Легенды забытой империи

— Насколько сильно? Эта статуя нам дорога как память о былых временах, а ваше животное оторвало ей глаза. Во-первых, я прошу их вернуть на место.

-Филипп де Гин — потомственный фамильяр, — Алавир начал усердно вспоминать все о коте. — Он прекрасно показал себя в Академии, обладает замечательными навыками и является членом королевской делегации, подчиняясь только мне и делая все с моего разрешения.

Лицо герцога скривилось, эльфы всегда были рады использовать свое положение, говоря много красивых слов, намного проще было бы говорить с девушкой и котом наедине.

-... Я уверен, — продолжил Алавир. — Филипп де Гин, и в мыслях не хотел навредить имуществу замка и герцогу лично. Если он и повредил статую, то сделал хорошее дело, не оставив все как есть, а принеся ее части с собой. Хочу заметить, что Филипп не по своей вине попал в такие обстоятельства. И прошу это учесть при наказании ваших слуг.

— Что ж, — сказал герцог, понимая, что разговор сводится к вине одной лишь служанки. — Отдайте мне глаза видящего. У нас к нам нет претензий.

— Видящего?

— Ваше Высочество, — начал Ралкон. — Эта статуя из чистейшего золота была подарена нашему старому правителю, члену великой семьи много веков назад народом с севера в знак радости, что Адария перешла в руки великому человеку.

— Если она настолько важна для вас, то почему вы держите ее в подземелье, о котором сами забыли, а не у всех на виду? — встряла в разговор Хелена.

Наследник подавился воздухом, стараясь держать себя в руках, а Дарлан схватил за руку девушку, чтобы она больше ничего не могла произнести, вот только Хелена этого словно и не заметила.

— Это не ваше дело, магиана, — со всей вежливостью в голосе произнес Ракон. — Но если вам так хочется это знать, то эта статуя подарок бывшему правителю, — слово "бывшему" он выделил особенно сильно. — Теперь его нет с нами. А мы все скорбим об этой утрате...

— Хороша же скорбь. Запереть такую красоту в самом низу...

— Простите нашу спутницу, господин Ралкон, — быстро произнес наследник, пока девушка не успела наговорить лишнего. — Мы понимаем, насколько она вам важна и Филипп немедленно вернет ее части. А теперь мы хотели бы вернуться в свои покои. Вы ничего не имеете против?

Герцог обвел взглядом собравшихся и что-то прошептал Ралкону. После чего помощник, рассыпаясь в любезностях и извинениях, отвел гостей назад, не забыв напомнить о наказании, которое непременно будет осуществлено в ближайшее время.

В свои комнаты все вернулись быстро и в плохом настроении. Аудиенцию нельзя было назвать удачной, а то, что следовало за ней, тем более не могло обрадовать. Монеты были благополучно отданы помощнику с заверениями, что больше такого не повторится, и Ралкон в окружении стражи отправился обратно к герцогу. Тем временем Алавир достал листок, который нашел в библиотеке Академии и еще раз вчитался. "...и лишится последний из видящих своих глаз..." Ни он, ни Дарлан так и не смогли понять написанного, но внутри зрело нехорошее предчувствие.

Для Хелены все было еще хуже. Нужно было собираться. Самое неприятное зрелище, о котором она не хотела даже думать, должно скоро наступить. "Ничего, — уговаривала себя адептка. — Все закончится, и мы двинемся дальше, забыв об этих неприятностях". И только кот заметил, что теперь его хозяйка не хотела повернуть назад и не спрашивала, что будет дальше. Он надеялся, что она не сдалась, просто ее разум захватило предвкушение различных приключений и желание узнать, что-то новое, даже рискуя жизнью. Для него она теперь больше походила на мага.

В одном из залов герцог схватил за шею своего помощника, требуя ответов на вопросы. Помощник только извинялся и молчал, его идея себя не оправдала и, пожертвовав одной из лучших слуг, он так ничего не смог узнать. Ралкона ждало наказание, и оно обязательно будет исполнено, если помощник не сможет себя показать и дальше.

— Герцог, прошу вас, — хрипел он. — Я немедленно выясню, от чего они бегут...

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

Уже несколько часов два лорда и пять верховных стражей сидели за одним столом и спорили о происходившем. После смерти мальчика они обошли лагерь еще раз, расспросили детей, поговорили с их охраной — о том, где был погибший Панук, и как ему удалось сбежать, никто не знал. Лорд Тхеро отдал приказ еще раз проверить границы с лесом. К вечеру стало понятно, что границы оставались нетронутыми. Тогда стражи начали проверять всех жителей Ноэля, но и среди них не оказалось никого, кто бы мог совершить подобное. Только отец мальчика решил утопить свое горе в домашнем вине своей жены, но его быстро отправили под стражу. Ноэль был опечатан. Как огромный сундук с кучей замков, которые ни один вор не сможет открыть. И все-таки здесь снова произошло убийство.

В шатре собралось девять верных стражников Ковена, но даже они не могли ничего придумать или объяснить. Лорда Тхеро не отпускала мысль, что он что-то пропустил, не заметил, что он прошел мимо чего-то важного. И даже теперь, сидя за столом и слушая вопросы и ответы, предположения, рассказы и домыслы, он продолжал вспоминать, что же он мог так опрометчиво упустить. Он начал ловить слова стражников, и неожиданно понял, что никто не говорил, какими были убитые люди.

— Что о них говорят в поселении? — лорд перебил спор двух стражей, но даже не заметил этого.

— Простите?

— Варат, я спрашиваю, что говорили об этих людях в селении? Кем они были? Какими были? Все что угодно.

Варат задумался, вспоминая все, о чем ему рассказывали стражи и сами жители Ноэля.

— Ничего особенного, лорд. Трое из убитых — дети, один — старик отшельник, была еще одна женщина, ее считали немного сумасшедшей.

— Почему?

— Говорят, она верила всем. К ней один раз пришли какие-то путники, забрали у нее кольцо с камнем, что от мужа осталось, а она узнала об этом, так еще им монет в дорогу дала и хлеба завернула. Сказала, что она уже старая, ей ничего не надо. А если их судьба воровать заставила, то Альтама точно про них забыла и, может, хоть так она их душам сможет помочь.

— Действительно, странная женщина. А что отшельник?

— Жил на самой границе, хотел когда-то стать монахом, — сказал Нича.

— Чьим?

— Альтамы, ваше преосвященство. Еще раньше хотел стать служителем Ковена.

— Он маг?

— Нет, лорд, всего лишь человек, поэтому и не смог попасть к нам.

— А почему не пошел в монашество?

— Говорят, разочаровался, — засмеялся Нича. — Он посетил катам и увидел, что не монахи служат Альтаме, а Великая Мать служит им, набивая их кошельки. Отслужив там несколько десятков лет, он не вынес такого позора и ушел жить отшельником.

— Зачем же сразу быть отшельником? — удивился один из стражей.

— Тебе не понять, — засмеялся другой. — Ты бы вместе с монахами сидел и ждал золота с неба. А нормальный человек после такого людям в глаза смотреть не смог...

— Что ты сказал? — лорд Тхеро резко вскочил из-за стола в сторону стража.

— Простите, лорд, я не думал, это была шутка, — начал оправдываться страж. — Я только хотел...

— Повтори, что ты сказал!

— Нормальный человек после такого людям в глаза смотреть не смог, мессир, лорд, — повторил мужчина, смотря на пол.

Лорд Тхеро отпил из своей кружки и быстро подошел к столу.

— А дети? Тоже не самые обычные? Да, лорд Кастол?

— Нет, Келарис, вижу, к чему ты клонишь, но вынужден тебя разочаровать. Дети самые обычные. Еще не успевшие себя показать, ничем странным не отличаются.

Лорд Тхеро со злостью отбросил кубок в сторону. Глина разбилась, и в этот же момент на улице послышались крики, а на пороге появился один из солдат, напуганный и не знающий, что ему делать. Лорды и стражи кинулись из шатра, но они не успели — из лагеря уже доставали окровавленные тела детей. Все происходило слишком быстро, они все умирали на руках у магов, а те только успевали бегать от одного к другому.

— Не вливать им противоядие! — кричал Келарис, бегая между рядов, останавливая магов, когда они пытались помочь известными способами. — Сделай другое! Другое!

— Лорд!

— Думай! Я сказал не вливать! — он заорал на одного из стражей и выбил из его рук флягу.

— Келарис, прошу, — отвел его в сторону Варат. — Прошу. Остановись. Мы не сможем помочь.

Детей невозможно было спасти. Вечером того же дня, впервые за всю историю Ноэля, убитых насчитали семь десятков. Мертвые лежали на земле рядами, накрытые плащами стражей, а лорды стояли перед лагерем в оцеплении и чувствовали, что они совершенно бессильны.

Еще недавно Келарис Тхеро никому не готов был признаться в собственном поражении, он даже мысли не допускал, что кто-то может стать сильнее Ковена или перехитрить его. Но жизнь сыграла злую шутку. Без нормального сна и хорошей еды он несколько дней перебирал все варианты, искал и узнавал новое. И вот сейчас, когда ему казалось, что он подобрался к убийце совсем близко, в самом защищенном месте, на глазах у всех произошла новая расправа. Келарис смотрел на детей, которых все выносили из лагеря, видел кричащие лица редких жителей Ноэля, которые были рядом, слышал приказ сжигать все, к чему прикасались мертвые, видел, как два мага одной большой огненной волной уничтожают бывший лагерь, оставляя только редкие тела для изучения, и ничего не мог сделать. Здесь скоро останется лишь пепел.

Стражи снова принялись за дело: искать, смотреть, спрашивать. Начали хватать людей, которые находились поблизости, осмотрели каждый клочок земель Ноэля, но снова никого не удалось найти. Большой дом, в котором с самого начала держали детей, теперь превратился в один большой лагерь смерти. Оставшиеся трупы было решено не хоронить сразу. Скрывать случившееся стало невозможным, и Лорд Тхеро отдал единственный приказ, который считал правильным: "Убивать любого, кто решит покинуть Ноэль".

Вести от границы с лесом пришли только под утро вместе с гонцом, которого отправили передать приказ. Если, смотря на работу своих подопечных, Лорд Тхеро думал, что хуже быть уже не может, то вернувшийся всадник его убедил в обратном. К странным смертям добавились странные новости с запада. Оказалось, на самой границе со священным лесом поднялся непонятный и еле различимый шум. Сначала никто не мог понять, что происходит. Долгое время все думали, что это из-за сильного ветра просто шумит лес, поэтому не обращали внимания. И только потом пришло понимание, что этот лес не может шуметь и сквозь него не способен пробиться ветер.

После новости всадника Лорд Кастол обессилено сел на стул, а Келарис направился к карте. Огонь уже давно погас, но запах сожженных тел, неприятный, тошнотворный запах, витал в воздухе и заставлял голову лорда разрывать на части. Он приказал гонцу ждать, но как только тот вышел из палатки, в нее ворвался другой страж.

— Лорды, население взбунтовалось! Они хотят знать, кто погиб и увезти выживших, они готовы лишиться своих жизней ради этого.

Келарис отметил, что страж был очень молод, скорее всего, из вновь прибывших. Он боялся, и это сразу бросалось в глаза, но он стойко держался и готов был во всем подчиняться. "Не сбежит, вот только станет ли убивать? Может, только ради собственной шкуры", — подумал лорд Тхеро.

— Лорды, мы все ждем вашего приказа. Часть людей уже пытается прорваться через границу.

— Сколько умерло? — спросил Келарис, обращаясь к Варату.

— Более семидесяти.

— Значит, осталось еще три таких же лагеря, — Келарис подошел к стражу. — Мальчик мой, мы заботимся о мире на этой земле. Мы единственные, кто может защитить все земли от этой угрозы. Никто не должен отсюда выйти, ведь с обычным человеком эти земли может покинуть и тот, кто сделал это. Этот человек сумасшедший и нам нужно его остановить.

— Что нам делать Лорд?

— Отдайте им оставшихся детей, но не дайте выйти за границы Ноэля.

— Они нападают на нас.

Келарис грозно посмотрел на молодого мага.

— А что ты будешь делать с врагом, который пытается тебя убить? Запомни, если даже тебе жаль их, то они не пожалеют тебя! Остановите их! Попробуйте успокоить, если не получится, то разгоните по домам силой, если и это не поможет, то каждый мятежник признается виновным в измене и должен быть убит на месте! Ты все понял?

— Да, Лорд!

— Тогда иди и передай остальным.

Маг вышел, а Варат с ужасом посмотрел на своего друга.

— Когда ты стал таким?

— Я всегда таким был, Лорд Кастол. Если вы не помните, то мы должны защищать мир на этих землях, и я следую своему обещания. Нас готовили к этому, и так получилось, что именно на наш век выпало все, к чему нас готовили. А теперь прости, но мне надо написать несколько писем.

Келарис скинул бумаги со стола и начал писать два письма. Одно предназначалось Ковену, другое должно было попасть в Сивалийскую Академию. И именно на второе письмо лорд возлагал все свои надежды.

Соединенное королевство Танар. Адарийское герцогство

Наказание было назначено на полдень. Стражи зашли в комнаты к гостям за двадцать минут до начала, приглашая следовать за ними к одному из залов замка. Все это казалось молчаливым согласием с жестокостью наказаний, которым все чаще подвергали нерадивых слуг в Танаре, молчаливым признанием своей вины и своего собственного бессилия, а еще необратимости любой ошибки, будь она специальной либо случайной. Хелена думала, что только она, следуя за герцогской охраной, чувствует вину перед этой бедной женщиной. Она не знала, даже не могла догадываться, о чем думают эльфы, лишь украдкой бросая короткие взгляды в их сторону. Но наследник и его брат, как и раньше, не выражали никаких эмоций, только Дарлан обратил внимание на девушку, но сразу отвел взгляд, продолжая смотреть перед собой. Важно ли им было то, что сейчас произойдет или они просто боялись нового дня, смогут ли они выбраться из этого замка или встретят смерть в этих стенах, как только герцог узнает, что эльфы не важны королю Туремо? Она не знала ответы на эти вопросы, да и не желала их знать, все сильнее надеясь, что братья оставят ее где-нибудь в Адарии или на ближайших землях. Да где угодно, главное, чтобы больше не участвовать в этих распрях — это все казалось Хелене слишком сложным, мерзким и невероятно далеким. Мелиса бы смогла, а она — нет. Девушка встряхнула головой, чтобы отогнать мысли о подруге, и ускорила шаг.

К назначенному времени все прибыли в зал. Яркий свет лился из окон, но из-за красных витражей он превращался в лужи крови на полу. Или Хелене так только казалось? Она была уверена, что в любой другой день с радостью и восхищением смотрела бы на то, как переливаются блики света и играют тени. Сейчас же все было слишком мрачным и страшным. А через несколько минут, когда герцог начал говорить, стало понятно, почему он выбрал именно этот зал: сильнейшее эхо и стены, которые увеличивали звук, нагоняли страх. Эльфы сразу поняли, что именно здесь раньше играл оркестр, а звуки музыки разносились по всему дворцу.

Хелена, эльфы, кот, герцог, Ралкон, несколько стражников, охрана и Ахара, стоявшая в центре вся в слезах, — вот и все, прибывшие на место наказания. Девушка все пыталась понять, для чего это делать, если рядом нет слуг, которые смогут увидеть наказание за непослушание. Или это наказание — представление для гостей? Огромный каменный стол с двумя ручками и ремнями приковывал к себе внимание и заставил адептку судорожно сглотнуть. Еще и герцог приказал закрыть двери, а Ралкон начал оглашать приговор. Хелена старалась не слушать. Это все казалось нереальным и невозможным, настолько глупым и ненастоящим, что такого точно не могло быть. "Двадцать ударов" — послышался голос Ралкона слишком близко, настолько, будто это Хелене назначают смертельную казнь, а не служанке. Ахара взвыла.