— Понравилось? — он чуть дернул уголком рта, не меняя расслабленной позы и продолжая рассеянно рассматривать что-то в окне за кадкой с фикусом. Будто раздумывал — разговаривать ли ему с ней или сделать вид, что ее вопрос не требует ответа. "Кажется, это мы уже проходили, с драконьим камушком. Завис мой гость, не иначе" — поставила она диагноз.
— Это слишком положительная оценка, — продолжил через небольшую паузу. — Скорее неприятно удивило, это будет правильнее. Я пытаюсь увидеть мир вашими глазами... и у меня не получается...
— Как это? Нашими глазами? А что ты видишь? — она внимательно проследила его взгляд за окно. Чуть качаются верхушки голых тополей у подъезда, отблескивает мелкая снежная крупка, попадая в скудный свет уличных фонарей, ровные ряды теплых огоньков окон сливающегося с темнотой дома напротив ограничивают горизонт, да иногда мелькают блики фар заезжающих во двор машин. Тихо. Темно. Пусто. Что тут интересного?
— Вот и я пытаюсь понять, как видит мир человек? У вашего вида есть возможность развить гораздо больший спектр восприятия, чем физический, данный при рождении, но вы этого почему-то не делаете. Так и живете с обрезанными чувствами, зашоренным разумом, сведенному к механистическому восприятию мировоззрением... и дополнительно одеваете себе искусственные фильтры — вот как восприятие через этот аппарат... я не могу этого понять, зачем вы еще больше упрощаете свой и так... черно-белый картонный мир?
— О как ты нас... ласково... — надулась девушка, — а нормально объяснить не судьба?
— Нормально для тебя не могу, извини. Это как объяснить дальтонику разницу между спелой клубникой и зеленой — нет основных внешних параметров различия, можно только пробовать.
— Не доросла, значит? Или не способна вообще? — обиды почему-то не было, хотелось разобраться.
— Примерно да, не доросла. Не развиты у тебя нужные чувства. Хотя, — он прищурился, что-то прикидывая, — при должной тренировке ты не безнадежна.
— Эх, — помотала головой, — забудь! Как тренировать то, что даже не можешь описать?
— Ну, я подумаю, может что и подскажу, правда я не специалист по людям, надо посмотреть наши упражнения для детей, — он неожиданно воодушевился. — И перевернуть их наоборот! А это может быть очень даже интересным, порядок для мыслящих изменить почти невозможно, но вот направить развитие правильным путем... я же дыхание Создателя трогать не буду... почему бы и не попробовать?
— Какое дыхание? — подозрительно уточнила, пугаясь маньяческого выражения на лице нелюдя. Вот так и знала, восхищаясь про себя уютностью и приятностью нахождения рядом с ним, что обязательно вылезет какая-то бяка и испортит все впечатление.
— Создателя, то есть искру. Можно сказать по-вашему "божественная искра", хотя боги тут абсолютно не причем. Душа, короче, — не отвлекаясь от своих мыслей и разглядывания внутри нее что-то видимое только ему, пояснил он.
— Знаешь, надо сперва эти твои упражнения попробовать сделать. Если потребуется сидеть по полдня в этой дикой позе лотоса, то я, пожалуй, обойдусь... — с опаской попробовала она отвертеться от радости побыть эльфийской подопытной свинкой.
— Сидеть, конечно, надо. Чтобы успокоить разум и потоки энергии. И чтобы мне наблюдать удобнее было. Так, да! Попробуем, обязательно! Но и правда, не сейчас, желательно сперва подробную информацию по вашей расе получить, — опять переключился он на какие-то свои мысли.
— И на эти думы тебя после просмотра фильма пробило? — уверившись в отложенной идее поэкспериментировать, девушка подперла голову ладошкой, кликая по загрузившимся заставкам для рабочего стола с космическими снимками.
— Да, увидел, как вы воспринимаете звезды... исключительно только внешние проявления, материальные... как же так можно, это ужасно... — Оля сморгнула, ей на секунду показалось, что его фигура расплывается сиреневым облачком искреннего грустного недоумения. Кто бы еще ей сказал, почему именно сиреневым и именно облачком? "Глюки наступали, но мы не сдадимся!" — пропела про себя и вспомнила:
— Звезды... ты иногда ими ругаешься!
— Ругаюсь? Нет, это совсем не ругательство... это... как ты иногда говоришь "боже мой", так и я фигурально призываю в свидетели высшие сущности, — он улыбнулся, наконец-то разморозившись, и тепло посмотрел на хозяйку... сиреневыми глазами... и в воздухе, кажется, запахло фиалками. А девушка вдруг осознала, что это едва ли не первая его искренняя улыбка, предназначенная ей, и замерла в восхищении от невероятности момента, пытаясь запомнить его всеми доступными способами, впитать всеми порами. Сразу захотелось сделать что-то хорошее, — бежать учиться готовить торты, соглашаться на эксперименты или хотя бы по-кошачьи подлезть на колени и тыкаться макушкой в ладонь, выпрашивая ласку.
— А что видишь ты? В звездах? — поспешила переспросить, пока ноги сами не понесли ее к гостю исполнять самое простое последнее желание.
— Предназначение, — короткая констатация факта и через повисшую паузу непонимания добавил. — Конечную цель существования. То, что когда-нибудь ждет всех нас, и меня тоже.
— А? — все мысли убежали. Человеческих не осталось, а нелюдские не находили конгруэнтных поверхностей в ее голове.
— Вот и я говорю, что у тебя нет подобных понятий. Вот представь, что думает о фонаре бабочка. Можешь ты ей объяснить, почему там горит лампочка?
— Неужели настолько невозможно? Голова круглая, а понятия квадратные, углы выпирают? — попыталась улыбнуться девушка.
— Примерно, — что-то точно творится с эльфом, он не ругается, только вот недавно улыбался и даже почти принял ее шутку. — Может и возможно, но рассказать совершенно другую концепцию мироздания за полчаса не получится, я говорил уже.
— Неужели мы совсем не то видим? — все же расстроилась она, обведя комнату рукой, — это все что, неправда?
— Почему? То? Все правда, но... предположи, что ты видишь только плоскость, — он погладил диван рядом с собой, — а сама вещь на самом деле трехмерна и еще имеет дополнительные параметры вроде плотности, мягкости, горючести и так далее и тому подобное. Так понятнее?
— Ладно, ты крутой, мне такого и не снилось, — захлопнув крышку, уронила голову на ноут, — я муравей, который бегает по травинке и не видит леса вокруг, да? Эх, нет в жизни счастья!
— Не грусти. Давай, подержу тебе камушек, пока он совсем не растаял, тебе завтра надо быть в хорошем настроении.
Глава 6. Разборки
Оля открыла глаза, счастливо улыбаясь в подушку и пытаясь удержать под ресницами видение, в котором они с Эдом гуляли по летнему лесу, слушали птиц, ели землянику... такой чудесный сон... такой замечательный эльф, так бы обняла и расцеловала, — потянувшись, девушка сжала подушку в объятиях, зажмурилась от удовольствия и покраснела, как всегда некстати вспомнив, что сосед частенько читает ее мысли.
Все еще переполненная радостными картинками из сна, уселась, привычно расплетая растрепавшуюся косу, и улыбка медленно стекла, сменившись озабоченностью, а потом и скорбным выражением, под стать тусклой предрассветной темноте за окном.
Все та же мысль снова свербела в ее голове: "Как, как могло так получиться, что она, ни разу всерьез не встречавшаяся с парнями, не умеющая с ними даже толком разговаривать, вдруг оказалась с репутацией едва ли не проститутки?!? Было бы за что — не было бы так обидно!"
Горестная складка перечеркнула лоб и, тяжело вздохнув, девушка уперла локти в колени и спрятала лицо в ладонях, прижимая пальцами глаза, чтобы не заплакать. Вспомнился ее единственный школьный "роман", и как бегала весь выпускной год от мальчика из параллельного класса, зачем-то пытавшегося за ней ухаживать. В то, что она могла Димке нравиться на самом деле, девушка так и не поверила. Весь этот роман, столь долго занимавший ее воображение, уложился в один поход в кино, один танец на выпускном, несколько неловких поцелуев и... все... потом его дежурство у подъезда заметил отец и быстренько объяснил, что она еще маленькая и никаких ухаживаний в ее сторону он не потерпит.
Леша же — это что-то совсем другое... с ним она смущалась, но почему-то могла разговаривать, наверное это все эльфийские штучки! Но что он-то о ней сейчас думает? Что она так себя ведет, потому что... опытная? И на поцелуй тот она так...так ответила, сама от себя не ожидала... Боже... как же стыдно...
— Что ты там страдаешь? — невозмутимо вопросили из кухни. — Иди уже завтракать, чтобы все успеть до твоих занятий, нам надо пораньше выйти. И тут тебе письмо пришло!
— Доброе утро, папочка! Что за письмо? Не спам? Ты же все равно читаешь, так удали сразу!
— Нет, что-то про цветочки и ручки, я не понял.
— Иду! — быстро умывшись, пробежала взглядом письмо. Это оказался заказ — свалять маленькую сумочку-косметичку с цветочком, как выставленный на ее страничке образец, только фиолетовую.
Оля едва не удалила письмо, решив что у нее и так достаточно проблем, и только в последний момент спохватилась и передумала, поймав себя на мысли, как бы она обрадовалась такому заказу всего какой-то месяц назад.
"А что собственно изменилось?" — вскинулась она и скрипнула до боли стиснутыми зубами, даже чуть удивившись непривычному звуку. Пусть, пусть ей стыдно. Пусть даже эльф не сможет ничего поправить. Но она ни в чем не виновата! И обвинять ее не в чем! Жизнь продолжается! Заказ? Отлично! Учебу никто не отменял, родителей тоже. Так и буду себя вести, как будто ничего не произошло. А они... ну отвечу что-нибудь, если в лицо кто-то спросит, или промолчу, если как всегда не получится найти слов. Надо же когда-то учиться отвечать! Вот и попробую. Ничего, раз эльф свалился на нее, значит он ей или она ему зачем-то нужны! Девушка грустно покачала головой, — легко сказать: "что бог ни делает, все к лучшему", но... трудновато в это поверить.
Посмотрелась в зеркало гардероба на привычные водолазку с джинсами, подержала в руках яркий пушистый свитер и отложила, — настроение требовало чего-то более жесткого. Провела рукой по плечикам и, достав пакет с плотными колготами, резко сдернула с вешалки строгий черный сарафан.
...
"Мрачно" — так сурово заценил собственный вид в стекле двери Алексей, рассматривая себя поверх лысины втиснувшегося за ним в вагон толстячка. Именно так охарактеризовал утром его и отец, собиравший Вадьку в школу. Что сказать? Он абсолютно прав. Парень бы еще добавил, что вид под стать настроению. И прямо сейчас наглядно убеждался, что и выражение лица определенно не лучше, — просто таки удивительное единство внешнего и внутреннего — уголки сжавшихся губ саркастически поползли вниз, довершая угрюмый образ. Утром он особенно не замечал, что одевает, механически натянув черные джинсы, темно-синюю водолазку и черную же толстовку с капюшоном, чтобы не брать раздражавшие его сегодня своей яркостью шарф с шапкой. Даже вместо мягких даков натянул высокие туристические ботинки, смахивающие на берцы.
"Прямо как на войну собрался" — еще больше нахмурившись, оттянул плотный ворот водолазки, будто именно он, а не больное горло царапался и мешал.
"Умудрился заболеть, идиот! Допроветривался на свежем воздухе! Наверняка и температура есть!" — с негодованием испепеляя взглядом собственное отражение, констатировал парень, на выходе из дома едва успевший увернуться от проверяющей матушкиной руки и выскочить за дверь. Сегодня он не собирался давать себе никаких поблажек! Это ненормальное состояние, преследующее его последнюю неделю, требовалось прекратить. И немедленно! Может быть он зануда, может быть слишком жесткий, но так продолжаться дальше не должно! И не будет! У него нет опыта таких "разборок"? Какая разница! Он знает, чего хочет, и сегодня он точно поставит все точки над "i"! Так, как его мотает последние дни, — от едва не эйфории и уверенности до раздражения и сомнений во всем — в себе, Оле, даже собственной нормальности — так он долго не выдержит. Хорошо, что отец забрал машину, — в таком состоянии за руль лучше не садиться, еще запилится в какого-нибудь идиота!
Позволив себя вынести потоку выходящих из вагона, перешел на Третьяковскую и, прислонившись к межвагонной двери, устало закрыл раздраженные глаза. Еще и занятия сегодня на Рабочей, и идти туда по холоду совсем не хотелось.
Как он ни усмирял воображение, но усталость и недосып брали свое. Парень ничего не мог с собой поделать — мысли отказывались подчиняться и продолжали скакать, вытаскивая как шулер из рукава козырные карты, будоражащие картинки. И чаще всего — как Оля выглядела, когда выходила со своим смазливым родственником из ванной. И как потом тепло посмотрела на него, так искренне, что он все же плюнул на сомнения — а не оставить ли ее в покое с этим прибалтом... и потащил танцевать, а потом и поцеловал... И как потом она сухо прощалась с мученически выдавленной извиняющейся улыбкой. Несмотря на вчерашнее обещание девушки, ему казалось, что он потерял ее еще тогда, в субботу, когда боясь не сдержаться и наделать глупостей, выскочил на мороз "проветриться" после их поцелуя.
Пожалуй, в таком настроении, как в этот вторник, он еще ни разу в институте не появлялся. Благодаря издевательским вывертам родного сознания и непроходящему возбуждению, с той самой ночи на воскресенье он так нормально и не спал. Стоило закрыть глаза, как кроме картинок в голову лезли тяжелые мысли и желание побиться головой о стену. Но когда все же засыпал... становилось еще хуже, и морально и... физиологически.... Оля снилась ему в таких снах, — никакие эротические фильмы не сравнятся. И он видел вчера глаза ребят — похоже, не только его посещают похожие видения с ее участием. С какой радости, интересно, такая перемена? Неужели у них взыграло из-за красивого парня рядом с ней? Да нет, у него-то это совсем не так! И целовалась она только с ним, он уверен. Если бы не сбежал как дурак на мороз, то... все равно ничего бы не было! Она живет не одна и он ее к себе пригласить не может... пока... да и повода нет... и Вадька опять-таки...
Парень пару раз приложился затылком о стекло, пытаясь вытрясти засевшие в голове мысли. Он-то считал, что она "не из таких", наивная совсем девочка... подходил осторожно, к более близкому знакомству с Вадькой старался подготовить... а она? Так ли он ее видит? Он же ее почти не знает, так, мимолетно, то тут что-то заметил, то там. Причин сомневаться в ней, в принципе-то нет... но этот Эд... как же неудачно он приехал! И родственник ли? Нет, нельзя ей не доверять, тогда совсем с катушек можно слететь. Он чувствовал, что она совершенно искренне расстроилась и удивилась вчера его желанию забрать кушетку. Да и Сергею Леша верил, не тот это парень, что стал бы просто так обманывать. Так что да, он убежден, что Оля действительно просто помогала перебравшему прибалту, но как же это нехорошо выглядело...
Встряхнул рюкзак, доставая жвачку, чтобы хоть как-то успокоить горло, и в сотый раз за утро сжал кулаки, настолько хотелось наконец-то разрешить эту ситуацию, — кажется, уже почти все равно, в какую сторону, лишь бы она стала определенной!
