Граддарика

Меч прогорел и настало время прыгания через пламя, высотою с меня, если не больше.

Мы пошли становиться в очередь на прыжки. Ян по-прежнему не отпускал мою руку.

А у меня волнение нарастало. Страшно. Но не через костёр прыгать, а вот дальше...

Подошла и наша очередь. Мы разбежались и прыгнули вместе, языки пламени щекотали нас, но не обжигали. Огонь очищал одно из тел души. Следовало девять раз прыгнуть, очищая душу целиком.

Жрецы руководили праздником, направляя нас, напоминая, какие песни когда следует петь или какие хвалы возносить Предкам.

Вообще общие праздники сближают людей. Ощущается единая такая сила, единое веселье, радость и любовь. Наверное это можно сравнить с быстрою рекою, в которую втекают притоки, и единым потоком бегущую дальше.

Догорели последние дрова, и угли стали высыпать дорожкою между жертвенником и кострищем. По ним следовало идти босиком, очищая и обогащая дух. По-хорошему, нужно тоже пройти девять раз, вдоль речки, Ирия*.

Уже стемнело. Одежда полностью высохла, как и волосы. Перед проходом в последний раз по углям, которые обжигали даже меньше, чем снег зимою, я расплела волосы. Они тут же потянулись к Яну. Забавно это наблюдать.

— Ты — мой. Даже волосы это признали.

Ян же и не отрицал.

— Твой, никуда мне не деться уже. Как встретился с тобою в первый раз, так и понял, что пал навеки.

— Ты о долге?

— Не только. Но чем больше я тебя узнавал, тем сильнее попадал под твои чары.

— Не правда, ничем таким я не пользовалась, — я надула губки. Ведь впервые надела ожерелье, которое лишь хранило уже существующую любовь.

А он взял да и притянул к себе, поцеловал нежно, что все звуки померкли да остались только мы, на мгновение.

— Ребята и девчата, давайте, каждый в свой круг! — возвестил жрец, прерывая нас. Так не хотелось отпускать любимого.

— Всё будет хорошо. А даже если и не выпадет наша пара, найдём способ быть вместе.

— А если кто другой выпадет?

— Ничего у тебя с ним не выйдет. Спорим?

Мне бы его уверенность. Вздохнула полной грудью, стараясь угомонить взволнованную душу.

Всё будет хорошо? Нужно в это поверить.

Заиграла дудочка незамысловатый напев.

Жрец начал запевать:

— Да свершится воля Богов!

И хороводы тронулись с места, закручиваясь по движению знака, горящего в ночи на песке. Женского — солони и мужского — коловрата.

Как же страшно. Сердце готово из груди выскочить. Мне бы уверенность Яна.

— Стой! — прозвучал приказ жреца. Хороводы замерли. И вышла первая получившаяся пара, у которой спины соприкоснулись.

Кола вновь сомкнулись, вновь пришли в движения под голос жреца.

Я просто шла, плохо осознавая, в каком месте нахожусь, иногда соприкасаясь спинами с парнями, ведь кола тёрлись друг о друга.

— Стой!

Руки мои отпускают и только тут я понимаю, что стою спина к спине к кому-то. Ян. Волосы вновь потянулись к нему. Но к руке кто-то другой прикасается.

Страшно обернуться, просто до дрожи.

— Выходите, не задерживайте игру, — вещает жрец. И меня двух сторон берут за руки.

Я оборачиваюсь налево и встречаюсь взглядом с Яном, а потом направо — Бакула.

Нет, ну за что мне это?! Надо ж было так попасть — сразу к двоим прикоснуться.

— Всё будет хорошо, — шепчет Ян, — просто верь в это!

Дальше всё было как в тумане. Я больше не ощущала счастья, ожидание меня утомляло. Нужно было дождаться, как хороводами выпадет девять пар. А ведь теперь будет испытание на поворот в одну сторону.

Когда подошла наша очередь, Бакула настоял на том, что он, как мой парень, имеет право пройти испытание первым.

Я же глядела в небеса, ища поддержки богов.

— Нет! — сказала я громко. — Сперва Ян, — опустила решительный взгляд на жреца. Пусть только попробует возразить. Мои волосы взметнулись вверх, а сила засочилась в крови.

— Хорошо, — согласился он. Вот и славненько!

Мы стали между двумя жертвенниками, возле которых ещё недавно водили хороводы жениха и невесты. Спиной к спине. Он к коловрату лицом повёрнутый, а я — к солони. Казалось, что сейчас мы были одним целым.

— Явь! Навь! — закричал народ хором. — Правь! — и мы повернули головы в одну сторону. Встретились взглядом. И вздох облегчения вырвался из меня. Я всё это время боялась? Глупенькая!

— Теперь моя очередь! — вышел вперёд Бакула.

— Нет! — сказала я.

— Я как твой парень, да ещё и выпавший в хороводе, имею полное право тоже пройти испытание.

— Он прав, — сказал жрец. — Становитесь спина к спине.

А из меня стала утекать сила, стоило соприкоснуться моим волосам с его телом.

— Явь, Навь, Правь!

Я обессиленно повернулась в сторону, где стоял Ян, направо, ища взглядом поддержки.

Толпа загудела.

— Значит, испытание "Игры богов" будете, парни, проходить, — возвестил жрец.

На мгновение были объятия Яна, и вливание в меня силы, но много передать он не успел.

А дальше я уже ничего не видела. Было плохо, очень плохо. Перед глазами плыли чёрные круги. Слышала, как Яна и Бакулу увели на место "Игр богов", где они должны были соревноваться в меткости кидания ядра. А я добрела до леса, заплетая на ходу косу, чтобы больше никто не мог поживиться моей силою. Отчего сила полилась к Бакуле? И отчего в таком количестве, что мне сразу стало так плохо?

Деревья, где же деревья? Я шла больше по наитию, пока руки не нашли препятствие. Прикоснулась к стволу, ощупала его шершавую кору, здороваясь с лесом и Лешим. Повернулась спиною к дереву, а лицом к играющим, где ещё были видны огни почти догоревших костров, которые я едва различала лишь как яркие искорки в кромешной тьме.

Доносился смех молодёжи, ощущались запахи хвои.

Где-то там любимый соревнуется с Бакулой. Я не сомневалась, что он победит. Но чувство тревоги не ушло. Что со мной такое?

И тут кто-то схватил меня за горло, больно, как же больно. Я никого не видела, только мужские очертания на фоне кострищ.

— Наконец-то я тебя поймал! — сказал он низким потусторонним голосом, от которого кожа на голове стянулась, а волосы, как мне казалось, стали дыбом. — Долго пришлось ждать, пока ты без своих ухажёров останешься.

Примечания по главе:

Семаргл* — бог огня. Семаргл — славянский бог первородного огня и плодородия, бог— вестник, способный объединять и умножать силы всех Сварожичей.

Явь* — наш мир, мир людей.

Правь* — мир богов, предков.

Ирий* — река, текущая в мире Прави. Священная река. В честь неё славяне называли главные реки, или любую реку могли так назвать, как бы связывая её с рекой богов.

посолонь, солонь* — солярный символ, закрученный по часовой стрелке. коловрат* — солярный символ, закрученный против часовой стрелки.

Глава 25

Горло больно сдавили тиски рук. Дышать было нечем. Страх захлёстывал.

— Наконец-то я тебя поймал! — сказал он низким потусторонним голосом, от которого кожа на голове стянулась, а волосы, как мне казалось, стали дыбом. — Долго пришлось ждать, пока ты без своих ухажёров останешься.

Сознание уплывало, и я пыталась двигать конечностями, стараясь выскользнуть или ударить его, но это не получалось. Казалось, что руки налились тяжестью, как и ноги. И все мои усилия напрасны.

Изо рта послышался хрип, и хватка чуть ослабла, после чего меня отпустили, и я смогла через боль вдохнуть. Горло саднило, как и внутренности. Меня же схватили за руку и потащили в лес.

— Леший, прошу, помоги, — шептала я, беззвучно шевеля губами.

Внезапно налетел порыв ветра, деревья зашумели, словно возмущаясь таким обращением со мною. Они хлестали его по лицу, рукам, но от этого он только сильнее стискивал свои пальцы.

— Что тебе надо? — воззвала я к злодею, больно сжимающего мою руку.

— Ты знаешь. Мне нужен грифон.

— Они вымерли много веков назад.

— Сказки будешь рассказывать своему парню, если выживешь.

— Но я говорю правду.

— Ага, именно поэтому тебя сегодня спас один из них.

Он говорил спокойно, но голос был таким холодным, в нём словно не было ничего человеческого. Никаких чувств. От этого было ещё страшнее. Так, не думать об этом! Я не знаю, что именно грифон ощущает, то ли мой страх, то ли угрозу жизни. Поэтому я постаралась чувство страха перевести в не боязнь за жизнь, а другое.

Он наблюдал. Всё это время за мной следили. Как часто? А в доме? Каждый мой шаг? Мне стесняться было нечего, но я хотела, чтобы моя жизнь была моею. Чтобы у меня было что-то личное, с тем же Яном. Неужели и в горах и в лесу за мною наблюдали? Как давно?

— Он не придёт! — в отчаянии крикнула я. Ведь не придёт же! Больше старалась убедить себя в этом.

— Придёт, я сделаю с тобой, всё, что потребуется, ты будешь умирать медленно и по-разному, но я добьюсь своего.

— Зачем? Неужели обычная жизнь тебя не устраивает?

— Мне не нужна обычная жизнь. Мне нужен грифон.

— Зачем? — повторила свой вопрос, высказывая непонимание.

— Они — хранители знаний, богатств.

— Тебе нужны деньги?

— Нет. У меня их хватает.

— Власть?

— Может быть. Но мне нужны знания. Знания — это сила, власть, богатство — всё!

— Что всё?

— Много чего. И ты мне в этом поможешь!

Он больно надавил на кисть руки, заворачивая её к предплечью, до хруста в суставах. Ещё чуточку и сломает. Больно. Как же больно. Но нельзя бояться, хотя очень хочется. Нельзя кричать. На помощь никто не придёт.

— Скажи, кто ты?

— Тот, для кого человеческие жизни ничего не стоят.

Хотела сказать, что с моей смертью он ничего не добьётся, и даже наоборот, подвергнет жизнь на Земле-Матушке опасности, в том числе и свою. Но вовремя прикусила язык. Это тайна. Вот пусть ею и остаётся. Какое ему дело до всего этого? Да и целая земля для него ничего не значит.

Ян, милый Ян. Я люблю тебя. Прости, что всё так вышло. Я приношу одни неприятности. И я рада, что тебя нет со мною, и ты не видишь всего этого. Я бы не перенесла боли в твоих глазах. И я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью ради меня. Убийца ведь ни перед чем не остановится, чтобы сделать мне больно. А если меня не станет, кто излечит тебя от ран?

Я едва переставляла ноги. Силы давно уж кончились. И я упала, споткнувшись об очередной торчащий из-под земли корень, не успевший уйти в землю. Деревья словно мешали, вот только злодей действовал мгновенно, перепрыгивая препятствия, и ни разу даже не остановился. А меня, споткнувшуюся, потащил за собою. Если бы отпустил, Леший мог бы развести наши дороги. Но злодей не выпускал моё запястье.

Рука нестерпимо болела. Одна из костей руки уже треснула, я это ощущала, как она ломается расходящимся зигзагообразным проломом в разные стороны, словно молния. Я едва подавила крик. Хотелось кричать, но вместо этого я слышала лишь как трещат всё новые мои косточки. Только бы ноги были целы! Возможно, тогда смогу убежать.

Меня притащили на какую-то полянку.

Рожок Месяца освещал тёмный лес холодным светом, но от этого легче не становилось, да и лица я по-прежнему не могла разглядеть. Пусть не я, но если лицо будет открыто, Ян сможет обратиться к Лешему, чтобы найти этого гада. Или кудесник поможет.

— Тут вполне хватит места ему приземлиться! — бесчувственно сказал этот...этот... и поняла — убийца. Он не один раз убивал. И ничего человеческого в нём нет. Чудовище! Я испытывала к нему отвращение. Как когда копаюсь в ране, такой же липкой и мерзкой, как и его обагрённые кровью руки.

— Давай, кричи. Тебе будет только хуже. Как долго ты продержишься, я не знаю. Какой у тебя болевой порог?

И он сжал руку и сломал полностью о своё колено. Крик непроизвольно вырвался из моего горла. Сознание готово было покинуть моё тело.

Нельзя грифону появляться.

"Если ты меня слышишь, не приходи, прошу!" — из последних сил старалась мыслить я.

Горло вновь стиснули холодные пальцы. А я попыталась заглянуть в глаза убийцы. Но вместо этого ощутила, как внутри начинает больно гореть.

И зачем я это сделала? Неужели меня предыдущая вылазка в горы ничему не научила? Глупая!

Мысль отчего-то возникала, и правда, позвать грифона. Хотелось, чтобы всё закончилось. Эта боль была нестерпимой, и даже из горла не вылетало ни звука. Жар был внутри, он жёг, опалял и не мог найти выхода, поражая всё новые внутренности. Грифон. Красивый орёл, с телом большой кошки. Отчего-то вспомнился кинжал, подаренный Яном.

Ты всё сделал, чтобы меня уберечь. И вот я опять во что-то вляпалась. Прости, милый.

"Борись!" — в голове слышится голос Яна.

Как?

Вспоминаю, как Ян взял мою руку и всунул туда кинжал, который меня укусил. Грифон. Опять грифон. Но ведь это зачарованный кинжал. Он не должен вызывать существо.

И я представила, как кинжал летит ко мне, и останавливается в вершке от этого нелюдя.

Вот только жало не долетает. Я не могу представить, как оно проткнёт чью-то плоть. Я не убийца. Не могу! И даже ранить не могу.

"Борись!"

Ян, любимый мой. Прости! Слабая тебе досталась женщина, не способная даже защитить себя. Но ты найдёшь себе другую. Найдёшь ведь? И понимаю, что нет. Он суженый, не бывает двух суженых. Мы — две половинки одного целого, а третьей просто не дано.

Как же мне тебя не хватает! Что я могу сделать? Боль настолько нестерпимая, что мысли путаются. И даже мой включившийся дар не успевает справляться с последствиями сжигания изнутри.

"Борись!"

Вспоминается разговор в управлении, после дачи мною показаний. Ты тогда сказал мне использовать свою силу, что ты влил и заставил отложить про запас, не разрешив ни на что больше использовать. Только на спасение своей жизни в лесу. Ты знал, не так ли? Пытался меня предупредить. А я, глупая, не верила. Что ты тогда говорил? Слить одновременно всю ту силу. И хоть сейчас моей силы нет, а то, что осталось — борется с нестерпимым жаром внутри, но тот неприкосновенный запас остался, я про него уж и забыть успела.

И я сосредотачиваюсь на этой силе. Начинаю ощущать, как она выходит из потайного мешка моей души и расползается по телу. Пытаюсь поднять руки, чтобы прикоснуться к злодею, но просто нет сил. Ну что ж, отлично. Ты сам напросился!

Убийца ведь ко мне прикасается. Использую это. Нужно лишь выбрать одну точку, через которую сразу всё отдам.

И я нахожу место, самое близкое к боевой жиле*, в которой он сжимает мою шею. Сила течёт по крови от сердца к горлу, и собирается в одном месте. Пора!

И я выбрасываю единовременно всю силу.

Убийцу откидывает от меня, словно он ядро, по которому только что нанесли удар. Представляется Ян на "Играх богов". Ты до сих пор играешь? Или игры закончились? Кто победил? И понимаю, что мне уже не важно.

Я пытаюсь отдышаться. Силы моей почти нет. Нужно бежать. Я делаю глубокий вдох, прикасаюсь к дереву и, попросив о помощи, забираю столько, сколько могу взять за этот миг. И срываюсь с места, не глядя на убийцу.

Бежать! Кажется, в сторону реки. Только где она? Я совсем ничего не понимаю. Куда мне нужно? Полагаюсь на Лешего, которому шепчу, что мне нужна речка.