Непреклонный туман

— Пожалуйста… уйди…

— Нет, — ответил он резким отказом. Подойдя, он уселся на кровать, сев рядом с ней, когда она отстранилась. Он попытался обнять ее, тогда как она постаралась ему этого не позволить.

— Касуми, это не твоя вина! — сказал ей Тофу. — Тот, кто это сделал…

Касуми вырвалась из его рук, прижавшись к стене.

— Моя! Моя! — запричитала она.

Тофу положил руку ей на спину, не пытаясь немедленно обнять ее.

— Почему бы тебе не рассказать мне, что произошло?

— Они… не сказали тебе? — спросила она, всхлипывая между слов. — Нодока-сан… не сказала тебе… что это из-за меня?

Тофу покачал головой, не то чтобы растерянная девушка могла увидеть его жест.

— Я не говорил с матерью Ранмы. Так что, пожалуйста, расскажи мне. Почему ты винишь себя? Конечно, виноваты напавшие на них люди.

— О, — слегка осела Касуми, поняв, что мужчина рядом с ней заблуждается. Что ей придется просветить его.

— На них… не напали.

Тофу вздрогнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Тогда что…

— Они… лишили себя… жизней, — сказала молодая женщина, чувствуя, как Тофу напрягся рядом с ней. — Сперва Ранма… избегая… брака. Аканэ… нашла его. Затем она… убила себя. Я… видела ее смерть.

Доктор потерял дар речи. Трудно было представить, чтобы столь уверенный юноша, как Ранма, которого он знал, отчаялся до такой степени. Тем не менее, похоже, так и произошло. Теперь было понятно, почему Касуми считала это своей виной, так как это случилось из-за планируемого брака с нею. Он не убрал руку с ее спины, пытаясь передать через прикосновение утешение.

— Это не твоя вина, Касуми. Он оказался в ловушке чести. Той, которой никто из нас не мог положить конец. Если бы только он давно признал свои настоящие чувства к Аканэ, прежде чем эта свадьба была спланирована. Или если бы Аканэ признала чувства к нему. Или я… если бы я признал свои чувства… к тебе.

— Поэтому это моя вина, — прошептала Касуми. Ее рыдания стихли, когда она нашла в себе силы признаться: — Это был план. Все были слишком упрямы, чтобы признать, чего они хотят. Когда бы вы все поняли, что сегодня и правда последний ваш шанс… вы должны были, наконец, признать… но он не… это не сработало… я не справилась. И теперь они мертвы! — снова расплакалась она.

Тофу все еще сидел, обдумывая то, что она ему только что сказала. Верно было, что он в итоге сломался этим утром под нарастающим давлением, что он пришел сюда с намерением попросить ее отказаться от Ранмы выйти вместо этого за него. Неужели она да такой степени манипулировала им? И если так, сможет ли он ее простить?

Ноющий тихий голосок внутри спросил, если бы ее план удался, что бы он думал?

Он посмотрел на женщину с разбитым сердцем, плачущую рядом с ним в стену, вспоминая девочку, которую он в первый раз встретил, уже являющуюся главой семьи во всем, кроме своего имени. Мудрую не по годам, и все же… все еще двадцати одно летнюю. Едва год как ставшую взрослой.

Тофу снова потянулся обнять Касуми. Она опять попыталась вырваться, но на этот раз он не собирался ее отпускать. Вскоре он прижал ее к своей груди, рукой держа ее под голову.

— Это не твоя вина, Касуми, — прошептал он. — По крайней мере, не больше, чем кого-то еще. Было множество выходов из этого беспорядка. Ранма не должен был выбирать такой способ. Ваши отцы давно могли проявить по этому поводу большее благоразумие. Даже я, как я сказал, я мог давно признать, что было у меня на сердце. Мы понесли ужасную потерю, но виноваты мы все.

Касуми обратила на него размытый взор.

— Ты… ты не думаешь, что это моя вина? Нодока-сан сказала такие ужасные вещи…

Он провел рукой по волосам, сжав ее чуть крепче.

— Она оплакивает потерю своего единственного ребенка. Я уверен, со временем она пожалеет, что сказала в разгар столь ужасного момента. И я еще раз скажу, что нет, вина за это лежит не только на тебе. Ее должны разделить мы все. — Он остановился, затем сказал: — В конце концов, ты моя прекрасная Касуми, всегда изо всех сил старающаяся сделать все как можно лучше для своей семьи. Как я могу думать о тебе что-нибудь столь ужасное?

Она одарила его храброй улыбкой, которая, все же, дрожала.

— Ты был весьма красноречив. Ты уверен, что ты мой Тофу-сэнсэй?

Он улыбнулся в ответ.

— Я нужен тебе. Так что пора мне оставить позади все те глупые действия. Да, я твой Тофу-сэнсэй. Пока еще слишком рано о таком говорить, но… я хочу скоро поговорить с тобой о том, чтобы по-настоящему быть твоим. Так долго, как мы оба сможем прожить.

У Касуми перехватило дыхание. Ее руки, за его спиной, вцепились в его рубашку, не отпуская. В это мгновение она увидела в нем спасательный круг, с помощью которого ее могли вытащить из этого ада, в который она себя погрузила. Когда она справилась со своим голосом, она сказала:

— Пожалуйста, забери меня отсюда.

— Касуми…

Она покачала головой.

— Знаю. Не сейчас. Я нужна своей семье, в этой последней задаче. Но после… — поперхнулась она на мгновение, — после похорон, пожалуйста, заберешь меня отсюда? Навсегда?

— Если ты того хочешь, — серьезно сказал ей Тофу перегруженным эмоциями голосом. — Я заберу тебя туда, куда ты пожелаешь. Настолько долго, насколько я смогу быть рядом с тобой. Навсегда.

Касуми кивнула, после чего снова уткнулась лицом в его грудь, вновь начав плакать. Однако на этот раз слезы, наконец, смогли принести катарсис, и Тофу продолжал держать ее, пока убитая горем девушка не уснула у него на руках.

Быстро шагая, женщина шла по тропе через парк. Несколько матерей с детьми с любопытством наблюдали за ней, когда она проносилась мимо них, интересуясь, что же вызвало такую спешку. Ей было немного за тридцать, и одета она была в консервативное платье. Длинные каштановые волосы, подвязанные лентой, стекали по плечу. Пристально взглянув, можно было бы заметить пробившиеся среди каштанового несколько седых прядей.

Судя по лицу, она была немного вымотана, а ее глаза мелькали из стороны в сторону, когда она шла, заглядывая повсюду — за кустами и скамейками, внутрь мусорных баков и даже в самом пруду.

Она остановилась, подняв руки рупором ко рту.

— Ранма! Аканэ! Где вы! Ответьте!

Мальчик отозвался:

— Наверху, мам!

Оно Касуми позволила своему взгляду проследить в направлении голоса наверх к дереву, чтобы увидеть, как ее девятилетний сын Ранма машет ее среди листьев. Положив руки на бедра, она попыталась сурово сказать:

— Сколько раз мне еще говорить тебе не убегать вперед! А теперь спускайся, молодой человек!

— Уххх!

Мальчик спрыгнул с ветки, на которой он стоял, вцепившись руками в другую. Он качнулся на ней, чтобы приземлиться еще на одну, более низкую ветвь, где опасно пошатнулся. Рука Касуми испуганно взлетела ко рту, когда он начал падать, но каким-то чудом восстановил равновесие. Оставшаяся часть пути вниз прошла без происшествий. У подножия дерева мать крепко схватила его и прижала к себе.

— Мам! Ты меня смущаешь!

— А ты заставишь меня поседеть раньше времени, — возразила она. Тем не менее, она отпустила своего сына и взъерошила его волосы, прежде чем положить руку ему на плечо и поймать его взгляд. — Итак, больше не лазь так по деревьям.

Ей ответили упрямым взглядом, и она подавила внутренний стон. Было множество случаев, таких же, как этот, когда Касуми убеждалась, что упрямый характер ее детей был ее наказанием за то, что произошло годы назад.

Тряхнув головой, Касуми спросила:

— Ты знаешь, куда делась твоя сестра?

Ранма кивнул, после чего указал прямо вверх. С нарастающим беспокойством Касуми подняла взгляд, чтобы, наконец, заметить свою семилетнюю дочь на том же самом дереве. Сердце у нее встало в горле. Девочка забралась вдвое выше, чем Ранма.

— Аканэ!

— Иду, мама.

— Нет! Будь там!

Слишком поздно. Спускаясь, девочка поскользнулась и упала. Пятой точкой она приземлилась на толстую ветвь чуть ниже, с которой она соскользнула назад и в итоге повисла вниз головой, вцепившись коленями. Она хихикнула. Схватилась за другую ветку, которая была едва в пределах досягаемости, после чего качнулась на ней до места, где она смогла поставить одну ногу на развилку ствола.

— Пожалуйста, остановись!

— Почему, мама?

— Просто!..

— Похоже, вам пригодится помощь?

Касуми развернулась и увидела молодого человека, если и старше двадцати, то вряд ли намного. Он улыбнулся ей и сказал:

— Мы работаем здесь в парке, подрезаем деревья. Я могу спустить ее к вам вниз.

Касуми молча кивнула в ответ, глядя, как он быстро обвязал ремень вокруг ствола и полез наверх. Вскоре он спустился вниз с маленькой девочкой, вцепившейся в него как пиявка. Он снял ее руки со своей шеи и опустил ее, где ее и схватила благодарная мать.

— Спасибо. Спасибо вам огромное. Не знаю, как…

— Не волнуйтесь. Я просто рад, что был здесь и смог помочь. Хотя, возможно, вам захочется пристальнее приглядывать за малышкой.

Касуми покраснела на выговор от этого молодого человека. Конечно, не без причин.

— Хотела бы я, чтобы это было так просто, — пробормотала она. — Еще раз спасибо.

Когда мужчина ушел, Касуми подхватила Аканэ под одну руку. Протянув другую, она взяла Ранму за руку.

— Что касается вам двоих, мы идем домой. Если хотите приходить в парк, вы должны научиться себя вести. — Она ушла, утаскивая за собой двух протестующих детей.

Под деревом, если бы чьи-то глаза могли видеть то, что лежит за гранью этого мира, можно было бы заметить две фигуры. Молодого мужчины и женщины, сидящих бок о бок на траве и держащихся за руки.

— Мне нужен отпуск, — сказал дух-мужчина, свободной рукой приглаживая волосы и слегка дергая свою косичку. — Нашим тезкам нужна целая армия духов-хранителей, чтобы за ними приглядывать, а не только мы двое.

— Неплохую пару трюков ты там применил, — сказала дух-женщина.

— Ага, но и ты тоже неплохо поработала. Заставила этого парня взглянуть в эту сторону и заметить, что происходит.

Дух-женщина усмехнулась.

— Должна признать, я никогда не ожидала, что у моей сестры и доктора Тофу будет пара столь, хм, неугомонных детей. Я имею в виду, они сами настолько спокойны и тихи.

— Вроде как заставляет задуматься, насколько хуже могли бы быть наши дети, — предположил он с кривой ухмылкой.

Она вздрогнула, после чего кинула на него настороженный взгляд.

— Ты передумал? Знаешь, о возможности реинкарнации?

Он поднес ее руку к губам, целуя кончики пальцев.

— Нет! Мы будем присматривать за этими двумя, пока они не вырастут. Затем настанет наша очередь, наш второй шанс. Ничто не помешает мне жениться на тебе, назвать тебя моей женой. Даже смерть.

Она счастливо положила голову ему на плечо, но сказала:

— Знаешь же, мы не будем помнить.

Он положил руку ей на плечо.

— Мы не будем помнить наших прежних имен, или наших жизней, или даже что мы встречались. И я, может, снова буду упрямым дураком, которому даже самому себе сложно признать свои чувства. Но я обещаю тебе, Аканэ, если и есть что-то, что я никогда не забуду, отныне и до конца вечности, это как же сильно я тебя люблю.

Она повернулась к нему лицом, наклоняясь к нему, чтобы ответить поцелуем, когда ее голова резко поднялась.

— Что-то должно произойти! В доме!

Они быстро встали, все еще держась за руки.

— Работа духа-хранителя никогда не заканчивается, — с улыбкой сказал Ранма. Он быстро поцеловал ее, а затем они оба исчезли.

КОНЕЦ

1

«Бураку» относится к члену буракумин, японской касты неприкасаемых. — прим. авт.