Вот только Ночь Костров, Ночь Любви неуклонно приближалась, а с ней и пора переступить очередной важный порог в жизни каждой юной нартки. Аина и так откладывала этот шаг, сколько могла. Опять. Протянула больше полугода. Как раз перед появлением Брена ей исполнилось пятнадцать, и теперь любой сможет взять её на игрищах. Точнее, конечно, не любой, однако, она опасалась, что на этот раз ускользнуть не удастся.
Дело в том, что с памятной поездки на ярмарку Арто периодически проявлял к ней интерес — конечно, когда не бегал за Мореной. Аина всегда считала, что это часть их странной игры, попытка вызвать ревность у своей возлюбленной. Хотя та лишь посмеивалась за закрытым пологом юрты, а на людях могла и отбрить ухажёра острым язычком, как будто и вправду оскорблена. Аина пробовала намекнуть красавчику, что он пытается перепеть Хумай — вещую птицу счастья и беды. Но быстро убедилась, что тот не заинтересован в правде, и решила не вмешиваться.
Однако в этом году Арто не ушёл на свою первую Охоту, как было положено по возрасту, хотя у них с Мореной был очередной период отдаления. Юная предводительница то ли решила захомутать в свои сети Брена, то ли просто играла на чувствах Арто, а может, и то, и другое — с неё станется. Зато сам парень кидал в сторону Аины очень заряженные взгляды. Косился на грудь, обжигал каким-то опасным посылом спину. А ещё, по мере приближения праздника, сговаривался о чём-то с друзьями, и это явно имело отношение к девушке. Хотя при её приближении парни замолкали, она всей кожей ощущала назревающую с их стороны угрозу. Не смертельную, конечно, но похуже той, что исходила от одного только Арто. В общем, сложить древко с тетивой труда не составило.
Арто, конечно, был дерзок, умел и хорош собой. Любая другая девушка в стойбище, наверняка, сочла бы за счастье, заинтересуйся он ею в Ночь Любви, когда не имели силы никакие обязательства. Ведь все знали, что сердце его давно похитила Морена, соперничать с которой не мог никто — ни по красоте, ни по положению, ни по хватке. Только Аина, годами наблюдавшая их нездоровую связь, не могла плениться самым видным парнем. Точнее, она благополучно и никем незамеченно пережила эту фазу ещё на втором витке порочного круга. Заодно похоронила ревность, зависть и романтический идеализм, поняв: не всё то золото, что блестит.
Однако избалованный юноша, очевидно, питал слабость к тем, кто был неподвластен его чарам. И нашёл лазейку, которая позволяла одновременно получить свой недоступный приз, позлить Морену и ничем за это не поплатиться. Да, именно азарт и язвительный расчёт подогревали его чисто плотский интерес к обладательнице самой пышной груди в Орде. Так ощущала Аина. И подозревала, что заговорщики каким-то образом учли её "неуловимость".
Сначала она попыталась разрушить их планы, как бы невзначай доложив Морене, что её любимчик, похоже, задумал овладеть её хедивегом на празднике плодородия. Та лишь пожала плечами:
— Тебе давно пора, сама знаешь. Арто неплохой любовник, поверь. К тому же, подумай — все девчонки обзавидуются! — она рассмеялась своим холодным мелодичным смехом.
Аина изобразила усмешку, растянув, как положено, губы "маски", которую неукоснительно носила при Морене с тех пор, как научилась. А изнутри сердце тронула горечь: разве эта самозваная "подруга" её хоть раз поддержала или посочувствовала ей? Да, она давала какие-то блага и привилегии, но ни капельки душевного тепла. Иногда девушка сомневалась, что у той вообще есть душа или сердце, или что там у людей отвечает за искренность? Зачем вообще Морена её приблизила к себе? Она ведь даже не интересовалась Аиной по-настоящему. Если за все годы общения не поняла, что такие вещи, как чужая зависть, помощницу, в отличие от неё, вовсе не тешат.
В общем, оставался всего один выход: найти себе на эту неотвратимую ночь другую пару. И единственным кандидатом был Брен. Пускай он её учитель и вдвое старше... Но из всех, кого знала, только ему Аина могла доверить то, что считала сокровенным. Всё-таки девственность теряют лишь раз. Потом жизнь станет проще. Она получит свои привилегии взрослой женщины. Её телом больше никто не сможет распорядиться. Да и Арто, наверняка, потеряет к ней интерес. А даже если нет, возможно, Аина и сама из любопытства потом его попробует. Взаимные утехи свободных совершеннолетних нартов не налагали обязательств.
Собравшись с духом, девушка попросила наставника прогуляться с ней вместо очередной вечерней тренировки, и, выйдя за границы стойбища, завела неловкий разговор:
— Скажи мне, Брен, я тебе хоть немного нравлюсь? Как женщина? — щёки против воли залила краска; хорошо, что смеркалось.
Брен остановился, уставился на неё, как будто с ним вдруг заговорила лошадь. Но Аина намеренно сняла "маску", подавляя желание спрятать за ней своё смущение. Она понимала, что только искренностью, только заряженным ласковым напором весеннего ручейка сможет просочиться за эти кадоровые латы.
Воин молчал. Аина робко прикоснулась к его руке — там, где кожу не прикрывала куртка. Брен вздрогнул и утёр другой ладонью лицо, словно сгоняя наваждение:
— Боги! Что ты такое говоришь? — он взял её за плечи, заглянул в глаза. — Нет, ты не шутишь...
Аина замотала головой, подтверждая. Брен тяжело вздохнул, сам взял её за руку и повёл к ближайшему большому камню на склоне. Усадил на расстоянии чуть больше локтя от себя — чтобы смотреть в лицо, невзирая на недостаток света. Девушка молчала, чувствуя, что воин тоже собирается с духом, чтобы ответить.
Повздыхав минуты две, Наречённый Смерти всё-таки начал с вопросов:
— Почему ты подошла ко мне? Ты в меня влюбилась? Вокруг столько молодых парней...
— Нет. Нет, — заверила Аина. — Просто мне пора, а тебе я доверяю. И больше никому...
— А разве ты не можешь дождаться, пока появится тот, кто вызовет у тебя трепет? Поверь, это совсем другое дело, чем вот так!
— Я не могу ждать, — вздохнула Аина. — Мне уже пятнадцать. Если я не выберу партнёра до Ночи Любви, меня возьмут силой.
— Погоди, откуда ты знаешь?
— Я видела, как они сговариваются, и знаю, кто это будет, — нервно усмехнулась девушка.
— Но разве ты при своих умениях не можешь дать им отпор?
— В том-то всё и дело — они знают, на что я способна. Но видимо, что-то придумали. Я чувствую их азарт. И боюсь, что навалятся толпой. Возможно, спутают сетями. Я просто не успею всех раскидать. Разве что напасть первой и убить по одиночке. Но это чересчур для такого будничного дела.
— Силы небесные! Насилие над своими у вас в чести? — брови воина сошлись, а кулаки сжались. — Кого я только учил?!
— Нет, послушай, — Аина притронулась к его кулаку, — всё не так уж страшно. Обычно взявший девушку силой парень обязан о ней потом заботиться. Кроме Ночи Любви. Но Арто... Он болен Мореной.
— Арто?! Этот хлыщ?! — кулак снова сжался, и девушка его осторожно погладила, "уговаривая" расслабиться.
— Это длинная и бессмысленная история. Тебе не нужно в ней разбираться. Важно лишь то, что ты можешь выручить меня, взяв мою девственность. Всё остальное само рассосётся. Или я тебе совсем не нравлюсь?
Аина вскинула на Брена горящий взгляд из-под ресниц. Пока она держала его за руку, в ней что-то зажглось. Даже подумалось, что, возможно, любовь для этого не обязательна. И по сути, девушка уже почувствовала отклик. Невидимые ручейки тепла перетекали между их руками. Хотя нет, она знала и до этого, ловя его невольные взгляды на свой бюст, поспешность, появляющуюся на миг, когда наставник ненароком касался мягких мест на тренировке.
— Ох, Аина-Аина! — вздохнул, сдаваясь, немолодой уже, но всё же притягательный своей внутренней силой мужчина. — Загубишь ты, я чувствую, не одно сердце. Но только не моё. Своё я похоронил вместе с женой. Хотя ты вряд ли оставишь равнодушным кого-нибудь живого. Особенно, когда вот так смотришь. И всё же...
Аина замерла, испугавшись, что её отвергнут. Токи перестали течь. Тогда Брен сам взял её руку в свои ладони и медленно заговорил, подбирая слова:
— Пойми, для меня было бы честью принять от тебя такой дар. Но я не хочу принести тебе вред. Ты же знаешь мою историю. Я порченый. Я несу болезни и Смерть близким.
У Аины появилась надежда:
— Сколько лет вы прожили с женой?
— Да почти девять.
— Вот видишь? Троих детишек успели заделать. И наверняка, это были не единственные три раза, когда вы миловались. А я прошу всего один! Уверена, ничего не случится.
— А если "залетишь"?
— Не "залечу"! Я полжизни помогала травнице и могу приготовить снадобье. Знаешь, какие яды я пью? Кого другого уже убили бы, а я могу засунуть ногу в гнездо змей — и ничего не будет. К тому же, в последнее время я начала чувствовать жизненные токи, и от тебя ничего плохого не исходит.
— Ох, поверь, в тот момент люди проникают друг в друга намного глубже и вылазит всё потаённое, всё настоящее, всё, что скрыто от остальных... — внезапно Брен сменил тему: — Что ты можешь сказать о Морене? Какие токи ты чувствуешь от неё?
— Ну... — замялась Аина, — я чувствую, что она очень хорошо владеет своими токами и чужими — намного лучше меня. Если подумать, я ни разу не видела, чтобы у неё прорвалось что-то своё, настоящее. Всё напоказ, всё под контролем, всё с какой-то целью. Так что, пожалуй, ничего определённого я сказать не могу.
— Ну вот. А я от неё поймал такой посыл, которого не чувствовал с тех самых пор, как касался Дольмена Смерти в Её Обители.
— То есть как?
У Аины в голове забегали мураши мыслей, связывая воедино отдельные слова Ху, Эльви, Таши, свои собственные. Всё начало складываться в некую осмысленную картинку, совсем как мозаика вещественности чувств недавно. Но тут Брен сбил её:
— Рядом с ней я ощущаю Зов, от которого мне стоило немалого труда избавиться после ухода с Пути Смерти.
— Ну так это, — решила всё же поделиться наблюдениями Аина, — по-моему, она положила на тебя глаз и хочет захомутать в такие же "рабы", как Арто. Она с ним уже много лет играет, то приближая, то отдаляя. Я думаю, как бы они ни ерепенился, на самом деле, уже привязан к ней намертво. И если моё слово что-то значит, я не советую тебе поддаваться. Пока ты вроде держишься.
— Да, держусь. С трудом, — неожиданно тяжело ответил Наречённый Смерти. -Я просто знаю, насколько гибелен этот зов. Намного лучше твоего Арто. Вот только теперь опасаюсь, что и она замыслила нечто подобное в отношении меня. Я ведь не смогу отказать предводительнице, которой обязан приютом, если она вдруг подойдёт ко мне в Ночь Любви? — Аина покачала головой. — А тогда я точно пропаду. Зов меня затянет... — совсем тихо закончил он, помрачнев, как человек, потерявший в жизни больше, чем можно вынести.
— Ну вот, видишь? — наоборот, обрадовалась Аина. — Тебе это тоже выгодно! Если хочешь, можем даже сделать вид, что стали парой. Это защитит на какое-то время и меня, и тебя. Спать при этом вместе не обязательно. Ну то есть, лучше, конечно в одной юрте... А там разберёмся. Что скажешь?
Брен смотрел на неё исподлобья, но в глазах уже зажглась искорка надежды. Наконец он забавно дёрнул носом, решаясь:
— Будь по твоему, противная нартская девчонка! — уже смешливо сказал оживающий на глазах Наречённый Смерти.
Потом внезапно притянул её к себе за плечи и обнял — тепло, по-дружески, как друга или дочь. И добавил уже другим тоном:
— Прости, я пошутил. Ты прекрасная нартская девушка. Тебе бы ещё волосы отрастить — отбоя от женихов не будет.
— Так это же чтобы не мешали в бою, — ответила Аина, доверчиво прижимаясь к такой широкой мужской груди.
Сейчас она испытывала некое новое, драгоценное чувство, приятно щекотавшее сердце. Ведь, если подумать, на своей памяти девушка ни разу не могла вот так прижаться к кому-то сильнее себя, зная, что он не обидит...
— Эх ты, глупышка! — потрепал её по голове Брен. — У Воинов Смерти коса служит мерилом доблести. Чем она длиннее, тем он искуснее в бою, ведь это значит, что никому не под силу её укоротить.
— А ты почему срезал?
Аина тоже прикоснулась к его коротко остриженным тёмно-русым вихрам с налётом седины. Для неё было внове позволить себе вот так без задней мысли сблизиться с кем-то, не опасаясь, что её неверно поймут или осмеют Или отвергнут. Или используют... И душа её тихонечко грелась, затаённо наслаждаясь этим ощущением.
— Я сделал всё, чтобы забыть о своей прошлой жизни, — пожал плечами Брен. Казалось, лицо его на глазах молодело.
— А я бы не отказалась посмотреть на тебя с косой, — осмелела Аина. — Мне жутко любопытно!
— Давай договоримся так, я отращу волосы, если и ты отрастишь свои. Дадут боги — доживём до нужной длины, и тогда я покажу тебе пару коварных приёмов, превращающих косу в оружие. Хочешь?
— Конечно, хочу! — чуть не взвизгнула от радости Аина, неловко чмокнув воина в щёку. — Я и для роста волос снадобье умею делать. Вымахают мигом — не успеешь опомниться.
Внезапно, после всех тревог, она ликовала, как будто сегодня сбылись все её мечты. Бой косой — это же была фишка Альвейд! Ходячая Смерть умела орудовать волосами с подвешенным грузилом почище, чем хлыстом. Это оставалось единственным из её навыков, которого Аине, по большому счёту, ещё не хватало. Хотя нет, были ещё "когти корса", но их она и сама потихоньку осваивала, вращая на пальцах каждый раз по дороге в горы и обратно; в мёртвых стволах на склонах появилось немало новых дыр.
— Боги! Как просто тебя порадовать! — рассмеялся Брен, снова на миг прижимая девушку к себе покрепче.
И казалось, в его смехе уже оживает рогатый бог Кернун, которого тот скоро олицетворит для неё, а она для него — супругу бога, мать всего живого Дамну.
Через несколько дней подошло время праздника. Заговорщики решили не проявлять намерения заранее, чтобы не давать посягателям возможности подстроить планы. Брен, как всегда, был образцом невозмутимости перед ухищрениями предводительницы, которая накануне гуляний усилила свои попытки его очаровать. Аина же не могла полностью скрыть возбуждение перед решающим часом. Морена посматривала на неё с любопытством, а Арто — с неясным беспокойством. Видимо, не чувствовал в ней больше страха, вызывавшего в нём азарт охотника. Хотя опасения, что планы сорвутся, оставались. Но пока никто из "хищников" ничего не предпринимал.
К вечеру, как и положено, группа девушек, вступающих в пору зрелости, вышла на заранее вытоптанную лошадьми площадку. Аина удивилась, обнаружив рядом Морену. Ей казалось, не по возрасту порочная подруга давно утратила невинность. Но Мудрейшим виднее.
Под спокойное стрекотание бубнов и напевы женщин девушки пустились по кругу, символически выметая площадку ритуальными мётлами из конских хвостов от нечистых духов и отживших помыслов. В это время несколько юношей в парах со старцами трением добывали огонь для поджога огромного костра в центре.
Раньше Аина не раз наблюдала за этим действом со стороны, и теперь, мельком бросая взгляды на людское кольцо вокруг, удивилась, как много нартов не отправились на Охоту в эту весну. Конечно, она слышала, как Морена распоряжалась оставить людей для обучения у Наречённого Смерти, но не думала, что их будет столько. В основном, молодые воины, чьи рефлексы ещё не закостенели и поддавались переделке. Они были несказанно рады попасть на любимый праздник в "домашней" обстановке, где с утра не нужно сниматься с лагеря и ехать дальше, а можно гулять все три дня с пивом, пирогами и молодецкими соревнованиями.
