— Что ты предлагаешь?
Ясные, светло — карие глаза Зубра, порой влияли на Ставра гипнотически. Вот и сейчас взгляд Торфия настоятельно требовал решения.
— Найти эту девчонку раньше Маера! — с трудом оторвавшись от глаз собеседника, пробормотал Орёл, ругая себя за слабость.
— Но, если Шадр вернулся, он мог сыскарей Бороды подключить. Знаешь ведь, что Борода ему не откажет!
— Значит, надо найти её раньше тайничих! — Зубр скептически ухмыльнулся, демонстрируя своё отношение к сыскным возможностям их Орденов. Но Ставр уже не желал отказываться от задуманного. — Пойми, Торфий, я печёнкой чувствую, что надо первыми найти эту девчонку!
— Да я верю тебе... Только, как мы будем её искать, если ничего не знаем?! Даже имени...
— Положись на меня! Через пару дней мы будем знать о ней многое!
Махнув на прощание рукой, Ставр телепортом вернулся к себе в замок Гнездо Орла, оставив Торфия в глубокой задумчивости. Боевой маг не любил интриг и тайн. Он предпочитал открытый бой, знание противника в лицо и честное противостояние. Слежка за коллегами из Ордена Змеи ему претила. Но Маер сам нарвался на такое отношение.
И всё равно, раскол в магическом сообществе очень не нравился Торфию. А произошёл именно раскол, иначе бы Змей честно обратился к ним за помощью.
Орвид проснулся от недовольного урчания собственного живота, требующего немедленно наполнить его тем изысканным блюдом, аромат которого уже полчаса дразнил его спящий нос. Обычный кулеш, сварганенный Томом в походных условиях, и впрямь был кулинарным шедевром. То, что у парня несомненный талант к приготовлению пищи, наместник убедился на вчерашнем ужине. Сытная солянка превзошла все его ожидания. И он сразу вспомнил, что при первом знакомстве Истома упоминал о своей мечте: собственной пекарне. Похоже, парень тогда не врал, а Змиулан посчитал, что над ним изощрённо издеваются. И как теперь оказалось, брат с сестрой в тот раз ему почти ни в чём не солгали. Только в том, что Делька — парень, да и то, по большой необходимости. Но как не была похожа эта правда, на ту 'правду', которую он ожидал от них тогда услышать. Но... это дело прошлое.
Глядя через пламя костра на своих детей, дружно скребущих ложками свои миски, Орвид почувствовал необычный прилив нежности. Но эта нежность отличалась от нежности в любимой женщине. Это было, скорее, странное умиление, смешанное с гордостью за таких славных наследников.
'Отцовский инстинкт проснулся?' — не смог оставаться в стороне от его душевных переживаний ехидный дух.
'Заткнись, а?!' — довольно доброжелательно посоветовал Орвид.
'Да я же за тебя радуюсь!' — оскорбился Энан.
'Радуйся молча!' — всё так же флегматично посоветовал ему носитель.
'Куда ж молчаливее-то?'
'Отцы, вы что, ссоритесь?' — присоединился к ним басок Тома.
Делька судорожно хихикнула и, пока мужчины отвлеклись, полезла в котелок за остатками каши.
'Ну, что ты! — дружно заверили сына оба папаши. — Просто беседуем, обычное дело'.
— А-а-а, — вслух произнёс Том и нагло сгрёб котелок к себе, не обращая внимания на недовольное сопение Дельки.
'Растёт, мальчик...'
Кто из отцов подумал последнюю фразу ни Том, ни Делька не поняли, возможно — оба сразу. Девушка снова хихикнула, хотя изо всех сил старалась сдержаться. Парень же невозмутимо доедал кулеш, всем своим видом демонстрируя, что это его не касается. Единственное, что было у него на уме: 'А не зря ли он напросился на возможность читать мысли? Уж больно непредсказуемы были высказывания родственников. Так и подавиться недолго... до смерти'.
Делька сгребла грязную посуду и собралась идти её мыть к небольшому горному водопадику, обнаруженному в нескольких минутах ходьбы вниз по склону.
— Подожди, я пойду с тобой, — остановил её Орвид.
— Не надо, я справлюсь, — усмехнулась Делька, догадавшаяся, что наместник, таким образом, собирается защитить её от возможных неприятностей, таящихся в тёмном лесу. — Я уже с ними договорилась.
— С кем? — буквально выпучил на неё глаза отец.
— С местными... — невозмутимо пожала плечами девушка, и скрылась за кустами.
Орвид перевёл недоумённый взгляд на Истому.
— Это она про нечистиков... — как о само собой разумеющемся, сообщил парень, подкладывая ветки в костёр. Орвид отрешённо смотрел на его действия, провожая ленивым сытым взглядом искры, улетающие в тёмное небо. Том подложил в огонь ещё поленьев и с чувством выполненного долга продолжил свои пояснения: — Делька сказала, что её мать научила... это... договариваться с лесными жителями. На нас и в прошлый раз, когда мы в лесу ночевали, ни один из них не напал, и хищники стороной обходили, и вообще... она смелая.
— А-а-а, — успокоился Орвид, вспомнив, что Вия тоже никогда не боялась в одиночку ходить в лесную чащу. Выходит, и дочери ничего не грозило. — Полезное умение...
— Ещё бы! — Тон парня был такой гордый, будто это он сам владеет столь необходимым в путешествии умением. Но, в ту же секунду он, что-то вспомнив, мелко затрясся, пытаясь унять своё веселье. — Я когда первый раз увидел, как она с пеньком шепчется, чуть со смеху не помер! — Весёлые воспоминания снова ввергли его хохот и, пока он не отсмеялся, рассказывать что-либо дальше не мог по причине вздрагивания и даже икания. Лишь минуты через три, когда отдышался, Том продолжил: — Вроде, нормальная, а сидит, какими-то щепками трухлявый пень осыпает... хи-хи...
Приступ смеха возобновился с новой силой. Глядя на ухохатывающегося Тома, Орвид и сам не заметил, как начал улыбаться, причём, довольно широко.
— Сколько раз тебе повторять, — вынырнула из-за кустов Делька с мытой посудой и полным котелком чистой воды, — что это не пенёк, а лешак местный! А раз ничего не понимаешь, так и не лезь! На вот, повесь котелок. Чаёк заварим.
Всё ещё вздрагивающий от смеха Том чуть не расплескал воду, но повесил-таки котелок над костром и снова судорожно хихикнул. Сестра недовольно поджала губы.
— Адель, — девушка с готовностью обернулась к Орвиду, — а чему тебя ещё мама учила?
— Травы различать, понимать их внутреннюю силу, уметь их использовать. Но не многому я научилась... — потупила она взгляд. — Потом, в школе... я гораздо больше узнала. Но и там... не задержалась!
— А что тебе Вия про ильвов рассказывала?
— Она про эльфийский лес рассказывала, а про самих эльфов... почти ничего. Только потом... — Делька долго и пристально смотрела через огонь на отца, решая, стоит ли его посвящать в знания, почерпнутые из книги, или повременить с этим? Честность взяла верх, и она начала свой рассказ.
Её отец, не мигая, и, кажется, даже не дыша, слушал древнюю легенду, не понимая, почему он не может оторвать свой взгляд от глаз дочери.
Много веков назад в далёком мире Первой Луны обитали Светлые и Тёмные эльфы. Вражды между ними не было, но и дружбы особой они не водили. Светлые обитали в лесах, Тёмные же предпочитали глубокие горные пещеры, так что им и пересекаться особой надобности не было. И жили они так, не замечая друг друга тысячелетиями, пока однажды Тёмный принц не возжелал себе в жёны Светлую принцессу.
Светлый король Элоитаниэль возмутился таким неприемлемым предложением Тёмных, отказав принцу Аметисту в руке своей дочери Юльминиалии. Тёмные не простили отказа, выкрали принцессу и поставили Светлым условие, что девушка останется у них до тех пор, пока Элоитаниэль коленопреклонённо не принесёт свои извинения Аметисту перед всем кланом Тёмных, после чего всё-таки состоится свадьба принца и принцессы. Лесные эльфы пришли в бешенство от такого наглого ультиматума.
Тогда Светлый король отправил в горы своих лучших лазутчиков, которые принесли ему страшную весть: принцесса Юльминиалия мертва. Она покончила жизнь самоубийством, освобождая отца от столь унизительного извинения.
Разъярённый Элоитаниэль объявил войну Тёмным, намереваясь биться до победного конца. Но удача тогда была не на стороне Светлых. Тёмные, практически безнаказанно уничтожали леса Светлых, выжигая их и засыпая чёрными, мёртвыми камнями. А вот до их подземных пещер было трудно добраться воинам Светлых. Когда Элоитаниэль понял, что война проиграна, места их обитания уже превратились в безжизненные каменные пустыни. Светлые эльфы, лишённые своих лесов, стали болеть и умирать от неизлечимых болезней. Сам Элоитаниэль не смог пережить поражения и буквально увял от чёрной тоски за короткое время.
Ильвиэналий, молодой король Светлых, избранный, оставшимися в живых эльфами, увёл свой поредевший клан в мир Второй Луны, населённый людьми. Хотя старые эльфы считали мир Второй Луны малоперспективным с магической точки зрения, они неожиданно наткнулись на долину источников магической силы, неравномерно разбросанных на территории, населённой племенем славов. Люди дружелюбно приняли их на своей земле. Мало того, они стали поклоняться им, считая, чуть ли не богами, и называя не иначе, как Пресветлыми. Сечен, предводитель славов, и король Ильвиэналий заключили договор о взаимовыгодном сосуществовании в долине ключей, именуемой с тех пор на эльфийский манер — Ильменией.
Ильвиэналий был так очарован простодушными славами, что решил их облагодетельствовать, создав в долине магическую сеть, которой смогли бы пользоваться одарённые люди. То, что среди них встречались чувствительные к магии индивиды, поразило эльфов. Это открытие кардинально изменило их представление о жителях мира Второй Луны. Для талантливых детей была даже организована магическая школа при самом сильном источнике силы. Вокруг этого источника со временем эльфы буквально создали свой чудесный лес. А славы стали называть его Ильвилесом, добавив в название имя Пресветлого короля.
Но долина всё же была мала для совместного проживания людей и ильвов, так местные жители стали называть пришельцев. Эльфы долго искали свободное место в этом мире, где бы они могли поселиться, не вторгаясь на уже освоенную чужую территорию. Но только горы не были заселены местными народами. Создать в горах лес, подходящий им для жизни, было делом не из лёгких, но другого выбора у эльфов не было. Ильвиэналий увёл свой клан в Дагры. Воспользовавшись созданной магической сетью и протянув потоки в горы, они принялись за создание чуда — настоящего эльфийского леса...
Человеческий век короток по сравнению с эльфийским. Прошло очень много лет, пока взращивался Пресветлыми их лес в горах. И не одно поколение людей сменилось за это время в долине ключей. Когда эльфы вновь появились там, они уже не застали тех, с которыми когда-то создавали магическую сеть. Те люди давно стали легендой, как и сами ильвы. Но не это огорчило их. Было на земле Ильмении одно изменение, которое ввергло Пресветлых просто в бешенство. Люди практически уничтожили Ильвилес. Не было уже сказочного леса, на его месте был воздвигнут город. Огромные, вековые деревья были уничтожены в угоду строительным нуждам, так как стал этот город столицей княжества. Каменные дома, возведённые на месте бывшего леса, ярко напомнили эльфам их родной мир, засыпанный чёрными камнями.
Потомки славов отказались выполнить их требование и возродить погубленный лес. Кроме всего, они ещё и источники силы почти повсеместно упаковали в каменные тиски, построив над ними величественные храмы. Жрецы, служители этих храмов, даже слушать не хотели о том, что такое непочтение к природным силам может обернуться трагедией. Наоборот, они считали, что берегут и лелеют источники, как завещали им предки.
Не найдя понимания и разругавшись с людьми из-за всех этих изменений, эльфы вернулись к себе в горы и поклялись, что больше с людской расой они никаких дел не имеют. Отгородились от всего мира непроходимыми препятствиями, самоизолировались, считая своё решение единственно правильным. Во веки веков! Аминь!
Орвид с ещё большим удивлением смотрел на дочь, с трудом переваривая только что услышанное.
— Ты это прочла? — В его вопросе проскользнуло некое недоумение, почти недоверие.
— Да, — девушка смутилась, словно стеснялась собственной грамотности.
— В книге Вии? — Орвид прекрасно понимал, что на языке людей эту историю она прочесть никак не могла. Следовательно...
— Да.
— Ты... знаешь иль... эльфийский язык? — с сомнением, впаянным в надежду, поинтересовался мужчина.
Делька недоумённо пожала плечами.
— Я думала, что это тайный язык ведуний, — похлопала она ресницами. — Мне так мама говорила.
Орвид выдержал долгую паузу, решая, стоит ли посвящать дочь в свои умозаключения. Ведь, мало того, что лишив силы, маги сотворили из неё страшное, безжалостное в своём неведении, а кроме того, живое и думающее оружие, способное не просто разрушить магическую сеть, а смести её, разметав источники. Так она ещё оказалась носительницей эльфийской крови и их знаний. Да за неё ничего не пожалеют ни божники, ни механики, ни князь, ни сами маги. И какая она им больше нужна: живая или мёртвая, остаётся только гадать.
— Адель, ты понимаешь, что тебе грозит опасность? — лицо наместника сейчас было именно таким, каким Делька запомнила его после первого знакомства: сосредоточенным, суровым, властным.
— Опасность? — девушка нахмурилась. Они давно уже обсудили этот вопрос с Томом и пришли к выводу, что осторожность никогда не бывает излишней. Но воссоединение семейства их немного расслабило. — Догадываюсь, но... разве мы теперь не справимся с Гардашем?
— Гардаш... если бы только он... — мужчина нервно стиснул руки, пытаясь совладать со своими эмоциями. — Если за твои поиски взялся Шадр... мне Дрёза сказала. Так вот в этом случае можно предположить, что будет задействован княжеский тайный сыск. Отсюда следует, что на трактах и дорогах, на постоялых дворах и в тавернах, в городах и деревнях к тебе будут присматриваться сотни глаз, сверяя твою внешность с полученным описанием внешности разыскиваемой девушки. Знаешь... — он сощурил глаза, явно её оценивая, — тебе действительно лучше побыть пока парнем. Тогда ведь кроме меня никто не догадался? — Брат и сестра отрицательно помотали головами. — Вот и хорошо.... но надо сменить имя!
— Тогда надо нам всем называться по-другому, — резонно заметил Истома.
— Ты прав. Ну, дети мои, как зваться будем? — усмехнулся Орвид.
— О-о-опять? — простонала Делька, жалобно глядя на отца. Она прекрасно понимала, что в новой ситуации имя Делиш не поможет скрыть её от преследователей. — Ладно, буду Гриней, — буркнула она недовольно. Том метнул на неё удивлённый взгляд. — Ничего другого в голову не приходит, — объяснила она брату.
— А-а-а... а я то подумал... — многозначительно затянул Истома.
— Зря подумал,— огрызнулась Делька, обиженная его намёками.
— Ухажёр? — тут же поинтересовался папаша таким тоном, словно собрался, посягнувшему на его дочь парню, как минимум — оторвать ноги... немедленно.
— Сосед, — ещё более недовольно буркнула девушка, стрельнув в брата суровым взглядом.
— А я Тимом буду, — не обращая внимания на злящуюся сестру, сообщил Том. — Так запомнить проще: Том — Тим...
