— Тут... наносетевой нейронный запор, — едва слышно пояснил Мечтатель.
Он постоял, уткнувшись лбом в металл, потом бесконечно долго ощупывал фацеты, пристально глядя на них. Единственной левой руки ему явно не хватало.
Ярослав осмотрелся. Всюду — голый металл, бледный свет, льющийся из закрытых матовым стеклом углублений, бессчетное число раз отражался в изогнутых зеркальных стенах. Мертвенное, нездоровое тепло, отовсюду идущее от них, почти беззвучная пульсация в воздухе, слабое гудение, пение, идущее из-за двери...
Наконец, она медленно отошла, — монолит в полметра толщиной. За ней открылся пустой кубический зал с узорчатыми стальными стенами и единственным огромным окном напротив входа. А за окном...
Ярослав приник к толстенному стеклу. Огромный круглый зал, не меньше мили в диаметре, — и там, в пустоте, парил призрачный бледно-радужный шар. На стенах зала кругами горели тысячи яростных фиолетовых звезд. От них к шару тянулись пульсирующие синие лучи. Эта пульсация пронизывала стены, воздух, — всё.
— Что это? — наконец, спросил мальчишка. Ничего подобного ему видеть ещё не доводилось.
— Эвергет "Эрии", её сердце, — ответил Мечтатель. Он осел на пол, его лицо посерело, глаза на этом лице казались огромными.
— Его можно взорвать? — спросил Ярослав. Он уже заметил возле окна длинную панель с приборами.
— Нет. Никто не сможет... не мог... только... извне.
— Как?! — закричал Ярослав, встав над Мечтателем.
Тот молчал. Мальчишка пнул его в раненую руку, услышав тошнотворный костяной хруст. Мечтатель задохнулся от боли... но молчал, хотя должен был потерять сознание. Он только скорчился в судороге... и смотрел. Его взгляд отбросил Ярослава назад, как удар, — он не знал, что ему будет так невыносимо стыдно...
Он застыл, потом опустился на колени возле Мечтателя, поправил набухшую кровью повязку, бережно приподнял отяжелевшую голову. Нелепое украшение свалилось с неё, — на него смотрел просто смертельно измученный мальчишка...
Мечтатель, наконец, отдышался, приоткрыл мокрые от слез глаза и заговорил. С прокушенной губы сбежала струйка крови.
— Дурак. Всё... бессмысленно... Она... уже там... здесь... везде... даже тут... — он приподнял руку с весмом. — В любую секунду... они всё равно нас не отпустят... они никого не отпускали...
— Кто? Да что же здесь творится?!
— Пришли... Мроо... Уничтожители. Они... тень из прошлого... здесь... — он замолчал.
— Мроо? — спросил Ярослав. — Анмай говорил мне...
— Так он тоже здесь? Теперь понятно... какие мы всё же дураки... — Мечтатель помолчал. — Знаешь, почему мы ещё живы? Он придет за тобой... я его знаю... во мне... его часть... его детство. А мы... все... весь наш народ...
Он снова замолчал, и, когда заговорил вновь, его голос звучал тверже.
— Постарайся запомнить. Я Анмай Айту... Мечтатель... я командовал "Эрией"... на самом деле... я ваш главный враг. Я... руководил Игрой... должен был следить... чтобы... соблюдались правила. Потом... уничтожить всех вас... это мерзко... но я не смог... мне... не дали...
— Так "Укавэйра" — это действительно звездолет? И вы?..
— Да. Месяц назад... два... ты должен помнить... боль... небо, полное звезд... ты видел?
— Да, — почему-то очень тихо сказал Ярослав.
— Это была она... спряталась в солнце... ждала... мы... не знали... принимали её за пришельца... иного... потом... сюда пришли Мроо. Сеть... её больше нет, все наши планеты... уничтожены. Мы Эвакуировали Эрайа... весь народ... здесь... в этих стенах... она... подчинила Защитника... потом нас... во всех компьютерах... Мы не успели уйти... никто не успел... Если бы мы только... знали...
— Удрали бы раньше? — спросил Ярослав. Его охватил гнев. — Если всё это правда, тогда какого черта вы над нами издевались? Зачем? Если вы можете путешествовать между звезд, — зачем изводить нас? Сами же навлекли на себя... и сами плачетесь.
Айту помолчал.
— Каждый народ рождает свою долю подонков, и мы, файа, не исключение. Они тоже должны чем-то заниматься... Вы не знаете наших законов... ничью свободу нельзя ограничивать... Нам нужно было всех их уничтожить... но это... война... Мы... очень боимся междоусобных войн. И... всегда знали, что однажды... это всё так кончится... Один раз она уже воевала... этого хватило... но снова...
— Ну, уничтожит она ваших поганцев, ну и что? — удивился Ярослав. — Вам же лучше будет!
— Уничтожит. Я сам не раз... мечтал. Но Мроо... Они не остановятся. Если... они выбирают себе цель, то... возвращаются вновь... и вновь, пока не сокрушат её. Они уничтожат всех файа здесь... они мразь, это верно... я и сам рад погибнуть вместе с ними... всё равно... всё равно... мне сто тридцать лет... моя память... но остальные... невинные... наши мечты... — он вновь замолчал.
"Эрия" вновь жутко застонала и завибрировала, их прижало к полу.
— Вот и всё. Сейчас затянет в жерло...
Ярослав вспомнил огненную пасть звезды и поёжился. Мечтатель торопливо, сбиваясь, заговорил:
— Слушай. Очень давно мы, файа... разделились. Те... кто ушли... сказали оставшимся... мы остались, чтобы жить здесь вечно... но они сказали нам, что сюда... придут Мроо, и наша история закончится... мы спросили их... как она закончится... и они ответили... в огне. Мы... считали это просто чушью... никто... не верил. Мроо... они... чужие. Они... вышли из Бездны... из Внешних Пределов... из Эккайа. Они — не мы. Никто не знает... что им нужно. Пять миллиардов лет назад они... ушли. Никто не знает, где они были... зачем вернулись... Тогда, пять миллиардов лет назад, все расы... нашей Вселенной... начали войну... против Мроо... её называли Очисткой... вроде этой... с тех пор случилось много всякого... но та война оказалась... ты даже представить не сможешь... что такое... настоящая война. С тех пор целые галактики... лишены жизни... в них... только... Мроо разрушали целые миры... никто не знал, что один их матоид может разрушить не-планету... массивней его в десять миллиардов раз. Они сумели... для них все законы нашего мира — ничто. Эта машина, — он повел рукой в сторону окна, — изменяет физические законы... постоянные... реальность... Мроо тоже могут... лучше всех... Лишь "Укавэйра" сможет... остановить их... попытаться. Она была... королевой нашего муравейника... правила нами... тысячу лет... Без неё... мы не стали бы... столь сильны. Она — Укайа, Мэйат, мертвая сверхраса... ей миллиард лет... мы нашли... остов... в пустоте... спасли... Она была мертвой... миллиард лет... а сейчас... мы... тоже... — Мечтатель смолк.
Ярослав помотал головой, — он мало что понимал, но то, что он понимал, ему не нравилось. Файа были вечными врагами Рутении, — но это вовсе не значило, что ИХ враги окажутся её друзьями.
— Если здесь действительно появится Анмай, я скажу ему... — мальчишка смолк, поняв, что испугался за врага. Но он уважал мужество, — а мужеством Мечтателя не обделили.
— Скажи. Она не услышит... не захочет... Они братья... мы думали, что она... любит нас... народ, подаривший ей... жизнь... но она знала... кто создал его... её... если она кого-то и любит... то его. Она никогда его не отпустит... он — её часть.
Ярослав вспомнил насмешливые глаза Вэру. Быть частью... братом... чудовища из бездны лет... зная, что нет освобождения даже в смерти... он бы не хотел оказаться на его месте.
Мечтатель пошевелился, пытаясь приподняться и заглянуть в окно, потом откинулся обратно на пол.
— Она слышит нас... уже немного осталось... Слушай. Когда вернешься... скажи остальным... Вселенная, — совсем не то, что вам кажется... В ней нельзя выжить... почти. Это... правильно... иначе всё мироздание стало бы адом... переполнилось бы... мы знали это, но не могли остановить... Мроо остановят нас... всех... кроме, быть может, Файау... Мы уже почти... не понимаем друг друга... наша раса слишком... велика... а Вселенная... Мы тридцать шестая сверхраса в ней... наверное, последняя... паузы в Основной Фазе становятся всё реже... и всё короче... Держатели... Игроки... уходят... в себя... и... после нас не будет... познаваемого... сюда идут Мроо... чужие... Последние... Семена... говорят... Первые... и остальные... препятствуют... строят Стену... чтобы никто... извне... Они лезут к нам... оттуда, где нет света... нет темноты...
Несколько минут они молчали.
— Ты знаешь, что такое мир? — неожиданно ясным голосом спросил Айту. — Галактики... в пустоте... в пузыре... в губке... там, на стенках... горит вакуум... аннигиляция... и свет... идет сюда... скоро... меньше года... Мы знали... Там, дальше... миры... чужая физика... чужая метрика... время... многослойное... все варианты... всего. Туда уходят все... ушли и мы... Я уже не могу говорить понятно, человек. Всё плывет в глазах... в голове... моя кровь... а здесь всё... убивает... должно было... Мы мечтали... пока Мроо не... постарайся мне поверить... внизу... в Тайлане... есть записи... если разберетесь... поймете нас. А мы... Рассеемся... кто-то наверняка уцелеет... и потом... через тысячи лет... мы вновь встретимся... на равных... Если вас раньше не найдет Айэт. Он тоже... знает... о вас... о Эрайа...
Его слова оборвала судорога — слабое, но тем не менее, ощутимое колебание корабля. Пол под ними покачнулся.
— Вот и всё, — сказал Айту. — Стыковка... сейчас он... они... будут здесь... а потом... всё. Защитник выбросит нас... мы думали... он для Черных Прыгунов... и для вас... И быть может после этого... она всё же поможет нам... всем...
Мечтатель смолк. Ярослав растерянно смотрел на него.
— У тебя... есть дети? — неожиданно для себя спросил он.
— Да. Шесть. Старший... Талу... живет в городе... Неважно... Симайа... найди... в не-планете Р`Лайх... четыре миллиарда световых лет... слишком далеко... большое рассеяние... если...
Что-то, похожее на теплый ветерок, ощутимое даже в этой жаре, ворвалось в зал. Айту вздрогнул и замолчал.
— Они здесь, — вдруг сказал он.
До этого мгновения Ярослав думал, что всё, услышанное им, — бред умирающего. Айту явно был очень плох. Но сейчас... он услышал легкие, тихие, почти беззвучные шаги...
Вновь налетел порыв странного теплого ветра. Затем в зал вошел Анмай Вэру, — босой, в сером комбинезоне. Его глаза живо блестели. Из-за его плеча выглядывала неразлучная Хьютай.
— Пошли, Ярослав, — тихо сказал он.
Глава 6.
Враждебный пришелец
Форлонга не пройти — здесь сталь и смрад.
Кто обратил все эти механизмы,
Зубцы, колеса эти — против жизни?
Чей взор безумный через эти призмы
На мертвые тела глядеть был рад?
Чей зуб стальной вгрызался в смертный ад?
Роберт Браунинг
"Чайльд-Роланд дошел до Тёмной Башни".
Анмай, вслед за подругой, выбежал на крыльцо, испуганно вглядываясь в западный горизонт. Да, — там возникло мерцающее красноватое зарево, зыбкой полосой протянувшееся на полнеба. Из-за этого мерцания трудно было понять, гаснет оно или разгорается. Анмай отчаянно старался убедить себя, что гаснет, и лишь через минуту опомнился, — зарево стало ярче и выше, всё вокруг залил трепещущий багровый свет. Земля под ногами начала мелко подрагивать. Как ни странно, страха у него не было, — он просто не мог до конца поверить в происходящее.
Зарево поднялось уже в полнеба, стало светло, — и вдруг вдали, между деревьями, сверкнуло ослепительное оранжевое пламя. Через несколько секунд оно выплеснулось из-за горизонта, взбухая и поднимаясь, словно лава, и лицо опалил обжигающий жар.
Анмай, наконец, опомнился. Вместе с Хьютай он бросился назад, в вестибюль, ошалело оглядевшись, скатился по лестнице в кафе. Под удивленными взглядами ужинающих, они пробежали через него, юркнули за прилавок, попав в кухню. Оттуда обитая железом дверь вела в кладовую, и в её дальнем конце была ещё одна такая же дверь, запертая, но она вылетела от страшного удара Вэру — он с разбега врезался в неё всем телом. Не обращая внимания на боль, он по короткой деревянной лесенке скатился в "дикий" подвал, — здесь было темно, на полу громоздились кучи строительного мусора. Падая и спотыкаясь, они побежали по ним к распахнутой железной двери в стене подвала, — за ней виднелась ведущая вниз лестница.
Пол затрясло, с потолка посыпались камешки, сзади, из кафе, донеслись испуганные вопли. Анмай не обращал на них внимания, — он думал лишь о том, чтобы успеть, и они успели. Пропустив Хьютай, он захлопнул за собой дверь, и, в свете её ручного фонарика, скатился метров на пять вниз по крутой лестнице, едва не свалившись.
Они свернули в обложенный кирпичом сводчатый коридор, — и в этот миг сзади накатился могущий шипящий рев, тут же перешедший в сокрушительный грохот обвала. Похожая на глухой могучий выдох воздушная волна толкнула Вэру в спину, сбила с ног, обдав жарким, полным гари и пыли воздухом. Он закашлялся, корчась на полу, потом сорвал рубашку, и, обмотав ей голову, на ощупь пополз вперед. К его невероятной радости, жар начал слабеть. Пыль по-прежнему висела в воздухе, но он увидел впереди свет, расплывавшийся в белесом тумане, — Хьютай тоже пробиралась вперед, обгоняя его. Они проползли так несколько десятков метров, чихая от пыли и тревожно прислушиваясь к нарастающему гулу наверху. Потом путь им преградила очередная железная дверь. Анмай встал в полный рост и изо всех сил навалился на неё, — сейчас любой выход на поверхность был смертельно опасен, но оставаться в этом полном гари и пыли коридоре было просто невозможно, тут нечем было дышать...
Дверь подалась почти сразу, и они ввалились в какое-то темное, просторное помещение. Едва пропустив подругу, Вэру вновь навалился на дверь, на сей раз закрывая её. Сорвав рубаху с лица, он целую минуту часто и глубоко дышал, наслаждаясь холодным и чистым воздухом. Но гул становился всё сильнее, пол трясло всё более резко, — и свод вдруг рухнул им на головы. Сбитый с ног, Анмай отчаянно рванулся вверх, — и с крайним удивлением понял, что сотни тонн камня поддаются...
...........................................................................................
Хьютай разбудили низкие гудки, идущие из её браслета, — не тревога, но сообщение о том, что в мире происходит что-то плохое и серьёзное. Она помотала головой и потянулась, прогоняя обрывки сна. Прижавшийся к её боку Анмай бессознательно шевельнулся, поудобней положив голову на руку, и вновь застыл. Вчера они вымотались до предела, — и, взглянув на часы, Хьютай поняла, что они проспали вечер, всю ночь и утро. Сейчас был уже день.
Немного подумав, она села на Вэру верхом, запустив руки в лохматую гриву любимого. В тот же миг её словно сбросил взрыв: Анмай ошалело рванулся, так резко, что она, вскрикнув, полетела вверх тормашками, грохнувшись затылком об пол так, что в глазах поплыли веселые бело-голубые искры.
Первое, что она увидела, — изумленное лицо Анмая. Очумело оглядываясь, он стоял на краю постели, на четвереньках. Взглянув друг на друга, они начали ржать, как ненормальные. В приоткрывшуюся дверь спальни тут же просунулись две светловолосых головы, — и исчезли прежде, чем брошенная сильной рукой Хьютай подушка долетела до них.
