Тривиальный сюжет. Общий файл

Но они ее просто убьют.

Когда Тиенну уводят из зала суда под конвоем, ее проводят мимо брата. На мгновение Тиенну охватывает бешеная надежда, что Фредерик не в курсе, что его обманули и использовали, что он искренне верит в ее виновность.

— Фред, ты должен мне поверить, это не я... я бы никогда не стала, — торопливо произносит Тиенна и останавливается, столкнувшись с братом взглядом.

Фред молчит, и молчание тяжестью ложится между ними.

— Я любила отца, — Тиенна останавливается, и стражники силой подхватывают ее за руки. Какой позор — быть вывылоченной из зала суда.

Фред лениво делает жест рукой, и стражники замирают.

— Ты сильно распустилась, сестренка, — близко наклонившись, почти касаясь ее лба, тихо шепчет Фред. Тиенна ощущает резкий запах его любимых духов.

Больше Фредерик ничего ей не говорит.

Бежать было уже поздно.

Во дворец ей вернуться не позволили — все верно, изменников и предателей королевской крови ждет Соколиный замок на окраине. Место, где когда-то ее дальний предок прятался от своих врагов, мрачная громадина, бывшая крепостью на пути Тьмы — сейчас всего лишь лучшая тюрьма Эллирии. Сбежать из Соколиного замка не удалось даже Глимгарду Насмешнику, захваченному в плен рыцарем света Реаном. Для того, чтобы вызволить своего слугу, Господину Лжи и Скверны пришлось взять столицу и почти разрушить крепость снаружи. Жаль, для ее вызволения никто крепостей разрушать не станут.

Ее провозят в открытой повозке по городским улицам, и держать спину прямой под насмешками горожан труднее с каждым скрипом колеса. Только присутствие стражников мешают добрым горожанам закидать ее гнилыми фруктами и мусором, но гневные выкрики и проклятия с пожеланиями смерти мерещились Тиенне еще долго.

Ранее она могла поклясться Пресветлыми богами, что в столице ее любят.

Надо было избавиться от братца раньше, когда такая возможность еще была. Но сестра, что с ней? Если Фредерик вернулся, то где Арлинда? Неужели она верит в виновность Тиенны?

Меньше всего хотелось думать, что и сестра оставила ее.

Но мысль о предательстве Арлинды все никак не оставляла. И о чем еще было думать в холодной и полутемной камере?

Что ж, Тиенне еще повезло, говорят в тюрьмах для простонародья отдельных камер нет, и городские тюрьмы набиты полностью. Заключенных никто не кормит и не содержит, так что те, у кого нет ни сердобольных родичей, ни денег медленно умирают от холода, голода и болезней. Вместе содержат должников и разбойников с душегубами, а у Тиенны аж целые... апартаменты. И даже можно позвать священника.

Интересно, долго братец собирается ее тут держать?

Навещает ее братец через несколько дней.

Ночи в камере, под тонким одеялом, Тиенна вспоминает с содроганием. Иногда ей даже казалось, что она слышит попискивание крыс. Мерзкие твари. И проклятое платье — почему она не надела хоть что-нибудь потеплее, хотя бы то жутко безвкусное розовое с оборками?!

Жаль, что стражники, приносящие ей еду дважды в день отказываются не только передать кому-либо что-либо, но даже говорить. Тиенна уже начала думать, что скоро с тоски начнет переговариваться с крысами — мол, "добрый день, серая госпожа, как у вас прошел день? Неплохо? Спасибо и у меня. Только скучно".

Когда приходит Фредрик скука начинает казаться вполне приемлемой альтернативой. Но, конечно же, братец не был бы самим собой, если бы не пришел поглумиться.

Тиенна бы спросила, что ему нужна, но, кажется, она пока все-таки не дошла до того, чтобы переговариваться с крысами. Хотя Фред и так ей все рассказывает — братец с детства страдал словесным недержанием.

Так Тиенна узнает, что ее казнь — казнь цареубийцы и заговорщицы — будет после коронации Фредерика.

Что ж, у нее есть максимум — она даже не может сказать точно, потому что никто, никто не сказал ей, когда точно отец умер — двадцать пять дней до конца всеобщего траура. Совсем немного времени, чтобы что-то придумать.

— И что же тебе нужно, брат? Или ты просто пришел поведать мне не такую уж печальную для тебя новость? — больше всего Тиенне хотелось по-прежнему оставаться в кампании четвероногих крыс, двуногие ей претили куда больше. Но Фред — это Фред, пока не выговорится — не уйдет!

— Всего лишь твое признание и покаяние перед людьми и пресветлыми богами — и тогда, подумай, сестра, судьи смягчат приговор. А ты ведь знаешь, как умирают цареубийцы, — напыщенно произносит братец, брезгливо переступая с ноги на ногу.

— И зачем же мне это делать? Зачем мне признаваться, тем более в том, что я не совершала?

Ее признания нужны Фреду, это да — меньше будет сомневающихся, меньше поводов для выказывания недовольства у оппозиции. Но зачем это Тиенне? Итог один — она умирает, они победили.

— Моя коронация будет через месяц, к сожалению, ранее никак — траур, сестра, сама понимаешь. Твоя казнь будет за несколько дней до коронации, я решил, что не стоит омрачать торжество смертью, пусть и отравительницы короля. Но ты можешь позвать меня в любое время, — ее брат улыбается самой сахарной из своих улыбок и кого-то зовет, ненадолго выглянув за оббитую железом дверь.

Тиенна видит громоздкую фигуру их придворного палача и пару каких-то незнакомых дюжих парней, его помощников, видимо.

— Мне нужно от тебя признание, и я его получу.

Кирилл

Это был странный поход, в никуда и ни за чем. Казалось, они будут вечность тащиться по размокшей слякоти, в которую давно превратился выпавший снег. Кир как никогда ощущал всю тщетность бытия. Оная тщетность сквозила во всем — начиная от кислых лиц спутников, заканчивая паршивой походной едой. Хотя, учитывая, что теперь он ест аж целых два раза в день, а еда даже не приправлена ядом, то перемены, считай, к лучшему. И, пока еще, они никого не убили.

Хотя если бы Киру предложили убить кого-нибудь — кого угодно — в обмен на летнюю войну, он бы не раздумывая, согласился.

— Могу я к вам обратиться, Темный учитель? — почему-то Кир заранее чувствовал, по поводу чего так стремится пообщаться неуемный Тарг. И ведь даже привала не дождался гад, с утра подъехал. И, что обиднее, призрачные охранники его пропустили. Киру даже почти показалось, что там, под пустыми шлемами, фантомные твари насмехаются над ним.

А ведь всего несколько дней назад казалось, что осенившая его идея прихватить с собой оркийского капитана не то чтобы особо хороша, но хоть не совсем провальна. Но никак не после почти десятка попыток бедняги капитана окольными и прямыми путями тщетно пытался добиться от Кира пусть приблизительного, но плана кампании. Смешно, конечно, он бы еще наличием генштаба поинтересовался, что ли.

Конечно, орка следовало оставить в Олире, но очень уж хотелось видеть рядом хоть кого-то вменяемого. И, желательно, не покрытого чешуей с головы до кончика хвоста.

К сожалению, из-за потакания своим слабостям Киру приходилось выслушивать часовые нудения над ухом. Как выяснилось опытным путем, привычка с многозначительным видом пялиться в книги или рассматривать тактические карты отпугивала не всех его спутников.

Особенно бесила попытка орка вычислить несуществующую логику в планах своего "темного учителя". Кир думал, что "посмотрим, как все пройдет, увидим врага — решим" — на более-менее приличный план не тянут. Он сам катастрофически "не тянул".

— Ты же уже обратился, — Кир почти уверен, что кислому выражению его лица позавидует любой лимон. Но орков же так просто не спугнешь. Воистину, безумству храбрых поем мы песню.

— Я все еще не думаю, что стоит идти на нитрианцев в лоб, без подготовки, несмотря на всю мощь нашего войска, — Тарг с уважением покосился на мелькающего в небе справа зеленого дракона. — Я, безусловно, доверяю вашему опыту, господин, но этот генерал уже одержал победу над одним из прославленных военачальников ваших легионов, значит, его можно принимать всерьез, — без всякого смущения продолжил орк. Привык общаться почти по-свойски, что ли? Это ему еще кировых припадков не довелось лицезреть.

Или Тарг просто-напросто не доверяет — и правильно делает, молодец! — способностям Кира. Еще бы, после их обсуждения в Олире, когда Кир готов был все сдать Лерми и свалить из этой ... страны к чертовой матери. Но ведь сука Лерми капитуляций не принимает, что б его!

На мгновение Кир думает, что проще было бы пересидеть в Олире. Да плевать ему на то, что какой-то Тарг считал бы его трусом.

Но потом Кир мысленно вздыхает — можно-то можно, но какой смысл. Ждать, пока вокруг них будет медленно сжиматься кольцо, а горожане начнут дохнуть от голода?

Тем более, враги есть и внутри городских стен. Разве можно доверять горожанам? А олирской знати? Однажды предатель — всегда предатель.

Эх, где его бесконечные демонические легионы?

Нет, где его нормальная работа, пусть и с ненормированным рабочим днем и психованными пациентами?

Почему он застрял в этом непрекращающемся дурдоме?

Почти прогнав параноидальные мысли, Кир вдруг вспомнил, что давно не получал известий от того же Бальдура и прочих, оставленных им в Ороне и других захваченных ранее городах. К своему стыду, Кир уже и вовсе про них запамятовал. А вот сейчас вспомнил, и его снова охватили неконтролируемые страх и ярость. Неужели они и впрямь в кольце? Может, его кордоны не просто частично прорвали, может, там уже никого из оставленных их людей (нелюдей) больше нет. И тогда это он, считай, убил тех, кто пошел за ним.

И за это ему, вероятно, придется с боем прорываться обратно. Конечно, если его раньше не убьют.

Ладно, бобер, выдыхай.

Вот, у тебя орк маринуется, ждет то ли покаянного ответа, то ли гениальных озарений. Порадуем его, что ли, серьезным подходом к делу.

Кир, не удержавшись, тоскливо вздохнул, доставая карту из прикрепленной к седлу сумки. Развернуть на ходу ее оказалось не так просто, но он справился.

Раз уж Таргу так хочется плана сражения, то пусть поучаствует в его разработке. Благо, расположение армии Лерми Кир хорошо представлял: пусть, формально, разведчиков у его "армии тьмы" не было, вьерны прекрасно выполняли свою роль. И главное, Кир настолько наловчился видеть глазами вьерн, что волшебство получалось уже почти автоматически. Хотя попытки удерживать одновременно несколько птиц по-прежнему вызывали сильную головную боль.

Знал Кир и где сейчас его продувшие битву "верные слуги" Керлиан и Дитрих — тут уж и вьерны были не нужны, Кир каким-то шестым чувством знал, где все те, кто клялись ему в полной верности. Кажется, этот лайфхак получали автоматически все претенденты на темновластелинский трон.

Так что, у них была подробнейшая тактическая карта местности, сами местные жители, примерное расположение союзников и время встречи плюс месторасположение армии противника. Уже что-то.

Осталось посмотреть, что с этим чем-то сделает Тарг.

Стоит, для разнообразия побыть оптимистом, решил Кир. Хотя орк и не участвовал в полномасштабных сражениях — междуплеменные стычки и все то безобразие под началом самого Кира не в счет — капитан все равно в силу опыта и, хм, образования явно будет успешнее в составлении планов, чем Кир. Да и доверия к оркийскому капитану у Кира поболе, чем к местным или эльфам. Все же остальных, достойных хотя бы крохи доверия, он сам своим "мудрым" указом оставил в Олире.

Может, пришла пора начать консультироваться с драконами? Тот, красный, вполне себе ничего, не дурак...

— Лишь бы они не двинулись вперед через Эттару, иначе мы будем в невыгодной позиции, — отметил Тарг, — если мы будем вынуждены атаковать латников генерала в лоб...

Кир глубокомысленно покивал. Орк, пытаясь разглядывать карту со своей лошади, выполнял прямо акробатические трюки. Правда, все, что он говорил, звучало для Кира как фоновый шум, но интонации прекрасно убаюкивали.

Очнулся Кир где-то минут через двадцать, когда бедняга капитан почти охрип. Впрочем, Кир все равно заранее решил со всем соглашаться. Сам бы он ничего дельного не придумал бы в любом случае.

Интересно, орк до сих пор верит в их возможную победу? Это было бы как-то излише фанатично с его стороны, а Кир, надо признаться, всегда побаивался фанатиков.

— Почему вы здесь, Тарг? — в конце концов, лучший способ узнать что-то — это спросить в лоб. — Вы верите в победу... ммм... тьмы? — даже произносить слово "тьма" до сих пор было неловко. Но Тарг понял.

С другой стороны, добраться до его каганата через зараженные чумой, охваченные гражданской войной и голодом области, еще и зимой орку будет затруднительно при всем желании.

— Светлый союз слишком многое отнял у нас, господин, многие до сих пор хотят отомстить, — нейтрально заметил капитан, вглядываясь куда-то вдаль.

— Многие... а вы?

— Если представится такая возможность, то я от нее не откажусь. Тем более, жизнь в степи довольно сурова — а эти земли плодородны, их реже мучает засухи.

Ну, допустим, орки просто хотят жрать и реванша. Понятное желание, не осудишь. Все как у всех. Скоты-с, барин.

Кир даже головой потряс, словно пытаясь избавиться от довольно пристрастных мыслей. Да, не ради чего-то абстрактного и доброго Тарг тут глотки режет, но тоже себе смысл. Не все вокруг, как сам Кир, бессмысленным хомяком в колесе вертятся.

К вечеру, догадавшись — и почему бы это умные мысли всегда приходят в голову постфактум? — отправить вьерн по всем основным трактам, Кир узнал много нового. Например, то, что от основного войска Лерми отделилась значительная часть, можно даже сказать, почти половина. Хорошая новость была в том, что "перехватить" форсированным маршем выдвигающихся в сторону Олиры нитрианцев они бы успели. Но тогда что делать с Лерми? Не хватало потом еще получить в собственном тылу свежую партию врагов, припершихся как раз к шапочной разборке.

Черт с ним, решил Кир. Пару недель в осаде столица продержится, а там пан или пропал.

Керлиан

Керлиан многого ожидал от встречи с хозяином, вплоть до их с Дитрихом полного развоплощения. Он помнил, что Господин иногда — крайне редко — избавлялся от не оправдавших ожидания слуг. Даже то, что они являлись якорями для смертного воплощения Темного, не всегда спасало провинившегося. Только на памяти Керлиана Господин сменил троих слуг. Керлиан и сам был заменой Улугха из племен Марайан. Тогда он гордился оказанной ему честью — он был избран для величия, и предавшие его соплеменники склонились бы перед ним как верные рабы. Прошлые мысли сейчас вызывали лишь горький смех. Но Керлиан еще помнил первый восторг, страх и восхищение перед мощью Повелителя...

Помнил он и о том, что фантазия на наказания у Темного поистине неисчерпаема — познал на своей шкуре — и чем слабее воплощение, тем хуже приходилось. Так что ожидал Лиан чего угодно, кроме равнодушного приветственного кивка. Повелитель отстраненно выслушивает речь о потерях и отстраняет их с Дитрихом от командования. Подчиняться какому-то шаману унизительно, но Лиан утешается мыслью, что это ненадолго.

Заставлять себя служить этому воплощению становилось все труднее.