— Это еще что?
— Техника защиты — "пунтийя" — накидываешь как кружево поверх всех эмоций, и они становятся неразличимы для таких как я и Дэниэл.
— А еще какие чувства находятся на верхнем слое?
Он расхохотался:
— Представь себе, что любопытство демоническое. Кстати, раз уж ты все знаешь, то не позволишь ли ты демонам в своем кабинете подчищать эмоции оставленные пациентами? Тебе эти эмоции ни к чему, а им все же пища. А у тебя там много всего, для Заффа и Реффа — целый пир. А уж чистота будет — ни пылинки. Дышать будешь легко и свободно — как в горах морозным зимним утром. А они за это — подошвы твои целовать будут.
— Подожди, они эмоции как плату за услуги берут?
— О, я догадываюсь, кто тебя этому научил. Казадоры продают им эмоции, вернее, бросают их как собаке кость, в обмен на определенные услуги.
-А вы зачем?
— Чтобы помещение очистить и дышать вольготно. Кстати, как поживает твой казадор?
— Не знаю.
— О, даже так! — Хьюз удивленно поднял брови.
Но мне не хотелось говорить о Жене.
— Джеф, я давно тебя хотела спросить... Помнишь Вику, первую нашу пациентку, которая похудела? Она еще жаловалась, что ее прокляли, помнишь?
— Допустим, а что это ты о ней вспомнила?
— Она мне рассказала, что ты ее в другой мир усылал, где она встретила девочку, которую в детстве обижала, Сонечку, и соседку, тетю Лиду. И ты, вроде, дал ей шанс попросить у них прощения, чтобы снять проклятье...
— А, вот ты о чем! Скажу, ладно. Как только Вика упомянула некую тетю Лиду, я сразу понял, что речь идет о Сорочинской Лидии Яковлевне, фуэнсене из Демонета, межмирового масштаба.
— Фуэнсен? Такой как я?
— Полина, я же сказал — межмирового масштаба. Сильнее ее никого нет, по крайней мере, я не слышал. А ты все же начинающий, хоть я не сомневаюсь, что талантливый. Для фуэнсена ее класса — сущий пустяк повлиять на чью-нибудь судьбу, угостив блюдом с определенным фуэном. Так что Вика не ошиблась.
— Джеф, это похоже на колдовство.
— В определении реала — да.
— Значит Вика была не под гипнозом! Ты действительно ее доставил в Демонет, чтобы она извинилась перед тетей Лидой! А Сонечка? Она тоже в Демонете?
— О, да. Она, вернее ее проекция, живет во дворце Залесски.
Я вернулась к себе, размышляя о том, насколько ярче моя жизнь стала за последние полгода. А ведь все началось с Вики, если разобраться. До этого много лет все было спокойно, размеренно, без сюрпризов и удивлений, а теперь непрерывно возникают новые вопросы, а каждый ответ становится трамплином для новых удивлений, и это бесконечный и изумительный процесс!
А Жене я навязываться не стану! Если у него есть более важные дела, то пусть ими и занимается. А я, мысленно поблагодарю его за чудо, и буду отвыкать от него потихоньку. Вот только проверю е-мэйл перед уходом... ой, от него письмо.
"Нет, милая моя Полина, я тебя не забыл, пантерчик мой сердитый. Я помню, что скоро твой день рожденья — вот ссылка на мой сайт, глянь, а? Если приглянется тебе что-нибудь из моих работ, то укажи в письме номер изделия, и я сделаю для тебя почожее. Скучаю по тебе, Полинка".
Я в сердцах выключила компьютер. Мерзавец! Игрушку себе нашел! Если мужчина хочет быть рядом, то сметет все препятствия и обязательно будет! А если не хочет, то будет ссылаться на важные, не терпящие отлагательств, дела. Зачем ты написал мне, Женя? Я ведь не трогаю тебя, не пишу, не жалуюсь! Какое тебе дело до моего дня рождения? Ты оставил меня одну, зная, что это мой последний день в Демонете. А теперь, иди к черту!
В этот день я легла спать раньше, укрылась одеялом с головой, сердце стучало, и его слова плыли перед глазами. Ах, как любовь с ним сладка была! Встала, включила компьютер, перечитала его письмо, и снова выключила. Опять легла и закуталась в одеяло. Потом села на постели. Ну чего я вредничаю, а? Может он исправить все хочет? А может у него есть логическое объяснение своим поступкам? Сайт — то можно посмотреть хотя бы?
Включила компьютер. Переливающиеся буквы "Осколки неба", и ниже, мелким шрифтом — "работы украинского художника-ювелира, Евгения Галушко"— серьги, кольца, браслеты, кулоны, броши... Довольно оригинальные дизайны, узоры затейливые, а под каждым изделием — номер и форма заказа — все как положено. Сайт как сайт. Я не большой ценитель драгоценностей, но обижать его незачем, особенно если он хочет мне что-то приятное сделать, может вину загладить...
Напишу ему, ладно.
"Женя, конечно, мне было бы приятно получить от тебя подарок. Чего бы мне хотелось? Пожалуй, медальончик, на длинной цепочке, чтобы он груди касался и падал в вырез платья. Но только я не стану ничего выбирать, и не скажу какие из твоих работ мне приглянулись. Ты лучше думай обо мне во время работы над медальончиком, а что получится, то и подаришь''.
Отправила письмо и опять залезла под одеяло и стала мечтать о том, как было бы здорово, если бы он сейчас со мной в Демонете был. Я хотела, чтобы он сам спросил как я там, а он не спросил. Он же не знает ничего обо мне, полагает, что я покинула тот мир... Ух, как звучит печально "покинула мир". Опять встала, включила компьютер, от него уже был ответ, ну да у него же утро, он всегда в это время уходит на работу и проверяет е-мэйл:
"Конечно, Полинка, любимая моя, я все сделаю — знаю, что пойдет тебе, очам твоим яхонтовым. Жди от меня посылки, на почту, до востребования ".
Не могу на него сердиться! Нас столько связывает! Если бы он не оставил меня в Демонете одну, я бы не узнала, что я — фуэнсен. Только когда он ушел, я выползла из любовного панциря и нашла свою роль в этом мире. Так что все хорошо, и впереди — много интересного. Но все же, почему он ни слова не спросил, как я поживаю, что делаю? Ведь мой голденгрэйн прекратил существование — так Дэниэл сказал, где же Женя будет жить? А если бы он спросил, то я бы сразу рассказала, что в Демонете сейчас забрезжил рассвет...
Дворец админа
Лежа в постели, я изучала панель автоматического управления. После нехитрых манипуляций, дверь отворилась, и вкатился столик с горячим кофейником, тарелочкой с маслом и сыром, плетеной корзинкой с горячими булочками и чашкой свежей малины. Вот это класс! Вот это — уважение мне оказывают как гостю и фуэнсену! Ага, при помощи этой панели можно выбрать блюда из меню и с доставкой на определенное время. А вот эта кнопка — наполнение купальни водой. Почему-то не видно, ни телевизора, ни радио. Надо будет спросить об этом у кого-нибудь...
Я вышла на балкон — в саду не было ни души — поставила поднос с кофе на столик и медленно ела хрустящие, тающие во рту булочки, любуясь узкой полоской рассвета и вдыхая цветочные ароматы. Подошла к краю балкона и обнаружила витую лестницу она вела прямо в сад. Это было очень кстати, не придется идти через все залы к парадному входу, чтобы погулять в саду. Как это я вечером лестницу не заметила?
Из найденных в шкафу вещей, я выбрала легкое белое кружевное платье, сандалии в тон, причесалась наспех — мне не терпелось попасть в сад. Я спустилась по лестнице, ступила на зеленую дорожку, разулась, засмеялась от удовольствия и пошла босиком по бархатной траве вдоль розовых кустов, размахивая сандалиями, а цветы кивали мне как старой знакомой. Я погрузила руки в фонтан по локоть, заглянула в увитую плющом беседку, перепрыгнула через ручеек — он привел меня к небольшому водопаду. Затем прошла через арку-ворота и спустилась на нижний уровень по ступенькам, по которым, журча, стекала вода.
Сад поражал буйством красок и тщательно продуманной запущенностью. А таких странных растений я никогда не видела, даже в ботаническом саду, вот эти цветы — похожи на мак по форме, но лепестки более крупные и мясистые — и как же много их — целая поляна! Я погладила нежный лепесток, коснулась сердцевинки — я никогда не срываю цветы и не люблю когда мне их дарят — цветы в вазе — это грустное и резкое напоминание о том, что все проходяще. Я прошла дальше, и, нет, мне не показалось, цветы и вправду поворачивали мне вслед головки. Неожиданно аромат усилился, я стала чихать. И вдруг из кустов выскочил огромный светлобородый мужчина, босой и голый до пояса — в одних холщовых штанах. Глаза его грозно сверкали.
— Уходите отсюда! Вам здесь не место!— заявил он без вступления.
Я растерялась.
— Извините, я не знала...
Я повернулась, чтобы уйти, но оступилась и упала прямо на цветочное ложе. Человек выкрикнул какое-то ругательство и кинулся ко мне. Я подумала, что он бросился мне на помощь, но я ошиблась — он за цветы свои испугался. Меня же он грубо схватил и, буквально, отшвырнул в сторону, на зеленую дорожку. Потом еще раз выругался, верно, на местном наречии, и стал разглаживать руками примятые стебельки.
Атмосфера в саду резко изменилась: воздух заполнился такой густой пыльцой, что ничего нельзя было разглядеть, а аромат стал удушающим. У меня закружилась голова. Я опустилась на траву, а встать уже не могла — боль обручем сдавила голову. Бородатый грубиян подхватил меня под мышки и поволок куда-то как ватную куклу. Он подтащил меня к какому-то сараю, толкнул ногой дверь, швырнул меня на циновку и вышел. Дверь за ним закрылась со скрипом.
Не удалась прогулка. Дэниэл упоминал, что во дворце и его окрестностях — людей не много, и я должна с ними познакомиться. Почему же он не предупредил, что некоторых из них я должнаобходить стороной? Что теперь со мной будет?
В дверях сарая появилась женщина одетая в холщовый костюм и передник с огромными карманами, из которых торчали садовые ножницы.
— Тебя кто подослал?— грубо спросила она.
— Никто, — простонала я.
— Сказки сказывать Софье Марковне будешь! Будешь тут сидеть пока не признаешься кто тебя прислал. А хозяйка придет — тебе не поздоровится!
— Вы ошибаетесь, — голос мой звучал слабо и хрипло. — Никто меня не присылал...
— Ты как здесь оказалась?
— Я гуляла в саду админа и вышла за ворота. Извините, я не знала, что сюда нельзя.
— А в сад Залесски ты как пролезла?
— Я живу в его дворце со вчерашнего дня. Спросите у него сами, если мне не верите.
— И спрошу, не сомневайся.
Она подала мне воды в глиняной чашке — вода пахла подгнившим деревом и я отодвинула ее руку.
— Ишь ты, еще перебирает! А чего в цветник самой Гуинды влезла-то, а?
— Чей?
— Гуинды.
— Извините, я не знаю о чем вы... Я упала в цветы случайно. Он напугал меня — выскочил, кричать стал... — мой язык ворочался с трудом.
— Назар напугал, что ли? Он-то может, да только цветы тревогу-суматоху подняли — я давно такой не помню, — ее голос немного смягчился.
Я приподнялась на локте. Голова все еще кружилась, цветочный запах, казалось, впитался в одежду и волосы — меня от него мутило.
— Ладно. Не врешь, вроде. И сумки у тебя с собой нет, чтобы цветы воровать. Зачит так. Сначала от цветочного аромата избавиться надо. А потом я тебя другой дорогой отсюда выведу, а то цветы опять атаку начнут.
— А что случилось-то? Я ничего не понимаю, голова кружится сильно.
— Так цветы Гуиндины панику-то подняли, Назар их так вырастил и обучил, — ежели они чужака завидят, то запахом его на помощь зовут, предупреждают, вызывают, а уж если тронет их кто, вот тут они сами чужака атакуют. А ты теперь — меченая ароматом этим, чтобы поймать тебя можно было. Да и сама далеко не уйдешь пока пыльцу из себя не вымоешь, да аромат не вытравишь, сам он не выветрится.
Она приоткрыла дверцу сарая:
— Надо подождать, пока пыльца уляжется! Ишь, как бушует! Может, и случайно ты в цветник влезла, да только Гуинда с нас спросит теперь.
-А кто это, Гуинда?
— Курандера известная, чародейка. Тут ее цветники и огороды — никому сюда кроме Назара нельзя. Если она сейчас нагрянет — цветы непременно ей наябедничают. Надо бы Назара упросить, чтобы он их успокоил, уговорил.
— Этот Назар — садовник?
— Да. Ну ладно, лежи пока.
Женщина вышла. Я слышала ее разговор с Назаром:
— Ee Залесски не предупредил, что ли?
— Вроде нет. Может Сонечка ее заслала для нового сюжета, а?
— Не думаю. Ей Гуинду злить не резон.
— Давай ее в порядок приведем, чтоб хоть админ не ругался.
— А не надо. Оставь ее как есть, — мужской голос. — Пусть Залесски сам теперь за ней приходит и отмывает собственноручно. Его кукла новая, видать...
— Ага, и мы — меж двух огней. С одной стороны — админ, а с другой — Гуинда. Давай ее лучше в порядок приведем, чтоб хоть Залесски не был в претензии. Я тебе давно говорила, что надо колючую ограду вырастить, да повыше, чтоб никто сюда залезть не мог.
— Нет. Эти цветы оград не любят, им простор нужен.
''Сволочь какая'', — подумала я зло. — ''Человеку плохо, а он о цветах беспокоится. Редкий мерзавец, должно быть''.
Женщина позвала меня с улицы:
— Эй, как тебя там?
— Полина,— ответила я слабым голосом.
— А я — Дарина. Иди сюда, все готово.
Я с трудом встала, открыла дверь, шатаясь, вышла наружу, и тут же сползла по некрашеной дощатой стене сарая, загоняя занозы в руки и плечи.
В центр двора был помещен огромный бак, из которого поднимался густой пар, Дарина помешивала в нем длинным деревянным шестом. Затем она принесла корзинку полную свежих белых лепестков, высыпала их в бак и повернулась ко мне:
— Ну что стоишь? Лезь давай.
Я отшатнулась.
— Куда? Вы шутите? Я же там утону и сварюсь! Никуда я не полезу! Отойдите от меня, а то я сейчас закричу.
Мне удалось встать и даже сделать несколько шагов в попытке удрать, но ноги опять подкосились, и я села на дорожку.
— Вот дуреха! Я же говорила — пока аромат цветочный не выведешь из кожи и волос, никуда уйти не сможешь!
— Вы тут все с ума сошли! Позовите Залесски.
— Залесски еще тут не хватало. Назар! Иди сюда, подсоби, а? — Дарина вдруг осерчала. — Мало того, что задницей прямо в Гуиндин мак села, так еще и привередничает! Засунь-ка ты ее в бак, Назар, а то она совсем ничего не соображает!
— Несподручно мне, баба все— таки, — отозвался Назар откуда-то из зарослей.
Дарина подошла ко мне вплотную:
— Последний раз объясняю. Аромат въелся в тебя. Понятно? Назар эти цветы вывел специально для Гуинды. Понятно? Из одного лепестка можно крепкую настойку сделать, а ты вляпалась всей жопой в цветник. Ты не придешь в себя, пока мы из тебя аромат не вымоем. Теперь ясно?
— Но я не хочу лезть в горячий бак, — я заплакала от беспомощности.
Я влезла в цветник какой-то курандеры и меня за это сейчас сварят заживо... не хочу. Я заплакала громче.
— Нет, я не могу это выдержать! — Назар вышел из зарослей. — Не реви, кому сказал! Вылезешь из бака как новенькая, даже лучше будешь! Али ты нас за живодеров каких принимаешь?
— Нет! Отойдите от меня!
-Да хватит разговаривать! Уже давно бы отмыли тебя и забыли об этом. И так я столько времени из-за тебя потерял. Вот свалилась на мою голову!
