— Но что изменилось? Почему раньше ты хотела видеть меня одной из вас, а теперь отговариваешь от использования своих ментальных способностей?
— Просто я увидела в тебе то, что было всегда. Тогда, когда мы бежали из Тайрани, я использовала ментальный контроль... и случайно заглянула в самые глубины твоей души. И, признаюсь, испугалась того, что предстало передо мной.
Моё сердце глухо билось в грудной клетке. Она знает, она знает, что я одна из Бродяг. Повелительница Перекрёстков. И теперь боится — но не меня, как можно было подумать, а за меня.
— Две эти силы плохо сочетаются. Хотела бы я, чтобы ты просто была простым боевым магом, — Зора с горечью смотрит на меня, и порывисто заключает в объятия. Я испуганно замираю.
— Агнесса, — резкий голос брата вырывает меня из оцепенения. — Это всё еще может быть опасно! Контроль мага хаоса...
— Да, да... — я неуклюже обрываю объятия, и отвожу взгляд, случайно встречаясь глазами с Орани. Он смотрит на меня пристально и слишком вдумчиво. Проклятье! Сколь много он успел понять из нашего с Зорой разговора? Надо быть осторожнее.
— Нам пора идти, время не ждёт — напоминает Эрик. Затем нахмурившись, спрашивает меня: — Ты уверена, что готова оставаться один на один с магом хаоса?
— Со связанным и беспомощным магом хаоса, — уточняю я. — Не волнуйся, я справлюсь.
Эрик провожает Зору до дверей. В ночном саду, под стрекотание сверчков, у них происходит разговор:
— Если я еще раз увижу вас, айри, около своей сестры, я вас уничтожу.
— Я тебя поняла, Эрик. Но когда заклинание сигила будет снято вашим некромагом, могу ли я...
— Нет, — твёрдо говорит Эрик. — Агнесса верит мне, и я не подведу её, причинив вам вред. Хотя, видит Эфру, это будет лучшим выходом их этой дурацкой ситуации с магом хаоса. Но не буду вас обманывать, говоря, что Семья Эйнхери будет так же благосклонна к вам в дальнейшем. Как только я сообщу Рорику, а я это сделаю непременно, что предавшая наш род всё еще жива, он тут же объявит на вас охоту — мы не можем позволить ходить по свету шаноэ, знающий секреты боевых магов. И тогда вам нужно будет молить ваших богов, чтобы вы могли найти хоть какое-нибудь убежище на краю Ойкумены, где мы вас не достанем.
— Я уеду... сегодня же. Я не хочу никаких неприятностей, и для Агнессы тоже.
Лишь оказавшись в нескольких кварталах от дома Танары, она позволяет себе остановиться. Как же дети быстро взрослеют, и свои и чужие... Еще недавно Эрик был озорным мальчишкой с мечтательной улыбкой, а теперь он готов впиться ей в глотку. И Агнесса — совсем другая, чем думала Зора. Такая действительно не даст себя в обиду — и не позволит обидеть своих близких. Зора невесело улыбнулась. Хотела защитить свою дочь, обмануть сигила... Кто же знал, что даже на шаноэ можно надеть уздечку? Шаноэ задумчиво потерла ноющий шрам на груди: в отличие от Агнессы, она не была уверена, что это заклятие удастся легко снять, но не могла даже намекнуть об этом молодым магам — чужая воля всё еще крепко держала её. Она промолчала, промолчал и Орани, хотя она и видела довольство в его глазах — он хотел, чтобы Эрик и она ушли. Ну что же, по крайней мере, даже если она и умрёт, её дочь этого не увидит. А сейчас, почему бы не последовать совету волчонка, и не навестить старых знакомых? Может быть, расстояние между ней и Орани ослабит заклинание, а то и вовсе сведёт на нет.
Глава 38. Узы любви.
Милая девочка со мной не шути,
Если поймаешь пламенный взгляд,
Значит ты можешь сбиться с пути,
Значит ты можешь сбиться с пути,
Значит рискуешь не скоро вернуться назад.
(с) Ночные Снайперы.
Маг хаоса сидел на полу, прислонившись спинок к стене, и не сводил с меня взгляда, пока я нервно меряла шагами кухню подобно зверю в клетке. Мне почему-то казалось, что это я здесь пленница, а не Орани, слишком уж спокоен и снисходителен тот был. А еще меня не оставляло ощущение, что где-то я ошиблась, очень сильно ошиблась.
До дворца Эрик доберется минут за сорок. Еще десять-двадцать минут понадобится, чтобы найти Анхельма, а обратный путь займет около часа — с поправкой на некромага, которому недоступны сила и скорость арэнаи. Итого два часа. Что страшного может сделать мне беспомощный сигил, закованный в антимагические браслеты? Разве что вывести из себя бессмысленной болтовнёй, но ведь я не глупый ребёнок, что вестись на провокации и подначки мага хаоса.
Но прошло всего лишь десять минут, с тех пор, как ушел Эрик, а я уже успела потерять последние крохи своего хладнокровия. Напряжение последних нескольких часов давало знать, и скапливающиеся где-то глубоко внутри злость и страх, не находя выхода наружу, создавали гремучую смесь, грозящую в любой момент взорваться. Не находя себе покоя, я металась из стороны в сторону, пока не остановилась перед Асетом Орани, глядя на него сверху вниз горящими глазами:
— Ты ошибся, сигил.
— Ошибся с чем? — дружелюбно спросил маг хаоса, кажется нисколько не обеспокоенный своим незавидным положением.
— Со своим экспериментом. Пытаясь сделать из боевых магов метаморфов-перевёртышей, ты упустил одну важную деталь.
— Ты хочешь поделиться со мной своим открытием? — хмыкнул Асет. — Раз уж ты украла мои записи о трансформации арэнаи, я надеюсь, что ты их использовала с толком.
— Почему бы не поделиться? — желание утереть нос сигилу было сейчас гораздо сильнее, чем чувство осторожности. — Тем более ты этим воспользоваться не сможешь. Чтобы исправить твою ошибку, нужно быть арэнаи, или ментальным магом, а лучше то и другое вместе.
— Тогда мне повезло, что у меня есть ты, — блеснул зубами в улыбке Асет.
Опустившись на пол рядом с магом хаоса, я с болезненным любопытством впилась в спокойное лицо сигила, пытаясь найти в нём... что? Я не знала. Отведя глаза, я начала говорить, найдя в своём враге того единственного слушателя, кто мог понять меня:
— Твои теоретические выкладки, признаюсь, были великолепны — я многое узнала, в том числе и о природе боевых магов — точнее, о том, кем мы можем быть. И да, ты добился своего — я прониклась твоими идеями о возрождении древних метаморфов, магов, чьи возможности Изменения безграничны. Эта легенда... бесподобна, и мне захотелось стать её частью. И тогда я стала думать, о том, что ты делал со мной, делал с Эйнаром — ты пытался заставить тело забыть о том, что у него есть форма, неизменная и застывшая, что есть границы, переступить которые невозможно. Ты делал это с помощью боли, с помощью страха — заставляя меняться, чтобы выжить...
— Как когда-то делали твои далёкие предки с Северных островов, — пожал плечами сигил. — Обучение арэнаи всегда было связанно с риском.
— И кое чего ты добился, по крайней мере с Эйнаром. Расшатав баланс его тела, ты заставил жизненные меридианы поменять своё положение, изменив их соответственно природе зверя. Навыки целителя, я полагаю, тебе сильно пригодились — чтобы превратить одно в другое, нужно хорошо представлять, с каким материалом придётся иметь дело. Ведь для этого тебе был нужен тот волк, и для этого ты изучал свойства и возможности моего организма? Чтобы понять, как мы устроены, что делает нас не просто людьми, а живым оружием в человеческой оболочке.
— Я был очень хорошим магом жизни, пока Хаос не позвал меня. И, признаюсь, мне было очень интересно заглянуть за покров тайны, который был создан вокруг непобедимых арэнаи. У вас очень необычная физиология, ты ведь знаешь это?
Я пожала плечами, отметая вопрос.
— Нам всегда говорили, что дух важнее, чем тело. Я считала это просто некой философией, которая позволяет внушить молодым магам уверенность в своих силах. Но только сопоставив твои записи и свои познания в ментальной магии, я поняла, что наставники имели ввиду нечто большее. Мы другие, действительно другие — но отличается не только плоть и кровь, но и тонкие структуры нашего сознания. Чтобы выдержать боевую трансформацию, наши предки были вынуждены изменить и свой разум — сделав его гибче, подвижнее, чтобы боевой маг, полностью изменив своё тело, став кем-то другим, не сошел с ума, не забыл, кто он есть. У этого дара и другая сторона — арэнаи уязвимы перед ментальной магией, почти беззащитны. Ты просто не мог этого знать — а видеть тебе было не дано.
— Так чего же Эйнар не указал мне на мою ошибку? Или он предпочел быть искалеченным?
— Мой брат хороший практик, а не теоретик. Судя по тому, что он выжил, Эйнар всё же инстинктивно пытался приспособиться к новому телу с его особенностями. Но вы оба били в слепую — метаморфы же, изменяя свои тела, точно знали, каким образом им нужно менять и энергетические потоки сознания.
— А ты поняла их секрет... — протянул Асет.
— Сомневаешься? — с вызовом спросила я.
— О, ты очень способная девочка, иначе мой старый друг Хель едва ли бы обратил на тебя внимание. Полагаю, ты знаешь о его собственных экспериментах юности?
— Морои. Он создал морой.
Жуткие, пугающие существа, лишь внешне схожие с людьми — но гораздо сильнее, безжалостнее, и опаснее, чем кто-либо из смертных. Твари, не имеющие чувств, и ведомые лишь одним желанием — жаждой горячей крови и свежей плоти, и чья она будет, животного или человека, для них было не так уж важно.
— К сожалению, я не превзошел своего учителя, — расстроено сказал Асет, — у него, знаешь ли, тоже были проблемы с контролем созданных им существ. Если бы я мог, я бы конечно, проконсультировался с Хелем, но наши отношения не очень хороши.
Я кивнула, на секунду забыв о своей ненависти к сигилу. Ученый-экспериментатор во мне сочувствовал Асету Орани, не имевшему возможности изучить опыт своего предшественника.
— Именно его провал навёл меня на мысль, что причина неполноценного Изменения Эйнара лежит именно в ментальной плоскости.
— Ну надо же, — рассмеялся Асет, — мне утёрла нос девчонка, которая даже не разменяла сотню лет. Но я не расстроен — я восхищен. И должен признать, что мои действия в отношения тебя были очень поспешны: гораздо больше выгоды для меня было бы, если бы ты стала моим ассистентом, а не только...
— Подопытной?
— Материалом для изучения. Утоли моё любопытство, юная леди: ты уже пробовала воплотить в реальность свои открытия? Ты пробовала... Изменение метаморфов?
— Анхельм... — начала я, но тут же прервала себя.
Глупо открывать столь много своему врагу, пусть и беспомощному сейчас. Я хотела только уязвить Орани, а вместо этого приоткрыла ему свои проблемы. Я так и не открыла Анхельму свой интерес к эксперименту Орани — чувствовала, да нет, даже знала, что он не поймет. Отберёт бумаги, скажет, чтобы выкинула дурные мысли из головы, чтобы не прыгала выше головы. И будет в чем-то прав — ведь всё, что исходит от такого человека, как Асет Орани, не может быть благим. Но ведь сейчас не время отказываться от силы, от знания, от могущества, какой бы источник он не имел — пришло время битв, и в этот раз нас действительно могут уничтожить, если мы не докажем, что арэнаи всё еще являются лучшими воинами Ойкумены.
Орани всё понял. И обуревающие мою душу сомнения, и моё желание идти до конца, и то, что в этот раз я не осмелюсь взять Анхельма себе в союзники. Не его — Хеля Пустынника, создателя морой, бича Ойкумены.
— Он не знает, — сказал маг хаоса. — И ты не хочешь ему говорить. Но ты можешь допустить ошибку, если попробуешь самостоятельно воссоздать трансформацию метаморфов.
— Я не буду делать это одна. Эрик...
— Ничем не сможет тебе помочь. Я был знаком с ним не так уж и долго, — Асет позволил себе кривую ухмылку, — но уже успел понять, что он, как и Эйнар, скорее практик, чем теоретик. А значит, он будет бесполезен. Но мы ведь с тобой сделаны из другого теста, да, Агнесса?
— Нет никаких "мы", никогда не было и уже не будет. Когда некромаг тобой займется, тебе будет уже не до научных изысканий, — огрызнулась я.
— Я бы не отказывался от сотрудничества так легко, тем более учитывая, что с некоторых пор мы не совсем чужие люди друг другу.
Я нервно рассмеялась:
— О чём ты говоришь, демонское отродье?
— О тех отношениях, что связывают меня и твою мать.
Отвратительно. И он еще смеет говорить о моей матери своим грязным, лживым ртом...
— Если вы были любовниками, — брезгливо сказала я, — это еще ничего не значит, что я должна прислушиваться к тебе.
— Я говорю не о любовной связи. Я говорю о браке. Твоя мать, с некоторых пор является моей супругой, что делает тебя, в некотором роде, моей падчерицей.
Опасаясь, что безумие заразно, я отошла от мага хаоса на несколько шагов назад, оперевшись спиной о стол.
— Поясни, — сказала я бесцветным голосом. Пальцы мои нервно дрожали, и лишь огромным волевым усилием я сдерживала себя от того, чтобы впиться когтями в шею мага.
— Видишь ли, я несколько слукавил, объясняя суть заклинания eriodos corte. Точнее, не упомянул один из аспектов его использования. Видишь ли, в стародавние времена институт брака играл более важную роль, чем сейчас, а преданность жен и любовниц, как и вассалов, имела первостепенное значение. И эту преданность пытались обеспечить любыми возможными путями. Eriodos corte придумал один король-маг еще в Период Семи Проклятых. Тогда магические ордена делили власть на Ойкумене, и каждый из чародеев был вынужден выбирать ту или иную сторону. Каждый, кто не был другом, считался врагом. Тот король возглавлял крупнейший на севере Орден, и был властителем земель, равных по площади вместе взятых Тайрани и Алискана. Победив властителя соседнего государства, он убил его, а его дочь, как тогда водилось, взял в жены, утвердив тем самым свои права на новые территории. Говорят, у принцессы был поистине ведьминский характер, и опасаясь, что она удушит его ночью подушкой, или подсыплет яд ему в вино, он решил добиться её верности... магическим путём. Так и было придумано заклинание, связывающее сердца. С тех пор, по магическим законам, eriodos corte, выполненное со всеми условиями, приравнивается к браку.
— И та принцесса просто дала согласие на то, чтобы её заклеймили и сделали полностью зависимой от своего мужа? — с недоверием спросила я.
— О, прелесть этого заклинания в том, что здесь достаточно согласие одной стороны. Видишь ли, раньше как-то мало задумывались о равенстве прав в браке... Впрочем, могу тебя успокоить. Связь, налагаемая заклинанием, не столь одностороння, как это может казаться со стороны. Пусть на меня накладывается меньше уз, чем на Зору, я всё же обязан взять на себя ответственность за свою жену.
Я фыркнула:
— Можешь не беспокоиться. Этот брак не продлится долго. Как только Анхельм найдет способ сломать заклинание...
— Этого не произойдет, — спокойно прервал меня сигил. — Заклинание нельзя сломать. Мы связанны с Зорой до самого конца — моего, а значит и её. Ты ведь владеешь даром Ша, и сейчас я открытая книга пред тобой. Так услышь, и пойми, что я не вру — этот брак не расторжим, и Зора, хочет она этого или нет, навсегда связана со мной.
— Она знает это? — севшим голосом спросила я Асета.
