— Четверть шестого, Гарри Поттер, сэр, — огромные выпуклые глаза эльфа излучали раскаяние, какое нечасто увидишь даже на византийских иконах. — Вызов по камину! Очень срочный!

— Кому я понадобился в такую рань ... — Это не было вопросом, но Добби ответил с готовностью:

— Это Аврор, Гарри Поттер, сэр! Очень сердитый Аврор. У него волосы дыбом, как у ежа!

— Долиш ... Ч-черт!!! — Гарри обреченно вздохнул, затем решительно встал с постели и потянулся за брюками. — Ему-то чего от меня надо? Меня же отстранили ...

Едва Гарри спустился в гостиную, из камина раздался свирепый львиный рык:

— Курсант Поттер, вы что думаете — вы особенный?!

— Вообще-то да, а что? — меланхолично ответил Гарри, со вкусом зевнув.

— КАКОГО ДЬЯВОЛА?!!! — Долиш готов был плеваться огнем, словно разъяренный дракон. — Вы что, не получали приказа? Почему вы до сих пор не в Академии?! Ждете особого приглашения?!!

— Минуточку! — Гарри сосредоточенно нахмурил брови. — Я не получал никакого приказа, и не мог получить. Шеф Хаммер лично отстранила меня от полевой практики, помните? На утреннем рапорте, в понедельник ... О, неужели комиссия по моему персональному делу? В пять утра? Какое рвение!

— Поттер, прекратите паясничать!!! — Долиш по инерции продолжал орать, но чувствовалось, что он обескуражен. — На сегодня назначена какая-то грандиозная операция, сам Министр контролирует. Приказано собрать весь личный состав Аврората, вплоть до курсантов, отставных и штрафников ... вроде вас.

— Ух ты! Интересно, что стряслось? Бунт гоблинов? Нашествие кентавров? Война с Францией?

— Нет ... нет ... не это, — мотал головой окончательно сбитый с толку декан Факультета Оперативных Служб.

— Что же тогда? Второе пришествие Волдеморта — то есть, в смысле, третье?

-Мерлиновы яйца, Поттер, НЕТ!!! — до Долиша наконец дошло, что над ним издеваются. — Я понятия не имею, в чем дело! Все, что нам всем надо знать — общий сбор в холле Академии Аврората, сегодня, в пять утра. Подробности при инструктаже. Считайте, Поттер, что взыскание с вас временно снято. Жду вас в холле. ЧЕРЕЗ МИНУТУ! ШЕВЕЛИТЕСЬ, ЖИВО!!! — рявкнул Долиш напоследок, исчезая из камина.

— Девяносто секунд, — невозмутимо ответил Гарри потрескивающим углям.

... Гарри Поттер даже представить себе не мог, что в магической Британии может быть столько Авроров — даже после нынешних майских праздников, когда Министр Магии Кингсли Шеклбот по случаю третьей годовщины победы над Волдемортом решил устроить парад и заставил промаршировать перед публикой чуть ли не весь оперативный состав Департамента Магического Правопорядка.

В отличие от неволшебной Британии, где в среднем на двести граждан приходится один полицейский, порядок и законность среди полумиллионного магического населения обеспечивали, в разное время, от четырехсот до тысячи Авроров. В восьмидесятые-девяностые годы личный состав Аврората сократился до рекордно низкого числа в триста девятнадцать человек, из-за предательской политики продажного Министерства и террора Пожирателей Смерти.

О периоде краткого владычества Темного Лорда, когда Авроров, по сути, подменили 'Эскадроны Смерти' Уолдо Макнейра и охотники за беглецами вроде Скабиора, упоминать было не принято.

Победа над Волдемортом, разумеется, все изменила. Департамент Магического Правопорядка, а особенно Аврорат, стал любимым детищем нового Министра. Обильные дотации ежегодно сыпались, как из рога изобилия. Быть Аврором стало модно; многие отставники вернулись в строй, а в Академии — случай неслыханный за последние тридцать лет — на приемных экзаменах держался устойчивый конкурс четыре-пять человек на место.

И теперь Гарри мог наблюдать плоды заботы Министра Шеклбота о своих прежних коллегах.

В обширном холле нового здания Академии Аврората буквально было яблоку негде упасть. Толпа в добрых полторы тысячи человек гудела, словно растревоженный рой огромных алых пчел, и эхо голосов гулко отдавалось под сводами потолка. Камины то и дело вспыхивали зеленым огнем, впуская последних опоздавших.

Администрация Академии — деканы всех четырех факультетов, преподаватели, инструкторы и сам ректор Грюм — обнаружились возле главной лестницы, где было построено нечто вроде подиума с кафедрой, обитой алым сукном, в цвет Аврорской формы. На подиуме тесной группой стояли люди, которых Гарри меньше всего ожидал — и хотел — видеть в этих стенах: десятка три министерских прокторов в синих мантиях. Паническая мыслишка о дисциплинарной комиссии и публичном позоре была немедленно отловлена, скручена в бараний рог и загнана под пятку, после чего юноша начал пробиваться к подиуму сквозь плотную толпу. На него почти не обращали внимания, уступали дорогу, не оглядываясь и не прерывая разговоров.

— ... в Тупике Королевы Мэри. Вот уж где настоящий гадючник!

— Я не понимаю — почему бы не устроить облаву и не выжечь их всех разом, вместе с этим Тупиком? Как Макнейр в девяносто седьмом. Мерлин свидетель — единственное доброе дело, которое Смертожоры сделали!

— Может, за этим нас всех и собрали?

— Цыц, салажня! Сопли подотрите сначала, а потом рассуждайте. Ну допустим, устроили вы еще одну Ночь Железной Метлы. Дальше что? Вы избавитесь только от мелкой шпаны и законченных идиотов, а по-настоящему крупные фигуры залягут на дно — ищи-свищи их потом! А так — все, кто надо, под рукой ...

— ... Джун согласилась! На эти выходные едем в Ярмут.

— Что вам там делать? Она же не умеет плавать!

— В том-то и соль! Она идет купаться, начинает тонуть, я ее спасаю — и дело в шляпе! Долг Жизни, никуда она тогда от меня не денется!

— Не стоит шутить такими вещами, Сниппи!

— Да иди ты!..

— ... Монтегю с соплюхой сразу в приют, а я остался — затереть родителям память. Умора, не могу! Видел бы ты рожи этих маглов, когда они потом пялились на коляску и погремушки!

— Гы-ы-ы! Во тупы-ые!

— Точно! По инструкции я должен был им зачитать приказ Департамента насчет младенцев-грязнокровок, права-ответственность и прочую фигню ... Но за каким обвислым Мерлином это надо, если им потом все равно стирают воспоминания? Ту пару я приклеил к стенке покрепче и прочитал им "Бэббити-Рэббити" задом наперед. А они скулили и тряслись, как припадочные, — животики надорвать можно! Люблю я эту работу!

Физиономия весельчака показалась Гарри подозрительно знакомой — вроде бы встречал его когда-то на Квиддичном поле, с битой и в зеленом плаще — но полной уверенности не было. Постаравшись запомнить его покрепче, юноша двинулся дальше, и через минуту уже стоял возле подиума, среди профессоров. На опального младшего инструктора подозрительно косились; поздороваться с ним первыми рискнули только Гоуэйн Робардс, преподаватель тактики, и ректор Грюм.

— Простите, сэр, — спросил Гарри после обмена приветствиями, понизив голос почти до шепота, — может, хотя бы вы в курсе, что происходит? Зачем такое сборище? Да еще и по приказу Министра?

— Я знаю не больше твоего, парень, — прохрипел старый Аврор, мрачный, как грозовая туча. — Зато вот эти знают, — Грюм раздраженно мотнул головой в сторону группы прокторов в синих мантиях, — но молчат, мерзавцы, как под 'Силенцио'!

В самом деле, прокторы держались непривычно высокомерно, посматривая на Авроров сверху вниз и обмениваясь между собой многозначительными усмешками.

— Интересно, с каких это пор прокторов привлекают к операциям Аврората? — поинтересовался Гарри, обращаясь более к себе, чем к ректору.

— А с тех самых, когда всякие скотоложцы заделались Аврорами! — новый собеседник, без спросу вклинившийся в разговор, даже не подумал понизить голос.

— Это еще что за остряк выискался? — рявкнул Грюм, мгновенно разворачиваясь на искусственной ноге и выхватывая палочку. Палочка указала на здоровенного мосластого детину в черной кожаной мантии; пол-лица закрывал островерхий капюшон с традиционными прорезами для глаз. Детина картинно опирался на двуручную секиру почти в человеческий рост, с причудливо выгнутым лезвием.

После смерти Уолдо Макнейра должность министерского палача пустовала три года. Никто не хотел занимать эту малопочтенную вакансию. Однако упразднять ее окончательно Министерство не стало даже после победы над Волдемортом — вдруг да пригодится когда-нибудь.

И действительно — едва возникла нужда, охотник помахать секирой нашелся сразу.

Гарри скользнул взглядом по массивной челюсти, по щекам и шее со следами старых ожогов, по левому запястью — рукав мантии съехал, открывая неистребимый воспаленно-розовый шрам — и произнес, нарочито растягивая слова:

— Ух ты, какие люди! Грегори Гойл-младший собственной персоной! И как только Его Хоречество тебя одного отпустил?

Гойл подбоченился и ухмыльнулся, обнажив желтые, отродясь нечищенные зубы:

— А не пошел бы ты подлизывать объедки оборотня, шрамоголовый! Полукровка вроде тебя должен быть счастлив, что тебе хотя бы это досталось!

Прокторы заржали. Гарри, по-птичьи наклонив голову, смерил преемника Макнейра оценивающим взглядом:

— Какие мы слова знаем, оказывается! Не думал, что у тебя язык так ловко подвешен. Надо проверить ...

Что произошло дальше — не понял никто. Гарри Поттер только что стоял среди профессоров Академии, беседовал с Грюмом — и вот он уже рядом с верзилой-палачом. Шаг, плавный, как в танце, поворот ... Секира отлетела в сторону и загремела по полу, а сам Гойл, описав в воздухе плавную дугу, с размаху грохнулся на колени. Рука его, зажатая в стальном захвате, была вывернута самым неестественным образом. Молниеносным движением запустив пальцы свободной руки в разинутый от нестерпимой боли рот, Гарри, словно клещами, вытянул багровый, мгновенно распухший язык.

— Хм ... и вправду подвешен неплохо. Ты его береги. Держи почаще за зубами, — посоветовал экс-Гриффиндорец и, наклонясь к противнику, добавил едва слышно. — В следующий раз оторву и на шею подвешу. На память.

Гойл натужно захрипел, вращая глазами, словно умирающая коза. По щекам его струился холодный пот; левая, свободная, рука делала странные движения — точно отгоняла очень ленивое насекомое. Один из прокторов потянулся было за палочкой, но под пристальным взглядом грюмовского Недреманного Ока замер и с нервной улыбкой поднял руки, старательно демонстрируя пустые ладони.

Никто больше и пальцем не шевельнул, чтобы выручить палача. Грегори Гойл только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, и вряд ли кто из свидетелей захотел бы оказаться между ним и Гарри Поттером.

Вспышка зеленого пламени из ближайшего камина обозначила прибытие новых действующих лиц.

— Что здесь происходит?

— Отпустите его немедленно, Поттер! Это вам с рук не сойдет! Вы ...

— Помолчите, шеф Хаммер! Курсант Поттер, у вас ровно минута, чтобы объясниться. Я слушаю.

— Директор Боунс, мэм, шеф Хаммер, — Гарри выпустил полузадохнувшегося Гойла и вытянулся по стойке 'смирно'. — Провожу проверку на Проклятие Лятуретта!

— Теперь вы убедились, Директор Боунс? Все ясно и без комиссии! Неспровоцированное нападение на служащего Министерства ...

Эмилия Боунс отмахнулась от главы Аврората, как от назойливой мухи.

— Проклятие Лятуретта?

— Так точно, Директор Боунс, мэм! — кивнул Гарри. — Если человек, едва выйдя из камина, начинает дергаться и вместо приветствия осыпает меня оскорблениями, чреватыми поединком до смерти — при всем Аврорате, заметьте! — то он либо сошел с ума, либо его кто-то проклял. Проклятие Лятуретта придает корню языка характерный зеленоватый оттенок ... Он ведь не нарывался на дуэль — не так ли, мистер Гойл?

Теперь уже Авроры с трудом сдерживали смех. Незадачливый громила Гойл с паникой в глазах неуклюже отползал к подиуму, не зная, за что хвататься — за горло, за разбитые колени или за вывихнутое запястье.

— Директор Боунс, я требую немедленного ...

— Шеф Хаммер, довольно! Сейчас не время для разбирательств. С минуты на минуту здесь будет Министр, так что займитесь своим делом. Командуйте построение!

Оскорбленная в лучших чувствах Конни Хаммер прижала палочку к горлу и так рявкнула: 'АВРОРЫ, СТРОЙСЯ!!!', что с потолка тонкими струйками посыпалась меловая пыль. Произошло короткое множественное движение; менее чем за минуту бурлящее шумное толпище волшебников и ведьм в алых мантиях превратилось в четкий строй из пятнадцати каре, похожий на боевой порядок римских легионов. Со стороны это наверняка выглядело весьма внушительно; однако Гарри, левофланговый в третьей шеренге своего отряда, был лишен возможности наслаждаться зрелищем.

Как и предсказала Эмили Боунс, Министр Магии Кингсли Шеклбот — строго говоря, Временно исполняющий обязанности Министра, в мае девяносто восьмого было не до выборов — появился в холле Академии едва ли не в ту же секунду, когда последний из Авроров занял место в строю. Появление его было обставлено со всей пышностью и помпой, положенной по чину первому лицу магической Британии.

Первыми в холл аппарировали телохранители — шестеро плечистых, коротко стриженых ребят с непроницаемыми лицами и тусклыми глазами. Двое из них показались Гарри знакомыми — несколько лет назад вместе с Шеклботом они иногда мелькали по телевизору в новостях, среди личной охраны королевы и молодых принцев. Телохранители немедленно заняли места по краям подиума и застыли, словно статуи. Следом за ними на лестнице появился и сам Министр в сопровождении небольшой свиты: насупленный бородач Альберт Ранкорн, явно нервничавший в присутствии такого количества Авроров; директриса Транспортного Департамента Патрисия Эдджкомб, настолько похожая на свою дочь, что Гарри даже почудились шрамы от прыщей у нее на лбу, складывающиеся в слово 'СТУКАЧ'; еще несколько незнакомых чиновников рангом поменьше. Среди них суетился, стараясь держаться как можно ближе к своему патрону, Перси Уизли — неистребимый, словно рыжий таракан, личный секретарь-референт вот уже третьего подряд Министра Магии. Под мышкой Перси держал массивный бювар лакированой драконьей кожи, распухший от бумаг.

Под сводами зала грянуло приветствие; полторы тысячи пар подкованных ботинок дружно щелкнули каблуками, и все Авроры, бывшие, действующие и будущие, замерли, вытянувшись по стойке 'смирно'. Кингсли Шеклбот неторопливо подошел к краю подиума и величественным жестом призвал к молчанию и без того безмолвный зал. Приготовленную специально для него кафедру он проигнорировал. Тут же подскочил Перси, молниеносно выхватил из бювара лист желтоватого пергамента, снайперски точным движением вложил в подставленную ладонь. Шеклбот скользнул взглядом по строчкам, солидно прокашлялся и коснулся палочкой горла.

— Мракоборцы! Коллеги! Друзья! — бархатный оперный голос наполнил помещение, играя обертонами. — Всем вам, без сомнения, известно, какие ужасные опустошения производят оборотни — злобные дикие твари, первые и самые верные прихвостни Того-Кого-Нельзя-Называть. И сейчас, когда проблема оборотней обострилась до самой крайней степени, мы выбрали именно этот день, чтобы раз и навсегда очистить Магическую Великобританию от порождений тьмы ...