Наместник провинции пребывал в дурном настроении, и было от чего. Придётся докладывать султану, что собранный налог похитили какие-то разбойники и сумели уйти от погони. Отряд аскеров, посланный вслед за разбойниками, вернулся очень быстро, и его командир рассказывает какие-то небылицы, мало того, аскеры говорят то же самое. Конечно, они могли сговориться, но не в этом случае — у наместника в отряде (и не только в этом) есть глаза и уши, смотрящие и слушающие независимо друг от друга, понятно почему. Но языки этих глаз и ушей говорят то же, что и остальные аскеры. Они вполне могли сговориться, но не за такое же короткое время. Конечно, под пыткой они расскажут, что скрывают, но на это уйдёт время! И так погоня была послана слишком поздно, разбойники могли уже далеко уйти. Раздумья наместника прервал аскер, ворвавшийся без стука в кабинет. Аскер, заикаясь, закричал:
— Там! Там, прилетела... сказала, что говорить будет только с вашей милостью! Или тут всё сожжёт! Совсем сожжёт!
Наместник уже собрался накричать на этого бестолкового, но крики, раздавшиеся со двора, заставили его выглянуть, чтобы выяснить, что там происходит. Во дворе стояла девушка в небогатом охотничьем костюме (именно такой носят настоящие охотники, а не развлекающиеся богатеи и не простолюдины), а перед ней лежала куча мешков, некоторые треснули, и в прорехи сыпались золотые монеты. Но не это вызвало такой испуг аскеров, за девушкой стояло громадное чудовище, выпускавшее из ноздрей то дым, то язычки пламени (Лика развлекалась, пугая аскеров). Девушка, увидев в окне появившегося наместника, громко сказала:
— Я долго ждать буду? Или мне унести золото обратно?
— Да, унесём обратно, но сначала тут всё разнесём, вдребезги разнесём, а потом и пополам, чтоб в следующий раз неповадно было заставлять нас ожидать. Мы, можно сказать, время теряем, выполняя работу их стражи, а они... — ещё больше пугая аскеров, да и наместника тоже, произнесло чудовище. Что может последовать за этим неповадно, наместник понял и поспешил во двор. С близкого расстояния чудище показалось ещё более ужасным и совсем огромным, а вот девушка... да красивая, но такие красавицы и здесь есть, и если бы не охотничий костюм, такой, какой носят в Империи, то её вполне можно было бы принять за местную жительницу. Девушка, прищурившись, посмотрела на наместника, а затем, представившись, сказала:
— Меня зовут Артедика, я решила вернуть украденное золото, но хочу предупредить, чтоб селение в горах, куда ездили твои аскеры (Дика так сказала, потому что не знала, как называется селение Сима) никто не трогал, никто! Понятно? Иначе очень рассержусь! Так рассержусь, что эта потеря (девушка пнула ногой один из мешков) покажется мелочью недостойной внимания. Разбойников, пытавшихся это украсть, искать не надо, они уже наказаны, о них никто больше ничего, никогда не услышит. Ну, если ты всё понял, то я пошла, у меня ещё много дел, более важных, чем тут с тобой разговаривать.
Такое заявление было верхом наглости и непочтительности к первому лицу провинции и второму в стране (одному из вторых, наместников провинций много) после султана. Но даже не говорящее чудовище, стоящее за спиной девушки (пригрозившее как-то странно здесь всё поломать — сначала вдребезги, а потом — пополам), а названное ею имя, заставило оцепенеть наместника, только это помешало ему упасть на колени, аскеры же просто распростёрлись ниц. Девушка повернулась к чудовищу, забралась по подставленному крылу ему на спину, и они исчезли. Не улетели, а именно исчезли!
Потом Дика выговаривала Лике, мол, нельзя же так быстро взлетать, от этого ушам больно, на что девочка отвечала подруге:
— Терпи, ты думаешь, богиней просто быть? Надо соответствовать высокому званию, видела же как это надутый чиновник всю свою спесь утратил, когда твоё имя услышал. Он тебя испугался больше, чем меня. Давай слетаем в то селение и лошадок разбойников пристроим, ведь пропадут же.
Дика кивнула, она о том же думала, но решила ещё добавить к предложению подруги:
— Ты говорила, что тебе до той скалы, где мы ночевали и у которой охотились, лететь несколько минут, да? Давай туда наведаемся, посмотрим, что там с разбойниками, и тех козлов, что раньше настреляли, отнесём в селение, всё-таки там бедные люди живут, к тому же их ещё и ограбили.
— Ну да, богиня должна быть не только грозной, но и милостивой. Раз уж взялась помогать тем бедолагам, то надо идти до конца. Отнесём тех козлов в селение, а себе завтра новых настреляем, ну, ты настреляешь. А я, уж ладно, нести буду, — засмеялась Лика. Действительно, до озера, в котором купались, Лика долетела, когда ещё не начало смеркаться. Разбойников там уже не было, они успели отойти довольно далеко. Шли они обратно, к селению, но даже на первый перевал не поднялись, их обнажённые тела лежали вдоль тропинки. Дика удовлетворённо заметила:
— Вот, как и ожидалось, замёрзли. Всё-таки голыми горах, да ещё ближе к ночи...
— А вон смотри, один идёт, одетый. Надо было их атамана сжечь, он-то одетым остался, а это, похоже, его одежда, — показала Лика на одетого разбойника, он прошёл дальше остальных и продолжал двигаться, хоть и шатался. Этот человек был одетый, может, поэтому не замёрз как остальные. Лика, сделав круг над шагающим человеком, сказала:
— Этот может и через перевал пройти, до селения дойдёт, нехорошо получится. Надо бы его... достанешь?
— Вообще-то далековато, могу и не попасть, да и стрелять на такое расстояние при таком освещении... нет, ранить можно, а вот убить, вряд ли.
Дика натянула тетиву, и пущенная стрела, попав точно в глаз, остановила этого разбойника. Лика никак не прокомментировала ни высказывание подруги, ни сам выстрел, только очень многозначительно хмыкнула.
Забрав со скалы свою утреннюю добычу, девушки полетели обратно. В селение они успели, когда ещё не стемнело. На площади, в центре, горел костёр, около него собрались жители всей деревни, что-то обсуждали, но все замолчали, когда сверху упал дракон. Его появление уже не вызвало такой паники, как раньше, а когда увидели Дику, то начали кланяться и славословить богиню-охотницу. Дика поморщилась и, приказав, чтоб все замолчали, рассказала, где пасутся кони разбойников, несколько человек, которых раньше здесь не было, сразу отправились за лошадьми. Как выяснилось — это охотники, во время нападения разбойников их в селении не было, иначе тем не удалось бы так просто эту деревню захватить. Лика отошла в тень и, воспользовавшись тем, что сельчане были заняты, шепнула Дике:
— Кушать хочу, нормальную еду хочу, давай организуй ужин, ты всё-таки богиня. Скажи, чтоб проявили уважение — угостили вкусненьким.
— Как же ты будешь кушать, тебе же козла может не хватить, — прошептала в ответ Дика.
— Ты богиня или кто? Яви чудо, преврати дракона в человека, — возмутилась такой непонятливостью Лика. Дика кивнула в ответ и, подведя дракона ближе к костру (чем немного распугала сельчан), скомандовала:
— Повелеваю тебе, стань человеком!
Люди охнули, громадное чудище исчезло, а на его месте стояла девочка! Она огляделась, надула губы и плаксивым голосом сказала:
— Кушать хочу!
Богиню накормили, она не побрезговала простой едой, а девочка, которая раньше была огромным чудищем, от угощения пришла в восторг. Всё-таки охота затянулась, и все припасы, которые взяли с собой, охотницы уже съели, а тут... подали жаркое с овощами и кашей и свежеиспечённый хлеб. Хоть еда была простая, и даже немного грубая, изголодавшимся охотницам она показалась изысканным угощением. Потом богиню и её спутницу отвели на ночлег в одну из хижин, хоть охотницы и устали, но заснуть сразу не смогли, Дика поинтересовалась у подруги:
— Послушай, я вот никак не могу понять, как тебе хватает так мало еды, чтоб насытиться? Ведь ты и дома ешь хоть и много, как для человека, но ведь твои эти, как ты говорила, ипостаси большие, им же гораздо больше чем человеку надо. Вот этот твой дракон, он не только такой огромный, так он же ещё и летает! Когда просто побегаешь, так проголодаешься, что съесть можно целого поросёнка за раз, а ты ведь не бегала, а летала, да ещё и меня несла, и груз тащила. Быстро летала, и на большие расстояния, как это у тебя получается?
— Трудно объяснить как, я ведь могу вообще не есть, обычная еда для меня скорее лакомство, чем необходимость, как бы это лучше тебе объяснить, вы ведь здесь с магией не знакомы, — начала Лика, Дика её перебила:
— Ну как это не знакомы? Ты же сама видела на базаре мага и даже заинтересовалась теми чудесами, которые он делал.
— Это не магия, а этот делатель чудес — обманщик и шарлатан. Вообще-то, у вас даже такого понятие нет, слово магия — это не совсем то, что надо, но другого слова для объяснения этого явления у вас нет, постараюсь рассказать об этом попроще. Мир — это не только то, что мы видим, вернее, вы видите, есть ещё, ну, назовём это — магическая составляющая, её не каждый может увидеть, но вот в большей или меньшей мере её чувствуют все. В том мире, ну там, где я жила раньше, магическая сила скручена в тугие жгуты и те, кто её видит, используют эту силу. Она помогает тем, кто может менять ипостаси, они же ею и насыщаются. Я сначала думала, что такой магической составляющей в вашем мире нет, ну, так решила, когда не увидела линий силы. Но оказалось, что такая магическая составляющая здесь есть, но её мало и она как бы размазана повсюду тонким слоем. Этой силы немного, но она есть, вот я и научилась эту силу собирать и пользоваться ею, как оказалось, её тут не так уж и мало, хотя, может, я просто приноровилась к её малому количеству. Ты же видела, как я легко меняю ипостаси, хотя сначала, как только я сюда попала, это нелегко было делать. Да и летать... всё-таки скользить вдоль линий силы намного легче, чем махать крыльями. Вот так я летаю — использую ту силу, что здесь размазана, скольжу по ней, как по льду, это когда надо быстро лететь, даже не лететь, а перемещаться в пространстве. Я использую эту размазанную силу для полёта на дальние расстояния, крыльями только помогаю, понятно?
Дика кивнула, хотя и мало что поняла из сказанного Ликой, спросила о том, что её интересовало:
— Ты так Сэлли лечила, используя магию, ну эту силу, которую только ты видишь, да? Если бы лечением занялся наш костоправ, то она бы калекой стала. Да и я... Мне уже за тридцать, разные хвори и раны хорошо чувствовались, но сейчас я словно шестнадцатилетняя девчонка, ничего не болит и шрамы исчезли! А это никак нельзя объяснить травами и настойками Фесы. Да и она совсем старая была, а сейчас... это тоже ты, со своими этими магическими штучками? О них ты мне только что рассказывала и ими только ты умеешь пользоваться, да?
— Почему только я? А ты? Ты тоже так умеешь, но делаешь это неосознанно. Я не знаю, как это тебе объяснить, как к этой силе обращаться и как ею пользоваться. Но ты ею и так пользуешься, вот смотри, ты утверждаешь, что одна из лучших лучниц, а скажи-ка мне — так всегда было? Лук когда в руки взяла? В каком возрасте и долго ли училась стрелять? — Лика засыпала подругу вопросами, та задумалась, а потом, вспоминая, довольно сумбурно стала рассказывать:
— Из лука я стреляю, сколько себя помню. Учить меня начал дед, он уже был старый и на охоту с остальными, в том числе и с отцом, не ходил. А потом отец погиб на охоте, говорят — упал со скалы, вслед за ним ушла и мама. Вот так мы с дедом вдвоём и остались. Учить стрелять дед взялся только меня одну, и больше никого, сказал, что только я буду лучшей, а на остальных не стоит тратить сил и времени, они даже тетиву как следует натянуть не могут. Не знаю, почему он так решил, хоть в нашем селении люди жили в основном за счёт охоты, но женщин на неё не брали. А я... не знаю как, но у меня сразу всё получаться стало: и лук натянуть, и в цель попасть. Дед, как я потом узнала, никогда не промахивался, но потом ему стало тяжело ходить, он перестал ходить на охоту со всеми, только со мной, а потом когда он умер...
— Понятно, дальше можешь не рассказывать, могу только сказать, что это должно довольно странно выглядеть — слабая девочка наловчилась натягивать охотничий лук, с которым не могли совладать и парни постарше. Вот такой интересный факт — эти ребята были сильнее тебя, но натянуть тетиву для нормального выстрела у них не получалось. Они очень злились, а потом, когда ты стала на охоту не с дедом, а со всеми ходить, они вообще... — Лика неожиданно замолчала и спросила: — Ты говорила, что твоё селения захватили легионеры, а жителей, которые уцелели, сделали рабами, а много ли уцелело и кто это были? Были ли среди захваченных мужчины?
— Я же рассказывала, что всех мужчин убили, захвачены были только пять старых женщин, они не смогли уйти или оказать сопротивление. Да и о каком сопротивлении могла быть речь, напали внезапно, меня сонной взяли.
— Очень странно — селение охотников захватили внезапно, у вас, что, накануне был большой праздник и все перепились? Но и в этом случае кто-то должен был дежурить, сторожить, ну ты поняла. Чужаков должны были заметить и предпринять соответствующие меры, степняки, если видят, что не справятся с нападающими, сворачивают стойбище и уходят. Тут дома, пусть это даже хижины, с собой не унесёшь, но я не поверю, что местные в подобной ситуации не готовы к тому, чтоб быстро скрыться, — неспешно, словно размышляя и пытаясь понять, что же тут не так, произнесла Лика. Потом поинтересовалась у подруги: — Говоришь, тебя спящей взяли, прямо с постели, а потом? Когда вели по улицам? Ты увидела, что дома горят, а вот трупы? Должны же быть трупы, как легионеров, не поверю, что хоть нескольких не убили, так и твоих соплеменников. Ладно, если легионеры своих могли забрать, то убитых жителей деревни так бы и оставили лежать там, где убили, тем более что пожары вокруг. Думаю, что твои односельчане не погибли, а ушли, потом вернулись, когда легионеры покинули селение. Ну, может, и не вернулись, а поселились в другом месте, но не погибли, разве что некоторые. Всё-таки они не проспали нападение и ушли, а вот тебя и тех, кто мог оказаться обузой, оставили. Да не переживай ты так, может, у тебя была и не лучшая жизнь у Севка, но теперь... начни всё сначала, тем более что ты не малая девочка, какой-никакой опыт у тебя уже есть. А у меня появилась одна мысль, надо с ней разобраться, бери лук, идём на улицу. Давай быстрее!
— Вот так раздетыми и пойдём? А если увидит кто? Да и холодно там сейчас,— попыталась возразить Дика, Лика отмахнулась:
— Все уже спят, да и темно, кому там на нас смотреть, да и мы быстро, хочу кое-что проверить, бери лук и три стрелы, думаю, хватит, идём!
Выйдя на улицу, Лика куда-то показала и спросила у Дики, видит ли она на дереве третью сверху веточку, которая выдаётся из кроны. Дика возмутилась, разве можно такое увидеть в темноте? Ночь-то безлунная, только звёзды светят, а деревья далеко и тёмные, где же тут что-то разглядеть в тёмной кроне. Лика заявила, что звёзды дают света достаточно и нечего придумывать. Дика вздохнула, если её подруга так уж хочет, чтоб она стреляла по невидимой цели, то пусть убедится, что это невозможно. Но потом, глянув в ту сторону, Дика увидела эту веточку, которая была довольно далеко, почти на пределе дальности стрельбы из лука, к тому же её толщина не превышала толщину трёх стрел, сложенных вместе. Дика не успела удивиться тому, что видит эту, ранее невидимую для неё, цель, как Лика начала командовать:
