Гарри покачал головой.
— Когда я был на кладбище... Я просто знал, что она была крестражем, я это чувствовал... теперь я знаю, что я мог это чувствовать, потому что я был случайным человеком. Итак, мы должны найти диадему в Хогвартсе, а затем придумать, как убить змею Волдеморта, а затем и его самого.
— Мы найдем диадему, Гарри, — заверил его Рон. — Особенно если учесть, что в этом году мы с Гермионой будем старостами, мы сможем бродить по замку больше, чем обычно.
Гарри улыбнулся ему.
— Спасибо, Рон. Мы должны найти его как можно скорее, и я думаю, что нам не помешала бы максимальная помощь в этом вопросе. Тем временем дядя Сириус работает с Визенгамотом над новым проектом под названием "Инициатива Феникса", который реализовал Дамблдор, а мадам Боунс помогает в организации. Но они также продолжают набор в орден Феникса. Дядя Сири говорит, что все еще есть миссии и небольшие проекты, о которых можно позаботиться, поскольку мы до сих пор не знаем, кто все его последователи и сколько еще из них все еще работают в Министерстве магии.
— Моя бабушка рассказала мне, что Сириус на самом деле показал Визенгамоту твои воспоминания о кладбище и что это напрямую касалось Малфоя, Маклеби и Булстроуда, за что их и арестовали, — сказал Невилл.
Гарри кивнул.
— Да, это так. Это помогло укрепить поддержку инициативы "Феникс", и отрицание Фаджем ее реальности стало причиной того, что ему объявили импичмент. Дядя Сири говорит, что мадам Боунс — самая подходящая женщина для этой работы. Они даже пытаются найти союзников среди обособленных слоев населения. Мэнди сказала мне, что в газете писали, что в этом году среди студентов могут появиться оборотни и вампиры.
Гермиона широко улыбнулась.
— Самое время, чтобы волшебный мир начал это делать. Я думаю, что это ужасно, как относятся к людям за то, что они отличаются от других. Люди есть люди, и это так просто.
— Я согласен, — сказал Рон, не сводя с нее глаз. — Нашу семью все еще считают предателями крови, и в магическом мире нас называют чистокровными. Все это кажется нелепым.
Гарри вздохнул.
— Что ж, инициатива "Феникс" в любом случае стремится внести какие-то позитивные изменения в правительство. Дядя Сири говорит, что это не изменится в одночасье и что поначалу, безусловно, будет много враждебности, поскольку не все с этим согласятся, но это только начало. Тем временем Орден все еще пытается выяснить, кто является последователями Волдеморта, и, возможно, попытается понять, каков будет его следующий шаг. Есть некоторые вещи, которые все еще нужно делать в тайне, и именно для этого Орден Феникса собирается использовать.
— Что ты знаешь об ордене Феникса, Гарри? — Спросила миссис Уизли у них за спиной.
Гарри медленно повернулся, когда миссис Уизли прищурилась, уперев руки в бока.
— Что вы имеете в виду, миссис Уизли?
— Что вы знаете об Ордене? Это секретная информация, молодой человек!
Гарри кивнул.
— Я в курсе.
Рон медленно сглотнул.
— Сириус доверяет Гарри, мама, и он доверяет нам.
Миссис Уизли приобрела приятный багровый оттенок.
— Он доверяет вам информацию о войне? Вы дети! Ему должно быть стыдно за себя! Никто из вас еще не дорос до того, чтобы вступить в Орден, и вы даже не должны об этом знать!
Гарри поморщился.
— При всем моем уважении, миссис Уизли, он мой отец, и после всего, через что я прошел — снова и снова сталкиваясь с Волдемортом, с тем, что Джинни пережила в Подземелье... если кто-то и заслуживает того, чтобы знать, так это мы.
Миссис Уизли не согласилась.
— Это самый безответственный поступок, который он когда-либо совершал... как он смеет сообщать МОИМ детям о таких вещах, не имея... он не может!
— Мама! — воскликнула Джинни, заставив миссис Уизли посмотреть на нее. = Если кто-то и заслуживает того, чтобы знать это, так это мы. Мы больше не дети.
— Мы перестали быть детьми в тот момент, когда вернулся Волдеморт, — тихо сказал Рон, протягивая руку к руке Гермионы. — В тот момент, когда Миона потеряла Виктора, а Хогвартс — Седрика.
— В тот момент, когда Том вышел из дневника, — тихо сказала Джинни.
Гарри нежно сжал запястье Джинни, глядя на миссис Уизли.
— Мы с дядей Сириусом всегда стараемся быть честными друг с другом, и он многое скрывал от меня; то, что я заслуживал знать... но теперь я в курсе всего и буду продолжать в том же духе. Это я был свидетелем его возвращения, миссис Уизли. Это меня пытали на том кладбище.
Миссис Уизли долго смотрела на него.
— Если Сириус Блэк хочет быть таким родителем, который рассказывает своему сыну о вещах, которые тому знать не положено, я не могу его остановить, но я могу что-нибудь сделать, чтобы он не рассказывал своим детям.
— Он не сказал им, — сказал Гарри. — Я сказал. Дядя Сири сказал мне, что если я доверяю им и чувствую, что могу рассказать, то не должен этого делать. Вы хотите сказать, что с моей стороны было неправильно доверять своим друзьям?
— Нет, Гарри, — ласково сказала миссис Уизли. — Конечно, нет!
— По-моему, это звучит именно так, — сердито сказал он. — Мои отцы — лучшие люди, которых я знаю, миссис Уизли, и если я смогу, когда вырасту, принимать хотя бы половину правильных решений, которые принимают они, значит, я сделал что-то хорошее в своей жизни.
Миссис Уизли открыла рот, чтобы прокомментировать это, но тут же закрыла его снова.
— Мама, приближается война. Не лучше ли нам быть настороже и подготовиться? — Спросила ее Джинни.
Миссис Уизли, сдерживая слезы, покачала головой.
— После Гидеона и Фабиана я...... Я не хочу, чтобы ты участвовала в этой войне, и я не позволю Сириусу Блэку или кому-либо еще втянуть тебя в нее!
Она убежала, а Гарри вытащил зеркальце. Когда на экране появилось лицо Сириуса, он выглядел смущенным, когда говорил.
— Итак, миссис Уизли случайно узнала, что мы все знаем о тебе, ну, в общем, обо всем, и она ужасно зла на тебя.
Сириус поморщился.
— Я уже иду.
Зеркало погасло, и Гарри оглядел своих друзей.
— Что ж, все прошло хорошо.
Рон сглотнул.
— Никогда в жизни я не чувствовал себя так плохо из-за Сириуса. Я пойду разыщу папу, может, он сумеет ее успокоить.
Гарри кивнул и вскочил на ноги.
— Я пойду с тобой.
Гарри и Рон поспешили к сараю, откуда было слышно, как мистер Уизли насвистывает, возясь с каким-то маггловским приспособлением, с которым он в данный момент играл.
— Папа, — быстро сказал Рон, напугав отца, который ударился головой о полку и поморщился.
— гребаная полка!
Рон ухмыльнулся, когда отец поднял голову и потер ее тыльной стороной ладони.
— Я не хотел тебя напугать, папа. Эм, мы хотели сказать тебе, что мама вроде как узнала, что мы кое-что знаем об Ордене и Сами знаете о ком.
Мистер Уизли слегка побледнел.
— Мерлинова борода! Ты же не сказал ей, что я знаю, не так ли?
Рон покачал головой.
— нет.
— Я позвонил дяде Сири, и он уже едет сюда, чтобы поговорить с ней, — сказал Гарри.
Мистер Уизли кивнул.
— Я пойду и попробую ее остановить.
Гарри и Рон обменялись удивленными взглядами, когда мистер Уизли поспешил в Нору, чтобы найти свою жену, и Гарри медленно вздохнул.
— Мне жаль твоего папу.
— Мне жаль Сириуса, — с усмешкой сказал Рон, прислонившись спиной к стойке в мастерской. — Приятель, мне действительно жаль Мародера, я знаю, как много он для тебя значил,
Гарри кивнул.
— спасибо. Это... это был шок сегодня утром, и я действительно не знаю, что я чувствую. Мне, конечно, грустно, но это все равно кажется нереальным.
— Что ж, если тебе что-нибудь понадобится или ты захочешь остаться здесь ненадолго, ты можешь.
— Спасибо, Рон. — Он медленно выдохнул и закрыл дверь сарая. — Я хотел спросить тебя кое о чем... о девушках... — Рон приподнял бровь и кивнул. — Эм... вы с Лавандой... уже перешли к поцелуям?
Кончики ушей Рона покраснели, когда он пожал плечами.
— Конечно, были кое-какие шуточки.
Гарри кивнул и оглянулся, чтобы убедиться, что вокруг никого нет.
— Мэнди приехала с нами на Корфу после того, как я вылечился, и все такое, и мы целовались... часто, но в последний день перед отъездом она...... мы все еще были в купальниках, но она терлась об меня, и... мы оба... э-э-э... кончили... и это было просто потрясающе. Я имею в виду, если нам было так здорово в одежде, то это заставляет меня задуматься, насколько же это могло быть здорово на самом деле, понимаешь?
Глаза Рона расширились.
— Она первая начала?
Он с готовностью кивнул.
— Да, и это было очень восхитительно.
Рон ухмыльнулся.
— Лаванда позволила мне целовать и трогать ее сиськи, и она... пару раз использовала свою руку, но ничего подобного ... это.
Гарри улыбнулся ему в ответ.
— Я имею в виду, что хочу сделать больше, но все еще не думаю, что готов.
— Я тоже, — признался Рон. — И Лаванда великолепна, но... она все еще называет меня Вон"Вон.
Гарри хихикнул.
— Это очень мужское ласкательное имя.
— На днях я целовал ее грудь, и она назвала меня пуки.
Гарри фыркнул.
— Еще мужественнее.
Рон закатил глаза.
— Не смейся, придурок! Она мне нравится и все такое, но... Я чувствую себя так, как ты чувствовал с Чоу, когда она могла быть кем угодно, и мне было бы все равно, что заставляет меня чувствовать себя по-настоящему дерьмовым парнем, когда я ее целую.
— Может, тебе стоит ее бросить, а?
Рон пожал плечами.
— Думаю, я так и сделаю, когда мы вернемся в школу. Джинни сказала, что я не могу написать об этом в письме.
— Наверное, нет.
Рон нахмурился.
— Она сейчас заплачет.
— Да, — просто ответил Гарри, когда его друг вздохнул.
Он поморщился.
— Было бы неправильно, если бы она сначала подрочила мне?
— да.
Рон ухмыльнулся.
— Так я и думал.
Гарри рассмеялся.
— Ты придурок.
Он вздохнул, а затем выглянул в окно сарая, где Гермиона стояла с Джинни, Луной и Невиллом.
— Как ты думаешь, как у нее дела? Похоже, она прекрасно провела время в Германии со своими родителями.
Гарри кивнул.
— Да, это так. Я думаю, что у нее все в порядке. Сомневаюсь, что она горит желанием снова начать встречаться, но она терпит это день за днем. Виктор был действительно отличным парнем, и она влюбилась в него.
— Она пишет Дези, младшей сестре Виктора. Я думаю, они в некотором роде подружились по переписке.
— Рад за нее, — тихо сказал Гарри. — Значит, она тебе все еще нравится?
Кончики ушей Рона покраснели.
— Не будь идиотом.
Но Гарри заметил, как Рон посмотрел на нее, и улыбнулся.
Время покажет.
* * *
Сириус аппарировал в Нору сразу после разговора с Гарри. Он был всего на полпути к дому, когда услышал спор и вздрогнул. Он был полностью ответственен за это и чувствовал себя немного виноватым, придя к такому выводу.
Мистер Уизли пристально смотрел на свою жену.
— Молли, ты должна успокоиться!
— Не говори мне успокоиться, Артур! Наши дети лучше нас осведомлены о действиях Сами-знаете-кого! Наши дети! Они даже не являются членами Ордена!
Сириус нерешительно постучал в дверной косяк.
— Простите, что прерываю, Молли, Артур.
Миссис Уизли сердито посмотрела на него.
— О, даже не пытайся очаровать меня, Сириус Блэк! Ты не имел права втягивать в это моих детей, предварительно не обсудив это со мной!
— Ну, формально их втянул Гарри...
— ...Не смей сбрасывать этого милого мальчика с метлы! Ты сказал ему! Ты сказал этому ребенку то, о чем ни один разумный взрослый не должен даже знать! Ты самый безответственный родитель, Сириус Блэк! Я люблю этого ребенка, как своего собственного, и хочу, чтобы ты... Он не твой друг, Сириус, он не Джеймс Поттер!
Сириус прочистил горло, его голос повысился, когда он пристально посмотрел на нее.
— Я прекрасно знаю, кто он такой, Молли. Может быть, я и не идеален, но Мерлин знает, что вы с Артуром тоже не идеальны. Назови мне хоть одного идеального родителя, который не совершал бы ошибок. Я никогда не ожидал, что на меня ляжет задача растить его. Я ожидал, что буду веселым крестным отцом, который позволит ему совершать все то дерьмо, которое Джеймс и Лили не позволили бы ему делать. Я хотел быть его другом и доверенным лицом, и я думаю, что, несмотря на то, что я взял на себя роль его отца, мне все равно удалось стать веселым крестным отцом и другом, каким я хотел быть.
— Ты помнишь, каким он был в детстве: боялся, что к нему прикоснутся, что на него накричат? Он, блядь, вышиб стекла в твоей кухне, когда Артур дотронулся до его плеча. Он самый жизнерадостный и заботливый человек, которого я когда-либо встречал в своей жизни. У него сердце матери и огромная способность отца любить. Я делал для него все, что мог, и, может быть, по вашим меркам это не самое лучшее, но у нас это сработало. Для нас троих. Ремус, Гарри и я — одна семья, Молли, и когда Гарри был ребенком, мы вместе написали правила нашей семьи. Номер девять: Мы не лжем друг другу. Теперь я признаю, что в некоторых вещах я лгал ему, чтобы защитить его. Каждый раз, когда я лгал ему, у меня во рту словно оставался кислый привкус, горький и неправильный. Мы с Гарри — команда, и если мне придется рассказать ему все, что я узнаю о безумце, который убил его родителей и хочет убить его самого, я сделаю это!
Миссис Уизли раздраженно вздохнула.
— Сириус, конечно, я не думаю, что ты плохой родитель, просто...... Я потеряла своих братьев на войне, и они были для меня всем, чем я росла. Я любила этих мальчиков больше жизни и не хотела думать о том, что потеряю кого-то еще... ты замечательный отец. Прости, что я так говорю. Это было неправильно с моей стороны. Вы с Ремусом — все для этого мальчика, и я знаю, что Захира тоже стала важной частью жизни Гарри. Но ты даешь им слишком много информации. Они дети, а не взрослые!
— Молли, ему пятнадцать лет. Он не ребенок. И он так или иначе сталкивался с Волдемортом четыре раза. Он только что наблюдал за его возрождением в июне, подвергся пыткам, сражался с ним на дуэли и едва избежал смерти. У него больше прав, чем у кого-либо. Как бы мне ни хотелось окружить его заботой и нянчиться с ним, он больше не ребенок! И если он надеется на своих друзей, которые, как он знает, поддержат его, особенно на девушку, которую он спас от Волдеморта, как я могу винить его за это?
Миссис Уизли фыркнула и тут же разрыдалась.
Мистер Уизли притянул ее к себе.
— Тише, Молли, все в порядке.
Миссис Уизли махнула рукой и покачала головой.
— Это просто... бедный милый мальчик! Быть вынужденным вырасти таким! Наблюдать, как этот мерзкий, злой человек возвращается...!
— Мне это нравится не больше, чем тебе, Молли, но мне нравится думать, что если у меня будут честные и открытые отношения с моим сыном, он не уйдет и не совершит какую-нибудь глупость, не посоветовавшись сначала со мной.
Мистер Уизли усмехнулся.
— На самом деле это хорошая логика.
