Бегущая по мирам

* * *

В заброшенном доме я обнаружила... Джема. Он валялся в горячке и кашлял кровью, на искусанных, обметанных жаром губах запеклись темные корочки. Думаю, появись я чуть позже — он бы умер.

Я нашла в доме аптечку, оставшуюся от тех времен, когда за ним ухаживал Очкарик. Там было несколько ампул с антибиотиком. Я понятия не имела, как и что, но сделала один укол — и ему немного полегчало.

Несколько суток я просидела возле него, обтирая его горячее тело мокрыми тряпками, и на третий день после очередного укола — как раз была последняя ампула, — кризис миновал. Он был очень слаб, но стало ясно, что он не умрет.

— Надо ехать в город, — прошелестел он, кашляя и отнимая ото рта тряпочку с пятнами крови.

Несколько минут он тупо смотрел на эти пятна, а потом повторил:

— Мне надо в город...

— Прикажешь тащить тебя на себе?

Я разозлилась: падаю с ног от усталости и недоедания — у нас оставались жалкие крохи от того, что привозил в свое время Очкарик, — и чувствую себя немногим лучше, чем он, а тут даже не поинтересуются как ты и что!

Он посмотрел на меня бессмысленными глазами — как на предмет неодушевленный, и полез под матрас, на котором лежал. Вытащил что-то, завернутое в целлофан. Развернул...

В нос мне ударила отвратительная вонь. Он держал в руках что-то маленькое, сморщенное, сине-черное, и по его мертвенно-бледному исхудалому лицу расплывалась счастливая улыбка идиота.

— Дядюшкин пальчик?! — ахнула я.

Он радостно кивнул. Меня вырвало.

— Дура!! — заорал он, внезапно рассердившись. — Это же — миллионы! Я увезу тебя отсюда, я найму тебе лучших врачей — тебя вылечат... мы поженимся и... и пошлем всех к черту!

— Лечиться пора тебе! — я намекала на его легкие, но он понял по-другому.

— Ты же чокнутая! Сумасшедшая!..

— Не более, чем все остальные!! — я выплюнула эти слова ему в лицо и ушла вниз.

Мне отчего-то стало душно. Взяла старое одеяло, вышла в запущенный сад, постелила его на траву, легла.

Спустя полчаса он вышел из дома. Одетый.

— Поехали... — коротко бросил он.

— Верхом на палочке?

Вместо ответа он завернул за угол дома и вскоре я услышала непонятный шум, а потом — звук заводимого двигателя. Мною овладело любопытство.

Возле развесистой старой яблони стояла роскошная черная "марсия". Сзади виднелся широкий лаз, ведущий под землю. Видимо, оттуда он ее и выкатил.

— Это подарок от покойного господина Головастика, — самодовольно усмехнулся он. — Бак почти полон, надо бы только колесо переднее подкачать...

И он, нажав нужную кнопку на панели, открыл багажник.

Я в тот момент как раз хотела осмотреть красавицу получше, и плавно поднявшаяся крышка оказалась у меня перед носом — и я заорала так, что в небо поднялись и беспокойно заметались с хриплым карканьем тучи ворон, до того мирно сидевшие на ветвях яблонь.

Из багажника на меня смотрел человек: красно-голубая кожа, пустые, лишенные выражения, глаза и... распоротый живот, как у выпотрошенной рыбы.

Эта нежить ухватилась сизыми пальцами за край багажника и стала медленно вылезать. Я оцепенела и смотрела, как он поднимается. Подскочив, Джем быстро захлопнул крышку багажника. Я услышала тупой звук удара — она стукнула Выпотрошенного по голове.

Джем, тяжело дыша, сел на багажник.

— Черт... — пробормотал он, утирая пот, — откуда он тут взялся?..

— К-кто это?

— Эта нечисть словно преследует меня... — Джем, казалось, не услышал моего вопроса. Он напряженно о чем-то думал, и вдруг хлопнул себя по лбу: — Да ведь они же наверно сунули его в багажник тогда, а меня угораздило угнать именно эту тачку!..

Очевидно, ему все стало понятно, он повеселел и сказал:

— Садись в машину.

— Я никуда не поеду пока... оно — там.

Джем одарил меня раздраженным взглядом.

— Оно оттуда не выберется!

— Может быть, — согласилась я, — но ты забыл о постах на дороге. С таким попутчиком нас тут же арестуют.

Его лицо приняло озабоченное выражение. Потом Джем подобрал длинный сучковатый дрын и снова открыл багажник.

Существо медленно высунуло наружу голову. Оно двигалось точно ленивец, и у меня создалось впечатление, что оно нас не видит: оно никак не реагировало ни на наше присутствие, ни на солнечный свет. Перевалившись через край багажника, оно упало наземь, потом медленно поднялось на четвереньки и потихоньку выпрямилось, но не до конца, а осталось стоять, согнув колени и спину, и прижав руки к животу, словно хотело запахнуть края раны. Я обратила внимание, что у него не было внутренностей, а снизу сзади торчало что-то белесое, вроде огромного картофельного ростка. От него исходил неприятный запах, но не разлагающегося мяса — я и не заметила нигде гнили — а замоченной фасоли, когда она постоит в воде несколько суток.

— Джем, у него что-то торчит...

Он выругался и подтолкнул это существо палкой в сторону подземного лаза. Горбясь и спотыкаясь, оно покорно ступало туда, куда его толкали, и Джему в конце концов удалось загнать его в подземелье. Он быстро закрыл вход и замаскировал его землей. Я увидела, что его лицо покрылось мелкими каплями пота.

— Ты видел... это раньше? — полуутвердительно спросила я.

Лицо Джема исказила гримаса, долженствующая изображать улыбку:

— Я познакомился с этим парнем в морге: кто-то нанял его убрать Головастика, а вместо того ему самому выпустили кишки.

Логично, где же еще с таким познакомишься?

* * *

В машине Джем достал из кармана одну штуку — что-то вроде рации — и с кем-то переговорил. Потом протянул мне точно такую же штуковину:

— Это называется — коннектор, держи его при себе для связи. На всякий случай... — и объяснил, как им пользоваться.

В городе мы отправились в один захудалый бар в промышленной зоне. Там Джем усадил меня за столик и заказал бутербродов с чаем, а сам уселся отдельно и вскоре к нему присоединился незнакомый мне человек. Они недолго о чем-то потолковали, я видела, как Джем сунул незнакомцу маленький пакетик и тот ушел.

Джем посидел еще немного, расплатился и вышел, сделав у дверей незаметный знак следовать за ним. Он не стал мне объяснять появление незнакомца, а я не захотела спрашивать — чем меньше будешь знать, тем меньше расскажешь. Мы купили необходимое и вернулись в заброшенный дом, где провели в непонятном ожидании несколько дней.

* * *

В один из таких дней Джем снова завел разговор о том, что случилось двенадцать лет назад. Он заставлял меня снова и снова повторять то, что я уже десятки раз рассказывала ее родителям, полицейским, психиатрам, — до того как меня заставили все забыть — не сознавая, что я не в силах говорить об этом! Может быть, он и видел, что эти разговоры выводят меня из равновесия и делал это нарочно? Я не понимала, к чему этот садизм, пока он вдруг не сказал, с видом человека, додавливающего муху, которой перед этим методично оборвал лапки и крылышки:

— Ты толкнула ее с крыши — я это видел... — сказал, как припечатал и посмотрел на меня своими ясными очами.

У меня внутри словно что-то оборвалось... Это было такое потрясение — хуже я ничего никогда не испытывала!

— Это неправда... — тихо и растерянно сказала я. — Неправда. Я не убивала... Я не способна на убийство! Я — не могла ее убить...

— Ты и охранника не убивала, — ехидно заметил он. — И ту девушку... Соню Карсон. Помнишь?.. Мой приятель из полиции сообщил мне, что экспертиза установила: охранник и эта девушка были убиты из одного и того же оружия — из твоего.

Его последние слова ничего не значили — просто Соню убрали те же, кто охотились за мной, и Луиза, а возможно, и сама Соня, были связаны с этими людьми. Убили Соню — а потом подсунули Луизе этот пистолет...Вероятно, это были прихвостни Головастика... а может, и нет. Я бы додумала эту мысль до конца — тут было некое рациональное зерно, и в воздухе витало еще что-то... Что-то важное, но сейчас я была слишком потрясена, чтобы думать об этом.

— Это неправда... — повторила я.

Он понял, что я имела в виду, и устало сказал:

— Я это видел. У меня была возможность пользоваться Центром перемещений во времени и я два раза нарочно изменял заданные параметры и вместо командировок отправлялся в тот проклятый день...

— А тело? — ухватилась я за последнюю соломинку.

— Я быстро спустился и спрятал его, а позже перепрятал еще раз.

— Зачем? — спросила я.

— Я не хотел потерять и тебя... — ответил он.

Но это уже не имело значения. Меня больше не существовало...

* * *

Раздался звонок. Джем схватился за коннектор:

— Да?

В трубке послышался голос Лейтенанта. Он был на взводе.

— Номер не прошел...

— Не понял... Они что-то заподозрили?

— Я тебе еще раз повторяю: номер не прошел. Кого ты хотел обмануть, идиот?! Или тебе остатки мозгов вышибли?..

Джем потерял на мгновенье дар речи. Потом спросил дрожащим от волнения голосом:

— Это... не он?

— Это вообще не человек! — рявкнул Лейтенант.

— Что?!

— Это была имитация! Клон, как они сказали...

— Но ведь это — невозможно!

— Они тоже так говорят, но тем не менее... Причем, он, по всем параметрам, воспроизведен от него — слишком много общего...

Джем потерянно молчал — случившееся было слишком несправедливым! Его собеседник тоже помолчал, а потом сказал:

— Постарайся впредь больше не шутить — ты меня едва не подставил! — и отключился.

* * *

Я не знала, о чем он разговаривал и с кем. Я все думала о том, что случилось тогда — и что-то было не так. Ведь я бы вспомнила! Но не могла... Джем тоже промолчал весь остаток вечера, думая о чем-то своем — похоже, он получил удар, не хуже моего.

Он же размышлял о том, что сообщил ему Лейтенант, и постепенно у него зародилось подозрение, переросшее в уверенность: сообщник врет!... Врет. Получил положительное решение экспертизы, а теперь хочет избавиться от него, чтобы самому завладеть всеми деньгами.

Другой вопрос — как он собирается это сделать? Правда, это очень хитрая бестия... Но — как? Как?.. И вдруг в лихорадочном потоке бессвязных мыслей мелькнуло: да ведь он же мог за это время отыскать настоящую наследницу! А там — женится на ней и дело в шляпе: будет жить, припеваючи, с молодой женой на его — его! — кровные денежки...

Он словно наяву услышал тягучий говорок Лейтенанта: "...парню из низов нелегко устроиться в этой жизни... Я давно искал подходящий случай..." Да он сам бы так поступил на его месте! Ах, черт!.. Надо же, что придумал — клон! В специальных лабораториях выращивают отдельные органы и даже используют их в качестве трансплантатов, — не всегда, правда, удачно... Выращивают куски кожи, кости, ткани, — но, чтобы человека целиком, да еще жизнеспособного! Тем более, труп, который они видели, был одного возраста с дядюшкой, — так что же, вырастили сразу старика? Но развитие любого организма идет постепенно, начиная с зародыша... Его сделали одновременно с дядей? Но это абсурд: в то время об этом не могло быть и речи! Или его воспроизвели позже и нарочно состарили? Но откуда такая поразительная идентичность? Ведь даже однояйцевые близнецы в старости не так уж схожи в том, что касается морщин и седых прядей... Разве что грим... Или двойник...

Джем совсем запутался и, чтобы рассеять сомнения, принес из машины телефон и позвонил: этот человек должен быть компетентен в подобных вопросах...

— Алло? Попросите господина Кагича...

Поговорив с четверть часа, он распрощался. Разговор с Кагичем — деканом факультета естественных наук Университета, тем самый, с которым он беседовал в первый же день после приезда с Новой Гвинеи, — окончательно укрепил его подозрения.

Кагич сообщил, что наука действительно еще не достигла подобных высот. "К тому же — клонирование человека запрещено практически во всех мало-мальски развитых странах..." — добавил он на прощанье.

Одно только теперь не давало ему покоя: ведь дядя был осужден за какие-то опыты, которые проводил над людьми, а что если... Но нет. Нет... Или — да?..

* * *

По лицу Джема я видела, что он очень встревожен. Я прислушивалась к разговору, пока он там с кем-то трепался о последних достижениях науки — нашел время! — и мне показался странно знакомым голос человека, с которым он разговаривал.

— Кому ты звонил? — спросила я, стараясь казаться равнодушной.

— Знакомому из Университета. Декану Кагичу... — рассеянно ответил он, продолжая о чем-то сосредоточенно размышлять. Имя было мне не знакомо.

— Собирайся! — вдруг приказал Джем. — Нужно уходить отсюда.

Через пять минут я уже сидела в машине. Он включил зажигание и тут я увидела, что с пригорка спускаются машины. Он тоже это увидел и выругался:

— Проклятье! Мне надо было это предвидеть! — он выдернул меня из кабины. — Скорее!!

Захлопнув дверцу, он нырнул в кусты орешника, немного повозился там и открыл подземное убежище.

— Скорее! — нетерпеливо повторил он.

— Но ведь там же — оно! — чуть не плача сказала я.

В эти минуты я чуть ли не впервые за долгое время почувствовала: моим нервам, моему рассудку — уже хватит впечатлений! Все эти черти, привидения, колдуны, ночные кошмары, а в придачу — погони, перестрелки и пытки! И теперь я еще должна остаться в темноте, наедине с этой тварью!

Закричав, я забилась в истерике.

— Замолчи!.. — прошипел он. — Нас могут услышать!

Я упиралась, но он затащил меня в это проклятое убежище и наступила темнота. Я замолчала. Он стоял рядом, держа меня за руку, я слышала его прерывистое с присвистом дыхание.

Наконец, мы услышали как во двор въехали машины. Хлопнули дверцы.

— Эй, голубки! — я узнала голос Итальянца.

Прискакали, недобитки, по нашу душу, — и чего им еще надо?!

Это выяснилось очень скоро. Они продолжали выкрикивать наши имена, потом он велел им все обыскать.

— Они не могли уйти далеко! Радиатор еще теплый...

— Мы слышали, как она орала...

На старой ферме поднялась суета. Бандитов, судя по голосам, было не меньше десяти — как раз столько, сколько влезает в две машины. Видимо, здесь собрались все, кто остался от банды микроцефала.

— Их тут нет! — крикнул кто-то.

— Ищите! — рявкнул Итальянец, — Пусть двое поедут осмотрят все вокруг — они где-то рядом!

"Проклятый легавый!" — думал Джем, а я молча молилась:

" Господи! Спаси нас и сохрани!..."

Потом вернулись те, кого он посылал нас искать.

— Глухо... Может, оставить здесь засаду?

— Они не дураки!

Эти гады посовещались еще минут десять и уже собирались отчалить, и тут я услышала в глубине своей темницы шорох: оно ползло к нам! Потянуло противным запахом моченой фасоли и меня вдруг коснулась липкая холодная рука! Я вскрикнула — и они услышали...

Снаружи донеслись радостные хищные возгласы. Эта проклятая тварь снова и снова тыкалась в меня! Джем одной рукой затыкал мне рот, а другой отпихивал этого упыря, но он все лез и лез, пачкая нас слизью.

Они слышали нашу возню и довольно скоро вычислили наше убежище. В дверь ударило что-то тяжелое — еще и еще: сначала они счистили дерн и землю, маскирующие вход, а потом стали ломать дверь, но это оказалось не так-то легко.