С ранением обоих майоров командование над ОП «Габриэль» перешло к капитану, который был заместителем де Мекнана, но этот офицер потерял самообладание. Но другой офицер, молодой капитан Жандр, командир 3-й роты, принял временное командование где-то в 05.00. Лейтенант Клерж, командир минометной батареи, переживший уничтожение его минометов, занял пост связного офицера-артиллериста, хотя уже был ранен. Оборона ОП «Габриэль» теперь управлялась с КП 3-й роты. Жандр немедленно потребовал мощной контратаки пехотой и танками из центра укрепрайона. Это контратака была ему обещана и он получил приказ держаться любой ценой. Тем временем, алжирцы из 1-й роты несли на себе основную тяжесть сражения. Сержанты, видя что их обошли с фланга, вывели роту на вторую линию в относительном порядке, но 1-й взвод Нуреддина был в значительной степени похоронен снарядами противника, разнесшими в пыль всю систему траншей. Однако Абдеррахман, обнаружив, что у него больше нет радиосвязи с штабом своего батальона, обнаружил, к своему большому удивлению, прямую связь с командой сетью де Кастра, которая прослушивалась на радиоканалах отдельных рот. Ему было приказано держаться на своих позициях, так как его вскоре усилят танками и десантниками.
Следующая фаза битвы за ОП «Габриэль» была проиграна в штабе де Кастра в Дьенбьенфу. В то время как сражение бушевало на позициях высоты, Вьетминь начал диверсионное проникновение между опорными пунктами «Элиан» и «Доминик» на восточном фланге укрепрайона, поддерживая беспокоящий огонь по «Клодин», «Доминик» и удаленному ОП «Изабель». Сегодня неясно, было ли проникновение около 4.00 на восточном фланге ошибочно воспринято как прелюдия ко второму полномасштабному наступлению, которое в сочетании с уже начавшейся атакой на «Габриэль» возьмет Дьенбьенфу в огромные клещи и возможно, рассечет его надвое. Некоторые из участвовавших в этом французских офицеров, чьи аргументы явно эмоциональны, сочли, что принятое в итоге решение представляло собой «эгоистичное» желание бывшего командира десантников подполковника Лангле сберечь его людей от боя, который, как он чувствовал, наверняка приведет к тяжелым потерям. Следует помнить, что Лангле только накануне принял на себя командование всем центральным сектором. Его начальник штаба, высокий и вежливый майор Юбер де Сеген-Паззис, одновременно принял командование над воздушно-десантной группой. В то время как Лангле должен был вести битву в целом, на самом деле он все еще был глубоко вовлечен в судьбу своих десантников. По-видимому, это и побудило выбрать его в качестве ударной силы контратаки недавно прибывший и смертельно уставший 5-й вьетнамский парашютный батальон, а не более опытный 1-й парашютный батальон Иностранного легиона и 8-й ударный парашютный батальон. На поспешном совещании в блиндаже де Кастра было высказано предположение, что вьетнамцы 5-го вьетнамского парашютного батальона вряд ли смогут найти дорогу через лабиринт колючей проволоки и минных полей. Соответственно, Лангле согласился включить роту капитана «Лулу» Мартена из 1-го парашютного батальона Иностранного легиона в оперативную группу, которой должен был командовать Сеген-Паззис. Танковый эскадрон капитана Эрвуэ должен был возглавить контратаку.
Можно себе представить чувства вьетнамских десантников, промокших насквозь в своих наспех вырытых окопах уже находящихся под беспокоящим артиллерийским огнем, когда они быстрым маршем пересекли почти всю ширину Дьенбьенфу и половину его длины по направлению к пылающему аду, который они до этого наблюдали из безопасного места. Чрезмерная самоуверенность всего командования Дьенбьенфу начала приносить нежелательные плоды. В то время как капитан Эрвуэ в прежние дни разведывал дорогу для своих танков на джипе, командиры танков и их громоздкие машины никогда сами по себе не выбирались на дорогу и уж точно не ночью под артиллерийским огнем. Никто также не обращал особого внимания на блок-пост коммунистов, ранее установленный у брода через реку близ Бан Ке Пхай. Контратака началась в 05.30 усиленной ротой Иностранного легиона Мартена, с танками во главе, и вьетнамцами майора Ботелла, замыкавшими тыл. Сеген-Паззис, которого задержало отдание последних приказов в штабе де Кастра, промчался на джипе под сильным огнем коммунистов по всему аэродрому и догнал свои войска, когда они собирались войти в критический проход. В 07.00 оперативная группа достигла брода Бан Ке Пхай, и находившиеся в тяжелом положении защитники ОП «Габриэль» могли слышать гул танковых двигателей. Но внезапно, на левом фланге колонны разверзся ад. В районе брода обнаружился, как казалось, батальон войск противника, поддерживаемый чрезвычайно точно пристрелянным огнем артиллерии. Будучи опытными войсками, знакомыми с местностью, десантники Иностранного легиона ускорили шаг, тесно прижались к танкам и без особых трудностей форсировали брод. За ними последовали 3-я и штабная роты, с частью 2-й роты 5-го вьетнамского парашютного батальона. Но лейтенант Тью из 2-й роты застыл на месте, а вместе с ним 1-я и 4-я роты. С этого момента, контратака отряда Сеген-Паззиса стала безнадежной. Было 07.30.
Тем временем, на вершине «Габриэль» ситуация все больше ухудшалась. В 06.00 проникновение противника в районе 4-й роты переросло в прорыв, который затронул и 1-ю роту. В этот момент сержант Абдеррахман и один из тиральеров попытались отнести раненого лейтенанта Ру в перевязочный пункт на вершине центрального плато высоты «Габриэль». Когда они добрались на рассвете, они столкнулись с пехотинцами Вьетминя, медленно продвигающимися к КП. Двое алжирцев уронили носилки, бросились на землю и скатились с вершины на свою позицию. Сам лейтенант Ру скатился с носилок в ближайшую траншею. Он целый день притворялся мертвым и преодолев ползком 400 метров по кустарнику, был подобран французами в 04.00 16 марта.
К этому времени 1-я рота была на пределе своих возможностей: у нее не только кончались боеприпасы, но и французский контрбатарейный огонь, теперь направляемый приказами капитана Жандре, начал ложиться слишком близко, нанося потери алжирцам. Абдеррахман связался по рации со штабом де Кастра, чтобы прекратить огонь артиллерии, но его рация получила попадания прежде, чем он закончил передачу. К 07.30 со всех сторон начали появляться шлемы регулярных войск Вьетминя. Сержант Нуреддин и его взвод отступил к последнему уцелевшему дзоту, но бойцы Вьетминя начали забрасывать их гранатами с вершины холма, которую они уже заняли. Люди начали медленно вставать, оставляя свое оружие на земле. Очень быстро офицер Вьетминя, опознаваемый только по планшету с картой, приказал ошеломленным остаткам 1-й роты спуститься с холма на север, к линиям Вьетминя. Это означало пересечь французскую колючую проволоку и минные поля. Когда алжирцы заколебались, бойцы Вьетминя приказали им идти по телам погибших коммунистов, которые в некоторых местах практически устилали заграждения из колючей проволоки. Подгоняемые тычками в ребра стволами автоматов их конвоиров, Абдеррахман и его люди начали двигаться. Внезапно, Абдеррахман встал как вкопанный. Перед ним, изрезанный от бока до бока и с кишками, свисающими кровавой массой на колючей проволоке, был стрелок Вьетминя, еще живой. На самом деле, когда увидел приближающуюся колонну пленных, его глаза расширились, а губы зашевелились, как будто он хотел что-то сказать. Офицер Вьетминя быстро пробрался вперед, к голове колонны, чтобы посмотреть, что ее остановило. Затем он жестом подозвал Абдеррахмана вперед и сказал:
— Ты можешь наступить на него. Он выполнил свой долг перед Народной армией.
Настал час для 2-й и 3-й рот. Капитан Жандр, следивший за продвижением отряда Сеген-Паззиса, стал очевидцем ряда противоречивых приказов, полученных им из штаба в ходе операции. Первый приказ, очевидно, состоял в том, чтобы колонна двинулась к ОП «Габриэль», ослабила давление на гарнизон и преследовала противника по пятам. Когда оперативную группу перехватили у Бан Ке Пха, она получила приказ продвинуться как можно дальше на север, в направлении «Габриэль», чтобы облегчить отход остатков гарнизона. Наконец, около 07.00 Сеген-Паззис получил третий набор приказов, предписывающих ему отправиться к «Габриэль» и там уже решить, закрепиться или эвакуироваться. Как теперь можно с долей вероятности (поскольку он умер от дизентерии в концлагере коммунистов) установлено, Жандр получил только второй набор приказов по своей рации и отдал приказ 2-й и 3-й ротам начать отступление в направлении десантников в 08.00.
До этого солдаты сражались под впечатлением, что позиция будет удержана и подкреплена. Теперь было очевидно, что позиция будет оставлена и что дальнейшие потери для ее удержания будут бессмысленными. Часть 3-й роты обратилась в паническое бегство. Вторая рота, теперь под командованием капитана Карре, начала отход с позиции между 07.15 и 07.30, не обращая внимания на остатки 1-й и 4-й рот и штаба батальона, все еще удерживающих несколько траншей на передовой. На самом деле, многое из того, что происходило на передовой, граничило как с героизмом, так и с нелепостью. В 07.30, раненый де Мекнан вошел в блиндаж в районе, где 1-я рота испытывала сильный натиск, только для того, чтобы найти французского сержанта, скрупулезно заполнявшего бланки на своей пишущей машинке, в то время как вокруг бушевал бой. Одним яростным жестом майор швырнул пишущую машинку на землю и недвусмысленно приказал сержанту выйти и помочь алжирцам в перестрелке. Сержант позже умрет в концентрационном лагере коммунистов. Его майор лично поможет вырыть ему могилу. Де Мекнан ненадолго вернулся в офицерскую столовую, где майор Ка еще лежал на носилках с ранеными. Он сообщил Ка, что попытается отойти на юг и получить подкрепление от 2-й роты, которая по-видимому, все еще была в безопасности. Ка спокойно посмотрел на своего коллегу и сказал:
— До свидания, старина, отправляйся. У тебя еще много дел.
Но когда де Мекнан побежал на юг вдоль хода сообщения, два вражеских солдата напали на него и взяли в плен. Он так и не выпил припасенного для победы шампанского, которое оставил остывать на своем командном пункте.
В точке, расположенной недалеко от вершины высоты «Габриэль», иностранные легионеры из роты тяжелых минометов, минометы которых были разбиты, сражались как пехотинцы. Уцелевший офицер-минометчик лейтенант Клерже и его оставшиеся пятнадцать человек, начали отступать в направлении 2-й роты с большей частью своих раций и снаряжения. Двое легионеров, Пуш и Циммерман, проложили путь ручными гранатами. Клерже попытался связаться с Дьенбьенфу, чтобы запросить дополнительную огневую поддержку, но обнаружил, что батареи сели и вернулся на старую позиция с двумя другими легионерами, чтобы подобрать запасные прямо из под ног первой штурмовой волны противника. Поскольку северный сектор 3-й роты теперь был полностью прорван, горстка легионеров оказалась в безвыходном положении. Тем не менее, казавшиеся неутомимыми Пуш и Циммерман подобрали два ручных пулемета на брошенной позиции и вели огонь на уничтожение по штурмовой волне коммунистов. За короткое время они отбили две атаки и колючая проволока перед ними была покрыта телами противника. Тем не менее, противник наступал. Как раз в тот момент, когда они собирались их смять, оба солдата и сержант-алжирец бросили одну за другой восемь ручных гранат и проложили себе путь в направлении Дьенбьенфу. Для остальной части небольшой группы наступил конец. В 07.45 артиллерийский снаряд разбил последнюю исправную рацию Клерже, когда он и его люди уже видели танки и десантников деблокирующего отряда, выходившие из дыма и муссонного дождя. Когда они начали отступать, их накрыли ручные гранаты, за которыми последовали полчища пехоты противника.
В 08.30 остатки 2-й и 3-й рот 5-го батальона 7-го полка алжирских тиральеров присоединились к десантникам и танкам у подножия высоты «Габриэль». Последние также были прижаты сильным огнем противника и несли серьезные потери. Один из танков был подбит базукой Вьетминя и сержант Гюнц, командир 3-го танкового взвода, был убит. Отступление от «Габриэль», при дневном свете, в прямой видимости противника, которых теперь удерживал гребень высоты «Габриэль» был сущей агонией. Переправа в Бан Ке Пхай все еще была блокирована огнем противника и даже большое количество снарядов контрбатарейного огня французов не оказало заметного эффекта. Тем не менее, к 09.00 15 марта выжившие из 5-го батальона 7-го полка алжирских тиральеров и потрепанной оперативной группы Сеген-Паззиса вновь вошли в оборонительный периметр опорных пунктов «Анн-Мари» и «Югетт». Вдалеке, там, где в утреннем тумане лежала высота «Габриэль», раздалось несколько выстрелов, где окруженные французы и алжирцы вели свой последний отчаянный бой.
Бой за ОП «Габриэль» был ожесточенным и потери были тяжелыми. Почти 500 человек из 5-го батальона 7-го полка алжирских тиральеров были потеряны, из которых по меньшей мере 80 были убиты. Оба батальонных командира попали в плен. 416-я рота погонщиков мулов также прекратила свое существование, лишь горстке легионеров из минометной роты удалось спастись. Рота десантников Иностранного легиона капитана Мартена потеряла четверть своих бойцов, а у самого Мартена была пуля в руке. Один танк был серьезно поврежден и недавно десантированный 5-й вьетнамский парашютный батальон практически разложился. В целом, французы потеряли в ту ночь около 1000 солдат. После потери ОП «Беатрис» потеря ОП «Габриэль», который долго был известен как самый хорошо оборудованный из всех опорных пунктов Дьенбьенфу, оказала катастрофическое влияние на моральный дух гарнизона. Но самой жестокой критике полковника Лангле подверглись подразделения 5-го вьетнамского парашютного батальона, под командованием капитана Ботелла, форсировавшие брод в Бан Ке Пхай. Побелевший от ярости, Ботелла выстроил своих людей по ротам и приступил к безжалостной чистке их рядов от всех солдат и офицеров, чье поведение не было безупречным. Они были немедленно уволены из батальона и оставлены на произвол судьбы в лагере в качестве кули.
Для коммунистов, бой за «Габриэль» тоже не был легким. Согласно французским данным воздушной разведки, Вьетминь потерял, вероятно, более 1000 убитыми и возможно, от 2000 до 3000 ранеными, из некоторых лучших имеющихся подразделений. Радиопередачи противника, перехваченные в тот день французами, указывали на то, что генерал Зиап остро нуждался в пополнении войсками для своих потрепанных дивизий и прежде всего, в большом количестве боеприпасов с тыловых складов в Туанжао. Но у бо-дои (пехотинцев) 88-го и 102-го полков Народной армии 308-й дивизии, были причины для радости. Они выполнили обещание данное президенту Хо Ши Мину, когда политкомиссар их дивизии вручил ведущей штурмовой группе 88-го полка новое красное знамя, которое, как говорили, были передано самим Хо Ши Мином, с надписью «Сражаться и побеждать». Двадцатипятилетний сержант по имени Тран Нгок Доан водрузил флаг над блиндажом майора де Мекнана около 07.00 15 марта. Четверо бойцов его взвода были ранены при попытке это сделать. Войска коммунистов знали высоту «Габриэль» как Док-Лап, вьетнамское слово, переводимое как «Независимая», «Изолированная» или «Одинокая».
