И Повелитель не-мертвых изъявил желание прояснить для себя ситуацию посредством беседы с собственным подданным, не полагаясь на красноречие дроу. И сохраняя покамест нейтралитет.

Посему вампир, в компании чрезвычайно взбодрившегося Сириуса отбыл, расцеловав, наверное, бледные ручки прелестной Велеи, с горячими обещаниями вернуться в скорейшие сроки. Словно его сюда кто-то звал!

Владыка закрыл со всей аккуратность двери в свои собственные покои. И зашагал яростно по ковру, туда-сюда, призывая самого себя успокоиться немедля, ибо у него была масса важнейших дел и без того, чтоб размышлять, отчего Велея Мара оказалась такой пустой и безучастной девицей, не достойной переживаний?!

Уж ему бы не знать! Что, что, скажите на милость, под этим имелось в виду?! И к чему было произнесено?! Не иначе, каким-то образом оскорбительное высказывание госпожи Мары, которая по сей день царственно гневается на то, что ее, видите ли, посмели водить за нос монашьим покрывалом и мороком!

Следующая раздражающая мысль, посетившая голову Его Величества — не стоит поминать демонов всуе.

Ибо ни кто иная, как эта тощая демоница, выскочила перед ним в какой-то синей хламиде, как черт из табакерки, и грохнув непочтительно дверями его личных покоев. И уперла по-бабски руки в бока, щурясь на Влаыку неподобающе.

— Как, Ваше Величество, ушли — и не прощаясь? Никакого воспитания! — неистово кривя рот, прошипела она, вставая на цыпочки.

Хватит, порешил с наступившим ощущением какой-то радостной обреченности Владыка. Всему есть предел.

И только было собрался пояснить госпоже Маре, где именно традиционно зимуют раки, как хламида ее от непрестанных подпрыгиваний несколько сползла с плеча, являя взору Владыки преувеличенно торчащие тонкие ключицы.

Эта пронзительная худоба, и все еще чрезмерно огромные глаза напомнили ему, как много довелось ей перетерпеть совсем недавно. И, как ни желал он сейчас выказать ей свое повелительское недовольство — а высказывать не стал.

— Ну?! — госпожа Велея воинственно выпятила свою невыдающуюся совершенно грудь колесом — ничего ответить?!

Его Величество оглядел оппонентку бесстрастно.

— Вы прелестно шипите. Прямо даже что-то напоминаете мне, госпожа Мара. Брали частные уроки?

Она похлопала ошеломленно ресницами. Но тут же вновь сощурилась злобно.

Владыка не дал этим подготовительным мероприятиям вырасти до полноценного гневного монолога. Прошагав мимо своей гостьи, он подчеркнуто вежливо открыл верь.

— Госпожа Мара, не сочтите за грубость. Вам нужен отдых. А у меня масса дел.

Ему казалось, что он слышит, как горит ее кожа. Слышит, как она пахнет лавандой, которой пахнет постель в каждых покоях. Его нервировало ее присутствие, и он желал, чтоб она исчезла уже с глаз его. Немедленно, си секунду. Потому, наверное, и допускал столь грубое поведение, что Владыке в принципе было несвойственно.

Госпожа Мара, казалось, изумилась этим самым поведением сверх всякой меры. Глаза ее сверкнули, как кострище в ночи, а на острых скулах вспыхнул багровый румянец. Она открыла и закрыла рот в полном молчании.

Но решила высказаться напоследок.

— Вы! — она ткнула в него пальцем, вызывая не совсем достойное желание схватить ее сейчас же за руку повыше локтя — Вы не смеете так себя вести!!! И проклинать меня тоже не смеете, я ни в чем перед вами не виновата!!! Проклинайте свою ненормальную сестру, будь она неладна!!

И с этими гневными, но не в полной мере понятными словами, синий вихрь пронесся мимо остолбеневшего откровенно от этих нелепых обвинений Владыки прямиком в открытые двери.

Повелитель скоро захлопнул их прямо перед ее носом. И для верности подпер ногой, сверля госпожу Мару возмущенным искренне взглядом.

— Вы, госпожа Мара, извольте пояснить, что вам угодно иметь в виду по такими нелепыми утверждениями — Повелитель старательно выговаривал слова, разглядывая пристально злобное лицо упомянутой госпожи.

Она так раскипятилась, что даже и не подумала возражать и отнекиваться.

— Пояснить?! — взвизгнула Велея так, что у Владыки зазвенело в ушах — Пояснить?! Вы, вы...несносный, отвратительный...чванливый...

— Прервите ваши пыхтения, госпожа Мара, и давайте ближе к сути — уже почти так же злобно перебил Повелитель этот писклявый перечень собственных недостойных черт натуры.

— Я слышала, слышала, как вы это....думали! — выпалила Велея, покраснев почему-то до ушей.

Владыка уставился в ее лицо так, словно засомневался внезапно в душевном здравии госпожи Мары.

— Я думал о том, чтоб вас проклясть?! — растеряно и неверяще вопросил он, наклоняясь к ней ближе.

— Не проклясть! — гневно дыша, сообщила эта ненормальная девица, отдувая от лица прядь — а 'Будьте вы прокляты!'

Повелитель, чувствуя себя каким-то редкостным идиотом, заморгал.

А потом внезапно стал вдруг мрачнее тучи. И отвернулся от Велеи самым хамским образом, обойдя ее, и пошел к окну.

— То есть, госпожа Мара, все, что вы слышали тогда — это как я вас проклинал?

Почуяв некую странность тона Владыки, Велея сбавила немного тон и гневность.

— Вы очень много раз это повторили!

— Госпожа Мара, вы все сказали? — вопросил сумрачно дроу, не отворачиваясь от окна.

Велея помолчала чуть-чуть, а потом уже куда спокойнее кивнула в спину Владыки.

— Да, Ваше Величество. Прошу меня простить. Позвольте откланяться.

Он стоял столбом у своего окна. Истукан, не иначе.

— Не позволяю — хладнокровно ответил очень неожиданно Его Величество — так что извольте отлепиться от дверей, и помолчать.

Утихший несколько гнев мой не вскипел наново, нет — до того этот поворот странный меня изумил. Я опять по-рыбьи только молча открыла рот.

Повелитель развернулся плавно, как ленивый кот, и в полшага миновал расстояние межу нами.

И уставился на меня с выражением лица очень и очень неоднозначным.

— А я вот интересуюсь, вы со всеми так разговариваете? — почему-то прошептала я, уставившись на монарха дроу со всем возможным возмущением, закипая-таки вновь с новыми силами. Как по щелчку, право слово.

Отвечать Его Величество царственно не возжелал, и я сочла вполне уместным сделать это вместо него, тем более что ответ знала великолепно.

— Нет, не со всеми, госпожа Мара, — я попыталась изобразить лицом и голосом мерзкие привычки этого царственного нелюдя высокомерно щуриться и цедить слова снисходительно — исключительно только вам я имею привычку бессовестно врать, хамить, и.... — от наплыва всякого рода нелицеприятных характеристик у меня аж дыхание сперло.

Владыка, будь он неладен, высоко понял свои соболиные брови.

— И...? Прошу вас, госпожа Велея, продолжайте. А я пока попытаюсь уразуметь, как это меня еще не попытались свергнуть с престола, если я на самом деле так выгляжу и звучу, как вы мне тут демонстрируете.

— Вот! — едва не оттоптав ему ноги, я ткнула от избытка гнева праведного ему в грудь пальцем. И еще раз ткнула — И да, вы на самом деле так выглядите, высокомерный, желчный...

Он с неясной для меня многозначительность поглядел вниз, на мой тычущий в него яростно палец.

— Исключительно в силу того, что я прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько сильные потрясения выпали на вашу долю, госпожа Велея — опасно-мягко проговорил он — я позволю вам сейчас убрать руку, и закрыть все-таки дверь в этот зал с другой стороны. И беседу эту мы оба сможем благополучно забыть.

Разумнее всего было внять словам этого царственного и ледяного чудовища, убрать руку, уйти из залы, а потом благополучно и из дворца! Сделать это уже наконец!

Однако же, на беду мою, как раз благоразумием меня родители мои, по причинам вполне понятным, и не наградили. Будь они хоть сколько-нибудь благоразумны — разве стряслось бы тогда мое рождение, спрашивается? Все Всемирье авторитетно полагает, что нет, ничего подобного бы не было и близко.

Поэтому, шумно втянув носом воздух, словно норовистый скакун на выгоне, я демонстративно медленно отняла от груди Его Величества указующий перст. И ткнула его с размаху еще раз, в силу отсутствия у меня такой добродетели, как благоразумие, заодно прикидывая, как, в случае чего, завизжу.

План был из рук вон никудышний, потому что Его Величество в мгновение ока ухватил меня резко за руку.

Я раскрыла только было рот, и даже успела набрать воздуху для визга, как монарх дроу, демонстрируя совершенно не королевские манеры, крутанул меня волчком на месте — и втиснул спиной в оказавшуюся прямо тут же стену, заткнув другой рукой рот.

Признаться откровенно, у меня в голове не было ни единого здравого объяснения такому со мной обращение.

И уж подавно я не могла, хоть и силилась всячески, понять, что должно следовать дальше, коль Повелитель позволяет себе такие варварские действия.

Не позволив любопытству моему перейти в степень нервную, Его Величество над моей головой пару раз глубоко вдохнул-выдохнул. А потом отнял руку от моего рта, и провел зачем-то по волосам, щеке, заехал на скулу пальцами... И выбросив ладонь резко в сторону. Схватил что-то с высокого столика рядом, и понял эту руку над головой, и своей, и моей, разумеется.

Все эти маневры меня так зачаровали своей необъяснимость, что я даже не удосужилась позвать громко, как и собиралась, на помощь. А вместо этого подняла глаза выше.

В руке монарха дроу было зажато какое-то вычурное писчее перо.

Миг — и с легким треском он его переломал, сжав накрепко руку.

А потом внезапно прислонился ко мне целиком, и уперся лбом куда-то в стену над моей головой.

В наступившей напряженной тишине я послушала немного, как он часто дышит, а потом — как с легким шорохом бывшее красивое и полезное в обиходе перо по частям упало на пол.

— Вам, Ваше Величество, нужно травки какие-нибудь целебные попить — опять-таки почему-то шепотом предположила я — успокоительные.

— Извольте помолчать, госпожа Велея — приглушенно от упираний в стену ответствовал дроу, не пытаясь даже менять положения — ради своего же благополучия, поверьте мне на слово.

Странным образом, слова его меня вразумили на время.

Стоять так было неловко и странно. И отчего-то затруднительно дышать.

— Так что? — как ни в чем не бывало, только глуше обычного, испросил меня Владыка светски.

Я таращилась прямо в одну из его замысловатых резных пуговиц.

— Госпожа Мара, вы оглохли? — очень любезно спросили меня сверху.

— Никак нет, Ваше Величество. Просто Вы только что сами велели мне молчать ради моего же блага — вежливо ответила я.

— Так что? — не признал дроу собственной непоследовательности в желаниях — В чем ее моя вина перед вами? Я, пользуясь вашими собственными словами, вам бессовестно вру, хамлю, и...?

— И проклинаете меня — шепотом подсказала я, потому что никак не могла уняться с этими прокленами, до того было обидно.

И еще, положа руку на сердце, было невыразимо обидно, что это создание, этот дроу, этот, чтоб его, мужчина, был в моей голове. И видел там себя, ведь так же?

И посчитал необходимым, наверное, сменить 'ты' на 'вы', дабы расставить деликатно все по своим местам, как можно вежливее и лаконичнее.

Не имела я прав никаких на него за это прям вот обижаться — но обижалась жутко.

Он тем временем вздохнул и усмехнулся над моей головой не очень весело.

— Я никогда вас не проклинал, госпожа Велея, что за глупости.

— Я, Ваше Величество...

— Вот помолчите опять, окажите милость? — он снова усмехнулся, и опять без особенной радости — Я проклинал, разумеется, но не вас.

Беседа явственно зашла в тупик.

Вот неужто может особа королевской крови так откровенно врать? Это же была моя голова, вот он прямо в ней...говорил! Тьфу, думал! Непонятно только, с чего это он так настаивает на своем вранье?

Мысленно недобро и несправедливо вспомнив милейшего нашего мэтра Лиотанского, чья идея устроить беседы мысленные такого рода в свое время привела меня теперь сюда, и уперла носом в грудь Его Величества, я мрачно скосила глаза вбок. И, сама не знаю, на кой, решила прояснить вопрос этот глупый и ненужный уже до конца. Помирать — так с музыкой.

— Ваше Величество, а вы же тоже?

— Что — я тоже?

— В мыслях моих шарились?

— Не шарился. Пребывал.

— Ну, не суть. Пребывали?

— Пребывал.

— И что там? — с замиранием сердца и даже зажмурившись, спросила я, поскольку размышления на эту тему не давали мне спать по ночам. И я жаждала ясности, вот прямо сейчас.

Владыка задеревенел всем телом.

— Желаете все усугубить? — мягко и совершенно непонятно спросил.

Я, будь оно все неладно, желала как раз не усугубить, а уяснить кое-что для себя раз — и навсегда. Чтоб уже точно! Восемьдесят три на тридцать!

— Так что? — пытаясь изобразить его непринужденную манеру спрашивать оно и тоже, настырно повторила я ему в пуговицы.

Две тысячи четыреста девяносто, если помножить.

— Там рыжие волосы — мрачно сообщил Владыка моей макушке — сплошь только рыжие волосы, госпожа Мара. И вот как раз их я и проклинал.

И отпустил и меня, и стену.

Рыжие волосы?

Я уставилась на монарха дроу, словно видела его впервые. И рассмотрела в нем все то же неприступное совершенство, неидеальное, высокомерное, недоступное совершенство. Рыжие волосы?!

— Я не смею вас более задерживать, госпожа Мара — официально, с полупоклоном, что поразило меня особенно, Владыка окинул меня бесстрастным взглядом — Вы, несомненно, нуждаетесь в отдыхе.

— Рыжие волосы? — не вняла я намекам сиятельного монарха, потому что меня просто распирало — Рыжие волосы?

— Уходите, госпожа Велея — твердо и высокомерно молвил дроу.

Я пожала нервно плечами, и только было пошла к дверям, но остановилась. Невозможно было уйти, никак.

— Странно, что вы, Повелитель, при вашей великолепной осведомленности относительно моей особы, не знаете, что я держу в голове настырно образы красного и сходного с ним цветов, когда нуждаюсь в том, чтоб отвлечься. Или не думать о чем-то. Например, о чем-то таком, что кажется мне невозможным. Совершенно невероятным. А красный цвет меня завораживает, сам по себе.

Никто и не подумал ничего у меня спросить или уточнить. Красноречивая тишина, конечно, тоже сама по себе ответ, но я, судя по всему, ожидала другого.

Ну а что поделать? Нужно идти теперь. И лучше бы сразу на Оборотнев Мыс попасть.

И только было я, в который раз уже, попыталась проследовать-таки наконец-то к злополучным дверям, как бесшумный в своих передвижениях Владыка аккуратно положим мне руки на плечи. Обе сразу вот прямо. И чуть сжал пальцы на ткани халата.

— Извольте говорить прямо, госпожа Велея — прошептал он совсем близко, от чего я ударилась внезапно в панику и поняла, что на самом же деле отдых мне просто необходим. Жизненно.

— Подите вы к демонам, Ваше Величество — не нашлась с ответом, и попыталась вернуть свободу плечам, чуть дрыгнувшись под монаршими пальцами.