Сказ о космических ушельцах

Сейчас мы зашли в один из многих магазинов русского квартала. К нам сразу бросились приказчики, среди которых выделялся высокий, стройный мужчина лет 50. Он стоял немного в стороне от нас, когда обрюзгший хозяин крикнул: "Что стоите? Надо работать, князь!" А князь, сверкнув на хозяина злобными глазами, вполголоса выругался. Потом, явно обращаясь к нам, процедил сквозь зубы: "Был князь, а теперь холуй". И, смягчившись, спросил: "Чем могу быть полезен?". В этом же магазине, в другом конце прилавка, стояли две русские девушки-близнецы лет по 17. Они были абсолютно одинаковы, различить их было невозможно. Когда мы входили в магазин, одна из них тихо сказала сестре: "Русские волонтеры". Мы подошли к ним, познакомились. Они рассказали, что родители привезли их сюда совсем маленькими, и Родину они не помнят.

— А хотели бы вернуться?

— Конечно! Мы только и думаем о России.

Когда спросили, где они учатся, с тоской ответили, что нигде не учатся, так как русских школ здесь нет. Читать и писать научили подружки, а теперь сами учат маленьких по букварю. Вот так расплачивались дети за грехи родителей.

Кроме них была тут ещё одна приметная личность...

Обитали в центральных кварталах Ханькоу и другие русские женщины, имевшие совсем иное занятие. Одна из них была вызывающе красивая блондинка лет 30. Русые волосы всегда были изящно уложены на гордо посаженной голове. Одевалась в светлые платья, плотно облегавшие точеную фигуру. Она появлялась, неожиданно, наблюдая из-за выступов зданий или через витрины магазинов.

— Молодой человек, разрешите сигарету.

Долго прикуривала, ощупывая добровольца томным взглядом голубых глаз.

— Чем вы заняты вечером?

Нам-то было известно, ради чего расточались эти "чары". Вежливо отвергали "невинные" предложения. Да вот опять пересеклись пути — дорожки, она была тут, либо за покупками, либо поговорить. Такие магазины были чем-то вроде своеобразных русских клубов. Наша шумная компания внесла заметную струю оживления в это сонное царство.

Пока я выбирал всякие мелочи, склонившись над прилавком, одна из близняшек спросила:

— Скажите, а воевать в небе страшно?

— А вам в постель ложиться не страшно? — ответил я риторически. Она поняла совсем не так, резко покраснела, и мне пришлось разъяснить — Большинство людей в мирное время умирает в своей постели. Иногда это очень больно и долго.

— А что, в небе умирать не больно?

— Когда как, лётчики редко умирают в небе, обычно смерть наступает после соприкосновения с землёй. Хотя, можно словить пулю на высоте, и уже мёртвым падать.

Её взгляд провалился в себя, видимо, она пыталась понять, как это— умереть за облаками и падать вниз уже мёртвым, ничего не чувствуя. Потом она переспросила:

— Неужели вы ничего не боитесь?

Я ответил, немного подумав и решив её приободрить:

— Иногда я очень боюсь ходить тут по улицам ночью. Много воров.

Она улыбнулась, почувствовав меру обыденной опасности жизни. Ей каждый вечер приходилось после закрытия магазина ходить по этим улицам.

* * *

На банкете были китайские певцы и музыканты, которые даже пытались играть что-то из русской музыки, хотя и без особого успеха. Было подозрительно много китайских девушек. Правда, красавицы были в большой обиде за наше сдержанное отношение к ним.

Богатые столы, шикарный фарфор, пошлая роскошь оформления— видно было, что китайский высший свет не бедствует. Война была рядом, город иногда бомбили, но уверенность в том, что японцы будут играть по правилам, позволяла китайскому руководству делать такое, что в голове не укладывалось. Азиатская, почти средневековая обыденная жестокость на фронтах, и старомодная манерность "войны с реверансами", как в конце XIX века.

Приём вела Сун Мэйлин. Чан Кайши вышел к гостям только в начале, а потом, сославшись на занятость, исчез. Впечатление он на меня произвёл плохое. Было в нём что-то от актёришки и фигляра. Мне он живо напомнил Алексашку Керенского. Одного взгляда на его ауру было достаточно, чтобы понять — он несамостоятельная личность, подкаблучник и позёр.

Личность мадам Сун Мэйлин была гораздо интересней. Сильная, властная, с жёсткой целеустремлённой энергетикой, очевидной внутренней неравновестностью. Незаурядная личность! Одна из причин её нервозности и нервных срывов (тщательно скрываемых) — постылость семейной жизни. Муж её совсем забросил. Что в таком сочетании характеров часто бывает. Надо её "выпотрошить" — она должна много знать.

Ловлю её взгляд, осторожно, одним резким ударом шакти трогаю одновременно Муладхару и Анахату. Прану нужно поберечь, потому осторожно вливаю по капле немного Силы, и оставляю ощущение сладкой жажды. Её сразу зацепило. Теперь можно поговорить.

Разговор на родном для неё английском, в суете большого приёма обычный, в вежливом переливании из пустого в порожнее. Она неожиданно вспомнила о своей должности министра авиации, общение приобретает деловой привкус. Постепенно подходим к обсуждению нашей "великой тактической новинки" — повышению интенсивности использования авиации. Объясняю ей простейшую мысль — одним и тем же числом самолётов увеличив число самолётовылетов в день можно обеспечить большее присутствие авиации в небе. Сегодня мы сделали два самолётовылета, тем самым как бы удвоив относительную численность ВВС. Она немного удивлена...

— А почему все так не делают?

— В Великую Войну все так делали, но с тех пор изменились самолёты, стали быстрее и высотнее. Летать на них стало тяжелее, потому считалось, что делать больше одного вылета в день— опасно. К тому же быстрее изнашивается ресурс. Наши техники сумели так наладить эксплуатацию машин, что ресурс мотора М-100 на бомбардировщике СБ сейчас поднят со 100 часов до 150, потому мы можем позволить краткосрочно увеличить частоту вылетов, благо, до цели близко.

В больших сражениях Великой Войны пилоты жили иногда всего несколько боевых вылетов, погибали далеко не выработав ресурс своих машин. Смертность у пилотов тогда не отличалась от смертности в пехоте. Но тогда на их подготовку можно было потратить 17 часов налёта на дешевом самолётике с двигателем 30-50 л.с. Сейчас один ВИШ (винт изменяемого шага — новинка авиастроения того периода) для современного бомбардировщика стоит дороже, чем весь тогдашний самолётик с мотором. Современные моторы по 800— 1000 л.с. сами стоят дорого, потребляют дорогой высокооктановый бензин. Подготовка боевого пилота требует более 100 часов налёта на учебной машине, потом столько же на боевой, а это практически ресурс двигателя, а для СБ— двух. Добавим ресурс планера, расход пневматиков, цену наземного обслуживания машин и содержания аэродромов. Современный опытный пилот стоит дороже, чем его вес в золоте. Потому пилотов стараются беречь.

Мадам министр оторопело хлопала глазами. Она что, этого не знала, или дурочкой притворяется? Судя по переливам ауры — знала, но просто не пускала в сознание такие мысли. Только тут до её сознания дошло, каких ДОРОГИХ людей она принимает. Кстати, тут, на этой войне, уже полегло с две сотни наших добровольцев. Это значит, что в китайскую землю безвозвратно зарыто с пару десятков тонн настоящего русского золота.

Прагматичная, откованная в меркантильной Америке, отполированная престижным колледжем для девушек Wellesley College, который окончила в 1917 году по специальностям "английская литература" и "философия", запутанная тайным влиянием иезуитов в ассоциации молодых христианских женщин (YWCA), она тут осознала, что очень многое в мире не понимает. Помог ей закрепить новую линию взаимосвязей в сознании, и откланялся. Пусть дозревает.

Приём — это всегда некоторый сумбур. Музыканты шумят, гости бродят, разговоры разбиваются на очаги. Наша группа лётчиков, ради которой был дан приём, сидела за столом тихо и несуетно предавалась простым радостям умеренного чревоугодия. Комиссар всех предупредил что блюда китайской кухни не всегда подходят для наших желудков. Мы старались проявить умеренность в выборе блюд, отбирая то, что выглядело проще, и было знакомо. Нам утром в бой. Напиваться перед завтрашним большим делом никому не хотелось.

Посреди шумного приёма незаметной серой мышкой ко мне проскользнула одна из местных красавиц. С обычной восточной непроницаемой "улыбкой вежливости" попросила меня следовать за ней "для очень важного конфиденциального разговора"...

Загибая раком мадам министра, и почти диктаторшу, думал философски— "Видали мы лилипутов и покрупнее, имели мы старушек и постарше". При этом вспоминая Ладу. В сравнении с ней мадам Сунь (ну, прям призыв!) Мэйлин — просто малолетка. Китайский шёлковый традиционный халат-платье задирался не хуже, чем обычная юбка фигуристой комсомолки, а розовые, в американском стиле, шёлковые трусики соскользнули с неё сами. Истомленная мужским невниманием немолодая женщина моментально сдалась напору, хотя, какое там "сдалась" — запах воды и парфюма говорит, что она хотела коварно завлечь молодого жеребчика в свои объятия. Видимо, нашу советскую сдержанность она воспринимала как одну из форм высокомерия. Но у меня совсем иные планы. Как только добрался до её просвета в ауре, жёстко вышиб "точку сборки" в положение совершенной правдивости. А вот теперь можно и поговорить.

Мадам говорила долго и подробно. От услышанного у меня временами волосы дыбом вставали по всему телу! Ну, и горазды они тут на чужбинку!!!

Она детально рассказала, зачем им тут нужны русские добровольцы. Вообще-то многие власть предержащие крупных стран играют в своеобразный покер. Люди, мир, война, золото, правда — всё это ставки в этой игре. Причём— мелкие! Игра так и зовётся— "Большая Игра". Основоположниками игры считаются англичане. Почему— вполне понятно. Они первыми среди европейских народов получили совершенно опоганенную элиту из норманнских оккупантов. Для которой английский народ был безмолвным быдлом, а иудейские ростовщики— просто одним из инструментов угнетения этого быдла. Впрочем, кто там инструмент— дело отдельное. Безответственность породила безделье, а оно— пристрастие к азартным играм. Так родилась эта нынешняя игра. Другое дело — до какого уровня невменяемости может дойти элита. Китайское руководство играло сейчас по-крупному. По их мнению именно русские должны были встрять в японо— китайскую войну, выжечь бомбами с тяжёлых бомбардировщиков Японию, залить её ипритом, на своей территории перемолоть японские войска, а потом — как благодарность, китайцы хотели оттяпать советский Дальний Восток у ослабевшего СССР, маленький приз в этой игре. Причём не для китайцев, а в интересах транснациональных корпораций, которые тогда в ДВР сделали бы "банановую республику" без бананов. Их агентом влияния был Блюхер, и ещё есть ряд "английских агентов" в Москве.

Другое дело— чего добивалась сама мадам Чан Кайши. А у неё очень большие планы. Её ставили и направляли из близких к ФРС финансовых кругов США, поддерживали некоторые течения ватиканских ортодоксов (было произнесено название "Конгрегация защиты Веры" — ещё только охамевших сволочей из "Святой Инквизиции" мне не хватало!), были политические контакты в Великобритании, как раз в кругах, ратующих за перенос видимого центра власти из Сити на Уолл-Стрит. Это я удачно зашёл! Правильно сегодня сказал "дядьке", что возможна хорошая охота. Надо только пораньше уйти, написать правильный отчёт и поспать. А то в 9.00 первый вылет моей группы.

Перед уходом трудолюбиво ублажил красотку— она сказала много полезного. Мне это тоже нужно— давно без женщины, а это не самый здоровый образ жизни. Хоть и говорят, что "война— самая страстная из любовниц", но не люблю я её. Напоследок объяснил Сунь, что после нашего контрнаступления под Лошанью японцы будут искать точку приложения своих сил исходя из возможностей снабжения. От железной дороги для них сейчас толку мало — сопротивлении велико, а Япония никогда не славилась величием своих железнодорожных войск. По реке под нашими бомбами — у них сейчас плохо получается. Значит, они просто обязаны будут захватывать новые порты на морском берегу. Высадка под Кантом — почти неизбежна, других удобных мест просто не осталось. При выдвижении в район боя китайской пехотной дивизии по грунтовой дороге для преодоления двадцати вёрст требуются сутки. Японская пехотная дивизия морем это же расстояние преодолеет всего за час. В результате у японцев, как и на море, есть возможность бить китайцев по частям, выставляя против одной нашей дивизии пять-десять своих.

На аэродром утром приехал по-королевски, на шикарном лимузине с шофёром. Особист и политрук, увидев это, сильно обалдели. Ещё больше они округлили глаза, услышав, чем мы там с мадам занимались. Конечно, ставить их в известность о моих следственных действиях — себе дороже. А вот рассказать кое-что полезное, не скрывая, что спал с местной "первой леди" — может оказаться полезным. Хорошо, что я не женат. А то мораль в советском обществе строга: "Сегодня ты жене изменишь, а завтра Родину продашь!".

5-го числа был один из лучших дней— нам удалось сделать 3 вылета группой за день, в первых двух вылетах даже подвесили под крыльями мелкие бомбы, удачно применив их по японским обозам. Вечером собрались всей группой. Усталые, но довольные. Немного обсудили сегодняшний успех, и пошли спать. Было явственное чувство эйфории. Только сверлила мысль— на войне такая лёгкость— не к добру.

* * *

6 октября во время очередного налета мы были встречены японскими истребителями, которые атаковали нас, но меткий огонь бортового оружия и густая облачность помогли нам избежать потерь. Но наши активные действия на некоторое время были перенесены на другие участки фронта.

* * *

Саботаж в Китае популярен. Японским бомбардировщикам цели подсвечивали ракетами и пожарами, в масло наших машин подсыпали песок, а в бензин сахар. А от отравленного кислорода, который поставляла одна частная фирма, погибло несколько экипажей бомбардировщиков. Когда это вскрылось — начались проверки. После проверки станция была взята генералом Ваном под контроль и с той поры выдавала кондиционный кислород. А "кислородчикам", по слухам, отрубили головы.

Но всем было понятно — в Китае идёт гражданская война, она рвёт сердце народа.

* * *

"Начальнику Управления кораблестроения РККФ инженеру-флагману 3 ранга т. Горшкову. Настоящим доношу, что 15 июля 1938 г. на заводе имени С. Орджоникидзе заложен л/к "Советский Союз". Уполномоченный УК военинженер 1 ранга Кудзи". В 1938 г. на двух других предприятиях заложены еще три линкора: "Советская Украина" (С-352) в Николаеве, "Советская Россия" (С-101) и "Советская Белоруссия" (С-102) в Молотовске."

Линкоры заложили по совсем иному проекту. Вместо сложной "итальянской" противоторпедной защиты применили улучшенный вариант американской. Гидродинамика корпуса совсем новая, почти идеальная. Винты оптимизированы под учёт турбуленции. Корпус собирается из крупных модулей на клёпке и сварке. В конструкции с моей подачи учли весь опыт, полученный у мыса Авроры. Дело было в том, что в грядущей войне линкор мог оказаться совсем бесполезным, даже самый идеальный. Но в текущих политических играх мощный и сбалансированный океанский флот (даже тень его возможности) должен весомо давить на "маринистичное" сознание военных теоретиков. Учитывая успешное течение советской программы перестройки старых линейных кораблей в авианосцы, для представителей "новых" флотоводческих школ развитых морских держав СССР автоматически приобретал "прогрессивный" статус. А это, само по себе, давало новые политические шансы. Мне этот поворот позволил выявить и уничтожить очередной клан агентов влияния. Развелось их — как собак нерезаных! Однако, главный бой впереди.