Темные сказки Лайкарры

Ведьмы, вурдалаки и прочие неприятности

В религиозных процессах должно быть сокращенное судопроизводство, лишенное излишних формальностей.

Я. Шпренгер, Г.Инститорис "Молот ведьм"

Начало весны 1680 года от В. С.

Леса гоблинов

1

Айшэ сидела на частично осыпавшемся фрагменте парапета и читала книжку, беззаботно болтая в воздухе босой ногой. Черные бровки задумчиво хмурились, но девушка продолжала продираться сквозь дебри высокопарного слога древнего автора. Мало того, что это был не научный труд, а дневник, так еще и записи в нем велись, как попало, некоторые листы выпали и перемешались, так что хронологию событий восстановить практически не представлялось возможным. К тому же, автор часто перемежал наблюдения с личными впечатлениями, что еще больше затрудняло понимание. Но девушка все равно скрупулезно вчитывалась в поблекшие от времени строчки, ведь эти записи содержали свидетельства чуть ли не единственного в мире очевидца, наблюдавшего вампиров магию в действии. Кое-какие идеи она для себя уже почерпнула...

— Айшэ, слазь оттуда, — скрипучий голос Висика вывел девушку из задумчивости.

— Ты придумал что-то новое? — поинтересовалась полувампирша, бережно закрывая потрепанный дневник и легко спрыгивая с почти двухсаженной высоты.

— Тебя ждут шаманы, — маленький гоблин был очень серьезным.

— Что-то случилось? — беззаботность мгновенно слетела с нее.

— Иди к ним, сама все узнаешь, — прервал толком не начавшуюся беседу ее учитель, и девушке не осталось ничего иного, кроме как идти, куда велели.

Любимая "палата медитаций" гоблинских шаманов располагалась под землей, в одном из ответвлений древних катакомб храма Каэли. Тоннели тянулись почти на десяток верст окрест и являлись не только жилищем для небольшого клана лесных зеленявок, но и хранилищем всяческих интересных книг, оружия, артефактов, безделушек и просто гор бесполезного хлама, который гоблины с непередаваемым энтузиазмом тащили отовсюду, куда только дотягивались их загребущие лапки. А дотягивались они практически везде.

Когда-то давно храм Богини Судеб был зданием потрясающей красоты, но сейчас, по прошествии многих веков, мало что напоминало о былом величии. Мощные лианы и выступающие корни деревьев раздробили камни, некоторые стены обвалились, остальные просто скрылись под толстым слоем буйной растительности. В главном чертоге храма теперь царствовала не богиня, а Ее Величество Лужа, которая каждый сезон дождей воображала себя озером и норовила затопить катакомбы под комплексом. В нижних чертогах дела обстояли не лучше. Вода, веками сочившаяся сквозь трещины в потолке, постепенно образовала небольшие сталактиты. Минералы, содержащиеся в жирной лесной почве, окрасили каменные сосульки в разные оттенки зеленого и синевато-сизого. Стены и пол поросли мхом и невысокой, чуть фосфоресцирующей травкой, множество выбоин в камне заполнились водой.

Айшэ тихонько ступила под своды древнего зала, босые ступни тут же утонули в мягком, чуть влажном мхе. Сложно было вообразить, что когда-то это было потрясающей красоты святилище, сейчас оно напоминало пещеру, причем почти незатронутую присутствием разумных существ. Гоблины строили свои жилища незамысловато, но с большим мастерством и любовью, вписывая крошечные хижины в окружающий ландшафт и делая их почти незаметными. В маленьком гроте, примыкающем вплотную к этому залу, и вовсе никто не жил. Именно его шаманы лесного народа и избрали своей "резиденцией".

Вход в грот перегораживал занавес из шкур ягуаров. Девушка невольно улыбнулась, привычно проводя пальцами по гладкой шерсти. Здесь были и ее трофеи. За годы, проведенные среди народа Леса, маленькая полувампирша стала весьма неплохим охотником. Отогнув полог, она бесшумно скользнула внутрь, присаживаясь на пятки сразу у порога.

Похоже, у шаманов священный транс, поняла Айшэ, едва попав в пещерку. В тусклом свете, который исходил от покрывающего неровные стены мха, девушка различала, что гоблины сидят кружком, взявшись за руки и равномерно раскачиваясь. В центре круга стояла небольшая жаровенка, из которой валил густой желтоватый дым. Он витал под сводами пещеры, заставляя слезиться ее чувствительные глаза. Почти сразу закружилась голова. Да что они там жгут такое?

Круг шаманов распался. Некоторые продолжили раскачиваться, другие в изнеможении упали на пол пещеры. Дым стал еще плотнее, из него соткались какие-то призрачные фигуры, заплясали вокруг. Айшэ не испугалась только потому, что уже не раз присутствовала при таком камлании. Шаманы призвали духов предков.

Тихое бормотание потусторонних голосов ворвалось в уши, заставляя поежиться. Неприятный звук. Ощущение же чужого присутствия и вовсе сводило с ума.

— Ты пришла... — голос духа звучал то ли рядом, то ли прямо в голове. Остальные вторили ему. — Твоя дорога теперь расходится с нашими. Ты должна уйти, дитя другого народа.

— Выполни то, ради чего тебе дали жизнь, — хор голосов распался. Теперь каждый дух говорил сам за себя. Головокружение все нарастало, волнами накатывала тошнота.

— Ты должна хранить Равновесие... — прошептал совсем рядом чей-то голос.

— Его нарушили... — крик ввинтился в виски, он был таким пронзительным, что хотелось заткнуть уши.

— Люди в серых хламидах...

— Найди спящего. Останови туман...

— Уходи!

— Степные волки... — затихающим шелестом прозвучало где-то вдали.

Пещера медленно вращалась, голоса доносились отовсюду. Полностью дезориентированную девушку охватило смятение. О чем они говорят, чего хотят? Шепоты, крики, всхлипы, стоны... Все тонуло в дыму, мир кружился все быстрее, словно она находилась в центре вихря. Туман, откуда здесь этот туман?

В желтовато-сизой дымке внезапно очень четко проступило лицо старого шамана. Сморщенный гоблин по-отечески погладил девушку по спутанным косичкам и пожурил:

— Детка, ну чего ты так расстроилась? Хочешь грибочек?

Айшэ истерически хихикнула. Сознание уплыло, наркотический дым сделал свое дело. Мягкий мох пещеры принял обмякшее тело в свои объятия.

* * *

*

В себя она на надземном этаже храма. Обеспокоенная мордашка Висика маячила над ней.

— Шаманы сказали... — начала она и закашлялась.

— Я уже знаю, — учитель избавил ее от необходимости что-либо объяснять.

Гоблин помог девушке подняться. За прошедшие годы полукровка заметно подросла, теперь на полторы головы возвышаясь над учителем. Это притом что сама она была очень миниатюрной и хрупкой, по сложению значительно больше напоминая сидхэ, чем вампира.

— Айшэ, есть кое-что, что тебе стоит узнать прежде, чем ты уйдешь, — Висик за руку потащил растерянную девушку за собой. — В землях людей творится что-то непонятное. Причем чем дальше на север, тем хуже. Возможно, это как-то связано с церковью этого их Единого. С магическими полями и вовсе непонятно что происходит, сарешшские маги на ушах стоят. Раз уж ты эва?ре, то и разбираться с этим предстоит именно тебе.

— Висик, я ничего не понимаю, — пожаловалась девушка. — И вообще, куда ты меня тащишь?

— Ну не выгонять же тебя с пустыми руками! Сейчас какое-нибудь снаряжение тебе подберем... — с этими словами он нырнул в одно из ответвлений катакомб, увлекая девушку за собой.

— Послушай, как я могу разобраться в том, что творится в большом мире? Я же даже не знаю, как говорить с его обитателями! — взвыла эва?ре.

— Айшэ, ну вот скажи, ты что, собиралась всю отпущенную тебе вечность провести в Лесу, охотясь на ягуаров? — ехидно проворчал гоблин, кося на ученицу своим странным бирюзовым глазом. — Бедные кошки с твоей помощью скоро бы вымерли совсем.

— Нет, но...

— Что "но"? — передразнил Висик. — К этому давно шло. Ты не можешь оставаться здесь, иначе твоя вечность лишена всякого смысла. Ты должна уйти к людям. А что до общения... Ты же наблюдала за ними, ходила по их домам, пока они считали себя в безопасности, читала их книги... Неужели ты ничего не поняла и не запомнила?

— Поняла, — обиженно буркнула девушка. Мелкие черные косички, в которые она заплетала волосы надо лбом, упали на лицо.

— Послушай, девочка, ты же охотник. Ты знаешь, когда надо затаиться, когда выждать, когда прислушаться. Относись к этому, как к очередной охоте. Походи среди людей, послушай, что они говорят. Будь незаметной, и они сболтнут лишнего, будь своей среди них — и они расслабятся в твоем присутствии. Ты хорошая травница, умеешь перевязывать раны. Такие таланты ценятся везде. Просто поищи, что не так. От тебя же не требуется мир спасать или еще какие-нибудь подобные глупости делать.

— Да поняла я. Страшно просто, — честно призналась Шэ, закусывая губку острым клыком.

— Это хорошо, что страшно, — одобрил зеленый. — Отсутствие страха убивает разум.

— Как и он сам.

— Не всегда. Многие трусы, малышка, редкостные умники. Будь с ними поосторожней.

Гоблин оставил ее посреди очередного "складского" помещения и скрылся в горах хлама, лежавшего прямо на полу. Зеленявки бережно хранили только книги, к которым питали малопонятные нежные чувства. Они даже не ленились делать для них высокие шкафы, как в библиотеках. Особо ценные фолианты и вовсе возлежали на почетных местах — на специальных подставках, напоминающих виденный ею еще в Аллере пюпитр. Остальные же вещи валялись где и как попало. Надо отдать гоблинам должное, в этих завалах они ориентировались великолепно.

Он вынырнул откуда-то сбоку, свалил к ее ногам небольшую кучку вещей и снова убежал. Девушка присела и заинтересовано стала рассматривать, что же принес Висик. Это была одежда. Узкие брючки из какого-то материала, напоминающего мелкую рыбью чешую, но при этом гибкие и мягкие, а также простая черная рубашка... нет, целых три черных рубашки! Гоблин вообще был очень хозяйственным и практичным, даже о сменной одежде для ученицы позаботился.

— Поберегись! — звонко крикнул Висик сверху и над головой девушки что-то со свистом пролетело. О, обувь! Сапоги? Вампирша, привыкшая ходить босиком, с сомнением изучала это произведения сапожного искусства. Может, они и были удобными и практичными, но она вообще не была уверена, что их стоит одевать. Высокие, облегающие голенища со специальной полукруглой вставкой, закрывающей колено, скорее всего, будут зверски мешать девушке, непривычной к обуви как таковой.

— Одевай давай, — подбодрил учитель, снова возникая рядом. На этот раз в зеленых лапках было оружие, до поры до времени скрытое ножнами. Охотница со вздохом выполнила указание. Как ни странно, сапоги нигде не давили, не врезались и не мешали, хотя еще неизвестно, как они себя поведут при ходьбе.

— Так, вот это тебе, — он протянул ей ножны. Извлеченный из них клинок был довольно странным. Недлинный, всего в локоть, изогнутый, как сабля или орочий ятаган, по форме он тем не менее напоминал не их, а ассиметричный древесный лист, сильно вытянутый на кончике. Рукоять в виде головы пумы была выполнена из черного дерева, хотя по фактуре больше напоминала костяную. Клинок чуть серебрился, особенно у режущей кромки.

Айшэ завороженно провела пальцами по металлу и тут же отдернула руку.

— Колется, как иголками, — пожаловалась она.

— Ха! Там напыление из лунницы, будь осторожна. Чистокровного вампира обожгло бы. А уж нечисть этим резать одно удовольствие, — Висик сказал это настолько самодовольно, словно сам ковал этот клинок.

— Учитель, как по твоему мне с ним обращаться? — чуть язвительно поинтересовалась девушка. — Фехтовальщик из меня, как из тебя рыцарь Единого.

— А вот это уже не мое дело, — отбрил гоблин. — Поищи себе наставника, в большом мире без этого никуда. На тебе еще вот это, с ним тебе привычней будет, — он протянул девушке охотничий нож. Вот с ним она точно знала, что делать.

Выдав полувампирше сумку со всякими полезными мелочами и небольшим запасом денег, гоблин порылся в куче каких-то побрякушек и протянул ей еще и небольшой амулетик, висящий на тонком плетеном шнурке. Неброская безделушка была выполнена в форме кубка, под углом рассеченного мечом. Символ церкви Единого.

— Зачем? — удивилась Айшэ.

— Амулет личины. В северных землях с твоей приметной внешностью лучше не показываться, — посоветовал Висик, набрасывая шнурок на шею ученице. — Учти, активировать его можно лишь однажды. Личина продержится хоть десяток лет, но стоит его снять, и он станет бесполезным. Запомни это.

— Запомню, — задумчиво протянула девушка, пряча подвеску под рубашку.

— Все, пошли, — скомандовал гоблин. — Я тебя проведу.

* * *

*

Висик с затаенной грустью смотрел вслед удаляющейся тоненькой фигурке. Жаль тебя, девочка, почти до слез. Видимо, мало тебя жизнь била, придется еще многое перенести, прежде чем поймешь хоть что-то. Хотя бы то, что твое бессмертие и твоя вечность — не дар, а ужаснейшее из всех проклятий, от которого тебе не скрыться. Возможно, в чем-то даже хорошо, что ты еще не поняла этого. Может, у тебя еще есть время найти то, что не даст свихнуться, как это бывало с теми, кто был до тебя.

Гоблин вздохнул и побрел обратно. Он больше ничего не мог сделать для этой девочки.

17 день месяца пламени 1681 года от В.С.

Южная Истия, село Омутники

2

Предрассветный туман окрасился во все оттенки розового и сиреневого и стал лениво уползать в сторону заливных лугов. С реки потянуло сыростью и едва заметным запахом тины. Утренняя роса уже успела промочить подол рубахи, а босые ноги ощутимо закоченели.

— Как вы и просили, Ваша Святость. Вот она, речка-то, — староста деревни со звучным названием Омутники юлой увивался вокруг немолодого инквизитора, умудряясь одновременно подобострастно кланяться, заискивающе заглядывать в глаза и указывать направление. Дюжие старостины сыновья, державшие под связанные руки невысокую темно-русую девушку, почтительно остановились чуть поодаль, не решаясь приблизится к грозному служителю Церкви.

— Благословен будь, сын мой, — инквизитор вынырнул из глубокой задумчивости и размашисто осенил деревенского старосту знаком своего бога. Судя по скучающему и чуть досадливому выражению постной физиономии, церковник терпел подобострастные выпады старосты лишь из любви к профессии и необходимости держать лицо. В другой ситуации в инквизиторскую допросную сельский голова отправился бы первым. — Итак, чада господни, мы собрались здесь, дабы свершить правосудие.

Повинуясь жесту сухощавой ладони, тащившие девушку молодцы подвели ее поближе к инквизитору. В одной белой рубахе до земли, маленькая и насмерть перепуганная, опасности она не представляла, но ее все равно держали. Мало ли...

— Травница Айрин, ты обвиняешься в богомерзком колдовстве, — судя по интонациям, обвинительную речь монах когда-то заучил наизусть, причем за много лет она стала чем-то вроде считалки. Произносил он ее, не задумываясь, насколько слова подходят к данной конкретной ситуации, а потому в обвинение были включены такие пункты, как потрава скота, полеты на метле на шабаш и связи с демонами. На обвиняемую "ведьму", дрожащую то ли от страха, то ли просто от холода, инквизитор даже не смотрел. Состав "преступления" был ясен, девушка не угодила чем-то местному старосте, вот на нее и донесли. — Есть ли среди присутствующих те, кто хотел бы вступиться за обвиняемую? — наконец-то окончил долгую речь монах.