Токийский полукровка: Разборки в средней Тосэн!

Мужчина передо мной, как и Мичи, был рожден со слабым телом. Седьмой ребенок в семье, страдающий с детства обмороками, он в худшую сторону отличался от своих коренастых и крепких братьев. Но именно эта его слабость позволила модифицировать традиционное джиу-джитсу и дать начало новому пути в основе которого была не грубая, физическая сила, а отточенная техника. Мне повезло, я видел не только старые, черно-белые записи его боев, но удостоился чести лично перенять его опыт. Покойся с миром, Хелио Грейси, память о тебе будет жить вечно. Созданный тобой путь продолжится здесь, в этом новом мире ты повторишь свой старый подвиг — вновь покоришь Японию своим джиу-джитсу. А этот мальчишка напротив поможет — станет идеальным сосудом для твоей мудрости, прощай учитель.

— Эй, семпай, вы что плачете? — образ патриарха Грейси разрывает со мной связь и делает шаг в сторону нового ученика, первого в этом мире.

— Совсем дурак? Соринка в глаз попало. — странная пустота внутри, словно лишился чего-то важного.

— Семпай, я как-то странно себя чувствую.

— Я тоже пацан, я тоже.

— Нет, семпай, я серьезно! — паникует мальчишка за спиной которого возвышается образ отца бразильского джиу-джитсу.

— Давай продолжим тренировку, если не хотим опоздать на закрытие фестиваля.

В сторону храма Асакуса шагаем в гробовом молчании. Каждому из нас есть о чем подумать. Мне — о том, чем чревато подобное разбазаривание Рейки, а пацану — о появлении странного наития, которое помогает ему исполнять приемы бразильского джиу-джитсу, даже те, что я ему еще не показывал. Мне еще предстоит придумать достойную отмазку, а пока я скормил мальчишке стандартную байку формата 'ты просто не такой, как все'. Пришлось обильно навешать ему лапши на уши о невиданном таланте и его предрасположенности к джиу-джитсу, что отчасти является правдой, но ни хрена не проясняет. Жалею ли я о том, что совершил — нет, конечно, рефлексия не моя сильная сторона. Я циничный, черствый ублюдок, который использует наивного пацана в собственных целях. На этом этапе уже поздно строить из себя святого. А вот безвозвратная утрата части Рейки, хоть никак и не сказывается пока на моем организме, но сам факт настораживает, а все из-за того, что мне неизвестны механизмы работы Ки. Возможно, я совершил страшную ошибку, превратил себя в какого-нибудь Ки-инвалида или 'отстегнул и выбросил' несколько лет жизни — черт его знает, как эта мистика устроена.

Семпай, семпай! — Мичи хватает меня за рукав и увлекает за собой, поближе к огромной толпе, что перекрыла собой все подступы к храму. — Смотрите, начинается!

На высоком, деревянном помосте, опершись на колени, восседает группа каннуси — священнослужителей синто, числом в пару десятков. Они обряжены в сейсо — традиционные, парадные одеяния. Со своего места я могу оценить лишь их роскошные накидки и высокие, черные колпаки.

Внезапно со стороны самого храма раздается бой барабанов. Громкость и частота ударов стремительно нарастает и в момент кульминации я замечаю, как священнослужители немного подаются вперед и возносят к небу свои ритуальные жезлы под названием онуса. На этом моменте в голове происходит небольшой когнитивный диссонанс — память Тон-тона подсказывает, что жезлы должны быть деревянными, а ленты, украшающие их бумажными. Но я отчетливо различаю блеск металла и это касается не только стержня жезла, но и лент, свисающих с его навершия. Мое удивление не длится долго, спустя секунду все проясняется: тусклое, желтоватое свечение пробивается сквозь нательные халаты священников в области груди и перетекает в их ладони, сжимающие загадочные жезлы — где-то я это уже видел, причем совсем недавно. БУМ! — отбивают барабаны свой последний такт, наступает гробовая тишина и из-за помоста показываются батареи салютов, перетянутые яркими, красными лентами. Затишье перед бурей прерывают каннуси, они синхронно взмахивают своими светящимися ритуальными орудиями, отчего Ки грома, содержащаяся в металлических жезлах, начинает резонировать между собой и тянуться друг к другу, образуя некий аналог электрической цепи. Когда она замыкается, каннуси также синхронно 'смахивают' свою коллективную Дэнки на украшенные батареи салютов. Под овации толпы фейерверки взмывают к небу, тысячи глаз восторженно следят за огненными цветами, что распускаются на вечернем небосклоне, а я, как идиот, продолжаю пялиться на священников.

Ёб твою мать, Антон, какие нахрен священники?! Сегодня эти добродушные ребята в смешных колпаках детонируют своей Ки салют на потеху публике, а завтра подорвут боезапас танка или магазин в разгрузке вражеского бойца. О, нет, эти чертовы каннуси далеко не простые священнослужители...

— Семпай! Было круто!!! — скачет вокруг меня восторженный мальчишка, сверкая своими блестящими от возбуждения глазенками.

— Ты даже не представляешь насколько, даже не представляешь...

— Пойдемте, процессия уже началась! Сейчас будет огненный сплав по Сумиде. — под звуки флейты и возобновившийся бой барабанов толпа японцев тронулась с места.

— А может ну его этот сплав, я еще фейерверки не переварил.

— Вот! Видите, семпай, а вы еще идти не хотели! — да лучше бы и не ходил, спал бы себе спокойно и горя не знал.

Благо, остальная часть праздника обходится без сюрпризов. Мы всего-то прогулялись вдоль набережной, наслаждаясь музыкой и наблюдая за плывущими по Сумиде, красиво украшенными лодками, на чьих бортах трепетали от ветра многочисленные факелы. Шли мы неспешно, поэтому огненные лодки достаточно быстро обогнали нас и превратились в яркие точки на вечернем горизонте. Не сказать, что вечер удался, но он определенно подкинул мне новой пищи для размышлений.

*Тэндзин Мацури — праздник, проходящий в храмах Тэммангу, посвященный Сугавара Митидзанэ (845-903), выдающемуся государственному деятелю, ученому и поэту Японии. Тэндзин ("небесный бог") — посмертное имя Сугавара, он почитается как бог литературы и просвещения.

*Кагура (яп. 神楽,かぐら, Божья радость) — древние ритуальные синтоистские танцы, сопровождающиеся игрой на барабанах и флейте. Этот термин можно также перевести как 'развлечение для ками (божеств 神)'

*Бунраку (яп. 文楽), также известно как Нингё дзёрури (人形浄瑠璃) ('нингё' — означает кукла и 'дзёрури' — разновидность напеваемого рассказа) — традиционная форма кукольного японского театра.

*Сэнсо-дзи (яп. 浅草寺 сэнсо:дзи, 'храм молодой, бледной травы'), или Асакусадэра (яп. 浅草寺, 'храм Асакусы') — храм буддийской школы Сёканнон в районе Асакуса, Тайто, Токио. Полное официальное название — Кинрюдзан Сэнсо-дзи (яп. 金龍山浅草寺 кинрю:дзан сэнсо:-дзи, 'храм молодой травы на горе золотого дракона').

Глава 23

— Семпай... — украдкой дергает меня за рукав Мичи, когда мы, нагулявшись, возвращаемся в родной квартал по тихой, безлюдной улочке.

— Знаю, не верти головой. — шепчу в ответ.

Я давно срисовал парочку подозрительных парней, плетущихся за нами от самой набережной. У меня даже есть предположение на их счет, кажись, этих двоих выблядков я видел во время налета на склад банчо. Вот и всплыли обосанные мстители. Знал бы, что Шота такое трепло, не стал бы прерывать его неудачное рандеву с тем патлатым беспризорником. Бежать не вариант, мы с Мичи те еще коротышки, от двух таких увальней точно далеко не удерем — только силы зря потратим. Нужен план...

— Ну вот ты и попался, блондинчик. — из-за угла, нам навстречу выруливает пара знакомых рож: главарь опущенной банды в своей родимой косухе и стукач Киёси собственной персоной — вечер перестает быть томным.

— Я тебя вые... — если драка неизбежна бей первым, зубной состав Киёся трогается от мощного хука на скачке.

Если бы этот левый боковой был моим, то крысеныш отделался бы гематомой и легким испугом, но нет — я был слишком зол, чтобы спустить ситуацию на тормозах. Этот мощный крюк принадлежал не мне — ну здравствуй, Железный Майк, время вспомнить молодость и поиграть в прятки.

Подбородок вниз, локти плотно прижаты к бокам, кулаки прикрывают нижнюю часть лица, взгляд исподлобья — к бою готов. Я не Майк и никогда не смогу в полной мере адаптироваться под его стиль, но мне этого и не нужно, достаточно всего-лишь тринадцати секунд.

Перенос веса на правую ногу, корпус скручивается, над головой свистит монтировка, рассекая воздух. Шаг левой по диагонали, накрененный корпус аккумулирует энергию для удара. Раскачка маятника сбивает босса банчо с толку, но это уже не важно, я на ближней — две секунды на сближение.

Резко разгибаюсь, словно мощная пружина, сжатая до этого момента могучими тисками. Ощущаю, как тело преодолевает сопротивление воздуха, но это неизвестное доселе чувство длится лишь жалкое мгновение, а затем мой левый крюк достигает цели. Костяшки пальцев вминают скулу лидера банчо, ломая тому орбитальную кость — одна секунда на удар.

Накачанное туловище в косухе обрушивается на тротуар, словно подрубленное дерево — и десять секунд на отсчет рефери.

Левую руку простреливает болью — два мощных хука не прошли для ударной конечности даром, лишь бы не перелом. Образ Железного Майка, окутывающий меня до этого момента, рассеивается. Стиль Пик-а-бу слишком травмоопасен для детского организма. Больше не стоит зря рисковать, с оставшейся парочкой я справлюсь и своими силами, без всякой Рейки.

Оборачиваюсь и едва не роняю челюсть от удивления: избитый Мичи, сверкающий огромным фингалом под левым глазом, висит, словно рюкзак, на спине последнего оставшегося на ногах бачно и остервенело душит того. Второй противник Мичи и вовсе, поскуливая от боли, валяется на тротуарной плитке, его рука вывернута под неестественным углом. Кажется, я сотворил маленького монстра.

Подхожу ближе и отправляю борющегося с удушьем банчо в страну морфея отточенным прямым. После чего придерживаю падающее тело, дабы Мичи успел разомкнуть удушающий и соскочить с потерявшего сознания противника.

— Ты как, в порядке? — придерживаю покачивающегося мальчишку, которому неслабо досталось от парочки крепких парней.

— Это было... — он улыбается мне, оголяя окровавленные зубы. — Здорово!

Нет пацан, это было не здорово, нас могли убить. А еще менее здорово то, что ты думаешь, что это было здорово — надо срочно проверить мальца на наличие черепно-мозговой травмы, мало ли, или отвести к психотерапевту, если здесь такие водятся.

— Нет, семпай, вы неправильно меня поняли. — смышленый пацан что-то разглядел в моем взгляде и спешит оправдаться. — Я ведь не верил, что у меня выйдет, ну какой из меня боец. Честно говоря, я и тренировался с вами только потому, что это было весело.

— Не смей сомневаться в моем педагогическом таланте, мелкий засранец. — отвешиваю смачную оплеуху молокососу, если у того и была какая-то травма головы, то я только что ее усугубил.

— Простите, семпай, этого больше не повторится. — 'кровавая' улыбка вновь расцветает на его губах. — Обеща...

Едва успеваю подхватить, потерявшего сознание, мальца. Отличное продолжение вечера, а я ведь даже не знаю где он живет. Пока пру этого симулянта на себе, прощупываю у него пульс — вроде в норме. По крайней мере в ближайшие пару часов отдавать богу душу он точно не собирается.

А он молодец не праздновал труса, а бился до последнего. Духа мальчишке не занимать, они с Хелио Грейси и правда друг-другу подходят, оба идут до конца. Один наотрез отказывается сдаваться и продолжает сражаться со сломанной рукой, второй бросается на парочку бандитов, хотя до этого никогда не дрался. Парочка неуравновешенных психов, что с них взять. Но именно это мне в них и нравится...

Интерлюдия

Шота замер перед вытянутым, трехэтажным зданием, чей фасад был украшен огромным баннером со схематичным изображением тигра, вписанного в окружность. Токийская штаб-квартира каратэ Сётокан и по совместительство главная опора ассоциации Сётокай вызывала смешанные чувства, с одной стороны он провел в этих стенах большую часть своей жизни, посвятив пути каратэ всего себя, а с другой...с другой ему было стыдно возвращаться сюда после поражения. Да и цель с которой он прибыл к стенам своей альма-матер доставляла еще больший дискомфорт.

Автоматические двери распахнулись, впуская однорукого каратеку в изученный вдоль и поперек холл. Поприветствовав двух бойцов в гражданском, дежуривших у стойки ресепшена, Шота проследовал дальше. Кивнувшие вслед бойцы никак не прокомментировали его увечье — они уже знали, все в сётокан знали, что молодая надежда их школы, лучший представитель нового поколения теперь калека. Знали, но не подавали виду: не бросались к нему со словами поддержки, не утешали и не кидали в его сторону сочувствующих взглядов. Нет, одинокие тигры держали дистанцию, они не привыкли сбиваться в стаю, чтобы решать свои проблемы. Поэтому сегодняшнее посещение ничем не отличалось от тысяч, что были до этого.

Проходя мимо тренировочного зала, Шота заметил, остервенело стучащего по макиваре, покрытого потом Ивао. Хороший настрой — одобрительно кивнул он про себя и двинулся дальше, на второй этаж.

Его путь завершился у массивных двустворчатых дверей с серебряной табличкой над входом, на которой были выгравированы регалии действующего главы школы Сётокан.

Ёситака 'Гиго' Фунакоси, прозванный в народе 'Вака Сэнсэй'

Черный пояс, девятый дан

Третий глава ассоциации Сётокай

Третий лидер школы Сётокан

Третий сын основателя Гичина Фунакоси

Автор трактата 'Каратэ До Нюмон'

Почетный член ассоциации мастеров боевых искусств Японии

Действующий член Дай-Ниппон Бутоку-кай

И еще целая куча ничего не значащих титулов и должностей, Шота так ни разу и не смог дочитать этот список до конца. К тому же, с каждым годом места на далеко не маленькой табличке оставалось все меньше и меньше и ему было банально лень каждый раз перечитывать эту простыню текста.

— Я вхожу. — костяшки левой руки привычно касаются красного дерева перед тем, как створки дверей будут распахнуты. — Здравствуй, отец.

— Здравствуй, сын, смотрю прогулка в джунглях не прошла для тебя бесследно. — сидящий за массивным столом, седой, коротко стриженный, японец обнажил в улыбке крупные, словно у коня, зубы.

— Спасибо, что сдержался и не стал навещать меня в больнице. — Шота вошел в кабинет, но не стал присаживаться на предложенный жестом отца стул.

— А ты что девка, чтобы я тебя утешал из-за какой-то царапины?

— Я пришёл попрощаться. — пояс светло синего-цвета с поклоном был возложен на стол главы школы.

— Сходишь с пути каратэ из-за какой-то царапины — какой позор. — улыбка покинула морщинистое лицо также быстро, как появилась до этого. — Забери эту тряпку с моего стола, будешь подтирать ей свои сопли...

Рейки рванула от Шоты, заполняя собой пространство кабинета, тигриная морда угрожающе оскалила пасть, демонстрируя клыки, один из которых — нижний, правый был наполовину обломан.