Другой, (рабочее название) Общий файл.

Вздохнув, я поднялся и, пробурчав — "ну пошли", потопал следом за ними.

На этот раз, стоило мне оказаться в круге, помимо появившихся доспехов, мне всучили в руки слегка изогнутые рукояти с темляками, и все началось снова. Правда, теперь на меня нападали, в основном звери и я рубил, колол и крушил. А помимо стандартного набора холодного оружия появлялись вещи уж совсем необычные, даже кастеты были. Продолжительность же возросла, кажется, раза в четыре. Во всяком случае, мне показалось, что истреблял врагов я не меньше суток.

Закончилось все, как и в прошлый раз, единственное, что Ристар теперь выглядел вполне довольным результатами.

— Так. На то чтобы изготовить комплект мне понадобится не меньше декады. А чтобы вас не дергать, лишний раз, как только закончу — сообщу. — Потирая руки, изрек мастер.

Выяснить, что за комплект и вообще, почему комплект, а не меч, как планировалось, я так и не успел. Феор, сказав, что мы слишком задержались, буквально, выволок меня на улицу. Уже на выходе я вспомнил про руны необходимые Ноктинее и передал мастеру листок с рунами, попросив нанести их на клинок. Спрашивать, зачем мне это необходимо, он не стал, но, улыбнувшись, заверил, что сделает все как нужно. Я не спорил.

— А где же наши маги? — Усевшись в скамар, спросил я.

— Да их дядя к работе приставил. — Хитро улыбнувшись, ответил Феор. — Вечером вернутся.

И снова мы неслись по городу. Теперь нам предстояло посетить мастера-доспешника.

Мастерская по изготовлению доспехов, от хозяйства Ристара, отличалась примерно так же как отличается от обычного магазина, выставочный комплекс.

Большой, прямоугольный зал, метров тридцать в длину и около десяти в ширину, плотно заставленный манекенами с натянутыми на них различного рода доспехами. Прямо у входа нас встретил дородный мужчина средних лет, с аккуратной бородкой и волосами, собранными в хвост. Обменявшись с нами приветствиями он представился мастером Аль Сэро и проводил к примерочной, поинтересовавшись, что нас интересует.

Говорил в основном Феор, мое же участие в разговоре сводилось к поддакиванию и выражению крайнего неудовольствия от увиденного (об этом мы с Феором заранее договорились). К счастью, подбор доспехов оказался, несмотря на мои опасения, делом более быстрым, чем заказ оружия.

Сняв с меня мерки и послушав пожелания сотника, мастер ушел и спустя каких-то десять минут вернулся с двумя комплектами на тележке. За ним семенили два крупных мужика, которые и помогли мне облачиться в доспехи.

Первый комплект, был похож на доспехи, виденные мной в Грамстене, на солдатах графа. Кожа, качественной выделки, натянутая на стальной каркас, подбитый изнутри материалом типа войлока. К телу же прилегала мелкоячеистая сетка, вроде бы из шелка. Ощущения, должен сказать были двойственными. С одной стороны немалый вес доспехов, с другой — сидят как вторая кожа, движений совершенно не стесняя.

Я даже решил было, что вторые и мерить не стоит, но неожиданно вмешался Феор.

— Ник, это не то, что тебе нужно. — Тоном исключающим возражения, произнес он. Пришлось раздеваться. Однако, видя мое неудовольствие, сотник пояснил. — Это очень качественные и дорогие доспехи, но там где тебе предстоит служить, ты не сможешь, в случае необходимости, их отремонтировать. А это, согласись, немаловажный довод при выборе того, что, возможно, сохранит тебе жизнь.

Я спорить не стал. Ведь и правда, ему виднее, что меня ждет на границе. Хотя надевал я второй комплект без особого удовольствия.

Как оказалось, выглядевший более легким доспех, на деле, весил раза в полтора больше, при меньшем количестве деталей.

— Шестислойная броня. — Стал расхваливать свое изделие мастер. — Первый слой тяжелая сталь, которую практически невозможно пробить. Второй — мягкая кожа. Третий — кольчужная сетка, тоже из тяжелой стали. Четвертый — кожа с живота молодого дракона, с очень мелкими чешуйками. Пятый слой и шестой слои — кольчуга из волокон паутины Большого паука. Она отлично сохраняет тепло, так что такие доспехи можно надевать прямо на голое тело.

Я недоверчиво покосился на панцирь, толщина которого не превышала, в самом тонком месте, пяти миллиметров. Вообще эта, с позволения будет сказать, кираса, больше напоминала футуристический бронежилет. Верх туловища, от ключицы до солнечного сплетения, закрывался сплошным куском, ниже, под грудью, обеспечивая дополнительную гибкость, располагались пластины, сантиметров по пять шириной, ложась внахлест, друг на друга, причем самая верхняя упиралась в нагрудную. В общем-то, почти анатомическая форма получалась.

Помимо кирасы, в комплект, входили штаны из тонкой, но прочной кожи с подкладкой из ткани с вплетенными волокнами паутины. Поножи, закрывающие переднюю и боковую части бедра. Наголенники, защищающие ногу только спереди. Сапоги, с толстой подошвой, вроде бы тоже бронированной. Наплечники с прикрепленными к ним пластинами, защищающие руку до локтя. Защита для предплечий, перчатки и, само собой, шлем, широкие нащечники которого, практически полностью, скрывали лицо. И, как я понял, в качестве бонуса к этому комплекту шел плащ из легкой, тонкой материи, по крепости, по словам мастера, не уступающей коже.

Облачившись в этот немного странный наряд, я повернулся к Феору.

— И чем это лучше? — Немного раздраженно, спросил я. Хотя, откровенно говоря, причин злиться у меня не было. Этот доспех сидел так, что если бы не его вес, то я бы решил, что одет в обычную одежду.

— Ну, во-первых, как сказал мастер Горис, пробить тяжелую сталь практически невозможно. Во-вторых, даже если кто-то и умудрится это сделать, плотность материала такова, что пробоина тут же, сама собой, затянется. Ты ведь чувствуешь вес, не так ли? — Вопрос был риторическим, так что отвечать на него я не стал. — В-третьих, на юге довольно жарко, так что не изжаришься насмерть. В-четвертых, они очень похожи на те, что носят на границе простые солдаты. Но самое главное, они как нельзя лучше подходят к твоему стилю боя и тому, что делает для тебя Ристар.

— Ладно, уговорил. — Согласился я. — Сколько эти? — Это уже к мастеру.

— Двенадцать тысяч ауров. — С улыбкой ответил он, а я чуть не подавился слюной и на время потерял дар речи.

За большим овальным столом восседали сильнейшие маги Эллориума, шепотом обмениваясь мнениями и периодически бросая быстрые взгляды на дверь. В конце концов, их ожидание было вознаграждено, и она открылась, впуская в зал высокого статного мужчину, облаченного в расшитую золотом, черную схенти* подпоясанную широким золотым поясом и, закрывающую верхнюю часть груди, пектораль**.

— Император! — Поднявшийся со своего места марг, слегка склонил голову. Этот поклон свидетельствовал вовсе не о власти вошедшего, так приветствуют первого среди равных.

Остальные присутствующие с мест не поднимались, а лишь склонили в приветствии головы.

— Братья?! — Легкий кивок Императора. — Прошу простить меня за опоздание.

— Мы все понимаем, что у правителя немало важных дел. — Принял за всех извинения Бероний. А как только Император занял свое место, произнес: — Пусть мудрость не оставит нас и мы примем верное решение.

— Да будет так! — Отозвались присутствующие.

— Как вам известно, причин собраться, сегодня, у нас две. Первая — один из нас ушел, и вы все видите пустующее кресло. Мы должны выбрать достойнейшего среди лучших, чтобы он занял его и возложил на свои плечи ношу, которую несет каждый из нас. Вторая — быть ли войне? Вы все знаете ситуацию, в которую мы попали в связи со смертью нашего брата. И прекрасно понимаете, чем она нам грозит.

До Большого Совета Магов оставалось не так уж много времени, хотя, в сущности, никакого значения он уже не имел. Решение было принято и как не странно принято единогласно. Далиус Галоктин вошел в Малый Совет, а Пилориум, при поддержке Келедонской Империи, объявлял войну Сильваэту.

____________________________________________________________________________________________

* Схенти -набедренная повязка, Египет, эпоха Древнего царства (3000 — 2400 гг. до н. э.). Представляет собой полосу ткани, обмотанную вокруг бёдер и закреплённую на талии поясом.

** Пектораль (от лат. pectorale "касающееся груди, относящееся к груди") — нагрудное украшение, могло быть частью защитной амуниции воина.

Глава 9 Эллориум. Теродеум. Рист'Ал'Гат.

— Райс! Хватит на разносчицу пялиться. — Дав подзатыльник племяннику, шикнул Харим.

— Дя, так ведь хороша ж. — Обиженно пробурчал племянник, потирая ушибленное место. Несмотря на преклонный возраст, рука у Харима Старого, была тяжелой, да и силы у него, любой молодец обзавидуется.

— Хороша-а. — Поддакнул Мир, накручивая на палец ус.

— Хороша, не хороша, а пялиться не смей. Тебя вон Вернанка ждет. Как вернешься, сразу, свадьбу сыграем. Чтоб не тянуло тебя, куды не след. — Пригрозив кулаком, пообещал Харим.

— Сержант. Шо-ж ты племяша-то в черном теле держишь? — Расхохотался четвертый, сидящий за столом.

— А нешто ему таким же непутевым, как и ты, вырасти? — Съязвил тот.

— А-а, да ну тебя. Сам-то, что? Лучше?— Отмахнулся Верг. — Алька! А ну, тащи сюда свой тощий зад, да кувшинчик с белугой прихвати. — Заорал он, успешно перекрикивая шум, царящий в зале.

Дождавшись разносчицы, поставивший на стол посуду и холодный кувшин, приличных размеров. Мир, наблюдая, как Верг разливает по кружкам напиток, спросил.

— Старик, а ты как, надолго в столицу-то?

Опрокинув посудину и покатав на языке крепленое, Харим, со свойственной простоватостью, ответил.

— Да вот, мальца, в гарнизон сдам и до дому.

— Зря ты так. — Вздохнул Верг, глядя в опустевшую кружку.

— Да уж. — Согласился с ним Мир.

Зная, что старые друзья-сослуживцы просто так слова не скажут, сержант, нахмурив седые брови и кивнув, в сторону кувшина, пробормотал.

— И чего я не знаю?

— Не уж-то не слышал? — Удивился Верг.

— А ты, вроде, не знаешь, как до нас новости доходят?

— Слухи ходят, — склонившись к столу и перейдя на еле слышный шепот, заговорил Мир. — Что поход будет, на проклятых.

— Первый раз что ли? — Отмахнувшись от приятеля, рассмеялся Старик.

— Не первый, — согласился Верг. — Да только, вроде как, на этот раз, не в рейд, а в поход армию собирают. Аж до самого Маргова Города идти хотят.

— Да штоб им. — Поперхнувшись вином, просипел Харим. — Из ума, что ли, выжили?

— Тише ты. — Одернул его Мир. — Тут повсюду уши Посвященных. Сейчас всех сомневающихся, без суда, да на плаху. Чтобы смуту не сеяли.

— Ах ты ж. — Хряпнув кулаком по столу, возмутился сержант. — Марга им в кровать. А я-то смотрю, изменилась столица. — Но уже на пол тона тише, пробурчал он.

— Дя, а что тут страшного-то? — Вклинился в разговор Райс.

— Оно-то вроде и ничего, да только из похода этого, если и вернется кто, то калекой. — Буркнул Верг.

А Харим с Миром, на эти слова, только кивнули, соглашаясь с неутешительным прогнозом.

Поход к маргам, по молчаливому согласию обсуждать не стали, хотя и распирало Райса любопытство, но единожды взглянув в прищуренные глаза дядьки, от мысли задавать вопросы, новобранец, отказался.

Старые друзья вспоминали свою службу, рассказывали необычные и забавные истории, травили байки. А вино, пившееся легко, как травяной узвар с медом, все больше и больше раскрепощало и после третьего кувшина, служивые затянули походную песню легкой пехоты.

Мы без труда покинем этот мир

Под звон мечей и грохот барабанов

Спустив всю жизнь в один кровавый пир

Во имя света и величья храмов.

— Вперед, в костер, — труба нам пропоет.

И мы, сжимая до оскомы, зубы.

Отбросим прочь, ненужной жизни гнет,

Навек закрыв обветренные губы.

А тот, кому со смертью не свезло

Пусть локти до крови свои кусает.

Таится в том чудовищное зло,

Что на тот свет спокойно не пускает.

Возможно, знай они о том, что совсем рядом сидит их будущий командир. Не стали бы вояки горланить песни да еще и так называемого "двойственного толка".

— А раньше, за такие песни, на кострах жгли. — Зло прошипел, молодой человек, своему собеседнику, покосивших на сидящую за соседним столом компанию. Одежда, манеры, высокомерное выражение лица, даже эфес меча, изукрашенный драгоценными камнями, говорили о высокородном происхождении юноши.

— Раньше, не было указа Пресветлого: "О поддержке и всяческом благоприятствовании армии". — Пробасил широкоплечий, с обветренным лицом капитан. — Да и какое кому дело, что солдатня поет? Главное чтобы, когда скажут, они в бой шли. — Отхлебнув из кружки пива, добавил он. Да и без формы они сегодня, так что нечего служивым праздник портить. Последнюю мысль, правда, ветеран озвучивать не стал.

— Сегодня они еретические песни поют, а завтра откажутся приказам подчиняться. — Возразил лейтенант.

— Силас, помилуй тебя Создатель, да что ж ты такого еретического-то в этой песенке усмотрел? — Вопросил Арип своего подопечного. — Поют и ладно, главное чтоб не дебоширили. К тому же, это ведь походно-боевая песня легкой пехоты.

Скривившись от слов наставника, юноша выпалил, несколько громче, чем следовало. — Да эти собаки не то что петь, говорить в присутствии... — Тут он осекся, понимая, что сболтнул лишнего.

Арип помрачнел. — Зря ты так лейтенант, зря. Тебе, с этими собаками, в бой идти. — Еле различимым шепотом произнес он, поднимаясь из-за стола. — И от них будет зависеть останешься ты в живых или нет.

Арип, приставленный в качестве наставника, легатом Пресвятого престола Динаем к своему племяннику, был старым воякой, получившим свое звание не за красивые глаза и не с посыла убеленных вниманием Владыки родственников. Он платил за каждое повышение кровью, как своей, так и своих солдат. Придя в армию рядовым, за двадцать с лишним лет верной службы, Арип, буквально выгрыз себе звание капитана и прекрасно понимал, что офицер, будь он хоть трижды высокородным, своих солдат должен, по крайней мере, уважать и ценить, а не относится к ним как к тупым скотам. И горько ему было от того, что его ученик, несмотря на все усилия старого вояки, так и не понял этой простой истины.

К счастью для лейтенанта слов его служивые не услышали. Убедившись в этом, капитан вздохнул с облегчением и, позвав разносчику, за свой счет, отправил угощение отдыхающим пехотинцам. Ему даже показались знакомыми двое из них, а уж в том, что третий служил сержантом в его сотне, когда он лейтенантом ходил, сомнений вообще не было. — Харим?! Да, кажется, Харим. — Вспомнил он имя сержанта и невольно улыбнулся, вспоминая былые времена.

Утро для Райса показалось настоящим кошмаром. Мало того, что голова трещала, а в желудке бушевала неизвестная стихия. Так еще и дядька поднял ни свет, ни заря и потащил в парилку, приговаривая: — Надо весь яд вытравить да выпарить, а то что ж ты за солдат будешь?