Он вышел из комнаты и за ним последовала вся его свита. Выходящий последним Данилюк бросил напоследок на Вегнер укоризненный взгляд, как бы говоря: "Могла бы сначала мне пожаловаться".

* * *

21 августа 1954 года, суббота, 16-00, кабинет ректора мединститута. Идёт экстренное совещание членов приёмной комиссии. Слово берет ректор.

— Я кратко изложу суть дела, по которому мы сегодня здесь собрались. Вчера наши абитуриенты писали сочинение и вчера же работы были зашифрованы и переданы на проверку. Мы с товарищами Данилюком и нашим парторгом, товарищем Черепковым зашли к экзаменаторам проведать их, пообщаться, узнать предварительные результаты, прочувствовать атмосферу работы предметной комиссии. Ещё на стадии формирования предметной комиссии были сигналы о не простом характере профессора Середы, её нетерпимости к чужому мнению. Однако, она в городе единственный профессор по этой специальности. И мы решили рискнуть, предложив ей возглавить предметную комиссию, хотя обычно мы приглашали профессора из Казани или Екатеринбурга.

Ректор прервался, плеснул себе в стакан водички и сделал пару глотков, после чего продолжил:

— Эта была преамбула. Вчера, доцент Вегнер, член предметной комиссии заявила протест. Она считает, что спорные сочинения нужно обсуждать всем коллективом предметной комиссии и ставить оценку с учётом мнения всех членов комиссии. В некоторых случаях, в которых не было достигнуто единого мнения проводить открытое голосование. Профессор Середа полагает, что её мнения вполне достаточно и оно обсуждению не подлежит. Как вы знаете, окончательное решение в конфликтных ситуациях принимается приёмной комиссией.

Поднялся лёгкий шум. Члены комиссии обсуждали между собой слова ректора. Ректор постучал карандашом по столу и продолжил:

— Сейчас я попрошу нашего декана лечебного факультета, профессора Григорову прочитать нам всем сочинение, послужившее причиной нашего совещания. Пожалуйста, прошу вас, Зинаида Львовна. Вы ведь уже познакомились с этой работой?

Миловидная женщина в возрасте чуть меньше сорока, кивнула головой и сказала:

— Я её наизусть выучила.

— Начинайте, — дал отмашку ректор.

...................

Зинаида Львовна закончила чтение сочинения и в кабинете установилась тишина. Все молчали, переваривая услышанное. Зоя Львовна без сомнения обладала актёрским даром. Она не просто прочитала это сочинение, она его сыграла. А песня была ею продекламирована с таким чувством, что проняло всех до печёнок.

— Мы предполагали такую вашу реакцию, товарищи и напечатали это сочинение на пишущей машинке. Сейчас Зоя разнесёт каждому из вас по экземпляру. Он нажал на кнопку вызова секретаря и тотчас дверь в кабинет открылась, впуская в кабинет молодую девушку со стопкой листов в руке.

Через минуту в кабинете снова установилась тишина. Ректор дал время всем прочитать только что услышанное сочинение, после чего спросил:

— Какие будут мнения, товарищи?

Зинаида Львовна, как школьница подняла руку. Ректор кивнул, давая ей слово.

— Я получила это сочинение на руки ещё вчера к вечеру и у меня было время подумать. И вот, что я надумала. Во-первых, мне осталось непонятным, кто автор текста песни. Ссылка на мифического мальчика из художественной самодеятельности, не выдерживает никакой критики. Посудите сами, если бы мы с вами хотя бы один раз услышали такую песню по радио, разве мы могли её забыть? Ответ однозначный — нет. Такую песню забыть невозможно. Я бы первая написала письмо на радио с просьбой повторить её. Такую песню, наверное, включили бы во все праздничные концерты, посвящённые войне. Если бы она была известна ещё три года тому назад, то сейчас её знали бы все, и она каждый день звучала бы по радио наряду с другими нашими фронтовыми песнями. Поэтому, я не верю автору сочинения насчёт сроков появления этой песни. С другой стороны, мальчик, какой бы он талантливый не был не мог быть автором этой песни, значит, если он был, то он сам в свою очередь где-то услышал её. Но, я на сто процентов уверена, что на радио она не звучала. И что тогда остаётся?

Зинаида Львовна обвела всех присутствующих вопрошающим взором, и увидев в глазах неподдельный интерес, продолжила:

— Остаётся вариант, что автором песни является автор этого сочинения.

Зинаида Львовна легонько пристукнула ладошкой по листочкам, лежавшим перед ней на столе.

— И я охотно допускаю, что автором песни вполне могла быть 17-тилетняя девушка, сирота, хлебнувшая горя в начале войны и потерявшая родителей, воспитывавшаяся в детском доме. И, если это так, тут и обсуждать нечего, я думаю, никто из нас не откажется от такой студентки.

— Но, ведь она отказалась от авторства, — возразил кто-то из присутствующих.

— Хорошо, рассмотрим и этот вариант. Допустим, что она действительно где-то услышала эту песню и запомнила её. Допустим. Обратим внимание на то, как умело она обыграла её текст в своём сочинении, связав со своей, пока ещё короткой жизнью. Как она отождествила себя с персонажем из песни. Можно сказать, пропустила её через сердце, соединила со своими девичьими мечтами и ожиданиями. Честно скажу, я вчера даже всплакнула. Я голосую за оценку пять. И высказываю просьбу к председателю приёмной комиссии: нельзя ли приоткрыть завесу тайны и сообщить хотя бы сколько баллов набрала эта девочка на предыдущих экзаменах, действительно ли она является сиротой и, следовательно, имеет льготу при поступлении.

Зинаида Львовна закончила говорить и откинулась на спинку стула. Тут же взметнулись вверх ещё несколько рук, просящих слова.

Обсуждение длилось около часа. С пятнадцатиминутной речью выступил парторг института, товарищ Черепков, который отметив идеологически выдержанный стиль сочинения, поддержал его автора. Заметив, что народ стал повторяться, ректор взял заключительное слово:

— Ну, что ж, уже можно подвести некоторые итоги нашего совещания. Мы все видели и слышали, что большинству из нас сочинение понравилось. Да, все согласны с тем, что оно нестандартное, а, следовательно, его автор сам является нестандартным человеком, с нестандартным мышлением, что, как вы все прекрасно знаете, весьма ценится в науке. Открытия в науке, товарищи, чаще делаются нестандартными людьми, в том числе и в медицине. Но, все же, наше мнение — это мнение дилетантов. А мнение предметной комиссии есть мнение специалистов. Но, поскольку наша предметная комиссия не смогла прийти к соглашению, то я позволил себе обратиться к предметной комиссии по русскому языку и литературе, работающей в эти дни в механическом институте. Возглавляет эту комиссию тоже профессор, только Казанского университета, Оболенцев Фёдор Максимович.

— А это допускается правилами? — спросил кто-то с места, воспользовавшись небольшой заминкой ректора.

— Мы обратились к нему официально с просьбой выступить в роли эксперта и высказать своё мнение, ответив на один единственный вопрос: "Считают ли они что тема сочинения раскрыта или нет?" Ну, и как-то обосновать свой вывод. Это, кстати, одна из причин, почему мы собрались так поздно. Мы должны были дать время товарищу Оболенцеву и его комиссии. Утром мы отправили в механический институт сочинение нашей абитуриентки, и к 15-00 нам доставили ответ. Вот он, в пакете. С вашего разрешения я сейчас вскрою его и зачитаю.

При этих словах ректор поднял пакет и показал всем целую печать. Затем сломав её, раскрыл упаковку и вынул лист бумаги с напечатанным текстом, затем прочитал его.

"Уважаемые коллеги, отвечая на ваш запрос, сообщаю наше коллективное мнение. Да, тема раскрыта. Наша оценка за сочинение 5/5 (пять по русскому языку, пять по литературе). А теперь наше обоснование ..."

Тут ректор прервал чтение и сказал:

— Я мало что понял из этого обоснования. Оно написано специалистами и для специалистов. Поэтому прошу вас избавить меня от дальнейшего чтения этого текста. Желающие могут ознакомиться с ним сами. Кстати, никто из них не слышал такой песни и тоже выражают своё недоумение по этому поводу. Я могу сказать следующее. Когда мы зачислим эту абитуриентку в наш институт, мы устроим ей допрос с пристрастием, и она нам расскажет всё об этой песне. А пока я обратился к председателю Гостелерадио нашей республики с просьбой выяснить хоть что-нибудь об этой песне и передал ему её текст. Обещали навести справки. Правда, скорого ответа просили не ждать.

Глава 13. Музыкант.

Прошло полтора года. Сегодняшний день, 18 декабря 1955 года был воскресным и выдался свободным для Саши. Он остался дома и предался воспоминаниям.

Совершенно незаметно для Саши его отец стал известным в Мугромской республике поэтом и писателем. Его стихи постоянно появлялись в главной газете республики "Мугромская правда". Писал он сразу на русском и мугромском языках. Причём оригиналом были стихи на мугромском языке, а рядом шёл перевод на русском языке. Так что читатель был уверен, что Андрей Смирнов — мугромский поэт.

Но всесоюзную известность ему принёс сборник его военных рассказов, опубликованных в недавно учреждённом журнале "Юность". А в ноябрьском выпуске за этот 1955-й год была опубликована подборка его стихов о войне. И рассказы, и стихи были замечены и Андрею предложили написать заявление на вступление в союз писателей СССР.

А ведь всё началось с того далёкого уже дня, 20 августа 1954 года, когда Сашу занесло в его поисках новой подружки на письменный вступительный экзамен по русскому языку и литературе в медицинский институт, где он написал небольшое сочинение для одной абитуриентки, Люды Молчановой. И что из этого вышло.

Людмилу в институт приняли и вызвали к ректору, где насели на неё с требованием выдать автора стихов. Девушка оказалась кремень и Сашу не выдала. Сказала, что да, она знакома с автором этих стихов, что это вообще-то песня, и, если он разрешит, она скажет им его фамилию.

Встретившись с Сашей она всё ему рассказала, и Саша попросил у неё пару дней на размышление.

Придя домой, он сказал отцу, что хочет поговорить с ним.

— О чём? — спросил отец.

— Папа, я давно уже сочинил одну песню. Я хочу подарить тебе её текст. Называется она "Тучи в голубом". Если хочешь, я тебе спою.

Андрей согласился послушать. Он уже устал удивляться разносторонним талантам своего сына. Они сидели в его комнате в своей коммунальной квартире в доме, стоящем на пересечении улиц Пушкинской и Школьной. Его сын серьёзно занимался музыкой и в музыкальной школе о нем хорошо отзывались. "Вот и песни уже сочинять начал", — уважительно подумал Андрей о сыне.

— Подожди, Санёк, — притормозил он сына, уже усевшегося за пианино и откинувшего его крышку. — Сразу хочу спросить, если ты сам сочинил слова песни и музыку, то почему её текст ты хочешь подарить мне? Почему не хочешь оставить авторство за собой?

— Папа, первый раз я её исполнил в 1951 году на концерте в Юськах, три года тому назад. Этот факт лучше не скрывать, потому что песня станет известной и об этом всё равно узнают. А три года тому назад мне было 10 лет, никто не поверит, что слова мог сочинить 10-тилетний мальчишка. С музыкой ещё согласятся, что да, мог мальчишка мелодию сочинить, а в моем авторстве текста будут сомневаться до конца моей жизни. Ты послушай сначала и поймёшь, о чём я говорю.

Саша пробежался пальцами по клавишам, разминая пальцы, прокашлялся и запел.

Когда он закончил, Андрей спросил у сына:

— У тебя слова на бумаге есть? Дай мне почитать.

Саша достал приготовленный заранее листок бумаги, на котором этот текст был напечатан. Отец погрузился в чтение, а Саша терпеливо ждал. Наконец, он оторвался от листка и сказал:

— Я тоже не верю, что это ты написал. Скажи, откуда у тебя эта песня. Только не ври.

— Пап, она мне приснилась. Сон такой был, яркий, как будто я сидел на веранде с видом на море, чайки летали, а на самой веранде танцевала пара — парень и девушка. И откуда-то лилась эта песня. Ты же знаешь, у меня идеальная память. И когда я проснулся, она у меня сидела в голове. Конечно, я бы не смог написать этой песни, не тогда, ни сейчас.

— Ну, хорошо. Думаю, что, если бог все-таки есть, он простит меня, если я присвою себе авторство этих слов. Просто жалко такую песню под сукном держать. Надо её к людям выпустить. Я уверен её в каждой семье петь будут по праздникам.

Саша тоже был уверен, что в прошлой его жизни эта песня появилась слишком поздно. Её время — вот это, сегодняшнее, пока жива ещё война в душе и памяти каждого жителя этой страны. Здесь и сейчас у неё есть все шансы стать поистине народной.

— Ты мелодию на ноты записал? — спросил Андрей.

— Да, вот держи, — протянул Саша ему листок с нотами.

— Учти, что автором музыки я оформлю тебя, — заметил Андрей. — Хорошо бы успеть все сделать до Нового Года, порадовали бы людей новой песней.

— А ты покажи песню Клавдии Шульженко, — сказал Саша.

— Да, это идея. Если песня Клавдии Ивановне понравится, и она согласится её исполнять, то ...

Андрей замолчал, но Саша продолжил:

— То песня быстро завоюет известность, а нам в семью будет денежка капать.

А буквально через несколько дней он встретился с ректором мединститута, профессором Воробьёвым Семёном Ивановичем.

Когда он увидел в своём кабинете Сашу вместе с Людмилой Молчановой, то сказал, вставая из-за стола и за руку здороваясь с Сашей:

— Вот почему-то я не удивлён. Словно чувствовал.

Затем посмотрел на Люсю и сказал, идите девушка, учитесь, а мы тут побеседуем.

* * *

Вот с тех пор у Сашиного отца все и началось. Сначала ему удалось найти выход на Шульженко и встретиться с ней. Песня ей очень понравилась, и они договорились, что она поможет им зарегистрировать её в ВУОАПе, а певица получит исключительные права на исполнение.

— Очень хотела она с тобой познакомиться, — сказал отец Саше о Клавдии Шульженко по приезде из Москвы. — Оставил ей наш телефон и адрес, пригласил в гости.

— А она что? — спросил Саша.

— Сказала, что, когда будет с гастролями в нашем городе, обязательно найдёт время повидаться с тобой.

Вернувшись из Москвы, Андрей развил бурную деятельность. Во-первых, он оставил свою работу снабженца и хозяйственника, и перешёл на должность научного работника в этом же институте. У него появилось время, и он стал писать. И вот уже всего через год с небольшим, он известный писатель и поэт и вскоре станет членом союза писателей.

А вот с финансовой стороны стало хуже. Учёного звания у Андрея не было, поэтому зарплата у младшего научного сотрудника в два раза меньше, чем была раньше. Хорошо, что завели огород на своём дачном участке. Хотя бы овощи не покупать. Да и варенье мать за лето на всю зиму заготавливала. Всё это богатство хранили в подполье у Вариных родителей. Холодильника у Смирновых по-прежнему не было.

Саша серьёзно задумался о помощи родителям. За прошедший год он окончил 5-й курс магической академии и сейчас учился на последнем, 6-м курсе и специализировался на пластической хирургии, в которой уже успел получить немалый опыт, как в виртуальной реальности, так и текущей. Но как это все можно обратить в деньги, Саша не знал, не придумал пока.