Легенды забытой империи

"Нет трагедии проще, чем смерть. И только она запоминается"

Предисловие. Задолго до начала истории

Ночь в лесу Эдиара обладает особым очарованием. Уже не поют птицы. Выползают из нор маленькие пушистые келоры. Пугливые зверьки, быстро перебирая лапками, шныряю в поисках орехов и ягод. Быстрей, быстрей, хватай и беги. Нужно успеть шмыгнуть в спасительную норку, если заметишь горящий синий взгляд хищника, иначе смерть. Но сегодня у хищников хватает иной поживы.

Еще утром эта часть леса была полна людей и магии. Всадники на породистых скакунах красовались перед юными девами. Играла музыка. Ссоримы, вечные служители леса, следили, чтобы разгулявшие не вредили деревьям. Но кто может остановить веселье? На большой арене показывали свое искусство маги-лицедеи: левитировали над толпой восхищенных зрителей, создавали огненные шары и причудливые ледяные скульптуры. Благородные дамы спускали состояние мужей на магические безделушки, пока те пили и предавались блуду. Народ гулял на празднике осени. Никто и предположить не мог, что веселье будет недолгим. Что жить им осталось до вечера. Что великая империя Эдиар, просуществовавшая тысячи лет, рухнет на закате.

На них напали в самый разгар веселья. Нагие прелестницы, уже не таясь, у всех на виду, ублажали мужчин, певчие пели пьяными голосами, когда пришла кровавая жатва. Их убивали без разбора: мужчин, женщин, стариков, детей. Они гибли, даже не понимая, что происходит. Но не все, кому-то удалось бежать.

Звук погони потревожил ночную тишину великого леса, распугал келор, насторожил хищников. Погоня уводила в чащу, в запретные земли. Пятнадцать стражей в блестящих кольчугах и более сотни странных теней, похожих на гончих псов, преследовали мужчину и женщину. Жертвы бежали из последних сил, пытаясь спасти самое ценное, что у них было.

— Быстрее, Шана! Быстрее! Беги! — кричал мужчина, подгоняя спутницу.

Дыхание сбилось, слезы высушил ветер, стопы разбиты в кровь. Но останавливаться нельзя, ибо на кону не только их жизни.

Шана бежала почти вслепую. Иногда в просвете между деревьев она замечала плащ мужа, мелькавший то впереди, то сбоку. Погоня уже наступала на пятки, когда муж отстал. Она обернулась, понимая, что он сделал это намеренно, чтобы задержать убийц. Попрощалась с ним мысленно, Шана побежала дальше.

Воин замер за стволом векового дуба, ожидая преследователей. Но предательский ветер нес его запах в сторону загонщиков — засада теряла всякий смысл. Он приготовился встретить смерть, сталь меча блеснула в лунном свете, он продаст свою жизнь дорого. Увы, его жертва оказалась напрасной, никто не стал ввязываться в бой. Стражи видели во тьме не хуже келор. Тетива натянута — стрела отправилась в полет, за ней вторая, третья. Муж Шаны упал, а погоня даже не замедлилась.

— Еще немного, осталось еще немного, потерпи, мы почти на месте, — шептала Шана прижатому к груди свертку. — Мы спрячемся. Альтама спасет нас, она не оставит...

А "сверток" мирно сопел, младенцу трех месяцев от роду было не до погонь и судеб империи, он спал, как и положено сытому малышу.

— Зачем ты бежишь, женщина? — пропел ветер.

Деревья опустили ветви, преградив путь.

— Альтама? — Шана упала на колени, не веря своему счастью. — Богиня, прошу, защити, сохрани жизнь этому ребенку!

Вокруг женщины с младенцем вихрем поднялась осенняя листва. Кусты сплели ветви, стали стеной до небес. Деревья накрыли их кронами. Из воздуха соткалась миниатюрная девушка в белом платье, мерцающем во мраке ночного леса, словно лунный свет. Ее ноги были босы, а золотые волосы так длинны, что стелились по ковру опавших листьев. Пространство вокруг нее сияло призрачным светом. Воздух наполнился запахом цветов, дождя, утренней свежести и, как ни странно, дорожной пыли.

— Что ты дашь мне за это? — нежный голос богини завораживал.

Шана не знала, что ответить. В храмах просто просили богов — те выполняли или не выполняли, но никогда ничего не требовали взамен. Даже ссоримы, общавшиеся с богами напрямую, о таком не упоминали. Шана испугалась, ведь только на заступничество Альтамы и уповала. Другой надежды просто не было.

— Возьми мою жизнь, — решилась она на отчаянный шаг.

Богиня засмеялась, звонко, по-детски:

— Зачем мне твоя жизнь, девочка?

Она села на поваленный ствол и стала заплетать косу как простая деревенская девка. Шана глядела на нее во все глаза, и не знала, что ответить. Секунды тишины становились вечностью, а проворные пальцы все плели и плели бесконечные пряди.

— Вы скучны и неинтересны, — прервала тишину богиня. Ее голос, словно ласковый ветер, нежно касался лица Шаны. — Правда, порой и среди вас попадаются яркие личности, но крайне редко. Хорошо, — богиня приняла решение. Внезапно она оказалась перед коленопреклоненной Шаной. — Не нужна мне твоя жизнь, да и дать ты мне ничего не можешь, но я помогу тебе.

Она протянула руки, и Шана отдала ей сверток. Богиня посмотрела на спящего младенца, идеальные губы искривила хитрая улыбка:

— Так вот кого ты спасаешь, кормилица. Я спрячу ребенка, не переживай.

Шана облегченно вздохнула, глядя в лицо божеству. Хрупкие пальцы Альтами нежно погладили щечку младенца, а потом безжалостно свернули тонкую шейку. Шана застыла, не веря увиденному, пока ее не захлестнуло осознание необратимости произошедшего. Она закричала, пронзительно, дико, как раненый зверь. Тело билось в истерике. Альтама коснулась ее волос, утешая. Шана посмотрела на нее сквозь пелену слез, ее плечи все еще вздрагивали. Прекрасная богиня качала на руках мертвого младенца, и от этого казалась еще большим чудовищем.

— Все? Успокоилась? — чарующий голос полнился участием.

— Ты говорила, что поможешь, — всхлипнула Шана.

— И помогла. Ребенок будет жить, только немного позже.

— Но сейчас....

— Сейчас? — жестко перебила Альтама. Ее глаза вспыхнули синим огнем, нежные черты искривил хищный оскал. Голос резал сталью: — Я и есть сейчас! Сейчас я нашла мир и разрушила его! Сейчас этот ребенок мертв, и сейчас он сжигает деревню! Сейчас творится проклятие, и сейчас время делится на две части! Ты ничего не знаешь о времени, дитя! Ты понятия не имеешь, как оно изгибается! А я и есть время! Но в одном ты права, в одном из сейчас нас нет, и времени не станет, если этот ребенок не сделает выбор. А теперь беги, Шана, беги! Быстрее!

И Шана побежала, преследуемая собственным страхом. Она рассказывала каждому встречному свою невероятную историю. О том, что в самом сердце Эдиара заговор, подлое предательство. О том, что стражи-заговорщики со сворой псов-теней убивают и стар, и млад. И что помощи ждать неоткуда — нужно бежать пока не поздно. Убеждала, что милосердная богиня вовсе не такая, как ее описывают ссоримы. Альтама жестока и беспощадна к людям. По ее милости у короны более нет наследника, и империя обречена...

Через несколько дней в священном лесу старейшина эльфов в белых одеждах плакал у древнего дуба:

— Прошу тебя, не делай этого. Дай уйти хотя бы детям. Весь Эдиар — это слишком.

— Мы должны защищать кристаллы, — скрипучим хором отзывались деревья. — Мы ничего не можем сделать, эльф. Эдиар будет закрыт, и вы исполните договор.

Новые побеги выстрелили из земли, стремительно поднимаясь к солнцу. Лес встал сплошной стеной, поглотив и людей, и животных. Эдиар отрезало от внешнего мира — страна погрузилась во тьму.

Лишь один островок посреди великого леса остался нетронутым. Там стояла Альтама с мертвым ребенком на руках.

— Тебе пора. Помни, все остальное — твой выбор, и никто не должен делать его за тебя.

Сверток растаял в воздухе, чтобы появиться в другом месте и в другое время. Богиня исчезла, а островок поглотил лес.

История падения Эдиара обросла слухами, превратилась в легенду, пока не забылась совсем. Единственное упоминание о ней хранилось в старинном свитке на верхней полке третьего ряда королевской библиотеки, куда даже самые любопытные студенты Академии не смогли бы добраться. И она продолжала бы там пылиться, если бы ни воля случая, или Альтамы, и, конечно же, ни юные адепты, которые в очередной раз оказались не в том месте.

Глава 1. В погоне за мехом

Академия расположилась на самом востоке Сивалийского герцогства. По закону земли принадлежали короне и должны были полностью подчиняться Соединенному Танарскому Королевству. Однако герцоги Сивалийские всегда отличались острым умом и, поддавшись моде, быстро выстроили Академию магии, собрав под одной крышей не только большое количество адептов Серединной земли, но и редкие фолианты, которые ценились во все времена.

По закону каждая Академия должна находиться под специальной защитой верховных магов и королю пришлось оставить земли в покое, получая приличные откупные от семей адептов и не утруждая себя посещением герцогства. Сивалийские же не страдали от высоких гостей и мирно вели свои дела, хотя в столицу наведывались ни единожды и выстроили с монархом самые теплые отношения.

Как такое получилось, для всех осталось загадкой. Кто-то говорил, что бездетный герцог когда-то спас королевского сына, после чего ему стали всецело доверять, другие уверены, что хорошие отношения с восточными землями намного выгоднее короне, чем подданство благодаря обилию магов, поэтому монарх не утруждал друзей незапланированными визитами, а затем и его потомки не сильно обращали внимания на эти земли. Хорошие отношения продлились около восьми сотен лет и длятся до сих пор, даже когда земли перешли единственному племяннику герцога Сивалийского. Адепты в это время получали знания, которые должны были значительно облегчить, а может и спасти жизнь.

Новый день, как всегда, начинался с криков, шума в коридоре и постоянного скрипа дверей. Ничего не менялось столетиями, и на эти признаки жизни, не выспавшиеся студенты, давно перестали обращать внимания.

Утро в этот день отличалось только одним — сегодня в Академию должен прибыть некий весьма влиятельный вельможа для смотра жизни адептов. Нерадивые студенты понимали, что занятия будут сорваны подготовкой, а значит, поспать можно было подольше.

Однако мечтам Хелены о продолжительном сне так и не удалось сбыться — в углу скудно обставленной комнаты, но освещенной одним большим окном, громко что-то говорил черный кот и, судя по бессвязному отрывку, уже давно.

-... и прямо на хвост, понимаешь, прямо на хвост, — очень яро возмущалось животное, расхаживая из одной стороны в другую. — Они мне о благородстве что-то говорят, о правилах, а сами прямо на хвост! И кто после этого скажет, что я не прав?

— Что на хвост?— спросила сонным голосом, не отрываясь от подушки, Хелена.

— Что значит что? — проворчал обиженный кот. — Шкаф! Прямо на хвост!

— Какой шкаф? На чей хвост?

— Как это на чей? На мой! — недоумение огромного животного чувствовалось в каждом слове, вздыбленной шерсти и выпущенных когтях. — На мой хвост! Они опустили шкаф прямо на мой хвост! Это просто невообразимоуу! Я только представился полным именем, обозначил все свои регалии, начал ей рассказывать про свою матушку, а они шкафом! Прямо на хвост! Ты вообще, чем слушаешь?

— Прости, Филя, я только проснулась. Хвост — это хорошо...или плохо, о хвосте потом... хотя вообще неважно, дай поспать... единственный день, когда отоспаться можно...

В комнате повисла напряженная тишина, а кот запрыгнул на большой дубовый стул, всем своим видом показывая, насколько глубоко он оскорблен. Несмотря на то, что никто не обращал внимания, потомственному фамильяру казалось это единственным правильным решением, если запретили говорить: его морда скривилась, в зеленых глазах появились недобрые огоньки, а хвост яростно бил по мягкому сиденью.

— Какой шкаф, какой хвост, ты где вообще был? — снова открыла глаза Хелена, представляя все неприятности, которые могли произойти, и мысленно моля богов, чтобы коту просто наступили на хвост где-нибудь в коридорах Академии.

— Как где? Гостей ждал, высокопоставленных, — продолжал возмущаться кот, с трудом выговорив последнее слово. — Сидел себе спокойно в главном зале, общался с местной мышью...

— Угрожал.

— Общался, мы пришли к консенсусу, — гордо сообщил Филипп. — Так вот, сижу себеу, мирно общаюсь, никого не трогаю, жду делегацию, чтобы, между прочим, тебе рассказать. А тут они! Магистры Куто и Белани, со своим шкафом! И прямо на хвост! Мне, конечно, больно, я на портьеру, кричу им сверху, что так нельзя, что я Филипп де Гин, твой фамильяр! Портьеры шатаются, я об окно бьюсь... А потом вижу, они прямо на меня летят, магистры эти... и мышь с ними, тоже летит, гадость... Откуда ж я знал, что окно, о которое я бился, так плохо держится! Да если б я знал, я клянусь, я бы имени своего не называл! — уверял Филипп с самыми честными глазами, понимая, что его и так прекрасно знают все жители этого места. — В общем, это не они летели, а окно на них, а я на мышь... Все а дребезги, крику-то было, но все хорошо закончилось, на магистрах ни царапины, мышь, правда, заикается, но она и так пищала. Так что не переживай, отделались малой кровью и то моей.

— Филипп де Гин, во имя Альтамы, ты представляешь, что сейчас будет? Да как тебя вообще угораздило? — начала злиться Хелена, быстро вставая с постели, одеваясь и готовясь к самому худшему. Она наспех расчесала волосы, собрала их в хвост и побежала к умывальнику. — Делегацию готовились встречать полгода, ты вообще понимаешь, что меня сейчас выгонят к браху из Академии! Ты окно разбил в главном зале! Ты чем думал? — кричала она из уборной, останавливаясь на каждом слове. — Скажи спасибо, что только окно!

-Кх, — подавился кот.

Хелена вышла ошарашенная в наспех надетой юбке и с рубахой в руках, ее взгляд перестал быть злым и начал выражать полную обреченность, кот же культурно отвернулся, чтобы не смутить девушку. Однако умом он понимал, что в таком состоянии ее уже ничего смутить не сможет.

— Филя, милый, скажи, ты какое окно разбил?

— Я?... Ты только не волнуйся.... Я... В общем.... Черную Розу — ответил кот, тихо пятясь к окну. Я когда на портьере качался, там что-то произошло, и роза сверху отвалилась. Может, это вообще не я, я к ней же даже не прикасался!

-Все, меня не исключат, меня повесят...

Хелена обреченно села на маленький стульчик около входа и посмотрела прямо перед собой. В ее голове одна за другой начали проноситься мысли о страшном наказании, которое не заставит себя ждать.

"Адептка Хелена Риар! — раздался угрожающий крик в начале коридора жилого корпуса, предвещающий только одно — проблемы. — Срочно в кабинет магистра!"

-Хелена, прости. Да если б я знал, что эта дура свалится, я бы никогда! Честное слово, никогда бы не сказал, что я твой! Я бы представился фамильяром водника.

— Да тебя там вообще не должно было быть!

— Имею право, я потомственный фамильяр!

"Хелена Риар! Быстро откройте дверь!" — голос секретаря раздался около комнаты. Большие помещения, огромные стены и дубовые двери не пропускали шум и посторонние звуки. Но сейчас голос секретаря проходил через слои вековых стен замка и эхом раздавался прямо над ухом девушки, заставляя думать уже не о наказании, а о долгой и мучительной казни.

— Все, мне конец.

— Да не переживай, окно заменят.

— Это не окно, это Роза! — закричала Хелена, вскакивая со своего места и надевая верх одежды.

— За Розу еще никого не убивали.

— Их еще никогда не разбивали! Да это вообще невозможно было сделать, оно не поддается разрушению, его даже магией не разбить, а ты просто качался!

— Все бывает в первый раз...

"Хелена, откройте дверь!"

— Уже бегу, мадам Дарей!

"Бегите быстрее, у меня нет времени!"

Мысли о скорой кончине отчего-то заставляли двигаться быстрее и судорожно искать пути к возможному бегству. Девушка дрожащими руками отодвинула щеколду и потянула на себя массивную дверь, увидев прямо на пороге главного секретаря Академии. На ее лице читалось, что ничего хорошего в этой жизни студентке Хелене Риар испытать не придется.

— Адептка Риар, то, что натворили вы и ваш фамильяр не поддается никакой критике. Быстро к магистру. И возьмите с собой это... существо, — грозно сказала она, указывая взглядом на Филиппа.

— Я потомственный фамильяр, — тихо отозвался из угла возмущенный кот, скорее, по привычке, чем из-за желания напомнить.

— Я не стану с вами что-либо обсуждать, — резко ответила мадам Дарей и, развернувшись, подала знак следовать за ней.

Обычный для студентов поход к магистру превратился в процессию, на которую вышли посмотреть многие адепты. Впереди шла худая и высокая секретарь в строгом коричнево костюме и с гулькой на голове. Попадаться мадам на глаза, когда ее волосы были так затянуты и собраны, никто не решался. За ней, в наспех надетой юбке до пола и так и не заправленной рубахе, с гордо поднятой головой, но наворачивавшимися слезами, следовала адептка Риар. Завершал процессию важный и полностью уверенный в себе фамильяр, не забывая подмигивать студентам, которые, несомненно, были в курсе случившегося. Процессия спустилась по мраморной лестнице, прошла длинный зал статуй и повернула к самому страшному кабинету в замке.

Пока два человека и кот следовали по одному из красивых залов Академии, который часто использовали для проведения балов, встреч и праздничных церемоний, Хелена чувствовала на себе осуждающие взгляды живых скульптур. Одна дама, выполненная из бронзы, ярче всех показала отношение к происходящему, презрительно махнув веером и отвернувшись. "Стыдно, девушка, стыдно должно быть", — зашипела она, смотря в противоположную сторону. Идти под такими взглядами и правда было стыдно, но это же не она разбила Розу, а кот, но, как говорит магистр, за нагадившим котом убирает его хозяин.

Дверь в злополучный кабинет открыла сама главный секретарь и строго проводила взглядом виновников утренних событий. Это помещение было Хеленой давно изучено: около всех стен стояли огромные шкафы с книгами, множество свитков лежало возле окна, а прямо в центре расположился стол магистра и два довольно жестких кресла напротив. О жесткости данной мебели адептка также знала не понаслышке. А вот такое выражение лица у верховного магистра Академии Хелена видела впервые. Мужчина в черной мантии и с седыми волосами грозно возвышался над своим столом и смотрел так, словно хотел зверски убить взглядом присутствующих. Его до безобразия худые руки барабанили по столешнице, а сам магистр выглядел больным и уставшим.

— Спасибо, мадам Дарей, вы свободны,— раздалось в кабинете, и грозный голос главы Академии совершенно не подходил его болезненному виду. — А вы двое, присаживайтесь.

Присаживаться очень не хотелось, хотелось просто сбежать и не только из кабинета, а покинуть пределы королевства и осесть где-нибудь на юге у отшельников, которые никогда не ведут диалогов с другими землями. Но желание и действительность очень разнятся — от металлического голоса ноги подкосились и Хелена села на край твердого кресла.

— Хелена Риар, — начал спокойно магистр, но металл в его голосе заставлял ужасаться и дрожать от страха. — Вы долго испытывали мое терпение, но сегодняшний случай заставил меня усомниться в вас окончательно.

— Простите, господин магистр, мы не специально, Филиппу на хвост наступили...

— Не надо преумяушать, — обиженно перебил кот, он расположился около выхода и совершенно не переживал о случившемся. — Мне на хвост поставили цельный шкаф!

— Для меня не имеет значения, как это произошло, — ответил магистр. — Для меня главное, к каким последствиям это привело, а вы эти последствия просчитать не смогли. И не стоит винить фамильяра. Нагадивший котенок не убирает за собой — убирает его хозяин. А вы, как будущий маг и маг от рождения, просто обязаны знать и понимать, что может произойти и стараться это предотвратить — это основная задача Ковена.

— Но я не буду...

— Все маги служат Ковену, поэтому не стоит думать, что если вы не будете стражем, то сможете не подчиняться нашим законам.

— Простите, господин магистр, — тихо сказала Хелена. — Это случайность.

— Этот витраж создали горцы девять веков назад, еще до появления Академии, и до вас в ней, — продолжил магистр. — Нам он достался только чудом и при помощи его создателя Гериолтанома первого. Это произведение невозможно оценить, к тому же, это главный символ Академии, если вы еще не забыли этот факт, Риар.

"Нет, меня не убьют, меня сошлют в западные земли или заставят быть приманкой для теней".

— Хелена, посмотрите на меня, — голос магистра стал немного мягче, но страх никуда не ушел. — Я не знаю, как у вашего фамильяра получилось разрушить то, что разрушить было невозможно, но вы должны помнить, что полностью отвечаете за его действия и несете наказания за его самые суровые проступки. А сегодняшний инцидент не просто проступок, а настоящая трагедия не только для Академии, но и для самих горцев. Из рук Гериолтанома вышел только один витраж, дальше он занимался исключительно статуями и незначительными мелкими безделушками, и именно этот витраж вы умудрились разбить.

Нервы Хелены сдали окончательно, и она позорно разрыдалась, до боли сжав кулаки и тщетно пытаясь сдержать слезы.

— Вам бы следовало назначить самое суровое наказание и исключить из Академии после его выполнения, — продолжил магистр, не замечая слез девушки. — Но, насколько я знаю, вам некуда возвращаться, к тому же, за вас вступился весь преподавательский состав, убеждая меня, что на вашем месте мог оказаться каждый, у кого есть кот фамильяр. В связи с этим, вы будете наказаны работами в подвале южной части здания. Катамы не справляются, а новые работники прибудут только через неделю. Так что, неделю, с самого утра и до позднего вечера с перерывами на обед и учебу, вы помогаете жителям нашего подземелья. Начинаете через два дня. А пока будете помогать мадам Дарей.

Невероятное избавление от смерти и ссылки на секунду поставило Хелену в тупик, но девушка быстро собралась с мыслями, поблагодарила магистра и отправилась к выходу, неся за шкирку возмущавшегося кота.

— И еще, Риар, — остановил ее магистр. — Через два дня Академия встретит делегацию из Сидара и Ковена, и мне стало известно, что с ней прибудут два сидарийца — жители соседнего государства, которые станут нашими студентами. Вы знаете их особенности?

— У меня был только один преподаватель эльф. Здесь я с ними не общаюсь... Они живут намного дольше обычных людей, и, кажется, презирают весь человеческий род.

— Да и нет, — сказал магистр. — К магам они относятся более благосклонно. В любом случае, их размещение ложится полностью на ваши плечи и если кто-нибудь из них выскажет мне замечание в ваш адрес, вас выгонят из этих стен в тот же день. Вам понятно?

Хелена остановилась у двери. Если сравнивать, что было раньше, то угроза отчисления, кажется, намного лучше самого отчисления, а она уже сделает все, чтобы избежать даже намека на это. К тому же работы в подземельях и размещение гостей, пусть и не очень приятных, — не самое ужасное, что могло произойти за это утро. Довольно быстро адептка ответила: "Да, господин магистр", и спешно отправилась в комнату, пока главный маг не передумал.

Она пробежала зал скульптур, совершенно забыв о коте и стараясь не обращать внимания на презрительные взгляды статуй. Но стоило только подойти к комнате, как стало ясно — объяснения еще не закончились. За дверью прямо на постели расположился старый друг Хелены — Лифорд. Обычно он не заходил в эту комнату, следуя какому-то своему внутреннему правилу, однако на этот раз все обстояло иначе. Лифорд нервничал и это было видно по зеленым глазам, которые, из-за родства с катамами, часто меняли цвет. Он недовольно рассматривал бегающую по всей комнате взъерошенную Мелису — баронессу из Сивалии, переживающую за Хелену больше, чем она сама. По заплаканному лицу Мелисы и растрепанным платиновым волосам, небрежно забранным в хвост, было видно, что девушка уже давно знает, что произошло. Лифорд тщетно пытался успокоить баронессу, но оставил свои попытки, не лестно высказавшись обо всем женском роде, и расположился на кровати, стараясь молча наблюдать.

— Ты вообще понимаешь, что мы переживали?! Что мы теперь будем делать? — кинулась к двери Мелиса. — А тебя.... тебя вообще на воротник нужно пустить, кусок безмозглого меха! Ты ее оберегать должен, помогать ей, а вместо этого делаешь все, чтобы ее отчислили!

Даже не стараясь держать себя в руках, она запустила в животное первым, что нашла на кровати. Фамильяр с воплем запрыгнул на стол, лишь чудом избежав больной встречи с толстой книгой, и жалобно замяукал. Книга вместо кота попала в зеркало и, с осколками и звоном, приземлилась на пол

— Хелена, скажи, тебя выгнали? — схватив Мелису, чтобы не было большего погрома, спросил Лифорд.

— Нет, мне повезло. Работы в подземельях вместе с катамами и размещением двух эльфов.

— Ты будешь работать в закрытой библиотеке?

— Ты будешь размещать эльфов? — раздались одновременно удивленные голоса друзей.

— Так. По вашим возгласам кажется, что меня не наказали, а наградили. Лично я не вижу ничего хорошего в том, что мне придется пахать как лорузу с утра до ночи с перерывами только на еду и учебу. Я там не развлекаться буду, а тяжелые книги таскать, но сначала нужно помочь мадам Дарей, а с эльфами вообще все плохо — если они хоть раз пожалуются, то меня сразу выгонят и даже не спросят, кто прав. И все из-за тебя, — Хелена недовольно посмотрела на кота.

— Тогда тебе придется действительно постараться, потому что угодить им будет очень нелегко, — отозвалась Мелиса, придя в себя и теперь заново перевязывая волосы — единственное движение, которое позволяло ей быстро успокоиться в любой ситуации.

— Не обязательно. У нас живут эльфы, они, конечно, высокомерные, но не так и сильно придираются ко всему, вы вообще с ними вчера в "Три свиньи" ходили.

— Про "Три свиньи" давай потом поговорим, — перебил ее Лифорд, — а с эльфами тебе явно не повезло. Это не наши, которые ко всему привыкли, эти, мало того что эльфы, так еще и из самого Сидара едут.

— То, что они из столицы — неважно, — довольным тоном произнесла Мелиса, твердо решив найти в этой ситуации, как можно больше положительных моментов. — В конце концов, это другие земли, мало ли за какие провинности их к нам сослали и в Академию Ковена не приняли, которая к ним ближе, кстати. А вот то, что они водники — это очень хорошо, Хелена сможет разведать там обстановку и мы ответим им прямо на их территории.

— Мелиса, прекрати, Хелену чуть не выгнали, а если она что-то сделает, то ее точно больше с нами не будет, — перебил ее Лифорд, присев на стол возле окна.

— Правильно, это если она что-то сделает! А она ничего делать не будет, она просто все разведает, а все остальное сделаем мы, — загорелась девушка и направилась к выходу.

— Хелена, даже не думай. Выполняй только то, что тебе поручили, и не вздумай ей помогать.

Его глаза снова начали светиться, и без того достаточно суровое лицо стало серьезнее, а рука, которой он держался за столешницу, напряглась.

— Не переживай Лиф, я ничего не буду делать. Идите, вам еще делегацию встречать, нужно все приготовить, а я пойду к секретарю. Пора начинать заниматься работой, — сказала Хелена, задумчиво ворочая головой и собираясь с мыслями. — А ты не знаешь, куда опять делся этот кот?

— Понятия не имею. Но если он еще что-то вытворит, клянусь, я сверну ему шею и не посмотрю, что он помогал тебе в детстве. Все меняется: ты выросла, а его пора задушить.

— Вам пора.

— Я оставил тебе бутерброды от завтрака на столе, удачи в библиотеке, — сказал Лифорд и скрылся с Мелисой за дверью.

Два дня Хелена помогала мадам Дарей разбирать почту, расставлять книги и посылки, с утра до ночи, исправно выполняя все возложенные на нее обязанности. Она не знала, что происходило в замке, практически перестала общаться со своим фамильяром и потеряла счет времени. А на третий день с самого утра ее впервые отправили в подземелье к катамам, в то время, как весь замок собрался в главном зале для приема гостей.

Встречать делегацию вышел весь преподавательский состав и большая часть адептов. Место встречи гостей было решено не переносить, а на разбитый витраж быстро наложили метаморфоз. Заклинание накладывал сам магистр, поэтому отличить подделку на Розу от оригинала смогли бы только при ближайшем рассмотрении, что в план общения с делегацией никак не входило.

Тем временем три человека и двенадцать эльфов подходили к порталу в главный зал. Они не обращали внимания на старинные росписи, прекрасные витражи или широкие своды — ничего из великолепия старинной Академии их не прельщало. Зато внутри с каждой минутой все больше кипело желание быстрее все завершить. Впереди шла мадам Дарей, следом за ней высокий мужчина в черном плаще с надвинутым капюшоном и также одетые два эльфа. Остальные шли парами, а замыкал строй высокий эльф с двумя мечами в ножнах, висящих с обеих сторон. Адепты смотрели на прибывших с удивлением и опаской, внимательно следя за каждым их шагом.

В отличие от сидарийцев все остальные шли с непокрытыми головами, но туго заплетенными косами, при этом, даже полностью видя каждого гостя, невозможно было точно сказать о его возрасте, статусе или цели визита.

Золотое плетение, которое обычно наносили на одежду для официальных приемов, отсутствовало полностью. Яркостью, которая присутствовала при дружеских визитах, темно-серая одежда тоже не отличалась. Зато они были вооружены и, если бы к прибытию гостей не готовились с такой тщательностью, можно было сказать, что в Академии скоро насильственным путем сменится власть.

Пятнадцать визитеров строем, не меняя шага, не обращая внимания на собравшихся, не рассматривая убранство замка, с безразличием относясь ко всему, что их окружало, прошли портал, который отделял главный зал от холла, и остановились прямо в центре атриума. Главный секретарь, несмотря на всю ее строгость, никак не вписывалась в эту картину и казалась среди визитеров чужой. Она шла не успевая за их строем, а в выражении ее лица можно было заметить такие редкие отголоски смятения.

За то время пока сидарийцы подходили к магистру, среди адептов воцарилась полная тишина. Рядом с главой Академии расположились четыре преподавателя, а секретарь встала перед остановившимся маленьким войском и начала представлять гостей.

— Господин магистр. Адепты. Сегодня к нам прибыли гости из Ковена — верховного правления всеми стражами и хранителя священных границ со старинным лесом. Вместе с нашими гостями из Ковена мы с радостью встречаем двоих адептов центральной академии из Сидара — столицы земель Туремо, — секретарь сделала небольшую паузу и обвела взглядом собравшихся. Она точно знала, всех волнует только чего ждать от приезда делегации. — Хочу отметить, что этот визит готовился давно и происходит для обмена нашими достижениями. Мы не ожидаем никаких срочных или волнующих новостей, перемен в наших правилах, также визит никак не повлияет на учебную жизнь в академии.

По залу прошелся еле слышный вздох разочарования.

-В это же время, — немного повысила голос секретарь, — рада вам сообщить, что двое жителей Сидара на время останутся с нами и станут нашими новыми адептами в башне Ританда. Однако, из-за того, что в этом году в крыле нет мест, где могли бы с комфортом разместиться гости, новые адепты поселятся в красной комнате крыла Золотого Дракона.

Шепот, которым переговаривались адепты, стал значительно сильнее. В первую очередь возмущались представители огненной стихии, каждый из которых раньше пытался заполучить красную комнату себе и вовсе не желал отдавать ее приезжим, тем более не относящимся к Золотому Дракону. Адепты Ританды тоже не были довольны размещением своих новых сокурсников в чужих стенах. Но возмущенный шепот резко остановила мадам Дарей, сообщив, что это решение магистра и оспариванию оно не подлежит. После чего всем было предложено покинуть зал, а преподавателям и гостям собраться в комнате для обсуждения.

В то время, пока в главном зале проходила долгожданная встреча, Хелена бежала в подземелья к закрытой библиотеке. Когда-то именно с этой части здания началось строительство будущей Академии, а старинные подземелья были заполнены не только магическими книгами и артефактами, но и большим количеством привидений. Привидений она боялась, и такое соседство казалось особенно неприятным, но Филипп всегда говорил, что духи ничего не могут сделать живущим в этом мире, и душам, которые не могли отправиться к Альтаме, стоит только посочувствовать. К тому же постоянно работающие катамы не особо обращали внимания на проходящих сквозь стены соседей, и смотрели на боязнь привидений, как на глупость от скудного ума.

Двести тридцать лет назад небольшая группа катам пришла в Сивалийское герцогство из Верхнего Гиарда и с разрешения короля начала работать в стенах Академии. Тогда представителей одной из старинных и мудрейших рас определили на работу в подземелье с книгами библиотеки. Им хотели дать работу с адептами или поставить в главную часть королевской библиотеки, но катамы были непреклонны и утверждали, что хотят иметь дело только с рукописями и не общаться, ни с людьми, ни с эльфами. Такое отношение было свойственно всем представителям расы, они никогда не пытались наладить тесных отношений с соседними государствами, но и не участвовали в войнах. Единственное, чем славились катамы за пределами своих земель — Гиардским банком, в котором хранились сбережения различных влиятельных особ. А к банку прилагалась еще одна слава — умение хранить секреты, как свои, так и чужие.

И вот что странно, несмотря на прекрасные земли, хорошее отношение с соседями, богатства и почет, небольшая группа образованных и богатых катам зачем-то пришла в стены Академии и решила осесть здесь на долгие и долгие годы. Зачем? Для чего? Что произошло на их родной земле? Почему они проделали такой долгий путь из Гиардов на западе прямо к стенам Сивалийской Академии? Эти вопросы волновали многих, но никто так и не смог получить на них ответы.

Хелена спустилась по винтовой лестнице, все больше погружаясь в темноту и холод подземелий. Впереди показался длинный коридор, освещаемый несколькими факелами, в самом его конце виднелась дверь с причудливым рисунком в виде дракона, который сидел на горе. При ближайшем рассмотрении оказалась, что гора составлена из костей, а сам дракон выглядел весьма довольным и, как показалось адептке, сытым. Она присмотрелась к скелету, очень напоминающий человеческий, и в этот же момент дверь со скрипом открылась, а на пороге появился полный и невысокий старик в причудливом балахоне и с блестящими глазами.

— Хелена Риар, — расплылся в улыбке катам, причмокивая на каждом слове. — А вы как всегда опаздываете. Но ничего, ничего, дело молодое, это не страшно. Это нам поспешить надо, а вам то что... Эх, успеть бы.

— Добрый день, магистр...

— Грот, я не магистр... называй меня просто по имени, мы все здесь одна большая семья и не привыкли к другому.

— Добрый день, Грот, — сказала Хелена, отмечая, что недельная работа продолжилась очень позитивно.

— Проходи. Чего стала на пороге? Говорят, это радует злых духов... Проходи, не стесняйся.

Библиотека, которая открылась внутри, заставила замереть, хотя адептке казалось, что удивить ее теперь очень сложно. Но подземелье смогло не просто удивить — оно поразило до глубины души.

Открывая дверь, перед глазами стояли картинки разных комнат, начиная от огромного неуютного зала с наваленными книгами и заканчивая таким же залом с аккуратными стеллажами и опрятными катамами. Но вместо всего этого за дверью скрывался целый дворец, этажи которого уходили глубоко под землю, словно замок в замке, только перевернутый вверх ногами. А в центре всего этого великолепия можно было наблюдать бездонный провал, внутри которого сияло что-то нежно-голубым цветом. Провал как лозы обвивали отделанные позолотой перила, лестничные пролеты и подвесные мосты, здесь же разместились золотые стеллажи, созданные словно для великанов, с бесчисленным множеством книг, которые обследовали катамы, подставляя громоздкие лестницы, суетясь, переставляя подставки от одного пролета к другому. Хелене в первые минуты показалось, что перед ней раскрылся целый город, со своими собственными жителями и только кабинет Грота все еще напоминал об академии.

— И это закрытая библиотека? — не выдержав, поинтересовалась она.

— Библиотека не закрыта, это вам не надо сюда ходить. Все, что вам нужно есть и в верхнем зале, — задумался старый Грот. — Да, именно, в верхнем зале. Ну а если что-то не найдете, то мы все передадим.

— Вы даже не представляете, как сюда стараются попасть некоторые.

— Некоторым здесь не место. Некоторых мы не признаем. У нас все строго, а то начнете все смотреть, а нам потом убирай, — заворчал катам. — Ну а ты пока располагайся, располагайся... а я чайку сейчас сделаю.

Пока Грот отправился за кипящим чайником, Хелена присела за стол и начала рассматривать рукописи на рабочем месте катама. На столе старика все было завалено свитками и небольшими листами, которым по внешнему виду можно дать более ста лет. Часть бумаг лежала на полу с пометкой "вернуть", еще одна стопка была небрежно собрана на столе, а у левого края лежали аккуратно разложенные единственные три книги: "Лунный календарь Эдиара", "Кристалл Одем" и "По пути белого дракона".

— О, этим книгам больше тысячи лет, — вырвал Хелену из размышлений мягкий голос катама. — Сами эти книги — легенда, а тому, что в них написано вообще не стоит верить, неправда это все, не надо их и читать.

Она собиралась объясниться, что ничего открывать, а тем более читать, на столе катама даже не думала, но вместо этого задала вопрос, который родился при первом же взгляде на книги: "что такое Эдиар?"

— Это длинная история, девочка. Да длинная. Может красивая, но ненастоящая — начал, присаживаясь за стол Грот, он казался неповоротливым, но при этом очень аккуратным. — В этих книгах не написано про сам Эдиар, есть только маленькие упоминания. Вот здесь. Смотри, — Грот взял "По пути белого дракона" — Вот здесь написано, что Эдиар — это великая империя, которая была на месте священного леса. Очень богатая и процветающая империя, туда стремились попасть все расы, даже мы не были исключением. Правил империей могущественный владыка, предки которого эту империю и создали. Ну что? Интересно? Тогда слушай дальше... да ты не стесняйся... пей чаек... Так вот, потом что-то случилось, и империя умерла со всеми ее жителями. Где-то здесь встречалось, что император прогневал богиню, и она сначала убила наследника, а потом уничтожила весь Эдиар. Но не верю я этим книгам, ой не верю.

— А что было потом? — спросила Хелена, доставая собранные Лифрдом бутерброды, больше из-за приличия.

— Дальше. А что дальше? Больше ничего не было, конец легенды, — ответил Грот.

— Короткая легенда получается и не сходится, в священном лесу тени живут, откуда тени взялись?

— А ты-то сама теней видела? — усмехнулся старик и кинул взгляд на бутерброды.

— Нет, но нам о них рассказывали еще на втором году, когда боевую магию проходили, — стала объяснять Хелена. — Угощайтесь.

— Спасибо, я не голоден, да и в моем возрасте такая еда перестает быть едой.

— Нам говорили, что это отдельная раса, которая живет только в священном лесу. Они способны убить, когда их много. Но покой границы с тенями охраняет сам Ковен магов, который и будет набирать среди наших адептов стражей, а тени стражам точно не могут противостоять, потому что они слишком слабы и ничтожны.

Катам немного задумался, недоверчиво посмотрев на Хелену, затем похлопал по карманам сюртука, пытаясь что-то-то найти, а когда в карманах ничего не оказалось, то недовольно поджал губы.

— Да, не много вам рассказывали. Раса ли это вообще? Кто знает, вы уж точно не знаете. А знаешь, как тени выглядят?

О тенях на самом деле говорили довольно часто, как об одной из опасностей, которой противостоит Ковен, но в целом рассказы все были скудными и очень странными. Рассказывали в основном, что это одни из жителей священного леса, которые сами по себе вреда не представляют. Ковен охраняет только границы свои и эльфийского Туремо, земли Верхнего и Нижнего Гиарда, где живут катамы, отделены от священного леса морем Эд, которое тени не в силах преодолеть. Опасности от теней не исходит, а кроме них в том лесу никто жить не может, поэтому единственная забота Ковена — следить, чтобы тени не пересекали границу с ближайшими поселениями.

А вот о том, как выглядят тени, не говорилось ни разу. Возможно, потому что близко их никто не видел, а может из-за того, что в их виде не было ничего необычного, магистры не удостоили адептов разъяснениями, а адептам даже не пришло в голову спросить. Хелена представляла себе тень, как черное облако, которое способно только подпортить настроение или как серый силуэт человека, но после вопроса Грота начала сомневаться в своей фантазии.

— Не смотри на меня так, — ответил Грот, и улыбка на его лице стала еще шире. — Я не знаю, как они выглядят, хотя... у меня есть мысли на этот счет, но сам я их никогда не видел, а кто видел — не рассказывает. Ну да ладно, хватит о плохом, война — это не женское дело, ты ведь не хочешь стать стражем?

— Конечно, нет, я хочу дом, у стражей этого не бывает.

— Вот и правильно, пустая война для пустых сердец, катамы никогда не воевали, у нас сильная армия и об этом знают все, и она до последнего будет защищать земли Гиардов, но к войне мы не стремимся.

Грот снова задумался, и между собеседниками повисла тишина, которую нарушил сам катам.

— Ну да ладно, поговорили, и хватит. Надо и работу делать. Тебе объяснили, что от тебя требуется?

— Нет, просто отправили сюда до прибытия вашего пополнения.

— Хорошо, — усмешка с лица старика исчезла, словно и не было вовсе, и он начал говорить серьезно. — Мы сейчас находимся в желтом зале, но ты здесь работать не будешь, для тебя есть место в небольшом зале прямо перед входом сюда, пошли, покажу.

Хелена еще раз окинула взглядом просторную библиотеку, желая сохранить в памяти увиденное и обязательно поделиться своими наблюдениями с Лифордом. Но стоять так долго было просто неприлично, поэтому, с сожалением, пришлось отправиться вслед за катамом. Уже вместе они вышли через дверь с драконом и двинулись по темному коридору, а через пару шагов Грот вовсе взял факел и начал идти медленнее, пытаясь найти что-то в стене.

— А, вот ты где, — сказал он, поворачиваясь к небольшой двери.

По сравнению с входом в желтый зал эта дверь не была обозначена и больше походила на вход в кладовую. Провернув несколько раз ключ в скважине, старик подтолкнул дерево, и дверь со скрипом распахнулась, оставляя за собой стойкий запах пыли, Хелене казалось, что здесь ее вековой слой, который за все существование замка никто и никогда не убирал. Катам первым вошел в комнату, попутно зажигая на стене несколько факелов и проводя пальцами по полкам с серыми от пыли книгами.

Зал, как и говорил Грот, был небольшим, беспорядочно расставленные стеллажи стояли полупустыми, а возле них лежали горы книг. В правой стене открывался проход в еще одну крошечную комнату, где стоял письменный стол, провалившийся стул и большое количество колб с различными жидкостями на полке в стене.

— Это твое рабочее место, — произнес довольный Грот и его голос не разошелся гулом по пустому помещению, а отразился от стен и резко оборвался. — Катамам неинтересен этот зал, у нас много дел в желтом, поэтому здесь никто ничего не трогал уже очень много лет. Ты должна навести в зале порядок, а книги расставить по их назначению. Здесь только справочники, поэтому будет легко. Колбы не трогай. И это очень важно, хорошенько запомни. Соседи жалуются, что у них голова болит, если колбы открывают. Поэтому можешь их вообще куда-нибудь убрать. Да ты и так поймешь, что я тебе все объясняю. Ладно, иди, работай, если понадобится что, то зови меня, да и так приходи, когда устанешь... чаек попить.

Грот развернулся и, шепча себе что-то под нос, переваливаясь, отправился в свой зал. А Хелена осталась внутри, осматривая объем работ и с каждым поворотом головы, и новым зажженным факелом ужасалась все больше. Сделать следовало действительно многое, избегать работы ей никто не даст, но и Грот не станет заваливать ее новыми поручениями или жаловаться магистру. К тому же за работу можно браться сразу, правда нерешенным все еще оставался один вопрос — куда делся фамильяр из-за которого она здесь и оказалась. Мысль о том, что противный кот не собирается отрабатывать наказание за свои собственные проделки почему-то не выходила из головы, девушка так и видела, как наглое животное лежит на ее постели и мечтательно ловит мух. Хелена надеялась, что стресса от утреннего происшествия Филиппу хватит на месяц вперед, и он не полезет в еще одну передрягу, но сейчас ей было неприятно, что кот в очередной раз оставил ее в одиночестве. В это же время она помнила, что бы ни говорили о коте, фамильяр всегда старался сделать как можно лучше для своей хозяйки, вот только у него это не всегда получалось.

Магистр, два преподавателя и два эльфа собрались в закрытой комнате Академии. Правда, комнатой это помещение все называли, только отдавая дань традиции. Она была немногим меньше главного зала и также предназначалась для приема делегаций. Основное отличие заключалось в круглом столе, расположенном прямо по центру, камине, который разжигали раз в неделю, да в легких серебристых переливах на стенах — отблески от охранных заклинаний.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал магистр, указав рукой на стулья с высокими спинками и подходя к противоположному краю стола. — Хочу вам представить. Преподаватели Академии и будущие кураторы прибывших адептов — магистры Белани и Кториус. Магистры, это ваши новые адепты Дарлан Визар, Алавир Магор, и наш долгожданный гость из Ковена — лорд Келарис Тхеро.

Все присутствующие раскланялись друг другу с искренними улыбками и обменялись взаимными заверениями, что очень рады этой встрече и, в случае с лордом Тхеро надеются, что она не последняя.

— Визар, Магор, — снова взял слово магистр. — Прошу проследовать за вашими кураторами и получить свое расписание. Как вам уже сообщили, в красной комнате вас разместит адептка Риар.

— Благодарим, господин магистр, — со всем уважением ответили молодые эльфы, и вышли за дверь. Они не желали задерживать обсуждение серьезных вопросов, ради которых на самом деле все и собрались в этом зале.

Когда в комнате остались только лорд и глава академии, повисла угнетающая тишина, которую первым оборвал сам гость.

— Господин магистр, насколько я помню, вы хотели со мной о чем-то поговорить?

— Да, лорд Тхеро, — ответил магистр, глядя прямо на собеседника. В его взгляде читались недовольство и настороженность, но говорил он спокойно и тихо. — Я хотел узнать, почему двоих эльфов, которые обучались на территории Ковена, отправили в Сивалийскую Академию?

— Мне казалось, что перед нашим приездом вы получили письмо. Ковен старался описать все как можно более подробно. Сначала мы хотели проверить вашу академию, но потом решили направить к вам двоих наших лучших учеников.

— Да, лорд Тхеро, и если вы видели это письмо, то помните, что адептов прислали для получения знаний по другим сферам помимо магии.

— Именно так, господин магистр, Ковен признает, что у вас лучшие...

— В прошлом году мы отправили Ковену наших лучших преподавателей для работы с учениками. Поэтому я полностью уверен, что у вас есть собственные ресурсы.

— Эти эльфы пробудут здесь только год.

— Лорд Тхеро. Я не люблю недосказанностей и имею право знать, что угрожает моим адептам.

— Им ничего не угрожает.

— Хорошо, в таком случае, у меня есть право отказать в обучении новичкам, — с улыбкой произнес глава академии.

— Вам никто не даст этого сделать, — зло ответил лорд, повысив голос.

— Это мое полное право, Келарис.

— Эдуард! — он вскочил со стула, но, понимая, что погорячился с криком, отошел к окну. — Ты не понимаешь...

В наступившей тишине двое магов смотрели друг на друга со злостью, но магистр был непреклонен. На мгновение Келарису показалось, что глава Академии давно сам все понял и теперь лишь играет с ним, желая услышать честный ответ. В таком случае утаивать от него хоть что-то не имело никакого смысла. Но это наваждение прошло, оставляя лишь уверенность, что даже если и не знает, то обязательно догадается,а затем... от Эдуарда можно ожидать чего угодно.

— Мы знали, что ты не поверишь, — начал было лорд, но сразу остановился.

— Тогда проще рассказать мне правду.

— Не проще, Эдуард. Но мы в затруднительном положении и о том, что я тебе скажу, никто не должен знать. Оказалось, Ковен не способен защитить своих, — Келарис продолжал говорить спокойно, скрестив руки на груди и больше рассматривая деревья за окном, чем Эдуарда, но магистр знал, спокойствие гостя напускное. — В поселении Ноэль возле священного леса были жестоко убиты три стража, которые охраняли границу. Их тела нашли местные жители. Потом они обнаружили еще пять тел, но уже своих соплеменников. Вначале мы действительно собирались приехать с проверкой, но после случившегося просто обязаны были взять двоих своих учеников.

— Тени?

— Мы не исключаем этот вариант, но склоняемся к восстанию. Сам понимаешь, Ковен не мог снять стражей с других границ. Даже если отправить им сообщение с тремя крестами, стражи прибудут в западные земли только через месяц, а границы останутся без охраны. Нами было принято решение отправить на территорию Ноэля всех стражей, которые находятся в Академии Ковена, — Келарис помолчал, обдумывая сказанное. — Это правильное решение, Эдуард, мы выиграли время и готовы к нападению, но теперь наша академия и сам Ковен остались без защиты, а ближе всего к нам — вы. Эти двое должны пробыть на землях, которым ничего не угрожает, год. Потом они вернутся на земли Туремо.

— Почему год?

— За несколько месяцев мы вычислим зачинщиков восстания и сможем его подавить, год — это самый большой срок, чтобы навести порядок.

— Какие точные сроки, — грустно усмехнулся магистр, его лицо больше не выражало злость, лишь упрек. — Узнаю тебя, Келарис, а я уже начал думать, что, возглавляя Ковен, ты, наконец, понял, что он не всесилен.

— Слышать такое от мага, за которым мы готовы были идти... Лучше бы я умер тогда.

— Тебе еще представится такая возможность.

Это замечание лорд оставил без внимания.

— И что вы планируете делать, если это не восстание?

— За несколько месяцев выясним, что именно происходит и уничтожим угрозу. Но, я повторюсь, мы уверены, что это восстание.

— И все должно быть известно только небольшому числу избранных, чтобы Земли не забрали ваши владения, — жестко подвел итог магистр.

— Наши владения Эдуард, наши. Как бы ты ни хотел забыть про Ковен, ты тоже его часть, — заметил лорд, больше не рассматривая деревья, а внимательно посмотрев на собеседника. — И да, мы не желаем, чтобы в Академиях и на территории их земель знали, что Ковен остался без защиты. В противном случае, есть вероятность, что вы попадете под власть вашего Соединенного Королевства, Гиарды заберут наши территории себе, эльфы потребуют от нас Ноэль и вывести наших стражей из их столиц, а мы потеряем влияние на четырех землях. А это не просто катастрофа — это война и гибель магов. И ты должен сам это понимать. Одно неверное движение, один слух, что мы не способны защитить их, и мы потеряем нашу власть.

— Тебе виднее, Келарис, надеюсь, ты все делаешь правильно.

— Другого варианта и быть не может, — ответил лорд и направился к выходу, только у самой двери он будто вспомнил правила приличия. — Я вынужден покинуть тебя, Эдуард, — поклонился он.

— Надеюсь на скорую встречу.

— Надеюсь, что встречу тебя только через год. В противном случае, я не справился, — ответил лорд и вышел из кабинета.

— Ты уже не справляешься, Келарис — прошелся эхом по пустой комнате голос магистра.

Одиночество всегда радовало мага — оно позволяло разговаривать с собой, хранить тайны и успокаиваться. Вот и сейчас глава Академии принялся ходить по залу и размышлять обо всем, что успел узнать за столь короткую встречу, иногда он озвучивал мысли вслух, чтобы видеть происходящее со стороны. Новости его не радовали, но, возможно, Келарис был полностью прав, говоря, что это обычное восстание. Для Ноэля восстание редкость, однако всегда найдется несколько смелых глупцов, которые попытаются создать для всех лучший мир. Если это так, то Ковен быстро справится с угрозой — подавлять восстания ему не впервой.

Но было то, что не давало покоя магистру намного сильнее Ноэля: кто эти двое, которых срочно привезли на земли Сивалийского герцогства под охраной самих стражей? Маг был уверен, что стража охраняла не верховного лорда Ковена, да и такая секретность была впервые. А варианты оказались не из приятных: либо это дети глав Ковена, о которых решили позаботиться, либо один из сидарийцев — единственный наследник короны Туремо, короны эльфов, и самое лучшее, чтобы о его происхождении вообще никто не знал. Второе было катастрофой. Магистр понимал, что сидарийцы не потерпят на своем наследнике даже царапины. А если по вине адептов что-то произойдет, то Академию уничтожат, да и в самом Ковене полетят головы. Но почему его отправили именно сюда? Нужно было срочно принять меры для охраны этих двоих, не привлекая внимания остальных адептов.

Нерешенных вопросов, которые требуют действий со стороны главы Академии, осталось слишком много, и магистр, не теряя ни минуты, отправился к себе. Но стоило только ему покинуть комнату, как в камине вскочила сажа и начала громко ругаться последними словами.

— ...голый брах! Хелена... надо срочно все сказать Хелене, — нервно забегал по камину черный кот, пытаясь аккуратно отряхнуться. — Такое! Тут такое! Она же даже не знает, кого будет размещать, а там восстание! Главное, чтобы глупостей не наделала. Сейчас... сейчас, все будет... Ковен, восстание, главное ничего не забыть...

Кот стряхнул с себя остатки золы и, выпрыгнув в окно, побежал в сторону южной части Академии, где размещалась закрытая библиотека, сбивая всех на своем пути, проскакивая сквозь кусты, перепрыгивая тропинки и едва не врезаясь в деревья.

Стоило двум эльфам покинуть кабинет магистров и выйти во двор, как в окнах начали появляться лица любопытных, с интересом разглядывая новичков.

— И что ты об этом думаешь? — спросил, на ходу просматривая стопки бумаг, Алавир.

Он всегда с трудом принимал перемены, происходившие без его ведома. Вот и теперь его желтые глаза стали еще ярче, темные волосы, доходившие до лопаток, были небрежно растрепаны, что являлось непозволительным, его движения стали более грубыми и резкими, а голос звучал намного ниже. Эти незначительные изменения никогда бы не бросились в глаза простым знакомым, но Дарлан слишком хорошо знал молодого сидарийца.

— Ты меня удивляешь. Что вообще об этом можно думать? Мы находимся под защитой Ковена и они направили нас в самое спокойное место, — ответил он, даже не думая останавливаться для разговора.

— Захолустье. Деревня. До нас даже новости не дойдут.

— Здесь спокойно, — усмехнулся Дарлан. — Хорошая погода, милый народец. Уверен, у них можно даже найти место, где повеселиться.

— С пастухами, травниками и торговцами.

— У них проходит знаменитый фестиваль...

— Я не собираюсь драться с этими увольнями, — перебил его Алавир. — Не для того обучался боевым искусствам.

— Если ты не забыл, то я тоже им обучался. Слушай, если ты недоволен, то можешь выражать свое недовольство молча? У меня нет желания год выслушивать твое нытье, и будь мил с людьми.

— Я должен был остаться там. Особенно, если восстание полностью перейдет на земли Туремо.

— Во-первых, этого не произойдет, а во-вторых, твой долг сейчас быть там, где спокойно. И Сивалийское герцогство — это самый лучший вариант.

— Вы с отцом так уверены в себе, но не стоит думать, что противник всегда будет слабее, — зло прорычал Алавир, резким движением пряча бумаги под плащ. — Будь по-вашему, мы посидим год в "самом спокойном месте", но ровно через год я вернусь в Туремо и, ни ты, ни отец не сможете этому воспротивиться.

— Как пожелаешь, — не слушая, ответил Дарлан. — Как он сказал? Направо, потом прямо, потом по тропинке или сначала была тропинка, а потом направо?

— Сначала направо. Если мы найдем Риар сегодня, то это будет самая большая удача.

Добавить к сказанному что-нибудь еще эльф не успел — в этот самый момент по небольшой тропинке, огибающей двор Академии, прямо рядом с ними пронесся огромный черный кот, сбивая всех на своем пути

-Отойди! Посторонись! Простите, мадам, — шипело животное. — Так, так, осталось немного, уже бегу....еще чуть-чуть....держись Хелена, главное не говори с ними без меня!

— Это о Риар? — усмехнулся Алавир.

— Надеюсь, нет.

Кот резко обогнул двух остановившихся эльфов и побежал дальше к возвышающейся башне академии, провожаемый недовольными взглядами. Сбежав по лестнице в длинный подвал, освещенный факелами, он, не задумываясь, бросился к первой открытой двери.

Хелена еще не видела своего фамильяра, но уже отчетливо слышала его громкий крик на все темное подземелье. А когда Филипп влетел в открытую дверь и, не вписавшись в поворот, запрыгнул на полку с колбами, по всему залу разнесся звон бьющегося стекла.

— Хелена, там такое, — начал задыхающийся от быстрого бега кот, не обращая внимания на звуки.

Кот не обратил, зато его хозяйка отчетливо слышала, что после звона стены загудели, а через несколько секунд со всех сторон начал доноситься нарастающий рев мириадами голосов.

"ААААааа... колбыыы...закройте колбы...", "Головаааа...закроооойте...".

Звук становился все сильнее, жидкость из колб лилась на стол и стекала на пол.

"Головаааа", — кричали призраки со всех сторон.

— Прости, прости, я не хотел, — затравленно заозирался кот.

— Все, тебе не жить! — напрягаясь от злости, отчеканила Хелена и проехалась по столу, где еще несколько секунд назад было животное, палкой, которой снимала паутину.

Фамильяр перепрыгнул на проваленный стул, упал на пол и, вскочив, побежал прочь из комнаты. Он старался вписаться в двери и пробежать между стеллажами и книгами, но постоянно ударялся об углы, от чего к вою призраков добавлялось отчаянное мяуканье, а кот начинал бегать по кругу. Но хозяйке было все равно, она еще пару раз ударила ровно в то место, откуда без оглядки несся кот, размахнулась, поджидая животное у порога.

Вот только вместо рассеченного воздуха послышался громкий хлопок и последнее, что увидела Хелена, падая в обморок, — злое лицо эльфа с рассеченной окровавленной скулой, прилипшие к его лицу черные пряди волос и руку с блестящим ножом, который быстро движется к ее горлу.

Если бы ни крики призраков, раздающиеся со стороны малого зала библиотеки, катам так бы и не узнал, что там что-то происходит. Сначала Грот принял низкий гул за обычный шум ветра, но, когда в звуке стало возможно разобрать слова, он спешно поднялся из-за стола и, переваливаясь, поспешил к новой помощнице, понимая, что беда слишком близко. Картина, которую он увидел за дверью, заставила замереть. Три призрака, выкручиваясь в невообразимых позах, пытались всеми способами указать на помещение в конце коридора, было видно, что сильная боль доставляла им невероятные мучения: они пытались порвать себя на части, хватались за голову, были готовы разбиться о стену, но проскальзывали сквозь нее. Только один раз катам видел, как призрак вел себя также. Уже потом, когда фантом смог вернуться к своему нормальному состоянию, он рассказал, что чувствовал, как что-то очень медленно рвет всю его сущность изнутри.

— Что ж такое?... что ж такое? — заворчал про себя Грот, и, быстро переваливаясь с ноги на ногу, побежал дальше. — Нельзя же так, эти мертвые же живые... потерпите... сейчас исправим.. все исправим.

За несколько шагов до малого зала катам заметил свою помощницу. Из-за темноты коридора и тусклого света в малом зале точно рассмотреть, что произошло, было невозможно. Хелена лежала на полу, и Грот мог видеть только ее голову в дверном проеме. Тело девушки скрывала глухая стена зала, и теперь единственное, чего отчаянно боялся катам — что не успеет помочь.

— Хеленочка.... Да что же это, — взволнованно пробасил он и засеменил еще быстрее.

Грот успел вовремя. Адептка дышала, но была без сознания. Прямо на ней сидел черный кот, шипел, показывал когти, сверкал глазами и не давал подойти двум эльфам. Эльфы пытались отвлечь животное, но он пристально следил и готов был напасть на любого, кто приблизится к хозяйке.

— Что здесь происходит? — крикнул катам.

— Мы хотим ей помочь, — сказал, убирая нож, эльф с необычными красными волосами, которых у эльфов в роду никогда не было. — Уберите животное!

— Это ее фамильяр.

— Он не дает подойти.

— Уберите раствор и быстро! — затараторил Грот. — Там на столе, уберите все, его не должно остаться ни капли! Надо было раньше это сделать, брах ина хилцум, что же я сразу не понял?

Эльфы в несколько шагов преодолели расстояние до стола, где были разбиты колбы, и вдвоем подняли небольшой водяной вихрь. В скором времени от раствора ни осталось и следа, вихрь стал легким снегом, который плавно падал на пол и таял, после чего испарялся. Крики призраков начали стихать, а затем и вовсе прекратились.

— Что это было? — недовольно спросил Алавир, произошедшее никак не вписывалось в картину "самого спокойного места", к тому же сильно горела щека.

— Раствор из листьев плакучей ивы. Он очень хорошо защищает книги, но плакучая ива приносит невероятную боль призракам, — ответил Грот, опускаясь на колени рядом с Хеленой.

— Я правильно понял, вы фамильяр этой девушки? — обратился он спокойным и тихим голосом к испуганному коту, смотрящему огромными глазами на всех собравшихся. — Прошу вас, мне нужно узнать, все ли с ней в порядке, для этого ее надо перенести хотя бы на стол. Вы разрешите?

Кот, затравленно озираясь по сторонам, с большой неохотой слез со своей хозяйки и продолжил пристально следить за катамом.

— Я — Грот — хранитель библиотеки, — обратился катам к эльфам, с легкостью поднимая девушку, что удивило не только двоих гостей, но и кота.

— Алавир Визар, а это Дарлан Магор, — ответил Алавир, дотрагиваясь до своей щеки и с недовольством заметив кровь на пальцах.

— Хорошо, прошу вас, Дарлан, займитесь сейчас своим другом. У него все лицо в крови. В зале есть несколько стульев, можете занять их, надеюсь, они вас устроят.

Грот уложил девушку на стол и принялся водить маленькой колбочкой возле ее носа. А эльфы разместились с другой части комнаты, сначала подняв несколько стульев из пыли, но, понимая, что они ни на что не годятся, так и остались стоять.

— Что с моим лицом? — с нетерпением, но еле слышно спросил Алавир.

— Палка была сломана, так что у тебя разорвана вся щека. Я уберу кровь и залечу рану, но шрам точно останется. Будет больно.

По рукам Дарлана пробежали серебряные линии, а возле пальцев появились искры. Грот лишь мельком взглянул в сторону эльфов и отметил, что Алавира совершенно не заботит рана, казалось, что он даже рад ей. Он стоял, явно сдерживая улыбку и отрешенно смотря на адептку академии, и этот взгляд был знаком Гроту, словно он уже видел его когда-то, очень и очень давно, настолько давно, что уже и не вспомнить его обладателя. Как ни странно, но катам был прав в своих суждениях, эльф думал только об одном: как ему быстрее добраться до комнаты, кинуть куда-нибудь вещи и лечь спать — десять дней в пути, который они проделали от небольшой школы, принадлежащей Ковену прямо на границе с землями, продолжились довольно отвратительным днем в академии, а случай в библиотеке только отдалял долгожданный сон, но произошедшее, хоть и было неприятным, но оказалось весьма кстати.

— Давай быстрее, — прошипел Алавир, сжимая кулаки, когда рана начала затягиваться.

— Быстрее нельзя. Ты лучше подумай, что нам теперь делать. Эта девушка напала на тебя.

— Мне кажется, она пыталась убить своего кота, а обо мне она вообще не знала.

— Что тебе кажется, не имеет значения. Мы ехали сюда не для того, чтобы тебе в первый же день изуродовали лицо.

— Все настолько плохо? — усмехнулся Алавир.

— Нет, я сделаю все в лучшем виде, но шрам останется, а главное, его увидят магистр и отец, — прошептал сидариец, так, чтобы катам не услышал. — И для всех это будет означать, что она напала на тебя.

— Просто прекрасно, — попытался сдержать улыбку эльф. — Это означает, что мы вернемся на земли Туремо гораздо раньше, чем я думал.

— Это значит, что еще несколько дней ты будешь молчать о случившемся и не показываться на глаза главе этой проклятой академии. Даже я бы не поверил в то, что произошло, — раздраженно ответил Дарлан, убирая руки. — Все. Как я и говорил, остался небольшой шрам, теперь сможешь рассказывать всем, что заработал его в честном бою.

— Покушение?

— Нет, обычная драка.

— Я победил?

— Ты валялся в луже собственной крови и рыдал как девчонка. Такая история тебе подойдет?

— Только если это был отвлекающий маневр. Хотя нет, даже так не очень.

Дарлан еще раз посмотрел на свою работу, все-таки долгое обучение у лучших преподавателей не проходит бесследно — так точно залечить глубокую рану с первой попытки и без всяких тренировок, мог только лучший ученик. Но Алавир радости сидарийца не разделял, он еще раз провел рукой по щеке и направился к столу, где лежала Хелена. Девушка медленно приходила в себя, кот испуганно смотрел на свою хозяйку, а катам бегал вокруг адептки со смоченным полотенцем и проводил рукой по ее волосам, словно это могло чем-то помочь. Ситуация была неприятной и каждый из присутствующих хотел оставить ее в тайне.

— С ней все будет хорошо? — поинтересовался ради приличия Алавир, судьба служительницы Ковена его мало интересовала.

— Да, она уже возвращается к нам.

Для своей помощницы катам сделал все, что было нужно. А про себя отметил, что девушка не просто так упала, ее оглушили, скорее всего, каким-нибудь заклинанием. Оно не нанесло сильного вреда и действительно могло показаться, что это обычный обморок. Он внимательно посмотрел на визитеров и сразу опустил взгляд, потирая лицо ладонями. Эльфы не были похожи на тех, кто станет нападать первым, а значит, все случившееся какая-то очень плохая случайность, вот только какая? Если эльфы или девушка захотят рассказать, то Грот обязательно выслушает, пока же было принято самое простое решение — молчать и ничего не узнавать — катамы не привыкли вмешиваться в чужие конфликты, менять ход событий, было против их правил. Единственное, что Грот не мог оставить без внимания — самих эльфов. Каждая его часть кричала, что они не простые адепты, а значит, самые страшные опасения катамов начинали сбываться, и теперь действовать нужно намного быстрее.

— Я хотел бы знать, — решил подтвердить свои мысли катам, — почему единственный наследник Туремо прячется в Сивалийской Академии?

Напряжение появилось на лицах собравшихся, а настолько прямой вопрос Грота застал эльфов врасплох. О том, что наследник прибудет в земли Сивалийского герцогства никто кроме Ковена и короля не должен был знать. Ковен надежно охраняет свои владения, на чьих бы землях они ни находились, и любая раса, принадлежащая стражам, могла спокойно пересекать границы, зная, что с Ковеном не станут связываться. Тем более стражи будут молчать даже под пытками, если они прячут единственного наследника правящей семьи. Осведомленность же катама в этой глуши, где и нормальных магов найти сложно, пугала своими перспективами. Кот понял это сразу и отошел еще глубже в угол, стараясь не дышать и превращаясь в один сплошной слух.

— Не стоит удивляться, адепты, — сказал хранитель в повисшей тишине. — Только человек или слепой мог не заметить, что вы двое не так просты. Но, признаюсь, я так и не смог понять, кто именно из вас наследник.

— Это не имеет значения,— поднимая руку с переливающимися искрами, проговорил Алавир. — Я не представляю, как тебе удалось все узнать, но ты уже не сможешь об этом никому рассказать, хранитель.

— Прекрати! — вмешался Дарлан, схватив сидарийца за руку. — Это представитель катамов, он и так не сможет рассказать, они связаны клятвой.

— Не будь таким наивным. Нет никакой клятвы, и никогда не было. Единственное, что заставляет их молчать — честь своего рода. Но всегда находится тот, кто не следует традициям и когда-нибудь обязательно будет первый, кто начнет говорить.

— Глупый мальчишка, — повысил голос Грот. — Ты не понимаешь, что говоришь! Если кто-нибудь...

— Что случилось? — раздался тихий вопрос.

Хелена пришла в себя и теперь с ужасом осматривалась по сторонам. Последнее, что она помнила — кровь на лице эльфа. Крови больше не было, но вместо нее появился шрам. Значит, рану успели залечить, успели также убрать колбы и что-то сделать со всем их содержимым, а призраки больше не кричали. И в центре всего этого стоял катам. Сколько же прошло времени?

— Как ты себя чувствуешь? — спросил по-доброму Грот.

Именно так спрашивают родители своих детей, за которых сильно волновались. К самой Хелене так еще не обращались — за тех, кто растет в приюте, полностью отвечает королевство, а оно не могло позволить своим воспитанникам волновать учителей. Но Хелена часто слышала эту интонацию в голосе других и мечтала, что когда-нибудь с ней также заговорят. Мечты сбылись, правда, легче от этого теперь не становилось.

— Хорошо, — ответила она и невольно улыбнулась. — Спасибо вам, Грот.

— Просто замечательно, мы долго ждали, Риар, — спешно встрял в разговор эльф. — Я Алавир, это Дарлан, нам сказали, что вы должны нас разместить. Прошу вас, в конце концов, выполнить свои обязанности, мы и так потеряли уйму времени.

Эльф развернулся и направился к выходу, напоследок с недовольством взглянув на катама. Он вышел за двери первым и скрылся в темноте коридора, Хелена смотрела на его черный силуэт, понимая, насколько непростым будет наказание. За сидарийцем проследовал Дарлан, на лице которого отражалась полное пренебрежение ко всему происходящему. А Грот только вздохнул и помог Хелене слезть со стола.

— Ну, раз лучше, тогда беги. Сегодня можешь не приходить. Иди, и завтра смотри сама, как себя чувствовать будешь. Я тебя, конечно, подлечил, но, если это сотрясение, то к вечеру тебе будет плохо.

— Простите меня, Грот. Я не знаю, как это все произошло, — стала извиняться Хелена.

— Что произошло, то произошло. Беги быстрее, а у меня дела... срочные.

Девушка поспешила за эльфами, упрекая себя и стараясь не думать, как гости отравят ее жизнь на несколько ближайших дней. Из-за переживаний никто и не увидел, как стараясь оставаться незамеченным, тихо и медленно, по темному коридору, прислоняясь к стене, шел большой черный кот. Если кто-то вспомнит, что он там был и слышал все, о чем говорил катам, то шкуры ему точно не сносить, а кто-нибудь вспомнит, обязательно вспомнит. Последним из зала, с путающимися мыслями, выходил катам. Он плотно закрыл деверь и еще раз окинул взглядом подземелье. Убедившись, что все разошлись, Грот быстро отправился к своему рабочему месту. Зайди кто-нибудь в эту минуту в подземелье, он мог бы услышать громкий и обеспокоенный голос в желтом зале: "Быстрее! Ищите быстрее! У нас больше не осталось времени!"

Глава 2. Новые обстоятельства

Семь башен академии переливались на солнце. Адепты, прожившие здесь долгое время, уже давно перестали замечать окружающую их красоту, но все новые ученики сходились во мнении, что для академии больше подходит статус замка. Также решили и эльфы, которые следовали в полном молчании вместе с Хеленой.

Дарлан отметил про себя наличие рва, бастионы и равелины. Такая защита была понятна на землях Ковена, которые расположились возле границы и хранят мир и покой на всех землях. Но в Сивалийском герцогстве академия существовала только для изучения самой простой магии и по старинным документам полностью принадлежала герцогу, находясь под его условной защитой, хотя герцог уже давно не мог здесь распоряжаться, а территория стала отдельным небольшим государством. К тому же это были самые дальние земли, где нет ничего примечательного, нечего захватывать и для остальных они не имеют никакого значения. Казалось, что здесь вообще все должны знать друг друга, к тому же очень мало учеников герцогства попадало в Ковен, все больше находя себе работу в лавках. Везде только некоторые адепты были способны стать стражами, все остальные пользовались успехом и спросом в других областях. А среди учеников этой академии стражами становились вообще единицы, и в Ковене уже давно бытовало мнение, что именно главный магистр прикладывает к этому все усилия.

Другое дело — сама академия. Дарлан рассматривал замок и никак не мог понять. Даже если герцог помешен на безопасности, то почему такая защита именно у этого места? Он отчетливо помнил, что имение герцога они проезжали и, в отличие от академии, это был обычный дворец, который не предназначен для обороны. Об этом думал и Алавир, пытаясь понять, что на самом деле происходит на землях герцога и зачем в академию перебрались катамы, которые не покидают своих Гиардов. Слишком умные катамы... Что-то было явно не так, по крайней мере, не так, как все ожидали. Озираясь по сторонам, он пришел к единственному выводу: в ближайшее время следует отправить послание эльфийскому королю со всеми вопросами.

В напряженном молчании адепты дошли до входа в башню Золотого Дракона. Но стоило им ступить на первые ступени, как навстречу выбежала высокая девушка в зеленом облегающем платье — слишком красивом и нарядном для обучения, хотя ее это, кажется, ничуть не смущало.

— Мелиса? — искренне удивилась Хелена, увидев на ступенях свою подругу.

— Ты ее знаешь? — не выражая никаких эмоций, спросил Дарлан.

— Да, — ответила она и остановилась. Эльфы также замедлили шаг, посмотрев на свою спутницу. — Дарлан, Алавир, у меня к вам просьба. Если есть такая возможность, я хотела бы оставить в тайне все, что произошло в библиотеке.

— Если катам не расскажет, — с недовольством ответил Алавир. — А, судя по заверениям некоторых, он ничего говорить не собирается. Так что и нам нет смысла. Но есть одно условие.

По выражению эльфа сразу стало понятно, что он не собирается упускать возможности отомстить за свое лицо, или хотя бы что-то получить в результате этого странного происшествия.

— Когда нам понадобится твоя помощь, я скажу, что тебе необходимо сделать. Пока можешь отдыхать. Ты согласна? Решай быстрее.

— Да, но только если это касается только вас, — уверенно ответила Хелена. — К нам бежит Мелиса, она захочет помочь, не отказывайте ей в этом.

— Мне все равно, — поддержал эльфа Дарлан. — Главное быстрее.

С Мелисой они встретились возле ворот башни. Девушка была безумно рада и светилась от счастья, но всеми силами пытаясь скрыть свое настроение, Алавир же отметил, как она неумело пытается показать себя опытной женщиной, что было бы забавно при других обстоятельства, а ни когда они безумно устали. Даже так у сидарийцев еще оставалась надежда, что простым приветствием все закончится, но уже через несколько минут стало понятно, спокойно уйти эльфам никто не даст. Не обращая внимания на недовольные лица новых знакомых, девушка не просто молча провожала их в нужные комнаты, но и зачем-то принялась рассказывать про историю этого крыла, жизнь адептов, описала самые короткие пути и даже готова была заменить Хелену и помочь им освоиться в самом замке и тавернах вокруг него. От помощи эльфы отказались, но заверили, что про таверны обязательно подумают. Пока они поднимались по широкой лестнице на последний этаж, из комнат под разными предлогами, начали выглядывать ученики, что раздражало еще больше. Хелена шла, опустив голову, в надежде, что о ней все забудут и не станут говорить, зато Мелиса радовалась как ребенок и шла рядом со своей подругой и эльфами, пытаясь замедлить шаг, чтобы ее могли рассмотреть. Пройдя еще один пролет, девушки свернули направо, выходя прямо в коридор к красной комнате.

За время пути Мелиса, конечно, успела рассказать во всех подробностях, что находится в самой желанной комнате адептов, но, только открыв дверь этого помещения, стало понятно, почему сюда так стремились попасть все ученики. Единственная комната на всем этаже была полностью готова для встречи гостей. Само помещение делилось на три части: две просторные комнаты и центральный зал, где стояло несколько кресел и стол. На полу лежали такие же ковры, как в главном зале, вся мебель была выполнена из черного дерева, а на стенах висели картины давно минувших сражений.

— Такие комнаты во всех башнях? — присвистнув, поинтересовался Дарлан.

— По одной в каждой, — ответила Мелиса.

— И для кого они? — оглядывался по сторонам Алавир.

— Всегда для гостей. Мы думали, что в академии Ковена у всех такие комнаты.

— Нет, — уверенно ответил Дарлан. — Там вообще нет таких. Мы живем немногим лучше монахов. Это закаляет. А рядом с вашей границей вообще приходилось спать на соломе. Так и почему на самом деле нас поселили в этом крыле?

— Неделю назад адепты вашей стихии устроили небольшой потоп, — вмешалась в разговор Хелена. — В общем, половина жилых помещений теперь непригодна для жизни и с помощью магии этого решить нельзя, приходится все делать вручную.

— Понятно, а здесь нас ожидает пожар? — усмехнулся Алавир.

— Нет, — серьезно ответила Хелена, — огонь — редкая стихия, поэтому в здании мало учеников, и они все аккуратно обращаются со своим даром. Ни чета вам.

— Я пошутил, Риар.

— Сегодня я не понимаю шуток, — ответила Хелена, посмотрев в желтые глаза сидарийца.

Умом она понимала, эльф не виноват в случившемся, что Роза разбилась за несколько дней до его приезда, наказание назначили самое слабое, да и произошедшее в подвалах — не их вина, но реагировать как-то по-другому она уже не могла, словно чувствуя, что именно этот странный гость замка принесет ей беду.

— Если вам кто-то не нравится, то дважды подумайте, стоит ли говорить об этом — этот кто-то может быть намного сильнее, а вы можете казаться ему намного неприятнее.

— Давайте не будем ссориться, — быстро нашлась Мелиса, ее звонкий голос разнесся по комнате, заставляя Хелену опустить глаза, а Алавира отойти. — Я думаю, у вас сегодня был такой же сложный день, как и у нас, поэтому предлагаю отдохнуть.

— Вы абсолютно правы, дорогая Мелиса, — улыбнулся эльф.

— Алавир, если вам что-нибудь понадобится, то я живу прямо под вами, на третьем этаже, — ответила, немного смущаясь, девушка и вышла за дверь, уводя за собой Хелену.

— И что это было? — осуждающе спросил Дарлан, начиная разбирать поставленные около входа вещи.

— Ничего, я ей явно понравился, так почему бы ни сделать девушке приятно? И ты же сам слышал, она живет прямо под нами, а это судьба.

— Не надо с ними играть, Алавир... Это не девушки из Ноэля, а возможные стражи, которые, между прочим, будут охранять и земли Туремо. И зачем нас здесь поселили? Самое глупое решение, которое я видел.

— Иди спать, только твоих нотаций под конец дня не хватало. Я просто шутил и если ты помнишь, меня сегодня ранили, так что имею право, — как-то странно усмехнулся Алавир и отправился к себе. — И наслаждайся обстановкой! В академии Ковена такого отродясь не было!

День подходил к концу, и ночь полноправно вступала в свои владения. В это время в башне одни готовились ко сну, другие ставили новые эксперименты, изучая еще неизведанное, на первом этаже тихо собирались, чтобы отправиться в "Три свиньи", на втором в одной комнате тайком играли в кости, проигрывая последние деньги, а этажом выше две девушки сидели за столом друг напротив друга и беседовали. Хелена пыталась поесть, но Мелиса не могла успокоиться и желала узнать как можно больше о новых адептах. Тому, что Хелена, проведя половину дня вместе с эльфами, так ничего о них не узнала, она не верила. Ее интересовало все: о чем они говорили, что делали, что рассказывали, но больше всего ее интересовал Алавир, которого она успела посчитать практически идеальным, если бы не было этого страшного шрама на левой щеке. Когда же Мелиса начала представлять различные героические ситуации, в которых он мог так пострадать, Хелена подавилась чаем и, ссылаясь на сильную усталость, отправилась к себе.

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль.

Возле самой границы со священным лесом находилось лишь несколько жилых домов. Крестьяне вели свое хозяйство, не обращая внимания на все рассказы о землях на границе. В эту ночь было так же, как и много ночей до нее. Лил сильный дождь и хозяин дома отправил Камиру со свечным фонарем закрыть на ночь ворота, чтобы никто не посмел мешать спать в такую непогоду, а сам неровным шагом направился в сторону постели. Эта ночь ничем не отличалась от других, и мужчина, изрядно захмелевший от домашнего вина своей жены, даже подумать не мог, что именно в эту ночь для Ноэля изменится все.

Сначала тишину нарушил звонкий лай собаки, который быстро подхватили животные ближайших домов. И сразу за ним раздался громкий крик Камиры. Мужчина вскочил и, что было духу, выбежал на улицу, путаясь в собственной одежде, поскальзываясь на мокрой земле. Лишь добежав до самой ограды, он увидел свою рыдающую жену. Она сидела на коленях возле лежащего в грязи тела и глотала воздух, словно перестала что-либо понимать. В этот момент за ограду забежали четыре стража в черных плащах с большим красным фениксом на спине. "Что за брах, только магов Ковена мне здесь не хватало!" — подумал он про себя, и быстрее побежал к женщине.

В окнах домов начали зажигаться огни. Один из магов опередил мужчину и оттащил его жену в сторону, а двое других стали переворачивать тело. Хозяин двора хотел помочь, но стоило ему подойти ближе, как его охватил дикий ужас, которого он не знал до этого момента. Убитым оказался молодой житель приграничных земель, человек, которому на вид нельзя было дать больше шестнадцати, но у мальчика были вырваны глаза и сердце. Когда фермер кинулся успокаивать жену, пытаясь отвернуть ее от тела, стражи начали осматривать мертвеца. Рука одного из служителей Ковена вспыхнула красным, чего мужчина никогда раньше не видел и надеялся, что не увидит до конца своей жизни, но искры быстро погасли.

— Еще один. Это какой-то ритуал? — тихо спросил один из стражей.

— Даже если и так, то я его не знаю, — прошептал другой. — Что скажешь Валиард?

— Не знаю, — ответил в недоумении третий страж. — Глаза и сердце ему вырвали руками, без помощи магии, это точно. Но для чего, я даже представить не могу.

— Давно?

— Несколько часов назад.

— Так это он бежал?

— Мы должны его забрать, — маг встал, зажигая в руке еще одну искру. — Валиард, скачи, оповести лорда Кастола, а мы пока привезем мальчишку.

Валиард быстро вскочил на лошадь и помчался галопом с неприятными новостями.

Сивалийская Академиия. Соединенное королевство Танар

— Грот! Грот! — раздался голос со второго уровня библиотеки. Молодой катам бежал по ступенькам и нес в руках старинную книгу. — Я нашел ее, нашел!

Грот, переваливаясь, подбежал к катаму и с нетерпением выхватил книгу у него из рук. Всего несколько страниц, сделанные из отбеленной шкуры и сшитые толстой нитью, первую из которых украшала аккуратная надпись "Седьмой правитель Империи".

Книга содержала в себе краткое описание жизни здравствующего императора, восхваляла его подвиги и выражала гордость народа за своего владыку. Все это катам уже читал.

"И то есть Великая Империя Эдиар. Пред ней склоняется мир". Такими словами начинались и заканчивались все упоминания об империи. Только упоминаний было слишком мало: более чем за двести лет катамам удалось найти лишь десять описаний, которые не давали никакой информации, кроме величия империи и ее владыки. Все отобранные книги были перечитаны множество раз, а упоминания заучены, и катам начал сам верить написанному, пока ему не попалась "По пути белого дракона". В ней была только строчка про закат империи, но этого хватило, чтобы вновь поселить сомнения и вопросы о том, как же все-таки был уничтожен Эдиар.

Грот аккуратно положил книгу на стол и принялся внимательно ее изучать.

— Нет... нет... это все было... было, — шептал он с разочарованием, перелистывая страницы.

Внезапно катам остановился, начиная вчитываться в каждое слово, водя пухлым пальцем по потускневшим строчкам. Видимо, летописец решил особенно угодить императору, и описал не только его величие, но и вспомнил про правящую семью. Из нескольких строчек катам узнал, что у императора было трое детей, старший из которых готовился перенять власть, а младший ребенок только родился. Отдельно восхвалялся средний сын императора, которому присягнули на верность сто двадцать стражей. "Единые и лучшие сыны Великой Империи Эдиар, сто двадцать стражей, незнающие страха и истинно преданные владыке. И первым среди них стал сын Императора, и Император сказал, что будет так навеки".

— Есть что-нибудь? — сел рядом еще один катам лишь немногим младше Грота, но отличающийся среди всех высоким ростом и странной худобой, свойственной только полукровкам, за что многие его недолюбливали. В некотором роде из-за этого, но, главное, из-за преданности, Грот выбрал именно его в свои ученики. Он стал тем, кто должен будет продолжить путь учителя, после его смерти, стал тем, кому теперь все завидовали.

Грот встрепенулся.

— А, это ты, Кипо. Не знаю. Про падение империи, кристаллы или теней ничего не написано, но сказано... вот здесь... что у императора были дети и главный отряд. Если империя воевала, то это должно быть в книгах корон, но в них нет и слова о войнах.

— Посмотреть еще раз? — уточнил Кипо.

— Нет, там нет ни строчки про войну с Эдиаром.

— Простые солдаты, которых за что-то прославили?

— Возможно... возможно, — ответил Грот и снова взялся за чтение. — Но руководил ими сам сын императора.

— Скажите, магистр, это важно?

— Важно? Не знаю... возможно...нужно найти что-нибудь еще об этом сыне. Ищите.

Очередной день главы Академии начался неудачно. От Ковена пришло письмо, что он должен усилить подготовку адептов в боевой магии, а к лету приедут сами лорды выбирать стражей, при этом количество учеников, готовых пройти дальнейшую подготовку, должно быть намного больше обычного. Ничего хорошего такая активность Ковена не сулила.

Ночью у магистра было две встречи. Первая состоялась со старинным другом, который готов был обеспечить незаметную охрану прибывшим эльфам, и это единственное, что радовало.

Ко второй встрече он готовился особенно тщательно, выбирая место и время, незаметно покидая стены замка. Разведка главы Академии была небольшой, но все необходимые сведения он получал своевременно. И теперь, встречаясь в таверне на самой границе Сивалийского герцогства с одним из своих магов, магистр смог узнать, что несколько семей троллей вышли из своих владений и должны прибыть в герцогство уже через четыре дня. Они были похожи на торговцев, несли с собой обычные баулы с товаром, но с ними шел воин клана Паниши.

Магистр задумался. Уклад жизни троллей отличался от всех: они жили в горах, после долгих споров и множества убийств убрали со своей территории академию Ковена, жили кланами и постоянно строили мосты. Также сильно, как свои горы, тролли любили только деньги и человеческих женщин, поэтому их приход в Сивалийское герцогство обещал не только множество интересного товара, но и большое количество жалоб от простых людей.

— Они точно идут на территорию герцогства или могут следовать в Танар? — озабочено спросил магистр, оглядываясь по сторонам. В небольшом помещении было не продохнуть от дыма, а в нос врезался резкий запах сгоревшей еды. Но на них никто не смотрел.

— Нет, они направляются прямо к вам, мессир, на праздник — ответил маг, допивая горячее вино.

— Ты знаешь, зачем с ними воин?

— Точно? Нет, но они остановились на постой в одном дворе и говорили о Гериолтаноме.

— Только этого мне не хватало, — вздохнул магистр.

— Вы знаете, что это значит?

— Увы, да. Фамильяр ученицы разбил Розу.

— Ай молодец, — засмеялся собеседник, вытирая рукавом длинную бороду, по которой стекала тонкими полосами яркая красная жидкость — самое дорогое вино, которое можно было купить в этом месте, но единственное, которое безумно нравилось магу. — Не знаю как сейчас, но, помню, раньше каждый из нас считал своим долгом попробовать ее разбить, даже у меня не получилось, а фамильяр сумел. Ай молодец, молодец!

— Хватит смеяться, Рэйт, — прервал его магистр, сам сдерживая улыбку, вспоминая, что он также неоднократно хотел разбить розу. — С троллями уже ничего сделать нельзя, будем готовиться к их визиту. Что на западе?

— Что-то странное, мессир, — улыбка быстро исчезла с лица Рэйта. — Было похоже на восстание, но против Ковена или эльфийской короны Туремо непонятно. Ковен скрывает все даже от эльфов, фермеров купили, чтобы они ничего не сказали, да они и не думали бежать к королю — Ковен Ноэлю ближе, нежели эльфийские земли, которым Ноэль принадлежит. Стражи продолжают работать, они никогда головы не теряли. Так что это вам виднее, мессир, вы же магистр от Ковена, мне даже удивительно, что вы еще занимаете этот пост, несмотря на то, что так яро осуждаете все их действия.

— У них нет другого выбора, как и у меня. Есть что-то необычное?

— Был один мертвец, которого везли в плащах стражей, потом его сожгли, но это было давно. Больше ничего.

— А что корона эльфов?

— Неизвестно, в Туремо эльфы-сидарийцы боятся восстания, знаю, что король приблизил нескольких своих слуг. Думаю, это его личная охрана. А вот их наследника не видно. Не уверен, но слышал, что от восстания его охраняет сам Ковен, говорят, его отец слишком сильно переживает за сына, всех поднял для того, чтобы его защитить. Возможно, вы сами знаете, где можно найти наследника.

— Спасибо тебе, мой друг, — ответил магистр, не говоря ни слова о своих новых учениках.

— Не стоит, мессир, мне нужно куда-нибудь отправиться?

— Пока нет, отдохни пару дней, но не выезжай за пределы Танара, ты мне здесь скоро понадобишься.

Магистр вложил в руку Рэйта небольшой мешочек с монетами, закутался в плащ и отправился обратно в замок. Дорога занимала три часа, но даже этих трех часов ему казалось мало, чтобы спокойно обдумать все, что произошло за последнее время. Многое не сходилось, и не было понятно, чего следует ожидать. Скоро должна наступить зима и в академию будет трудно добраться, а вместе с этим новости будут доходить слишком поздно, что его совершенно не устраивало.

То, что в стенах академии находится наследник — сомнений не было. И Эдуард отметил, что Ковен все же сработал грамотно и даже его собственные люди не узнали, куда перевозят эльфа. Но что-то не давало покоя. Соседнее королевство не отличалось миром, эльфы первыми вступали в войну, вот только эти земли Туремо никогда не подвергались нападению — у Ноэля был только один и тот мифический враг — священный лес, от которого надежно охранял Ковен. Они вообще не знали, что такое война или восстание и именно поэтому там развелось столько достойных фермеров, всей душой больше преданных магам, нежели эльфам. Здесь Ковен своего добился, а восстание никак не укладывалось в происходящее.

Новый день для Эдуарда начался, неожиданно прибавив забот. Он смог зайти в свои комнаты только на рассвете, и сразу нашел на столе записку от мадам Дарей, которая возмущалась поведением адептов воды. Оказалось, ученики решили провести эксперимент и утопили одну из статуй, как вернуть все на место они не знали и золотой воин, сильно возмущаясь, находился в воде с полуночи и до прихода преподавателей. Следующим пунктом говорилось, что призраки в подвале жаловались на головные боли, но что именно произошло, они вспомнить не могут. Господин Грот объяснил, что он был вынужден протереть книгу раствором. Адепты земли устроили драку прямо в большом зале, не было слышно только студентов четвертой стихии, но и они обязательно, что-то сделают, в этом магистр не сомневался. Он смял записку и выкинул в небольшое ведро — выходки учеников его раздражали, но за столько лет он успел к ним привыкнут и не находил ничего предосудительного в небольших шалостях.

— Хелена... мяяя... Хелена... ты проснулась? — шептал в темноте угла фамильяр.

— Я не хочу тебя видеть, — ответила девушка, глядя в потолок. — Пошел вон!

— Хелена, мне нужно тебе кое-что рассказать, я не успел в библиотеке, но это очень-очень важно, — не унимался кот, взволнованно расхаживая по кругу. Он ждал какого-то ответа, но ответа не последовало. — Один из этих эльфов наследник, я так и не узнал кто, но будь осторожна.

Сон как рукой сняло, Хелена резко вскочила с кровати и подбежала к Филиппу.

— Наследник? Чего?

— Эльфийской короны, — шепотом произнес кот, оглядываясь по сторонам. — Как я понял, принц первой столицы.

— Откуда ты знаешь? Кто из них?

— Я подслушал разговор магистра, оказывается на их землях, в далеком селении о котором ты и понятия не имеешь, какое-то восстание и наследника перевезли сюда, чтобы его там не прихлопнули, но об этом никто не должен знать. И я не знаю, кто точно, но мне кажется, что это Алавир.

— Нужно срочно сказать Мелисе.

Она собиралась броситься к выходу, чтобы успеть все рассказать, но черный кот преградил проход, выпуская когти. Его шерсть стояла дыбом, а ухо почему-то кровоточило, видимо ночью ему пришлось несладко.

— Ты никудау не пойдешь! Я тебе сказал, об этом никто не должен знать!

Хелена первый раз видела фамильяра в таком состоянии. От Филиппа можно было ожидать всего, но он постоянно оставался домашним любимцем, который часто плохо себя ведет. Каким кот был раньше, она не знала, он сам нашел ее еще маленькой, когда девушка жила в приюте. Возможно, раньше он был фамильяром какого-то мага, потому что, встретив Хелену, уже умел говорить, а, может, просто отличался от всех, в конце концов, она видела слишком мало, чтобы знать наверняка, а сам Филипп прошлое вспоминать не любил. Она выносила ему суп, оставшийся от обедов, а он приходил вечерами ее греть. Их знакомство переросло в крепкую дружбу, а потом Филипп перебрался вместе с ней за стены академии. Порой Хелена не могла точно сказать, кто именно решился на этот шаг она или он. Иногда казалось, что она сама придумала стать магом, иногда, что это Филипп ненавязчиво уговорил, но, в любом случае, он никогда не приказывал, не угрожал и не выпускал когти на свою хозяйку-подопечную. А сейчас сделал все это за один раз.

— Филя, что с тобой?

— Неважно. Ты меня поняла?

— Это ты меня не понимаешь, Мелиса хотела сегодня встретиться с Алавиром, ее нужно остановить, если кто-то из них наследник...

— Это ее проблемы, скажи ей, что он плохой эльф или придумай что-нибудь, но сама делай вид, что ничего не знаешь. И я не уверен точно, что это Алавир. Хорошо?

— Да, я что-нибудь придумаю, — недовольно ответила Хелена, разглядывая кота.

Он отошел в сторону, освобождая проход.

К удивлению Хелены, комната подруги оказалась пуста, она думала, что сможет хотя бы намекнуть подруге, вот только та опять сбежала. По разбросанной на кровати и стульях одежде было видно, что Мелиса тщательно собиралась, и теперь не оставалось никаких сомнений, что она направилась к понравившемуся ей эльфу.

Мысли побежали быстрее, и Хелена не могла понять, бежать ей за Мелисой или ждать здесь, словно ничего не происходит. "Ничего страшного... от одной встречи ничего не произойдет... ничего не произойдет", — вертелось в голове, как заклинание.

— Уже ушлау, да? — мурлыкая, терся о ногу кот, явно довольный произошедшим.

— И что теперь делать?

— А ничего, да не переживай ты, не убьет же она его, погуляют, поцелуются и разойдутся.

— Я не боюсь, что она его покалечит.

— А зря, это единственное, чего стоит бояться. Да ладно, не переживай, вы девушки все такие, все мысли о вещах и принцах, а о том, что работать надо ты и забыла. Скажи спасибо, что сейчас тебе учиться не приходится, может и катам тебя отпустит.

Первая столица Сидар. Эльфийское королевство Туремо.

Королевская семья считалась среди эльфов священной. Раньше приказы короля исполнялись беспрекословно, но теперь Ковен сумел прочно закрепиться и на этих землях,и все из-за того, что когда-то давно отец нынешнего правителя заключил с Ковеном союз, в котором стражи обязались защищать границы и корону, а Туремо давало им возможность набирать среди эльфов магов, переходящих под полную власть Ковена. Стражи ценились всегда: сильные и смелые воины, которые способны сами принимать решения в любой ситуации, они до последнего были верны своему слову и делу — такие солдаты нужны были короне, а Ковену нужны били новые маги, так что выбор был сделан быстро и сулил долгое сотрудничество, мир и процветание всех земель. Эльфы приняли Ковен с радостью, но не прошло и нескольких сотен лет, как стражи стали охранять самого короля, а Ковен решать за корону. Когда именно это произошло, никто не мог точно сказать, да и для обычных жителей Туремо ничего не изменилось, только нынешний правитель и несколько его подданных могли сказать, что знают все, что происходит.

В небольшой комнате эльфийского замка всегда обсуждались важные вопросы — она была самым защищенным помещением и самым незаметным. На одной стене висела старая карта и именно напротив нее стояли двое мужчин, продолжая свой долгий и изнуряющий диалог.

— ...Ваше Величество, я понимаю, но мы не уверены, что здесь вообще что-то можно сделать.

— Ноэль восстал против нас или Ковена? Вы должны были узнать ответ еще в самом начале!

— Это неизвестно, есть вероятность, что они хотят отделиться. В Ноэле живут и люди, поэтому такое возможно, но даже стражи не знают, что происходит на самом деле, так что понятно, почему мои шпионы пока не смогли ничего выяснить.

— Мне это не понятно! Ковен взял на себя слишком много власти, это пора прекратить, Себиан.

— Да, Ваше Величество, но ваш народ может быть против.

— Мой народ будет считать так, как считает знать. А знать мы уговорим. Но у Ковена и там есть влияние, я в очень затруднительном положении, Себиан. Для чего отец заключил этот союз? — вопрос правителя не был задан его помощнику, но ответ последовал незамедлительно.

— Он заботился о благе королевства.

— Он заботился о своем благе, и только о своем! — прикрикнул король, но сразу успокоился, снова становясь холодным и уверенным представителем высшей знати. — С приходом Ковена мы перестали решать многие проблемы, и значительно пополнили казну, но мы утратили полную власть, Себиан, а это самое страшное — утратить власть, стать куклой, когда самым великим народом играют, держа в руках все деньги и армии.

Король сел за стол, опустив голову. В этот момент он выглядел уставшим и загнанным в угол, а все решения, которые он мог принять, граничили с предательством и смертью.

— Готов ли ты умереть ради короны, Себиан? — сказал он, вновь посмотрев на стоящего перед ним полукровку. Его отец — эльф — когда-то считался лучшим лучником, а вот мать оказалась отвратительной женой, но что взять с человеческой женщины. Главное, что сын полностью пошел в отца.

Наемник был еще молод, но в его глазах можно было увидеть сотни прожитых жизней, разрушенных судеб, предательств и убийств, которые он лично организовал. Он хромал на одну ногу, но был превосходным воином, готовым в любую минуту ринуться в бой, при этом он не был предан Туремо, но до последнего предан правителю. — Нет, стой, не отвечай. Скажи, готов ли ты совершить нечто ужасное, чтобы спасти Туремо от Ковена?

— Да, Ваше Величество, если это ваша воля.

— Тогда слушай и обязательно исправь меня, если я буду неправ в чем-то, твое слово может оградить меня от самой большой ошибки...

Себиан молчал, ему не в первый раз приходилось выполнять грязную работу и свою верность королю он доказал очень давно. Но сейчас было видно, что король сам желает ошибиться и с радостью примет все, что скажет его верный подданный.

— Мы можем пожертвовать Ноэлем и полностью отдать его Ковену. Мы потеряем немного, но сможем на время вернуть Туремо короне. Мой народ рад, что его защищает Ковен, но верен он и предан только моей семье, поэтому готов отказаться от первого, чтобы не потерять второе. Я бы разошелся с миром и сохранил то, что есть.

— Они не разойдутся. Для них в этом нет никакого смысла. Маги уже давно установили свою власть в Ноэле и других приграничных землях.

— Ты прав, — поднялся со своего места правитель и подошел к карте. — Они не разойдутся... Слишком большое влияние у них здесь, слишком много сил собрано на этих землях и, что самое главное, денег. Без боя они не уйдут, а вступить в бой нам не с чем — все наши воины — это и есть Ковен. Мой сын, единственный наследник Сидара, сейчас находится в Сивалийской Академии, его охраняют от восстания, и сегодня это главная задача магов...

— Я бы напомнил, что они поддерживают тесные связи со второй столицей нашего королевства, которая также претендует на власть. И семья Аринкор достаточно могущественна, чтобы эту власть отобрать, если Ваше Величество отдаст Ноэль.

— Аринкор...— повторил это имя король. — Все знают, что Ковену нужен Аринкор, чтобы не потерять наследников.

— Все будут знать то, что мы им скажем.

— Значит, — еле слышно сказал король, а Себиан понял, что весь разговор был лишь для того, чтобы подвести его к главному решению. — Если мой сын умрет в той глуши, то все сочтут, что это попытка сменить власть и открытая поддержка Аринкора. А этого магам не простят.

— Вы говорите об убийстве вашего сына, — прошептал Себиан, подойдя ближе.

— Я говорю о смене власти, Себиан, и о защите нашей семьи. Он не простой подданный Туремо, он — будущий правитель и должен быть готов отдать свою жизнь за свои земли. Значит, это произойдет немного раньше, чем он взойдет на трон.

— Если наследника убьют, а Аринкор заявит о своем праве, то все будут знать только то, что Ковен все время выстраивал с ними хорошие отношения, — с горечью подтвердил слова короля Себиан.

— Да, именно так.

Король замолчал и долго рассматривал линии границ на карте.

— Ты должен это сделать, — повернулся он к наемнику, произнеся приговор без тени сомнения.

— Мой король, но что будет, когда...

— Моя жена уже носит еще одного ребенка, — сразу ответил правитель. — Сидар останется править, с этим сыном или с другим. А я принадлежу моему народу, и если ради его спасения мне придется убить всю свою семью и себя, я сделаю это, — что-то в его взгляде изменилось. — Прошу тебя, как друга, если я не прав или можно найти другой способ заставить всех возненавидеть этих магов, то скажи мне прямо сейчас, скажи все, что ты думаешь. Но если другого способа сохранить свободу моему народу нет, то просто сделай то, что должен.

— Можно устроить покушение...

— Нет. Ты столько лет при мне, но так ничего и не понял. Нет трагедии проще, чем смерть, и только она запоминается. А мне нужно, чтобы моя трагедия запомнилась, чтобы она отпечаталась в памяти всех жителей Туремо, чтобы о ней говорилось в книгах. И только так, через мою собственную боль и ненависть, эльфы начнут ненавидеть магов. Мы станем едины с моим народом в этом горе.

Больше говорить было не о чем, и Себиан в полном молчании направился к выходу из комнаты. Он так и не смог ничего возразить, очень хотел, но не смог — смерть наследника была единственной возможностью избавить жителей Туремо от влияния Ковена и не развязать войну, где им не победить. Себиан готов был сделать то, что ему приказали. А в маленькой комнате остался правитель, он стоял безразличный и холодный — истинный представитель высшей знати. Но внутри он умирал, он не мог думать ни о чем, только снова и снова мысленно молил своего сына о прощении.

Глава 3. Осенний бал

Суета, крики, беготня по коридорам, прекрасное настроение — все это предвестники самого любимого и великолепного праздника — осеннего бала. Мелиса в очередной раз готовилась к встрече с Алавиром. Они решили сбежать от всех в просторный холл за библиотекой, а в выбранную часть здания вели только два длинных коридора, предназначенных для торжественного входа в главный зал.

Адепты холл не посещали, значительно сокращая себе путь из башен по узким лестницам. Это начиналось еще с первых лет обучения, когда сразу изучаются не только основные науки, но и самые простые пути в замке. Те, кто проучился в академии не первый год, понимали, что их ставят к новоприбывшим именно для того, чтобы показать эти витиеватые и не всегда заметные лестницы, окутывающие их новый дом, как лабиринт. Так что Мелиса не боялась, что их могут застать вместе, а ждала каждой новой встречи с восторгом и обожанием, совершенно забыв о своих друзьях и не обращая внимания на недовольство Лифорда.

Хелена, ссылаясь на работу с катамами, полностью передала обязанности показать эльфам замок своей подруге, ни без ныться, угроз и слезной мольбы последней. Однако из двоих эльфов ознакомиться с окрестностями и самим замком согласился только Алавир, Дарлан чаще всего оставался в их комнатах, без энтузиазма посещал некоторые занятия и изредка выходил в древнейший сад Сивалии, чтобы побыть одному.

Когда все дороги были изучены, а истории рассказаны, Мелиса поняла, что не желает расставаться с эльфом и возвращаться к себе, где придется сидеть в одиночестве. Хелена все время после учебы проводила в подвале с книгами. Лифорд и вовсе прекратил заглядывать к девушкам, а остальные адепты были слишком заняты своими делами, чтобы заметить ту, кто с ними никогда не пытался общаться. Эльф стал прекрасным спутником и собеседником, и Мелиса была уверена, что он также в восторге от их прогулок, которые теперь разделяли дни на "до" и "после". Но все новые встречи терпели неудачи.

Они договаривались встретиться в таверне, но объявился Дарлан и о Мелисе забывали. Эльф продолжал пить и общаться со всеми кроме нее, а его друг посоветовал не связываться с теми, кто намного старше и для людей практически бессмертен. Это же сказала и Хелена, когда Мелиса расстроенная вернулась в башню академии. Еще одну встречу испортила уже подруга, уводя от эльфа через несколько минут общения. Неприятной стала причина расставания: из-за работы в библиотеке Хелена не смогла присутствовать на одном из занятий, и ей срочно нужно было узнать, как заставить огонь силы растаять в воздухе. Объяснения заняли несколько минут, но, когда Мелиса вернулась к аллее, Алавира уже не было. Еще несколько встреч испортил кот, который с очень важным видом приходил в "Три свиньи", заказывал себе рыбу и пену от эля, устраивал скандал и требовал отнести его к хозяйке. Алавира он боялся, зато под ногами Мелисы путался постоянно, и она начинала думать, что подруга хорошо осведомлена о таком вольном поведении своего любимца. Странно вел себя и Лифорд. Открытых попыток помешать Мелисе он не делал, но постоянно попадался на глаза и предлагал прогуляться с ним. Девушка знала, что он любит ее, они всегда были вместе и где-то в глубине души она и сама его любила. Она даже собиралась представить его семье, но появился Алавир, и все стало неважно, кроме этого прекрасного, мужественного, великолепного и, несомненно, достойного эльфа. Все ее мечты об идеале воплотились в одном молодом мужчине, бархатный голос которого обволакивал, желтые глаза выделяли его среди остальных, прекрасное тело притягивало и вызывало только одно желание — дотронуться, провести пальцами по сильным рукам и оказаться полностью в их власти. Словно наваждение, которого никогда раньше не было, и Мелиса поняла, что именно так и выглядит любовь, и, несомненно, эта любовь взаимна.

Сбежать туда, где их не смогут найти, была не ее идея. Но девушка полностью поддерживала своего спутника. Она бежала по длинным лестницам и узкому коридору, пытаясь не опоздать. Уже подбегая к холлу, окруженному картинами и статуями, она услышала звук легких шагов эльфа и остановилась отдышаться. Вся уверенность, которая была до этого момента, исчезла и появились мысли, что этот побег — всего лишь детская шалость, которая может очень плохо закончиться. Вспомнились предостережения Хелены и гневные взгляды Дарлана, показалось, что кот прячется за колонной напротив, и кто-то следит за ними из темного угла коридора. Но наваждение прошло, как только раздался голос, уже ставший родным.

— Мелиса?

— Да, — ответила девушка и вошла в холл. При тусклом свете ламп она выглядела особенно прекрасно и по-детски наивно. Для эльфа достаточно было сделать несколько шагов, чтобы преодолеть расстояние между ними, и она почувствовала прикосновение к своей руке.

— Иди ко мне, влюбленный ребенок, — нежно прошептал эльф и провел рукой по закрытой платьем спине.

А Мелиса впервые по-настоящему испугалась. Перед ней стоял не ее друг, а настоящий маг и будущий страж, эльф, который, казалось, не способен на нежные чувства. К тому же она никогда не была так близко с мужчиной, хотя всеми силами и пыталась показать, что ее это вовсе не беспокоит, и ничего нового в этом нет, но внутри она вся тряслась от страха. В тусклом свете он был для Мелисы героем невероятного сна, а то, что девушка не знала, зачем он здесь появился, почему сторонится остальных и откуда этот невероятный шрам на его лице, придавало ее герою еще больше шарма и великолепия. И она боялась, что сон развеется, а она вернется реальность, в которой уже не хотелось быть.

Но эльф не растаял в воздухе и не ушел, он придвинул ее ближе и очень тихо прошептал на ухо что-то про дверь, которую нашел в холле. Мелиса потерялась в словах, теплом дыхании и готова была пойти куда угодно, больше ощущая его речь, нежели слушая своего героя. Девушка не могла представить, что такое возможно. К двадцати годам она только раз поцеловалась, но этот опыт в темном дворе академии ни шел ни в какое сравнение даже с простым шепотом эльфа. Его рука начала скользить по волосам, и он едва заметно дотронулся до шеи. Легким касанием Алавир направил свою спутницу к одной из жилых комнат и быстро закрыл дверь, не выпуская девушку из своих объятий.

Она горела от каждого прикосновения, ощущая небывалую теплоту, во всем теле. Одно его движение — и по телу уже гуляет прохладный ветер, залетая в расстегнутое платье, еще одно движение — и больше нет преград, которые отделяли их тела друг от друга, а эльф прекрасно знал, что делать, управляя ее движениями, прислоняя ее к стене, холод от которой заставил на мгновение замереть, но сразу распалиться еще больше. Мелиса хотела что-то сказать, о чем-то сообщить, просить, умолять, но ничего не смогла произнести, когда его рука дошла до груди и начала спускаться ниже, единственное, что она могла теперь — это стонать от приятного наслаждения. А когда эмоции захлестнули ее полностью, дышать стало тяжело и только резкая боль на несколько мгновений вытолкнула ее из этого состояния, но в эту же секунду прошла, перекрываясь новым ощущением, которого никогда не было до сегодняшнего момента, чувствуя его обнаженного не только рядом, но и внутри себя. Это длилось долго, слишком долго и желание быть еще ближе не прекращалось, заставляя двоих, не отстраниться друг от друга и уйти в свои комнаты, а упасть без сил на мягкий ковер и остаться лежать, прикрываясь только собственными вещами.

Алавир проснулся с первыми лучами солнца от тяжести на теле и боли в затекшей руке. Мелиса еще спала, крепко обняв эльфа и даже сквозь сон, не желая его отпускать. Вокруг девушки хаотично вспыхивали небольшие красные искры, а она сама, просыпаясь, пыталась как можно плотнее придвинуться к своему мужчине.

— Пора уходить, — громко сказал Алавир, пытаясь вытащить свою руку и выбраться из ее объятий.

— Уже? — с улыбкой спросила девушка, открывая глаза. — Давай еще немного полежим.

— Уже утро и я не хочу, чтобы нас нашли вместе, постарайся быстро одеться.

Эльф встал, начиная собирать с пола разбросанную одежду, и Мелиса с довольным видом взялась за поиски своих вещей. Ее несколько смутил тон Алавира, но стоило немного подумать и этому нашлось прекрасное объяснение: эльф не хочет, чтобы о ней подумали плохо.

Они вышли вместе и направились к башне огня так, словно и не встречали друг друга раньше. В комнатах все еще спали ученики, коридоры башни были пустынны, а по бокам широкой лестницы с красным ковром в гордом молчании стояли статуи, которые провожали двоих адептов неодобрительным взглядом. И, как назло, именно возле этих статуй им нужно было расстаться. Мелиса ждала, а эльф с вопросом взглянул на девушку.

— Алавир, — не выдержала она и, поцеловав своего спутника, прошептала, — я тебя люблю.

— Не говори глупостей, — усмехнулся он. — Что ты будешь говорить, если я обманываю тебя?

— Мне все равно, моего чувства ничего не изменит.

— Мы оба понимаем, что это только слова. Если ты хочешь выразить свои чувства, то выражать их словами — самое глупое, что ты можешь сделать, — но, еще раз поймав взгляд девушки, он обнял ее и поцеловал в лоб.

Уже поднимаясь по лестнице на свой этаж, эльф все же остановился и обернулся, посмотрев в след уходящей Мелисе, словно только что вспомнив что-то очень важное.

— Я знаю, что в праздник осени у вас в Академии проходит бал, — громко сказал он, заставив Мелису обернуться. — Хочешь пойти на него со мной?

— Конечно, — широко улыбнулась девушка и побежала к себе.

К красной комнате Алавир подходил довольным, но стоило распахнуть дверь и хорошее настроение сразу исчезло. Прямо напротив двери на мягком кресле сидел Дарлан, а возле него расположился фамильяр Хелены, недовольно размахивая хвостом.

— Что он здесь делает? — Алавир с большим трудом смог пересилить желание не входить.

— Я сам позвал его.

Незаданный вопрос повис в воздухе, но Дарлан спокойно продолжил, не обращая внимания на возмущение.

— Когда ты пропал сегодня ночью, я готов был поднять всю академию. Но стоило спуститься на этаж ниже, как на меня налетела наша с тобой хорошая знакомая, которая также разыскивала свою подругу. Знаешь, после этого довольно просто понять с кем ты и чем занимаешься, но это не дает возможности узнать где!

— Дарлан, успокойся.

— Нет. Я говорил тебе, что это не девушки из Ноэля. И скажи спасибо этому коту, который прибежал и рассказал, где ты находишься. Я бы нашел вас, Алавир, и ты сам знаешь, что могло случиться.

— Что еще рассказал этот кот?

— Для этого я и привел его сюда.

— Притащил, нагло и больно, — поправил кот. — И угрожал.

— Рассказывай!

— Хорошо, хорошо, не надо на меня кричать, я вообще-то потомственный фамильяр.

По гневным взглядам Филипп понял, что рассказывать о своей родословной нет никакого смысла, его слова все равно не произведут должного впечатления на двух собравшихся остолопов.

— Я не следил за Алавиром, я должен был встретить Хелену из библиотеки, но тут ее подруга. Вся цветастая, веселая и бежит, чуть не подпрыгивает. Вообще-то в первый раз ее такой видел. Мне стало интересно, что случилось, а она, оказалось, к тебе бежит. Так я сразу и ушел.

— И это все? — Алавир не верил ни единому слову.

— В общем-то, да, но кроме меня в холле было еще два человека. Точнее один человек, а второй какой-то странный, но они прятались, и я даже описать не могу, только по запаху, но я же не собака, принюхиваться и выискивать не умею. Потом я ушел.

— Это все? — спросил Алавир, поднимая животное.

— Ай! Ай! Нет, не все... я не сразу ушел.... — кричал кот, разбивая лапами воздух. — Потом у вас там... любовь... и один из них это увидел и сразу куда-то исчез. Второй попробовал открыть дверь, но не получилось, здесь на всех дверях специальные заклинания, которые даже магистр снять не может, в Академии вообще невозможно нормально колдовать. Вот и у него не получилось. Потом что-то в коридоре хлопнуло, я на секунду отвернулся, а никого уже нет. Вы... в общем..., а мне еще хозяйке объяснять все. Я в комнату к ней и побежал, а там Дарлан с Хеленой разговаривает и на меня оба странно смотрят, а затем вообще сюда притащили.

— Отпусти его, Алавир, он рассказал все, что знает.

Кот приземлился на пол, выглядел он при этом очень обиженно, но гордо поднимал голову и смотрел прямо в глаза Алавиру. А эльф сел на свободное кресло и задумался, лицо его было напряжено, а в комнате наступило гнетущее молчание.

— Он знает кто мы, — в наступившей тишине для фамильяра слова прозвучали как приговор, заставив его сглотнуть. — Я вспомнил, в библиотеке катам говорил при нем, я не знаю, где ты прятался, животное, но я уверен, что ты все знаешь.

Отпираться было бессмысленно, если они ничего не знали до этого момента, то после слов Алавира, судьба кота должна была решиться одним махом. К такому Филипп был готов и даже придумал пламенную речь и клятву на случай, если у эльфов возникнет желание его убить. Но Алавир не спешил действовать.

— Катам, теперь ты, кто еще знает, Филипп де Гин?

Гордое имя фамильяра прозвучало как оскорбление, а злое выражение лица и голубые линии, пробежавшие по рукам эльфа, пугали. И Филипп вжался в пол, прижав уши. Пусть убивают, пусть мучают, главное, чтобы до Хелены не добрались. Он оберегал ее столько лет не для того, чтобы эльфы убили девочку прямо в стенах самого защищенного замка. Кот молчал, зная, что соврать у него не получится.

— Можешь не говорить... Я уверен, твоя хозяйка знает столько же, сколько и ты. Вот тебе и спокойное место.

— Оставь его в покое, — вмешался в разговор Дарлан, став рядом. — Если это он сказал тем двоим, то рассказал бы и про магию на дверях, не появился бы возле вас с Мелисой в комнате, и, тем более, не рассказал бы обо всем мне. Он защищает хозяйку — это понятно. Но мне нужно знать, откуда про нас узнали эти двое. Филипп, ты знаешь, кто из нас наследник?

На вопрос кот ответил не задумываясь. Он не был уверен до конца, но, следя за Мелисой и Алавиром, смог заметить, как эльф нервничает, старается сбежать от всех и постоянно что-то обдумывает. Охрана наследника не могла так себя вести.

— Я рад, что ты так серьезно подошел к присмотру за своей хозяйкой, — сказал, смотря на кота, Дарлан. — А теперь слушай меня очень внимательно. Пока мы не уедем с территории Академии, ты станешь тенью наследника, будешь следить за каждым, кто находится рядом с ним и если тебе даже покажется, что ты увидел что-то необычное, ты сразу бежишь ко мне. Ты меня понял?

— Да, — ответил кот, пытаясь отойти к двери.

Около выхода лапа фамильяра коснулась чего-то твердого, и за его спиной раздался громкий скрежет. Дарлан смог заметить, как прямо в его сторону летит огромная статуя и попытался остановить падение, а Алавир, напротив, с безразличием разместился удобнее в кресле. Треск и звуки удара раздались слишком быстро, и испуганному коту оставалось только наблюдать, как в центр комнаты, подпрыгивая, катится отбитая голова дракона и разваливается на мелкие части. Фамильяр с ужасом смотрел на осколки, переводя взгляд на такого же ошарашенного эльфа. Видимо, тот уже пытался представить, во что обойдется развал в самой лучшей комнате замка.

— Хорош охранник, — демонстративно громко сказал Алавир со своего места. — Дарлан, если меня не достанут наемники, то совершенно случайно убьет это нелепое порождение бездны.

— А что сразу я? — возмутился фамильяр, жалобно глядя на рухнувшую статую. — Я не специально, оно само!

— Вот! Именно так он и скажет на моей могиле, братец.

— Братец?!

— Замолчите оба! — приказал Дарлан, поднимая за ухо обломок головы дракона. — Кот ее только коснулся. Думаю, она плохо стояла — но это уже не имеет значения. Все, что мы говорили, остается в силе. Понятно?

Филипп и Алавир смотрели на эльфа с неодобрением, но возражать не стали. Кот гордо направился к выходу из красной комнаты, а Алавир, недовольно, но в полном молчании, в свои покои, оставляя Дарлана одного с разбитой статуей.

Несколько часов назад Хелена видела, как Мелиса зашла к себе счастливая и очень уставшая. Перед занятиями было не самое подходящее время для разговора, но он просто обязан состояться. Ночью мысли не давали уснуть, да и теперь Хелена лежала на своей кровати, ждала фамильяра и пыталась понять, стоит ли рассказывать подруге, что один из эльфов наследник, или нет, и как это правильно сделать. Филипп вернулся, когда в коридоре стали слышны голоса других адептов. Было необходимо встать и собираться на занятия, вот только решение так и не пришло, и девушка недовольно наблюдала, как фамильяр тихо входит в комнату и, остановившись на пороге, смотрит на нее.

— Что они сказали?

— Да так, ничего особенного, хотят заставить меня наблюдать, чтобы наследника не убили.

Голос фамильяра был безразличным ко всему происходящему, а сам он внимательно следил за летающей возле его носа мошкой. Но к любимому месту возле окна фамильяр не пошел, а всем весом упал прямо у порога и удовлетворенно закрыл глаза. Другой бы подумал, что коту нет дела до своих обязанностей, но хозяйка давно знала своего фамильяра и видела, насколько он устал и как сильно ему не хочется следить за эльфом.

— Филипп, — Хелена отвлекла кота от его мыслей, заставив открыть глаза и посмотреть на нее. — Что они могут сделать? Почему ты так не хочешь, чтобы я рассказала Мелисе, и сам не отказался охранять эльфа?

— А кто тебе сказал, что я не хочу? Очень даже хочу всем рассказать! — покосился одним глазом на девушку кот. — У меня мечта такая — побыстрее с Альтамой встретиться. Если с наследником что-то случится, то отвечать будут те, кто всегда рядом, а рядом с ним только мы... ну и твоя подруга, та еще брахина дочка, надо сказать. А чем больше обитателей академии знает, тем больше вероятность, что с наследником что-нибудь случится.

— А если все рассказать магистру?

— Если магистр еще не знает, то это не великий Эдуард Фамитье. Но я уверен, что он знал все с самого начала.

— Тогда почему не охраняет?

— Охраняет, Хелена, конечно охраняет. И теперь я, кажется, понимаю, как именно тебя наказали.

— Как?

— Ты только не переживай раньше времени, но... если наследника убьют, то король Туремо захочет отомстить тому, по чьей вине это произошло. Ты сирота, за тебя не платят. Ковен содержит только прирожденных магов, которые останутся при нем — рожденных с магией в крови очень мало, но ты всегда говорила, что не будешь стражем. Пойми, Хелена, нас не жалко, мы — бесполезный материал, который вдруг удачно пригодился стражам. Пора отрабатывать наше с тобой содержание. Так что, даже если магистр не задумал это с самого начала, то теперь он уже не снимет с тебя возложенные обязанности.

Филипп растянулся на ковре и снова показал, что ему все это безразлично. Но от слов фамильяра девушка почувствовало настоящую боль. На мгновение внутри нее словно прошелся острый нож. Но боль быстро ушла, оставляя только обиду и желание сбежать подальше от всего, что она узнала за столь короткое время.

— Ой, да не переживай ты так. Они скоро уедут. Мы останемся. Ты будешь травки варить каким-нибудь богатеньким семьям, а потом в Гиарды поедем или в сам Сидар нагрянем, все будет хорошоу, — Филипп поднялся и прошелся по ковру, вдоль солнечного луча.

— А что будет с Мелисой?

— Да ничего с ней не станется, — ответил щурившийся кот. — Наследник уедет, она поплачет немного и начнет опять шутить над младшими водниками. Это же она не дала новичкам нормально статуи из воды вытащить?

— Да.

— Вот дальше и будет развлекаться. Все люди знают, что эльфы не способны их полюбить. И подруга твоя об этом знает, но ничего, первая любовь быстро проходит.

— ... первая любовь быстро проходит, — говорил Алавир, перебирая вещи. — Для нее это будет приключением, которое запомнится на всю ее короткую жизнь. Я делаю приятно человеку, ты должен мною гордиться.

— Ты это делаешь, чтобы разозлить меня.

Дарлан стоял в проходе комнаты, скрестив руки на груди, и внимательно следил за всем происходящим. Алавир так и не захотел объяснять, зачем он сбежал ночью с этой девчонкой и эльф был очень зол, не представляя, что делать дальше. Такое поведение, такое безразличие ко всему, что происходит, и унижение самого себя такими поступками не было нормой для Алавира. Он всегда трепетно относился к своим связям, старался тщательно выбирать себе окружение, полностью подтверждая титул наследника короны Туремо. И единственным объяснением тому, что происходит сейчас, можно было считать затаенную обиду на несправедливость со стороны Ковена и позорное бегство в момент опасности по велению короля.

— Ты никогда не думал о других, — еле слышно ответил Дарлан. — Ты вообще никогда не думал. Тебе же все равно. Единственное, чего ты желаешь всем своим скудным умом — это война, но даже не знаешь, что это такое на самом деле. Ты истинный сын своего отца.

— Да как ты смеешь... — сквозь зубы прошипел Алавир, хватая сидарийца за горло. — Это ты всегда был при нем, пока я гнил от тоски в Ковене. Это же ты у нас любимый сын правителя — бастард, который сильнее наследника! Как ты вообще смеешь мне что-то говорить?! Я не хочу войны, Дарлан, но если на земле Туремо восстание, то я должен быть там, а меня заперли здесь! Ты понимаешь? Здесь — в этих стенах. Зачем ты поехал за мной в Ноэль? Зачем? Отец решил пожертвовать тобой, как своим единственным сыном, которого любит, чтобы сохранить власть? Передай ему, что он может быть спокоен, я смогу о себе позаботиться и Сидар останется править! Он может не замечать моего существования и дальше!

— Я сам хотел защитить тебя, не только как моего будущего правителя, но и как моего брата. И если ты думаешь, что в его присутствии мне жилось очень легко, то ты сильно ошибаешься. Правитель не утруждал нас визитами также как и тебя, но он отец им и только потом нам. Я это принял, а ты нет.

Эльф убрал руку и вернулся к вещам, больше не разбирая их, а теперь лишь откинув в сторону, чтобы они не мешали.

— Я знаю, — сказал он через некоторое время вместо извинений.

Занятия в Академии начинались рано, но адепты всегда успевали собраться. Теперь же, после письма Ковена, ученики с радостью вспоминали былые деньки, и все время пытались сказаться больными. Сивалийская Академия никогда не отличалась своими стражами — в лучшем случае из всех адептов выбирали только трех человек, которые готовы посвятить свою жизнь служению Ковену, даже множество мелких школ, расположенных на территории различных земель, герцогств и графств, давали намного больше стражей, чем вторая Академия. Для стражей были открыты все дороги и дома, однако становились ими единицы.

Постоянная жизнь, охраняя других, заботясь о спокойствии земель королевств, поддержание мира и обязанность умереть за свое дело — на это было способно мало эльфов и еще меньше людей. Но если и находились желающие, рожденных магов среди них почти не оказывалось. Сейчас же Ковену нужны были стражи и их собирались готовить не только из адептов, которые владели силой с самого рождения, но и среди тех, кто как-то получил свой дар. Адептов заставляли с помощью магии двигать предметы, скрывать себя, накладывать смертельные заклинания и даже изменять свою внешность. Но для всего этого требовалось время, а стражи не могли его себе позволить, и адептов учили бою на всех видах оружия и даже пытались заставить использовать для этого свою магию.

Получилось только у Алавира и Дарлана, которых с самого детства этому обучали. Смотреть на то, что может сделать маг в бою, было захватывающе и страшно. Сначала все руки покрывались линиями в цвет стихии, потом вокруг ладоней появлялись искры, а после этого маг мог спокойно оторвать одной рукой человеческую голову, и все это длилось не более нескольких секунд. Когда магистры показали адептам это в первый раз, ученики так и не смогли понять, что именно случилось. Они видели огромную куклу в человеческий рост, еле заметная вспышка — и части куклы уже валяются вокруг мага.

Студентам было страшно, а новички захотели домой. Но через несколько дней все свыклись с происходящим и просто усталыми тенями ходили по коридорам.

Когда по академии пронесся слух, что в Сивалийское герцогство вошли тролли, адепты были уже не в состоянии радоваться и с горечью размышляли, что же выбрать: ярмарку или еду и сон? Но на настроение жителей замка повлиял праздник осени. И за два дня до начала бала весь замок стал преображаться.

Панно в главном зале, где была показана старинная битва с эльфами, сменили на изображение веселой девушки с ягненком в осеннем лесу, витражи стали ярче и начали пропускать больше света, внутри замка на каменной кладке появились знамена девяти герцогств Соединенного Королевства, а во внутреннем дворе академии заработал золотой фонтан — творение лучшего мастера Танара.

В небе над башнями парили миражи стихий: адептов огня встречал золотой дракон, адепты Ританды видели резвящегося морского конька, вокруг башни воздушной стихии летала огромная по своим размерам птица, а адептов земли охраняло вековое дерево, которое постоянно стремилось вверх и распадалось в воздухе на миллионы желтых листьев. Но больше учеников праздник осени радовал жителей самого Сивалийского герцогства, а музыка, которая ночью доносилась с самых его окраин, заставляла всех адептов с замиранием ждать будущего бала и стремиться в первых рядах попасть на ярмарку, чтобы быть во всем великолепии в этот великий день.

Ярмарка каждый год поражала своим разнообразием. Традиционным местом для ее проведения выбирали территорию Сивалийского герцогства, и пять дней здесь царил полный хаос, неразбериха, крики, смешение запахов, голосов и звуков музыки. Каждый житель Танара старался попасть сюда: одни везли свой товар, другие пытались что-то выменять, а третьи — найти для себя различные диковинки. Но вместе с простыми жителями обязательно приходили воры, наемники, калеки, которые старались выпросить милостыню, дети из приютов короны, чтобы незаметно стащить с вертела кусок жареного барана. А каждый обычный житель, зашедший на ярмарку, начинал чувствовать беззаботность и раскрепощенность. Знатные женщины, забыв о приличии, искали платья и украшения, мужчины смотрели мечи и кольчуги, крестьяне пытались найти самые дешевые вещи, а дети сразу бежали к огромным качелям в виде солнца. Казалось, царившему счастью нет конца также, как и огромным рядам с товарами. Но среди этого разнообразия и общего веселья были немногие, кого заботило совершенно другое.

Магистр, как и всегда, готов был организовать охрану ярмарки, но Академия не могла справиться сама, а стражей никогда не посылали на праздник осени. Во все времена приходили небольшие, но обученные отряды девяти герцогств и обеспечивали охрану своих людей. В этот же раз, два герцогства прислали только нескольких человек вместо подготовленных солдат. Но даже эти люди занимались тем, что всюду следовали за послами.

Сами герцоги Антонио Фолаций и Эдгар Адарийский решили не посещать бал, говоря, что на их границах бесчинствуют эльфы, а Ковен ничего не желает делать. Их послы выражали заинтересованность в разговоре с магистром после празднования, но были озабочены, что разговор дойдет до лордов слишком поздно, и большая часть их земель просто достанется эльфам. Магистр всеми силами пытался заверить послов, что Ковен узнает обо всем вовремя, но они продолжали настаивать на личной беседе, без присутствия других представителей Соединенного Королевства. О чем могла пойти речь, магистр догадывался, и теперь, бродя между торговых рядов, пытался понять, как же следует ответить на самые страшные требования.

Мелиса забежала в красную комнату, когда эльф еще спал. Она тихо подобралась к постели Алавира и наклонилась, чтобы поцеловать. Но вместо радостного пробуждения, твердая рука в мгновении ока мертвой хваткой вцепилась ей в горло, перекрывая дыхание и грозясь сломать шею.

— Алавир... я... это Ме...Мели...са, — с хрипом прошептала она, пытаясь разжать пальцы эльфа.

Алавир посмотрел перед собой затуманенным взглядом. Осознание, что рядом знакомый силуэт, пришло быстро, но инстинкты сработали хуже, и руку он убрал, только когда девушка стала наваливаться, теряя сознание. Он разжал пальцы, вскакивая с постели, а Мелиса отстранилась, схватившись за горло и переводя дыхание. Она больше никогда не подойдет к спящему эльфу, в этом она была уверена.

— И зачем ты пришла сюда в такое время? — спросил он недовольно, спешно натягивая рубашку.

Страх перед любимым быстро исчезает, находя оправдание, и девушка начала отвечать спокойным голосом, лишь изредка прикасаясь к шее. Она даже села в кресло возле его постели, когда стала рассказывать про последний день перед балом, про сегодняшний турнир и огромное желание посетить ярмарку с теми, кого она так сильно любит. Алавир смотрел на нее с непониманием, но желание хоть как-то вырваться из постоянного однообразия взяло верх над нелюбовью к таким праздникам.

— Кто пойдет? — эльф попытался показать искреннюю заинтересованность, но получалось плохо, хотя Мелисе было достаточно и этого.

— Я, Хелена, Дарлан обещал пойти, если ты будешь, Филиппу там тоже что-то нужно. Пойдем, Алавир, будет весело.

— В последнем сомневаюсь, где Дарлан?

— Общается о чем-то с Филиппом у Хелены в комнате. Знаешь, — начала Мелиса, вставая с постели и расхаживая по комнате. — Мне кажется, что теперь им будет не так скучно, когда мы вместе. У Хелены, конечно, есть Лифорд и я, но он стал очень редко появляться, а я всегда занята. Зато сейчас, когда рядом с ней Дарлан, я думаю, им некогда будет скучать.

Сидариец замер, сдерживая свой гнев, чтобы не навредить еще больше. После ее слов Алавир впервые почувствовал, что все должно быть совсем по-другому и то, что происходит — неправильно. А вместе с этим пришло желание скорее забрать Дарлана от Хелены и больше никогда не связываться с людьми. Он так и не понял, почему мысль, что его брат почти королевской крови и эта девчонка сейчас вместе, была настолько противна.

— Неужели Дарлан думал также? — сказал тихо эльф.

— Что?

— Ничего, неважно. Пойдем, ярмарка, так ярмарка, я тебе что-нибудь куплю. Подожди за дверью, я сейчас выйду.

Ждать пришлось недолго, и как только хлопнула входная дверь, Алавир схватил свою спутницу за руку и быстро направился в сторону выхода из башни. По лестнице он двигался так быстро, что Мелисе пришлось бежать, не разбирая ступенек и думая лишь о том, как бы не зацепиться ногой за платье. Они проходили по коридорам замка, сворачивали, выбирали короткий путь, и эта спешка была непонятна девушке, а дверь в комнату Хелены Алавир распахнул с такой скоростью и злостью, что застал врасплох троих, находившихся в ней, и заставил Мелису испуганно замереть на пороге. Такого Алавира она боялась, но где-то внутри просыпалась еще большее желание от того, что он принадлежал только ей.

— Аккуратнее нельзя было заходить? — сказал Дарлан, с укором посмотрев на брата и снова сев в кресло.

Хелена растерянно поправила волосы, но осталась стоять, а кот демонстративно отвернулся к окну, продолжая рассматривать проходящих мимо адептов. Без сомнения, до прихода Алавира они о чем-то беседовали, но сейчас все замолчали, ожидая объяснений.

— Вы, кажется, собирались куда-то пойти? Так почему я должен ждать?

— Это мы тебя ждали, — произнесла Хелена, переводя взгляд на подругу. — Не стоит горячиться, все уже давно готовы.

Она подняла с пола свою небольшую тряпичную сумку и направилась к выходу, уводя Мелису. За ними вальяжно проследовал кот, а Дарлан встал со своего места и подошел к брату. Его лицо выражало явное недовольство.

— Не стоит портить всем настроение. Мы здесь сидели слишком долго, только чтобы она могла тебя разбудить, — прошептал он, глядя на идущих по коридору девушек.

— Значит, ты знал, что она собирается сделать?

— Я пытался отговорить ее от этой глупости, но она вбила себе в голову, что обязана сделать тебе приятно.

— Приятно? Да я ее чуть не убил, — тихо ответил Алавир.

— Даже не знаю, возможно, если бы она валялась мертвой возле твоей постели, твое настроение было бы намного лучше.

— Это не смешно, Дарлан. Я на самом деле мог ее убить.

— А я и не смеюсь... — они прошли еще немного, почти догнав подруг, но Дарлан замедлил шаг, продолжив разговор. — В следующий раз держи себя в руках. Зачем ты ворвался в чужую комнату?

— Глупости, я слишком устал просто сидеть и ждать. Давай без лишних разговоров посмотрим, как выглядит их праздник осени. И да, прошу тебя, не забывай, что ты тоже сын нашего отца.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — искренне изумился Дарлан.

— Нет.

— Тогда не стоит намекать — намеки тебе никогда не удавались. И, поверь, я помню все даже сейчас, когда ты об этом слишком усердно пытаешься забыть.

Праздник не разочаровал. Как только подруги со своими сопровождающими покинули стены замка, и оказалась на территории торговых рядов, их встретила резкая смесь из разнообразных ароматов, музыки и гула голосов. Девушки решили подыскать себе наряды и отправились прямиком к столам и скамьям с переливающимися платьями и различными украшениями. К большому удивлению Дарлана, радость от происходящего и общее веселье передались и сидарийцам, и теперь они с энтузиазмом шли за своими спутницами, рассматривая диковинные вещи, привезенные троллями.

— Дарлан, — окликнула эльфа Хелена. — Посмотри. Что это?

Эльф проводил взглядом Алавира и Мелису и подошел к лавке, рядом с которой остановилась Хелена. Она рассматривала небольшой камень, поворачивая его в руках и радуясь словно ребенок. И невольно Дарлан засмотрелся на ее лицо, освещенное блеском, кажущееся нереальным и сильно отличающимся от остальных лиц в округе. Ее одежда была самой простой, а волосы тусклы, но в этот момент она казалась ему прекраснее любой из жительниц Сидара и всего Туремо — девушка, которая должна была носить диадему, а не венок из засушенных цветов. Было в ней что-то странное, отличающее от остальных людей.

— Это камень софаро, — улыбнулся он, перестав разглядывать девушку и приложив к камню ладонь. Он мог этого и не делать, такой амулет был у каждой второй во дворце Сидара, но ему просто необходимо было отвлечься. — Амулет для влюбленных.

— Ваш спутник правильно говорит, — перебил его скрипящий голос старухи-торговки, смутив Хелену. Она невольно отстранилась, во все глаза смотря на женщину. — Он хранит двоих, которые любят друг друга. Всего два медяка и ваша любовь будет вечной.

Девушка засмущалась еще больше и опустила голову, стараясь скрыть улыбку.

— Благодарю, нам это не нужно, — ответил Дарлан, протягивая старухе камень.

— Уверена, красавица? — обратилась она к Хелене, не обращая внимания на сидарийца. — Я бы за такие красные волосы жизнь отдала, а она два медяка отдать не хочет, чтобы заполучить такого муженька.

— Нет.

— Глупая.

— Пойдем, — Дарлан взял ее за локоть и повел к остальным.

В это же время, не обращая ни на кого внимания, Мелиса с радостью примеряла наряды, платки и засматривалась на украшения. Вокруг собралось множество девушек со всей округи, которые, также как и она, надевали на себя платье за платьем и громко обсуждали, как будут входить в зал на роскошном и таком долгожданном празднике.

К общему энтузиазму и желанию порадовать себя чем-нибудь новеньким присоединился и Алавир, он отошел не так далеко, остановившись возле ножей, внимательно рассматривая каждый из них. Лавочник, предвкушая крупную продажу, рассыпался в улыбках, комплиментах и важно сообщал, что его ножи самые лучшие.

А вот кота нигде не было видно, сколько бы Хелена ни оглядывалась по сторонам, выискивая в шумной и веселой толпе фамильяра, он словно исчез.

— Дарлан, ты не видел Филиппа? — растерянно обратилась она к эльфу, который в этот момент старался растолкать толпу и освободить им путь.

— Нет, сейчас попробую узнать, — он откинул плащ, открывая всем на обозрение рукоять меча, и толпа сама расступилась, пропуская их вперед. — Алавир, где кот?

— Это он следит за мной, а не я за ним, — отмахнулся наследник, вступая в занимательную игру, где спорили, сколько раз каждый из игроков сможет попасть ножом в цель. — Пятнадцать! Два серебряника!

— Алавир!

— Семь! Из-за тебя я проиграю, — недовольно повернулся сидариец, отвлекшись от игры, пока собравшиеся обсуждали новую поставленную сумму. — Не знаю, он сказал, что похода по ярмаркам ему хватило за пять предыдущих лет, теперь он готов лишиться хвоста, но не смотреть, как они примеряют наряды.

— И ты его отпустил?

— Я его понимаю и не стал удерживать, — усмехнулся Алавир. — Благородство, друг мой, благородство и понимание проблем. Сам говорил.

Дарлан отошел от брата и попытался найти в толпе Хелену. Странное чувство заставило оглянуться по сторонам, словно кто-то следит, но оно быстро пропало, стоило только заметить коричневую накидку с маленькой фибулой, которую девушка уже успела где-то купить. К своему удивлению Дарлан мог бы сказать, что Хелена стала его другом. А вот Мелису он так и не смог принять — девушка раздражала его своей настойчивостью, глупостью и вызывала только жалость. Хотя для человека она была довольно хорошим экземпляром и не только внешне.

— Кто станет лучшим?! — послышался громкий крик на центральной площади, приковавший внимание толпы. — Подходи, если не трус, покажи, на что способен!

— А вот и первый! — вновь прокричал мужчина после недолгого ожидания, и его голос утонул в одобрительном гуле толпы.

Те, кто еще не успел дойти до площади, поспешили расплатиться за свои покупки. Одна тучная женщина в сарафане, размашисто вытирая руки в рыбьей чешуе о подол, пыталась растолкать стоявших рядом людей, чтобы пробиться в первые ряды, но дорогу ей преградил огромный кот, показывая свои острые когти и орущий, чтобы к нему быстрее подошла хозяйка. Женщина шикнула, но не попыталась оттолкнуть или потеснить животное.

Спешно подошедшие сидарийцы со своими спутницами попали на самое начало. За деревянным ограждением, расставленным вокруг широкого круга с опилками, стояли два человека. По внешнему виду они больше походили на крестьян, но со своими деревянными палками управлялись умело, делая ложные пасы и показывая, что готовы на все, лишь бы победить в турнире. Толпа кричала и смеялась, когда кто-то из них падал.

— Бой нача-а-а-ался! — прокричал мужчина в коричневом балахоне с огромным животом, стоя около ограждения и не отвлекаясь на дерущихся мужчин в центре арены, посыпанной опилками и сеном. — Только здесь решится, кто самый сильный воин в Сивалии! Ты? А может ты? — он бесцеремонно ткнул в толпу пальцем. — Подходи! Смотри! И не забывай платить! Ставьте на победителя, и вы получите свой приз!

— Это и есть ваш знаменитый турнир? — перекрикивая толпу, спросил Алавир. Он стоял прямо около ограждения, держась за него руками из-за напирающей сзади толпы, которая грозилась снести эльфа вместе с деревянным помостом.

— Это только начало! — ответила Хелена. — Они всегда так начинаются, те, кто владеет оружием, никогда не выходят первыми, а дают возможность почувствовать вкус победы самым слабым.

— Невероятная глупость, — прокричал стоявший рядом Дарлан. — Чтобы почувствовать вкус победы, нужно победить сильного противника, а не сражаться со слабыми.

— Поэтому наши воины и не участвуют с самого начала, — вмешался в разговор кот, слова которого звучали еле слышно в гуле толпы. — Пока здесь неинтересно, пойдем за элем сходим, я, как можешь видеть, один принести его не смогу.

— У тебя самый отвратительный фамильяр, которого я только видел, — сообщил Дарлан Хелене, отправляясь за котом, на что девушка лишь улыбнулась и пожала плечами.

Но стоило им выбраться из толпы, как лицо эльфа изменилось. Беззаботность и веселость ушли, а их место заняло открытое недовольство.

— И зачем ты меня звал?

— За элем, — наигранно изумился фамильяр, внимательно рассматривая Дарлана.

— Кот, я ведь могу и разозлиться... рассказывай.

— Хорррошо, хорошо, зачем так нервничать? Просто за нами тут следят, опять двое.

— Они вместе?

— Откуда ж я знаю? Я их домой не провожал... но вообще, мне кажется, что нет.

— Когда ты заметил?

— А вот когда за рыбой пошел, тогда и заметил. Двое с разных сторон за вами очень внимательно наблюдали и шли туда, куда и вы. Правда, потом я их спугнул.

На последних словах сидариец усмехнулся.

— Знаешь, Филипп, а из тебя бы вышел замечательный подданный Туремо. Например, на службе у меня. Подумай об этом.

— Мне приятно, — заурчал кот. — Но я слишком ленив для вашей активной разведки. А, как я понимаю, именно ты и есть ее будущий глава.

— Хватит паясничать, рассказывай дальше. Как у тебя получилось их спугнуть?

— Да что тут, — замялся кот, повернув морду в сторону, словно он ни в чем не виноват. — Оно так... само как-то... я за рыбой, телега перевернулась, хозяин закричал, они и скрылись.

— Какая...

— Стой, скотина! — раздался крик несущегося вперед и расталкивающего всех на своем пути хозяина рыбной лавки, Дарлан даже замер на месте от удивления. Из-за больших размеров и обильных ругательств хозяину лавки сразу уступали дорогу, и встреча с разгневанным задыхающимся рыбаком становилась неотвратимой. — Ах ты брахин сын! Стой! Не уйдешь!

— Беги, Дарлан, это он! — скороговоркой выпалил кот и ринулся в толпу.

— Я благородный эльф, адепт Академии Ковена, я и с места не сдвинусь!

Но кота уже и след простыл, он точно не слышал слов сидарийца, зато их прекрасно расслышал рыбак. И слова про Академию — единственное, что остановило его от удара. Вместо кота, рыбак теперь видел горы золота, которому ему обязательно выдадут как уплату за причиненный вред.

— Так это твое животное?!

— Чем же мелкое животное так могло оскорбить торговца, что он гоняется за котом, как обманутая девка? — гордо спросил эльф, скрещивая руки на груди. Вокруг послышался смех.

— Он испортил мой товар! Этот гад испортил рыбы на пятьсот золотых монет!

Дарлан был готов ко всяким пакостям фамильяра, но пятьсот золотых было слишком даже для его кошелька. С такой разведки проще шкуру спустить.

— Я спрашиваю, это твое животное?

— Первый раз вижу, — соврал эльф и, развернувшись, исчез в толпе.

Рыбак крепко сжал кулаки, и уже было хотел ринуться за сидарийцем, но испорченного товара дракой с эльфом не вернуть, а то, что хозяин кота из Академии гарантировало оплату всех неприятностей. Да, хозяин животного был магом с деньгами, уж это рыбак заметил сразу, понимая, что перед ним не простой бедный адепт. Но, несмотря на то, что торговец решил не искать виновных, а отправиться прямиком к магистру и рассказать ему все, что произошло, без драки не обошлось. Какой-то мужичок из толпы решил посмеяться над рыбаком, но сразу лишился нескольких зубов и потерял сознание, а сам рыбак еще раз осмотрел толпу, выругался, сплюнул и пошел назад к своей лавке.

Ко всем Дарлан вернулся недовольным и даже злым, но эль все-таки принес. Кот пытался спрятаться за Хелену, ожидая всего чего угодно, зато девушка, увлеченная боем, не замечала, что происходит вокруг.

— Я с тобой еще поговорю, животное, — прошептал Дарлан, наклонив голову и найдя взглядом кота.

— Что у вас произошло? — растерянно спросила Мелиса.

— Ничего особенного, сама скоро узнаешь.

Казалось, что еще больше испортить настроение эльфу никто не мог. Но за дело взялся Алавир, который принялся активно что-то обсуждать с Хеленой. Из-за гула толпы невозможно было расслышать, о чем они говорят, а Мелиса, стоявшая рядом, выглядела потерянной и не знала, как вмешаться в разговор. Заметив Дарлана, они немедленно взяли кружки с элем, а наследник с ехидством отметил, что с напитком можно было и поторопиться. Одного этого хватило бы, чтобы Дарлан развернулся и, забрав с собой брата, направился в Академию, где не только расскажет, но и покажет, как не стоит разговаривать с братом. Но что-то останавливало, что-то внутри не давало покоя, поднимаясь из глубины сознания. Он отчетливо чувствовал, что за ними следят: взгляды со стороны заставляли ежиться и постоянно оглядываться, однако заметить смотрящих среди толпы было невообразимо сложно — казалось, сразу тысячи глаз устремились в их сторону и в это же время никто не смотрел прямо на них.

— Кто следующий? — кричал человек в балахоне.

На арену выходили люди сильнее, толпа начинала кричать в два раза громче, а наблюдателя так и не удалось обнаружить. Удар, падение, на арену выходит новый боец уже в доспехах и с мечом, толпа ликует, Хелена что-то кричит участникам, Мелиса держит за руку Алавира, и даже кот вышел из своего укрытия. Но кто-то в этот момент не смотрел на арену, и этого "кого-то" никак не удавалось найти. Только Алавир заметил, как Дарлан озадаченно смотрит в толпу, и в этот же момент он, как и брат, почувствовал устремленные в его сторону взгляды. Словно в уголке глаза, когда, не поворачиваясь, ты точно знаешь, кто следит, но стоит только посмотреть в ту сторону, как ощущение сразу пропадает, и видны лишь непримечательные люди в толпе.

— Кто следующий?

-Я, — выкрикнул из толпы Дарлан. Желания выходить на арену не было, но он понимал, что другой возможности увидеть, кто за ними следит, не появится, а так есть хоть какой-то шанс на удачу. Единственное место, где видно сразу всех — это большой и свободный круг в центре площади, куда направлены тысячи взглядов.

Толпа провожала нового бойца громким гулом и улюлюканьем. Против него был сын мясника — мальчик, умеющий обращаться с ножом, но не с мечом. Возможно, этот человек смог бы поступить к кому-то на службу, но сражаться он не умел, несмотря на то, что выстоял целых два боя. Против эльфа у него не было ни одного шанса, да и эльфы никогда бы ни вступили в эту игру, считая ее ниже своего достоинства.

Сигнал к началу дан, толпа снова закричала, и Дарлан выхватил меч. Действия мальчишки были предсказуемы, слишком медленными, поэтому эльф с легкостью отбивал все удары и успевал смотреть на собравшихся зрителей. Он мог победить сразу, не прилагая усилий, но, пока не известно, кто за ними следит, менять противника было опасно.

В толпе мелькнула черная накидка, а лицо под ней, скрывал капюшон. Он выделялся из толпы и эльф ни минуты не сомневался.

"Первый", — подумал Дарлан и почувствовал, как по его руке скользнуло холодное острие меча. Промедление могло окончиться поражением, а второй наблюдатель так и не был найден. И Дарлан, под восторженные крики, сделал несколько шагов, отталкивая и сбивая с ног своего противника, поднося к его горлу меч. Эта игра начала его утомлять, к тому же, видя, что сидариец не сильно сопротивляется, сын мясника начинал наглеть.

Как только судья засчитал победу, толпа застыла в молчании, ожидая продолжения. Как ни странно, больше никто не решался пробовать свои силы, понимая, что турнир изменился, и теперь на арене будут сильные соперники.

— Что? Не найдется ни одного смельчака, чтобы показать этому эльфу его место?!

Дарлан скривился и прошелся по арене, внимательно следя за толпой, со стороны могло показаться, что так он хвастается своей победой.

— Кто из вас докажет, что эльфы Турема могут управляться только с деревянным мечом?! — такое обращение переходило все границы, но Дарлан молчал, преследуя единственную цель, а толпа распалялась все больше, кидая на сено и в чан монеты.

На арену попытался пролезть один из солдат Танара, но он был жестоко остановлен единственным троллем, стоявшим в толпе.

— Этот ушастый тебе не по зубам, — тихо прорычал тролль, отодвигая человека вместе с деревянным ограждением, но даже этот тихий голос звучал как сильнейший рык, который заставил толпу умолкнуть на несколько секунд. — Следующий я.

— Это воин Паниши, — сказал Алавир девушкам, напряженно наблюдая за действиями брата. — Видите белые полоски на его руках? Это количество битв, которые он выиграл.

Пока тролль пробирался на центр арены, девушки насчитали около пятнадцати полос, но сбились, как только он повернулся спиной. В руке воина показался пернач, раздался крик, начиная бой. И в этот же момент тролль бросился в стону своего противника. От первого удара эльф уклонился, и оружие разбило деревянное ограждение под испуганный возглас зрителей. Несмотря на свой вес и большой рост, тролль двигался невероятно быстро, и Дарлану оставалось только уходить от ударов, не причиняя сопернику никакого вреда, на поиски "наблюдателя" не оставалось времени.

Один раз он попытался обойти своего противника, но вместо этого получил сильный удар по руке, которой держал меч, тот с глухим стуком ударился о твердую землю и камни, одежда покрылась кровью, а среди алого и красного была отчетливо видна сломанная белая кость, торчащая из руки словно ненастоящая. Если бы тролль хотел убить Дарлана, он смог бы сделать это, как только начался бой, но воин словно за что-то наказывал своего противника, раз за разом нанося больные удары, ломающие кости, но не угрожающие жизни. Однако последний удар древкой, когда Дарлан перебегал за спину противника, пришелся по голове эльфа. Уже валяясь в сене, он слышал, как кто-то кричал, чтобы остановили бой, спеша к нему на помощь.

— А вот и второй, — прошептал Дарлан, глядя на незнакомое лицо, покрытое мелкими морщинами, исчезающее в наплывающей темноте.

Толпа расступилась, дав возможность старику пробраться к сидарийцу. Подбежали и остальные спутники, пытаясь помочь отнести Дарлана в замок. Кто-то любезно предоставил тележку и даже готов был сопровождать. От сопровождения отказались, но тело погрузили на телегу и, клятвенно пообещав оставить ее в целости и сохранности возле конюшен, оправились в Академию. Толпа провожала повозку радостными криками, а тролля решили незамедлительно признать лучшим воином турнира, потому что желающих оспорить его силу так и не нашлось.

Когда телега с эльфом въехала в ворота академии, смотреть, что случилось, выбежали почти все студенты и многие из преподаветелей. В их числе был и магистр, который, удостоверившись, что эльф живой, дал старику знак следовать за ним. Стены Академии опустели сразу же, как только телега появилась во дворе замка, а по дороге в кабинет они встретили только двух адептов. Те очень спешили к выходу, чтобы успеть посмотреть на поражение новичка.

Дверь в кабинет открыла мадам Дарей, вежливо поздоровавшись и незамедлительно удалившись по "очень важным делам". А магистр указал мужчине на твердый стул возле своего рабочего места.

— Садись, Виан. И рассказывай, что случилось.

— Благодарю, мессир. Мальчишка зачем-то решил принять участие в турнире, но против него вышел тролль. А вы сами знаете, что даже не все стражи смогут без магии справиться с троллем, особенно если тот из клана Паниши. Но, хочу заметить, это был просто турнирный бой, и то, что произошло — обычная случайность.

— Ты уверен?

— Да, но, мессир, я должен вам сказать, что я не справился. Мальчишка понял, что я за ним слежу.

— Почему так решил?

— Когда я подбежал к нему, он сказал что-то про второго, и было видно, что именно меня он и искал.

— А кто первый?

— Я не знаю, мессир. У меня было впечатление, что есть кто-то еще, и я собирался сегодня вечером вам доложить. В Академии всегда рядом кто-то есть, студенты сами следят друг за другом, а эльфы им слишком интересны, поэтому вначале я не придал этому значения, но теперь... Я уверен, что и мальчишка это понял раньше.

Дверь в кабинет снова открылась и на пороге появилась мадам Дарей. По ее недовольному виду сразу можно было сказать, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Простите, господин магистр, к вам рыбак прямиком с ярмарки, говорит, что его дело не ждет.

— И чего он хочет?

— Денег. Он хочет, чтобы ему возместили убытки, которые нанес кот одного из адептов нашей Академии, говорят, на пятьсот золотых, — недовольно сообщила секретарь. — Говорит, что кот эльфа, но я уверена, что это проделки Филиппа.

— Господин магистр, если вы не возражаете, я вернусь к своим обязанностям, — понимая взгляды женщины, сказал Виан, встав с кресла.

Магистр кивнул, и мужчина, скромно поклонившись, вышел из комнаты, оставив секретаря и главу академии наедине. Что произошло на ярмарке, он знал, но следить было приказано только за эльфами, поэтому за все остальное он не был в ответе. Были вопросы намного важнее и один из них — найти "первого", который тоже зачем-то следил за наследником. Виан поправил камзол, выпрямился и уверенным шагом отправился в "Три свиньи", где всегда можно было найти не только горячий эль и голых женщин, но и столь необходимые слухи.

Пока шпион, известным только ему путем, тайком покидал замок, в кабинете магистра рыбак во всех подробностях описывал свой тяжкий труд, нелегкую жизнь, отсутствие денег и ужасную встречу с животным из Академии. При этом он был полностью уверен, что кот — настоящее порождение бездны или еще хуже — выходец из священного леса, в чем хозяин лавки готов поклясться своей головой, который одним махом уничтожил весь его годовой труд на целых семьсот золотых.

— Пятьсот, — поправил магистр, уставший от долгого рассказа и услышав из него только указанную сумму.

— Простите?

— Пятьсот золотых, мне передали, что он испортил ваш товар на пятьсот золотых монет. Или вы хотите сказать, что я вру?

— Нет, что вы, я не хотел этого говорить, — ответил рыбак, низко кланяясь и пытаясь выдавить из себя улыбку, но, увидев взгляд магистра, сразу переменился в лице. — Я неправильно сказал, господин, не обучен, — соврал рыбак, — я хотел сказать, что даже так не подумал. Старый стал, память уже не та, простите меня, ошибся. А вы как всегда прекрасно знаете обо всем, что у нас происходит.

— Может, вы ошиблись еще на триста монет?

Глаза рыбака округлились, а от былого раболепия не осталось и следа.

— Что вы, господин, Альтама с вами, да как можно? На сто, сто — самое большое.

— Прости, не расслышал.

— На сто семьдесят говорю, не больше.

— Что ж, на двести, так на двести. У меня нет времени торговаться, поэтому выйди из кабинета и скажи мадам Дарей, что я разрешил выдать триста золотых. Надеюсь, я тебя больше не увижу.

— Спасибо, господин, спасибо, я не забуду вашей щедрости. Это единственный наш заработок, спасибо,— рыбак раскланялся, потирая глаза и понимая, что большего он не добьется.

Как только он вышел за дверь, там послышалась суета, возглас мадам Дарей и ее быстрые шаги. Магистр был уверен, что свое возмущение она выражала резкими и грубыми движениями, когда брала ключ от хранилища и когда, вернувшись через некоторое время, отдавала рыбаку три мешочка с подсчитанной сотней золотых в каждом.

Не прошло и десяти минут, как довольный рыбак ушел, а в стенах кабинета послышалось ворчание Филиппа, и на пороге комнаты магистра появились двое нерадивых жителей замка, которых лично привела главный секретарь. Кот опустил уши и жалобно смотрел в глаза Эдуарду Фамитье, рядом с ним стояла Хелена, упорно рассматривая свою обувь и боясь поднять глаза.

— Хелена Риар, ваш фамильяр снова нанес вред Академии, вы знаете, что он сделал на этот раз? — грозно произнес магистр, даже не взглянув на девушку.

— Нет, господин магистр, простите.

— Он уничтожил товар рыбака на триста золотых. Вы представляете, какие это деньги?

— Большие, господин магистр.

Слезы предательски потекли из глаз, и Хелена стала мысленно представлять, куда она отправится после позорного изгнания из Академии.

— Да, Риар, это год работы рыбака или год вашей учебы, — магистр с укором посмотрел на Хелену, но вновь перевел взгляд на лист бумаги, аккуратно подвигая его ближе. — Это последний год вашего обучения, Хелена, а весь урон, который причинил Академии ваш фамильяр, невозможно сосчитать, и я бы знал, что с вами делать, будь вы новоиспеченным магом. Но магия в вашей крови, вы с ней родились, а таких очень мало и Ковен готов платить любые деньги за каждого из них, но только если вы становитесь стражем. Отдавать столько золота за тех, кто собирается варить травы, никто не станет.

Магистр прочитал строчки на пожелтевшем листе и положил его на стол перед Хеленой. Большими черными буквами был выведен договор о работе стражем после окончания обучения.

— Мне жаль, Риар, я помню, что вы мечтали о другом, но на вас потрачено слишком много средств и сил, и вам придется все отработать. Ковен готов учить одаренных адептов, но оплачивать все, что натворили они и их питомцы, никто не желает. Подписывайте Риар, я больше не могу утаивать все ваши выходки.

— Господин магистр...

Слезы не давали говорить нормально, да и что именно говорить, Хелена не знала, но она не хотела становиться стражем, пять лет упорно избегая этой судьбы, идя наперекор главе Академии и пробираясь сквозь выходки своего фамильяра. Ответить было нужно, а подходящие слова не желали приходить на ум.

— Не плачьте, — магистр подошел к девушке и стал рядом, держа руку на договоре. — Все будет хорошо.

— Господин магистр, стражи... они... мне говорили, что они перестают быть...

— Кем? — приподнял бровь магистр.

— Собой, — уверенно ответила девушка, посмотрев прямо в глаза главе Академии.

— Не повторяйте глупостей, то, что говорят о стражах, это не всегда правда. Они лучшие, но продолжают оставаться людьми, эльфами — не важно. У них рождаются свои принципы, своя честь, свое понимание, поэтому о них говорят столько плохого.

— Но я не хочу отказываться от всего, — заботливый тон магистра только усугублял ситуацию, и теперь Хелена смотрела на него, надеясь на чудо.

— Вы ничего не знаете, — повысил голос магистр. — На стражей возложена большая ответственность, поэтому многие до сих пор не способны поверить, что стражи не отказываются от всего, но готовы пожертвовать всем. А это разные вещи. Подписывайте, прошу вас, теперь я ничего не могу сделать.

Хелена дрожащей рукой взялась за перо и поставила свою подпись под подписью верховного магистра и какого-то лорда из Ковена.

— Все будет хорошо, Риар, — он обошел стол, сложил договор и спрятал его в небольшой ящик с магическим замком, теперь его никто не сможет достать или изменить. — Надеюсь, вы понимаете, что я не могу вас отпустить. Все-таки ваш фамильяр совершил проступок, и только вам за него отвечать. Мне пришлось прибегнуть к крайним мерам, и я вынужден не пустить вас завтра на осенний бал. Вместо этого вы с самого утра отправитесь в библиотеку и отработаете весь день до захода солнца. Дверь и окна будут запечатаны, как только вы войдете, поэтому возьмите с собой еду. И еще, ваш фамильяр отработает наказание вместе с вами. В конце концов, это из-за него вам приходится работать в библиотеке. А теперь, прошу вас, утрите слезы и идите к себе, завтра у вас будет долгий день.

Из кабинета верховного мага Хелена выбежала в слезах, но полностью отдаться эмоциям получилось лишь в своей комнате, где никто посторонний не мог видеть ее отчаяния. Она кричала на кота, в пустоту, на саму себя. Филипп забился в самый дальний угол и боялся пошевелиться, а в стену летела посуда, украшения.

— Да что с тобой не так?! Ты обещал защищать меня! В приюте ты говорил, что все мои мечты сбудутся, что я больше никогда не почувствую предательства и несправедливости, что мы вместе все преодолеем! Ты! Ты! Да как ты мог? Ты говорил, что после академии у меня будет прекрасная жизнь, а вместо этого я должна стать стражем, и все потому, что ты не можешь хоть что-то нормально сделать! Я ненавижу тебя! Я не хочу тебя больше видеть!

— Хелена, милая, что случилось?

Девушка не заметила, как дверь в ее комнату распахнулась, и на пороге появилась Мелиса. Подруга не стала дожидаться ответа, а подбежала и крепко обняла ее, пытаясь успокоить, она чувствовала, как под ее руками дрожит все тело от страха и безысходности.

— Меня заставили стать стражем, — отодвинула ее от себя Хелена и села за стол, пытаясь больше не давать воли своим чувствам. — Теперь нет выбора. Я глупо думала, что смогу чего-то достичь, но вместо жизни, о которой я мечтала, у меня будет жизнь, которую выбрали за меня.

— Успокойся, все не так плохо, — начала Мелиса, стараясь найти место, куда можно присесть. Успокаивать людей у нее никогда не получалось, но необходимо было срочно что-нибудь сделать. — Сейчас здесь из каждого хотят сделать стража, сама видела, что происходит, может, мы вообще поедем вместе.

— Не говори глупостей, даже если ты сама захочешь, твои родители не дадут этого сделать. Дочь барона не может быть стражем.

— Давай тогда сбежим, — выдавила улыбку подруга, фантазия казалась странной, но это было первое, что пришло на ум. — И твоего кота захватим, он тебя любит... кажется. И Алавира с собой возьмем, он мне тоже говорил, что никогда стражем не станет.

Мысль о том, что Мелиса так и не знает всю правду про эльфов, заставила Хелену опомниться, а к ужасу стать стражем добавился и страх того, что до этого момента она может просто не дожить.

— А ты что думаешь про Алавира?

— Что думаю? Хеленочка, я его безумно люблю и готова ради него на все. Не имеет значения, что он эльф. Он молчит о своей семье или говорит, что ему нельзя рассказывать. Но я открою тебе тайну, — она придвинулась ближе и стала говорить шепотом, — мне кажется, что он безродный, который родился с магией, также как и ты. Только он стесняется этого и так себя ведет, чтобы все думали, что у него все есть. Ты же знаешь, меня таким обмануть невозможно, за многих меня собирались выдать замуж, а многие из них оказывались бедными охотниками за моим приданым. Но в этом нет ничего страшного. Я уверена, что отец примет мою любовь, так мы сможем получить для него титул. Уверена, Алавир сначала будет отказываться, но я знаю, что в глубине души он рад стать бароном.

После слов Мелисы в углу чем-то громко подавился кот, а Хелена и вовсе забыла о своей проблеме, лишь на минуту представив, как подруга будет предлагать наследнику короны Туремо стать мелким бароном с небольшим клочком земли в приданое своей жене. Она бы все отдала, чтобы посмотреть на его лицо в этот момент, вот только если бы это не касалось Мелисы.

— Я должна сказать тебе кое-что важное. Дело в том...

— Она не придет на завтрашний бал! — скороговоркой прокричал Филипп, выходя из своего укрытия.

— Как? Почему?

— Ее наказали. Из-за меня. Работами в библиотеке. Но ты не волнуйся, мы будем там вместе, и Хелена не заскучает. А теперь иди, собирайся, а я буду вымаливать прощение у своей хозяйки. Это важнее, намного важнее, поверь мне!

Мелиса еще пыталась сопротивляться, но кот как-то слишком ловко и умело выпроводил девушку из комнаты, тесня ее к выходу, и задней лапой громко закрыл дверь. Иногда Филипп мог быть очень странным, словно умел абсолютно все, вот только не хотел этого показывать, и в такие моменты Хелене казалось, что она совершенно не знает своего фамильяра.

— Почему ты не дал мне сказать?

— Ой, Хелена, я тебя прошу. Что изменится? Пусть будет счастлива, а там, может, и сидариец ее к себе заберет. До конца учебы еще много времени. Все может случиться. Да и о таких вещах мы не должны говорить. Ты занимайся делами, а я пойду, посмотрю, что там с Дарланом.

В словах кота была своя истина, и Хелена отвернулась к окну. Если есть возможность доставить немного счастья, то почему не сделать этого? Она внимательно разглядывала адептов, бегающих по двору академии и, сама того не замечая, вертела в руках небольшой кулон, подобранный во время боя. Лишь острая грань, порезав палец, выдернула ее из мыслей. Хелена вскрикнула, приложила палец к губам, чувствуя вкус крови, и, вспомнив, кому принадлежит медальон, быстро обернулась.

— Подожди, у меня его амулет. Я подняла на арене, отнесешь?

— Сама передашь, когда придешь к нему. Я ходить с украшениями по Академии не собираюсь, — гордо произнес кот и вышел из комнаты.

Проведя немного времени в полном одиночестве и полностью отдавшись во власть мыслям, Хелена успела успокоиться, но оставлять все как есть не желала. Сама того не замечая, Мелиса рассказала про лучший выход, который можно было придумать — сбежать из замка. Сейчас это сделать невозможно, но после бала, когда все гости станут разъезжаться по своим городам и землям, ничего не стоит присоединиться к повозке и выдать себя за служанку или дочь торговца. До побега осталось два дня, Филипп, конечно, будет против, но не бросит ее одну. Даже наказание в библиотеке пойдет на пользу — они целый день смогут в тишине и спокойствии обсуждать с фамильяром план побега. Все казалось простым и идеальным, но Хелена понимала, что сначала план нужно подготовить, а чтобы сбежать, следует знать все возможные выходы из замка, по которым будут выходить гости бала. Она решила не терять времени и спешно выскочила из комнаты, желая найти самые удобные места для побега.

Стены академии были заполнены учениками, никто не собирался их покидать, уезжать домой и пропускать все самое интересное. Наоборот, жизнь здесь кипела как никогда: из угла в угол сновали адепты всех возрастов, собираясь по группам и обсуждая важные вопросы, преподаватели старались как можно реже появляться в коридорах, чтобы ни быть сбитыми с ног своими учениками, девушки вовсю обсуждали предстоящее торжество, выбирая себе пару на праздничный вечер. Немного задело, что Хелену так никто и не пригласил, но в этот же момент она с облегчением вздохнула, понимая, что это только усложнило бы ситуацию.

Все жильцы замка были настолько увлечены приготовлениями к балу, что ей не составило труда проверить большую часть нужных помещений академии. Казалось, даже статуи, которые призваны охранять порядок и постоянно следить за жильцами своих башен, совершенно забыли свои обязанности и тихо перешептывались об украшениях замка. А разговаривать, действительно, было о чем: потолок сделали из черного мрамора, на стенах в одной большой картине двигались события прошлых лет королевств, на столах уже стояли кубки из чистейшего золота для магистров и почетных гостей, тончайшего стекла для избранных адептов, на пол замка наложили иллюзию и создавалось впечатление, что академия парит где-то высоко над герцогством. Возможно, герцога Сивалийского такая возвышенность и тревожила, однако его мнения магистры точно не спрашивали.

Но Хелена знала, что ей нужно торопиться — до вечера оставалось три часа, а выходы, на которые она так сильно надеялась, все не удавалось изучить. Всего две двери. Возле одной из них обязательно должно стоять несколько повозок, груженые бочками с вином. Из окна своей комнаты она видела, как телеги следовали с окраин в Академию. Повозки всегда подвозили к одному из выходов замка. Обычно незаметному, но самому близкому к кухне. В простые дни груженые телеги сразу опустошали, а кучеров отправляли назад, но во время праздников все бочки с вином старались завозить в небольшой дворик вместе с телегой, освобождая место на кухне для других продуктов. Хелена надеялась, что такая повозка, наспех укрытая большим количеством шкур, стоит сейчас возле одного из выходов академии. Но до дверей так и не удавалось добраться. Сначала все портили повара, которые бегали из стороны в сторону с криками, что ничего не успевают. После чего, от безысходности, ими было решено позвать преподавателей, чтобы они перенесли неподъемные бочки. Те незаметными движениями подняли бочки в воздух и направили в сторону кухни.

Крики кухарок и недовольное перешептывание магов, казалось, никогда не кончатся, но не прошло и часа, как все успокоилось, а Хелене удалось добраться до выхода и даже подойти к опустевшей телеге. Как только адептка подняла несколько шкур, возле двери снова послышался странный шум. Сбежать из этой западни не было никакой возможности. Тупик. И единственное, что его окружает — кустарник. Не теряя времени, она спряталась в больших зарослях возле самого входа, вспоминая свой первый год обучения, а из-за угла в этот момент появились двое мужчин.

Они были одеты в коричневые походные балахоны, а на пальце каждого сверкали большие печатки с эмблемами герцогских служб. Сквозь ветки в темноте было сложно различить, какой герб выгравирован на кольцах, но сами драгоценности говорили о многом. По крайней мере, точно стало понятно, что пришедшие — не последние люди на своих землях.

— Завтра, как и договаривались, — сказал мужчина, подводя своего собеседника к кустам и внимательно осматриваясь.

Он был настолько близко, что Хелена невольно отстранилась, задевая ветку. Мужчина оглянулся и присмотрелся, пытаясь различить что-нибудь в темноте.

— Я не об этом вас прошу, я прошу обеспечить нам возможность бежать, — шепотом отозвался второй, отвлекая внимание на себя и не замечая странного поведения своего спутника.

— Прекрати панику, он выполнит все наши условия. И даже не вздумай сейчас что-то делать. Сходи выпей, возьми себе женщин, почувствуй вкус праздника и главное — помалкивай.

— Он никогда на это не согласится, меня послали сюда только напомнить о долге, чтобы он сказал о нас Ковену, но вы же! Вы хотите взять в плен наследника, это просто невообразимо.

— Запомни раз и навсегда. От тех, кто собирается мне помешать, я сразу избавляюсь. Ты еще жив, потому что нужен мне завтра, а мы с Антонио едины в трагедии, но я предупреждаю, если ты хоть рот раскроешь против, — в тусклом свете Хелена смогла увидеть отблеск острого клинка. — Тебе больше нечем будет разговаривать. Это понятно?

— Да.

— Вот и молодец, до завтра развлекайся, — мужчина похлопал своего собеседника по спине, как старого приятеля и направился в замок, Хелена облегченно вздохнула.

— Я не буду против, но мне нужно знать, что случится, если Фамитье откажется.

Мужчина уже успел отойти на несколько шагов, но вопрос заставил его повернуться и с презрением посмотреть на собеседника.

— Ты дурак, Гасан, дураком родился — дураком и издохнешь, молись Альтаме, чтобы не в сточной канаве.

В темноте повисло тяжелое молчание, Хелена задержала дыхание, испугавшись, что ее снова могут услышать.

— Если до сих пор так и не понял, то уже не поймешь, так что слушай меня, — распалялся мужчина, — наследник Туремо и так у них в заложниках, только выгоду от этого получает один Ковен, а содержим его мы. Пусть теперь эти магические твари раскошелятся, иначе не будет больше Академии в Сивалии, уж это я постараюсь устроить.

Мужчина снова развернулся и теперь окончательно скрылся за стеной замка, через несколько минут вслед за ним отправился и Гасан, а Хелена еще четверть часа стояла в зарослях кустарника, опасаясь, что представители герцогств вернутся.

Имя Гасан она слышала — это был доверенный Антонио Фолация — могущественного герцога, земли которого разместились на юге Танарского королевства, прямо на границе с эльфийскими владениями. Кем мог быть второй мужчина, она не знала, но смогла предположить, что он как-то связан с Адарийским герцогством — еще одними землями, граничившими с эльфами.

Собравшись с духом, девушка вышла из своего укрытия и побежала в башню огня, страх подгонял, заставляя все время оглядываться. Ей казалось, что за спиной обязательно будет представитель герцога, который сразу поймет, что она все слышала.

Лишь пробежав несколько лестничных пролетов, она остановилась отдышаться и подумать. Решение не отступать от своих планов, как никогда твердо засело внутри. Теперь она бежала не от стражей, она бежала от наследника, шпионов герцогов и своей собственной смерти. А это казалось уже не таким глупым поступком. И главное, никому не рассказывать о том, что услышала в темном дворе Академии. Все, что нужно было знать для побега, она узнала, оставалось только придумать, как выпустить кота из запечатанной комнаты библиотеки, чтобы он смог подготовить телегу к их раннему отбытию.

Уже проходя мимо комнаты Мелисы, она услышала радостный голос девушки, которая что-то напевала, готовясь к завтрашнему балу. Хелена подумала, что кот, скорее всего, был прав, держа подругу в неведении и поддерживая ее надежду на счастье. С уверенностью никто не может сказать, чем закончатся эти странные отношения, но не стоит убивать светлые чувства жестокой правдой, которую кто-то случайно узнал.

Алавир расхаживал по комнате. Из больничного крыла Дарлана сразу отправили в свои покои и сказали не двигаться в ближайшее время. Микстура, сращивающая кости, действует быстро, но при движении могло быть невыносимо больно. Оказалось, ничего опасного для жизни не было: всего лишь пара переломов, ушибов и несколько рваных ран. Молодая девушка, которая оказывала первую помощь и приводила эльфа в чувства, говорила, что к ней поступали адепты и с гораздо худшими травмами, а некоторые вообще были на грани смерти. Поэтому она быстро выписала микстуру, которую следовало принимать четыре раз в день, и пообещала, что через два дня от переломов не останется и следа.

Так что сейчас Дарлан лежал на большой постели, рассказывая все, что видел на ярмарке, а Алавир ходил по комнате и внимательно слушал, пытаясь понять, что же происходит. Мысли все не хотели складываться в единую картину.

С одной стороны, его смерти могли желать люди, чтобы развязать войну с эльфами. Раньше Алавиру всегда казалось, что для начала бойни достаточно лишь щелчка, но с людьми все было иначе, для них необходимо было бить в гонг. К тому же, за время, проведенное на землях Ковена, он понял, что лорды готовы вбивать мир в эту землю, не только добрым словом, но огромным количеством трупов. Он мог с уверенностью сказать, что на землях Соединенного Королевства именно Ковен решает, развязать войну или нет, потому что девять герцогов не бывают едины в своем решении, а Ковен всегда готов поддержать выгодную ему сторону, создавая приоритет силы и, впоследствии, голосов. Возможно ли, что кто-то из герцогов решил пойти против Ковена и сделать шаг, который точно развяжет войну? Алавир считал, что это возможно, но кто именно из герцогов способен на такой шаг и, главное, что он хочет от этого получить? Наследник остановился возле постели и налил себе воды, отмечая, что графин почти пуст.

— Как ты думаешь, может написать отцу?

— Зачем? — голос Дарлана был осипшим, и эльфу приходилось напрягать связки, чтобы его услышали, что вызывало неприятные ощущения. Однако Дарлан прятал боль под ухмылкой, сейчас такой же, как у брата.

— Думаю, он сможет быстро найти герцога, которому нужна моя смерть, и защитить нас или вернуть в Туремо.

Дарлан улыбнулся.

— Ты не замечаешь странностей? Сначала ты пытаешься всеми силами вернуться в Туремо, чтобы участвовать в подавлении восстания, даже девочке угрожаешь, а теперь хочешь бежать туда, чтобы спасти свою шкуру. Мне показалось, или ты взрослеешь?

— Мне показалось, или от микстуры у тебя помутился разум? Ответь на один простой вопрос, мне написать отцу?

— О да, мне хорошо, особенно, когда не двигаюсь. А про письмо сам думай. Мне кажется, что если за тобой устроена такая слежка, то птицу точно перехватят, как и гонца, а других способов у нас нет, только если воспользоваться кристаллом, но это необходимо делать за пределами Академии и, думаю, даже за пределами Сивалийского герцогства, а я туда сейчас не дойду, поэтому подожди два дня. И дай мне уже поспать.

Алавир хотел было возразить, но доводы брата было сложно оспорить. Он еще немного походил по комнате, посмотрел на засыпающего Дарлана и направился к себе.

— Доброй ночи, — сказал Алавир, но ответа уже не последовало.

Ночь перед праздником для магистра была невыносимой — каждый год он не мог спокойно уснуть из-за постоянных криков, сильного шума и жалоб преподавателей, которые, казалось, были уверены, что магистр не имеет права на сон. Эта же ночь омрачалась еще и тем, что из замка не было возможности выехать, а узнать, что удалось выяснить Рэйту, требовалось незамедлительно и лично. Эдуард не доверял почте и мог положиться только на своих людей — проверенных временем старых наемников, которые некогда учились, а потом и жили вместе с ним на землях отшельников и всячески ему помогали. Эти люди и стали самой надежной и единственной опорой для магистра, когда он вернулся в Ковен и занял высокий пост в Сивалийской Академии. Несколько человек, которые делили с ним хлеб в бедности, не захотели выходить из тени, но никогда не отказывались от золотых монет в знак дружбы, признательности и оплаты за выполненное дело. Рэйт был одним из таких людей. Когда-то он был адептом академии и даже хотел стать стражем. На него возлагали большие надежды, как на человека, рожденного с магией, но в один день все изменилось, Рэйт исчез, и Эдуарду удалось увидеть его только через двадцать лет на землях отшельников, среди профессиональных наемников и убийц. Что произошло с магом, сам он не рассказывал, и Фамитье решил не бередить старые раны, притом, что ему самому было от чего бежать и о чем молчать до конца своей жизни. И самое ужасное, что об этом знали в двух герцогствах.

В эту ночь Рэйт собирался ждать встречи с магистром в небольшом доме возле таверны "Три свиньи". На земли Академии он прибыл под видом торговца пряностями и должен был выяснить точно, для чего в герцогство вошел воин троллей. А после событий на ярмарке Эдуард Фамитье жаждал узнать, что же нужно войну Паниши от его адептов как никогда раньше.

Когда в академии начали стихать разговоры, магистр подумал, что самое время отправиться в старый дом, где его уже давно ждут. Проходя мимо трактира, он смог заметить нескольких учеников, распивающих вино и во всю глотку орущих песни, не предназначенные для невинных ушей. Рядом с ними, в окружении женщин, сидел полупьяный Гасан и с силой сжимал увесистую грудь одной из них, пытаясь подпевать адептам песню, слова которой он слышал впервые. За соседним столиком разместились тролли, которые не упускали из виду местных женщин и жадно следили за монетами мелких баронов.

Магистр в очередной раз подумал, что "Три свиньи" — это самое лучшее название для такого заведения, только "три" можно было убрать. Он поправил плащ и быстро пошел дальше, стараясь не попадать под свет фонарей на площади. Проходить мимо бывших торговых рядов было противно. Все вокруг напоминало о прошедшей ярмарке: торговцы спешили оставить часть заработанных денег в ближайших трактирах, не думая убирать за собой стухший товар, в тех же трактирах покупатели радовались своим покупкам, иногда продавая приобретенное за несколько бутылок вина или чего крепче. Какой-то пьяный толстяк валялся посреди площади, рядом с ним испражнялся его друг или просто первый встречный, а прямо под фонарем мелкий барон задирал юбки, смеющейся женщине. Эдуард поморщился, размышляя о том, что красивое и чистое место, каждый уголок которого приводили в порядок долгое время лучшие магистры Академии, и которое готово было сравниться по своей красоте с главными дворами королевств, смогли за несколько дней превратить в сточную канаву люди, которые не умеют даже правильно говорить.

Навстречу ему двигался человек. Его голова была покрыта, а из-за тени оказалось невозможным рассмотреть лицо. Мужчина задел Фамитье плечом, быстро извинился и пошел дальше. Эдуард отметил, что прохожий был совершенно трезв и куда-то сильно спешил. Но это заинтересовало магистра меньше, чем его знакомый голос. Он обернулся, мужчины уже и след простыл, а его голос продолжал не давать покоя до самой хижины. Только оказавшись на пороге покосившегося дома, Эдуард смог немного отпустить свои мысли о незнакомце. Здесь его ждал старый друг, теплое вино и, он сильно надеялся, информация о воине Паниши.

— Здравствуй, Рэйт, — сказал магистр, усаживаясь за накрытый стол.

— Мессир.

— Как мало иногда нужно, чтобы снова почувствовать себя человеком — только вино и люди, на которых можно положиться, — вздохнул магистр.

— Я рад, что вы продолжаете доверять мне даже после того, как вернулись в Ковен, но я вынужден вас разочаровать. Простите, мессир, но вверенное мне дело я так и не смог выполнить. Я не выяснил для чего здесь находится воин — он и словом не обмолвился даже со своими.

Магистр сделал большой глоток из кружки и с глухим ударом поставил ее назад на деревянный стол.

— Я ожидал чего-то подобного. У меня другой вопрос, что произошло на ярмарке? Он хотел убить эльфа?

— Нет, мессир, если бы хотел, то у него была возможность это сделать. Знаете, сначала я сам пожелал избить этого поганца. Так издеваться над бедным мальчиком. Эльфы обычно не допускают повода говорить о них плохо, а выходить на арену против человека, да еще какого-то крестьянина — да они скорее с Альтамой свидятся, чем так себя опозорят. Они же людей за чернь считают и это всех без исключения, даже высшего сословия, что говорить о простом народе. Только стражи и наемники вызывают у них снисходительность.

— Так ты считаешь, что эльф просто развлекался, и воин решил преподать ему урок?

— Я так думал, но только поначалу. Жизнь научила не только смотреть, но и видеть, мальчишка явно кого-то искал. Он точно смотрел в толпу, не чтобы покрасоваться перед ней.

— Хорошо, но что воин? Я не верю, что он этого не видел?

— Я тоже, мессир, думаю здесь что-то другое. Может, личная вражда, и представился повод, они могли видеть друг друга и раньше, думаю, это возможно узнать только у самого воина или случайно.

— Больше таких случайностей, Рэйт, после которых нам будет хоть что-то известно.

— Звучит как тост.

— Что ж, раз ты так хочешь, давай выпьем за это.

Эдуард и Рэйт одним глотком выпили налитое вино и магистр начал собираться назад в академию, оставив на столе две монеты.

— Мессир, — сказал мужчина, поглаживая свою бороду. — Вы можете мне сказать, что собираетесь делать дальше с троллем.

— Как только закончится праздник, если он не покинет герцогство вместе со своими торговцами, я вызову его к себе.

— А сейчас?

— Только следить. Он имеет полное право охранять свой народ, а Ковен уважает чужие права.

— Уж не сомневаюсь, — рассмеялся Рэйт и налил себе еще, когда магистр скрылся в темноте за дверью небольшого жилища.

В академию Эдуард возвращался далеко за полночь, полностью погруженный в свои мысли. До начала торжества оставалось всего несколько часов, после бала должен был состояться неприятный разговор с представителями двух герцогств, еще необходимо было решить вопрос с воином и усилить контроль за эльфами. К своему стыду, магистр был даже рад, что тролль покалечил Дарлана — теперь он будет до конца бала в своих комнатах, а там намного безопаснее. В комнату адептов без их приглашения не могли зайти даже преподаватели, только верховный маг. Если же в комнате что-то произойдет, то двери сами откроются, а о случившемся быстро доложат статуи, охраняющие башню. А вот за Алавиром следовало приглядывать особенно тщательно.

Магистр прошел пустые длинные коридоры, заглянул в главный зал и отправился в свою комнату, стараясь хоть на несколько часов забыться и отдохнуть. Но стоило только раздеться и лечь в постель, сон как рукой сняло — он вспомнил, кому принадлежал тот голос. Тасторий младший — сын знаменитого на землях отшельников вора, который решил не идти по стопам отца и стал наемником. Эдуард помнил его как маленького тощего мальчишку, который не чувствовал страха и готов был убить кого угодно за пару медяков. Кажется, мальчик вырос, и теперь ему нужна добыча крупнее, раз он приехал на праздник Осени в Сивалийское герцогство.

Не теряя ни минуты, Эдуард вскочил с постели, спешно оделся и направился в кабинет, по дороге постучав в комнату мадам Дарей, вызывая ее к себе. Он отдал несколько поручений, среди которых было разбудить стражу замка и собрать всех в главном зале. Его приказ был исполнен быстро и уже через полчаса магистр мог наблюдать наспех одетую и сонную охрану замка, преподавателей и бывших адептов, которые успели стать стражами.

— Завтра я собираюсь усилить охрану, — как только все были собраны, сразу приступил к делу Эдуард. Он говорил тоном, который не терпит возражений, расхаживая среди собравшихся. — До нас дошли сведения, что на праздник прибыли наемники. Мы знаем, что всякий сброд стекается сюда постоянно, но в этот раз на наших землях объявились обученные люди. Скажу честно, пока мне не удалось выяснить, за кем именно охотятся прибывшие и сколько их, но мы должны усилить охрану замка, особенно, во время праздника, когда здесь будут герцоги.

Все смотрели на главу Академии, ожидая разъяснений, но их не последовало, вместо этого Эдуард в воздухе белыми линиями нарисовал план замка, начал расставлять охрану и уточнять у остальных, где должны быть созданы охранные ловушки. Больше всего внимания уделяли главному залу, где должна проходить торжественная часть. После этого шли входы и выходы в сам замок, башни. Большое количество охраны было расставлено возле стены и въезда на территорию, также несколько ловушек поставили у входа, а двух стражей было решено отправить на кухню, чтобы контролировать приготовление каждого блюда.

Несколько часов магистры выискивали на карте все пропущенные пути и лазейки, после чего отправились лично проверить указанные места. Когда из зала вышел последний страж, магистр стал еще раз пристально изучать план. К концу беседы он светился различными цветами, которые указывали на размещение охраны, заклинаний и ловушек, но Эдуард продолжал думать, что что-то упускает, хотя так и не мог понять, что именно. Сначала он хотел задействовать в охране своих людей, но позже передумал. Фамитье знал, что они согласятся, однако после того, как покажутся на территории замка во время праздника, больше не смогут оставаться в тени.

— Эдуард, прошу вас, идите отдыхать.

Тихий голос мадам Дарей вызвал улыбку.

— Да, уже иду.

— Пойдемте, — сказала она еще раз, беря Эдуарда под руку. — Пойдемте, вам принимать гостей через несколько часов, а вы сутки не спали.

— Не переживайте так, я смогу выспаться.

— О, Эдуард, — улыбнулась главный секретарь. — Я не сомневаюсь, что вы можете многое, но остановить время, чтобы хорошо отдохнуть, это даже вам не под силу.

— Знаете, — улыбнулся, магистр, отвлекаясь от плана, — я где-то читал, что есть один кристалл, который останавливает время. Как вы думаете, может нам удастся его раздобыть и мы, наконец, отдохнем.

— Эдуард, думаю, если вам в руки попадет такой кристалл, вы совершенно забудете про сон, потому что вам будет гораздо проще найти ответы на все ваши вопросы, пока другие стоят столбами.

— Навата, вы пугаете меня. Порой мне кажется, что вы знаете меня даже лучше, чем я сам.

— Господин магистр, вы забываете, насколько бывают коварны женщины, особенно если это касается кого-то, кто для них дорог.

— Только на нашу дружбу мне и остается надеяться, когда вокруг творится такой беспорядок.

Секретарь улыбнулась и повела магистра к его комнатам.

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль.

"Дорогу лорду!" — кричали в Ноэле. Глава Ковена лорд Келарис Тхеро въезжал на территорию лагеря в эльфийском поселении. Несколько дней пути сильно измотали лорда, спасла только запрещенная магия перемещения, которую он использовал в Адарии, чтобы добраться до ближайшей к Ковену деревни. Здесь не было стражей и никто не сможет сказать, что он нарушил свои же запреты, его магию, конечно, почувствует Эдуард, но никому не станет говорить, в этом лорд был уверен. Он бы никогда не нарушил законы Ковена, но времени на долгие переходы не оставалось, а когда в замке сообщили о событиях в Ноэле, он сразу понял, что правильно поступил.

Ноэль встретил главу стражей недоброжелательно, местные жители с ненавистью провожали взглядами, когда ему пришлось проехать по самому центру поселения. Но что-то еще не давало покоя. Сначала Келарису показалось, что от усталости он видит все в ином свете, но когда до лагеря оставалось несколько минут езды, он понял, что именно так сильно обеспокоило его в самом начале — здесь совершенно не было детей. Обычно во время работы самые младшие жители Ноэля бегали вокруг родителей или их обучали местные старики, но в этот раз лорд не встретил ни одного ребенка. Хотя взрослого населения в Ноэле не убавилось.

Как только Келарис спешился, к нему подбежал обеспокоенный лорд Кастол, который сообщил о необходимости срочного разговора. Лорд Тхеро передал вожжи и отправился за стражем.

Лагерь был разбит на самой границе Ноэля со священным лесом. С одной стороны виднелись небольшие дома, где дымились печи и, скорее всего, готовили вкусную домашнюю еду. Но стоило повернуть голову — можно рассмотреть вековые деревья, которые стоят настолько плотно друг к другу, что даже оголодавший ребенок не сможет протиснуться между ними. И между этими двумя мирами, в самом центре, расположилось около двадцати палаток и пять шатров. К одному из таких шатров, обложенному щитами и украшенному изображением феникса, и направились два лорда. Из-за большого количество соломы, которую осенью не жалели и обильно раскладывали в своих временных жилищах, в шатрах становилось невыносимо душно. В центре помещения находился стол, где были разложены бумаги, свитки и письма, рядом со столом стояло несколько стульев, на один из которых лорд Тхеро сразу сел, а напротив выхода в воздухе висела карта земель.

— Принести вам воды, лорд Тхеро?

— Лучше бы вы принесли мне еды, Варат.

— Непременно, — сказал лорд Кастол и крикнул стражам, чтобы принесли верховному магу поесть.

На столе сразу появилась жареная птица и вареная смесь из нескольких круп, которую активно использовали стражи в походах.

— Теперь я хочу знать, что здесь произошло за время моего отсутствия, — произнес Келарис, отрывая зубами кусок мяса с ноги птицы.

— Лорд Тхеро, мы не знаем, что здесь происходит. Но новые обстоятельства заставили нас усомниться в том, что это восстание.

— Какие же? Мертвец с вырванным сердцем и глазами?

— Несколько мертвецов, лорд, несколько. И все они дети местных крестьян людей и торговцев эльфов. Стражей, которые сейчас охраняют границы, больше не трогали. Возможно, из-за того, что мы усилили охрану, и теперь со стражами справиться намного сложнее.

— Тени выходили?

— Нет, лорд, слава Альтаме, новые стражи их не видели. Надеюсь, что и не увидят еще долгое время. Те, кого нам удалось быстро собрать, не готовы к встрече с тенями.

Лорд Тхеро задумался. С одной стороны он знал, что тени способны обратить в бегство стражей, которые только вышли из стен академий, а терять в такое время верных людей было равносильно самоубийству, с другой же стороны... если тени не выходили, то это точно восстание, но против кого?

— Варат, а что вы сами думаете про эти убийства?

— Лорд, за это время я просмотрел множество свитков и книг, успел съездить в Ковен и вернуться обратно, я готов положить свою голову на то, что это делает какой-то маг, возможно несколько магов, но зачем они это делают, мне так и не удалось выяснить. Поймите, им просто вырывают глаза и сердце без помощи магии, но больше ничего не происходит.

— Объясняйтесь нормально.

— Ничего не меняется, лорд, никаких следов, никаких изменений в линиях, никаких изменений в жизни корон, никаких угроз нынешней власти, никаких представителей из народа, которые вдруг начали верить или служить кому-то другому. Вообще ничего. Лорд, вообще ничего не изменилось, есть только обезображенные мертвецы. Все.

— Возможно ли, что это делает один сумасшедший, сам не зная для чего?

— Возможно, — ответил лорд, теперь задумчиво глядя на карту Ноэля и окрестных земель. — Тогда что прикажете делать?

— Сколько сейчас жителей в поселении и куда делись все дети?

— В погребах, да сараях. Но только пока все работают.

— И вы позволяете это делать? — скривился лорд Тхеро.

— А что нам остается? Нам удалось уговорить жителей, что скоро мы справимся с угрозой. А то вы бы увидели большое количество детей, которые бегут за границы Ноэля вместе со своими родителями. Так мы сдерживаем слухи.

Келарис встал из-за стола и подошел к большой карте земель. Он долго всматривался в нее, провел пальцами по линиям границ, после чего начал тихо говорить.

— Сколько сейчас в поселении жителей?

— Около трех тысяч.

— Сколько стражей вы смогли сюда привести?

— Всего нам удалось снять со своих мест триста обученных стражей, все остальные на охране других границ. Зато мы задействовали две роты наших солдат: одна уже здесь, другая — готова выйти в любой момент. Мы были полностью готовы к восстанию.

— Это я вижу, а вот одного сумасшедшего вам выловить так и не удалось, — повысил голос Келарис. — Найдите мне его! Я даю вам на все одну неделю. И чтобы даже слуха не было о том, что у нас здесь сердца вырезают! Восстание мне нравится больше.

— Для этого придется закрыть границы.

— Так закройте, если придется! Для чего вам солдаты были нужны, чтоб баб голых по углам зажимать, да детей в Ноэле делать? У нас селение на границе со священным лесом, лорд Кастол, и здесь людям глаза и сердца вырывают, если понадобится, мы можем здесь все дотла выжечь, вместе с местными жителями, а вы мне говорите, что границы закрыть придется. Пошел вон!

— Да, мессир.

Лорд выбежал из шатра и направился к стражам отдавать приказы. До конца дня все въезды и выезды в Ноэле были закрыты, а само поселение перешло полностью под контроль Ковена. Такое решение не тревожило эльфов Туремо — если Ковен принимает меры и закрывает какие-то земли на границе со священным лесом, то всем оставалось только молиться, чтобы проблемы границы не затронули других жителей, и Ковен разобрался с ними своими силами.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

Еще до восхода солнца Хелена и Филипп собрали себе еду и отправились в подземелья академии. Несмотря на цель визита, катам был рад вновь видеть своих гостей и надеялся, что в следующий раз Хелена заглянет к старику с более благородной целью, чем наказание.

Девушка и кот зашли в небольшое помещение, которое для Хелены успело стать родным, и сразу направились к столу, выкладывать все собранное. Катам же пожелал удачи и закрыл дверь, мило улыбаясь своим гостям. Выход из зала библиотеки загорелся линиями разных цветов и теперь служил только одной цели — не давать весь день возможности выйти из помещения. Филипп безразлично развалился на полу под столом, тихо поедая один из заготовленных бутербродов, а Хелена с недовольством взглянула на своего фамильяра, но сразу отправилась к книжным полкам. Молчание длилась около двух часов, после чего кот все-таки не выдержал и пошел тереться о ноги своей хозяйки.

— Хеленочка, ну прости меня, я не специально.

— Иди ты, я не хочу с тобой разговаривать.

— Хорошо, давай я выполню любую твою просьбу, и ты меня простишь.

Девушка посмотрела на кота с нескрываемым любопытством.

— Так прямо и любую?

— Все, что ты захочешь.

— Подготовь нам все для побега.

Казалось, что кусок мяса, который так усердно дожевывал кот, застрял у него в горле.

— Нет, нет и нет, — начал фамильяр. — Во-первых, мы не выйдем, во-вторых, нас найдут, и в-третьих... как ты думаешь я смогу отсюда выбраться?

— О последнем можешь не волноваться, я давно приметила здесь маленькое окошко под потолком, человек там явно не пролезет, а ты — запросто. На него даже заклинание не накладывали.

Кот покосился на небольшое отверстие, которое Хелена обозвала окном и ужаснулся. А хозяйка продолжала рассказывать план побега и описывать все, что произошло ночью. После длинного рассказа кот пришел к выводу, что девушка в чем-то права, и, возможно, у них даже есть небольшой шанс сбежать. Для важности он принялся ходить вокруг, делая вид, что обдумывает ее предложение, но, видя молящие глаза, быстро согласился.

— Ладно, но пеняй на себя. Что мне делать надо?

— Я тебя подсажу, а ты выйдешь через окно.

— Хорошо, — согласился кот без особого энтузиазма.

Через некоторое время Хелена уже стояла на неустойчивой конструкции из стульев и пыталась протолкнуть фамильяра в отверстие.

— Кажется, что-то зацепилось, — зло шипел кот.

— Это не зацепилось, это твой живот, есть надо меньше.

— Попрошу, я потомственный....

— Да замолчи ты и помогай.

Совместные усилия не прошли даром. Еще несколько толчков, и фамильяр оказался по другую сторону стены, с мяуканьем перекатываясь сквозь кустарник. Он с недовольством покинул тишину подземелий, темным провалом сияющую позади и направился на шумный праздник, даже отсюда завлекающий своими красками. А Хелене оставалось только надеяться, что кот сможет все сделать правильно.

Праздник Осени для жителей замка начался веселым шумом, шуршащими платьями и прибытием запряженных карет с семью герцогами. Герцогов сразу проводили в их покои, принесли еды и вина и сообщили, что ждут в главном зале через час. Магистры активно делали последние приготовления, проверяли стражу и охранные заклинания, а также встречали всех прибывших в замок.

— О, Кафи, у вас замечательное зеленое платье, оно так идет...— слышалось в одной части замка.

— .... что вы, что вы у нас и в мыслях не было убивать их, их велели высечь, а они попытались сбежать.... — говорили в другой стороне.

— ... мы слышали, что Антонио Фолаций и Эдгар Адарийский направили сюда только своих представителей, вы не знаете, что с ними произошло? — спрашивал кто-то у одного из герцогов, который появился в зале.

— Мы тоже сожалеем, но дела на землях требуют внимания, особенно, если эти земли находятся рядом с эльфийскими.

— ... Только не говорите, что эльфы напали на Адарийских?

— ... Мне кажется, дела обстоят совсем иначе.

— ... Моя жена хочет сказать, что их всегда сталкивали из-за этих земель, пора и магам вмешаться.

— А что герцоги?

— Прошу вас, это беда одного...

Шум в зале заставил новых адептов из-за статуй разглядывать прибывших в замок. Правилами было указано, что ученики присоединятся к гостям только в бальном зале, пока же будет проходить встреча с герцогами и своеобразный обмен любезностями с другими гостями.

Раньше это время использовали, чтобы рассказать о жизни на своих землях, поделиться опасениями и вместе найти какой-нибудь выход. Сейчас же герцоги не готовы были обсуждать свои проблемы при баронах, а благородные дамы явно скучали во время политических диалогов, и первые часы, когда в одном зале собирались все высшие сословия, стали данью традиции.

Пока в главный зал прибывали гости, Мелиса решила забежать за эльфом. Наученная горьким опытом, девушка вошла в покои Алавира, громко стуча и с порога заявляя о своем приходе. Но ее труды оказались напрасны — Алавира в комнате не оказалось. В помещении словно ураган пронесся, сметая все на своем пути и раскидывая вещи везде, где только можно. Зато за дверью оказался Дарлан, который, к радости Мелисы, вообще не мог никуда пойти. Вот только у него также не удалось узнать, куда отправился эльф, но он посоветовал начать поиски со двора замка, потому что в залы до бала Алавир точно не пойдет и вообще постарается меньше общаться со всеми гостями, а лучше совсем не попадаться им на глаза. Мелиса уже собиралась выйти из комнаты, как Дарлан остановил ее просьбой напомнить Алавиру о разговоре и сказать, что последний способ был утерян, скорее всего, во время боя на арене. Она не поняла ни слова, но заверила, что обязательно передаст, как только найдет своего эльфа, и выбежала за дверь.

Долго искать не пришлось. Алавир действительно был во дворе замка, и адептка уже собиралась подбежать к нему, как вдруг заметила строгую эльфийку в серебряном платье и с лентой в руках. Они стояли вдвоем в небольшом закутке двора, там, где их присутствие никто и не заметил бы, о чем-то разговаривали и смеялись, а на глаза Мелисы навернулись слезы. Девушка попыталась себя убедить, что эти двое просто старые знакомые или это его родственница. Они действительно были чем-то похожи: оба с яркой внешностью и превосходством в движениях, они, если бросали взгляд на окружающих, то не выделяя никого, проскальзывая по лицам, словно вокруг никого не существует. А когда Алавир начал внимательно и сосредоточенно слушать все, что говорит красавица, Мелиса не выдержала и подбежала, даже не представляя, как сможет вмешаться в эту беседу. Эльфийка посмотрела на девушку с удивлением, явно намереваясь что-то сказать, но, к счастью ученицы, ее быстро перебил Алавир.

— Мелиса? Что ты здесь делаешь?

— Я... я, — слова не хотели приходить, сказать правду не позволяла гордость, а о чем соврать она не знала, поэтому быстро проговорила первое, что пришло в голову. — Меня попросил Дарлан. Он хотел, чтобы ты знал, что то, о чем вы говорили в прошлый раз....

— Стой, стой, прости Олорнэ, мы отойдем.

— Надеюсь, мы сможем продолжить нашу беседу, — улыбнулась эльфийка.

— Непременно, — ответил Алавир и отвел Мелису в сторону. — Ты думаешь, о чем и когда говоришь? Если Дарлан велел мне что-то передать, то это только мне, а не всему двору. Ты понимаешь это?

— Да, — гордо ответила Мелиса. — Кто она?

— Кто?

— Эльфийка.

— Она подданная Туремо, у вас, если ты не заметила, эльфов не так много, да и те, кто есть, слишком давно не появлялись на родине. А мне приятно узнать, что происходит на нашей земле.

В словах Алавира есть своя правда, но сердце не переставало сильно биться, и девушка готова была в эту минуту провалиться сквозь землю, только гордость удерживала ее на месте с невозмутимым видом.

— Так что хотел Дарлан? — вырвал Мелису из размышлений строгий голос эльфа.

— Дарлан? А, он хотел тебе передать, что какой-то последний способ, о котором вы говорили вчера, был утерян на арене. Что это значит, Алавир?

— Только то, что мне придется вернуться на площадь, — сказал эльф, поправляя плащ. — Иди в замок, готовься к балу. Я за тобой зайду.

— Конечно, наверное, намного интереснее общаться с этой.... этой... — не сдержалась Мелиса.

— Замолчи! — Алавир больно схватил девушку за руку. — Я не обязан отчитываться тебе в том, что делаю. Но если ты так хочешь знать, то я иду на площадь, а не развлекаюсь. Быстро пошла в замок, и чтобы я тебя здесь не видел.

— Оставь ее!

Мелиса и Алавир не увидели, как во время беседы к ним приблизился Лифорд. Теперь он смотрел на эльфа с угрозой, очень странной угрозой, которую Мелиса раньше никогда не видела в выражении своего друга.

— Лифорд, — обрадовалась она, быстро забыв о разговоре. — Где ты пропадал столько времени, я тебя так давно не видела?

— У меня были дела. А теперь я вынужден вмешаться, — сказал полукровка, продолжая смотреть на эльфа.— Пойдем, я проведу тебя в твои комнаты.

Он взял девушку под руку, быстро развернулся, бросив последний недовольный взгляд в сторону наследника, и повел ее в замок, оставляя эльфа одного. Лифорд, сам того не зная, пришел на помощь эльфу, который с радостью выдохнул — его внимание теперь не будут отвлекать. Самым лучшим выходом станет, если полукатам вообще проведет с Мелисой весь вечер. Странный порыв нежности в отношении этой девушки уже давно закончился, а от слов отказываться было нельзя. И только за одно Алавир, сам себе ужасаясь, благодарил богиню — за то что Дарлан лежит сейчас в комнате и нуждается в уходе. Так что, когда начнется бал, можно будет уйти, ссылаясь на плохое самочувствие своего соседа. Оглянувшись по сторонам, эльф взял кусок хлеба из телеги с продуктами и направился к воротам академии, но и здесь не обошлось без знакомых. Возле ворот его неожиданно остановил кот, который, оказывается, давно и внимательно следил за всем, происходящим во дворе. Теперь Филипп гордо расхаживал вокруг Алавира, чем сильно раздражал эльфа и рисковал своей шкурой.

— Зачем ты так с ней?

— Как?

— Жестоко, — сказал кот, запрыгивая на телегу с тканями.

— Жестоко? — удивился эльф. — Вовсе нет, наоборот, с другой бы я вообще не разговаривал, а с ней на бал собираюсь, или ты этого не заметил?

— Заметил, но, может, для нее было бы намного лучше, если бы ты с ней вообще не разговаривал, — нотки ехидства послышались в его голосе. — А так она уже готова рассказать о тебе отцу и даже просить для тебя титул барона.

Алавир сначала не понял сказанного, но когда осознал всю ситуацию, то его лицо скривилось, за чем сразу последовал приступ дикого смеха. Филипп впервые увидел, как наследник смеялся, он улыбался, усмехался, но теперь облокотился на телегу и действительно смеялся.

— Это не смешно, Алавир, ты уедешь, а она останется.

— кх... я что-нибудь... придумаю, — сказал эльф, пытаясь себя сдержать. — Давай поговорим о другом, — он отвернулся, выдохнул и выдержал небольшую паузу, чтобы окончательно прийти в себя. — Ты когда за нами следил, не видел, Дарлан ничего на арене не терял?

— Если ты про побрякушку, то она у Хелены, — ответил кот, почесывая за ухом, и всем своим видом выражая, что ему безразличен этот разговор.

— А Хелена где?

— Уже в библиотеке, она наказана, поэтому с самого утра там отрабатывает.

— А ты?

— А мне пришлось выйти. У нас дела, — пошевелил ухом фамильяр.

Алавир еще раз попытался сдержать улыбку и развернулся в сторону замка, оставляя проблемы Хелены и Филиппа им двоим. К сожалению эльфа, толпа все нарастала, милая подданная исчезла из виду, а больше развлечений не предвидится.

Кот смотрел на эльфа, пока тот не скрылся за углом, внимательно наблюдая за всем, что происходит вокруг. Людей здесь становилось все меньше, а кота вообще никто не замечал, так что фамильяр принялся стаскивать еду с телеги и переносить ее в небольшой дворик, про который рассказала Хелена. От каждого прыжка телега скрипела, и кот пытался приложить все усилия, чтобы его не поймали — утро обещало быть долгим. Что-то не давало покоя Филиппу, что-то, что он видел или чувствовал, когда они с девушкой спускались в библиотеку. Идя за хозяйкой по длинной винтовой лестнице, которая практически не освещалась, он что-то слышал, но тогда не придал этому значения. Встряхнув головой, фамильяр отогнал от себя нехорошие мысли и, схватив зубами тушку курицы, бросился подальше от ворот замка.

Лифорд привел Мелису в большой холл академии, где они могли спокойно поговорить. Но разговор долго не хотел входить в нужное русло. Мелиса с восхищением рассказывала другу обо всем, что с ней произошло, восхваляя эльфов и говоря, что сразу же после бала напишет письмо отцу, а как только ее отпустят, она их познакомит.

— Ты слишком добра, — с сожалением ответил полукатам после очередного восхищенного вздоха девушки. — И слишком наивна. О вас уже говорят по всему замку.

— Не обращай внимания, они просто мне завидуют.

— Нет, Мелиса, им тебя жаль. Все знают, что эти двое уедут, и ты больше никогда с ними не встретишься. Не стоит принимать за действительность свои фантазии — жизнь никогда не преподносит радостных призов, а счастливчикам придется дорого заплатить.

— Ты меня пугаешь, — улыбнулась девушка. — Кажется, твоя учеба не идет тебе на пользу, ты стал каким-то... жестоким. Все будет хорошо. Я безумно счастлива и своего счастья никому не отдам. Если ты думаешь, что я не буду биться за свою любовь, то ты сильно ошибаешься.

— Мелиса, — Лифорд потер рукой глаза и продолжил, подбирая каждое слово. — Это не любовь... не перебивай меня... но даже если и так, то ты никогда не думала, почему они здесь? Почему кот начал бегать у них на побегушках, почему Хелена не показывает свой характер, даже если ей что-то не нравится. Они не настолько просты как кажется, но ты этого почему-то не желаешь видеть. Все видят, все думают над этим, а ты, кто ближе всех к ним — нет. Почему?

— Не повторяй глупостей. Вы все словно сговорились. Они приехали вместе с делегацией как лучшие адепты Академии на землях Ковена, чтобы обучаться у нас.

— И они обучаются? Или вместо этого принимают активное участие в работе по превращению наших учеников в стражей?

— О чем ты говоришь?

— О новом договоре.

— Откуда ты...? Нет! Все! Хватит! Я не желаю этого слышать!

— А послушай вот еще что, твой эльф слишком хорошо общается с другими и отбрасывает тебя, как комнатное животное. Может ты для него и есть зверюшка, которую завели ради скуки?

— Замолчи! Ты все время где-то пропадал и ничего не знаешь! Сегодня на балу ты увидишь, что у нас все хорошо, а все, что ты говоришь — ложь!

Лифорд притянул Мелису к себе и обнял. От неожиданности девушка попыталась оттолкнуть друга, но потом начала тихо всхлипывать на его плече.

— Ну, полно, полно, успокойся. Надеюсь, все так, как ты говоришь, и я буду долго просить у тебя прощения. Хватит, Мелиса, скоро бал. Иди. Собирайся ради своего эльфа, я буду рядом.

Алавир шел по пустынному коридору библиотеки. Катамы никогда не любили людских праздников, но в празднике Осени находили что-то родное, да и поприветствовать герцогов было определенной данью традиции, которую они всегда уважали. В результате, коридоры и отделения библиотеки остались пустыми. Только в самом низу желтого зала работали несколько представителей народа, которые не могли оставить своих мест.

После шума площади, дворов Академии и помещений замка, тишина библиотеки успокаивала эльфа и дарила свое особое умиротворение. Он специально замедлил шаг, прислушиваясь к тихим скрипам и шорохам и полностью погружаясь в свои мысли. Теперь стало понятно, почему катамы редко выходили из предоставленного им подземелья. Первый и единственный визит эльфов в это царство тишины был омрачен дикими криками призраков, но если бы Алавир знал, насколько здесь бывает тихо, то стал бы частым гостем. Он сделал еще несколько шагов и вдруг отметил, что шорохи изменились: вместо легких поскрипываний и отголосков происходящего наверху появился скрежет и шаги, шум становился ближе. Но расслышать что-либо все еще было очень сложно. Эльф остановился и начал прислушиваться, медленно поворачиваясь.

Ничего не происходило, шум стих, а пространство в коридоре и среди колонн было пустым. Легкий скрип раздался в стороне желтого зала, но эльф решил, что это катамы, которые остались на своих местах.

Встряхнув головой, он сделал несколько быстрых шагов вперед. Слишком поздно. В темноте коридора что-то острое прошлось по его плечу. Уже падая, Алавир увидел руку с ножом, но успел увернуться. Нож принадлежал человеку, и в этом Алавир был уверен, но человеку незнакомому. Тот теперь стоял на расстоянии одного шага, готовый наброситься на своего врага, его силуэт скрывал темный плащ, капюшон которого больше не покрывал голову, а в темноте коридора можно было рассмотреть светлые волосы. Оружие в руках мужчины предназначено для тихого убийства, и ему удалось бы его совершить, если бы на месте эльфа находился кто-нибудь из людей, которые не способны расслышать отдаленные шорохи. Теперь же от ножа было мало толку, но эльф не сомневался, серая накидка скрывает меч, в то время, как у Алавира не было ничего, чем бы он смог защитить себя. Оставалась лишь магия, но в стенах академии без присмотра магистров ее использовать нельзя — отдача от нормального заклинания, которое способно нанести какие-то травмы, била настолько сильно, что свалила бы с ног любого из стражей, не говоря уже о простых адептах, которые уделяли больше внимания колдовству. Трюк с оглушением, который он сам применил, здесь не смог бы получиться — это самая низшая магия, и на этого человека она бы не подействовала так, как на неопытную девушку.

Нож с неприятным звуком прошелся по стене рядом с рукой эльфа. На этот раз быстро увернуться не получилось, и белый рукав начал покрываться пятнами крови. Алавир схватил мужчину за запястье, прижав его к стене и со всей силы ударяя рукой о стену — от очередного удара нож полетел в сторону, но человек не собирался сдаваться.

Где-то наверху послышались тихие звуки начинающегося торжества, промелькнули мысли, что помощи точно ждать неоткуда, и, как ни странно, именно это дало Алавиру сил.

Сначала наемник пытался вырвать свою руку, но когда это не помогло, он начал бить по телу эльфа. Везде, где мог дотянуться. В горле почувствовался вкус крови, глаза начинали плохо видеть, а колонны стали двоиться, но убийца, а то, что его хотят именно убить, у Алавара не было сомнений, явно был самоучкой, который не имел дела со стражами. Его удары были сильными, но им не хватало точности, а большинство действий — лишними. Но он смог увернуться, оттолкнув наследника и сильно ударив о противоположную стену, начиная душить. У себя он был лучшим и выполнял самые сложные поручения, но сейчас он слишком поздно заметил, как оружие из-под накидки исчезло и теперь отдавало металлическим блеском в руках наследника. Эльф и не надеялся на такую удачу. Плащ человека скрывал не длинный и громоздкий меч, а острый стилет, до которого так и не смог дотянуться противник. Одно мгновение и острая боль в животе заставила наемника разжать руки.

Схватившись за бок, убийца пытался отстраниться от эльфа, но вместо этого чувствовал, как металл входит все глубже в его тело, а наследник сжимает его стальной хваткой, надавливая всем телом, его дыхание отдавало жаром, а сердце бешено билось. Наемник схватил за горла эльфа и снова попытался душить, но Алавир с силой ударил его о дверь в стене и они полетели в открывшийся проход. Наемнику удалось перевернуться. Теперь он был сверху. Борьба могла продолжиться и на полу. Затылок наемника обожгло, а все вокруг начало расплываться.

Эльф вылез из-под обмякшего тела, встал, прижимая к себе окровавленную руку, и покосился на грозное оружие девушки. Дверь захлопнулась.

— Это та самая палка?

— Ага, — ответила адептка, боясь пошевелиться.

— Спасибо, что не меня, — пытался отдышаться Алавир.

— Я убила его?

— Этим ты его даже нормально покалечить не смогла бы.

— А что теперь будет? — Хелена выглядела так, что вполне могла сойти за призрака. Несколько прядей коричневых волос падали на лицо, руки тряслись, а с лица ушла вся краска, оставив только серый цвет.

— Он еще живой,— произнес эльф, тяжело дыша и принимаясь оттаскивать мужчину в соседнюю пустую комнату. — Он еще живой... мне нужно узнать, а ты уходи отсюда.

— Я не могу.

— Что значит, не можешь?!

— Двери. Они откроются только ближе к ночи.

— Но я вошел!

— Войти можно, выйти нельзя,— прокричала Хелена, опуская оружие и беря за ноги лежащего на полу мужчину, помогать эльфу не было желание, но и выбора не было.

— А если тебя кто-нибудь выпустит?

— Никто не станет так рисковать.

Алавир с недовольством посмотрел на девушку и замолчал. Вместе им удалось посадить мужчину на стул. Стилет торчал в боку убийцы, чем еще больше пугал адептку. Вторая комнатка, в и без того маленьком помещении, была совсем крошечной и темной. А три человека заполнили собой все пространство.

— Не стой на месте, — быстро произнес Алавир, устало присаживаясь на стол и разрывая свою рубашку. — Только бы без яда...

— А что мне делать?

— Заткни ему раны и приведи в сознание, пока я буду перевязывать себе руку. Вас что, не обучали, что нужно делать?

— Я никогда не хотела стать стражем.

Эльф кинул в ее сторону удивленный взгляд, но сразу отвернулся.

— И кем ты хотела стать? — спросил он, больше для Хелены, чем для утоления собственного интереса.

— Травницей.

— Тогда тем более, ты должна знать, что нужно делать.

Хелена оторвала большой кусок ткани от одежды мужчины и начала перевязывать ему рану. Неумелыми движениями, действуя по наитию, ей удалось добиться лишь того, что рана не так сильно кровоточила. Зато эльф уже закончил заниматься собой и подошел к сидевшему на стуле, качающемуся без сознания наемнику. По его рукам пробежали тонкие линии, а ладонями он схватил голову убийцы.

— Что ты делаешь?

— Не мешай. Я привожу его в чувства.

— Он захлебнется.

— Я сказал нет! Не можешь смотреть — выйди.

Хелена осталась. Мужчина постепенно приходил в себя. Но вместе с сознанием к нему возвращалась боль, все его мышцы напряглись, а руки с силой сжались в кулаки.

— Хватит, — простонал он.

— Ты меня видишь?

— Да, — ответил наемник, не глядя на эльфа.

Алавир грубо повернул его лицо в свою сторону, чем вызвал еще один стон.

— Ты меня помнишь?

— Да, — еле слышно ответил мужчина.

— Зачем ты хотел меня убить?

Человек не отвечал, его голова постоянно опускалась вниз, а руки начали расслабляться. Алавир схватил его за палец и потянул вверх, кости громко хрустнули и в комнате одновременно раздались два вскрика: испуганный крик Хелены и крик боли наемника.

— Зачем ты хотел меня убить?

— Я работал, — сказал, заикаясь, человек.

— Кто тебе заплатил?

Ответом был тихий стон, в котором хрустнул еще один палец. Мужчина снова закричал, Хелена бросилась к Алавиру.

— Что ты делаешь?! Оставь его!

— Уйди, — со злостью ответил эльф. — Он пытался меня убить, я имею полное право знать почему.

Девушка опустилась на холодный пол и с ужасом продолжала смотреть на происходящее.

— Кто тебе заплатил?

— Я не знаю, кто он, он просто дал мне монеты и указал на тебя, — стойкостью или верностью человек не отличался, впрочем, как и храбростью. Очень неудачный выбор.

— Где?

— На ярмарке.

— Как он выглядел?

— Я не знаю!

Хрустнул еще один палец, снова раздался крик, а стилет вошел глубже.

— Он эльф! это был эльф....

На минуту Алавир задумался и отпустил руку, но тут же надавил снова.

— Какие монеты он тебе дал?! — рука эльфа потянулась к стилету, а другая начала выдавливать глаз.

— З..з..золотые....

— Чьей чеканки?

— Туремо, — отвечал человек, продолжая испытывать сильнейшую боль.

Хелена видела, как эльф неуверенно опустил руку, с ужасом глядя на наемника и отходя в сторону. Он был испуган, нет, озадачен, ей показалось именно так. Он сел на пол рядом с Хеленой, продолжая в упор смотреть на неудавшегося убийцу.

Желание эльфа подтвердить свои догадки пропало, но узнать все было просто необходимо. И впервые за все это время Алавир пожалел, что рядом нет Дарлана, который смог бы закончить начатое дело. Эльф ждал, а мужчина продолжал корчиться от боли.

— Ты наемник с земель отшельников — это сразу видно, — немного успокоившись, сказал Алавир, больше не прикасаясь к человеку. — Ты бы не стал просто так приезжать сюда и браться за первое задание. Ты должен знать, кого ты убиваешь и зачем. Зачем ты хотел убить меня?

Блуждающий взгляд человека на мгновение остановился, но боль заставила снова закрыть глаза.

— Скажи зачем, и я отпущу тебя.

Мужчина криво усмехнулся, боль пронизывала все тело, но постепенно отступала.

— Ты? Ты не отпустишь, но я тебе скажу... — мужчина подавился слюной, смешанной с кровью, и еле слышно продолжил. — Если ты умрешь, то Туремо сможет убрать Ковен.

— А тебе какое дело до Туремо?

— Мне? Никакого, — взгляд мужчины остановился на своей руке со сломанными пальцами. — Но ты забыл... у нас нет правителя, а чем дальше эта тварь от наших земель — тем лучше для моей семьи. Я не за вас, наследник, я против Ковена... Передай Себиану, что я отдал свой долг.

В комнате повисла напряженная тишина, словно время остановилось. И, к удивлению Хелены, эту странную тишину нарушил смех эльфа. Сначала тихий, потом все громче и громче, Алавир смеялся, оттирая кровь с рук, со злостью и ненавистью.

— Не тем сыном, Хелена, — он встал. Его лицо изменилось, оно больше ничего не выражало, только абсолютное безразличие, а ухмылка заставляла ужасаться еще больше. — Я знал, что он пожертвует сыном, но я думал не на того. Я был слеп, он бы никогда не пожертвовал своим любимым сыном.

— Я... я не понимаю, — неуверенно ответила девушка.

— Я всегда выполняю свои обещания, — сказал эльф, подходя к наемнику и выдергивая стилет из его тела. — Я отпускаю тебя.

Острый клинок плавно вошел в шею, не встречая на своем пути серьезных препятствий, а мужчина захрипел, начиная давиться кровью, и через несколько секунд умер. Хелена успела только тихо вскрикнуть и закрыть глаза и теперь молилась Альтаме, чтобы это все быстрее закончилось. Она слышала шаги приближающегося эльфа и, почувствовав возле своей руки холод металла, испугалось еще сильнее, вжимаясь в стену. Слезы невольно потекли по щекам, тело задрожало, предчувствуя близкую гибель. Но боли не было, и она неуверенно открыла глаза. Вместо оружия, которое уже всплыло в воображении, ее руки касалась металлическая фляга, которую предлагал Алавир.

— Это вино?

— Крепче, но сейчас подойдет, — он сел рядом, дал ей флягу и старался не смотреть на тело наемника.

Сколько времени они провели на одном месте в молчании, никто точно сказать не мог, но полная фляга опустела, а в комнате стали еще сильнее слышны отдаленные звуки музыки — начался осенний бал.

— Что ты собираешься делать? — спросила Хелена захмелевшим голосом.

— Еще не знаю. Возможно, придется иметь дело с вашим магистром.

— А это ты зря, ты у них в плену.

Алавир повернулся к девушке, удивленно посмотрев на нее. Хелене даже показалось, что с одобрением.

— Не надо на меня так смотреть... я сама слышала... ты у них как этот, забыла слово, в общем, чтобы ваши земли контролировать и вам условия выставлять. Там два герцога уже хотят, чтобы с твоей помощью Ковен с чем-то на их землях разобрался.

— И что за герцоги?

— Фолаций и Адарийский.

— Ты не ошиблась?

— Точно.

Алавир вскочил и протянул девушке руку, но Хелена отказалась вставать.

— Мне кажется, что сама судьба хочет, чтобы я остался в живых. Нужно выбираться.

— Но как?

— Не знаю. Ты сиди здесь, а я поищу что-нибудь.

Эльф отправился в зал со стеллажами, оставив Хелену на полу. Но, поразмыслив немного, девушка сама встала и увязалась следом, сказав, что с мертвецом она не останется. Алавир знал, к нормальному состоянию Хелена вернется очень скоро, и жалел, что нет еще одной фляги, чтобы не успокаивать и не слушать ее истерики. Но в поисках книги, где хоть что-то говорилось о заклинаниях, которые способны открыть запечатанную дверь, прошел час. Слез, которые так не хотел видеть Алавир, не было, но сильно чувствовался страх, несмотря на то, что Хелена пыталась его скрыть.

— Алавир, — решилась девушка. — Я хотела спросить. Что будет со мной?

Вопрос поставил эльфа в тупик. Он не думал, что делать с Хеленой, надеялся, что она сама сможет разобраться в ситуации и сделает необходимые для нее выводы — будет молчать до конца своей жизни. Он, конечно, об это еще несколько раз напомнит, но пока необходимо выбраться из западни и вынести труп.

— Я хотела сказать, что я собиралась бежать из замка завтра утром, скоро должен вернуться Филипп, и если ты собираешься меня убить...

— Убить?

— Да, то...

— Ты можешь быть спокойна — я вообще больше не собираюсь никого убивать. Но раз ты хотела бежать, то тебе придется провести нас с Дарланом к выходу и, возможно, какой-то путь нам следует проделать вместе.

Удивление отразилось на лице девушки. Сначала она молчала, стояла и пыталась осознать все сказанное, но затем быстро начала объяснять свой план побега, понимая, что времени у них осталось намного меньше, чем она думала. Он не возражал, не делал замечаний, а внимательно слушал, продолжая перебирать стопки книг. Когда Хелена перешла в своем рассказе к повозкам, с полок упала потрепанная страница. Алавир присел, чтобы поднять и положить на место, но его остановил едва заметный серебряный оттиск феникса на бумаге.

— Что там? — с интересом спросила Хелена, подходя ближе.

— Не знаю, но у нас точно такой же феникс в тронном зале... на полу. Мне всегда казалось, что он как-то связан со стражами, но их феникс другой, а точно такой я увидел сейчас в первый раз.

— Что там написано?

— Про... про Эдиар, — он встал в полный рост. — Что это вообще?

— Уничтоженная империя на месте священного леса.

Алавир перевернул лист.

— Что-то припоминаю, я, кажется, слышал эту легенду от одной из старух в Туремо. Но уже и не вспомню о чем она.

Зато адептка помнила каждое слово из того, что говорил катам. И она начала пересказывать все, что было известно про древнюю империю. Но информации оказалось слишком мало, и рассказать что-то похожее на правду не получалось. Все выглядело как старая забытая всеми легенда, которая кого-то от чего-то предостерегала.

Эльф слушал внимательно и с недоверием. Единственное, что его заинтересовало — как легенда связана с тронным залом во дворце правителей Туремо. Когда Хелена закончила, он снова прочитал написанное на листке, но уже вслух.

"Но не смогут они долго сдерживать Великую Империю Эдиар, и черные лепестки закроют собой белый камень, и лишится последний из видящих своих глаз, и увидит правитель перст отца своего на ушедших битвах, и возродится Империя, принося новый мир. Но удержать ее смогут только четыре руки".

— И что это может значить? — заинтересованно спросила Хелена.

— Не имею ни малейшего понятия. Это точно не первая страница, где-то должно быть начало.

Они вернулись к стеллажам и начали вместе искать оторванные страницы с фениксом. Но, ни на полках, ни в самих книгах, ни под ними не было ничего, что могло даже отдаленно напоминать серебряный оттиск.

— Здесь слишком много стеллажей, а страницы вообще могут быть в другом зале, — разочарованно сказала Хелена. — Можно было спросить у катама?

— Мы с ним больше не встретимся, а своего феникса я вижу в первый раз. Знаешь, хотелось бы найти еще хоть что-то. Особенно, если эта ваша легенда связана с моей семьей.

Хелена всегда считала, что нельзя излишне интересоваться чужой жизнью, тем более, если это жизнь не простого человека, а наследника короны, но сейчас не могла сдержать своего любопытства. Она долго собиралась с мыслями, но все-таки решилась спросить у эльфа, что же он будет делать со всем, о чем узнал. Девушка ожидала резких слов или молчания, но эльф заговорил спокойно и уверенно, наверное, за время, проведенное в той комнате, он сумел принять окончательное решение и теперь не боялся его озвучить.

— Мне придется вернуться в Сидар. Я не стану тебе говорить, что именно я буду делать там, но ты должна знать, до Адарийского герцогства ты поедешь вместе с нами. Дальше делай, что хочешь. Я не стану тебя держать или убивать, но и общаться ни с кем по дороге до Адарии ты не сможешь. После пересечения границ я тебя отпущу.

В соседней комнате послышался легкий скрип и громкий хлопок. Эльф сразу схватился за стилет, а Хелена попыталась отойти вглубь библиотеки. Она уже приготовилась увидеть в дверях ожившего мужчину со сломанными пальцами и проткнутым горлом, но вместо высокого человека на пороге появилось низкое и мохнатое существо.

— Филипп?

— У тебя там мертвец в соседней комнате, — зеленые глаза кота сузились при взгляде на Алавира. — И эльф с книгами. Развлекаетесь, значит? И все без меня.

— Филипп, милый, как же я рада тебя видеть! — Хелена подбежала к коту и попыталась обнять своего фамильяра. А эльф убрал на место стилет и вернулся к книгам.

— Сейчас ты должен выйти и открыть нам дверь.

— Я не могу, — ответил Филипп, с интересом рассматривая эльфа.

— Почему?

— Я также наказан, как и Хелена. Дверь может открыть только кто-то другой.

— Тогда позови Дарлана.

Фамильяр сделал несколько кругов вокруг своей хозяйки, обдумывая приказ и решая, стоит ли его выполнять, но увидел раздраженного эльфа и отправился к окну. Чтобы выйти, коту была необходима помощь, однако Хелена наотрез отказалась заходить в комнату, где лежал мертвый мужчина. Так что помощь Филиппу легла на плечи Алавира. Через несколько минут после усердных кряхтений кота, пытающегося в очередной раз пролезть в небольшое отверстие под потолком, и ругательств эльфа, всеми силами старающегося помочь фамильяру, Алавир снова появился в комнате с книгами.

Рана опять начала кровоточить, и наследник попытался самостоятельно ее перевязать. В другой бы ситуации Хелена обязательно помогла, но сейчас еще слишком живы были воспоминания о мучениях человека и ее страх перед неизбежной судьбой.

— Надо искать быстрее, скоро придет Дарлан. Уходить будем в темноте, — эльф оторвал взгляд от своей раны и посмотрел на девушку. Хелене казалось, что взгляд наследника хуже пытки. В отличие от трупа, она понятия не имеет, что ждет ее в дальнейшем и как именно ее освободят.

Алавир заметил ее смятение, но виду не подал и продолжил, как ни в чем не бывало.

— Странный у тебя кот, что-то с ним явно не так.

— Просто он слишком долго защищал меня в детстве, теперь может и отдохнуть.

— Мне говорили, что ты из приюта, но, насколько я помню устройство ваших земель, король и герцоги полностью обеспечивают сирот. От чего же тебя защищало это чудовище?

Хелена невольно улыбнулась и, сама того не замечая, начала рассказывать эльфу про настоящую жизнь в домах для детей, которые принадлежат Соединенному Королевству.

Дома находились на полном обеспечении герцогов и короны, а ответственность за приюты несли управляющие и воспитатели, которые там работали. Обычная похлебка и кусок хлеба на неделю закаляли с детства, каждый раз, с помощью воспитателей, убеждая маленькие организмы, что не еда главное в жизни. Некоторые не выдерживали и их вывозили ночью на специальных повозках куда-то, откуда они никогда не возвращались. "Ушедших" могло быть и больше, но дети по непонятным причинам выживали, несмотря на скудную еду и постоянный холод.

Раз в году в приюте появлялся поверенный герцога, который привозил определенную сумму денег на содержание сирот. О том, что поверенный должен приехать, дети понимали без всяких слов. В комнатах и классах исчезала вонь, окна оказывались чисто вымыты неповоротливыми воспитателями, а крысы убиты проворными воспитанниками. За день до приезда поверенного детям выдавалась чистая рубашка и штаны. О размерах никто не думал, поэтому воспитанникам самим приходилось выбирать себе одежду и очень аккуратно подшивать, чтобы не испортить ткань. В таких делах драки не бывали редкостью, но именно благодаря им Хелена быстро узнала о своей магии. Тогда она сожгла волосы старшей воспитаннице, та побоялась устроить скандал, но захотела отомстить. Вот только ее месть быстро сошла на нет, а через несколько дней воспитанница и вовсе стала обходить Хелену стороной.

В это же время во дворе девочка встретила Филиппа, который пообещал защищать ее за часть еды и посоветовал не рассказывать о своих умениях, пока не придет время. Но время все не приходило, а жизнь в приюте не становилась другой. На каждого ребенка приходилось две пары штанов, две сорочки и две пары обуви — на зиму и лето. К этому набору прилагался плащ, который моментально изнашивался, но был самым оберегаемым предметом и, из-за постоянной сырости, использовался ночью в любое время года как второе одеяло. Но один раз в год воспитанники все-таки видели другую жизнь: когда все блестело, сияло, а на ужин им подавали жареную птицу. Поверенный смотрел на устройство дома, умилялся чистым и вымытым детям и писал доклад герцогу, в котором точно указывал количество обуви, плащей и сирот. Иногда, за отдельную плату, поверенный воскрешал на бумаге еще несколько душ, на воспитание которых также нужны были деньги. После чего он уезжал и не возвращался до следующего года.

Нужно сказать, что человек герцога всегда со слезами на глазах покидал приют, клятвенно обещая, что поможет всем, чем сможет. Плакала управляющая, которая хотела поехать с ним, смахивали слезу воспитатели, которым не удалось "воскресить" больше десяти маленьких проходимцев, плакали и дети, понимая, что жареную птицу они увидят только через год.

Что дальше происходило с поверенными герцога, Хелена никогда бы не узнала, если бы не Мелиса, отец которой был бароном и занимался перепиской герцогов и короля. Оказалось, что поверенные передавали герцогам все документы, а те увеличивали количество еды и одежды на детей до потраченной ранее суммы, вписывая еще с десяток душ, которым обязательно требовалась дополнительная еда и одежда. После этого письма отправлялись во дворец в Эвит и доставлялись лично в руки помощникам короля. Те увеличивали сумму на приюты и высылали герцогам часть денег. Из этих денег треть возвращалась назад к королю в виде налогов, которые становились больше ровно через пять дней после прибытия денег в герцогские хранилища. Еще треть денег отправляли в сами приюты, где их умело расходовали управляющие и воспитатели. Нужно сказать, что управляющие менялись с завидным постоянством, и каждый новый проклинал старого за отсутствие обычных удобств, обвиняя в воровстве. Однако люди быстро привыкают. Так и новые управляющие привыкали к приюту и уже через несколько визитов поверенных не замечали вони, грязи и были уверены, что дети настолько прекрасно питаются, что количество еды можно снизить.

Алавир слушал внимательно. Он все пытался представить, что же на самом деле происходит в Танаре. Ему было непонятно, куда смотрит король и почему герцоги обрели столько силы, зато стало ясно, по каким причинам Ковен открыто не встревает в политику Соединенного Королевства также как в Туремо.

Хелена продолжала рассказывать о своей встрече с Филиппом, приезде в Академию, о том, как в одно мгновение ее мечту уничтожили, заочно сделав стражем, и как теперь ей придется бежать. Алавир машинально перебирал листки манускриптов и пытался найти еще одного феникса, а Хелена сидела на одном из стульев возле выхода из зала, продолжая вспоминать все, что произошло за ее короткую жизнь. Было слышно, как наверху громко играет музыка, передвигаются статуи и уже начали создавать невероятные фейерверки, которые причудливыми формами летали вокруг академии и с громким хлопком разрывались на множество огней в темнеющем небе. Праздник, на который девушка раньше мечтала пойти, теперь стал неважным, и единственное, чего она ждала — возвращения кота вместе с Дарланом.

Зато для Мелисы праздник Осени начался с ожидания. Красивое бежевое платье, которое специально к балу прислал ей отец, было досконально рассмотрено и раскритиковано перед зеркалом. Когда же все было собрано, уложено и накрашено, юная баронесса не могла найти себе места в предвкушении встречи с Алавиром. Она слышала торжественную речь, которую произносил магистр, сквозь открытое окно до нее доходили отголоски речей герцогов, а также смех адептов и оживленные беседы прибывших гостей. Бал должен был начаться с минуты на минуту, а эльф все не появлялся.

Мелиса принялась расхаживать по комнате и прокручивать в памяти, где именно они договорились о встрече. Когда в дверь постучали, она уже не могла себя контролировать. С радостью открыла дверь, но вместо эльфа увидела на пороге Лифорда.

— Не пришел?

— Наверное, я что-то перепутала, — неуверенно ответила Мелиса, забыв пригласить гостя к себе. — Я подожду еще.

— Мелиса, пойдем, сегодня праздник и — не надо все портить.

Лифорд взял ее за руку и повел по длинному коридору, минуя статуи и колонны — по самому длинному пути. Так что, когда они появились в портале главного зала, праздник был в самом разгаре. Люди, катамы, даже несколько эльфов пили вино, оживленно разговаривали, спорили и танцевали. Великолепие зала поражало, но еще больше поразили Мелису приглашенные гости. Все из высших сословий, которые старались блистать не только своим умом, но и богатыми платьями и костюмами. Шелк, парча, яркие краски на тканях, золотые нити, драгоценные камни на руках, шеях, одежде, в волосах. Вокруг все переливалось и блестело, и среди этого блеска Мелиса пыталась отыскать своего эльфа, но его нигде не было.

— Не расстраивайся, надеюсь, он появится и все тебе объяснит, — сказал Лифорд, увлекая девушку в танец.

— Дарлан! — резко вскрикнула Мелиса, вспомнив о покалеченном эльфе и теперь с радостью глядя на своего друга. — Я знаю, сейчас он помогает Дарлану. Его ранили во время турнира.

Лифорд всеми силами старался не показать своего отношения к сказанному.

— Его ни так ранили, чтобы держать за руку. Но, пусть будет по-твоему, ты права, твой эльф настолько преданный друг, что будет сидеть с Дарланом всю ночь.

— Ты столько пропадал и столько пропустил, ты не можешь знать, какой он.

— Я был занят и скажу тебе по секрету, — он наклонился к уху Мелисы, и начал с улыбкой шептать, — я пытался получить разрешение вернуться домой.

— К катамам? У тебя получилось?

— Они мне предложили один вариант, но я должен подумать. И ты тоже подумай, кто тебя достоин на самом деле.

— Он очень хороший, Лифорд, тебе стоит узнать его лучше, ты сам это увидишь. Я придумала, если он не появится, то нужно взять что-нибудь вкусное для них обоих и отнести в красную комнату. Ты не против?

— Я подожду вас здесь, — с недовольством ответил полукатам, сверкнув глазами. — Чего я точно не собираюсь делать, так это носить им еду.

Мелиса хотела что-то ответить, но музыка стихла, и слово взял один из лордов Ковена.

— Наши друзья. Магистры, адепты и гости Академии. Сегодня мы в очередной раз собрались на Праздник Осени, отдав дань нашей традиции, вспоминая прошедшие времена, встречая друг друга перед долгой зимой. Сегодня я в очередной раз хотел бы напомнить о том, насколько важно быть вместе, насколько необходимо сплотиться и следовать по одному пути. Не только благодаря Ковену сегодня нет войн и голода, но и благодаря вам самим. Мы вместе выполняем важное и правильное дело — охраняем наши земли, границы и жителей наших королевств. Сегодня все находится под нашим контролем, и мы способны обеспечить не только наше спокойствие сегодня, но и наше процветание в будущем...

— Мне говорили, что Ковен начал набирать себе стражей из всех адептов, а не только рожденных, — прозвучал еле слышный женский шепот в толпе. — Вы не знаете почему?

— Наверное, слишком много детей, которым некуда пойти, — вторил другой голос.

— И почему мои дети должны учиться с этими?

— Говорят, для Ковена все равны...

— Я слышал, что король Туремо хочет избавиться от них

— А кто тогда их защитит?

— Баронесса, а от кого их надо защищать?

— От жителей...

— Вы о подданных?

— Да, у этой черни ничего святого, крестьяне даже не знают, кто их барон, не удивлюсь, если и имя короля они не сразу вспомнят.

— Дорогая, не позорь меня. У эльфов нет черни.

— Как нет, а кто тогда работает на полях?

— Я не интересовался этим, милая. Сделай вид, что ты говорила о другом.

— О, простите мою рассеянность, барон Картом, я думала, что мы о людях.

— Я так сразу и подумал, баронесса....

-... Мы прекрасно помним прошлое, и будем нести это знание в будущее, оставляя нашим потомкам то наследие, которое спасет наш мир от грязи, лжи и кровопролития. Давайте же поднимем эти кубки за нас — единственных, кто не потерялся в этом мире и знает, куда необходимо вести своих людей! За нас, верные друзья, ведь на наших плечах лежит тяжелый груз ответственности за этот мир. За нас!

— За нас!!! — поддержали его голоса в зале, поднимая кубки вверх.

— Может он еще скажет, куда мы их всех поведем? — прошептал кто-то из герцогов.

— Думаю, лорд говорит о тесном мире с Туремо или с троллями, их здесь слишком много собралось...

Кубки были подняты, вино полилось рекой, послышался звук фейерверков, и снова зазвучала музыка. Мелиса не могла дождаться окончания речи. Аккуратно, чтобы никого не задеть и не быть пойманной, она взяла несколько сладостей со стола и бегом отправилась в сторону башни огня. Уже на лестнице ее остановили два охранника, но, увидев знаки стихии, уступили дорогу. Лестничные пролеты девушка пробежала на одном дыхании, под голоса статуй, которые советовали ей быть осторожнее и смотреть, куда бежит. Одна из статуй даже попыталась прочитать Мелисе лекцию о том, что бегать по лестницам академии не просто опасно, но и некрасиво, но адептка услышала только невнятные слова, которые дама с важным видом говорила ей вслед. На третьем этаже она остановилась, чтобы отдохнуть и поправить платье, примятое во время бега и танцев. И в этот самый момент из-за угла показалась стройная фигура утренней эльфийки. В своем платье она выглядела изумительно — злость против воли закипала в Мелисе.

— А, и ты здесь, — сказала эльфийка, смотря со снисхождением на девушку.

На шее у нее висел небольшой амулет со знаком воды, который переливался в тусклом свете. "Значит, водница, — подумала Мелиса, — из новеньких".

— И зачем ты хотела к ним зайти?

— Я, я, мы с Алавиром...

Эльфийка засмеялась, но даже ее смех выходил женственным и красивым, что злило еще больше. Теперь довольно милая баронесса чувствовала себя, на фоне этой девушки, бесформенным клубком не пойми чего.

— Желаю удачи, но если тебе интересно, то в красной комнате никого нет.

— Как нет? А где они тогда?

— Для меня это такой же секрет, милая, только я по этому поводу плакать не собираюсь. Зато могу дать хороший совет — не трогай его напрасно, если хочешь побыть еще какое-то время рядом. Ты слишком назойлива и слишком глупа для него.

Эльфийка еще раз окинула девушку взглядом и продолжила неспешно спускаться по лестнице. Мелиса попыталась подавить желание скинуть водницу со ступенек, и если с этим она и справилась успешно, то поверить эльфийке так и не смогла, побежав проверять сказанное.

Дверь оказалась закрыта, на стук никто не отвечал. Адептка еще несколько минут постояла, прислушиваясь и решая, что же делать дальше. Эльфийка вызвала неприятные чувства, ревность не давала покоя, слова Лифорда постоянно прокручивались в голове, и Мелиса бросилась вниз по лестнице, собираясь попасть в боковой двор академии, где ее никто не сможет найти.

— Какого браха ему вообще понадобилось в это подземелье? — говорил Дарлан, стискивая зубы все сильнее от невыносимой боли. Они почти спустились в библиотеку, но дикая боль не давала двигаться быстро, а каждая ступенька казалась лезвием.

— Амулет там твой. У Хелены.

— А человек?

— Я же говорю, не знаю, — отвечал кот, подгоняя своего спутника.

Общими усилиями они добрались до двери небольшого зала, не встретив по дороге ни одного охранника.

— Что теперь?

— Просто открой дверь и держи, чтобы все могли выйти, — ответил кот.

Дарлан надавил на дверь, чувствуя каждую трещину грубого дерева, боль новой вспышкой дала о себе знать, но зато дверь поддалась, открывая пыльную комнату.

Как только запечатанный проход засветился, Хелена вскочила со стула и бросилась к выходу, но Алавир остановил ее одним движением, больно схватив за руку и указав взглядом на мертвеца в соседней комнате.

— Мы что, будем с ним что-то делать? — прошептала она.

— Конечно, а ты что думала? Ты хочешь, чтобы тебя не только за побег, но и за убийство разыскивали?

Хелена в красках представила себе все, что может случиться, оставь они тело в библиотеке, и, проклиная кота, эльфов и неудавшегося убийцу, направилась за Алавиром. Эльф снял плащ с безжизненного тела и завернул его, подзывая девушку к себе. Действовать необходимо было быстро, пока никому не пришло в голову проведать заключенную. Тяжело дыша и мысленно проклиная все вокруг, они вынесли тело в темный коридор, где перепроверили все и сильнее закутали убийцу. Алавир только раз вернулся, чтобы смыть всю кровь с пола и стульев и забрать листок с фениксом.

— Мне бы хотелось услышать объяснения, — сказал Дарлан, держась рукой за ребро и пытаясь унять боль, но не прекращая придерживать дверь.

— Нет никаких объяснений, — то ли усмехнулся, то ли оскалился Алавир, подтягивая тело к выходу. — Отец захотел убить меня, чтобы навсегда убрать Ковен с наших земель. А вот ты, кстати, можешь не переживать, твоя смерть у них даже в планы не входило.

— Мы еще поговорим об этом. Что теперь?

— В Адарию.

— С ними? — Дарлан покосился на кота и Хелену.

— Я больше никого не убью, так что, да.

Он поднял укутанного в плащ мужчину под руки, пытаясь делать вид, будто рядом идет живой человек.

— Омерзительно, — сказал Дарлан и остановился от резкой боли, — ты сейчас похож на наемника, а не наследника.

— Оно и к лучшему, — отозвался Алавир, поправляя тело.

Впереди аккуратно следовал кот, высматривая охрану, магистров и гостей Академии, за ним двигался наследник, неся человека, а следом, поддерживая тело, шла Хелена. Покинуть коридор библиотеки не составило труда. Но узкое и темное пространство быстро закончилось, представляя взору всех собравшихся огромное число ступенек винтовой лестницы.

Они вышли из крыла библиотеки прямо возле бокового выхода из замка. Здесь было намного меньше людей, но гости все равно не пропускали это место. Стены украшали нетронутые и вековые картины мастеров Туремо, на полу были выложены яркие узоры, а свет отражался от огромных окон и создавал различные иллюзии, так что гостям этот уголок замка нравился, к тому же это место казалось идеальным для отдыха или уединения молодых пар.

Хелена в последний раз смотрела на великолепие замка и осознавала всю иронию судьбы. Не так она хотела попрощаться со своим домом. Возможно, быстро, с надеждой вернуться, или, наоборот, долго обнимаясь с друзьями и уходя в новую жизнь. Но никак не под покровом ночи, помогая спрятать труп.

Добраться до бокового выхода мешали несколько людей охраны и одна повариха. Недолго думая кот побежал вперед к ближайшей статуе. Пока бронзовая женщина стояла отвернувшись, Филипп со всей силы ее толкнул. Коту повезло — статуя оказалась крупных размеров, и потащила за собой постамент, на котором стояла, невероятно сильно размахивая руками. Стража сразу кинулась помогать, повариха охнула, а эльфы и девушка быстро пробежали до выхода из замка, минуя указанные котом ловушки. Когда стража оказалась на своих местах, о том, что из замка кто-то выбегал, ничего не говорило.

Двор Академии встретил беглецов спокойствием и прохладным ветром. Телега, еще утром подготовленная для побега и запряженная лучшей лошадью, ждала своего часа. Мертвеца Алавир закинул сбоку повозки, накрыв кожей и заверив Хелену, что избавится от него возле ярмарки, где на них никто не сможет подумать. Со стороны же казалось, что внутри воза лежит тюфяк ткани или груда вещей.

Следующим в повозку забрался Дарлан, который тщетно пытался унять вновь нарастающую боль. Алавир собирался подсадить Хелену, но его повязка слетела с руки и девушка могла отчетливо видеть глубокую рану. Она потянулась к эльфу, чтобы перевязать руку, и в этот момент совсем рядом послышался треск ветки.

— Хелена? Алавир? — удивленный голос Мелисы заставил всех замереть в ужасе. А она все никак не могла понять увиденное. Ее эльф и лучшая подруга стоят вместе. Ночью. Во дворе академии. Снова всплыли слова Лифорда, вспомнилась эльфийка, Хелена, которая говорила, что не стоит быть с Алавиром.

— Что вы здесь делаете? Алавир, почему тебя не было...? А куда вы? Хелена? Я думала, что мы друзья, я думала, а ты... — по щекам адептки текли слезы.

— Мелиса я тебе сейчас все объясню! — скороговоркой ответила девушка и спрыгнула с повозки.

— Не надо... слышишь... мне больше не нужна твоя ложь... А ты? Значит, я для вас просто комнатное животное, с которым интересно провести время?!

— Послушай, успокойся, все не так, — тихо сказал Алавир, стараясь не привлекать к себе внимания посторонних.

— Я вижу как! Не надо меня успокаивать! Я верила вам! Верила вам всем! А вы!

Яркая вспышка огня вырвалась из ее рук в одно время с разлетающимися искрами фейерверка. Хелена так и не поняла, что из этого издало такой оглушительный звук, но, не долетев до своей цели, огонь вернулся к хозяйке и ударил ее в сердце. Красные линии прошлись внутри девушки, не дав ей даже вскрикнуть. Всего секунда, ее лицо перекосилось, и бездыханное тело Мелисы упало на холодную землю.

Почему-то в этот момент Хелена вспомнила, как магистры учили адептов не только отражать удары, но и направлять их назад, как хозяева стихий учились поглощать свои порождения, как Мелиса смеялась, когда небольшой огонек, вернувшись назад, обжег ей руку и с какой легкостью Дарлан отражал все удары адептов.

Она закричала и бросилась к своей подруге, но раскатом грома прошелся еще один взрыв над Академией. Из повозки выпрыгнул кот, Алавир закрыл рот девушки рукой и затянул ее, упирающуюся и пытающуюся оттолкнуть его, в телегу, после чего Хелену схватил Дарлан, кот забрался под плащ, а наследник погнал лошадь прочь с территории замка, оставляя свою мертвую любовницу лежать на сырой земле.

Всего несколько минут, когда Лифорд видел какие-то тени во дворе академии, но рассмотреть, кто именно стоит возле повозки, все не удавалось. Внутри была горечь и обида: на эльфов, на Мелису, на всех вокруг — и только холодный ветер на крыше замка мог немного приглушить печаль. Здесь было спокойно и тихо, а внизу все казалось слишком мелким и незначительным.

В огненной вспышке он увидел изогнувшееся красное тело. Такое знакомое и родное. "Мелиса", — ужас охватил разум. Напротив нее стояла Хелена, которую держал один из эльфов. Второй прислонился к повозке, но сразу встал. Лифорд не знал, что произошло, но мог поклясться, что ничего хорошего не случилось. Он отчетливо видел чужую стихию на руках эльфа, насколько тому стало больно от использованной магии. Он медлил всего секунду и бросился к лестнице — вниз из башни. Понимание, что случилось непоправимое, пришло в этот же момент. Он спешно выбежал во двор, вот только оказалось слишком поздно.

Он позвал стражей, те побежали за магистрами, потом во дворе столпились люди, кто-то кричал. Это был не он. Лифорд точно помнил, что не кричал — он держал ее на руках.

Через какое-то время тело Мелисы доставили в комнату, только он уже не видел этого. Потом пришел главный маг академии, прибежали лекари и преподаватели, несколько адептов пытались прорваться, чтобы посмотреть. Но это было потом, в это время Лифорд стоял в библиотеке возле катама. На его лице не было никаких эмоций, только внутри все сильнее и сильнее разгоралась жажда мщения.

— Я согласен, — сказал адепт, его глаза светились ярким синим цветом.

— Ты уверен? — катам еще раз внимательно посмотрел на юношу.

— Да, Кипо. Я сделаю все, что нужно.

— Хорошо, только есть одно условие.

— Какое?

— Грот ни о чем не должен знать. Он стар и не способен принимать такие решения, но мы его любим и уважаем, поэтому не станем расстраивать. Ты согласен?

— Да.

— Вот и молодец, — ответил Кипо. — А теперь иди к себе, Эдуарду и магистрам скажешь, что ничего не видел. Хотя, мне кажется, виновного найдут очень быстро.

Глава 4. Пророчество

Повозка двигалась в темноте, наскакивая на камни, подпрыгивая от неровной дороги. Беглецы сумели без проблем преодолеть ворота замка, теперь оставалось только добраться незамеченными до границы Сивалийского герцогства.

Управляя лошадью, Алавир слышал, как за спиной всхлипывала Хелена, и шипел Дарлан, когда телега в очередной раз подпрыгивала. Только отъехав на большое расстояние от замка, эльф смог разглядеть, как на стене зажигаются огни, разбивая своим светом темноту и оповещая жителей земель, что в Академии произошло нечто плохое. Но погони не было слышно, значит, время играло им на руку.

Повозка летела по неровной дороге, подпрыгивая на ухабах и задевая низкие ветки деревьев. Она шумела, но ни это было самым страшным. Посмотреть на огни выходили местные жители, и удачно начавшийся побег мог закончиться в подземельях академии из-за какого-нибудь любопытного. А в том, что в замке есть специальное место для заключенных, Алавир ни минуты не сомневался и понимал, что отец будет рад такому исходу, даже сможет спокойно изгнать Ковен с территории своих земель. Вот только наследник так и не смог понять, как отец собирается удержать всласть, если Аринкор заявит о своих правах. Это занимало все его мысли и заставляло пытаться искать среди тысячи возможных вариантов единственный правильный — который выберет его отец. Повозка свернула к лесу и, проехав глубже в чащу, остановилась.

— Доставай его, — крикнул Алавир, спрыгнув на землю.

Эльфы аккуратно достали мертвеца и отнесли к дереву возле дороги. Радовало, что в праздник Осени вопросов о том, откуда в герцогстве убийцы, точно не возникнет. Алавир еще раз обыскал мужчину, забирая мешочек с деньгами, бумаги и снимая с трупа ценные вещи. Дарлан смотрел на своего брата с интересом, но когда эльф достал из кармана маленький медальон с изображением искры, который носила Мелиса, и положил его между трупом и плащом, чтобы можно было заметить, только переворачивая человека, Дарлан искренне удивился.

— Тебя все эти годы охраняли или учили убивать? — с восхищением спросил он, взглянув на брата.

Боль в боку сразу дала о себе знать.

— Я ни в чем не уверен. Я хотел бы забыть все, что здесь произошло.

— Не стоит, полезный навык для будущего короля. Иногда просто необходимо знать, куда прятать тела.

— Я больше никого не убью, — Алавир накинул свой плащ и направился к телеге, — клянусь, что на моих руках больше не будет крови.

— Сомневаюсь, что сможешь исполнить свою клятву.

Эльфы не сразу заметили, как рядом возник кот. Он подкрался, как охотник, а его тихий голос заставил схватиться за оружие, и только идеальный слух позволил быстро разобрать, кто находится рядом.

— Что с Хеленой? — спросил Дарлан.

— Она немного успокоилась, — ответил фамильяр, подходя к мертвому мужчине, — как я понимаю, телегу нам придется оставить здесь?

— Даже не представляю, как это возможно. Дарлан не в состоянии вести лошадь...

— Мне уже лучше.

— Если разговаривать с твоей хозяйкой, мы точно никуда не уедем, а если останемся здесь, то не уедем уже никогда.

— Я тут знаю одно местечко, — подумав, сказал кот, садясь на осеннюю листву и дергая хвостом. -Только до него придется идти часа два. Там впереди есть небольшая гора, в ней можно пересидеть какое-то время. Нужно не оставлять следов, а в чащу никто не сунется.

— Ты забыл о магистрах, они будут нас искать. Если понадобится, то ради него и лес, и болото пройдут вдоль и поперек, — возразил Дарлан.

— Ничего я не забыл. Ночью ничего проходить не будут. Да и не видел никто, что вы сбежали. Алавира на празднике вообще не было, все думали, что он с тобой. Ты в красной комнате больной валяешься, Хелена и я наказаны в библиотеке. Так что до глубокой ночи никто о нас даже не подумает, будут довольствоваться трупом, который найдут. А утром мы уже будем далеко.

— Интересно и каким же образом? — поинтересовался Дарлан.

— Ты отправишься вперед с Хеленой, а мы с Алавиром быстро приведем лошадей. Дорогу тебе я покажу, главное, не сворачивай. Там и встретимся.

— И ты знаешь, где взять лошадь? — наследник все больше и больше поражался знаниям фамильяра.

— Конечно, — ответил кот, гордо поднимая хвост. — Нескольких лошадей!

— Хорошо, показывай свою дорогу и сам разговаривай с хозяйкой, — ответил Дарлан, медленно возвращаясь к телеге. — Кот! Мое предложение еще в силе, и Хелена будет под присмотром. Серьезную работу тебе, конечно, никто не доверит, но рыскать по Сидару для тебя в самый раз.

Кот с интересом посмотрел на эльфа, но, так ничего не ответив, полез в телегу.

Время, пока фамильяр уговаривал и успокаивал девушку, для братьев казалось вечностью. Алавир прислушивался к звукам погони, но в окрестностях ничего не было слышно. Куда направилась телега, местные жители не видели, поэтому ее поиски для охраны затянутся, но их все равно найдут — нужно было торопиться. Казалось, это помнили все кроме Хелены. Она наотрез отказывалась двигаться дальше, заявляя, что виновата в смерти подруги и готова понести за это наказание.

Кот так и не смог ее уговорить, обреченно выскакивая из повозки, его глаза блестели, а морда выражала крайнее недовольство. Тогда, как ни странно, на помощь пришел Алавир. Он вытащил Хелену из телеги, и, не церемонясь, отвел в сторону густой чащи, а когда они вернулись, девушка вытирала слезы и готова была идти куда угодно. Дарлан удивился, но так ничего не сказал. Только взял собранные мешки, отмечая, как боль потихоньку начинает отступать, и отправился вместе с адепткой по указанной дороге. Кот с наследником, не теряя времени, побежали в сторону домов, которые расположились на самой окраине леса.

Только подбегая к забору, они услышали приближающихся всадников. Человек десять, не меньше.

— Значит, есть время?! Да? — прошипел Алавир, прячась между зарослей кустарника.

Кот испуганно заозирался, все дальше уходя в темноту.

— Это охрана, они найдут труп и отвезут его в академию, они не будут больше никого искать, — начал оправдываться фамильяр. — А вообще, что я? Сразу надо было понимать, что если в академии найдут труп, то магистр сразу поинтересуется своим новым питомцем, а уж потом и теми, кто за ним приглядывает. Я вас подбодрить хотел.

— Сиди тихо!

Пятеро всадников не спеша двигались по дороге, пытаясь рассмотреть следы. Куда делись остальные, было непонятно, скорее всего, они направились по другой дороге. Единственное, что дарило всадникам свет — несколько факелов, но даже с их помощью было сложно разглядеть, что в зарослях кто-то прячется. К тому же они и не надеялись сами отыскать убийцу. Их основной целью было найти следы и указать направление стражам, которые прибудут в ближайшее время. Через кристаллы им передали приказ, так и не объяснив, что произошло. Только несколько слов: "груженая повозка, мужчина". Все равно, что искать иглу в стоге сена.

Пока всадники осматривали окрестности, Филипп и Алавир тихо приближались к домам, прячась между деревьев и пытаясь не шуметь. Выезжать они планировали по другой дороге, но если быстро не найти лошадей, то надежды на удачный побег не останется.

Впереди показалось единственный дом, огражденный со всех сторон большим, но покосившимся от времени забором, в доме горело только одно окно, свет из которого падал на несколько деревьев в саду. Двор был неухоженным, покрытым густой травой, где тусклыми пятнами лежали собранные осенние листья. Кот уже хотел было побежать к дому, но услышал чьи-то шаги и спрятался вместе с эльфом за гнилым ограждением.

— Что там? — спросил Алавир.

— Ходит кто-то.

— А лошади где?

— На заднем дворе в стойле, нам даже дом обходить не придется, но если эти скотины ржать начнут, то я бы не хотел оказаться рядом с их хозяином.

— Ты его знаешь?

— Немного, он мне хвост собирался отрезать, — обиженно отозвался кот.

— Я даже знать не хочу за что, — прошептал эльф, усаживаясь на сырую землю и ожидая, пока стихнет шум шагов, и прекратятся доносящиеся из дома разговоры.

В темноте время идет слишком медленно, вот и сейчас, прошло всего несколько минут с того момента, как эльф начал наблюдать за окнами дома, но терпение подходило к концу с постоянным предчувствием приближающейся погони. Эльф следил за котом, но тот настораживал еще больше — он выглядел слишком спокойным и упорно смотрел в одну точку.

— Что ты ей сказал? — поинтересовался кот, обратив внимание на беспокойство эльфа.

— Это не имеет значения. Она пошла, потому что теперь у нее есть цель.

— И какая же?

— Выжить.

Даже в темноте по морде кота можно было понять, что он ждет продолжения. Но продолжения не последовало, и фамильяр задал вопрос прямо.

— И кого ты натравил на мою хозяйку?

— Никого.

Филипп удивился.

— Люди странные существа, — прошептал эльф. — Они готовы долго желать своей смерти, но стоит им почувствовать опасность своему существованию, как сразу пытаются выжить. Какая-то неслыханная глупость. Я всего лишь рассказал, что с ней сделает Ковен, когда найдет.... очень красноречиво рассказал.

Фамильяр хотел задать еще вопрос, но в доме погас свет, и весь двор погрузился в темноту. Едва слышалось легкое поскрипывание дверей от ветра и звуки живности рядом с двором. Медлить было нельзя — с минуты на минуту на дороге появятся стражи, и тогда вывести лошадей станет невозможно.

Кот ловко перелез через забор, сразу побежав к стойлу, а Алавир остался ждать на другой стороне. Прошло всего несколько минут, как фамильяр появился с двумя черными лошадьми, которые шли быстро и очень тихо. Филипп аккуратно вывел животных за пределы территории и отдал поводья эльфу.

— Все фамильяры так могут? — спросил Алавир, вскакивая на лошадь и усаживая кота в мешок.

— Нет, я долго тренировался.

— Сколько же тебе лет?

Ответа не последовало.

В начале дороги раздался шум, и эльф направил лошадей галопом по окольной тропе. Что происходило на той стороне, Алавир не знал, но мог предположить, что магистры захотят сами осмотреть труп, а стражи окрестности. Когда станет понятно, что юную баронессу убил этот самый мужчина, его тело будет перевезено в академию для обезглавливания, а в самом замке настанет черная неделя в память о своей ученице. Магистр обнаружит пропажу своих адептов довольно быстро, если уже не обнаружил, что вероятнее всего, но ничего не сможет сделать. Обычная охрана на герцогской дороге не станет противостоять беглецам из академии, а стражи их не догонят, по крайней мере, на границе Сивалийского герцогства.

"Жаль девочку, все-таки она была смешной", — подумал эльф и со злостью пришпорил лошадь.

Они нагнали уставших Дарлана и Хелену через час. Заблудиться в глухом лесу было проще простого, и Алавир всю дорогу надеялся на милость Альтамы и опыт своего брата. Иногда кот выглядывал из мешка, прислушивался, шевелил усами, и говорил, где точно необходимо свернуть. И когда беглецы встретились, на территории Сивалийского герцогства была глубокая ночь, а до границы оставалось несколько часов, которые путники прошли в полном молчании. Единственный спор разгорелся на развилке, где все-таки решили послушать кота и свернуть с обычной дороги, по которой ездят повозки с продуктами и следуют земледельцы. Так что до конца ночи они смогут пересечь границу герцогств и пройти по глухому болоту, где их точно не станут искать.

Адептов академии развели по своим комнатам и несколько раз пересчитали. Стоило магистру узнать о трагедии и взглянуть на тело Мелисы, как в мыслях зародились самые худшие подозрения. Без промедления он взял с собой двух помощников и направился к красной комнате, желая только одного — не увидеть трупов. Охрана передала главе Академии, что с территории замка выезжала груженая тележка, которой управлял мужчина. Стража думала, что это кто-то из торговцев, которые спешат домой или стремятся попасть на праздник на главной площади, где, казалось, собрались все жители герцогства, разжигая костры и обмениваясь своими поздравлениями.

Магистр отдал приказ срочно искать убийцу и поспешил на третий этаж башни огня. Он подходил к закрытой двери с подозрением и страхом, не веря в хороший исход, поэтому не стал церемониться, стучать и пытаться звать кого-нибудь из эльфов, а принялся самостоятельно вскрывать дверь. Когда комната открылась перед стражей, в ней никого не оказалось. Магистр пересмотрел разбросанные вещи, еще раз окинул помещение взглядом, распахнул двери других комнат, быстрым шагом проходя по ним и раскрывая все шкафы, вываливая вещи из тумб и столов. Со злостью он крикнул своим помощникам быстро осмотреть подземелье библиотеки.

Когда преподаватели и Эдуард Фамитье спустились к катамам, жители подземелья уже собрались возле входа в золотой зал.

— Что здесь происходит? — грозно спросил магистр.

— Это вы нам объясните, — вышел вперед Грот. — У нас здесь кровь, а по всему малому залу разбросаны книги. Где девочка?

Страх охватил Эдуарда, и он ворвался в комнату, освещая все созданным им большим красным шаром. Кровь была везде, вот только тел не было, значит, он еще мог надеяться, что наследник Туремо жив.

— Грот, — холодно произнес магистр, выйдя в коридор. — Прошу вас, пройдемте ко мне в кабинет.

Грот сидел на большом кресле и ждал объяснений. За окном кабинета магистра раскатами грома звучали фейерверки, слышался людской смех, и доносились не стихающие звуки музыки. О том, что в замке произошло нечто ужасное, уже ничего не говорило, только стражи и охрана бесшумно двигалась по территории герцогства, следуя каждый своей цели.

Катам уже внимательно осмотрел кабинет и начал рассматривать магистра. Фигура главы Академии не потеряла своего внушительного вида, но его движения, отличающиеся уверенностью и плавностью, стали резкими. Магистр явно не знал, куда деть свои руки и нашел единственный выход — сесть за стол. Это произошло очень быстро, однако старый катам смог разглядеть все, что ему было необходимо. Еще по дороге в кабинет магистра задержал охранник, который отвел его в сторону и передал какую-то вещь. Тогда катам услышал всего несколько слов о мужчине, которого скоро привезут, после чего охрана скрылась за колоннами зала, а Эдуард, кажется, расслабился. Этого было достаточно, чтобы Грот понял — убийцу нашли. Но сейчас он сидел напротив мага и ожидал самого неприятного разговора в его жизни.

— О чем вы хотели поговорить со мной, господин магистр?

— Хелена и ее фамильяр пропали. Но это было бы полбеды, если бы с ними не пропали еще двое адептов нашей академии.

— Наследник и его охрана?

Магистр с удивлением посмотрел на катама, но быстро вспомнил, что старик не настолько прост, как могло показаться при первом взгляде.

— Уважаемый Грот, я ценю ваши знания и ваш ум, поэтому скажу честно, я не стану объяснять, кто именно пропал из замка. Но даже вы не могли бы меня убедить в том, что трое моих учеников, которые общаются между собой, сбежали по отдельности, прихватив фамильяра. Тем более вам не следует уверять меня в том, что это они убили юную баронессу, которая знала их намного ближе, чем хотелось бы ее отцу. И, в знак нашей дружбы, я дам вам совет, лучше вообще никому не говорите такого, если хотите дожить до собственной смерти

— Я и не собираюсь, господин магистр, — спокойно ответил катам. — Бедная девочка, мне действительно ее жаль. Тем более, я не стану утверждать, что эльф ее убил. Никто никогда от меня этого не услышит. Но я благодарен за ваше предупреждение.

Эдуард принялся рассматривать лежащее на столе перо, что было странно.

— Вы правы. Ни вы, ни я, не станет даже пытаться утверждать, что Мелису убил кто-то из сбежавших. Я в том уверен. К тому же, как мне сообщили, убийцу уже нашли. При нем был медальон девушки, который воры просто не смогли обнаружить.

— Его убили?

— Да.

— Я не сомневался.

— Никто не сомневался.

— Так что же вы хотите от меня?

— Грот, я не настолько глуп, как хотелось бы моим врагам и тем более моим адептам. Я прекрасно знаю, что произошло. Но, — он медлил. — Когда в замке бал, мой дом полон охраны, стражей и магистров, а кто-то пробирается в библиотеку и нападает на эльфа. Так скажите, каким умом нужно обладать, чтобы сидеть здесь столько времени, поджидая благоприятного момента для его убийства?

Катам с удивлением взглянул на Эдуарда. Они никогда не считались друзьями, никогда не переходили установленных границ в общении, но они уважали друг друга и доверяли друг другу, и именно такое безоговорочное доверие было необходимо катамам. Сейчас доверие исчезло, и старик это сразу понял.

— Я стар, но еще не выжил из ума, — твердо ответил Грот, смотря прямо в глаза магистру. — Эдуард, ты действительно думаешь, что катамы хотят поквитаться с эльфами? Или мы хотим, чтобы академии Сивалии пришлось туго? Нас не интересуют ваша грызня, магистр, она нам противна, да я выйти не могу из подвала, потому что не хочу видеть ваши лица — мертвые маски, которые пытаются натянуть на себя подобие жизни. Да у вас ничего святого нет, Танаром правят нищие, у которых в закромах миллионы золотых монет, ваш король — мальчишка, которым вы управляете. А ты обвиняешь меня в том, что мы решили развязать войну? Да вы сами себя сожрете, и Ковен сгниет также, как сгнил Танар. Зачем устраивать войну тому, кто сам себя уничтожает? Мы можем подождать.

— И помочь, когда придет время.

— Катамы не впускали убийцу, Эдуард! Не перекладывай на нас ответственность за свои ошибки.

— Возможно, но я не знаю наверняка, прошу вас подробно объяснить свое пребывание здесь или удалиться домой.

— Мы уезжаем, господин магистр, — нарочито вежливо ответил Грот, низко кланяясь и выходя из кабинета.

Эдуард видел, как катам семенил по лужайке, стараясь быстрее добраться до своего крыла академии. Мысли магистра были спутанными, и он никак не мог найти правильного решения. Сам Грот не виноват в случившемся, это точно, однако, когда на твою территорию приходит убийца, нет желания оставлять у себя союзников, от которых не знаешь, чего ожидать. К тому же, кто-то впустил наемника в этот дом, точно зная, как можно обойти ловушки.

Насколько правильно сделал магистр, убрав с территории катамов и нарушив без видимых причин прямое разрешение короля, Эдуард не знал. Также как и не знал, чего ожидать теперь, когда его оплот спокойствия от Ковена, короны и внешних неприятностей рухнул из-за двух глупых эльфов.

В кабинет вошла мадам Дарей. Последний раз, когда она видела Эдуарда Фамитье таким, был в их далекой молодости. Тогда магистр ушел, бросив все, после разговора с простой женщиной на землях отшельников, по крайней мере, это единственное, что он сказал. У молодого, но одного из самых сильных магов, была возможность встать во главе Ковена и вести за собой своих друзей и соратников. Все ждали от Эдуарда этого шага, все знали, что он станет Верховным Лордом. А он сбежал, и долгое время о нем не было ничего слышно. Вот и теперь мадам Дарей боялась, что произойдет нечто подобное, несмотря на то, что Фамитье неоднократно говорил о своем побеге, как об ошибке, которая больше не повторится.

— Навата! Может быть, ты мне сможешь объяснить, каким образом две сотни лет катамы провели в нашем замке, и мы понятия не имеем, что они здесь делали?

Секретарь подошла к главе академии и положила ладонь на его плечо.

— Им дал разрешение король.

— Какой король? На что разрешение? Когда им выдавался этот несчастный свиток, они заезжали сюда вместе с частью библиотеки, чтобы ее разобрать и выбрать самые ценные фолианты. На это нужно было потратить сотни лет? Или они ждали, когда сменится власть? Так если людские короли и сменяют друг друга настолько быстро, то я не намерен умирать в ближайшее время и забывать про поставленные вопросы!

— Господин магистр, прошу вас успокоиться, к вам пришли...

На пороге возникли два поверенных герцогов. Один из них шатался в полупьяном состоянии и пытался держаться за дверную ручку, зато второго данная ситуация ничуть не смущала. Он уверенно вышел вперед и представился.

— Клавдий Адарийский, — произнес мужчина.

Пьяный Гасан с удивлением посмотрел на своего спутника и сел на стул.

— Значит брат, — ничуть не удивился магистр.

— Да, и мы требуем остановить кровопролитие на территории наших земель.

Магистр поднялся из-за стола и уверенно направился к молодому наглецу.

— Кто вам сказал, что вы имеете права что-то требовать у Ковена? — отчеканил он.

— Ковен гарантировал нам свободу и жизнь без войны, но оказалось, что без войны будут только те земли, которые выгодны вам. Нас это не устраивает, мы требуем прекратить кровопролитие.

Эдуард словно что-то вспомнил, улыбнулся, вернулся к столу, достал одну из карт и принялся внимательно ее изучать, проводя пальцами по указанным границам.

— Насколько я вижу, вы сами зашли на земли эльфов и теперь хотите, чтобы мы заставили жителей Туремо их отдать без крови? Вы можете даже не требовать этого от Ковена. Не веришь? Смотри! — он кинул карту на стол, чтобы всем было видно. — Ковен молчал все это время!

— Мы и не требуем этого от Ковена, — ответил Клавдий, даже не взглянув на карту. — Мы требуем этого от вас. Именно нам вы должны быть благодарны, что еще живы. И что ОНА все еще жива, и ее секрет сохранился. Он под нашей с братом надежной защитой, магистр, но брат со дня смерти своей жены ненавидит вас. Так что он будет рад, уничтожить великого и скромного Эдуарда Фамитье с его маленькой грязной тайной.

Магистр с презрением посмотрел на своих просителей.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Я знал, что вы сделаете правильный выбор.

— Я не выбирал. Она сама мне все рассказала, так что говори, чего вы хотите от меня?

— Ничего особенного, вы должны обменять наследника на наш мир.

Эдуард устало улыбнулся, чего не ожидал никто в кабинете. То напряжение, которое царило в нем, исчезло, и каждый понял это по-своему.

— Хорошо, Клавдий. Езжайте и скажите своим, что мы обменяем наследника на ваш мир, я лично буду разговаривать с эльфами.

Клавдий еще немного постоял, не веря в собственную удачу, после чего забрал Гасана и отправился к выходу. Он слишком долго готовился к этому разговору, множество раз уговаривая своего брата оставить все как есть, скорее из-за страха перед магистром, чем перед эльфами, но все оказалось намного проще, чем он думал.

Зато мадам Дарей непонимающе смотрела на мага, а тот, ничего не объясняя, накинул шерстяной плащ и вышел из своего кабинета.

Прошло немного времени, и магистр стоял на пороге покосившегося дома, в котором мало кто мог заметить жизнь. Рэйт неохотно открывал дверь, но когда увидел на пороге старого друга, забеспокоился и, озираясь по сторонам, впустил его внутрь.

— Мессир, что случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

— Конечно. Но я могу узнать, что произошло?

— Да, — сказал магистр, проходя в небольшую комнату. — Двум людям я пообещал то, чего не должен был. Они выехали из Академии не так давно, и один из них пьян. Мне необходимо, чтобы мое обещание осталось с ними навсегда.

Рэйт потянулся за перевязью меча, которая лежала на кровати.

— Простите меня, мессир, но почему вы дали им обещание? — спросил он, одеваясь.

— Мой отказ они бы не приняли, а настоящее положение дел никому пока знать не нужно. К тому же, если уничтожить их не получится, то они приедут домой с хорошими новостями.

Рэйт накинул плащ, отпил вина и усердно вытер бороду. Убивать для магистра ему было ни впервой. Обычно глава Академии не прибегал к таким мерам, и Рэйт знал, что, то малое количество людей, которых он убил, заслужили этого, вот только сейчас он не был уверен в правильности происходящего. Что-то во взгляде и словах старого друга вызывало дикую тревогу. Не за себя, за него.

Магистр начал рассказывать подробности и описывать двоих, которым уготован смертный приговор. Они должны были двигаться не спеша и быть легкой добычей для наемника.

— После этого ты сразу возьмешься за другое задание. Здесь тебе понадобятся верные люди, расходы на них я возмещу. Ты должен найти эльфов и девчонку с котом. Тихо, живыми и невредимыми, когда найдешь, вызовешь меня. Возьми кристалл. Главное не привлекай к себе внимания и сразу сообщи мне, что с ними происходит. Возможно, тебе придется доставить их назад в замок, но пока только следить.

Запомнив все указания, и решая для себя, какой путь лучше выбрать, Рэйт взял кристалл и вышел во двор. Подготовка коня к долгой поездке не заняла много времени — он уже стоял запряженный, ожидая своего хозяина. Наемник не сомневался, что догонит двоих посланников очень быстро. И все получилось именно так, как Рэйт себе представлял.

Два человека верхом спокойно двигались к границе. Когда они услышали цокот копыт, то даже не придали этому значения. Первым быстро и безболезненно умер пьяный. Он не сильно сопротивлялся и не пытался бежать, в отличие от второго. Но наемнику было проще простого догнать его в лесу. В кольце на пальце еще живого мужчины Рэйт смог рассмотреть символику Адарийского герцогства, которое некогда славилось своими воинами и хорошей охраной границы. Теперь нет. Не задумываясь, Рэйт нанес несколько ударов, отсекая кисть и заставляя человека истекать кровью. Еще один удар пришелся в плечо поверенного, и холодный клинок воткнулся в шею, после чего мужчина отправился к Альтаме.

Рэйт собрал все ценные вещи, сразу выкинув те из них, которые могли вывести на его след, оставил кольца и отправился в путь. Найти в темноте большого герцогства, куда могли отправиться беглецы, было трудной задачей, с которой не справится могущественный отряд стражей, но которую с легкостью решат его люди на соседних землях.

Ночной лес герцогства преподносил путникам свои сюрпризы: дорогу приходилось угадывать, деревья появлялись из темноты тенями, а когда лес закончился, лошади начали вязнуть в болоте. Сначала Хелена хотела зажечь небольшой огонек, чтобы хоть как-то осветить путь, но эльфы сразу остановили ее, заявив, что так они не смогут увидеть приближающуюся опасность. Но все равно девушке продолжало казаться, что в такой мгле опасность может исходить только от самого леса.

Когда на небе появилось зарево рассвета, а болото начало больше походить на твердую землю, Хелена смогла вздохнуть с облегчением — самая трудная часть пути была пройдена. Впереди для нее была неизвестность, но она манила теплой постелью, вкусной едой и беспамятством, по крайней мере, на несколько часов. То, что удалось пережить за один вечер, она искренне пыталась забыть всеми силами, но близость Алавира, который ехал на лошади вместе с ней, не давала этого сделать.

— Адарийское герцогство, — радостно сообщил кот, зевнув. — Еще немного и мы выйдем к городу. Где будем останавливаться?

Эльфы переглянулись. Стало понятно, что вопросом об остановке и отдыхе они сами задавались не единожды, но так и не смогли найти на него ответ. Гордость не позволяла прямо говорить о своем промахе, но вопрос был действительно важным для всех.

— Что ты можешь предложить? — раздался голос Алавира.

— Я? — кот не придал значения пренебрежительному тону наследника. — Прямо рядом с городом есть трактир. Там можно задержаться на какое-то время, но не слишком уж долго, — проурчал он.

-Идем, — сказал Дарлан и направил лошадь галопом, куда указывал кот.

К трактиру они прибыли, когда день полностью вступил в свои права. Небольшое здание стояло на самом отшибе, чтобы не привлекать внимания охраны и жен, но быть видным всем, кто его ищет. Покосившаяся деревянная вывеска гласила, что место с названием "Белый бык" — лучшее в округе. По виду самого дома можно было сказать, что это место сильно облюбовано заходящими в конце дня крестьянами и не открывается раньше вечера.

Эльфы спешились и подошли к лестнице. Дарлан даже занес руку, чтобы постучать по деревянной двери и вызвать хозяина, но наследник быстрым движением остановил его, указывая на Хелену.

— Давай ты договоришься.

— Почему я? — удивилась девушка.

— Сироты вызывают жалость в любом государстве. Если у тебя не было семьи и дома, то в глазах всех ты несчастна, даже если ты самый счастливый человек во всем Танаре. В общем, тебе нужна помощь и ты ее получишь. К тому же ты девушка. А нам с Дарланом придется долго просить. Так что иди, зови хозяина, а там мы уже сами договоримся.

Хелена подошла к двери, отодвигая Дарлана, и постучала. Долгое время никто не открывал. Можно было подумать, что в доме вообще никого нет. Но через несколько минут внутри раздались громкие и медленные шаги, а дверь со скрипом распахнулась.

— Что надо? — заворчал, появившийся в проходе трактирщик огромного роста с выбитыми передними зубами и опухшим лицом. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, добрых людей в середине дня будить не следует.

— Отдохнуть с дороги... если можно.

— Я вас не знаю! Пошли прочь!

— Мы из Сивалии, — раздался за спиной голос эльфа.

Мужчина еще раз окинул взглядом путников.

— Ага, особенно ушастые. Нет, — сказал он и принялся закрывать дверь.

— Мы у вас не задержимся, — попыталась остановить его Хелена. — Я из приюта и знаю цену времени.

— Значит знаешь. Один золотой и входите.

Девушка потянулась за кошельком, но внезапно раздался голос Алавира.

— Несколько медных монет и мы сможем здесь отдохнуть и поесть. Мы знаем цену не только времени, но и деньгам, — вмешался в разговор эльф.

Трактирщик задумался, но теперь с большим уважением смотрел на новых гостей. То ли протрезвел, то ли почувствовал, что может все-таки получить денег, но настроение его явно улучшилось.

— Два серебряных за крышу, еду и мое молчание. Но чтобы завтра утром вас здесь уже не было. Мне проблемы не нужны. И носа не высовывайте вечером.

— Хорошо, — ответил Алавир, входя с таверну и оттесняя от прохода хозяина.

— Натуральный грабеж, — ворчал кот. — Средь бела дня.

Трактирщик с недовольством проводил взглядом путников, еще раз выглянул на улицу, чтобы убедиться, что больше никого нет, и, громко хлопнув дверью, отправился показывать им единственную свободную комнату на втором этаже. Гости могли поклясться, что в трактире вообще никого нет, но хозяин отказался открывать еще одну, заявляя, что ночью ему понадобятся все помещения, а он и так делает им большое одолжение.

— Это что, бордель? — шепотом спросила Хелена, когда они остались одни.

— Чего ты боишься? Они тебя не съедят, — усмехнулся Алавир.

— Он знает, о чем говорит, — испуг девушки рассмешил Дарлана. — Иди спать.

Время до вечера пролетело незаметно. Хелена спала, кот лежал вместе с ней и краем уха слушал, о чем разговаривают эльфы, а Алавир обсуждал с братом к кому лучше обратиться. Спорить не пришлось — с самого начала они решили, что Эдгар Адарийский не только ближе, но и намного увереннее своего соседа, теперь решался вопрос, что ему можно предложить и на что следует надеяться. Люди никогда не вызывали доверия у эльфов, особенно, если вопросы касались политики. Но даже при всем своем желании, единственное, что может сделать Эдгар — вернуть их назад в Академию и ждать милостыни от Ковена. Если Алавир правильно помнил герцога, то тот точно не станет ждать милостыни, когда в его руки сама пришла такая удача.

— Мы отдадим ему часть земель. Приемлемую для нас и очень желанную для него, — прошептал наследник.

— И что ты планируешь за это получить? — спросил Дарлан, рассматривая грамоты, которые удалось вынести из библиотеки.

— Обещание поддержки, ну и сопровождение до Сидара, — откинулся в кресле наследник. — Что думаешь?

— Это возможно.

За разговором они и не заметили, как быстро пролетело время. Внизу раздались голоса, начала звучать музыка, которая разбудила Хелену. Дверь в комнату распахнулась, а на пороге появилась полная женщина небольшого роста с длинными кучерявыми волосами и в грязном переднике.

— Я принесла еду, — сказала она, выставляя на стол тарелки, в которых плавала каша.

— Это что?

— Еда, если хотите другую, то надо спуститься вниз и заплатить за нее. Смотрите сами. Я уношу?

— Да, — ответил Алавир, даже не пытаясь заглянуть в тарелки.

— А я бы поела, — девушка смотрела на наследника жалобным взглядом.

— Мы бы все поели. Придется идти вниз, — правильно понял своего брата Дарлан.

Вниз спускать никому не хотелось — эльфы боялись, что станут привлекать к себе ненужное внимание, их спутница желала остаться незамеченной, коту просто было лень. Но голод порой заставляет двигаться не хуже тумаков и криков, так что всем пришлось согласиться. Опасения не оправдались. Когда они спустились вниз, никто даже не взглянул в сторону лестницы. Зато ароматные запахи действовали настолько сильно, что еда превратилась в единственное желание и заняла все мысли. Дарлан выбрал свободный стол в углу зала, по дороге крикнув бегающей по трактиру девке, приготовить им мясо и подать вина. Кухарка сама принесла вино, расставила кружки и замерла, положив свои пухлые ладони на стол в ожидании платы. Есть хотелось всем, так что Алавир кинул несколько монет, заплатив сразу и за вино, и за мясо. Монеты исчезли также быстро, как появились, зато во всем остальном кухарка была менее расторопной. Только когда вино начинало подходить к концу, на столе появилась запеченная птица и несколько тарелок с принесенной им в комнату кашей. Другой еды в этом царстве запахов, к сожалению, не оказалось.

Народ в зале неизменно хмелел, начинал кричать по любому поводу. Крестьян, как думала Хелена, в трактире было не так много. Вместо них комнаты заполнили торговцы, девки, появившиеся не пойми откуда, несколько мелких безденежных баронов. Здесь не должно было произойти ничего необычного — все было также, как и всегда, и закончиться должно было также, вот только на этот раз этого не произошло.

В таких местах можно услышать многое: чаще это пьяные жалобы, реже — обсуждение власти, совсем редко — государственные вопросы, и практически никогда — ответы. Дарлана привлек пьяный разговор одного из баронов за соседним столиком. Он старался найти деньги, чтобы уехать как можно дальше, потому что: "грядет ужасное", — говорил он. Что было этим самым "ужасным" эльф так и не понял, ему показалось, что барон и сам точно не знает, что имеет в виду. Глядя на Дарлана, к словам барона начали прислушиваться и остальные. Даже кот пододвинулся ближе. Хелена, казалось, перестала дышать, а Алавир нарочито медленно допивал вино, чтобы не вызвать подозрений. Со стороны казалось, что сидящим за столом просто не о чем общаться друг с другом.

— ... я ей и говорю, доча, так а чего ж ты испугалась? А она мне говорит, что столько слышала про это окно и только начала учиться, а оно хлоп, и разбилось — вдребезги — плохая примета. Ты ж пойми, так все и рассказала. Говорит: "представляешь, па, словно черные лепестки упали и закрыли собой белый камень". Это она в мать такая уродилась — так и говорит, она у меня на красивые слова богата, грамоте обученная, не то, что я. Я спрашиваю, какие лепестки? Какой камень? А она мне объясняет, что окно у них "роза" называется. Ну а у розы, само собой, лепестки. Только черные. А пол из белого камня. А роза когда летела, ее лепестки этот камень и накрыли. Да с кем не бывает, да только роза эта была вечная, и взять ее ничем нельзя было. Точно тебе говорю, уезжать надо, так что ты плати, а мне за дочей ехать.

Хелена подавилась, и невольно рванула к выходу, задевая фамильяра. Дарлан схватил ее за рукав и посадил на место.

— Ты об этом что-то знаешь?

— Да в том-то и дело, что ничего, — быстро ответила она. — Ее Филя нечаянно разбил. И "черные лепестки на белый камень" — да это может быть все, что угодно.

— Филипп?

Кот засуетился и сглотнул.

— Может, наверх пойдем? Я там все расскажу?

Под веселые и пьяные возгласы толпы Хелена с фамильяром и двумя эльфами отправились назад в приготовленную комнату. В маленьком помещении кот в очередной раз пересказывал историю, добавляя при каждом удобном случае свое возмущение. Алавир расхаживал по комнате, задавая все новые вопросы, на которые не получал внятного ответа, а Дарлан внимательно слушал животное. Само это событие мало что значило. Да оно бы так и осталось незначительным для эльфов. Вот только даже гордое название "стекляшки" не могло придать ему такую же важность, как короткое упоминание в старинном свитке, который они нашли в библиотеке. Разговор прервал громкий стук в дверь, за которой оказался хозяин трактира. Он решительно вошел в комнату, со злостью захлопнув дверь за спиной. "Нужно было на ключ закрывать", — подумала Хелена.

— Я говорил, не ходить вниз? — сказал он, сжимая кулаки.

— Если бы еда была нормальной, нам бы и не пришлось спускаться, — встал в полный рост Дарлан и потянулся за мечом.

— Я могу узнать, какие у вас проблемы? — спросил Алавир, останавливая брата.

— Вы — мои проблемы! За вами следил какой-то старик. Мне это не надо! Если в моем доме появятся стражи, я потеряю много денег и свою репутацию, щенок ушастый, это тебе понятно?! — прокричал хозяин таверны. — Я знать не хочу, кто вы, но чтобы вас здесь больше не было! Убирайтесь!!!

Дарлан резко одернул руку и развернулся к вещам.

— Мы уже уходим.

— Чтобы больше никого из вас здесь не видел!— сказал хозяин и вышел в коридор.

Хелена смотрела на сборы эльфов с грустью и усталостью. Очередную ночь в дороге она не переживет, по крайней мере, ей так казалось. Всплыли воспоминания об академии и Мелисе, и она начала думать, что зря не согласилась стать стражем — так жизнь намного проще, чем в бегах.

— И что теперь? — неуверенно спросила она.

— Мы идем к герцогу, вы с нами, — ответил Алавир, закидывая на плечо дорожный мешок.

Дарлан приоткрыл дверь, оглядел коридор и подал знак, что можно выходить — никого из стражей или охраны не было. Даже странно, как трактирщик смог кого-то заметить. Может, спутал? Из дома они выходили через черный ход, а на улице снова наступала ночь, которую разрывал лай собак и смех пьяных постояльцев двора. Погони или стражей слышно не было, и беглецы быстро забрали лошадей, отправляясь окольными путями ко двору Эдгара Адарийского. Три дня пути нужно было проделать по незнакомым дорогам, полностью доверившись коту и карте.

Всю ночь катамы собирали вещи и внимательно просматривали полки с книгами. Привычный быт нарушали приставленные магистры, которые следили за каждым движением. Выходить решено было рано утром, а если быть точным, то решил так именно магистр, который, хоть и был непреклонен внешне, но всю ночь думал о правильности своего поступка. Катамов, обучающихся а академии, было решено не трогать, но комнаты семерых адептов полностью обыскали, вытряхнув все из шкафов, столов и учебников. Охрану замка интересовали амулеты, защита, оружие, однако они не смогли найти даже подобие опасных вещей. Зато адепты были в ужасе, переживали, но на вопросы о том, что случилось и что будет дальше, получали однозначный ответ — если магистры ничего не найдут, то ученики смогут спокойно продолжить свое обучение. Все катамы считали это унижением, особенно, после того, как магистры на самом деле ничего не нашли.

Встал вопрос о комнате Лифорда. Катамы не принимали к себе детей метисов и только при большом уважении, желании или необходимости вступали в разговоры с полукровками, как и с людьми. Если кто-нибудь из людей решит заговорить с катамом на улице или что-то спросить у такого незнакомца, то, скорее всего, они просто пройдут мимо и даже не заметят, кто обращался. Но ученикам академии повезло. Здесь катамы были в гостях и среди равных. Вот только равными считали себе магистра и нескольких преподавателей. Младшие ученики хорошо относились к сверстникам, но точно знали, что вернутся домой, никогда не станут стражами и больше не встретят своих друзей. Лифорд же был полукровкой, и с ним было не о чем говорить катамам, но преподаватели все равно обыскали его комнаты, тем самым невольно еще сильнее оскорбив немногих представителей этого свободного народа, находившихся в академии.

В сторону своих Гиардов катамы отправились на рассвете, еще до того момента, как в академии начали просыпаться ее ученики. Несколько десятков катам спокойно прощались со стенами, принимающими их столько времени, но так и не ставшими родными, и отправлялись в путь. Магистр следил за процессией из окна своего кабинета. Он не пошел к себе в комнату, и теперь мог видеть, как тихо, без слез, торжественности или горечи завершается целая эпоха дружественных отношений между Гиардами и людьми. Никто не выказывал эмоций, никто не устраивал долгих прощаний, просто несколько десятков катамов в сопровождении охраны и магистров — единственная дань уважения — отправились в путь к себе. В свой дом, который уже и не помнят.

— Вы не могли сделать иначе, я уверена, Грот понимает это.

— А, это вы, Навата, — Эдуард не ожидал, что в такое время в его кабинете может находиться кто-то еще. — Я знаю, Грот поймет, но поймут ли остальные? Говорят, катамы мудрейшие из всех, и мне бы не хотелось иметь таких противников. Но и чтобы заслужить союз с ними нужно сильно постараться. Мы действительно старались, но уж лучше так.

— Мы можем быть уверены в тех, кто остался?

— Нет, но они все рожденные с магией. Постараемся сделать из них стражей, чтобы их нельзя было назвать катамами.

— А что с тем мальчиком?

Магистр непонимающе посмотрел на секретаря.

— Другом покойной. Он видел что-нибудь?

— Он говорит, что нет...

— Вы ему не верите?

— Почему же, верю... хочу верить, но если он видел то, что произошло и не говорит об этом, значит знает, на чьих руках кровь нашей ученицы. Пусть молчит и дальше.

Магистр еще раз взглянул на процессию за окном и сел за стол перебирать бумаги.

— Навата, скажите, а когда прибудет барон, чтобы проститься со своей дочерью?

— Думаю, сегодня-завтра.

— Хорошо, оставим ему тело убийцы. И еще, насколько я знаю, тролли уже ушли. Воин отправился с ними?

— Нет, господин магистр, — ответила мадам Дарей. — Вечером он хотел с вами встретиться.

— Этим вечером?

— Да, но он не сказал по какому поводу. Точнее, он сказал только, что это слишком важно, чтобы передавать через секретарей, — последние слова она произнесла с нескрываемым недовольством.

— Спасибо, Навата, -усмехнулся Эдуард, понимая, насколько это возмутило его помощницу. — А теперь я попрошу оставить меня одного, мне необходимо отдохнуть.

— Конечно, — сказала секретарь и закрыла за собой дверь.

За стеной послышался шум — ученики выходили из своих комнат. Начинался обычный новый день в замке. На день у магистра было множество планов, но самое важно для академии начиналось с самого утра — прощание с магом, пусть и необученным, но магом, который умер в ее стенах.

После пышного праздника замок слишком резко погрузился в серость и темноту. Умом все ученики понимали, что в их жизни произошла трагедия, но никак не могли унять себя и свой нрав — им хотелось продолжать веселье, а теперь это было запрещено. Верховный маг уже давно привык к серым стенам без убранства и смотрел на них, как на продолжение своей жизни, но нынешний мрак свалился на него неожиданно. Оттуда, откуда невозможно было и предположить. Все изменилось в один день, и ум Эдуарда занимала одна единственная мысль: что именно он сделал не так? Навата за несколько дней успела множество раз повторить, что все, что происходит — чистая случайность, но в случайности магистр не верил, также как не верил в благие намерения катамов, простой интерес троллей и правду стражей. Хотя со стражами было проще — во все, что они говорят, они сами верили беспрекословно. Вот только слишком недалекими стали лорды, почувствовав свою власть, слишком много ответственности взвалили на свои плечи, веря в свое единство и непобедимость.

Он взял с полки книгу времен и в очередной раз начал читать про создание академии, про библиотеку и про приход катамов. Тот, кто писал этот экземпляр, был дотошен в своих изучениях, описывая каждую мелочь, которая происходила в стенах замка. В глаза бросилась одна фраза, которую Эдуард уже неоднократно видел, но не придавал ей значения. "От помощи катамы отказались, закрывшись в нижней части замка. Магистр пытался узнать, как долго они будут работать, но катамы ответили, что будут трудиться здесь до того, как найдут все".

Маг начал вспоминать свой приход в Академию и годы, когда он был адептом. Книги в библиотеках действительно были разложены идеально и просмотрены не единожды, однако то, что катамы искали, они так и не смогли найти. "Библиотека быстро становилась удобной и точной, книги по истории были на первом этаже, фолианты и свитки с указами и решениями можно найти рядом с историей, потому что ее они и составляют, по магии в Академию привезли слишком мало книг, но и им нашлось свое место: магия воды, стояла рядом с магией воздуха в правом крыле, огонь и земля были слева — как башни академии. На столе у катам лежали несколько старых книг с фениксом и кристаллами, их катамы держали отдельно и еще решали куда положить".

Магистр взял книгу и направился в кабинет мадам Дарей. От громкого стука, распахнувшейся двери секретарь вздрогнула и уже собиралась рассказать главе академии о том, как нельзя пугать своих работников, но Эдуард остановил ее.

— Навата, что здесь искали катамы?

— Ценные книги, которые необходимо хранить в королевской библиотеке...

— Нет, они искали здесь что-то другое. Ты слышала про книги с кристаллами?

— Нет.

— Отправляйтесь вниз, найдите мне все, что осталось от катамов, особенно смотрите на кристаллы и просмотрите списки, которые они успели составить.

— Но моя работа?

— Я освобождаю вас от нее — это важнее. Делали же катамы здесь что-то столько времени, и я хочу знать, что именно. Всю вашу работу я сделаю сам, и прошу все внимательно просмотреть.

Магистр вышел из кабинета секретаря также быстро, как и появился. А мадам Дарей привела в порядок свои документы, подробно написала, что должна была сделать в этот день, и отправилась выполнять просьбу главы Академии.

Запад земель Туремо. Поседение Ноэль.

Поселение было закрыто уже неделю. Желающих выехать с территории Ноэля не пускали солдаты Ковена, а стражи проверяли все дома с утра до ночи. Ночь же в Ноэле становилась светлее дня — над поселением кружили огни, в каждом дворе было приказано поддерживать костер, лагерь Ковена, дорога и несколько домов, в которых поселили всех детей Ноэля, находились в кругах света. Никто не мог незамеченным пройти по улице или забраться в чей-то дом, что и требовалось лорду Кастолу.

Келарис Тхеро смотрел на все, что происходит, с гордостью, не сомневаясь, что его подопечные смогут быстро отыскать убийцу. По селению поползли слухи, что лорды ищут одного сумасшедшего, и каждый старался не спорить, не выделяться, а спокойно заниматься своими делами, не привлекая к себе внимания. Но, несмотря на это, за два дня стражи схватили десять жителей Ноэля из людей и трех эльфов. Мужчин, под крики их жен, выводили из домов, маги делали воздушную петлю на их руках и вели к лагерю.

Некоторым повезло — их отпустили сразу, других оставили в небольшом доме с солдатами. Некоторые семьи пытались сбежать, но их отлавливали и вели прямо к лордам. Стражи из защитников в течение нескольких дней превратились в строжайший меч правосудия. Эльфам, катамам, людям, которые были одеты в черные плащи с большой эмблемой золотого феникса, старались не попадаться на глаза. С окраин прошли слухи, что посланника людей, который подошел к закрытой границе, убили не задумываясь. Правда потом, на границе, говорили, что человек был пьяным и не являлся посланником, а убила его собственная жена.

В любом случае, стражей начали бояться, а после их появления в доме людям приходилось отпаивать себя настойками и раскладывать по местам разбросанные вещи.

Этой ночью Лорд Тхеро в очередной раз обходил поселение. Завидя его, земледельцы пытались быстрее закрыть дома, а загулявший народ уходил в темноту. Лорд внимательно смотрел по сторонам, отмечая каждое движение и приглядываясь к силуэтам, которые мелькали на фоне костров и огней. Улицы не были людными, но жители Ноэля не спали нормально уже несколько дней — всюду была расставлена стража из людей Ковена и проверенных жителей поселения. Мужчины охотно взялись защищать свои владения от чужаков, потому что не хотели иметь дело со стражами в своем собственном доме или дворе. В целом, все получилось так, как и планировал Келарис. С одной стороны был Ковен, который присматривает за людьми и эльфами, с другой — сами люди, которые следят за своими домами. Так убийцу, если он вновь появится, заметят очень быстро и сразу же схватят те же крестьяне, потому что рассердить Ковен теперь они боятся больше, чем попасться в руки какому-то сумасшедшему.

— Лорд Тхеро! — по узкой дороге в свете огней быстро шел один из стражей. — Лорд, вам бумага из лагеря, лорд Кастол велел передать лично в руки.

Страж отдал наспех запечатанную бумагу Келарису и стал дожидаться, пока тот прочтет и даст свой ответ. В соседних домах начал гаснуть свет, а огни над дорогой засветились еще сильнее. Тем временем лорд внимательно прочитал несколько строчек письма, перечитал еще раз и посмотрел на стража.

— Ты знаешь, что здесь написано?

— Нет, мессир. Я не имею права вскрывать личную переписку.

— Хорошо, возвращайся к лорду Кастолу и скажи, что я сейчас буду. — Келарис немного задумался. — Хотя нет, я прямо сейчас отправлюсь к лорду, ты пойдешь со мной. И смотри по сторонам.

Лорд Тхеро повернулся и уже направился сторону лагеря, как его привлек силуэт, стоявший на пути в нескольких десятках шагов.

— Это что, ребенок? — по голосу лорда можно было понять, что он не на шутку рассердился.

— Не могу ответить, все дети должны быть в доме, — начал оправдываться страж.— Я немедленно его верну.

Лорд рукой преградил путь стражнику, останавливая мага, и направил огни к ребенку. Вместе с ними Келарис стал сам двигаться в его направлении. Уже через несколько шагов стало понятно, что перед магами стоит местный мальчишка лет четырнадцати. Но в отличие от своих сверстников и других жителей Ноэля он не убегал и не хотел спрятаться. В свете круживших огней его лицо стало белого цвета, а сам ребенок дрожал, то ли от страха, то ли от холода.

— Как тебя зовут, мальчик? — как можно мягче спросил лорд, а внутри его начало подниматься недоверие и напряженность. Что-то было не так, и Келарис чувствовал это всем своим нутром.

— Пан-н-нук, в-в-аше преосв-в-в-ященство, — заикаясь, ответил ребенок, выдавливая из себя каждое слово.

— Что ты делаешь здесь в такое время? Ты разве не знаешь, что дети должны быть в доме?

— Я не знаю, лорд.... я.... я.... я не п-помню, — ребенок смотрел прямо в глаза Келарису, но его взгляд был пустым и безжизненным.

— Лорд, позвольте, я заберу его, — в темноте голос стража зазвучал слишком воинственно, но мальчик не обратил на него никакого внимания.

Лорд еще раз оглядел ребенка и кивнул в знак согласия. Казалось, что предчувствие было только у Келариса. Однако, как только мужчина сделал несколько шагов в сторону мальчишки, тот зашатался, упал на колени и закашлял кровью.

Маги подбежали к ребенку, пытаясь положить его на спину, оказать помощь, но вот странно — они не могли найти никаких повреждений. А тем временем ребенок уже начинал задыхаться, так же безразлично смотря на все и даже не стараясь спастись. Келарис возвращал его дыхание всеми возможными способами, за несколько минут вспоминая все, что успел забыть за последние годы. Они влили в мальчишку противоядие, которое носил с собой каждый служитель Ковена, но и это не помогло. Если бы не лорд, мальчик бы уже давно задохнулся, но сейчас он начинал кричать от боли, и его лицо изменилось. Причину боли маги тоже не могли понять. Кровь потекла из глаз ребенка, а на крик из домов начали выходить люди. Панук закричал еще раз, но уже намного сильнее и до боли сжал руку лорда. Сразу после этого маги смогли отчетливо услышать, как с бешеной скоростью забилось его сердце и, вырвавшись из груди, исчезло. То же самое произошло с глазами Панука, но уже после его смерти. На руках лорда лежал очередной окровавленный труп, только теперь Келарис даже не представлял, что делать дальше.

— Что это было, лорд? — спросил в ужасе страж, вытирая окровавленные руки о землю.

Лорд внимательно посмотрел на ребенка, после чего перевел взгляд на мага.

— Как тебя зовут?

— Нича, мессир.

— Заверни его в свой плащ, — начал приходить в себя лорд Тхеро. — Мы привезем его в лагерь и там решим, что делать дальше. И еще, с этого момента ты будешь в моей охране. Пока только мы видели, как все произошло, пусть так и остается. Об этом должен знать только Ковен. Заворачивай! Быстро!

Лорд встал с земли и оглядел людей, которые уже вышли из своих домов, но продолжали держаться на расстоянии.

— Чего встали?! — закричал лорд. — Его отравили, и мы найдем, кто это сделал!

Люди стали переглядываться между собой. Казалось, они готовы разойтись по домам, но из толпы раздался один голос, поддерживаемый одобрительным возгласом остальных.

— Мы хотим знать, кто это!

— Да, кого отравили? — прокричало сразу несколько человек

— За что! — раздался голос какой-то старухи.

Келарис Тхеро не спеша осмотрел толпу, которая с каждой минутой становилась все больше. К желающим узнать, кого отравили, добавились недовольные с вилами и ножами. Теперь движения мага стали плавными и размеренными. Он напоминал крадущегося хищника, который в любой момент способен не только отбить нападение, но и напасть сам, и он готов был к этому нападению, но не хотел до него доводить, подходя все ближе к толпе.

— Отравили мальчишку, — отчеканил лорд. — Панука. Мы узнаем, кто это сделал! Расходитесь!

В толпе закричала какая-то женщина и попыталась подбежать к телу, заботливо завернутому в плащ. За женщиной побежал мужчина.

— Останови их! — скомандовал Келарис.

Перед людьми возникла невидимая, но толстая воздушная стена.

— Ты! Ты должен был охранять их! — мужчина начал уводить мать Панука назад в толпу. В отличие от женщины, ему было понятно, что к ребенку их теперь не пропустят, но он сам отомстит за своего сына, даже если Ковен не сможет найти виновного.

Толпа расступилась, давая проход безутешной матери, но не разошлась. А Келарис прошел стену и вышел вперед.

— Я понимаю вас! Понимаю всех вас! Мы также будем скорбеть по Пануку, как и его родители. Мы пытались его спасти, вы сами видели, как мы пытались! Но у нас не было правильного лекарства. Поэтому, прошу вас, дайте нам уйти. Только тогда убийца будет найден, а Панук похоронен не только по всем традициям, но и как герой, который отдал свою жизнь во благо Ноэлю! — маг старался сделать все, чтобы избежать стычки, и, кажется, ему это удавалось — люди еще не настолько озверели, чтобы не бояться за свои жизни, но через несколько недель все может измениться. — Вы знаете, что мы можем применить силу и пройти, но нам не нужны бессмысленные жертвы, они сейчас никому не нужны!

Люди смотрели с той же жестокостью, но теперь не двигались и не желали нападать на магов. Лорд подумал, что это самое подходящее время, чтобы прорваться, пока кто-то в толпе не изменил своего мнения и по глупости не решил, что сможет справиться с двумя вооруженными стражами, один из которых лорд.

Келарис махнул рукой Ниче, который ничего не понимая, держал на руках сверток, но готов был в любой момент броситься на защиту и выполнить любой приказ лорда. Увидев знак, страж развернулся и направился в сторону лагеря. Толпа расступилась, мать продолжала кричать, но теперь ее успокаивали сразу несколько человек, остальные только с ненавистью смотрели на проходящих мимо магов. Тонкая воздушная стена отделяла их от жителей Ноэля, но этого было достаточно, чтобы спокойно добраться до тропы и не погубить никого из простых людей.

Путь по тропе они проделали в полном молчании. Только один раз они заговорили о случившемся, и разговор этот не был долгим.

— Нужно было дать ему задохнуться, — сказал лорд Тхеро, вторя своим мыслям.

— Вы не знали, что так будет, это было похоже на... — верное слово не хотело приходить на ум.

— На что это было похоже, Нича? На что? — лорд с горечью посмотрел на молчавшего стража. — Вот видишь, ты не знаешь. И я не знаю. Это не было похоже ни на что.

Огни полетели вперед, освещая путь и разбивая сгустившуюся темноту, самую сильную, которая бывает сразу перед рассветом.

— По крайней мере, мы узнали, что остальные ничего не чувствовали, — снова сказал лорд. А страж окончательно понял, что фразы Келариса не требуют ответа.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

До вечера Эдуард не находил себе места. Слишком много забот для одного дня — теперь он выполнял не только свою работу, но и полностью взял на себя работу секретаря. Разобравшись с бумагами, наказав нескольких адептов, переговорив с магистрами и узнав все, что можно было о воинах троллей, магистр взялся за церемонию. С Мелисой прощались в главном зале, где собрались все жители академии. Разговоров было много. Те, кто знал девушку, удивлялись, куда делась ее подруга и эльфы. Другие же просто пытались передать все слухи о смерти адептки.

А юная баронесса лежала на камне, полностью исписанном старинными письменами и рунами, на ее голове сверкала тонкая диадема, а тело было укрыто длинной красной материей, которая стелилась по полу. Никто не желал пышных похорон, но это была традиция для Ковена и его адептов. На радость всем, студентов в стенах академий в последний раз убивали лет триста назад. Так что восстановление всех традиций отняло много времени — магистру пришлось перелистать множество книг и манускриптов, поговорить с самими старыми преподавателями, поднять все архивы, но все равно обратиться за помощью к мадам Дарей.

Церемония длилась долго. Сначала дань отдавали преподаватели и глава академии, только после них — друзья. Вот только друзей оказалось намного меньше, и в зале начало слышаться перешептывание, когда к телу Мелисы смог подойти лишь Лифорд. Он принес небольшой желтый цветок, как знак любви, дружбы и своей скорби. Никто не заметил, как он наклонился над телом и прошептал, что обязательно отомстит.

Церемония завершилась ближе к вечеру. Двое стражей были отправлены встретить барона, двери зала наглухо запечатал сам магистр, а ученики снова зажили своей жизнью. Только Лифорд, когда все закончилось, зашел в кабинет главы академии и попросил разрешения уехать. Магистр не узнавал причины срочного отъезда и не пытался вести долгие разговоры, он сразу вывел несколько строчек на чистом листе и отдал разрешение на выезд с территории Академии.

Теперь же Эдуард готовился к встрече с троллем. О чем хотел поговорить воин Паниши, магистр догадывался, но так и не смог придумать, что воин будет требовать. Однако тролль не заставил себя ждать. В заявленное время, не опоздав ни на минуту, дверь кабинета магистра открылась, и на пороге появился воин. Внешне он ничем не выделялся от остальных троллей, только старался спрятать свои белые полосы на руках. На его выбритой по бокам голове красовался длинный хвост — второй знак отличия, а его огромное тело едва помещалось в дверном проеме.

— Магистр, — сказал тролль, хриплым низким голосом, прямиком направляясь к креслу.

Двигался он быстро, но из-за своих размеров казался неуклюжим, хотя точно таковым не являлся. Эдуард отметил, что обычный болотный цвет кожи троллей у этого был больше серым, а челюсть выступала вперед намного меньше, чем у остальных.

— Я не знаю вашего имени, — ответил магистр.

— Тхаралал, — быстро проговорил воин. — Для меня непонятны все ваши церемонии и приветствия, я хочу сразу рассказать, зачем я здесь.

— Для меня они также непонятны, — улыбнулся магистр. — Я вас внимательно слушаю.

— Сразу скажу, мне жаль. У вас в доме произошло горе, и я сочувствую ему. Но горя будет еще больше — разбилась роза.

— Спасибо вам, Тхаралал. И мы знаем насколько она была ценной. Ее по недоразумению разбил кот нашей адептки, и мы готовы все возместить, чего бы нам это ни стоило.

Магистра перебил громкий смех тролля, словно жители бездны смеялись всем скопом. Он уже приготовился принять любое предложение от воина и даже обменять некоторые ценные вещи академии, но этот смех заставил задуматься о настоящей ценности розы.

— Разбил? — отсмеявшись, спросил тролль, с усердием проговаривая каждое слово. — Розу нельзя разбить. Она не сокровище, а охрана. Если бы мой народ хотел торговаться с вами за разбитую розу, то искусных торговцев у нас больше, чем у эльфов. Мне нужно узнать, что изменилось.

— Подождите, — магистр встал со своего места. — Что значит охрана? И тогда откуда вы узнали, что роза разбита.

— Старейшим сообщил Гериолтаном.

— Он мертв.

— Они увидели его. Я вижу. Он оказался прав.

— Хорошо, допустим. Но от чего она должна охранять и почему ее сделали тролли и привезли к нам?

Воин огляделся по сторонам, попросил налить воды и начал рассказывать, все, что знал сам.

Знал он немного, но на первое время и его знаний должно было хватить. Оказалось, что роза сделана Гериолтаномом не просто так, а по наставлению старейшин и с их помощью. Те старейшины пришли к троллям еще в самом начале объединения земель — девять веков назад, и, как говорил сам Гериолтаном, только ждали подходящего часа. Теперь старейшинами начали называть всех троллей, которые входят в совет. Но начало этому положили неизвестные существа, которые пришли из-за гор. Народ, который никогда не пускал на свои земли чужаков, принял стариков настороженно. Они сразу выделялись среди остальных и казались уродцами: низкий человеческий рост, белая кожа и темные волосы смотрелись странно на фоне серых жителей гор с большими руками и выпирающей челюстью, и, казалось, что любой ребенок троллей может с легкостью переломать чужакам кости.

По своему виду они были похожи на людей, только одеты всегда в длинные и очень легкие балахоны. Народ думал, что жара и холод им безразличны. Тогда тролли пытались узнать, как такого можно достичь, но пришедшие сказали, что скоро их сила иссякнет вместе с остальной. Они были немногословны, но при этом очень вежливо и охотно разговаривали со всеми. Сначала тролли думали, что они люди — отшельники, но и на тех землях о них ничего не слышали. И народ начал бояться. А потом они смогли окончательно убедиться, что путники совершенно иные существа, когда те нашли мастера, которого искали с момента прихода. И мастером оказался Гериолтаном. Тогда еще ребенок, но уже проявляющий себя. Старейшины взялись его обучать искусству, и показали свою магию, которая была намного ближе к эльфийской и намного сильнее магии троллей, но совершенно другой. Они словно могли все, но никогда не действовали без нужды и слишком хорошо владели своей силой.

В свое время, магистр слышал про разделение, но до сих пор не было ни одного упоминания о том, что магия людей, троллей и эльфов чем-то отличалась друг от друга. Но почему-то Тхаралал был в этом уверен, и маг не стал его перебивать.

Он рассказал, что как только старейшины проявили свою силу, к ним начали приходить многое за помощью, потом стали спрашивать советов, и со временем доверили решать семейные дела. Так и появился совет. Он не имел никакой власти, как не имеет и сейчас, но пользовался большим уважением среди троллей.

Однако не прошло и пяти лет, как один из старейшин скончался, через несколько лун за ним ушло еще двое, оставшиеся четверо стали все свое время посвящать Гериолтаному, забыв об остальных, а когда умерли и они, Гериолтаном взялся за дело. Оказалось, что старейшинам не хватило времени, чтобы обучить его окончательно и искусник принялся сам постигать то, что ему было неизвестно. Он делал прекрасные статуи, которые превосходили другие творения троллей, создавал мечи, которые не уступали эльфийским, но не это он пытался создать.

Скала, где он работал, превратилась в плавильню, но работа мастера продолжалась день и ночь. В таком жаре не могли находиться даже тролли: камни у входа раскалились добела, из входа в гору шел дым. Но, как и старейшины, Гериолтаном перестал чувствовать жар и, наконец, создал то, что так было необходимо путникам — розу. Чистейшее стекло черного цвета аккуратно ложилось в золотой обод и оживало.

Когда тролли увидели розу, ее хотели оставить как главное сокровище, но Гериолтаном сказал, что это оружие против зла и оно должно быть на своем месте. Роза зачаровывала, ее пытались заполучить многие. Катамы предложили за нее столько золота, что не только Гериолтаном, но и вся его семья до пятого колена могла не утруждать себя работой и продолжать жить как эльфийские короли. Но Гериолтаном отказался, сказав, что Гиарды никогда не получат ее. Так завещали странники и он исполнит их волю. Место, предназначенное для розы, было одно — строящийся замок в Сивалийском герцогстве.

Его строил Ковен, который тогда только укреплял свои владения, обучал магов различным знаниям и больше был похож на кучку сумасшедших, которые учат на собственные средства всех одаренных детей. Для Ковена это была великая радость, и они настолько уверились в своей нужности, что магистром даже в голову не пришло выяснить, почему Гериолтаном проявил неслыханную щедрость, и как на самом деле ценна эта вещь.

Магистр внимательно слушал Тхаралала, стараясь не перебивать, хотя вопросов было много. Было слышно, что собеседник провел на землях корон ни один год и мог спокойно изъясняться на эфако — общем языке, который тролли, хоть и знали, но не жаловали.

— Признаюсь, все, что вы мне рассказали, довольно необычно и даже больше, оно странно, — начал Эдуард после того, как тролль закончил свой рассказ. — Но таких историй много, даже слишком. На каждую старинную вещь можно найти что-то подобное. И я был уверен, что нечто похожее обязательно найдется и у розы, но я так и не понял, чего тролли хотят от Академии?

— Я вам говорил, — ответил воин также спокойно, как и раньше, но уже с большим напором на каждое слово. — Я говорил. Но я повторю. Роза только охрана, выполнена красиво, но охрана. Нам нужно знать, что изменилось и сделать с этим что-то.

— Хорошо, от чего охраняет роза?

— Никто не знает точно, — сказал тролль, немного подумав. — Старейшины так и не успели сказать Гериолтаному, а он знал только то, что от нее зависит жизнь всего. Мы думаем, она защищает всех от священного леса, но никто не знает. Может, она просто защищает академию, но мы не знаем.

Возражать магистр не стал, оставалось только слушать воина Паниши и узнавать то, что раньше казалось невозможным. Эдуард думал, что же изменилось, но так и не смог точно сказать, на что могла влиять роза. Слишком много важных вещей произошло за последнее время: наследники, восстание, попытка Ковена сохранить свою власть. Возможно, она сдерживала последние попытки восстания, а может, она не имеет к этому отношения, в любом случае, нельзя было просто проигнорировать тролля и сидеть на месте.

— И чего вы хотите от нас? — спросил магистр.

— Мы хотим знать, что произошло после того, как разбилась роза. И если ничего не произошло, то... мы знаем вас как достойного человека из всех, и говорим вам, что готовы выступить вместе, как вы говорите: "плечом к плечу". В любой момент. Мои воины ждут и готовы ко всему, я же останусь в Танаре и хочу знать все, что будет происходить.

— А если мы откажем?

— Тогда вы самый глупый человек из всех. Если сами отказываетесь от армии, которая будет бороться за вас.

Эдуард поправил мантию, которая теперь пережимала горло, обдумывая все сказанное. В кабинете становилось невероятно жарко. Отказываться было глупо, но посвящать троллей в дела, которые касались только Ковена или Академии было еще глупее. Словно прочитав его мысли тролль, с неприсущей ему легкостью, сказал:

— Нам нужно знать, что произойдет или происходит. Остальные: вы, Ковен, люди, эльфы и тем более катамы — нам неинтересны. Мы не вмешивались в ваши дела раньше и не станем этого делать сейчас.

— И как я могу быть в этом уверен?

— Никак. Вам придется верить или не верить нам. Мы все равно будем готовы, но когда вам понадобится помощь, не станем вам помогать, если вы откажетесь. Я думал, люди всегда были рады союзам, даже временным... Магистр, — продолжил тролль через долгую паузу. — У нас есть мастера, торговцы и воины. Я — воин и много говорил с разными жителями, но наш разговор для меня самый долгий и трудный. Поэтому, когда придет время, мы будем охранять себя, но мы хотим встретить врага в самом начале его пути и сразу нанести удар всеми землями, а не бороться поодиночке. Решать вам и Ковену, а меня ждут мои. Кахтех рехепс, магистр.

Несмотря на свой огромный рост и большую массу, тролль с легкостью встал из неудобного кресла и вышел за дверь. В это же время открылась дверь в соседнюю комнату, спрятанная за большим полотном, и на пороге появился Виан.

— Ты все слышал?

— Да, мессир, — ответил он.

Из старика он уже давно превратился в молодого и подтянутого мага: морщины разгладились, борода исчезла, мышцы скрыли кости. У него не было меча или другого оружия, но Виану оно и не требовалось — его магия была абсолютной, а такой маг мог выстоять в любом бою.

— Тогда знаешь, что делать.

Дверь закрылась, а магистр еще немного посидел за столом, размышляя над случившимся, после чего отправился к портрету своего предшественника. Одним движением руки величественный профиль бывшего главы академии был отодвинут в сторону, а из небольшого ящика Эдуард достал бутылку отменного напитка троллей.

— Тролли значит. Попробуем какие вы на вкус, — с недовольством проговорил магистр.

Он открыл бутылку и налил себе бордовой жидкости, один запах которой мог привести непривыкшего человека в состояние забвения. Но как только глава Академии сделал глоток, на пороге, совсем не вовремя, появилась мадам Дарей со свитком в руках.

— Навата, — сказал, скривившись, маг. — Чудные дела творятся, Навата, чудные. Тролли вот, готовятся к войне и как испуганные крысы решили вступить с нами в союз. Кто бы думал, что именно они начнут собирать всех вместе? Такого еще не было. Наследник вот сбежал, прихватив с собой своего брата и будущего стража, адептку убили прямо у меня на глазах, Ковен молчит, а мне угрожали два безумных герцога. Мне! Вы представляете, Навата! Да я здесь их мог убить одним движением, а они мне угрожать вздумали!

Мадам Дарей застыла на пороге как изваяние, даже бронзовые статуи в залах академии проявляли жизни больше, чем она сейчас. Секретарь хотела что-то возразить, но магистр, который все это время упорно смотрел в кубок, как-то странно улыбнулся.

— А знаете, что самое ужасное, моя дорогая? Я пытался уйти, но мне не дали тогда и не дают сейчас. А я ведь хотел уйти. Я говорил, что ничего хорошего от моей жизни здесь не будет. Она мне это говорила! Что мне делать, мадам Дарей, может, вы знаете ответ на этот вопрос?

Секретарь подошла к столу.

— Господин магистр, — начала она уверенным тоном. — Я прошу вас. Не знаю, что произошло, но возьмите себя в руки. И если вам так сильно хочется мне рассказать, то рассказывайте, но держите себя в руках.

Эдуард посмотрел на нее оценивающе, усмехнулся и начал пересказывать все, что произошло в стенах его кабинета. Он поделился и своими опасениями, что в Ноэле на самом деле не восстание, а борьба теней, и каждое новое происшествие в стенах замка и на территории земель — очередное тому доказательство. И пока все земли спокойно спят, надеясь на Ковен, тролли уже начали готовиться к войне, они оказали умнее всех, но идут их воины не в Ковен и не к границам, а засели здесь, под обеспечением Академии, а именно Эдуарда Фамитье.

Магистр не рассказал секретарю про убийство послов двух герцогств, но рассказал, что отправил своих людей следить за беглецами, особенно выделяя слово "пока".

— Эдуард, и чего вы от них ожидаете? — спросила мадам Дарей.

— Всего, чего угодно. Надеюсь, они не наделают глупостей. А пока мне нужно узнать, кто именно так сильно желал наследнику смерти, что готов был восстать против Ковена, — его голос стал еще тише.

— И кто мог хотеть убить наследника?

— У меня есть одно предположение. Но если это так, то мне очень жаль мальчика, и я не хотел бы пропустить нужный момент, чтобы помочь ему. Но здесь еще много вопросов. Что вы нашли? Зачем-то же вы сюда приходили.

— Да, — секретарь аккуратно достала свиток и разложила его на столе. — Здесь я нашла некоторые записи катамов. Они не самые полные, но это пока единственное, что я сама смогла найти. Если бы вы дали мне людей: магистров или адептов...

— Это исключено.

— Так вот, судя по записям, катамы действительно не просто перебирали книги и искали важные и ценные, а искали определенные книги и свитки. Все выглядит так, словно они отбирали самые древние фолианты и определяли их ценность и важность для нас. В целом, так оно и было, но вместе с этим они пытались обнаружить книги древних про кристаллы и павшую империю.

— Эдиар?

— Да, но как вы догадались? — удивилась секретарь.

— В моих стенах... прямо под моим носом... Это старинная легенда, которая никому не была интересна. Мне про нее рассказывала одна женщина...

— Она? — Навата сама испугалась своих слов и надеялась, что магистр не заметит, как секретарь встревает в то, что ее не касается. Но Эдуард заметил, однако не придал этому особого значения.

— Да, она. Она рассказала мне эту легенду, и, честно признаюсь, ничего необычного в ней не было. Про священный лес рассказывали вещи и хуже, эта отличалась только отсутствием священного леса.

— И почему ею могли так заинтересоваться катамы?

Магистр задумался.

— Насколько я помню, там было вмешательство Альтамы, которая спасла только одного человека в империи. И, кажется, лес закрылся, чтобы что-то спасти. Но от кого и почему я не знаю.

Эдуарду не понравилось, что уже второй раз за один день все разговоры сводились к священному лесу. Он чувствовал, что происходит что-то, чего он пока не может понять. Однако самое страшное он видел не в этом, а в том, что ни у кого нет точных знаний, по крайней мере, тролли, катамы и Ковен ими не обладают, люди вообще не видят дальше своего носа, а те, кто видит, уже давно собраны в Ковене. Остаются эльфы, но они твердо уверены в восстании на своей земле.

— Навата, как вы думаете, может ли наш мир настолько сойти сума, что жители разных его концов начинают верить в одну легенду?

— Вообще возможно, но только если этот мир думает общим разумом. А у нас такого разума нет... Или есть?

— Или есть...

Эдуард быстро схватил свиток, который принесла секретарь, и сам отправился в библиотеку.

Глава 5. Визит в Адарию

Соединенное королевство Танар. Герцогство Адарийское.

Беглецы прибыли на земли герцогского замка в полдень, измученные от долгого перехода и мечтающие лишь о постели и еде. Они надеялись пройти к воротам незамеченными: сливаясь с толпой, без лишних вопросов охраны. Но еще на подходе к землям стало заметно, что дворы, дома и поля были пусты, а стены замка покрывали знамена и черная ткань.

— Что происходит? — спросила Хелена.

Всю дорогу она крепко держалась за Алавира и только сейчас смогла опустить руки и немного расслабиться. Но тот не удостоил девушку ответом, он лишь присмотрелся к холму впереди, где возвышался замок, разрезая своими башнями грозовые облака. Эльф устал, но усталость превратилась в страх перед герцогством, его суровой охраной и, по слухам, жестоким правителем. Впереди была неизвестность, а позади тенью шла смерть от руки того, кого он всю жизнь считал своим идеалом. Он смел лишь надеяться, что все образуется: герцог примет просьбу, а, может, и мольбу наследного принца, а брат поможет выбраться из западни и не даст умереть. Сказать было нечего, оставалось только молчать и действовать, ничего не объясняя и без тени сомнения, чтобы все остальные были уверены в нем до последнего. Алавир махнул рукой и в этот же момент конь бастарда сорвался со своего места и понес всадника в сторону темного замка.

Хелена даже не заметила, как они смогли понять друг друга, наблюдая лишь удаляющуюся в сторону домов фигуру. Дарлана не было около часа. Он появился с другой стороны, спешившись и выводя коня из леса, и по лицу бастарда можно было судить, что возвращается он с дурными новостями.

— У них траур, — сказал эльф.— В замок никого не пустят, пока герцог не попрощается со своим братом, а тело только привезли. Всех пришлых выгоняют сразу. Что будем делать?

Алавир снова посмотрел на дорогу и замок впереди. Он понимал, что другого шанса уйти от преследования у них не будет, и если не попасть в Адарию сегодня, то, возможно, они уже не попадут туда никогда.

— Мы должны попасть туда сегодня.

— Тогда не будем терять времени, — произнес Дарлан и снова запрыгнул в седло. — Чего вы ждете?

Хелена

К воротам они подъезжали в полном молчании, внимательно наблюдая за происходящим. У ворот толпились люди, Хелена сразу поняла, что многие из них были не из этих мест, но все равно пытались попасть за стены под любым предлогом. Да и сам замок выглядел весьма странно. Он не был похож на обычные замки герцогств: его стены выглядели намного толще, дворы больше, и он больше напоминал маленький, но развитый город, чем-то очень похожий на Сивалию.

— Я тебе что сказал! — прокричал стражник женщине в лохмотьях, ползающей на коленях.

Он стоял на стене замка, угрожая всем расправой, а внизу толпилось все больше и больше людей, кто пеший, кто на лошадях или с повозками. Невероятных размеров железные ворота, казалось, готовы в любую минуту опуститься, уничтожив всех, кто стоял под ними. Другие стражники, уже на земле, обыскивали получивших разрешение пройти замковую стену, а люди кричали, расталкивали друг друга, кашляли от поднятой в воздух пыли и шли вперед. Хелене показалось, что это паломничество не имеет конца, и в герцогство пришли все нищие, воры и торговцы Соединенного королевства.

— Пошли вон отсюда, попрошайки! У хозяина траур, всякую мразь пускать не велено!

Несколько человек в лохмотьях, под крики остальных, попытались пробраться через охрану, но стражники отгоняли всех, кто не смог получить разрешение. Когда сразу около десяти мужчин кинулись к воротам, солдаты достали оружие, на деле показывая наказание для любого, кто ослушается.

— Что они делают? — не выдержала Хелена, когда меч стражника прошелся по руке одного из мужчин. Тот отскочил в сторону, и тонкая струйка крови потекла на песок. Девушке захотелось уехать, но эльфы и с места не сдвинулись, продолжая с безразличием наблюдать за творившейся вакханалией.

— Думаю, что смерть одного из наследников заставила думать, что власть в Адарийском герцогстве пошатнулась, — ответил Дарлан.

— А такое возможно?

— Возможно. Но не здесь. Думаю, Эдгару Адарийскому безразлична смерть брата.

Хелена заметила, как наследник недовольно посмотрел на Дарлана и сразу откинул капюшон, чтобы все увидели его происхождение.

— Ты! — крикнул Алавир, когда стычка стражей с попрошайками грозила стать еще кровопролитнее. — Доложи, что прибыл маг Ковена, чтобы заключить мир и выполнить условия!

— Ты с ума сошел? Какой маг Ковена? — прошептала в спину Хелена, когда стражник, растеряв всю гордость, достоинство и забыв про флагшток, кинулся со всех ног докладывать о визите.

— Мир мы в любом случае собирались заключать, а ворота они откроют, можешь не переживать. Чего это тебя так взволновало? — также тихо ответил Алавир. — Или у тебя разрешение есть на проезд в Адарию?

— Зачем всем знать, откуда мы?

— Они ничего не сделают. Да и выбора у нас нет.

— Вообще-то она права, — возникла неожиданная поддержка в лице фамильяра, высунувшегося из сумки на седле Дарлана. — Они могут взять нас в плен, потребовать подтверждения, что перед ними маг от Ковена или что-нибудь еще.

— Да, — снова добавила девушка. — Мы же не знаем, как они хотели вас пленить, может они сейчас поймут, кто мы, схватят и будут пытать. И мир можно сразу заключить и условий другой стороны принимать не надо. Об этом ваше высочество не подумало?!

— Ты уверена, что не хочешь стать стражем? — усмехнулся Дарлан, не поворачивая головы в ее сторону, а продолжая смотреть на ворота. Но Хелене показалось, что он спрашивает совершенно серьезно. — Методы их ты уже хорошо изучила. Но это не стражи, а обычные люди. Эти не способны самостоятельно на такие поступки и решения.

Девушка только покачала головой. Она неоднократно слышала, что эльфы считают остальных глупыми, в основном, из-за небольшого срока жизни, за который они, по мнению "высшей расы", не могут ничего осознать. Вот только она еще никогда не сталкивалась с таким открытым призрением. В академии и люди, и эльфы были равны, а магистров уважали вне зависимости от их происхождения и рода. Все же, прав был кот, когда говорил, что стражи всегда будут в почете, даже если среди них есть самые омерзительные и недалекие существа. Это странно, но гордость вспыхнула внутри маленьким огоньком и снова погасла. К тому же, она ожидала такого от Алавира, но никак не от Дарлана, который всегда с уважением относился к остальным. Ей казалось, что что-то позволило ему стать намного честнее других представителей своего народа, спокойно открывать свои чувства и эмоции другим и не стесняться их. Возможно, это сказалось незаконное рождение, может, воспитание, но Дарлан всегда был другим. Но в эту минуту он, как никогда, походил на своего брата.

Ворота распахнулись, и навстречу выехал высокий мужчина в сопровождении солдат и одного мага. Адептка сразу поняла, что встретить гостей из Ковена вышел сам герцог. Об этом говорило все в его движениях, виде, взгляде. Народ, столпившийся возле стены после признания Алавира, начал падать на колени, прося о возможности войти, но герцог молчал и двигался прямо к магам.

— Маг? — в отличие от Хелены, Дарлан заметил совершенно другое. — Откуда в герцогстве маг?

— Среди людей есть вольные маги, — ответил кот, высунувшись из мешка. — Обычно с приобретенным даром, но приобретенным уже слишком поздно, чтобы попасть в академию. Они дешево обходятся герцогам, говорят, даже король не брезгует иметь с ними дело.

Герцог приблизился на достаточное расстояние, чтобы хорошо слышать все, о чем будут говорить эльфы, но не подвергать себя опасности. Бежать уже было некуда: вокруг замка расстилался лес, а где не было леса, плотно стояли дома и дворы.

— Мне сказали, что ты хочешь принять мои условия! — прокричал герцог, не замечая толпу, оттесняемую охраной.

Он был одет в черный бархат, который носили во время траура, среди темных волос переливалась серебром корона, а его лицо казалось созданным скульптором из чистейшего мрамора. Ему словно и неважны были условия, вместе с предлагаемым миром и гостями. Он держался величественно, его взгляд был направлен на наследника, а руки крепко сжимали поводья, готовые в любой момент заставить лошадь двигаться. Хелене показалось, что перед ней самый прекрасный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала. Видя герцога, который способен сам сжечь свою землю вместе с ее людьми, Алавир вновь начал сомневаться в правильности своего решения.

— Ты не хочешь пригласить путников войти?

Герцогский конь, не желал стоять на месте, делал шаги то в одну сторону, то в другую, но его хозяин не отводил взгляда от гостей. Вокруг все нарастал гул людских голосов, однако герцог не спешил давать ответ, продолжая наблюдать за наследником и его свитой. Хелене показалось, что перед тем, как он снова заговорил, прошла целая вечность. Его голос не дрожал, он держался уверенно и сильно, как истинных хозяин своих земель.

— Проходи. Кто бы ты ни был, — ответил герцог. — Вас встретят. После прощания с моим братом, и я встречусь с вами, и только тогда мы будем говорить.

Эдгар постоял еще немного, затем повернул коня и галопом направил его в замок, минуя стражей и охрану ворот. Под недовольные крики толпы ворота прошли и путники, опустив головы и снова накинув капюшоны. Из-за близости людей им пришлось спешиться и медленно вести за собой лошадей. Кот спрятался в мешке на плече Хелены и теперь только недовольно ворчал что-то из своего укрытия.

А за стенами замка путников встретил огромный двор, шатры и снова толпа, но уже местных жителей, которые пришли проститься с братом своего герцога. Первая стена, как и думала Хелена, находилась на большом расстоянии от самого замка, пряча за собой целый город со своими улицами, домами в несколько этажей, трактирами и даже парком. Это место казалось царством запахов, пыли и криков — место, где люди преданы только герцогу, а их правитель охраняет своих, но безжалостен к любому, кто нарушит его покой. Эдгар Адарийский был не только хозяином, он был богом на этих землях. Разрешение жить в Адарии, было невозможно получить просто так и, порой, за него платили невероятное количество золотых, охрана ворот была выбрана лично герцогом, и он знал каждого своего верного слугу и всех своих командиров. Торговцы и ремесленники несли Эдгару дары, за которое просили лишь покровительство, обычные люди молились Великой матери, чтобы род герцога продолжился, и даже наемники чтили законы Адарии. Говорили, что с наемниками у герцога были собственные договоренности, еще со времен, когда он жил на землях отшельников, лишенный наследства по велению своего отца.

— Невероятно, — не выдержала Хелена, рассматривая дома и лавки, попадающиеся на пути. — А дальше... это что, еще одна стена?

— Да, — ответил Дарлан, настолько же удивленный. — Никогда раньше такого не встречал. Это очень старое эльфийское строение, когда не только правящая семья, но и ближайший город были окружены защитной стеной... несколькими стенами.

— Так значит, это герцогство принадлежало эльфам?

— Так считается, — встрял в разговор Алавир, пытаясь предупредить все рассказы брата. — Мы так считаем, они считают по-другому. Раньше мы хотели забрать то, что принадлежит нам по праву, но теперь только охраняем свою границу, которую постоянно нарушают.

— Но эльфов видели на территории герцогства.

— Не говори того, чего не знаешь — резко оборвал ее Алавир. — Если наши границы не совпадают, то Адария должна быть рада, что они не прошли по ее центру.

— Послушай, если ты собираешься так говорить с герцогом...

— Не стоит, — остановил девушку Дарлан, подходя ближе, так, чтобы наследник ничего не услышал.

Хелена замолчала, прекрасно понимая, что сейчас все разговоры с наследником бессмысленны. Хотя внутри она готова была его убить, или умолять герцога оставить ее здесь, чтобы больше никогда не общаться с эльфами. Да и напряжение брало свое. Адептка даже попыталась понять, на какой же все-таки прием рассчитывали ее спутники, и уж не решили ли эльфы, что люди настолько глупы, что сразу сдадутся и выполнят все условия от одних угроз. Она откровенно испугалась своим мыслям, когда вспомнила, как наследника неоднократно называли мальчишкой. Возможно, он действительно не знает, что делать. По крайней мере, его отец не стал нападать на герцогство, а тихо ведет небольшую битву за границы, не принимая в ней участия. Король Танара не нарушает своих обязательств, а только дает ограниченную власть герцогам. Лорды Ковена не требуют чего-либо от земель, хотя упорно насаждают свои правила. И среди этого только они вчетвером пришли прямо в руки врагу, и будут открыто диктовать свои условия. Из нерадостных мыслей вырвал кот, который высунулся из сумки и принялся звать хозяйку.

— О чем задумалась?

— Не знаю, нам эльфы кажутся такими умными и... опытными. Но сейчас я вижу, что Алавир понятия не имеет, что делать. Может, они уже мертвы, только сами этого не знают, и я должна буду умереть вместе с ними?

— А ты им веришь?

— Нет.

Герцогская охрана подтолкнула девушку вперед и та чуть не упала, споткнувшись о небольшой камень на мостовой.

— Аккуратней! За каждую царапину на ней будете лично отвечать перед Ковеном! — сказал Алавир, обернувшись и не замедляя шага.

— Мои поздравления, госпожа, — кот важно задрал голову, а на его морде можно было заметить легкую ухмылку. — Теперь вы под защитой эльфов, не каждый человек такого достоин, я бы даже сказал, еще никто не удостаивался такой чести. Очень интересно.

— Замолчи. Он бы себя защитил, а я уж как-нибудь сама справлюсь.

— Справится она...

— Замолчи! — еще раз прошептала адептка, когда они поднялись на последние ступени, ведущие к воротам замка.

Строение пугало своим величием, и Хелена невольно задумалась, что эльфы все-таки правы. Как бы она ни любила людей, но верить в то, что это построено их руками, может только глупец. Казалось, шпили замка разрезали собой небо, на окнах красовались необыкновенные витражи, а камни настолько сильно прилегали друг к другу и настолько идеально подходили, что даже самые опытные обитатели гор не смогли бы забраться по этой стене.

— И как вы смогли отдать такую красоту? — удивление Хелены казалось безграничным.

— Это долгая история, — с сожалением ответил Дарлан. — Но могу точно тебе сказать, что не в войне.

Стража распахнула двери, а впереди показался огромный портал, который вел в первый зал замка. Величие этого места было во всем, но люди не так хорошо за ним ухаживали, чтобы оно смогло сохранить свой первозданный облик. Проходя по длинному коридору, где каждый шаг отражался глухим эхом от больших сводов и стен, Хелена чувствовала себя всего лишь крупицей в огромных песках бесконечного времени. Однако пыль, грязь и подтеки делали свое дело. Орнамент на стенах был едва различим, краски поблекли, а части стен в некоторых местах просто развалились.

Кот внимательно наблюдал сквозь маленькую дырочку в мешке. Только он, в отличие от своей хозяйки, смотрел не на местные красоты, а на лазейки, благодаря которым можно было бы сбежать из замка. Он заметил несколько: прохудившаяся стена с одной стороны, но хозяйка бы в эту щель не пролезла, несколько дверей, странное углубление возле главной стены, где стояли несколько охранников. В целом, возможность сбежать была. Сразу понятно, что, несмотря на воинственность герцога, пленных здесь держать не приходилось, то ли их сразу убивали, то ли не брали вообще. А зря, так просто никогда не поймешь, где самые слабые места дома. Нужно было еще заглянуть в подземелья, если они останутся надолго.

От созерцания замка Хелену отвлек вид эльфов. За это утро она уже слышала, что думает Алавир о людях, сейчас же смогла увидеть все его отношение, которое сквозило в жестах, взгляде и походке. Наследник словно находился в своем доме и чувствовал себя здесь хозяином, чьи слуги не смогли подготовиться к его приезду. Что удивило девушку еще больше — Дарлан вел себя также, отчаянно пытаясь скрыть свою неприязнь.

Внезапно к охране присоединилось еще восемь человек, которые стали по двум сторонам, а гостеприимство больше начало походить на конвой. Хелена занервничала, но по виду эльфов нельзя было сказать, что они недовольны этими изменениями. Несколько минут все двигались по коридору в напряженной тишине, но, миновав еще один портал, один из охранников вышел перед гостями и жестом показал следовать в зал. Обычная вежливость от слуг, к которой так все привыкли, сыграла злую шутку — охрана замка исчезла, а двери зала захлопнулись.

— Что случилось? — выкрикнула Хелена, подбежав к двери в попытке ее открыть.

— Это странно, но ты оказалась права, — ответил Алавир, окидывая взглядом помещение.

Дарлан отодвинул девушку от двери и стал пробовать открыть проход с помощью магии, но ничего не получалось. Он расходовал свои силы аккуратно, словно ожидая чего-то, и на второй попытке пробиться его остановил громкий крик Алавира: "Все в центр!".

Дарлан схватил Хелену за рукав и резким движением потянул к месту, где стоял его брат. Кот одним махом перепрыгнул большую часть зала, оказываясь у ног Алавира. Не успели его лапы коснуться каменного пола, как в стенах раздался звон и треск, а вокруг гостей опустились ржавые железные прутья высотой в два человеческого роста и с причудливым узором. Пространства оставалось еще много, а верх своеобразной клетки ни чем не был закрыт, поэтому, при желании, из нее мог вылезти даже ребенок.

— Это ловушка! — закричала Хелена, искренне не понимая, для чего они все побежали в центр и сами привели себя в западню.

— Подожди, — резко произнес Дарлан, удерживая ее на месте и прижав к себе.

В стенах в очередной раз послышался треск, но уже более отчетливый и устрашающий. Девушка слышала, что звенели проржавевшие цепи, которые временами где-то заклинивало. В этот же момент пол вокруг клетки начал уходить вниз, образуя одну большую пропасть.

— А не дурно, — почему-то улыбнулся Алавир, чем вызвал только раздражение Хелены, Дарлан же сильнее прижал ее.

— Что не дурно? — прокричала девушка, стараясь вырваться из хватки эльфа, чтобы ее услышали. — Вы что с ума здесь все сошли? Что происходит? Что это?

— Тюрьма, — спокойно ответил Дарлан.

— Как?! Мы в самом центре замка?!

— При желании, тюрьму можно устроить где угодно. А места для развлечений как никакие подходят под камеры пыток, — ответил Алавир, зачем-то раскладывая свой плащ на холодном полу и садясь на него.

— Я не понимаю...

— Это эльфийский замок, однозначно, — произнес наследник. — В этой бездне, которая сейчас появляется вокруг нас, бушует стихия. Иногда вода, иногда огонь, бывает, что рождается ураган и только один раз за все время мы могли наблюдать, как зарождается жизнь. Невероятное зрелище, и не каждому дано его увидеть, только самым почетным гостям. Но стихия в руках людей умерла, и теперь пол просто скрывает невероятно глубокую яму — идеальная тюрьма, сбежать просто невозможно.

Хелена нервно огляделась по сторонам, больше не вырываясь. Вокруг их небольшой круглой клетки зиял провал, дна которого не было видно. Здесь не было даже тонкой полоски, по которой можно пройти.

— До вечера у нас много времени, — продолжил Алавир. — Располагайтесь. Здесь удивительный потолок — его еще не успели испортить.

— Не дотянулись, — усмехнулся Дарлан, подняв голову вверх и разглядывая своды. — Успокойся, — прошептал он Хелене. — Пожалуйста, все будет хорошо, я не дам тебя в обиду. Садись.

Он разомкнул руки и снял свой плащ, раскладывая его на полу также, как Алавир.

Сам зал можно было пересечь за полсотни шагов, но, когда решетка поднялась, сделать можно было не больше десяти. Ходить по кругу рядом с пропастью Хелене не хотелось, поэтому она решила последовать примеру эльфов. От предложения Дарлана она отказалась, расстелив собственную накидку и садясь, беря на руки кота.

— Действительно красиво, — произнесла она через какое-то время, поднимая голову и разглядывая настоящее великолепие, созданное древними мастерами.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия.

День приближался к концу, но магистр все не покидали стены библиотеки. Уже несколько часов мадам Дарей пыталась безуспешно выяснить, что же все-таки так сильно хочет найти глава Академии, но ни одна ее попытка не увенчалась успехом. Эдуарда словно подменили. Магистров, которые приходили к нему, выполняя свои обязанности, он сразу отсылал, стражам, которые сообщили о прибытии барона и начале церемонии, глава Академии сказал, передать самые искренние соболезнования отцу и попросить простить его отсутствие, а перед кухаркой, которая хотела рассказать о проблеме, просто захлопнулась дверь.

— Господин магистр, — секретарь закрыла собой очередную стопку книг, за которую хотел приняться маг. — При всем уважении, либо вы мне сейчас скажете, что происходит, либо мне придется написать в Ковен.

— Навата, прошу вас, успокойтесь.

Магистр не отрывался от книг, но все же продолжал разговаривать со своим секретарем.

— Вы сами сказали, что все не могут одновременно поверить в одну легенду. По крайней мере, что-то будет отличаться. Но основа. Она должна быть одинаковой, понимаете?

— Если честно, то не очень.

— Империя вместо леса. Это есть во всех рассказах, кто бы ни говорил: эльфы, тролли, катамы. Она и есть основа, которая соединяет. Но и это не главное.

— А что же?

— То, что всех объединяет сейчас — Ковен.

— Ковен? Господин магистр, вы меня совсем запутали, при чем здесь Ковен?

— В том то и дело, что он здесь совершенно не при чем. Он хранитель знаний, которые так сильно нужны всем остальным.

— Простите, но вы меня пугаете, то, что вы говорите и так всем известно.

— Да, но мы всегда считали, что храним историю и защищаем мир, но если мы прячем ее, — его взгляд бегал из стороны в сторону, а разум словно помутился, именно так казалось секретарю, когда она смотрела на лицо мага. — Вспомните, Ковен создали все вместе. Все народы. Только сейчас оказалось, что здесь больше людей. Сами того не подозревая, мы спрятали главные наши знания — для чего мы есть, поэтому у всех есть только небольшие отголоски. И если воин Паниши прав, то от нас будут требовать то, что мы обязаны знать. Мы сами загнали себя в тупик, хотя у нас есть все, что необходимо. Поэтому катамы и пришли сюда, они не знали точно, они не маги, но чувствовали это.

Секретарь испуганно отстранилась от магистра, решая, что ей делать дальше, и нужна ли главе Академии помощь.

— Мадам Дарей. Ковен был создан пятью лордами — поверенными пятерых народов.

— И вы хотите сказать, что тот самый общий разум и есть Ковен.

— Нет, что вы, — нервно отмахнулся он, как от глупого адепта. — Я говорю, что Ковен сейчас творит только от своего имени. Но тогда.... именно тогда это было единственное и самое главное общее дело.

— То есть катамы не там искали.

— Наконец-то Навата, я уже начинал думать, что вас нужно заново обучать. Они искали кусочки одной легенды из разных уголков. Они искали, что значит Эдиар, защитные предметы, кристаллы, они пытались собрать одну непонятную и противоречивую историю, вместо того, чтобы искать того, кто эту легенду создал. Единственную настоящую историю, которая есть. Если это все правда, то главная охрана — это мы. И именно у нас должны быть все сведения о том, что нужно делать.

Секретарь покачала головой.

— Эдуард, легенды не создаются так просто.

— Да, поэтому у всех народов они разные, иногда похожие, но все равно разные. А здесь четыре народа одинаково говорят об одном месте. И единственный их совместное творение защищает именно его.

— Но тогда почему катамы не подумали о Ковене, когда находились прямо внутри?

— Это общая трагедия, мадам Дарей. Для того чтобы что-то увидеть, нужно смотреть на все одинаково. Невозможно заметить драгоценный камень в сточной канаве, отворачиваясь от нее. Они не могли поверить, что ненавистный им Ковен настолько важен.

Секретарь отошла от стола, решив не мешать магистру делать свое дело. А глава Академии снова взялся за книги. Навата уже подходила к дверям, как вдруг остановилась и о чем-то задумалась.

— Господин магистр, — нерешительно сказала она, берясь за железную ручку.

— Да, — Эдуард не отрывался от чтения.

— А вы тоже не там ищите.

— О чем вы? — удивление на лице магистра заставило мадам Дарей улыбнуться.

— Здесь нет ничего про Ковен — катамы постарались. Все наши книги и записи лордов находятся в малом зале, где еще работала Риар.

Магистр отложил список в сторону.

— Забавное совпадение, — произнесла секретарь и вышла за дверь.

Соединенное королевство Танар. Адарийское герцогство.

Сколько прошло времени в заключении никто не знал. Но спина Хелены начала сильно болеть, а ноги затекли. Она попыталась лечь, однако стало еще хуже. Филипп старался помочь своей хозяйке, но и его усилия оказались тщетными, а обстановка становилась невыносимой. Про себя Хелена радовалась, что Алавир и Дарлан делают вид, будто все происходящее им совершенно безразлично. Она знала, что это не так, но гораздо приятнее было рядом с собой видеть спокойные лица. Их уверенность передавалась ей и помогала не пасть духом. Дарлан иногда смотрел в ее сторону, улыбался, задавал глупые вопросы, но затем сам вытянулся на полу и закрыл глаза.

Несмотря на то, что окон в комнате не было, а свет шел только от нескольких лампад, наступившая не улице темнота ощущалась. Голоса стали отчетливее, исчез привычный гул в коридорах замка, а в наступившей тишине стало сильнее слышаться дыхание.

— Вы спите? — спросила полушепотом в пустоту Хелена.

— Можно и так сказать, — ответил уставшим голосом Алавир. — Неизвестно, когда еще будет такая возможность.

— Ты бы тоже поспала, — послышался голос Дарлана. — Скоро придет герцог, тогда точно не до сна будет. А люди слишком слабые, чтобы выносить столько времени бодрствуя.

— Люди слабые, люди глупые, люди слепые, люди не чувствуют, не знают, не могут... Что еще ты хочешь сказать о моей расе, эльф?

— Хелена...

— Нет, говори. Я тебя внимательно слушаю. Может, сейчас ты выскажешь все и успокоишься?

Послышался смешок наследника.

— Я не хотел тебя обидеть, — сказал Дарлан. — Ты маг, а люди...

— Что люди?!

— Прости. Я просто не хотел тебя обидеть. Мне действительно жаль.

Хелена вздохнула.

— Ты уверен, что герцог придет сегодня? — спросила она, понимая, что еще немного в таком заключении, и она точно сойдет с ума.

— А что, ты думала, мага Ковена здесь будут держать до конца его долгой жизни без еды, воды и других нужд? Это открытый конфликт, — ответил вместо Дерлана наследник.

— Но они просили Ковен...

— Ковен может позволить конфликтовать, герцогство нет. Чему тебя вообще учили?

Словно в подтверждение слов эльфа, двери распахнулись, и в небольшой полоске света появился герцог Адарийский. Он выглядел также как и утром: та же одежда, тот же настрой и та же гордость в каждом взгляде и движении. Хелена подумала, что он вполне может конкурировать с эльфами и является прекрасным представителем своего народа. Если бы все были такими, или хотя бы выглядели так, то мало кто смог бы назвать людей жалкими и никчемными. Герцог мог быть кем угодно, но он точно не был жалок, даже в своем горе.

Хелена смотрела на то, как мужчина обходит зал по небольшой полосе пола, создающейся у него под ногами и исчезающей после каждого шага, и внимательно следит за движениями своих пленников. Удивительная магия. Он не боялся, не пытался загнать их в угол или заставить что-то сделать, он просто точно оценивал свои силы. Ей безумно захотелось, чтобы этот мужчина заметил ее, заговорил с ней, сказал хоть слово, и она опустила глаза, чтобы больше никто не заметил восхищенного взгляда.

— Вы не маги Ковена, -произнес он так, словно это был приговор.

— Нет, — Алавир встал. — Перед тобой единственный наследник Туремо, принц Сидара. Кажется, ты хотел меня пленить? Будем считать, что у тебя получилось.

— Мне нравится сегодняшний вечер, — рассмеялся герцог. — Мой брат все же добился своего, пусть наградит его Альтама за его труды. И зачем вы пришли сюда?

-Да будет тебе известно, Эдгар, что мы также не хотим войны между нашими землями, и даже готовы пожертвовать их спорную часть людям. Конечно, не просто так. Мы можем все обсудить.

Герцог внимательно посмотрел на наследника и спокойно вышел из зала. К удивлению Хелены, эльф остался стоять на месте и даже не шевельнулся. Она могла долго наблюдать эту картину, после чего дверь снова открылась, а Эдгар подошел к клетке.

— Я согласен на мир, — произнес он.

— Тогда почему мы все еще здесь? — спросил Дарлан.

— У меня есть условия. Очень простые. Да и вы, я думаю, не из страха продолжения резни хотите заключить договор.

Теперь прямо за спиной Алавира расположился Дарлан, поднявшийся со своего места.

— Так и чего же вы хотите, господин Эдгар? — спросил эльф, он бы и хотел разговаривать иначе, но больше не мог этого делать. Это заставляло Алавира нервничать. Вот только герцог никак не отреагировал на обращение и продолжил, словно бы и не услышал окончания вопроса.

— Ваше Высочество, — это было уже второе упоминание титула за один день, и эльф отметил, что такое упоминание еще ничего хорошего не приносило. — В первую очередь, я хочу знать вашу просьбу, если я не смогу выполнить ее, то и дальнейшие разговоры не имеют смысла, — герцог сделал несколько шагов в сторону, чтобы лучше видеть лицо эльфа. — Я думаю, в противном случае вы просто останетесь здесь. Так что просите аккуратно.

— Мы не просим, — резко ответил Алавир.

— Приказывать вы тоже не можете. Я же предлагаю взаимный обмен и обмен на моих условиях. Насколько я понял, ваш отец даже не знает о том, что вы здесь.

Хелена видела, как эльф немного отстранился, не понимая, откуда герцог это узнал.

— Это не имеет значения, наш уговор, если мы сможем договориться, будет исполнен, — произнес с вызовом наследник.

— Тогда я вас слушаю.

Алавир раздумывал недолго. Хелена не знала, что так повлияло на него. Возможно, клетка, а может, тон самого герцога, но ответа не пришлось ждать.

— Нам нужны послы от ваших земель высшего ранга.

Герцог удивился. Он даже не постарался скрыть, что просьба эльфа его заинтриговала.

— И зачем вам мои послы?

— Нам нужен закрытый путь в Сидар, чтобы никто не смог узнать или проследить за нами, — продолжил эльф. — Посольство должно отправиться к королю в ближайшее время. Главное, чтобы оно было неприкосновенно. Когда мы сможем дойти до Сидара, я поговорю с отцом, и на границах настанет мир в знак нашей благодарности.

Эдгар смотрел на Алавира, пытаясь понять, насколько серьезно то, что он только что сказал. Но не найдя причин считать это шуткой, задумался. Хелене показалось, что еще ничего в своей жизни она не ждала сильнее, так напряженно прислушиваясь к дыханию, чем ответа этого герцога. Даже решение об ее наказаниях или зачислении давалось легче, хотя там она точно знала, что может быть дальше. Здесь же она не была уверена, доживет ли до следующего утра. Но, наконец, герцог заговорил, вот только голос его казался разочарованным.

— Значит, бежите. В страхе, пытаясь найти охрану в лице своих врагов. Что ж, за ваше спасение мало мира, — сказал Эдгар, взвешивая каждое слово.

— И чего же герцог Адарийский хочет больше, чем мир, за который вы столько боролись и даже готовы были взять меня в заложники?

— И даже взяли в заложники, — прошептала Хелена, поймав на себе недовольный взгляд Дарлана.

— Голову Фолация и его земли, — по тону герцога создавалось впечатление, что Эдгар потребовал от эльфов выкуп в несколько золотых, а не законные земли другого герцога и его убийство в придачу.

Теперь настал черед удивляться Алавиру.

— Герцог, вы понимаете, о чем просите? — с ужасом произнес наследник. — Как мы должны это сделать? Мы говорили о прекращении конфликтов, а не о начале войны.

— Я думаю, герцог знает точно, чего он хочет, и мир в эти планы не входит, — хладнокровно произнес Дарлан. — Я прав Эдгар? Вы хотите, чтобы мы захватили Фолацию и отдали ее вам?

Герцог переменился в лице. Теперь от восхищения Хелены не осталось и следа, был только страх, пронизывающий до костей и заставляющий дрожать. Перед ней стояло самое ужасное чудовище, которое можно было встретить на этих землях. Это ведь посланник Антонио Фолация прибыл вместе с братом Эдгара, чтобы пленить эльфов. Так как можно довериться ему после случившегося? По своему незнанию она приняла того герцога за великого человека, сейчас же она видела насколько он жесток в достижении своих целей. Величие не исчезло, но человек, стоявший перед ними, был сумасшедший. Вне всяких сомнений. Он был полностью одержим какой-то идеей, он готов был развязать войну сегодня же, и ничего не могло его остановить. И в этот момент Хелена могла только радоваться, что она ничего из себя не представляет, и никогда не сможет стать ему ни другом, ни врагом.

— Слишком грубо, ваше Высочество, слишком грубо, — герцог даже не пытался что-либо скрывать или отказываться от своих слов. — Я хочу справедливости. Фолаций имеет такое же право на эти земли, как и мои рабы. Эти земли принадлежат мне по праву.

— Тогда почему вы не заявите о своем праве королю? — спросил Алавир.

Эдгар оценивающе посмотрел на своего пленника.

— Все просто. Прадед нашего короля решил сделать подарок своей любовнице и отдал небольшой кусок земель. Наших земель. Говорят, она была очень рада, вот только унаследовать ее дети ничего не могли — шлюха никогда не станет полноправной владелицей. А вот проигравшийся молодой барон вполне может за одну ночь забытого счастья начать управлять герцогством. Особенно, если женщина, которая ему такое право даст, уже одной ногой в могиле.

Из всех присутствующих только Хелена невольно выдала свое отвращение к произошедшему.

— Это все, конечно, печально. И вы имеете полное право требовать справедливости, — сказал Алавир. — Но при чем здесь мы? Я спрошу еще раз, герцог Адарийский хочет, чтобы мы начали войну с людьми из-за клочка земель?

— Нет, герцогу Адарийскому будет достаточно, если Антонио Фолаций нечаянно упадет на охоте и сломает себе шею. Вы даже не будете знать, когда это случилось. Но эльфы не станут претендовать на его земли, и признают их присоединение к герцогству Адарийскому.

— Вам не кажется, что это слишком большие требования за обычное сопровождение? — спросил Дарлан.

— Возможно, люди глупы и наивны, но не стоит считать такими каждого, — ответил герцог, а Хелена мысленно улыбнулась. — Вы требуете у меня не сопровождение, а армию, которая будет вас охранять. Кому-то вы слишком сильно надоели, но для меня нет разницы. Вам дадут послов и доставят прямо на порог к вашему отцу в целости и сохранности. Надеюсь, он будет рад видеть своего сына в полном здравии и обеспечит безопасность тому, кто это устроил. Вы, я знаю, единственный наследник Сидара и если вы умрете, то власть уйдет в Аринкор, так что эта мелкая услуга от меня уже не кажется столь мелкой.

— Мне нужно подумать, — сказал Алавир.

— Пусть так, — Эдгар направился к порталу.

Уже выйдя за дверь, он хлопнул несколько раз, и было слышно, как он говорит принести еды. Хелена искренне надеялась, что это для них.

— Что здесь думать? — набросился на брата с вопросами Дарлан. — Мы не в том положении, чтобы еще войну начинать, или ты забыл, что произошло в академии, а может, ты этого Фолация сам решил убить? Вся эта идея просто воздух. Малейшие упоминания о нас и любые земли спокойно смогут напасть.

— Отец не станет убивать послов.

— Молись, чтобы так оно и было.

Дарлан хотел еще что-то сказать, но не найдя слов, отошел к противоположному краю клетки и начал осматривать решетку, трогая ее руками, проверяя на прочность и пытаясь успокоиться. Вот только спокойствие не приходило, и он сел на пол, разглядывая свою одежду. Рядом зияла черная дыра, факелы и лампады начали меркнуть, каменный пол становился все холоднее. А Дарлана в этот момент больше всего раздражало небольшое пятно грязи на его плаще. Почему именно оно, он так и не понял, но он чувствовал, как хочет разорвать ткань, чтобы избавиться от этой грязи.

В отличие от брата, Алавир излучал спокойствие и уверенность. Он снова сел на свое место, откинул голову на прутья и мирно разглядывал идеальный потолок — единственное, что за много лет настолько сильно напоминало дом. Кот посоветовал Хелене последовать примеру наследника и просто ждать.

— Хорошо, — Дарлану удалось взять себя в руки, и с невероятным трудом он решил мирно поговорить с братом, принятие решений наследником было в новинку. — Алавир, мне многое безразлично и многое я готов просто стерпеть, но я должен знать, что ты собираешься делать. Даже если начнется война, я буду на твоей стороне, но я должен знать, что ты задумал. Я твоя охрана и я не имею права тебя потерять.

Слова Дарлана не возымели должного успеха, наследник даже не подал вида, что услышал своего брата. Но спустя некоторое время он все-таки заговорил, и то, как он начал говорить, Хелене не понравилось. В его голосе чувствовался холод, словно разговаривал он с чужими.

— Значит, охранять. Мне казалось, ты говорил, что отец не посылал тебя.

— Не посылал, я и без этого охраняю тебя всю твою жизнь. Поэтому дай мне нормально делать это и хватит действовать за моей спиной, я должен знать, что ты затеял.

— Что ты хочешь знать? Это единственный способ спасти нас и вывести нас из этих земель. Мой отец поможет, а если ты против, то можешь остаться здесь и гнить в тюрьме, вспоминая о доме. Герцог получит свои земли, а для его уверенности я могу оставить ему в заложниках тебя и эту недоучку, которая трясется как осиновый лист.

— Да как ты... — вскочила Хелена, но бастард ее остановил.

— Замолчи, Алавир! Я только хочу знать, что ты задумал. Я вижу лишь один вариант, зачем ты хочешь вернуться в Сидар, и я против него.

— У тебя есть другой план? Я выслушаю его с радостью, ты имеешь полное право остановить меня и высказать свое мнение...

— Ты все еще наивно считаешь, что мы равны? — спросил Дарлан с искренним удивлением. — Так знай же, нет, мы не равны и равными никогда не будем.

— Замолчите! — встрял в разговор, грозно шипя, кот. Все это время он был рядом со своей хозяйкой, но теперь вышел и встал между двух эльфов. — Прекратите этот концерт! Он вас не слышит! Да и если бы услышал, я думаю, не рискнул бы подкупать или переманивать на свою сторону кого-то из нас. Может, только Хелену, прости, но точно не Дарлана. А вы сейчас поубиваете друг друга.

— О чем ты говоришь? — возмутился Алавир.

Кот важно сел, активно виляя хвостом в разные стороны, и стал протяжно говорить.

— Он выронил не тот кристаууулллл, умники! Этот для того, чтобы мы не убежали.

Филипп вылизал свою лапу, внимательно наблюдая за реакцией эльфов. Когда браться поняли, что ошиблись, никто из них не стал признавать свою вину или что-то объяснять. Только наследник недовольно посмотрел на Дарлана.

— Так ты на самом деле так считаешь?

— Почему же? Нет.

— Мне показалось...

— Тебе показалось. Я не знаю, почему тебя это ужасает и что с тобой происходит, но ты должен быть уверен во мне.

— Хорошо, — произнес Алавир и снова сел на свое место.

Через некоторое время огромные двери в зал со скрипом распахнулись, а на пороге появилась женщина с подносами. Она хотела было пойти вперед, но огромная дыра в полу заставила ее закричать от ужаса и выронить поднос прямо в пропасть. Хелена наблюдала, как долгожданная еда улетает в дыру и не испытывала ничего, кроме разочарования и злости. Служанка убежала, а через несколько минут в стенах снова затрещало и после треска и скрежета каменный пол начал возвращаться на свое место, медленно, но без остановок закрывая глубокую дыру вместе с провалившейся туда едой. Когда пол стал сплошным, послышался более близкий звон, и цепи в стенах подняли узорчатую решетку.

В портале появилась охрана герцога, быстро занимая свои места по всему залу. Следом за ними вошли молодые девушки, которые бросали странные взгляды на пленников. Некоторые из них подходили к большому столу, появившемуся в углу, и ставили на него мясо, вино и какие-то странные подливы, которые отдавали резким, но приятным запахом. Другие зажигали факелы и открывали двери в расположенные рядом комнаты. Хелена только успевала оглядываться по сторонам, стало понятно, что они находятся не в большом зале, а в неком подобии холла, намного большего размера, когда прямо за открывшимися проходами оказались спальни. Их было более десяти, но слуги открыли только три — по одной на каждого гостя. Кота не замечали, и Филипп сразу сделал вид, что очень этим недоволен. Но, когда, ни слуги, ни эльфы, ни даже хозяйка, не обратили никакого внимания на ворчание животного, кот задрал хвост и важно отправился с самые большие покои. Хелена пошла за ним только через полчаса, когда на столе из еды больше ничего не осталось, а Алавир и Дарлан отправились в свои комнаты и того позднее. Но остаток ночи все хотели провести в теплой постели, нисколько не смущаясь того, что постель предоставляют враги.

Ближе к утру, когда солнце еще не освещает границы королевств, но все его жители уже готовятся к усердной работе, двери в холл снова распахнулись, и на пороге появилось служанка с ворохом старой одежды. Она аккуратно выкладывали все на свободный стол, стараясь найти что-то более-менее чистое и с небольшим количеством дырок. Несмотря на серый цвет и впечатление, что вещи отобрали у местных попрошаек, груда не сильно выделялась из общего фона дворца, словно и на эти вещи когда-то засматривались, но их времена уже давно прошли.

Ловкими движениями тучная дама в чепчике, съехавшим на правый бок, и в сером переднике, который когда-то был белого цвета, перебирала одежду, раскладывая ее по трем кучам и скидывая на пол то, что считала неподходящим. Со стороны было довольно интересно наблюдать за ее неуловимыми движениями. Увидев ее сидящей, никто и никогда не смог бы предположить, что она способна так двигаться, сейчас же невозможно было даже подумать, что она способна остановиться.

"Словно мышка",— подумал вышедший на шум Филипп и подошел поближе — прямо за спиной служанки. Его неимоверно завораживали столь быстрые и в это же время неожиданные движения. Становилось интересно, что в следующий раз возьмет эта женщина, и в какую сторону уплывут ее пышные формы. Кот позволил себе расслабиться, продолжая наблюдать и раскачиваясь в такт движениям. Его настолько увлек процесс, что он, сам того не замечая, подошел ближе и слегка коснулся лапой бедра служанки. От легкого прикосновения женщина подскочила на месте и, не долго думая, со всей силы толкнула кота ногой. Филипп даже не успел крикнуть "Мяу!", как оказался впечатанным в стену. В глазах все помутнело, и язык упорно не подчинялся своему хозяину, даже когда тот попытался прикрикнуть на нерадивую служанку.

Зато женщина быстро пришла в себя и направилась прямо к фамильяру. Теперь кот видел лишь неумолимо приближающуюся тушу, которая со злостью смотрит на свою добычу. Что-то внутри говорило срочно убегать, но лапы не слушались, а помутившийся рассудок еще не пришел в себя окончательно.

— А это еще что такое? — возмущалась служанка. — Тебя сюда кто впустил? А ну пошел отсюда! Брысь, тебе сказали!

Не добившись нужного эффекта, служанка подняла кота за шкирки и понесла к выходу. Фамильяр готов был начать говорить, но пережатое горло не давало ему этого сделать. А попытка оттолкнуться лапами и поцарапать женщину, закончилась не сильным, но очень обидным ударом по ушам. Тем временем замок, который сначала казался огромным, стал сильно уменьшаться в размерах. Кот предположил, что они так быстро добрались до выхода, потому что служанка знала простые ходы и всеми способами сокращала свой путь. Вместо нужных слов получалось только "кхря-кхря", на которое женщина не обращала никакого внимания.

Дойдя до конца помещения, по запаху очень напоминающее место для конюхов, служанка со скрипом распахнула небольшую деревянную дверь и запустила кота в ближайшие кусты.

"Я тебе дам, по хозяйскому дому бегать! Ходуть тут, житья нет, нет мышей жрать, так нет.... — женщина уже шептала себе под нос. — Ахара, почему не накормила котов, Ахара, почему не вытерла грязь.... Ахара всю жизнь убирает, за троих работу делает, да кто ж это увидит, вот не будет здесь Ахары, тогда герцог увидит, как Ахара работает".

Дверь закрылась с сильным скрипом и стуком, который был для кота как разорвавшаяся нить к его возвращению.

Из кустов фамильяр вышел, полностью придя в себя, и со злостью смотря на дверь.

"Старая ключница", — кот хотел выругаться намного серьезнее, но увидел рядом с собой грязную маленькую девочку, с удивлением наблюдавшую эту странную картину.

— Что интересно? — кот повернул голову и слегка прищурился. — Да, я разговариваю. А ты что, никогда не видела говорящих котов?

— Пасел вон, скотина, мысей ловить! — прокричал ребенок тоненьким голосочком, замахиваясь на животное пухленькой ручкой.

— Будущее во всей его красе, — хмыкнул фамильяр и, развернувшись, направился искать себе вход в замок.

Глава 6. Видящий

Проходя мимо открывающихся лавок, кот ловил взглядом блики фонарей и факелов в руках стражей. Они пробивали темноту, но в это же время дарили странные очертания, которые могли напугать одинокого прохожего.

Лавочники сонно разбирали товары, надеясь, что сегодня они смогут больше продать, заняв самое лучшее место. Тележки, заполненные тканями и едой, с сильным грохотом двигались по мостовой. Слышались крики, брань и возмущение торговцев, которым не повезло и их вчерашний товар, оказался стухшим. На выкинутый товар сразу набегала ребятня. Они копались в груде мусора, пытаясь отыскать что-нибудь съедобное. Мимо них проходили люди, неуверенной походкой прогуливались бароны, пытаясь всеми способами добраться домой. Это днем они будут властителями, которые станут отправлять ни с чем из своего дома простой люд, а сейчас любой лавочник, который предложит карету и выпивку — лучший друг. Проезжали по темным улицам и стражники, а где-то даже пробежала герцогская охрана. Казалось, уже никто и не помнит, что несколько часов назад хоронили второго хозяина этих земель — еще один повод выложить больше товара для продажи заполонившим город людям.

Кот точно знал, куда ему нужно попасть — в самом начале улицы должен быть небольшой ход в подземелье замка. Он заприметил лаз еще в самом начале дня, а сейчас неимоверно радовался своей наблюдательности. Он в любом случае хотел посетить герцогские подвалы — еще в Сивалийском герцогстве говорили, что именно там надежно спрятаны лучшие сокровища королевства, которые герцог каждый раз любовно обходит, сдувая с них пыль и надежно охраняя. Что это были за сокровища, никто не знал, но, по слухам, среди этих вещей герцог проводит больше всего времени и никому никогда их не продаст. Хотя, глядя на герцога, невозможно было сказать, что он тот, кто будет втайне от всех любоваться своими богатствами. Но кто знает...

Мимо проехала очередная повозка, заставив Филиппа отскочить в сторону. Фамильяр прислушался, пошевелил усами и побежал по каменной дороге, ловко прячась в темноте лавок и минуя ранних прохожих. Из окна кто-то выплеснул на дорогу зловонную темно-зеленую жидкость прямо перед носом кота, но тот сумел вовремя увернуться, проклиная хозяев, служанку, герцогство и все человечество. На улице ему было все знакомо, вот только теплые постели и тихая жизнь Сивалии сделали свое дело, заставив фамильяра привыкнуть к удобству, комфорту и вкусной еде. Он повел ушами, вспоминая, что и не такое приходилось видеть, и побежал дальше. Путь до дворцовой стены оказался коротким, но здесь возникла новая проблема: около небольшого лаза стояла герцогская стража, надежно охраняя вход в подземелья.

"И что эти отродья здесь забыли?" — выругался в мыслях Филипп и спрятался за дерево.

Двое стражников, не замечая бродившее рядом животное, пытались удобнее устроиться, чтобы еще немного подремать. Около этой стены никогда не происходило ничего необычного, так что стражники с радостью занимали свой пост, где можно было незаметно поспать.

Дерево, где прятался кот, было с толстым стволом и пышной желтой листвой, укрывающей, как одеялом, здесь было удобно, спокойно и невыносимо тихо, заставляя фамильяра все усерднее дергать хвостом, чтобы отогнать сон и навеваемую тоску. Легкий храп мужчин раздался, когда кот уже перестал надеяться на свое везение и начал задумываться о новом плане. Он вслушивался в разговоры людей, следил за ветром, смотрел на восходящее солнце и когда, наконец, услышал такой долгожданный звук, решил не искушать судьбу и не ждать, а действовать быстро и решительно. Бесшумными движениями он вплотную подошел к стене, прижимаясь к холодному камню, добрался до лаза.

Похоже, что когда-то здесь находилась дверь — еще остались следы недавней кладки и вмятины от огромных колец. Дверь уже давно смогли заделать, а вот решетку в мостовой строителям пришлось оставить. Филипп плохо знал устройство эльфийских замков, но был уверен, что некоторые вещи в них просто нельзя изменить — в таких строениях все было связано. С первого взгляда могло показаться, что это слабая сторона: потеряешь одну стену — потеряешь весь замок. Позже оказалось, что замок сам способен защитить, как себя, так и своих жителей, благодаря стихиям, которые его населяли. Переплетение ходов, связанные стоки и лабиринты, подземелье, выходящее на первые этажи внутри, а не снаружи, как обычно, все это защищало в случае неожиданного нападения и сохраняло стихии в спокойствии и равновесии. Но люди могли испортить все, и Адарийское герцогство прямое тому доказательство.

Кот дошел до решетки и заглянул внутрь. Внизу вроде сухо, но вонь была настолько противной и резкой, что начинали слезиться глаза. Казалось, что там давно издохло какое-то огромное животное, труп которого не может быстро разложиться. С надежной на лучшее, фамильяр аккуратно спрыгнул в темный подвал, коснувшись лапами липкого пола. Рядом что-то зашевелилось и быстро убежало в сторону, оставив кота одного, а он даже не смог рассмотреть, что именно это было. "Вот проклятье! Старею!" — произнес в сердцах кот, стараясь переступить липкий вязкий налет на камне.

Все было, как он и предполагал: тоннель вел только в одну сторону, постепенно расширяясь и увеличиваясь. Уже через несколько шагов человек любого роста смог бы пройти по нему не сгибаясь. Вот только не пройдя и десятка шагов, он бы неминуемо попал в смертельную ловушку в виде огромной ямы, полностью уставленной острыми пиками. Простой человек никогда бы не смог заметить эту древнюю хитрость. Маги самоучки обязательно бы увидели яму, но на самом краю или летя вниз. Стражам должно было повести больше — они бы почувствовали магию сразу, а саму ловушку увидели, подойдя к ней вплотную. Но для фамильяра ловушка светилась ярким светом, и была заметна еще с самого входа в тоннель.

— Значит, господин геррррцог, нас вы в своих подземельях не ждете, хоррошоу, — усмехнулся кот и подошел к самому краю, обходя смертельное место стороной.

Он еще немного постоял, рассматривая острие пик, вильнул хвостом и отправился дальше. Тоннель поворачивал. Стены стали грубее, в них начали встречаться корни деревьев, кости мертвых животных, где-то даже была видна земля, не оставалось ни малейшего сомнения, что он находится под главным садом. Значит, уже скоро он окажется прямо под стеной, а дальше несколько шагов и скрытые комнаты замка. Фамильяр предвкушал легкую добычу, но ему все не давала покоя одна мысль: этот подвал, комнаты, ловушки — они были старыми и больше похожими на эльфийские, а не человеческие. Такие подвалы не могли стать сокровищницей герцога.

И действительно, никаких серьезных препятствий для кота в этом тоннеле не находилось. Еще несколько ловушек он преодолел довольно легко, где-то перепрыгнув, где-то наклонившись. Ловушки были хитрыми, и, как бы сильно он ни любил людей, люди такое точно не могли придумать. А, значит, кот прав, и сокровища герцога намного старше самого герцогства. Он остановился и прислушался. Что-то было не так. Подземелье начало дрожать, тонкой струйкой со стены посыпалась земля, песок на полу стал подпрыгивать. Кот сделал шаг назад, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в темноту. Гул нарастал, подземелье ходило ходуном, а прямо перед глазами кота от стены отделился глиняный человек, выискивая нарушителя своего спокойствия. Кот вскочил и, не разбирая дороги, помчался прочь. Он знал, что големы не отличаются умом, зато способны преследовать свою цель до последнего ее вздоха и никто не смог бы его остановить. Теперь главным стало не попадаться на глаза глиняному человеку. Кот бежал в темноту, а за ним вспыхивали факелы, освещая дорогу преследователю, и ведь не нужен был голему свет, но он все нарастал и нарастал, заполняя собой весь тоннель и заставляя бежать без оглядки. Стена замка кончилась. Теперь Филипп был где-то возле главного зала, если не прямо под ним. А впереди виднелась широкая старая дверь.

Вход в единственную комнату подземелья был выполнен из цельного дерева без намека на ручку. Кот со всей силы врезался в преграду, но ничего не произошло. Он надавил еще раз — дверь даже не скрипнула. Голем остался позади, его шагов не было слышно, значит, есть еще время и можно попытаться спокойно открыть дверь. Он отошел назад, чтобы осмотреть преграду целиком. Где-то наверху стали просыпаться жители замка, но внизу все оставалось также тихо пустынно и тускло. Если бы ни два факела, которые постоянно горят с помощью магии...

Глядя на них, у Филиппа возникла новая идея. Он еще раз приблизился к двери, навалился на нее всем телом, и, не сильно расстроившись результатом, начал карабкаться вверх к факелам на стене. Преодолеть расстояние в человеческий рост не составляло труда, проблемой стало дотянуться до заветного металла. Одно усилие, второе, и вот кот уже висит на одной лапе, упорно пытаясь удержаться на железном орнаменте. Факел поддавался тяжело, но начал наклоняться в сторону. Лапа соскальзывала. Филипп смог бы выдержать еще немного, если бы ни резкий толчок с которым железное древко застопорилось. Лапа сорвалась, и кот с сильным шумом приземлился на пол. Он поморщился, отряхнулся от поднявшегося песка и снова кинулся к двери, не оставляя своих попыток. Уже добравшись до середины, фамильяр понял, что шум снова нарастает, а времени больше нет. Только для верности он обернулся, видя, как по проходу несется глиняный человек. Голлем бил кулаками по стенам, удар за ударом подземелье сотрясалось, и готово было обрушиться, а голем способен убить любого, кто встанет на его пути. Кот спрыгнул с двери, пытаясь снова сбежать. Но выхода не было, а этого монстра мог остановить только его хозяин.

Глиняный человек приближался, все быстрее и быстрее, сокращая расстояние и секунды до неминуемой гибели. Шерсть фамильяра встала дыбом, единственное, что он сумел придумать — проскочить у существа под ногами. Он успел вовремя, в одно мгновение оказываясь за спиной монстра, а тот врезался в стену, оставляя после себя огромное мокрое пятно.

— Глина к глине, — гордо выдохнул фамильяр, оглядываясь по сторонам.

Однако он знал, медлить нельзя. Скоро голем снова соберется и будет защищать свои владения. От места, в которое врезался монстр, начала двигаться трещина, она разрасталась и могла обернуться трагедией, если ее вовремя не остановить. Трещина ползла по стене, передвинулась на потолок, снова сползла на стену и подошла вплотную к железному факелу. Внутри что-то щелкнуло. Факел полетел вниз. Дверь приоткрылась.

— Так тоже хорошо, — сказал Филипп и просочился в щелку с видом победителя.

Темная комната больше походила на склеп, она холодной и находилась в ужасном состоянии. От двери и до дальней стены ее оплетала паутина, можно было расслышать, как вода стекает по стенам, каменный пол оказался невероятно скользким, а невыносимый смрад заставил кота поморщиться. Несколько разваливающихся сундуков в центре, пара драгоценных камней, которые можно было продать за несколько сотен золотых монет, четыре статуи из золота, одна из которых дракон — копия статуи в комнате эльфов.

— А вот это уже интересно, — прошептал Филипп, рассматривая золотого дракона. — Посмотрим, что вам здесь не нужно...

В глазницы дракона была аккуратно вставлены старинные золотые монеты. Фамильяр попытался поддеть одну из них когтем, но монета намертво сидела в голове статуи и не собиралась выпадать. Кот отошел и огляделся. Большая комната была полностью заполнена всяким хламом. Несколько платьев, несколько стульев, сломанная мебель, осколки разбитых витражей и небольшая дверка, которая, как подумал фамильяр, вела в герцогские покои или охранную комнату. Он подошел к двери и прислушался. Ничего не происходило. Где-то вдалеке были слышны легкие шаги, но комната за дверью казалось нежилой.

-Значит, не к герцогу, — прошептал кот и снова услышал шум прямо за своей спиной. — Да что ж ты будешь делать! Тебе мало?

Он обернулся и глаза, прекрасно видевшие в темноте, смогли сразу различить очертания собирающегося из остатков глины голема. Фамильяр пошевелил усами, отходя в дальний угол. Надежда, что голем его не заметит, таяла на глазах. Два резких движения, неживой взгляд прошелся по комнате, и кот уже попался в новую ловушку.

Филипп быстро понял, что просто убежать не получится и перепрыгнул в другую часть комнаты к статуям. Голем погнался за животным, переворачивая все на своем пути, приближающаяся глина не различала дороги, но мелкие препятствия, которые попадались, нисколько не мешали двигаться дальше. Голем быстро добрался до сундуков и уверенно приближался к месту, где сидел кот. Фамильяр запрыгнул на свернутый палас, а с него с криком слетел прямо на спину неповоротливого чудища. Глина начала переворачиваться, вот только кот был быстрее. Он спрыгнул на пол и толкнул в сторону монстра одну статую. Та разбилась о твердое тело на мелкие кусочки и разлетелась по комнате. "И здесь врут", — подумал кот, взглянув на осколок, который должен быть золотом.

Голем отряхнулся, сбивая белую пыль, развернулся в сторону нарушителя. Филипп еще раз прыгнул. Теперь на голема полетела статуя какого-то старика, окатив монстра новыми осколками. Кот выругался и начал раскачивать золотого дракона. Нехотя статуя поддалась усилиям фамильяра и с сильным звоном упала на глиняного человека, размазав его по каменному полу.

— Хоть эта нормальная, — произнес кот и отряхнулся. А рядом со статуей поблескивали две монеты, которые еще мгновение назад были глазами.

Шум не остался незамеченным. За стеной начали слышаться голоса и топот. Старая дверь поддалась не сразу, и фамильяр решил, что нельзя упускать момент. Он схватил зубами монеты и, как только проход с треском открылся, выскочил из пыльной завесы и помчался к своей хозяйке, сбивая стражников и других жителей замка, которые оказались на его пути. Он забежал в комнату, врезаясь в проход и скользя по каменному полу. Вот только хозяйка была не одна: с ней сидели эльфы, помощник герцога и рыдающая служанка. Оказалось, отсутствие Филиппа заметили сразу, Ахара указала место, куда выкинула фамильяра, но его уже и след простыл. Хелена хотела отправиться к герцогу, однако Дарлан смог ее уговорить подождать некоторое время и общаться с помощником правителя Адарии. Когда же фамильяр влетел в комнату, Хелена уже не находила себе места, бегая из угла в угол и рассказывая всем, что с ними сделает, если кот не найдется. Эльфы были спокойны, но подозрений появилось много, начиная с того, что Ахара вовсе не служанка и все, что произошло — спектакль для гостей. Помощник герцога Ралкон уверял, что Ахара непомерно глупа, живет здесь с самого своего рождения, не выезжая даже за пределы Адарии, не говоря уже о других землях. И только после длительных заверений, эльфы согласились и решили просто ждать, но только не Хелена.

Кот предусмотрительно выплюнул монеты у входа, чем сразу же дал о себе знать. Хелена бросилась к фамильяру, Алавир встал с удобного кресла, Ралкон выдохнул, а Ахара утерла слезы.

— Вот и хорошо, — сказал Ралкон, направляясь к служанке. — Я от лица герцога приношу свои извинения за случившееся. А для того, чтобы вы были уверены в нашем договоре и понимали, что герцог относится к вам, как к своим дорогим гостям, виновные будут наказаны по всей строгости.

Хелена хорошо знала, чем могло обернуться такое обращение с гостями для слуг, но слишком сильны были воспоминания и переживания. За самого Филиппа, если бы его просто выгнали из замка, Хелена не волновалась — он всегда мог за себя постоять. Но эльфы внесли страх перед каким-то неизвестным врагом. Врагами здесь были все, и если нужно для чего-то изувечить животное или убить кого-то из гостей, то это обязательно сделали бы. Ахара испуганно посмотрела на своего господина, но не посмела ничего сказать.

— Вы можете присутствовать при наказании, — продолжил Ралкон и склонился перед эльфами. — Оно будет по нашим законам, но если вы решите, что наказание слишком мягкое, то сможете в любой момент обсудить это с герцогом.

Алавир подошел ближе и со всем уважением поблагодарил помощника, сообщив, что они обязательно придут, но наследник и его спутники не хотели бы, чтобы кто-то из посторонних узнал о том, что они в замке. Хватит и того, что об этом знает одна служанка, а значит, будут знать и все остальные.

— Конечно, конечно, — скороговоркой ответил Ралкон со смущенным видом. — Господин герцог предусмотрел и это, как раз когда произошло это... Кхм... Этот неприятный случай, вам готовили одежду. Простую. И поверьте, они умеют держать язык за зубами. Они точно будут молчать.

Было видно, как Ахара испуганно пятится к выходу.

— Мы благодарны вам за все и не отказываемся от нашего договора.

Ралкон раскланялся. Когда он повернулся к Ахаре, Хелена видела, как его лицо сильно переменилось. В нем больше не осталось ни капли доброты или уступчивости, напротив, была одна злость и желание закончить со всем быстрее. Ахара сразу поняла, что ее может ожидать, и испуганно зарыдала, кинувшись на колени перед помощником.

-Господин, господин, прошу вас, — молила женщина. — Господин, откуда же я знать-то могла? Вы же сами мне сказали следить за порядком. Да мы же здесь котов говорящих отродясь не видали. Да я же всю жизнь здесь. Я же герцога, пусть живет он вечно и бед не знает, и детишек делает, на руках носила.

— Увести, — скомандовал Ралкон двум стражникам. — Прошу простить, — снова повернулся он к гостям.

— Аааааа, что же теперь будет, — женщина продолжала плакать, когда стражники схватили ее под руки и потащили из комнаты. — Да что же вы делаете! Они же не знают ничего. Кто же теперь заботиться будет, внученька моя!

Хелена смотрела на служанку, с ужасом понимая, что женщина будет наказана по всей строгости и не для того, чтобы она знала, как сильно ошиблась, а чтобы другие знали, что ошибок в этом доме не прощают. От этого становилось невыносимо. Она хотела ринуться к помощнику или к самому герцогу и умолять пощадить бедную женщину, которая на самом деле ни в чем не виновата. И она бы непременно это сделала, если бы ее не остановил Дарлан, преграждая дорогу.

Когда Ралкон и стража покинули комнату, Хелена не выдержала.

— Что вы делаете? — закричала она. — Как так можно? Вы понимаете, что с ней сделают, а ведь она действительно не виновата! Филипп, скажи же им!

Филипп молчал. Он понимал намного больше хозяйки. Вместо него заговорил Дарлан.

— Послушай меня и прекрати! — прикрикнул он на девушку. — Если ты не понимаешь, что происходит, то лучше не вмешивайся.

— А что происходит?

— Наше мнение здесь не имеет никакого значения. За действия слуг отвечают они. Они приносят нам извинения, и мы должны эти извинения принять, раз кто-то решил здесь договариваться с герцогом.

— Я прошу ее помиловать, — не унималась Хелена.

— Этого не будет, — сказал Алавир. — Герцог говорит, что не допустит у себя ошибок, мы же тем более не станем их допускать.

— Но она не виновата!

— А кто виноват? Все, разговор окончен, — сказал Алавир. — Ее счел виновной герцог, явно показывая нам, что наше мнение учитывается, только если нам покажется мало этого наказания. Боюсь, что даже если его и будет мало, то нас все равно не послушают. Собирайся. Мы должны присутствовать.

— Я не смогу. Я знаю, как это происходит... я не смогу.

— Тогда оставалась бы в академии, — ответил Алавир, направляясь к выходу. — Здесь ты должна.

Дарлан последовал за братом, и дверь за ними захлопнулась.

-Я не понимаю их, Филипп. Кто они? Иногда мне кажется, что они ненавидят весь мир. Сначала кажутся добрыми, а потом...

— Они добрые, но только к своим, — фамильяр посмотрел на хозяйку с сожалением. — В нашем мире нет добрых или злых, есть только правильные и неправильные решения. И мы можем считать себя счастливыми, если наши правильные решения были добром.

— Ты неправ.

— Пусть так.

Кот еще немного походил кругами по комнате и улегся на самое мягкое место ковра.

— Давай я расскажу тебе, что я видел. Это намного интересней.

Хелена согласилась, и кот начал рассказывать про лаз, голема и свои приключения в подвале замка. Он рассказывал это как веселую историю, и через некоторое время девушка слушала, больше не отвлекаясь на свои мысли. Когда кот дошел до конца своего рассказа, в комнату снова вошел Ралкон с двумя стражниками.

— Взять, — скомандовал он уже знакомым тоном.

Стражники схватили кота и взяли под руки Хелену. Девушка закричала. Не успели они подтащить Хелену к выходу, как в комнату ворвался Алавир и откинул стражей ледяным ветром.

— Что здесь происходит? Мы лица Туремо и Ковена!

— Простите, — сказал Ралкон, наблюдая, как стражники медленно приходят в себя, а Хелена прячется за спину наследника. — У нас к вам нет никаких претензий. Все претензии к этому животному и его хозяйке.

— Эти двое с нами, поэтому, если у вас есть какие-либо вопросы к ним, то вы должны их озвучить и нам.

Ралкон задумался, потом приказал отпустить кота и подошел к наследнику.

— Если вы желаете.

Он склонил голову и указал наследнику следовать за охраной. В проходе их встретил Дарлан, направившись позади процессии.

До зала герцога они дошли в гордом молчании. Эльфы выглядели напряженно, Хелена вовсе не понимала, что происходит и только кот, с присущим ему безразличием, оглядывался по сторонам и рассматривал огромные колонны новых залов. Миновав два помещения, Ралкон открыл дверь и пропустил гостей вперед. Герцог уже восседал на своем месте и внимательно смотрел на вошедших. Если бы ни огромный трон и ни герцогская печатка на безымянном пальце, отличить этого статного человека в черных одеждах от стража было бы очень трудно.

— Вы считаете, что мои вопросы к этому фамильяру и его хозяйке, стоят вашего внимания? — его голос эхом отразился от стен, а вопрос был явно адресован наследнику.

— Если герцог считает это важным, то мы обязаны почтить его присутствием, — Алавир отвечал недовольно и строго, смотря прямо на хозяина замка. — Но я бы хотел знать, что произошло, что за моими спутниками направили стражников?

Герцог махнул рукой охране и те незамедлительно вышли за дверь. Когда в комнате из чужих остался только Ралкон, герцог снова начал говорить.

— Мы с уважением относимся к гостям. Любой, кто окажет неуважение, будет наказан, и в этом вы сегодня сами убедитесь, но и мы требуем ответить тем же. Ваш фамильяр, юная магиана, разбил ценную статую.

— Вас обманули, герцог, они были не из золота, — быстро произнес кот, выходя вперед.

— Все кроме одной, — ответил герцог, смотря в глаза животному.

— Ваше Высочество, я ничего не сделал этой статуе, клянусь вам, — не найдя понимания с герцогом, кот повернулся к Алавиру и посмотрел на него самым честным взглядом.

— Герцог, я хотел бы знать, насколько сильно он испортил статую, — наследник не выдавал своего гнева, но внутри готов был убить фамильяра лично и серьезно раздумывал, как можно это сделать когда никого не будет рядом.

— Насколько сильно? Эта статуя нам дорога как память о былых временах, а ваше животное оторвало ей глаза. Во-первых, я прошу их вернуть на место.

-Филипп де Гин — потомственный фамильяр, — Алавир начал усердно вспоминать все о коте. — Он прекрасно показал себя в Академии, обладает замечательными навыками и является членом королевской делегации, подчиняясь только мне и делая все с моего разрешения.

Лицо герцога скривилось, эльфы всегда были рады использовать свое положение, говоря много красивых слов, намного проще было бы говорить с девушкой и котом наедине.

-... Я уверен, — продолжил Алавир. — Филипп де Гин, и в мыслях не хотел навредить имуществу замка и герцогу лично. Если он и повредил статую, то сделал хорошее дело, не оставив все как есть, а принеся ее части с собой. Хочу заметить, что Филипп не по своей вине попал в такие обстоятельства. И прошу это учесть при наказании ваших слуг.

— Что ж, — сказал герцог, понимая, что разговор сводится к вине одной лишь служанки. — Отдайте мне глаза видящего. У нас к нам нет претензий.

— Видящего?

— Ваше Высочество, — начал Ралкон. — Эта статуя из чистейшего золота была подарена нашему старому правителю, члену великой семьи много веков назад народом с севера в знак радости, что Адария перешла в руки великому человеку.

— Если она настолько важна для вас, то почему вы держите ее в подземелье, о котором сами забыли, а не у всех на виду? — встряла в разговор Хелена.

Наследник подавился воздухом, стараясь держать себя в руках, а Дарлан схватил за руку девушку, чтобы она больше ничего не могла произнести, вот только Хелена этого словно и не заметила.

— Это не ваше дело, магиана, — со всей вежливостью в голосе произнес Ракон. — Но если вам так хочется это знать, то эта статуя подарок бывшему правителю, — слово "бывшему" он выделил особенно сильно. — Теперь его нет с нами. А мы все скорбим об этой утрате...

— Хороша же скорбь. Запереть такую красоту в самом низу...

— Простите нашу спутницу, господин Ралкон, — быстро произнес наследник, пока девушка не успела наговорить лишнего. — Мы понимаем, насколько она вам важна и Филипп немедленно вернет ее части. А теперь мы хотели бы вернуться в свои покои. Вы ничего не имеете против?

Герцог обвел взглядом собравшихся и что-то прошептал Ралкону. После чего помощник, рассыпаясь в любезностях и извинениях, отвел гостей назад, не забыв напомнить о наказании, которое непременно будет осуществлено в ближайшее время.

В свои комнаты все вернулись быстро и в плохом настроении. Аудиенцию нельзя было назвать удачной, а то, что следовало за ней, тем более не могло обрадовать. Монеты были благополучно отданы помощнику с заверениями, что больше такого не повторится, и Ралкон в окружении стражи отправился обратно к герцогу. Тем временем Алавир достал листок, который нашел в библиотеке Академии и еще раз вчитался. "...и лишится последний из видящих своих глаз..." Ни он, ни Дарлан так и не смогли понять написанного, но внутри зрело нехорошее предчувствие.

Для Хелены все было еще хуже. Нужно было собираться. Самое неприятное зрелище, о котором она не хотела даже думать, должно скоро наступить. "Ничего, — уговаривала себя адептка. — Все закончится, и мы двинемся дальше, забыв об этих неприятностях". И только кот заметил, что теперь его хозяйка не хотела повернуть назад и не спрашивала, что будет дальше. Он надеялся, что она не сдалась, просто ее разум захватило предвкушение различных приключений и желание узнать, что-то новое, даже рискуя жизнью. Для него она теперь больше походила на мага.

В одном из залов герцог схватил за шею своего помощника, требуя ответов на вопросы. Помощник только извинялся и молчал, его идея себя не оправдала и, пожертвовав одной из лучших слуг, он так ничего не смог узнать. Ралкона ждало наказание, и оно обязательно будет исполнено, если помощник не сможет себя показать и дальше.

— Герцог, прошу вас, — хрипел он. — Я немедленно выясню, от чего они бегут...

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

Уже несколько часов два лорда и пять верховных стражей сидели за одним столом и спорили о происходившем. После смерти мальчика они обошли лагерь еще раз, расспросили детей, поговорили с их охраной — о том, где был погибший Панук, и как ему удалось сбежать, никто не знал. Лорд Тхеро отдал приказ еще раз проверить границы с лесом. К вечеру стало понятно, что границы оставались нетронутыми. Тогда стражи начали проверять всех жителей Ноэля, но и среди них не оказалось никого, кто бы мог совершить подобное. Только отец мальчика решил утопить свое горе в домашнем вине своей жены, но его быстро отправили под стражу. Ноэль был опечатан. Как огромный сундук с кучей замков, которые ни один вор не сможет открыть. И все-таки здесь снова произошло убийство.

В шатре собралось девять верных стражников Ковена, но даже они не могли ничего придумать или объяснить. Лорда Тхеро не отпускала мысль, что он что-то пропустил, не заметил, что он прошел мимо чего-то важного. И даже теперь, сидя за столом и слушая вопросы и ответы, предположения, рассказы и домыслы, он продолжал вспоминать, что же он мог так опрометчиво упустить. Он начал ловить слова стражников, и неожиданно понял, что никто не говорил, какими были убитые люди.

— Что о них говорят в поселении? — лорд перебил спор двух стражей, но даже не заметил этого.

— Простите?

— Варат, я спрашиваю, что говорили об этих людях в селении? Кем они были? Какими были? Все что угодно.

Варат задумался, вспоминая все, о чем ему рассказывали стражи и сами жители Ноэля.

— Ничего особенного, лорд. Трое из убитых — дети, один — старик отшельник, была еще одна женщина, ее считали немного сумасшедшей.

— Почему?

— Говорят, она верила всем. К ней один раз пришли какие-то путники, забрали у нее кольцо с камнем, что от мужа осталось, а она узнала об этом, так еще им монет в дорогу дала и хлеба завернула. Сказала, что она уже старая, ей ничего не надо. А если их судьба воровать заставила, то Альтама точно про них забыла и, может, хоть так она их душам сможет помочь.

— Действительно, странная женщина. А что отшельник?

— Жил на самой границе, хотел когда-то стать монахом, — сказал Нича.

— Чьим?

— Альтамы, ваше преосвященство. Еще раньше хотел стать служителем Ковена.

— Он маг?

— Нет, лорд, всего лишь человек, поэтому и не смог попасть к нам.

— А почему не пошел в монашество?

— Говорят, разочаровался, — засмеялся Нича. — Он посетил катам и увидел, что не монахи служат Альтаме, а Великая Мать служит им, набивая их кошельки. Отслужив там несколько десятков лет, он не вынес такого позора и ушел жить отшельником.

— Зачем же сразу быть отшельником? — удивился один из стражей.

— Тебе не понять, — засмеялся другой. — Ты бы вместе с монахами сидел и ждал золота с неба. А нормальный человек после такого людям в глаза смотреть не смог...

— Что ты сказал? — лорд Тхеро резко вскочил из-за стола в сторону стража.

— Простите, лорд, я не думал, это была шутка, — начал оправдываться страж. — Я только хотел...

— Повтори, что ты сказал!

— Нормальный человек после такого людям в глаза смотреть не смог, мессир, лорд, — повторил мужчина, смотря на пол.

Лорд Тхеро отпил из своей кружки и быстро подошел к столу.

— А дети? Тоже не самые обычные? Да, лорд Кастол?

— Нет, Келарис, вижу, к чему ты клонишь, но вынужден тебя разочаровать. Дети самые обычные. Еще не успевшие себя показать, ничем странным не отличаются.

Лорд Тхеро со злостью отбросил кубок в сторону. Глина разбилась, и в этот же момент на улице послышались крики, а на пороге появился один из солдат, напуганный и не знающий, что ему делать. Лорды и стражи кинулись из шатра, но они не успели — из лагеря уже доставали окровавленные тела детей. Все происходило слишком быстро, они все умирали на руках у магов, а те только успевали бегать от одного к другому.

— Не вливать им противоядие! — кричал Келарис, бегая между рядов, останавливая магов, когда они пытались помочь известными способами. — Сделай другое! Другое!

— Лорд!

— Думай! Я сказал не вливать! — он заорал на одного из стражей и выбил из его рук флягу.

— Келарис, прошу, — отвел его в сторону Варат. — Прошу. Остановись. Мы не сможем помочь.

Детей невозможно было спасти. Вечером того же дня, впервые за всю историю Ноэля, убитых насчитали семь десятков. Мертвые лежали на земле рядами, накрытые плащами стражей, а лорды стояли перед лагерем в оцеплении и чувствовали, что они совершенно бессильны.

Еще недавно Келарис Тхеро никому не готов был признаться в собственном поражении, он даже мысли не допускал, что кто-то может стать сильнее Ковена или перехитрить его. Но жизнь сыграла злую шутку. Без нормального сна и хорошей еды он несколько дней перебирал все варианты, искал и узнавал новое. И вот сейчас, когда ему казалось, что он подобрался к убийце совсем близко, в самом защищенном месте, на глазах у всех произошла новая расправа. Келарис смотрел на детей, которых все выносили из лагеря, видел кричащие лица редких жителей Ноэля, которые были рядом, слышал приказ сжигать все, к чему прикасались мертвые, видел, как два мага одной большой огненной волной уничтожают бывший лагерь, оставляя только редкие тела для изучения, и ничего не мог сделать. Здесь скоро останется лишь пепел.

Стражи снова принялись за дело: искать, смотреть, спрашивать. Начали хватать людей, которые находились поблизости, осмотрели каждый клочок земель Ноэля, но снова никого не удалось найти. Большой дом, в котором с самого начала держали детей, теперь превратился в один большой лагерь смерти. Оставшиеся трупы было решено не хоронить сразу. Скрывать случившееся стало невозможным, и Лорд Тхеро отдал единственный приказ, который считал правильным: "Убивать любого, кто решит покинуть Ноэль".

Вести от границы с лесом пришли только под утро вместе с гонцом, которого отправили передать приказ. Если, смотря на работу своих подопечных, Лорд Тхеро думал, что хуже быть уже не может, то вернувшийся всадник его убедил в обратном. К странным смертям добавились странные новости с запада. Оказалось, на самой границе со священным лесом поднялся непонятный и еле различимый шум. Сначала никто не мог понять, что происходит. Долгое время все думали, что это из-за сильного ветра просто шумит лес, поэтому не обращали внимания. И только потом пришло понимание, что этот лес не может шуметь и сквозь него не способен пробиться ветер.

После новости всадника Лорд Кастол обессилено сел на стул, а Келарис направился к карте. Огонь уже давно погас, но запах сожженных тел, неприятный, тошнотворный запах, витал в воздухе и заставлял голову лорда разрывать на части. Он приказал гонцу ждать, но как только тот вышел из палатки, в нее ворвался другой страж.

— Лорды, население взбунтовалось! Они хотят знать, кто погиб и увезти выживших, они готовы лишиться своих жизней ради этого.

Келарис отметил, что страж был очень молод, скорее всего, из вновь прибывших. Он боялся, и это сразу бросалось в глаза, но он стойко держался и готов был во всем подчиняться. "Не сбежит, вот только станет ли убивать? Может, только ради собственной шкуры", — подумал лорд Тхеро.

— Лорды, мы все ждем вашего приказа. Часть людей уже пытается прорваться через границу.

— Сколько умерло? — спросил Келарис, обращаясь к Варату.

— Более семидесяти.

— Значит, осталось еще три таких же лагеря, — Келарис подошел к стражу. — Мальчик мой, мы заботимся о мире на этой земле. Мы единственные, кто может защитить все земли от этой угрозы. Никто не должен отсюда выйти, ведь с обычным человеком эти земли может покинуть и тот, кто сделал это. Этот человек сумасшедший и нам нужно его остановить.

— Что нам делать Лорд?

— Отдайте им оставшихся детей, но не дайте выйти за границы Ноэля.

— Они нападают на нас.

Келарис грозно посмотрел на молодого мага.

— А что ты будешь делать с врагом, который пытается тебя убить? Запомни, если даже тебе жаль их, то они не пожалеют тебя! Остановите их! Попробуйте успокоить, если не получится, то разгоните по домам силой, если и это не поможет, то каждый мятежник признается виновным в измене и должен быть убит на месте! Ты все понял?

— Да, Лорд!

— Тогда иди и передай остальным.

Маг вышел, а Варат с ужасом посмотрел на своего друга.

— Когда ты стал таким?

— Я всегда таким был, Лорд Кастол. Если вы не помните, то мы должны защищать мир на этих землях, и я следую своему обещания. Нас готовили к этому, и так получилось, что именно на наш век выпало все, к чему нас готовили. А теперь прости, но мне надо написать несколько писем.

Келарис скинул бумаги со стола и начал писать два письма. Одно предназначалось Ковену, другое должно было попасть в Сивалийскую Академию. И именно на второе письмо лорд возлагал все свои надежды.

Соединенное королевство Танар. Адарийское герцогство

Наказание было назначено на полдень. Стражи зашли в комнаты к гостям за двадцать минут до начала, приглашая следовать за ними к одному из залов замка. Все это казалось молчаливым согласием с жестокостью наказаний, которым все чаще подвергали нерадивых слуг в Танаре, молчаливым признанием своей вины и своего собственного бессилия, а еще необратимости любой ошибки, будь она специальной либо случайной. Хелена думала, что только она, следуя за герцогской охраной, чувствует вину перед этой бедной женщиной. Она не знала, даже не могла догадываться, о чем думают эльфы, лишь украдкой бросая короткие взгляды в их сторону. Но наследник и его брат, как и раньше, не выражали никаких эмоций, только Дарлан обратил внимание на девушку, но сразу отвел взгляд, продолжая смотреть перед собой. Важно ли им было то, что сейчас произойдет или они просто боялись нового дня, смогут ли они выбраться из этого замка или встретят смерть в этих стенах, как только герцог узнает, что эльфы не важны королю Туремо? Она не знала ответы на эти вопросы, да и не желала их знать, все сильнее надеясь, что братья оставят ее где-нибудь в Адарии или на ближайших землях. Да где угодно, главное, чтобы больше не участвовать в этих распрях — это все казалось Хелене слишком сложным, мерзким и невероятно далеким. Мелиса бы смогла, а она — нет. Девушка встряхнула головой, чтобы отогнать мысли о подруге, и ускорила шаг.

К назначенному времени все прибыли в зал. Яркий свет лился из окон, но из-за красных витражей он превращался в лужи крови на полу. Или Хелене так только казалось? Она была уверена, что в любой другой день с радостью и восхищением смотрела бы на то, как переливаются блики света и играют тени. Сейчас же все было слишком мрачным и страшным. А через несколько минут, когда герцог начал говорить, стало понятно, почему он выбрал именно этот зал: сильнейшее эхо и стены, которые увеличивали звук, нагоняли страх. Эльфы сразу поняли, что именно здесь раньше играл оркестр, а звуки музыки разносились по всему дворцу.

Хелена, эльфы, кот, герцог, Ралкон, несколько стражников, охрана и Ахара, стоявшая в центре вся в слезах, — вот и все, прибывшие на место наказания. Девушка все пыталась понять, для чего это делать, если рядом нет слуг, которые смогут увидеть наказание за непослушание. Или это наказание — представление для гостей? Огромный каменный стол с двумя ручками и ремнями приковывал к себе внимание и заставил адептку судорожно сглотнуть. Еще и герцог приказал закрыть двери, а Ралкон начал оглашать приговор. Хелена старалась не слушать. Это все казалось нереальным и невозможным, настолько глупым и ненастоящим, что такого точно не могло быть. "Двадцать ударов" — послышался голос Ралкона слишком близко, настолько, будто это Хелене назначают смертельную казнь, а не служанке. Ахара взвыла.

— Нет! — закричала девушка, сама не понимая, что делает.

— Хелена, прекрати,— прошептал Алавир.

— В чем дело? Вы считаете, что я должен наказать ее строже? — странно улыбнувшись, спросил Эдгар Адарийский.

— Нет, герцог, прошу вас, она не выдержит, никто не может выдержать!

— И что вы мне предлагаете, дорогая магиана? Я пригласил вас на развлечение, но вы решили сделать из этого трагедию? — теперь Эдгар стоял прямо напротив Хелены и бесцеремонно рассматривал ее, словно только заметил. — Вы хотите, чтобы я сжалился над той, кто выгнал моих гостей из моего дома, той, по чьей вине разбилась старинная реликвия, которая дорога моему народу, кто поставил под угрозу ваше пребывание, ту, по чьей вине нам теперь приходится усмирять голема? В подвалах погибло два моих человека, а за разрушение последнего видящего вообще должна быть назначена смертная казнь.

— Но вы только что приговорили ее к смерти!

— Хелена, не надо, — попытался остановить ее Дарлан.

— Почему же?— герцог продолжал улыбаться. — Я согласен с милой адепткой Ковена, и в знак уважения я даже дам вам выбор.

Девушка недоверчиво посмотрела на герцога, но внутри поселилась надежда. Она не заметила, как Алавир переменился в лице, понимая, что сейчас произойдет, а Дарлан опустил голову.

— Только потому, что вы мой гость, я буду считать это наивностью и дам вам вершить правосудие, — продолжал герцог, а Ахара перестала рыдать и с мольбой смотрела на адептку. — Либо эта женщина виновна во всем, либо нет. Но тогда, дорогая Хелена, получается, что это ваш кот тайно ночью вышел из замка, чтобы исследовать мои подвалы, уничтожить реликвию и натравить на нас голема. И только счастливая случайность помогла раскрыть шпиона в моем замке. Шпиона ждет смерть. Так что, Хелена, виновна эта женщина или виновен ваш кот?

Девушка застыла, не веря в происходящее, ее руки затряслись, а слова не желали выходить из горла, и только мольба во взгляде Ахары не позволяла сбежать.

— Так кто виновен?

— Эта женщина, — прошептала она.

Теперь взгляд Ахары выражал ненависть. Дарлан не выдержал, он отодвинул стражника и подошел к Эдгару.

— Герцог, у нас была договоренность. И мы признательны вам, что вы оберегаете нас и готовы в любой момент наказать виновного, даже если это ваши собственные люди. Простите, Риар только вышла из академии и еще не понимает многих вещей. Я бы попросил Ралкона увести ее, если вы не будете против. Ей не стоит теперь видеть это.

Герцог еще раз посмотрел на Хелену, после чего махнул рукой, и охрана тот час же увела ее из зала.

Позади, за закрытой дверью, послышался крик и звуки глухих ударов. Она вместе с первым помощником герцога шла к своей комнате и все думала, что же можно было сделать. С одной стороны Хелена понимала, что герцог полностью прав. Кто-то из слуг чуть не погубил одного из высокопоставленных гостей, из-за него умерло два человека, и была разбита ценная вещь. Герцог выказал им свое уважение, и если бы она услышала эту историю от кого-то в академии, то сама бы поддержала все, что произошло. Но сегодня она не слушала историю, а была ее частью. Дойдя до своей комнаты, она наглухо закрыла дверь и попыталась заплакать. Но слезы, которые готовы были сорваться потоком перед герцогом в зале, исчезли. Она спасла своего фамильяра, так что смерть служанки не имела никакого значения.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

Седьмой день магистр уклонялся от своих обязанностей в академии и просматривал книги, письма, фолианты, манускрипты — все, что было в маленькой комнатке, где работала Хелена Риар. Кровь уже давно убрали, и о том, что здесь произошло убийство, больше ничего не говорило. Магистр был в бешенстве. Он нашел многое, что могло бы пролить свет на разные загадки, но нужное так и не было найдено. Очередной бессмысленный день подходил к концу, вызывая чувство тревоги и бессилия. Неожиданно из книги выпала половина листа, отмеченного по краям неизвестными символами.

"...держащих, увидят они свое разрушение и создадут новый мир. Для их решения остановится время, летящее неизменно. И если примут они правую сторону, то не останется в мире больше зла, разрывающего их душу на части, не будет боли и разочарования — настанет вечный мир, покой и будет то наградой для избранных. Но если выберут они левую сторону — лучшие из мира погибнут, будут разорваны в клочья чистейшие и великие, и зло продолжит свое существование".

— Эдуард, — Навата появилась в комнате неожиданно, пытаясь пробраться через груды наваленных бумаг к магистру. — Вам письмо. От Ковена.

Магистр взял бумагу, на которой красовалась большая печать стражей, повертел в руках и отдал назад мадам Дарей.

— Прочтите, Навата.

Красная печать разломилась с глухим треском, маленькие ее части полетели на пол. Навата просмотрела текст.

— Это от лорда Тхеро. Лично.

— Читайте.

"Эдуард, я не хотел к тебе обращаться, но, видимо, пришло твое время. Больше не получится сидеть и тихо наблюдать с востока за тем, что здесь происходит. С восстанием и смертями мы справимся сами, но есть то, что пугает меня больше, чем смерть — лес шумит. Мне нужны твои люди, которые отправятся к лесу и узнают, что происходит лучше магов Ковена. Я не стану называть их имена, но ты знаешь, кого нужно прислать.

Великий Лорд Ковена. Мессир Келарис Тхеро".

— Именно так, "Великий Лорд..."?

— Ему что-нибудь ответить, господин магистр?

— Ответь ему, что он не получит ни моих людей, ни моих магов, ни моих адептов! — ударил рукой по стеллажу магистр.

— Эдуард...

— Ничего не отвечай, напиши два письма с разрешением на въезд. И помоги мне здесь, до вечера у нас еще есть время. И вот еще, прочитай.

Навата взяла разорванный лист и принялась читать. Магистр же вышел из помещения и прошел вглубь коридора к золотой комнате, где его никто не смог бы увидеть. Осмотревшись по сторонам, он достал из мешочка два кристалла и повертел их в руках. Два одинаковых маленьких камня в полной темноте ярко светились зеленым цветом, и магистр разломал один из них пополам. Темнота растворилась, а сам он оказался в небольшом помещении, заполненном людьми. Это место было похоже на "Три свиньи", только намного больше и с комнатами на втором этаже. Среди толпы он заметил лицо старинного друга, который сидел за столом, общаясь о чем-то с одним из посетителей и приглаживая свою бороду. Магистр быстрым шагом направился в его сторону и, перехватив взгляд, еле заметным жестом приказал следовать за ним.

Не теряя времени Рэйт извинился перед собеседником и вышел на улицу. Вечером возле трактира было не так много людей, как ночью, но им все равно пришлось искать место, где можно скрыться от посторонних глаз. Для этого идеально подошла оставленная около городской стены телега, за которой оставалось достаточно пространства, чтобы укрыться.

— Чем обязан, мессир?

— Где мы?

— В Адарийском герцогстве.

— Что тебе уже удалось узнать?

— Беглецы въехали сюда под видом магов Ковена. Пока все в Адарии так и считают, кто их видел, конечно. А вот другим просто безразлична жизнь хозяев и их гостей.

— И что они здесь хотят найти?

— Я еще не смог узнать, мессир, но послы Адарии готовятся к отъезду, мне кажется, что это связано. Мне нужно еще два дня, чтобы вернуть их.

— Что ты собираешься делать?

— Вчера я узнал, что послы поедут Сидар, разбираться со своей границей. Это не может быть простым совпадением. И я уверен, что эльфы и девушка поедут с ними, а там по дороге уже всякое может случиться. Не волнуйтесь, они будут у вас через два дня в целости и сохранности.

— Не стоит их недооценивать.

— Что вы, мессир, никогда.

— Хорошо, тогда сделай все тихо и быстро, ты мне будешь нужен на границе.

— На той самой?

— Да... Лес шумит.

Рэйт задумался, смотря на изможденное лицо магистра.

— Так может я сразу туда? Это важнее.

— Я ценю тебя, Рэйт, но сейчас ты мне нужен здесь, — сказал Эдуард и растаял в воздухе.

Свет от факелов сменился темнотой подвала, а магистр обессилено прислонился к стене. Такое общение забирало много сил, но это был самый простой способ связаться со своими подручными. Следующим был камень Виана. Эдуард покрутил его в руках, и с усилием надавил на центр кристалла. Камень лопнул, но темнота так и не отступила. Магистр огляделся по сторонам. Он точно не был в коридоре подземелья, но куда привел камень, он не знал. Немного постояв, Эдуард зажег тусклый огонек. Комната казалась небольшой, но уютной, окон не было, зато было несколько свечей на столе, которые сразу воспламенились. За стеной послышался скрип и в комнату вошел Виан, держа в руках небольшую фигурку.

— Мессир? — он искренне удивился, увидев главу Академии у себя в гостях, сразу поставил статую на стол и предложил магистру присесть. — Что вы здесь делаете?

— Друг мой, у меня нет времени на простую болтовню. Мне бы хотелось узнать, что ты смог выяснить.

— Хорошо. Тхаралал был честен с вами, и вся история, которую он рассказал — правда. Но мне захотелось узнать больше. Вы знаете, где находитесь? — магистр молчал. — Это жилище Гериолтанома. В скале. Здесь много различных интересных вещей. Но самое интересное, что он вел записи своих изделий и вел их очень странным магическим способом. Чтобы подобрать к ним ключ мне пришлось долго трудиться. Я и сейчас над этим работаю. И главное — не шуметь. Вокруг ходит много троллей.

Магистр внимательно слушал Виана, рассматривая помещение.

— Так и что же ты выяснил?

— Практически все его работы не представляют для нас ценности. Да, они выполнены великолепно и стоят невероятно дорого, но только три из них сделаны с небольшим изъяном... по-другому.

— Роза?

— Да. Первая — это Роза, но вы и сами это уже знали. Вторая, точнее вторые работы — это коллекция драконов. Их было сделано всего пять и каждый отличается. Судя по записям Гериолтанома, они были разбросаны по миру в разных его частях, с пересечением в центре. Он называл их видящими, только видеть они ничего не могут — у них нет глаз. По крайней мере, так у него написано "лишатся или лишились", там невозможно понять — сложный язык и слова абсолютно одинаковые, что он имел в виду, мы уже никогда не узнаем.

— А третья работа?

— Панно. Или картина... здесь тоже не совсем понятно. Язык очень сложный.

— И что она изображает?

— В том и проблема, простую битву. Он даже не указал какую, обычное сражение, одно или несколько.

— Если статуи я знаю, то картина может быть где угодно. В каждом замке изображены битвы. Где-нибудь есть указание, что их сделал Гериолтаном?

— Я искал, мессир, нет. Нет даже упоминаний, что над работой трудились тролли.

— Что ж, спасибо тебе Виан, ты хорошо потрудился, будем считать, что здесь ты закончил. Но у меня к тебе есть еще одно поручение.

— К вашим услугам.

— Ты должен поехать в Ноэль. Поселение закрыто, но они будут тебя ждать.

— Мессир?

— Прости, знаю, что ты не рад такой просьбе, но сейчас ты должен сделать именно это. Твое имя останется втайне, и приедешь ты как посол из Академии с личным посланием Великому Лорду.

— Что я должен там сделать? — магистр всегда знал, что может положиться на своих людей, даже если им придется переступить через себя. Вот и на этот раз Виан не подвел. Он знал, чем грозит ему поездка к Ковену, но всецело доверял единственному, кого называл "мессиром" и кого считал настоящим Великим Лордом.

— Лес шумит. А там сам решай. И... спасибо тебе, — магистр выкинул кристалл и исчез из жилища Гериолтанома. За ним сразу погасли свечи, а помещение окунулось в темноту.

Вернувшись в подземелье, не теряя ни минуты, Эдуард направился к коморке с книгами, где Навата в очередной раз перечитывала отданный ей листок. Она пыталась найти его вторую часть, но все было безуспешно.

— Магистр, и что вы думаете об этом? — спросила она, как только Эдуард вошел в комнату.

— Еще не знаю, но сейчас у нас есть дела важнее. Подготовьте письма к отъезду моих людей: один из них поедет сегодня, второй через два дня. И мне нужен Гриф, срочно.

— Гриф, господин магистр, я не ослышалась?

— Да. Время не ждет! Пойдемте за мной.

Груды бумаг и книг остались лежать на полу так, как их положил сам маг, а комната была наглухо запечатана, чтобы ни один житель академии не смог сюда зайти. Никто из адептов или преподавателей не стал бы посещать старинные залы библиотеки, но магистр волновался не напрасно. Тенью от стены отделилась фигура в длинном балахоне и подошла к дверям. Заклинания не могли их открыть, но тому, кто стоял в темноте коридора, это было и не нужно. Он достал маленький футляр, в котором было спрятано зеркальце, и засунул его в небольшую щель в стене. Зеркало заискрилось и превратилось в жидкость, которая едва заметно проскользнула сквозь камни. Человек закрыл футляр и быстрым шагом направился прочь из подземелий.

Если бы обитатели замка знали, сколько в нем спрятано странного и неизвестного, они бы вели себя более осторожно, но даже магистр не знал всего. А тем временем Навата спустилась вниз в крыле адептов воздуха, и пошла по длинной галерее, освещаемой вечными огнями. "Коридор смертников", кто дал такое название этому месту, она не знала, но именно оно как нельзя лучше подходило для описания всего, что здесь находилось. На высоких стенах были запечатлены портреты старых королей и королев Танара, Туремо, Гиардов и множество других, неизвестных ей лиц. Каждый ее шаг отдавался эхом, отчего Навате становилось немного жутко. А портреты сменили статуи, которые провожали ее суровым взглядом и поражали своим величием. Но статуи закончились и теперь перед секретарем стояли чучела различных животных на лапы и крылья которых было накинуто воздушное лассо. Она шла вперед уверенно, подгоняемая неприятным ощущением, словно в этот момент кто-то смотрит на нее сзади и готовится атаковать. Она видела, как некоторые картины бесшумно кричали, статуи пытались двигаться, некоторые из них даже старались колдовать. Еще пара шагов, и секретарь оказалась возле огромного грифа, связанного, как и все остальные, и покрывшегося вековой пылью.

Она подняла грифа в воздух, и уже собралась покинуть это место, как что-то вспомнила, оглянулась и, схватив большой кусок материи, которой была накрыта одна из статуй, накинула ее на чучело. Статуя открыла глаза и с ненависть посмотрела прямо на Навату, ее глаза засветились красным, но секретарь быстро отвернулась и пробежала мимо.

К большой радости путь к кабинету магистра ничего не омрачило. От одного только вида главного секретаря адепты поворачивали в другую сторону, освобождая ей коридор, и сейчас это было как нельзя кстати. Пришлось помучаться с входом в кабинет — отчего-то гриф не желал пролазить в двери, несмотря на то, что места для него оставалось еще много. Но на помощь вовремя пришел магистр, накинув еще одно лассо, и с усилием протащив животное. Теперь они стояли втроем в закрытом кабинете и смотрели друг на друга. А в том, что гриф внимательно смотрит на своих освободителей, у Наваты не было никаких сомнений.

— Эдуард, может не стоит?

Но магистр не слушал. Одним движением руки он снял лассо с крыльев, и, когда вековая пыль обсела на полу, маг достал из своего стола небольшой футляр с ярко-красной жидкостью. Он наклонил футляр так, что только одна капля упала на клюв птицы. Но даже эта капля сделала многое. Гриф неожиданно задвигал глазами, попытался повернуть голову, разинул клюв и заорал так, что в кабинете разбились стекла. Навата с криком закрыла себе уши, а магистр схватил птицу за клюв, сжимая его. Он не сомневался, что под окнами уже начали собираться адепты, вот только всем сейчас было не до учеников.

— Навата! Закройте окна!

Женщина незамедлительно подняла осколки в воздух и поставила их на место. Птица еще раз попыталась вырваться, пошевелила головой, но ничего не получилось.

— Все! Хватит!

Гриф успокоился, внимательно посмотрел на мага и наклонил голову вправо. А Эдуард стал отпускать его клюв. Плавно и под пристальным взглядом птицы он отошел на несколько шагов и стал ждать. Ждать пришлось недолго, птица поняла, что ее крылья все еще не двигаются и громко прокричала: "Еще!"

— Нет! Сначала я!

— Ееещееее!

— Что охраняют вещи, созданные Гериолтаномом?

Гриф внимательно посмотрел на магистра, отрыл было клюв, но вместо ответа вырвалось очередное "еще".

— Мы ничего не добьемся, Эдуард, уберите его!

— Значит, будем ждать, сурово сказал магистр и сел на свое кресло, смотря птице прямо в глаза.

Первая столица Сидар. Королевство Туремо.

Вся в пене лошадь упала прямо около дверей замка. С нее свалился Себиан, но, быстро отряхнувшись, и не теряя ни минуты, побежал к королю с докладом. Встречи он опасался, но теперь сделать ничего нельзя. Он пробежал по ступенькам, громко стуча каблуками, затем по длинному коридору, через галерею и прямо в покои правителя.

— Пропустите! К королю!

Дверь распахнулась, и Себиан увидел старого монарха за столом.

— Ваше Величество, у меня новости.

Все находившиеся в комнате люди и эльфы незамедлительно вышли, а Себиан налил себе воды, пытаясь отдышаться.

— Из Адарии едут послы, Ваше Величество, для обсуждения спорного вопроса о земле.

— Это не новость, Себиан. Ты не первый, кто мне это доложил. Я даже удивлен.

— А новость в том, что вместе с ними едут Алавир и Дарлан.

Себиан был под стать королевской семье. На него возлагали большие надежды, и он добился намного большего, поступив на службу к королю. Его жизнь обещала быть безбедной и увлекательной, а великое множество возможностей открывалось в ближайшем будущем. Но, отказавшись от других вариантов, он стал приближенным, поверенным и главным шпионом королевства. Благодаря своему статусу он был вхож в любой дом, как в Туремо, так и за его пределами. Благодаря своим талантам и связям, он получал всю необходимую информацию незамедлительно. Он был одним из лучших любовников, но, несмотря на все, умел легко скрываться и оставаться в тени при необходимости. Жизнь, намного длиннее, чем у обычных людей, дарила ему огромный опыт, которым могли похвастаться только маги, вот только его хромота иногда играла с ним злую шутку, как в этот раз. Но Себиан, как и раньше, оставался верен королю, но сейчас думал о том, как бы его жизнь могла измениться, если бы он не принял это предложения и держался подальше от королевской семьи.

— Что это значит? — спросил король, не теряя самообладания. — Они знают?

— Мой человек мертв, уже давно, его нашли в Сивалии, но мне понадобилось время, чтобы на него взглянуть. Возможно, нам всем грозит беда.

— Возможно это и к лучшему, Себиан, — неожиданно спокойно ответил король. — Мой сын остался жив благодаря Альтаме, мои мольбы были не напрасны, она остановила меня от ошибки и оставила мои руки чистыми. А мы, в отличие от остальных, ближе всего к ней и не будем еще раз испытывать ее терпение.

— Что вы намерены делать, Ваше Величество?

— Раз так решила судьба, то мы примем его назад и будем радоваться всей семьей его возвращению.

— Хочу также сказать, что за ними следит один... человек. Он точно маг, но не страж. Другой маг отдает ему приказы. Я видел, как он выходил из таверны и, спрятавшись за телегой, разговаривал сам с собой, словно там есть кто-то еще.

— Кристаллы?

— Думаю, да.

Король задумался.

— Еще не все потеряно, Ваше Величество. Мы можем осуществить ваш план, теперь я сделаю все сам.

— Что ты хочешь сказать?

— Я видел этого мага. Он умен, готов к бою, но я сделаю так, что он лично убьет вашего сына.

— К чему мне теперь смерть Алавира, я не уверен, что, после того, что произошло, Ковен открыто поддержит Аринкор. Теперь неизвестно, кто его поддерживает, и, главное, кто знает, наши планы. Смерть Алавира не принесет нам пользы. Никакая смерть теперь не принесет пользы. Не стоит гневить Альтаму.

— Я понимаю это, поэтому говорю про другого сына.

— Дарлана?

— Да.

— Нет! — король поднялся со своего кресла. — Никогда! Слышишь меня? Никогда даже думать об этом не смей!

— Я могу идти? — понял все Себиан.

— Да. И подготовь все к приезду моих детей. Честь и достоинство — вот наше основное отличие от Танара. И ум, который способен вовремя понять, когда нужно отступить. Мы не должны это потерять.

Соединенное королевство Танар. Адарийское герцогство

Все, чего так боялась Хелена, сбылось. Несколько дней назад она сидела вместе с Филиппом в своей новой спальне и слышала крик Ахары так, словно ее казнили прямо за стеной. На это герцог и рассчитывал, женщину били в самом большом помещении замка, откуда звук разлетался в каждый угол. Было ли это назиданием для слуг? Хелена сомневалась. Уж слишком просто они отнеслись к тому, что происходит, видно, не в первый раз так жестоко редеют их ряды.

На десятом ударе крик женщины начал стихать и больше напоминал стон, еще два удара и Хелена ее вовсе перестала слышать. А после очередных семи ударов стихло уже все.

— Долго держалась, — сказал Филипп и запрыгнул на кресло.

Хелена не могла вымолвить и слова. Странное чувство охватило сознание. С одной стороны ей было жалко женщину, но с другой она вовсе не была против ее гибели, глядя на своего кота. В этот момент что-то изменилось в ней самой, и кот это почувствовал. Он подошел к своей хозяйке и начал тереться о ноги.

— Переживаешь? — спросил он, поглаживая ее своим хвостом.

— Не настолько как хотела бы.

— Это хорошоуу.... Мы не можем переживать обо всех сразу, кто-то нам важен больше, ради кого-то мы даже готовы уничтожить мир, поэтому привыкай. Ты маг, страж, смертей на твоем веку будет еще много.

Тогда Хелена ничего не ответила коту, но прошло два дня, и теперь она готова была сказать многое. Страх утих, к плену он привыкла, эльфы практически не заходили к ней, только пару раз вызывали к себе фамильяра, и теперь Хелена готова была вновь винить во всем своего кота. Тем временем Ралкон принес герцогу два извещения. В первом были приятные новости — эльфы ждали их послов. Во втором говорилось, что Антонио Фолаций также скорбит о смерти брата герцога, но недоволен смертью своего посла и гостеприимством Эдгара Адарийского, который уже неделю принимает у себя служителей Ковена и даже не сообщил об этом ему. Герцог смял письмо и выкинул его в камин, но все же попросил Ралкона отправить кого-нибудь к соседу и с обещаниями, что все договоренности будут непременно исполнены и благодаря его стараниям на землях двух герцогств настанет мир.

В этот день завтрак гостям принесли намного раньше обычного, когда солнце только подарило первые лучи герцогству, вместе со слугами в комнату вошел Дарлан.

— Уже проснулась? — сказал он, присаживаясь в кресло рядом и отодвигая сонного фамильяра. — Сегодня мы уезжаем, наши договоренности остаются в силе. Ты продолжишь путь с нами?

Хелена молчала. Она не знала, куда могла бы сейчас отправиться, но слишком живо было воспоминание о последней ночи в Академии, пытках и двух убийствах, пусть даже для защиты.

— Она едет, — фамильяр тщетно пытался устроиться в занятом кресле, но бросил свои попытки и сел на полу прямо напротив эльфа.

— Я еще не решила.

— А что решать? Здесь идти некуда, да и неизвестно, что будет, когдааау тебя найдет Ковен. А там наследничек подберет хорошее местечко. Я прав?

— Мы постараемся, — ответил Дарлан. — Я не думаю, что Ковен или Академия будут обвинять нас в убийствах, а вот о Хелене придется позаботиться.

— Она едет. Можешь идти, — сказал кот.

— Филипп, не мог бы ты выйти на минуту?

Фамильяр был удивлен, но суровый взгляд Дарлана заставил его покинуть помещение. В оправдание кота можно сказать, что он не потерял свою гордость и выходил нарочито медленно, оглядываясь по сторонам, всеми силами выказывая свое недовольство. Когда кот вышел, Дарлан встал с кресла и подошел к двери, резко открыв ее. Филипп наблюдал в маленькую щелку над полом и сидел в неудобной позе с растопыренными ушами, явно недовольный своему обнаружению.

— Я сказал тебе уйти!

Кот фыркнул, развернулся и направился вниз по лестнице. Дверь захлопнулась.

— Хелена. Я хотел объяснить случившееся в академии, — подошел к ней бастард.

— Не стоит. Я не понимаю, не прощаю, но сейчас вынуждена быть с вами, поэтому оставь. Там слишком многое произошло.

Дарлан некоторое время молчал, но отступать не собирался. Он ходил по комнате, и было видно, что слова даются ему с трудом, а девушка держалась из последних сил, чтобы не заплакать.

— Я знаю, что это невозможно понять, но ты сама сделала такой же выбор.

— Не сравнивай! Здесь не было выбора, Ахара была виновата, а то, что произошло с Филиппом потом — случайность. Он пытался вернуться ко мне.

— А мы пытались вернуться домой. Я не хотел ее убивать. И я знаю, что ты сейчас не поймешь, но, может быть, потом, когда-нибудь. Ей вернулось то, что она сама сделала, если бы ее заклинание достигло Алавира или меня, то мы были бы мертвы и еще... Я не знал, стоит ли тебе это говорить, но раз ты будешь жить в Туремо. Даже если недолго. И будешь с нами, мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовала такой ненависти к нам и этому месту.

Дарлан замолчал, подбирая слова, а Хелена смотрела на него в ожидании, пытаясь сдержать слезы, отвечать что-то было сложно, оставалось только молчать и ждать.

— Я спасал не Алавира, милая. Я спасал тебя.

Хелена замотала головой, не веря словам, а слезы обожгли щеки. Дарлан подошел ближе и обнял ее, понимая всю боль и горечь утраты, и то, что Хелена должна знать правду. И пусть она не простит его, он поймет это. Но она должна простить себя. Почему-то волновало только это и только этого хотелось больше всего на свете.

— Она не хотела убивать его, — прошептал эльф, сильнее прижимая к себе. — Не знаю, наверное, даже в том состоянии она смогла решить, кто для нее важнее. Но людей затягивает злость с головой и она никак не смогла бы себя сдержать. Возможно, она не хотела применять такую сильную магию, возможно, она пыталась напугать или показать свои эмоции, может, сделать больно так же, как было больно ей. Но получилось то, что получилось.

— Значит, я должна быть тебе благодарна за то, что жива? — попыталась отстраниться Хелена, но эльф не отпустил, но замолчал. — Так вот, не будет этого. Никогда. Это вы все сделали. Это твой брат играл с моей подругой! Это он хладнокровно пытал того человека! Это он поддержал приговор Ахаре! По вашей вине я здесь! Филипп сделал много неприятностей, и меня много раз наказывали, но это не идет ни в какие сравнения с тем, что произошло, когда я узнала вас!

Хелена кричала, а слезы текли ручьем, а бастард только сильнее обнял ее.

— Прекрати, скоро все закончится, все будет хорошо, — снова прошептал он.

Сколько они так стояли, Дарлан не знал, но как только Хелена начала успокаиваться, дверь с грохотом открылась, а на пороге появился наследник вместе с котом. Алавир с интересом посмотрел на своего брата, затем на Хелену.

— Мы выезжаем через час. Будьте готовы! — грохот уже закрывшейся двери прокатился по замку.

— Готовься. И не делай глупостей.

Глава 7. Кровь минувших сражений

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

— Лорды! Лорды! Они рвутся к границе! — в шатер вбежал один из стражей. Его благородная одежда стала похожа на тряпку и была вся в пыли. На руке виднелась кровоточащая рана, которую он пытался зажать, видимо, времени, чтобы ее залечить, страж не нашел. Двое лордов встали из-за стола, однако Келарис словно не заметил вошедшего.

— Как это случилось? — спросил один из лордов. — Вы отдали им детей?

— Да, ваше преподобие, но ночью неожиданно для всех умерло еще трое детей и двое взрослых. Они считают, что Ковен не справляется и пытаются сбежать из Ноэля. Лорды, прошу вас, что нам делать? — прокричал страж.

— Убивать, — безразлично ответил лорд Тхеро.

— Мессир!

Теперь настал черед подниматься Верховному Лорду. Он встал в полный рост и грозно посмотрел на прибывшего. "Новичок, — подумал Келарис. — Сопляк, он же и мухи убить не сможет".

— Ты слышал приказ? Всех, кто ослушался — убивать, — встрял в разговор Варат.

Страж испуганно смотрел по сторонам, ища поддержки от своих командиров. Но никто не смел противиться приказу Верховного Лорда и, более того, не выказал даже внешне своего недовольства решением. Неожиданно в шатер вбежал еще один страж. Он был намного опытнее и с готовностью исполнял любые приказы, но и по его взгляду можно было понять, что он также напуган. Нича суетился и готов был прервать любую беседу, что было против правил Ковена, вот только времена изменились.

— Мессир, мы потеряли девять стражей, — обратился он сразу к своему господину, избегая порядка общения. — Девять новичков.

— Как это случилось? — Келарис не верил, что такое вообще возможно.

Стражей могли убить даже жители какой-нибудь деревни, особенно новичков, но сразу девять смертей во время защиты границы, когда все наготове и знают, что делать, защищая друг друга — это казалось лорду больше, чем просто странным.

— Мессир, они умерли не защищая границы, они умерли также, как дети Ноэля.

Напряженная тишина заволокла шатер, было слышно, как дышат лорды, слишком заметным стало непонимание Верховного Лорда, слишком бессильными были теперь эти маги.

— Заверните их тела и отнесите в лагерь. Они должны быть похоронены с почестями, когда мы вернемся домой.

— А что делать с теми, кто умер ночью, лорд?

— Сожгите их тела! Сжигайте все тела, которые останутся после этого..., — лорд так и не договорил, когда в шатер вошел солдат из легиона Короны.

— Мессир, там человек от господина Эдуарда Фамитье, с посланием. Требует, чтобы его пропустили через границу.

— Пропустить.

Воин исчез, за ним ушли Нича и напуганный страж. А у лорда возникло странное предчувствие, словно искалеченное тело именно этого мальчика, которого только выпустили из Академии, после Ноэля увезут домой завернутое в его же черный плащ с огромным фениксом на спине — символом защиты, доблести и вечной жизни.

Соединенное королевство Танар. Адарийское герцогство

Сборы проходили быстро. О том, что послов герцогства готова принять королевская семья, стало известно только ближе к обеду. Вести из Сидара принесла птица и теперь вся Адария знала, что скоро на их землях настанет мир. Жизнь в герцогстве кипела: торговцы вновь старались выставить свои лучшие товары, женщины примеряли новые платья, мужчины рассказывали друг другу великолепные истории о том, как они защитили бы границы герцогства, если бы эльфы еще хоть раз попытались сюда прорваться. В замке также царила суматоха. То, что в рядах послов едут эльфы, знали только несколько слуг, которых пропускали на верхние этажи замка для обслуживания гостей. Но слухи распространяются быстро и даже Ралкон не смог их остановить. Пришлось пустить новый слух, что в замке гостили двое эльфов, которые уполномочены говорить от имени главы Сидара. И именно они сказали о том, что король готов заключить перемирие.

Хелена смотрела на весь этот ажиотаж с сожалением. Она не доверяла Алавиру, но не могла найти понять истинную причину возвращения домой. Девушка ходила по комнате в смятении, отсчитывая минуты до своего отъезда.

— Что ходим? — спросил кот, потягиваясь на постели так, словно теперь его совершенно не заботил переезд.

— Мы неправильно делаем, — сказала Хелена. — Не нужно нам уезжать.

— Прееекращаууу эту панику, все будет хорошоу, нам обязательно надо ехать.

— Знаю.

— Или у тебя есть другие варианты? — заинтересованно спросил Филипп.

— Нет, но мы могли бы попытаться сбежать здесь, скрыться на время в лесах Адарии или вообще отправиться на земли отшельников.

— Нет! Это даже не обсуждается.

За дверью послышались голоса, а одна из служанок вошла в комнату.

— Госпожа готова? — спросила она, стоя возле двери, испуганно смотря на фамильяра, видимо уже знала, что кота трогать нельзя.

— Еще нет, — ответила Хелена.

— Полностью готова, — сказал кот, спрыгнув с постели, чем только сильнее испугал служанку.

— Да, я готова, — вздохнула Хелена, видя смущение женщины, и накинула на голову капюшон, забирая свои вещи.

Служанка поклонилась и попросила идти за ней. Они проследовали вниз, остановившись около помутневшего от времени витража и ожидая остальных. Это помещение было небольшим, но свет из окна не мог полностью его осветить, а холод пробирал до костей. И именно здесь, где так страшно и неуютно, пришлось простоять несколько долгих минут, прежде чем заметить фигуру в дорожном плаще. К ужасу Хелены к ней приближался не Дарлан и даже не наследник, прямо к ним шел сам хозяин замка. Он не обращал никакого внимания на фамильяра, сделал несколько шагов к девушке и стал настолько близко, что она могла слышать его дыхание. Служанка словно испарилась: вот только что была рядом, но стоило на секунду отвести взгляд, как сразу исчезла.

— Я долго искал причину вашего бегства и до меня все-таки дошли слухи о смертях в Академии, — сказал Эдгар, и по его тону нельзя было понять, зол он или это все его веселит.

Хелена только опустила глаза. Герцог был красив и, несомненно, умен, но она помнила его жестокость, и этот разговор не предвещал ничего хорошего.

— Простите, я не знаю, о чем вы говорите. Где мои спутники?

— Они скоро появятся, не переживайте, но пока мне хотелось поговорить с вами. Хелена, я предлагаю вам защиту. Я смог укрыть вас всех, смогу защитить вас одну. Мне только нужно знать, но если вы соврете мне...

— Я не нуждаюсь в защите.

— Нуждаетесь, и ваши спутники забудут про вас, как только прибудут домой. Поэтому мне нужно знать планы наследника.

— Я не знаю его планов.

— Не стоит меня обманывать, я еду с вами и точно знаю, что смогу вас там защитить, они не посмеют сделать что-нибудь с герцогом Танара, но с вами...

— Простите меня, герцог, но я действительно не знаю, чего хочет добиться наследник. К тому же я не доверяю и вам. Мне жаль, но я ничем не могу помочь.

Хелена одернула свою руку и как раз вовремя — в помещение вошли эльфы.

— Прошу следовать за мной, — громко сказал герцог, не поворачивая головы.

Они шли долго, петляя в комнатах и иногда подземельях замка. Никто бы не смог найти дорогу назад и порой Хелене казалось, что герцог сам заблудился. Но Эдгар Адирийский шел уверенно, проходя все новые помещения, пока впереди не показался свет. Они вышли на конный двор, где уже были запряжены лошади и стояли кареты.

— Это послы? — спросила Хелена, глядя, как двое толстяков пытались взобраться по ступенькам.

— Нет. Это мы, — уверенно ответил герцог. — Наши лошади рядом.

О том, что рядом стояли кареты герцога, ничего не говорило. Лошади были грязными, а то, в чем им нужно ехать, больше походило на груженые мехом повозки или телегу, но никак ни на карету делегации.

— Вы смеетесь? — спросил Алавир, разглядывая эту картину.

— Я не смею, Ваше Высочество, — нарочито вежливо ответил герцог. — Если вы хотите доехать до дома в целости, то предлагаю вам следовать моему плану.

Долго уговаривать не пришлось. Эльфы, конечно, не были довольны, но быстро запрыгнули в крытую повозку, от которой сильно пахло навозом, Дарлан подал руку Хелене, а кот с разбега запрыгнул на самую мягкую подстилку. Последним забирался герцог, а его ловким движением мог позавидовать любой. Он устроился рядом с наследником, прямо напротив Хелены и приказал: "Трогай!".

Две лошади дернулись и проследовали к воротам. Первую карету встречали с почестями, ей кричали вслед и бросали цветы. Три других, которые выехали немного позже с территории замка, никто не заметил. Они двигались быстро, и было похоже, что внутри кто-то из вельмож старается успеть к ужину. Вот только Рэйт не сомневался ни минуты, и следом за ними от ворот отъехал всадник. Он двигался намного легче и быстрее остальных. Догнать наследника он планировал в лесу Адарии, не заезжая на земли Туремо.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

Эдуард был бессилен перед проклятым грифом, но не сдавался. Он дал птице еще, потом еще и так несколько дней, но ответов не мог получить. Он знал, что нужно грифу на самом деле и всеми возможными способами старался этого избежать.

— Ответь, что охраняют эти предметы? Какое отношение они имеют к священному лесу? — не сдавался магистр.

— Дай мне то, что я хочу, и я отвечу на один твой вопрос, — отвечала наглая птица.

— Эдуард, может быть, дать ему, чего он хочет?

— Навата, вы знаете, что это?

— Да, господин магистр, но если вам настолько необходимы эти ответы, то лучше дать ему, чего он хочет.

— Это можете быть и вы, милая.

— Что ж, если от этого будет польза, то я не против.

Гриф посмотрел на секретаря, и Навата готова была поклясться, что он усмехнулся. Магистр прошел по комнате, заглянул в несколько книг, достал себе настойку троллей, но, посмотрев на нее, поставил назад и снова подошел к грифу.

— Хорошо, я отпускаю тебя. Один раз во благо и спасение.

— Я этого не забуду, — засмеялся гриф и взмыл в воздух.

Его огромные крылья заполнили всю комнату, он сделал два круга и под крик секретаря полетел прямо в потолок — большой свод, украшенный росписями и лепнинами. Казалось, еще немного и гриф врежется, потеряв равновесие, но только клюв птицы коснулся лепнины, гриф исчез.

— И это все? — спросила Навата.

— Это не все, но и не вы, что меня радует.

Союз Гиардов. Верхний Гиард

Кипо всячески старался помочь своему учителю разложить книги и переписать полученные сведения. Грот семенил по маленькому подвальчику, неся в руках свечу и в очередной раз просматривая манускрипты.

— Что же так, да что ж такое, — тихо бормотал он.

— Что-то не так, учитель?

— Забыли, многое забыли, многое не сделали, а времени уже и нет.

— Учитель, прошу вас, скажите, что происходит? — спросил Кипо, пытаясь успеть за стариком.

— Оставили все в таком беспорядке, ничего полезного не нашли. А ученики, как же они теперь там все смогут разобрать? — сетовал Грот.

— Вы о ком-то конкретном? Прошу вас учитель, присядьте.

Грот подошел к столу, и устало сел в кресло.

— Учитель, что вас так волнует? Та ученица?

— Да, Кипо, она хорошая девочка, хоть и человек, вот только попала к плохим. Не надо было ее оставлять. А что случилось с ее подругой, так вообще страшно вспомнить.

— Напишите ей, — сказал Кипо, пододвигая учителю лист бумаги.

— И то верно, спасибо тебе, а я бы так все и переживал.

Грот уселся удобнее и начал писать, он переписывал несколько раз, мял бумагу и начинал все заново. Пока учитель был занят, Кипо вышел из комнаты и попытался связаться со своим шпионом в замке. Но ничего не получалось — Лифорд словно сквозь землю провалился.

— Кипо, прошу тебя! — послышалось из комнаты, и катам тут же направился к своему учителю. — Я написал тут, это немного, даже не письмо, но ты отошли его, пожалуйста.

Грот протянул сложенную бумагу своему ученику, но неожиданно схватился за бок.

— Что с вами, учитель?

— Ничего-ничего, все в порядке, — пытался спокойно говорить Грот, но боль в боку только усиливалась, словно кто-то выгрызал его. — Мне нужно... — продолжил он, уже задыхаясь. — Мне нужно... воды... дай мне воды.

Катам быстро налил воды и поднес ее своему учителю. Грот выпил, но легче ему не становилось. Если бы кто-то мог видеть осужденных на вечное скитание призраков, то непременно бы пришел в ужас. Огромный гриф, кружа по комнате, делал все новые и новые заходы, чтобы оторвать очередной кусок от тела катама. Его окровавленный клюв врезался в плоть, заставляя силы Грота литься синим ручьем, так похожим на кровь. Его тело было изувечено и обезображено, вот только никто, кроме грифа, не мог этого видеть. И Грот с каждым новым рывком птицы становился все холоднее, а гриф наслаждался: свободой, которой у него так давно не было, силой, которую отобрали очень много лет назад. Он утолял собственную жажду, но желал все больше и больше, понимая, что не сможет, уже никогда не сможет остановиться. Еще один круг. Как не хотелось улетать и снова становиться рабом, исчезать из жизни и нести самое страшное наказание из всех возможных. Катам умирал. Еще немного, еще один раз вкусить такой чистой силы и стать ею, уничтожив ее обладателя. Невыносимый зов, который заставлял голову разрываться на части, все сильнее звучал. Он заставлял вернуться назад, не из-за страха смерти — мог бы гриф умереть, сделал бы это еще давно. Нет, этот зов был его поводком, сковывал тело и не давал забрать больше, чем разрешили. А ведь здесь был еще один... нужный... он нужный... Зов заставил птицу развернуться и вылететь в окно.

— Учитель! — закричал Кипо. — Я позову кого-нибудь! Прошу вас!

Грот оседал в кресле на глазах у своего ученика. Его рука тряслась, и он едва не уронил письмо, но вовремя вложил его в руку Кипо.

— Поздно, — сказал он через силу. — Я.. я не могу... Кипо, мальчик мой... прошу тебя продолжить мою работу... и ... они будут испытывать тебя... не впускай зло в свою душу... Альтама с тобой.

Грот быстро задышал, затем его голова откинулась назад, и он уже невидящими глазами смотрел прямо на своего ученика. Последний вздох в долгой жизни катама был сделан. Теперь его будут помнить как великого учителя, который всю свою жизнь боролся со злом. Не с тем, о котором пишут в книгах и на которого идут войной, а с тем, которое каждый день пытается захватить сердце любого живущего. Его битва была выиграна.

— Учитель! Учитель! Грот! Прошу вас! Грот!!!

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия.

Гриф вернулся вечером так же, как и улетел. Магистр не покидал своего места, а Навата, несмотря на свои дела, оставалась рядом с ним. Гриф появился неожиданно, он сел на ветку, которую специально для его чучела привезли из леса Туремо, и сложил крылья.

— Кто?

— Старик, хороший был старик, — усмехнулся гриф, — но уже пожил свое. Ты же помнишь, мне молодые не так интересны. Великая Мать о нем позаботится.

— После тебя не попадают к Альтаме — они навечно прокляты, — ответил магистр, разглядывая птицу. — Кто он?

— Он мешал.

— Кто он?

— Это и есть твой вопрос? — снова усмехнулся гриф, чувствуя свое превосходство.

— Нет, — ответил Эдуард и налил себе настойку троллей. Он был расстроен, но сделанного не вернешь. Неприятный запах заполнил все помещение, и Навата невольно отвернулась. — Что охраняют предметы Гериолтанома? И я хочу получить полный ответ, иначе ты больше никогда не будешь свободен.

Владыки Империи скрывали под масками лица свои от врагов.

Сынов положили в могилы сырые на землях своих от воров.

У них было золото, магия, женщины,

Но злоба засела в их дом.

С тщеславием, завистью, жаждой и грезами

Стала борьба их врагом, — начал декламировать гриф.

— Он разговаривает стихами, — удивилась Навата.

— Это странно, — ответил магистр. — За бесчисленные убийства его казнили, а великий ум было решено не уничтожать, но ответы на вопросы могут быть любыми. Не скажу, что у него очень хорошо получается в стихах.

— Если не нравится, могу и не продолжать, — обиженно сказал гриф.

— Ты обязан, — резко ответил Эдуард. — Но не в стихах.

Гриф откашлялся и продолжил.

— Эх, пусть так. Была давно на западе, где сейчас лес, империя. Она была очень великой, говорили, что там женщины были словно богини, а деньги находились у всех. Империя просто купалась в золоте благодаря ее правителям, которые где-то его доставали. Один из них отправил за море своего второго сына. И все бы хорошо, да вот сынок вернулся не с золотом, а со злобой. Уж не знаю, что там на самом деле произошло, но он всех своих убил и решил один править. Но что-то у него там не получилось, говорят, с самой Альтамой. И вот результат: лес, тени, страх неизвестности. А служители Альтамы этот лес решили охранять, от сынка этого или все остальные земли от леса, тут я уже не знаю. В общем, я тогда совсем маленький был, когда они пришли.

— Кто?

— Маги из леса. Такие как ты, — усмехнулся гриф. — Почти. Так вот, как я понимаю, кроме меня больше никого не осталось, так что вам повезло, что меня казнили.

— Рассказывай дальше, — угрожающим голосом сказал магистр.

— А я и рассказываю. Нашли они мастера, посчитали его лучшим или просто решили, что больше никого не успеют найти, научили его всему, что сами знали, и заставили построить эти охранные предметы.

— Заставили? — удивилась Навата.

— А с чего бы ему хотеть это делать? Он троллем был, они делать что-то для других не любят. Только вот говорили, что он очень изменился — посинел весь. Первой он построил розу — первый круг, самый слабый — охрана самого наследника этой империи. Она должна была держать его в спячке до скончания веков, убить его, по какой-то причине, было просто невозможно. Дальше уже сильнее — драконы. Они должны были охранять его войска, которые способны на многое. Его войны были лучшие в империи, поэтому за ними следило сразу десять глаз драконов со всех уголков. Ну и последнее его творение — панно, очень красивое, где изображены битвы прошлого, там среди остальных была спрятана и битва Эдиара. Она словно застряла во времени и навсегда там сохранена, но как только битва почувствует вкус крови, она продолжится.

— Где находится панно? — магистр вскочил со своего кресла.

— Э нет, я ответил на вопрос. Еще один вопрос — еще одна жертва.

— Навата, вспоминайте, где есть такие картины.

— Эдуард, они везде!

— А где запечатлена самая странная или большая битва?

— Везде, Эдуард! Во всех землях, на всех стенах, в каждом королевском зале! Мы не найдем ее так, это гадание.

— Не найдете, если бы ее было так просто найти, то уже давно открыли бы Эдиар, — сказал гриф, и Навата вновь была уверена, что он улыбнулся. — А мне не нужны молодые, я не люблю глупость.

Граница земель Туремо и Адарийского герцогства

Дорога была сложной. То тут, то там попадались кочки, камни и лужи. Повозку трясло, а Хелена безумно хотела есть. Уже давно настала ночь, на небе появилась полная луна, птицы перестали петь, зато начали слышаться мягкие и легкие шаги каких-то диких зверей. Холод пробирался под одежду и даже накидки и мех не спасали от него, все-таки ночи здесь были намного холоднее.

В этот момент она готова была сдаться. На милость герцога или даже Академии, лишь бы все закончилась. Она смотрела на герцога, на эльфов, на кота, но никто из них не казался уставшим. Наоборот, они были уверены в лучшем исходе, чего нельзя сказать о Хелене. Единственный, кто сейчас немного волновался это Эдгар. Он выглядел также строго, как и раньше, но едва заметно загибал свои пальцы в такт скрипу колеса, словно что-то высчитывая. Она понимала герцога как никого, но воспоминания не давали покоя. Не покидала Хелену еще одна мысль, что все собравшиеся здесь совершили убийство, возможно, не первое и точно не последнее. Только Филипп мирно сидел и смотрел перед собой — единственное существо, которому она доверяла, и которое не было способно убить так же, как и она.

— А вы, герцог, опасный человек, — сказал кот, растягивая слова и открывая один глаз.

Герцог с удивлением посмотрел на фамильяра.

— Ты решил поговорить обо мне?

— Дорога длинная, а мы с самых ваших земель только и делаем, что молчим, — кот потянулся у ног Хелены и встал, — почему бы нам не поговорить о вас?

— Не стоит себя утруждать, — ответил герцог. Хелена смотрела на этого человека с тревогой — Эдгар был недоволен. — И хочу заметить, что вы все еще на моих землях, — сказал он после короткой паузы.

В словах герцога была истина. Они еще не проехали границу земель, но именно на эту территорию и посягали эльфы. Такой ответ Эдгара казался излишней самоуверенностью, которую Хелена не одобряла, понимая, что в Сидаре помощи им ждать не от кого. Возможно, герцог надеялся на свою охрану, которая сейчас почему-то явно отставала.

-Позвольте узнать, — это уже Дарлан решил продолжить разговор, — ваши притязания на земли соседа понятны, но откуда взялась такая ненависть к нему? Насколько я знаю, Антонио относится к вам как к брату.

— Поверьте, я отношусь к нему также. Но традиции намного важнее. В нашем мире есть определенные правила, которым должны следовать все, даже короли. А совет сегодня ничего не может сделать.

— Ковен?

— Ковен тоже не всесилен, как бы вы, маги, это ни отрицали. Теперь приходится делать все самому — единственное правильное решение, чтобы сохранить свое достоинство.

— Вы собираетесь убить ради расширения земель, — встряла в разговор Хелена. — Разве это достойно?

Герцог улыбнулся. Странная у него была улыбка — словно оскал или это так казалось из-за темноты, которая разбивалась только маленьким огоньком ее самого простого и незаметного заклинания.

— Вы очень милая девушка, — сказал герцог, смотря прямо на нее, — и очень наивная. Если вы останетесь такой и дальше, то это будет просто глупость. Пока же, в силу возраста, вам позволено. Но поверьте, ради земель, денег и власти все убивают друг друга. Убивают сотнями, тысячами, дети убивают своих отцов, отцы — детей, братья идут друг на друга, правители земель тайно посылают своих шпионов и наемников, чтобы сохранить власть. Если в вашей Академии вам говорят, что только благодаря Ковену держится мир, то это не так. В нашем мире уже давно идет война, но пока тихая и незаметная. Посмотрите, как изменились герцогства, как изменились территории корон. Это все произошло не из-за большой любви друг к другу. И в отличие от вас я не живу в оплоте спокойствия, а нахожусь в самом центре одного из сражений.

— Но это можно прекратить, — не унималась Хелена.

— Если вы расскажете мне как, — засмеялся Эдгар, — то я сделаю вас своей женой, а нам двоим будет принадлежать весь мир. Вы видели бедность, моя дорогая? Если вам вообще знакомо это слово.

— Она выросла в приюте, — ответил за Хелену Алавир, продолжая смотреть на дорогу.

— Тогда я не могу понять, откуда взялась ваша наивность. Когда я получил свои земли, у нас не было ничего. Мои люди голодали, они умирали каждый день от истощения и болезней. Ни совет, ни Ковен не были готовы дать мне денег, чтобы поднять владения. Они спокойно ждали, когда мы все вымрем, и им перейдет то, что у меня есть. А все от того, что мои доходы находились на землях Антонио и он не захотел их отдавать. Но, как видите, мы выжили. На улицах Адарии больше нет умирающих от голода, только нищие, которые приходят с других земель. Так что, для того, чтобы убивать и вести войну не обязательно бегать с мечом наперевес и рубить всех своих противников на части. Достаточно тихо сидеть в своем уголке и не приходить на помощь нуждающимся, поверьте, от голода и холода умирает столько же, сколько и от битв, а добавьте к ним тех, кого судят за кражи, чтобы прокормить свою семью.

— Если вы так сильно переживали за своих людей, — сказал Алавир, не переводя взгляда на герцога, — то могли отдать свои земли тем, кто способен их поднять, а не спасать свою власть.

— Какое интересное замечание от наследника короны. Не могу поверить, что вы бы отдали власть Аринкору, если бы вторая столица смогла поднять Туремо. Нет, вы бы бились за вашу власть до последнего, убивая любого, кто может принести победу.

— Я бы не стал убивать того, кто мне как брат, — у Хелены и Дарлана создалось впечатление, что наследник перестал говорить об Адарии, но герцог не мог этого знать.

— Если бы это принесло пользу вашему народу, то вы убили бы своего брата, отца, мать и всех своих детей. Я не сказал, что вы бы сделали это с легкостью и не корили бы себя всю свою оставшуюся жизнь, в вашем случае неимоверно долгую, но так устроен наш мир. Мы ответственны за тех, кто нам служит, и настоящий правитель должен уметь пожертвовать ради них всем. Мы как повстанцы, должны отказаться от своей любви, своей семьи и быть преданы только своему делу, понимая, что в любой момент могут все отобрать, если мы знаем, как будет лучше нашим людям, то с самого начала должны быть готовы к смертям и потерям. Единственное, что нас отличает — у нас есть больше возможностей...

— Тихо! — резко оборвал его речь Дарлан.

— Если вам не нравится то, что я говорю...

— Герцог! Замолчите! Что-то произошло.

Неожиданно повозка дернулась, лошади заржали, а герцог схватился за меч. Движение остановилось. Вокруг было тихо. По шороху листвы можно было бы определить приближающегося врага, но даже его не было слышно. Эльфы подались вперед, а их руки начали светиться синими линиями, кот навострил уши, а Хелена вжалась в спинку своего сиденья и надвинула на себя мех. Тишина окутала повозку, и казалось, что этой ночью они остались одни на ухабистой дороге.

— Что произошло? — спросила Хелена из своего маленького укрытия.

— Не знаю, но что-то не так, — ответил шепотом Дарлан.

— Вы же маг огня, — зло проговорил герцог, не смотря на Хелену. — Так может, не стоит прятаться под мехом, когда творится непонятно что.

— Оставь ее, — тихо сказал Алавир. — Она девушка и только учится.

— Я бы предпочел смерть девушки смерти наследника.

Неожиданно послышался скрежет, лошадь топнула нагой и тяжело выдохнула, а на землю с грохотом упало тело извозчика. Хелена вскрикнула, но быстро взяла себя в руки. В том, что мужчина мертв ни у кого не было ни малейшего сомнения — между лоскутами ткани, которые укрывали повозку, было видно, как бездыханное тело лежало в луже, а из-под него вытекала кровь, смешиваясь с грязной водой. И Хелена пыталась понять, как они могли все вместе упустить этот момент. Герцог отодвинул ткань, перекрывающую выход, быстро спрыгнул на землю, не выпуская свой меч из рук, и огляделся по сторонам. Никого не было видно. Тогда Эдгар подбежал к телу кучера и попытался его перевернуть. Мужчина лежал на боку, а из его груди торчала стрела с красными перьями.

— Его убили, — сказал герцог, подбежавшим эльфам. — Быстро в повозку, мы двигаемся дальше!

В это же время послышался скрип колес, и на дороге появились еще две кареты — подоспела охрана. Несколько воинов Адарии спрыгнули со своих мест и подбежали к герцогу, пытаясь действовать как можно быстрее. Один из них заглянул к Хелене, удостоверившись, что с ней все хорошо.

— Ахат, ты ко мне, Мар, будешь вместо кучера, — приказал герцог и побежал назад к остальным. Для того чтобы занять свои места не потребовалось много времени. Слаженные действия всех давали надежду, что из этой ситуации они смогут выпутаться. Мар быстро запрыгнул на место кучера и взял в руки поводья, пытаясь сдвинуть с места лошадей, несколько ударов большим и толстым прутом помогли животным быстрее решиться двигаться вперед.

Ахат сидел неуверенно и постоянно ворочался. Нельзя было сказать, что ему страшно, но невидимый враг его совершенно не устраивал, как и остальных. Они двинулись дальше, но не успели лошади сделать и несколько шагов, как в лесу что-то завыло, а дорога теперь осветилась. Это напугало лошадей, они рванули в сторону, небольшой лоскут ткани оторвался от верха повозки, зацепившись за ветку, и Дарлан смог отчетливо увидеть, как на путников надвигался белый огонь. Ощущение магии пришло сразу, как и понимание того, что эта магия слишком сильна и с ней невозможно что-либо сделать.

— Быстрее! Прыгайте! — его крик был слышен всем. Герцог выпрыгнул первым, рядом с ним на землю приземлились Алавир и Ахат, еще через секунду рядом оказался кот, а Хелену вытолкнул из повозки Дарлан, падая вместе с ней. Они успели вовремя, белый огонь прошел через повозку, полностью сжигая все на своем пути. От лошадей осталось только по половине туловища, остальной скелет плавился и сильно вонял. Охране повезло меньше: их повозки воспламенились мгновенно и никто не успел спастись, кроме одной лошади. Мар перебежал дорогу и присоединился к своему господину.

Все снова стихло, и в этой тишине послышался сильнейший шум ветра, он поднимал листву, ломал деревья. Ветер закрутился вокруг путников и взял их в кольцо, которое постепенно уменьшалось. Здесь меч герцога был бессилен и за дело принялись эльфы. Их руки снова засветились, а из-под земли начали бить источники, образуя стены, которые не мог пройти даже ветер. Препятствие было огромным и на это требовалось большое количество сил, но ветер не стихал. Наоборот, он стал усиливаться, а дыхание всех в этом круге превратилось в пар. Еще немного и водные стены стали льдом, которые крошились от каждого удара.

— Вода, воздух, еще и огонь! Сколько их там? — закричал Алавир, пытаясь удержать стену, сквозь нарастающий шум его крик был еле различим.

А стена ломалась, крошилась и падала огромными ледяными глыбами на всех, кто находился внутри круга. Мар закричал от боли и все увидели, как рука человека отлетела в сторону, а сам он теперь истекал кровью. Хелена отбежала подальше и сама того не замечая прижалась к герцогу. Герцог не был рад такому союзу, но паники ему сейчас хотелось меньше всего и он, как мог, старался защитить всех, кто находится в круге от летящих осколков. Радом лежало три поваленных дерева, которые стали замечательным укрытием.

— Прекращай! — герцог пытался перекричать шум ветра и скрежет льда, укрывая Хелену своим телом за деревом и защищая рукой голову от осколков. — Мы все здесь умрем! Убирайте стены!

— Уже невозможно! Их держит кто-то другой!

— Хелена! — закричал Алавир. — Хелена! Растопи лед!

Хелена только сильнее сжала рукав Эдгара. Герцог схватил ее вторую руку и посмотрел прямо в глаза.

— Сделай то, что он говорит! Сделай! Если хочешь жить!

Фамильяр подбежал к своей хозяйке.

— Давай, вызови свой огонь!

Хелена подняла руки, и кончики пальцев засветились белым. Она тщетно пыталась вызвать свою стихию, но ничего не получалось, вместо огня неожиданно подул легкий ветерок, сорвавшись с кончиков пальцев, только этого никто не заметил. Герцог бросился помогать рушить созданные эльфами стены, но они не поддавались.

На дороге появился человек. Он шел один. Его глаза светились, руки горели синими линиями, волосы поднимались вверх от сильного ветра.

— Ученики академии должны проследовать за мной! — говорил Рэйт и его голос эхом разносился по всему лесу. — Остальные могут быть свободны и не пострадают.

Стена рухнула под сильным ветром, но и ветер начал стихать, словно давая возможность всем в круге уйти. Герцог снова схватился за меч, а Дарлан опустил руки, удерживая в каждой ладони по небольшому шару воды.

— Это не даст ему подойти, — тихо сказал Дарлан своему брату.

— Ты уверен?

— Нет, если это все делает один человек, то точно нет, но это даст нам немного времени.

— Я повторю, ученики должны вернуться в стены академии, остальные могут уйти.

— Этого не будет! — крикнул герцог, выходя вперед и выставляя меч перед собой. — Моему народу нужен мир и я буду бороться за него до последнего! Так что можешь попытаться меня остановить!

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

Виан в очередной раз проходил тонкую полоску света, которая отделяла священный лес от остальных земель. Он подходил к деревьям, стоявшим настолько плотно друг к другу, что казались одной огромной скалой. Их ветки не двигались, и в этом Виан не сомневался. Несколько теней показались из-за глухой деревянной стены и сразу спрятались обратно. Но что-то его насторожило. Одна тень, испугавшись, перепутала стороны и побежала к поселению, вот только вовремя остановилась и вернулась назад, укрывшись за глухой стеной леса.

К теням Виан привык, несмотря на то, что первая их встреча была ужасающей. Во многом он даже винил это место за все его беды и несчастья. Он не был ребенком Ноэля, но проводил здесь раньше много времени, встретив одну из местных девушек. Тогда он был слишком молод, но уже обладал большой силой. Только многим позже выяснилось, что он такой не один — их не так много, но достаточно, чтобы перевернуть этот мир. А тогда Виан не придавал этому значения, но судьба сыграла с ним злую шутку. Когда он увидел милую девушку, рядом со своими людьми, то сразу понял, что влюблен. Она была невероятно красива, по крайней мере, для него. Другие не видели в ней этого очарования и не хотели замечать ее достоинств. Она была нелюбима в своем доме с тщетной надеждой матушки выдать ее замуж. Он старался ездить к ней как можно чаще, когда еще учился в академии и даже собирался забрать ее с собой и представить Ковену. Так что Виан всегда был желанным гостем в их доме — прекрасный молодой человек, маг, который не только безумно влюблен в их дочь, но и способен обеспечить ее будущее. Только ничего так и не вышло.

Тогда все было просто. Все знали, кто будет новым Великим Лордом, и кто из стражей окажется рядом с ним. Эдуард Фамитье был немногим старше, но уже смог добиться успеха и оправдать надежды всех своих учителей. Его готовили к новому правлению, с утра и до ночи вкладывая в его голову правила Ковена. Но чем больше Эдуард узнавал, тем больше разочаровывался. Он смог собрать рядом с собой таких же магов, среди которых были не только люди, но и эльфы, обладающие незаурядными способностями. Почетное место одного из лордов Ковена ждало и Виана — правая рука Эдуарда. И он метался среди двух огней, стараясь внести в Ковен новые правила, установленные Фамитье и справиться со своей собственной жизнью. Возможно, все бы получилось, но неожиданно Эдуард пропал, а следом за ним ушел Рэйт и всех их, включая Виана и еще нескольких человек, объявили вне закона за помощь беглецам и отступникам.

Уже потом Виан узнал, что по дороге к своему дому Эдуард встретил девушку. Что между ними произошло, никто точно не мог сказать, но в своих кругах говорили, что она предсказала будущему Великому Лорду смерть и смерть всех земель, как только он отдаст Ковену лучшее. Что именно было лучшим так и осталось загадкой. Уже потом, в одной из бесед со своими людьми Эдуард признался, что с его помощью на землях будет править жажда мщения, злоба и ненависть.

Тогда Виан напрасно пытался доказать, что в числе стражей сможет принести большую пользу, и напрасно показал всем на что они способны. Он хотел сделать как лучше, говоря, что маги Эдуарда, как и сам Эдуард Фамитье — это маги, которые владеют сразу всеми стихиями. Но наличие всех стихий посчитали опасным и странным явлением, которое случилось только с ними и больше не повторится. А Эдуард и Рэйт были доказательством того, что все стихии вместе не будут следовать традициям из-за их силы. И в тот момент Виан совершил роковую ошибку. Он мог долго служить на благо Ковена и когда-нибудь стал бы одним из лордов, но он устроил бунт. Поднял всех, кого смог, и собирался сменить власть. Лорды только уверились в своей правоте. Они искали его слабость, любую, чтобы можно было остановить этот мятеж. И нашли в небольшом поселении Ноэль, рядом с лесом, в благородной и законопослушной семье. Эти люди даже мысли не допускали о том, что Ковен в чем-то неправ. Они исправно платили все, что были обязаны, ухаживали за другими, помогали бедным и любили своих слуг. Но Ковен нашел слабое место отступника, и ему было все равно насколько это хорошая семья, насколько благовоспитанны ее дочери и как они помогают другим. Тогда же Виан в первый раз увидел теней. В тот самый момент, когда лорды Ковена прибыли на земли Ноэля.

Он решил, что стражи прибыли за ним, и направился к лесу. Из глухого леса показался какой-то толстый старик. Точнее, сначала именно так и виделось, но когда Виан подошел ближе, оказалось, что старик в шикарной одежде, с золотыми украшениями, перстнями, в накинутом расшитом и подпоясанном балахоне мертв. И в этом не было никаких сомнений. Его живот был вспорот, а на расшитых одеждах виднелись пятна крови. Когда Виан подошел поближе, то оказалось, что лицо старика покрыли огромные язвы, из которых сочился гной, его глаза распухли, а своими руками он пытался придерживать внутренности, выпадавшие из огромной дыры в животе. Виан решил, что старику необходима помощь, но когда он подбежал поближе, старик закричал нечеловеческим голосом и скрылся в лесу, пройдя сквозь его глухую стену. Еще один крик послышался уже в селении, и на сей раз Виан с ужасом понял, что произошло. Когда он прибежал в деревню, то семья была убита, а любимую отвезли в замок Ковена под пристальным присмотром стражей. Тогда он поклялся отомстить. И вот теперь вместо мести он шел по границе леса с землями, стараясь найти что-нибудь во благо ненавистных ему служителей.

Лес был глух. Из-за его стены показалась миниатюрная женщина, у которой были отрезаны веки, губы, пальцы и соски. Она пошевелила вываливающимся языком и посмотрела прямо на гостя. Вслед за ней вышел мужчина, держа в руках свой член. Виан отвернулся, пытаясь не смотреть на открывшуюся ему картину. И в этот самый момент прямо напротив того места, где он стоял, послышался глухой стук. Звук шел с другой стороны стены. Виан прислушался, стук только усиливался. Отдаленно были слышны странные голоса, которые и речью невозможно назвать. Виан прислонился к вековому дереву, но стену сотряс неимоверной силы удар, затем еще один и еще. Звук все нарастал, а ударов становилось все больше и с каждым разом они набирали силу. Создавалось впечатление, что с другой стороны стены пытаются пробиться с помощью тарана. Он сделал несколько шагов, там было то же самое. Еще несколько шагов — ничего не изменилась.

Шпион побежал. Он бежал быстро и как можно дальше, рядом с высокой стеной, пытаясь не выходить из последней полосы света. Он резко остановился, но в этот же момент лес сотряс новый удар. Он, не задумываясь, начал карабкаться по отвесной стене леса, цепляясь руками и ногами за выпуклые каменные ветки. Лес был слишком высоким и ему потребовались неимоверные усилия и много времени, чтобы добраться до самого его верха. Выше веток становилось все больше, и путь казался легче. Виан поддерживал себя силой воздуха, бившего в спину, но старался не тратить силу на магию, которая будет нужна, чтобы спуститься. Он добрался до самого верха, совершенно выбившись из сил, но густые ветви закрывали обзор и не дали бы спуститься внутрь запретного места. Виан незамедлительно схватил кристалл, висевший на его шее, и раздавил, оказавшись прямо в кабинете магистра. Там, около леса, его тело должен был опустить на землю поток воздуха, мягко и безболезненно. По крайней мере, он на это сильно надеялся.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

— Мессир, — Виан появился в кабинете неожиданно для всех. Даже гриф расправил свои крылья и что-то крикнул. — Они пытаются прорваться.

— Тени? — спросил магистр, не теряя самообладания.

— Нет, мессир, тени выходят, как и раньше. Только, кажется, теперь им интересно. И есть еще одно. Я не уверен, но одна тень смогла выйти за границу.

— Как именно это произошло?

— Это был старик, он испугался меня и пытался убежать, заступив за границу. Но не это главное, мессир, я отчетливо слышу сильные удары о вековые деревья. Словно кто-то таранит стену, и так везде, мессир, по всей стене. Боюсь, она не выдержит.

— Значит, кто-то почти открыл последний замок, — встрял в разговор гриф и усмехнулся.

Виан посмотрел на птицу, затем на магистра, но не стал ничего говорить. Здесь был конфликт, и, по мнению Виана, именно гриф сегодня правил бал. Молчание длилось недолго, и его прекратила Навата.

— Господин магистр, нам необходимо узнать, где это панно и остановить того, кто попытается открыть замок.

— Мессир, возможно, у нас еще есть время, — попытался отговорить его Виан, понимая, к чему ведет секретарь. — Удары сильны, но стена намного сильнее. Пока она сможет продержаться.

— Эдуард, прошу тебя, лучше не останавливать то, что внутри, а остановить того, кто снаружи. Если кто-то уже открывает замок, то у нас нет времени!

— Да, Эдуард, послушай умную женщину. Я же ем только тех, кто скоро и так умрет. Тебе нужны ответы, а мне пища, да и что может сделать ваш род, находясь при смерти, — сказал гриф.

— Мессир, прошу вас, его жертвы всегда неслучайны. Да, они умрут, но они еще смогут сделать что-нибудь за отпущенное им время.

— Конечно, они успеют сделать великие дела, — оборвал его гриф с ехидством. — Они умрут, смотри, уже несколько моих возможных жертв покинуло этот мир. Долго еще будем ждать? А тем временем замок откроют.

— Виан, — сказал магистр, повернувшись к своему шпиону. — Спасибо тебе за работу, но я должен это сделать.

Магистр снял воздушную петлю с шеи грифа.

— На благо и во имя спасения.

Граница земель Туремо и Адарийского герцогства

Рэйт сделал несколько шагов вперед, и сильный поток воздуха выбил меч из рук герцога. Воздушная волна закружилась вокруг него и не давала нормально дышать, Герцог пытался хватать воздух ртом, но ничего не получалось. Эдгар задыхался и Дарлан сжал руки, пытаясь поднять очередную волну из-под земли. Неожиданно поток ветра стих, а Рэйт отвлекся. Он закричал, схватился за свой бок, а его лицо начало синеть.

— Пошла вон, проклятая птица! — кричал он, пытаясь отогнать от себя никому невидимое существо. Но гриф не оставлял своих попыток, он кружил над своей жертвой и выхватывал один кусок его плоти за другим. Рэйт поднял стену воды, земля затряслась, небольшие огни белого цвета летали вокруг него, подгоняемые потоками воздуха, но ничего не менялось. Рэйт кричал и бил кого-то, он выхватил меч, начав рассекать им воздух, замахиваясь каждый раз, когда гриф подлетал ближе. Он попал по птице только один раз, и та с криком отступила, однако сражение не закончилось. Гриф набросился на свою жертву с еще большей силой, он раздирал тело Рэйта на куски, выпивал из него все соки и быстро уклонялся от теперь уже неуверенных ударов. Сил становилось все меньше, Рэйт держал меч двумя руками, а белые огни начали гаснуть. Для всех Рэйт бился с чем-то, что нельзя было увидеть, но в том, что это была битва, сомнений не возникало. Крик раздирал темноту леса, в воздух поднимались листья, ветер рвал их на части, но с каждым разом все меньше и меньше. Гриф уничтожал свою добычу, наслаждаясь моментом. Землю снова затрясло, и Хелена упала, споткнувшись о поваленное дерево. Еще один удар и тело Рэйта оказалось на земле, теперь он мог только закрываться руками, уже не издавая ни звука. Все стояли как зачарованные, пытаясь рассмотреть, чем закончится это сражение. Все снова стихло. Эльфы и герцог стояли в непонимании происходящего. Их грозный враг неожиданно для всех лежал мертвым в огромной груде опавшей листвы. Ничего не говорило о том, что его убили, только посиневшее тело могло смутить того, кто его найдет.

— Что это было? — отдышался герцог, приближался к телу Рэйта, чтобы его осмотреть.

— Не знаю, но что бы это ни было, оно нас спасло, — произнес Алавир, проверяя карманы мага.

Они огляделись по сторонам, больше в лесу ничего не было слышно. Существо, которое убило их противника, ушло, а в лесу остались лежать тела их охраны. Один из уцелевших стражников герцога помог всем забраться в повозку и сам сел на оставшееся место, после чего другой привел последнюю лошадь и запряг ее. Вечером следующего дня наследник уже должен был попасть в Сидар. Но до этого момента им предстоял еще долгий путь.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

Гриф явился в кабинет магистра рано утром. Все ждали его с нетерпением, даже Виан не стал уходить, оставив свое спящее тело около священного леса. За тело он не волновался, но не прекращал думать о новой жертве грифа. Об этом думал и магистр, безрезультатно пытаясь задремать в кресле. Он не спал уже несколько дней, но сон так и не желал приходить. Навата ходила по кабинету из угла в угол, каждый раз поправляя что-нибудь. В другой бы ситуации магистр уже давно попросил женщину удалиться и заняться делами академии, но сейчас он знал — это единственное, что успокаивает секретаря. Она даже села за письма, но неожиданно вскрикнула от свиста над своей головой.

Гриф влетел в комнату и покружил над головами присутствующих. Он довольно сел на свою ветку и сложил крылья. Сила разливалась по его телу приятным теплом, и теперь он чувствовал себя живым. Магистр внимательно наблюдал за птицей, не сказав ни слова. А гриф устало откашлялся и нашел для себя самое удобное место, готовясь к тому, что его снова сделают чучелом. Свою часть договора гриф выполнит самостоятельно, в этом магистр не сомневался. Он расскажет, где находится последний замок и даже не попытается что-либо утаить. Так и произошло.

— Что ж, теперь можно и поговорить, — гордо сказал гриф, расправляя крылья. — Я наелся.

— Кто это был? — спросил магистр.

— Это и есть твой вопрос? — гриф демонстративно повернул шею и сделал вид, что начинает отвечать.

— Нет, мой вопрос остается прежним. Где находится панно? Где последний замок Гериолтанома?

— Ах, этот вопрос. Я думал, вопрос будет дальновиднее. Что если ты не успеешь, и замок откроют до тебя? Что тогда будет? Захочешь дать мне еще одну жертву?

— Просто ответь на вопрос, — магистр был на пределе, он держался из последних сил, чтобы лично не убить птицу, но внешне это никак не проявлялось. Эдуард так и не встал со своего кресла, не поднял голову, не посмотрел на грифа, он хладнокровно ждал ответа.

— Пойми, Эдуард, я действительно хочу помочь, — гриф всеми силами пытался показать свою озабоченность. — Я сделал то, что должен был, ты сделал то, что должен был — мы выполнили свое предназначение, теперь можно и подумать о будущем. Вдруг замок уже открыли? Подумай, Эдуард, рассуждай. Я слышал, что ты был способным учеником Академии, а я был способным учеником своего господина, к тому же я очень долго живу.

— Твое существование нельзя назвать жизнью, — зло ответил Виан.

— А твое? Милый мальчик, который всегда хотел оказаться на правильной стороне, но волею судьбы был загнан в ловушку, неудавшийся любовник. Интересно, ты ее все еще не забыл?

— Отвечай на вопрос!

Гриф прошелся по ветке, посмотрел на Навату и Виана, еще раз взглянул на магистра и обреченно опустил голову.

— Хорошо. Раз ты так хочешь, нельзя перечить традициям, я бы лично вообще с тобой поговорил, я же столько могу рассказать, вот только статуи этого не оценят. Зачем придумывать такую глупость, как ответы, вопросы, жертвы, обязательства...

— Отвечай!

— Панно находится в Сидаре, — скороговоркой произнес гриф и отвернулся, сев к спиной ко всем собравшимся.

Магистр встал со своего кресла и обошел стол по кругу.

— Где в Сидаре?

— Это еще один вопрос?

— Нет, ты дал неполный ответ, поэтому отвечай.

Гриф повернул голову, но так и не развернулся на ветке.

— Оно в замке Сидара. В главном зале. Это роспись на потолке. Она огромна и в самом ее центре Гериолтаном умудрился спрятать битву Эдиара. Там работали эльфы, замечательные мастера и они бы никогда не признали, что на самом деле работу за них выполнял тролль — слишком тщеславны, а Гериолтаному это и надо было. Поэтому о последней его работе никто не знал.

— Почему ты уверен, что это она? — магистр надеялся на что-то, и Виан это сразу понял, так же как и гриф.

— Я помогал мастеру. Я же говорю, я тогда был молод и надеялся на лучшее, хотел стать фамильяром и защищать мага, а рядом был только один маг и он же мастер. Великим был, хоть и троллем. Я сам ему тогда помогал.

Эдуард молча подошел к своему столу, достал из него маленький мешочек, оттуда вынул последний кристалл Рэйта, раздавил его, и спящее тело магистра опустилось в кресло. Навата и Виан остались с грифом наедине. Затянувшееся молчание прервала секретарь. Она обратилась к грифу так, словно разговор и не прекращался.

— За что ты здесь?

Гриф удивленно пошевелил лапами и развернулся на своей ветке.

— За бесчисленные убийства, — сказал он, словно сожалея о случившемся. — На самом деле я убил своего хозяина и тех стариков.

— Зачем? — поразилась такой честности Навата.

— Они закрывали Эдиар, а я считал, что Эдиар должен жить.

— Почему? — спросил разозленный Виан, подходя к грифу. — Ты видел его обитателей? Ты видел теней? И по-твоему они должны жить?

— Они — нет. Но Эдиар жил бы другим, создав новый мир. Его наследник смог бы это сделать, если бы его не заперли внутри.

— Что же там есть такого, что ты так сильно хотел жить в этом новом мире, что убил своего хозяина? — спросил Виан.

— О, там есть многое: магия там течет ручьями, мир дышит полной грудью, а его жители... Они рассказывали о бесчисленных богатствах, но самое главное — новый Эдиар, который собирался создать наследник, когда его остановили. Честь, доблесть, отвага, справедливость. Там будут собраны лучшие жители, самые великие и достойные. Я бы хотел там жить, вот только я бы не смог — я слишком ничтожен для Эдиара. Сейчас трудно поверить, но я думал обо всех остальных, тех, кто с нашей помощью будет жить в нем.

— Ты можешь рассказать о нем? — спросил Виан.

— Могу, — ответил гриф после недолгого раздумья. — Но не стану. Даже если мне предложат еще одну жертву, даже если мне предложат полную свободу и миллионы жертв. Я верю, что он будет жить.

Граница земель Туремо и Адарийского герцогства

Магистр сразу понял, где оказался — не только лес Адарии говорил сам за себя, но и приграничная дорога между двумя королевствами. Обычный человек не смог бы заметить тонкие линии магии и старинные порталы, которыми больше никто не пользовался, но для магистра с абсолютной магией вокруг все светилось, будило внутри древние силы и указывало путь, стоило только попросить. Он бы никогда не потревожил Рэйта, если бы обстоятельства были другими. Сейчас где-то должно идти небольшое сражение с понятным исходом, вот только, к удивлению мага, в лесу не было слышно ни звука. Под ногами Эдуарда ломались сухие ветки, а лес тихо жил своей собственной мирной жизнью.

Глава Академии зажег небольшой огонек, который пролетел по всему лесу и остановился возле поваленного дерева. Именно туда и направился Эдуард, переступая через редкие кусты, сгнившие деревья и идя по золотым и красным листьям, предчувствуя беду. Он ускорил шаг, желая двигаться быстрее. Но стоило пройти еще немного, как стало видно тело, лежавшее среди опавшей листвы. Голова человека была повернута в сторону, а сам он присыпан листьями так, что только руки были видны. Лишь подойдя еще ближе, маг смог понять, что это тело Рэйта. Некогда великий страж, которому было под силу все, о чем его просили, лежал мертвым и посиневшим среди поваленных деревьев, огромных ледяных осколков и разрытой почвы. Эдуард наклонился к своему шпиону и провел рукой по волосам. Волосы мертвеца были мокрыми и грязными, а вокруг уже начинали собираться дикие звери, желая поживиться такой крупной добычей. Но сегодня они останутся ни с чем. Эдуард не мог оставить тело своего друга в лесу на растерзание, но и в своем облике он не мог поднять мертвеца, похоронить в земле или увезти туда, где был когда-то его дом. Он приподнял голову Рэйта, которая теперь казалась невероятно тяжелой, и сел рядом на землю, смотря прямо в открытые и невидящие глаза.

— Альтама не примет тебя, мой друг, — тихо прошептал он. — После того, что я сделал, она и меня не примет. Прости меня, если сможешь. Земля сохранит твое тело, и ты станешь навеки принадлежать этому лесу.

Магистр встал и сделал несколько больших шагов, чтобы не попасть в собственную воронку. Когда расстояние показалось достаточным, он снова сел на землю и, положив ладони на холодную листву, начал тихо нашептывать. От его слов в земле около головы Рэйта появилась небольшая трещина, которая с каждой секундой все увеличивалась и шла прямо под тело. Ветки затрещали, деревья зашевелились, а земля начала дрожать и все больше осенних листьев падало на покойника. Еще несколько мгновений и тело провалилось под землю, а трещина закрылась с громким хлопком, вновь сотрясая весь лес. С деревьев сорвались птицы, со страхом отбежали животные, и только маленькие любопытные келоры, выглянули из своих норок. Магистр не переставал шептать. И вот уже на месте убитого возник небольшой росток, который стремился вверх и расширялся. Через несколько минут он стал небольшим деревцем, еще минута и дерево устремилось вверх, и уже было неотличимо от остальных. Рэйт не встретится с богиней сейчас, но Мать Всего попробует принять его потом, когда умрет дерево, которым он стал.

Маг встал с земли и осмотрелся. Все, что он мог сделать для своего друга, было сделано, но оставалось еще слишком много нерешенных вопросов и проблем. Эдуард вышел на дорогу и посмотрел на следы недавнего сражения, отметив, что Рэйт действовал неосторожно и мог убить наследника. Две телеги продолжали плавиться, рядом с ними лежали тела людей и мертвые лошади. Но чего-то не хватало. След от одной повозки продолжился и вел прямо к границе с Туремо. "Значит, выжили и сбежали", — подумал магистр, возвращаясь назад.

Соединенное королевство Танар. Сивалийская Академия

Эдуард открыл глаза и, вскочив с кресла, подбежал к грифу. Одним быстрым движением он взял птицу за шею и резко повернул. Гриф тяжело задышал, захрипел, а из его глаз невольно полились слезы. Навата бросилась оттаскивать Эдуарда.

— Господин магистр, что вы делаете?! Так нельзя!

— Прочь! — закричал магистр, сжимая птицу с боков. — Все прочь! Он убил Рэйта! Уничтожил последнюю возможность добраться до Сидара быстрее! Кого еще он убил?

Гриф усмехнулся сквозь боль. Руки магистра сильно сжали крылья, тело грифа затряслось, по нему прокатилось красное сияние, вспыхивая голубыми огоньками, — гриф загорелся.

— Он не может умереть! — прокричала Навата, пытаясь отодвинуть мага от птицы, но и она не могла дотронуться до его рук.

— Я знаю, — безжалостно сказал магистр, и отпустил.

Гриф продолжал гореть. Ему было больно, но все закончилось еще до того, как Эдуард смог произнести хоть слово. Огонь погас, а обгоревшее тело птицы снова покрылось опереньем.

— Навата, — сказал магистр, снова берясь за грифа. — Пошлите лучших из моих оставшихся стражей в Сидар, прикажите им охранять главный зал, во что бы то ни стало, они должны лететь, как ветер, другая часть должна найти беглецов и силой вернуть их сюда!

Навата выбежала из комнаты.

— Я могу помочь! — прокричал Виан.

— Нет, возвращайся и немедленно покинь Ноэль. Скажи по дороге стражам, чтобы они усилили охрану границы. Расскажи все, что произошло, скажи, что последняя стена может в любой момент рухнуть и пусть те, кто готов сражаться, готовятся умереть, до последнего не выпуская врага.

Через час с территории замка выезжали все стражи и магистры Академии. Ученики наблюдали за происходящим с интересом. Они никогда не видели в своих преподавателях суровых воинов Ковена и никогда бы не подумали, что те огромной черной тучей с блестящими знаками отличия могли галопом нестись из замка в сторону границ. Их кони перепрыгивали препятствия, попавшиеся на пути люди — обычные жители герцогства — с криками разбегались в стороны, а маги все быстрее отдалялись от замка. Грозные воины летели вперед быстрее любого всадника, их оружие сверкало, их фигуры невозможно было рассмотреть, и все боялись оказаться у них на пути. А для учеников академии это был самый радостный день — они остались практически единственными жителями этого места.

Королевство Туремо, небольшое поселение возле границы.

Утро встретило путников страшным холодом. Несколько раз за время поездки двое из охраны герцога Ахат и Тарм сменяли друг друга. Все устали, а лошадь нужно было поменять и для этого идеально подходило небольшое селение возле границы, где разместился постоялый двор — единственный на ближайшие несколько часов езды.

— Остановимся здесь, — сказал герцог, стуча кучеру. — Мы не сможем ехать дальше. Да и всем нужно поесть. Это хорошее место?

— Довольно, — ответил Дарлан. — Я слышал о хозяине этого двора, он не будет задавать лишних вопросов.

— Значит, решено, отдыхать будем здесь.

Эдгар толкнул Хелену несмотря на недовольные взгляды Дарлана, отчего девушка открыла глаза и испуганно посмотрела на герцога.

— Просыпайся, здесь сможем поесть, — сказал он, вставая и направляясь к выходу.

— А как же погоня?

— От одной погони нас кто-то избавил, — ответил Алавир, помогая девушке собрать в одну кучу все шкуры. — А если есть другая, то на этой лошади мы все равно от нее не оторвемся. Лучше сейчас потерять немного времени, чем потом понимать, что сбежать невозможно.

Дарлан помог девушке слезть с повозки, а кот дожидался внизу, только герцог смотрел на Хелену, как на лишнюю на этом пути, и отчего-то это было неприятно. Когда все оказались на земле, Тарм отвел лошадь в стойло, где ее сразу принял один из конюхов — человек, что очень удивило Хелену.

— Мы в Туремо? — спросила она у своего фамильяра, когда эльфы и герцог втроем отправились к дому хозяина двора.

— Да, но людей здесь больше. Эльфы здесь не работают. Здесь постоялый двор человека, который исправно платит за возможность устроить комфорт для них. Ну пойдем, чего ты стала, как вкопанная, так никуда не успеем.

Хелена одернула подол платья, отмечая, что теперь он весь в грязи, и побежала за котом, предвкушая вкусную эльфийскую еду и хорошие комнаты. Но стоило зайти внутрь, как стало понятно — теплой встречи можно не ожидать. Хозяев нет, гостей тоже нет, только один пьяный человек спит, положив голову на стол, так и не дотянувшись до своей заветной кружки.

— Есть кто-нибудь? — прокричал Алавир.

На его крик из кухни вышла полная женщина в переднике и осмотрела всех изучающим взглядом, особенно присматриваясь к эльфам. Видимо, за столько лет, эльфы больше не вызывали в ней страха и трепета, а были как люди: богатые и бедные. Увиденное ей не понравилось. Грязные и уставшие гости создавали не лучшее впечатление, и даже присутствие эльфов в потрепанных одеждах не могло убедить ее быть учтивой.

— Чего надо? — недовольно спросила она.

— Три комнаты, — незамедлительно ответил Алавир.

— Трех нет, есть одна.

Женщина смотрела на них вызывающе, готовая выкинуть всех в любую секунду. В этот момент по лестнице спустился мужчина, выглядевший холено и немного заискивающе.

— Кто это, милая? — просил он, завидя гостей.

— Постояльцы. Хотят взять три комнаты.

— Ты сказала, что трех нет, есть только одна?

— Только что, а они все равно стоят. Чего вы стоите? Будете брать?

— Мне показалось, что здесь кроме нас никого нет, — сказал Дарлан, подходя ближе.

— Мы ждем важных гостей, — с гордостью ответила женщина.

— И можем мы узнать, что это за гости? — спросил герцог.

— Послы Сидара и Адарии, — с еще большей гордостью ответила женщина, Хелене даже показалось, что еще немного, и она лопнет. — Они остановятся у нас в лучших комнатах, а все остальные будут заняты их вещами. Так что свободна только одна. Будете брать? — невозмутимо добавила она.

Хелена тулыбнулась, когда услышала, как герцог многозначительно выругался, Дарлан засмеялся, а наследник закатил глаза.

— Давайте одну.

— Двадцать серебряных.

— Сколько? — тут уже не выдержал Алавир. — Да ты вообще в своем уме?

— Будете рядом с вельможами. Если повезет, даже увидите самого великого герцога Адарийского. А судя по вам, — хозяйка снова осмотрела своих гостей, — такое счастье не часто бывает.

— А ты его часто видишь? — герцог приподнял бровь, ожидая ответа женщины.

Она внимательно посмотрела на Эдгара, потом наклонилась ближе, словно хотела раскрыть страшную тайну.

— Он здесь частый гость, успела рассмотреть и очень хорошо. Мы с ним и о политике говорим, об эльфах с людьми, он даже у моей дочери совета просил.

— И какого же совета?

— Уж не знаю, про земли что-то спрашивал. Да дочь моя с ним скоро уедет. Так что считай, комнату в доме у самой герцогини Адарийской берешь!

Дарлан снова неумело попытался подавить смех.

— Госпожа, у нас есть только пять серебряных монет, — сказала Хелена просящим тоном, вспоминая свое детство в приюте, и понимая, что срочно необходимо вмешаться. — Что скажут господа, если увидят, что прямо перед вашим домом ночует кто-то? Что подумают гости о вашей доброте?

— Что подумает герцог, сватаясь к вашей дочери, — ухмыльнулся Эдгар.

Хозяйка зло посмотрела на девушку, покопалась в каком-то ящике и с презрением кинула на стол ключ.

— Давай деньги.

Пять серебряных монет незамедлительно легли на стол, а недовольный герцог взял ключ. Хозяйка не просто невзлюбила гостей, она, кажется, им за что-то мстила, потому что отвоеванная комната оказалась в подвале, была сырой и больше походила на небольшую коморку. В ней стояло две кровати, а посередине разместился ничем не накрытый стол.

— И как мы здесь разместимся? — спросила Хелена, оглядывая временное жилище.

— Устраивайтесь, — произнес герцог, осмотрев помещение, — я прогуляюсь.

— Но как же вы?

— Я не устал, к тому же я бы хотел посмотреть на тех, кто приедет.

— Герцог, вы же понимаете, что нам нельзя показываться им на глаза? — уточнил Дарлан.

— Я не дурак, как бы вам этого ни хотелось, — ответил герцог, выходя из комнаты.

— Я тоже, пожалуй, пройдусь, — сказал Алавир, оставляя небольшой мешок с вещами под столом. — Отдыхайте, нам еще долго ехать, скоро поменяемся.

Дарлан смотрел на своего брата с непониманием. Возможно, Алавир хотел поговорить с герцогом наедине, что не нравилось эльфу, или он решил оставить вдвоем Хелену и Дарлана, что, несомненно, было лишним. Но бастард ничего не сказал, а лишь кинул мешок на пол, а сам вытянулся на постели. Сильная усталость сказывалась, и он быстро провалился в сон, хотя вовсе не хотел этого делать. Все-таки он использовал намного больше сил во время битвы со странным магом, да еще и сломанные кости нет-нет, да и давали о себе знать. А вот о том, кто же повстречался у них на пути, он решил подумать позже. Его примеру последовала и Хелена, которая уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки, а фамильяр устроился у нее в ногах.

Когда Алавир поднялся в большое помещение рядом с кухней, где расположилось множество столов, то не сразу сумел найти герцога. Эдгар сидел за ширмой отделявшей главный зал.

— Что вы здесь делаете?

— Жду свою еду, — безразлично ответил герцог, мельком взглянув на наследника.

Алавир осмотрелся по сторонам, вокруг никого не было, и только хозяйка постоялого двора где-то в глубине кухни кричала на какую-то девушку.

— Почему не там?

— Там нельзя — это места для послов.

Эльф отодвинул стул с сел за стол к герцогу. Говорить не хотелось, а хозяйка подошла только через пятнадцать минут и неучтиво спросила, чего желают ее гости. Гости заказали несколько порций еды и уже готовы были расплатиться, как неожиданно для всех дверь с грохотом распахнулась, а какой-то мальчонка закричал на весь дом: "Приехали!". Вот тут хозяйка заторопилась, скидывая по дороге передник, побежала на кухню. А через несколько минут у входа было слышно, как несколько десятков людей зашли в дом, и с какой искренней радостью их здесь встречают.

— Мы не дождемся еды, — недовольно заметил Алавир.

— Я здесь не для еды. Мы дождались послов. Это очень плохо. Они должны были ехать другим путем, — сказал герцог, рассматривая свой небольшой нож, который всегда носил с собой и теперь собирался использовать для мяса. — Если они ехали по той же дороге, то должны были видеть, что осталось от нас.

— И что это значит?

— Не знаю. Но все в этих каретах — бароны. Некоторые из них безденежные, другие просто задолжали мне огромные суммы. Сейчас и узнаем, что они решили.

Гости громко смеялись, а несколько мальчиков относили их вещи.

— Хозяйка! — прокричал один из них. — Подавай еды! И побольше! И вина! Смотри не жалей и не разбавляй!

— Уже несу, господин, — послышался учтивый голос женщины.

Герцог смотрел на происходящее с отвращением. Он злился и ждал. Невольно Алавир сам начал прислушиваться к разговорам.

— Это, как я понимаю, вы, герцог? — сказал он, улыбаясь.

— Не стоит так радоваться, — ответил Эдгар, — то пьяное ничтожество, орущее во все горло рядом со мной, — вы.

— Они сразу поймут, что это не эльф, — недовольно ответил наследник.

— Вы считаете, что мои маги ни на что не способны? Хочу вас разочаровать, Алавир, они создали замечательную и, что самое главное, надежную иллюзию.

— Но напали на нас, а не на них, не стоит об этом забывать. Поэтому прогоните своих колдунов, как бы они себя ни называли.

— Возможно, этот маг следил за нами с самого начала пути. К тому же хорошо, что это оказались мы. Бароны бы рассказали, как сами одолели нападавшего, а мне бы пришлось их за это наградить, — герцог оторвался от разглядывания своего ножа и посмотрел на наследника. — И не стоит считать, что если вы не видите на магах знаки Ковена, то они намного хуже вас.

— Я так не считаю, герцог, многие бытовые...

— Боевые, — резко прервал его Эдгар.

— Простите.

— Они рождены с магией и обучены сражаться. При этом намного лучше вас и ваших стражей.

— Тогда как они попали к вам? — искренне удивился наследник.

Герцог немного помолчал и оценивающе посмотрел на будущего правителя Туремо.

— Многое вам не расскажут в Академии, и эти знания вы точно никогда не сможете найти в книгах. Да и я не вижу смысла вам что-либо говорить. Я не привык льстить и выходить в свет со всеми остальными, но раз мы смогли найти выгоду друг в друге, то открою вам небольшую тайну. Я просто слушаю тех, от кого все отвернулись. Помогаю тем, кто приходит ко мне с просьбой, и многие стали мне хорошими друзьями.

— А вы не настолько просты как кажитесь.

— Я вообще не кажусь простым.

Алавир усмехнулся, а вместе с ним и герцог. Еды они так и не дождались, зато могли отчетливо слышать все, о чем говорили "послы". А говорили бороны много, и, казалось, без умолку, прерываясь только на еду, которая проваливалась в их желудки, как в бездонную бочку. Сначала они обсуждали свои семьи, затем детей, нехватку денег и проблемы с поставками, от чего герцог только поморщился. Через, казалось, несколько часов еда была подана "послам", настала очередь сидевших за ширмой. К этому моменту в маленький зал уже подошла Хелена, которая только проснулась, а рядом с ней крутился кот, быстро запрыгнув на свободное место.

— А где Дарлан? — спросил наследник.

— Он еще спит, — отозвалась девушка, отодвигая для себя стул.

Но, не успели они дождаться блюд, как Дарлан появился в проходе. Как знал, когда надо приходить — хозяйка принесла еду только он сел за стол.

— Выглядит свежей, — удивился герцог.

— Сначала заплатите, — важно произнесла женщина, нависая над Хеленой.

Герцог отдал деньги, и женщина при них пересчитала все монеты еще раз.

— Все верно? — спросил с улыбкой Дарлан. — Может, что-то недодали?

Хозяйка с презрением посмотрела на эльфа, еще раз взглянула на его одежду и, развернувшись, пошла на кухню прямо напротив маленькой комнатки. Посетители большого зала становились с каждой минутой все пьянее, а их разговоры теперь перешли на сплетни и слухи.

— А видели, что стало с каретой герцога? — спросил один из баронов шепотом. — На его месте могли быть мы.

— Я лично рад, что все так произошло, — отозвались с другой стороны стола. — Ко мне проверяющие должны были приехать, а у меня ничего не сходится...

— И намного не сходится?

— Да на целый дом, — засмеялся кто-то. — Ты видел, какой он дом своей любовнице построил — поместье, самое настоящее. А прислуги больше, чем у герцога.

— Он же еще не успел в замке ничего сделать, только вернулся из Ковена, — сказал кто-то.

А герцог теперь внимательно слушал все, что говорят его подданные.

— Что вы с ними сделаете, герцог? — спросила тихо Хелена.

— Ничего.

— Но они же вас обворовывают?

— Если мы будем убивать каждого вора из-за чьего-то мнения, то на землях не останется жителей. Если докажут, что он вор — его накажут, пока же я ничего не стану делать.

— А вы слышали, — начал один из "послов", икая, — из академии выехали все маги.

— Чего так? — удивленно спросил второй.

— Да, говорят, магистр совсем с ума сошел...

Все прислушались, а кот подошел ближе к ширме.

— ... он закрылся в своем кабинете с секретарем...

Все собравшиеся засмеялись.

— ... что вы ржете? И с птицей!

Хохот стал еще сильнее, что очень не понравилось Хелене, герцогу и эльфам.

— ... Да подождите вы. Говорят, они там нашли что-то. Мол, уже что-то уничтожено и скоро будет война. Еще и в Ноэле что-то странное. Про какой-то замок говорили последний, который надо охранять иначе Лес выпустит всех своих зверей.

Неожиданно настала тишина, казалось, что любое движение сейчас вызовет дикий шум.

— А кто тебе вообще это рассказал? — спросил один из "послов", нарушив тишину.

— Да девка та, с которой он проснулся сегодня в деревне по дороге.

— Да она-то откуда знает, если они только выехали?

— Да что ты баб не знаешь? — сказал кто-то и засмеялся. — На одном конце земель скажут — на другом эхом разнесется, они ж хуже магов — ведьмы!

— Дааа, — многозначительно произнес другой. — Моя именно такая.

— Твоя еле задом ворочает и орет на всю округу!

По залу снова прокатилась волна смеха.

— На эти слухи вы тоже не обратите внимания, герцог, — спросила Хелена, отодвинув свою тарелку. — Это за нами?

— Скорее всего, — ответил Алавир.

Герцог задумался, повертел в руках чистую ложку, которой даже не притронулся к еде и посмотрел на всех присутствующих.

— Нет, не за нами, — неожиданно сказал он, смотря прямо на Алавира. — Вы мне не рассказали самого главного. Как ваш побег связан со священным лесом?

За столом воцарилась тишина, несмотря на крики в другом зале, здесь обстановка с каждой секундой накалялась до предела.

— Я знаю про убийства, знаю, что вы в этом замешаны и даже готов предоставить свое слово, чтобы защитить. Пусть не вас, а только эту девчонку. Но что вы сделали с лесом?

— Мы ничего, просто... — начала Хелена, но ее быстро остановил Дарлан.

— Ничего, а то, что произошло, вас не касается, — сказал он.

— Щенки! — вспылил герцог, сурово глядя на всех собравшихся. — То, что происходит в лесу, касается всех.

— Он прав, — неожиданно подал голос, молчавший все это время, кот. — Но проблема в том, герцог, что мы сами ничего не знаем. Совершенно ничего, и к лесу не имеем никакого отношения. Мы бежали от убийств и посягательств на Его Высочество. Все остальное нам неизвестно.

Эдгар внимательно посмотрел на кота, немного подождал, но больше никто ничего не стал говорить.

— Выезжаем. Скоро здесь будут магистры, а нам этого не надо.

Он поднялся из-за стола, оттолкнул хозяйку, которая налетела на него, пытаясь быстрее прибежать к послам, и направился в маленькую комнатку в подвале.

— Почему вы ему не рассказал, что мы знаем? — удивленно спросила Хелена.

— Это ничего не могло изменить, — ответил Алавир и отправился за герцогом. После чего все покинули стол.

В дорогу собирались быстро, пытаясь ничего не упустить. У хозяина удалось купить двух лошадей, за которых попросили вдвое больше их стоимости, но времени на торг не было, и теперь запряженная повозка стояла возле ворот. Герцог уже выходил из дома, как неожиданно наткнулся на одного из баронов, который вышел освежиться.

— Герцог? — удивлению барона не было предела, он мгновение стоял, не шевелясь, после чего кинулся в ноги. Герцог схватил барона и поднял одной рукой, взяв за грудки.

— Молчи, дурак, — сказал он зло, смотря прямо в глаза своему слуге. — Я не знаю, как вы здесь оказались и куда отправитесь дальше, но, поверь, а Адарию вам всем лучше не возвращаться. И Сидар для вас закрыт.

Эдгар откинул барона в сторону. Тот упал, попытался подняться, но выпитое брало свое и мужчина больше уже не смог встать.

Повозка въехала на территорию Сидара поздно ночью, когда многие его жители уже спали, а город встретил прибывших безразлично и холодно. Никто не знал о возвращении наследника, а охрана только проверила повозку, молча, осмотрела каждого и открыла дорогу. Они знали, что в Туремо должны прибыть послы, но никто не ожидал увидеть послов такими. Даже два эльфа не смутили охрану — их приняли за нарушителей границы герцогства и только. За такие провинности здесь не ждало никакого наказания, на что герцог с недовольством посмотрел на Алавира. Тот только отвернулся — он был дома, и ему уже многое было безразлично.

Теперь Эдгар сидел в повозке и разглядывал город, а город поражал своей красотой и необычностью. Шпили башен разрезали небеса, улицы были чистыми, и даже в темноте все было видно благодаря живым потокам магии. Милые животные играли на траве возле одного из домов, что привлекло внимание Хелены и позабавило ее кота. А Алавир и Дарлан просто наслаждались дорогой домой и завершением их мучения. В Сидаре никто не посмеет тронуть наследника или бастарда, а что делать дальше они решат потом.

Повозка подъехала к одной из лавок, в которой продавались самые красивые украшения Сидара, и остановилась. Здесь было тихо, но на прибывших лошадей начали оглядываться местные жители. Эльфы вышли первыми, и взгляды в их сторону сразу прекратились. Через некоторое время за ними с повозки слезли герцог и фамильяр, а Ахат помог спуститься Хелене, в то время как Трам уже стоял за спиной своего господина.

— Как здесь красиво, — восхищенно сказала девушка, рассматривая в темноте великолепие домов. — Просто невероятно.

— Да, мы знаем, как удивить, — гордо ответил Дарлан.

Пока Хелена наслаждалась красотой, Трам отвез повозку в сторону и достал из нее все вещи. Еще несколько минут ушло на то, чтобы собрать их и отвести лошадь в стойло. Пока охрана завершала все приготовления, герцог также решил осмотреться. Увиденное напомнило старые времена, и он был рад оказаться в таком месте, отдавая должное эльфам и понимая, насколько здесь ценят красоту. В Соединенном королевстве все это уже давно пришло бы в упадок — есть, за что считать людей глупыми существами, которые не ценят ничего, живя слишком короткий срок. Все необходимое было сделано и путники устало направились к замку Сидара.

Они быстро прошли по мосту большой ров, в котором что-то плавало, животное светилось в темноте и, судя по его размерам, могло съесть любого, просто проглотив, затем обошли стену и попали в новый небольшой город. Герцог недоумевал, почему их никто не останавливает, однако его удивление ушло, когда выяснилось, что вся охрана была впереди. Двор дворца отделяли большие резные ворота, за которыми стояло несколько слуг. То, что они были людьми, удивило уже Хелену, но она не стала спрашивать у эльфов подробности, тем более, что Алавир, так же как и Дарлан, были возбуждены предстоящей встречей с правителем и отцом. А сам дворец только внешне казался закрытым, внутри же можно было найти выход к нескольким зданиям и огромному саду.

— Нельзя, — строго сказал один человек из охраны. — Резиденция Сидара закрыта для посещения ночью. И закрыта вообще. Возвращайтесь летом, когда хозяев не будет.

Алавир снял капюшон и подошел ближе к человеку из охраны.

— Ты узнаешь своего правителя? — спросил он, немного повысив голос. — Открывай.

Человек посмотрел на эльфа, затем на его спутников, подвинулся ближе к лицу наследника и быстро засуетился, снимая замок.

— Простите, Ваше Высочество, — испуганно затараторил он, пытаясь кланяться. — Нас не предупредили, что вы приедете так и в такое время. Мы ждали вас самое близкое завтра.

Эльф ничего не ответил, больше он даже не взглянул на человека, только быстрым шагом направился к дому. За ним, не отставая, шли все остальные.

Двор был прекрасен. Хелена не видела раньше ничего подобного. Огромные деревья, сплетаясь ветвями, образовывали странные и непонятные, но ухоженные замысловатые узоры. Дорога была выложена маленькими камешками, каждый из которых переливался от света огоньков в фонарях. Кусты были подстрижены настолько ровно, что ни один листик не выбивался из замысла их художника. По-другому назвать того, кто это сделал, Хелена просто не могла. Даже слуги были прекрасны, с радостью встречая наследника.

Они смогли быстро добраться до главного входа, где здесь их уже ждали другие жители дворца. Как стражнику удалось предупредить остальных о приезде одного из хозяев, было непонятно, но многое из того, что делают слуги, кажется невероятным даже стражам. Двери распахнулись, и перед путниками открылся один из порталов. Хелену поражало убранство Академии, но в сравнении с этим Академия была маленьким домиком в глухой деревне. Весь дворец словно переливался, от стекол и зеркал отражались тихие блики свечей и магических огней, у входа росли два дерева, которые сплетались своими корнями, а их ветки уходили к небу — именно таким был потолок центрального входа. Огромный свод, который менял свой цвет. И не благодаря магии, а из-за хорошей работы мастеров, которые его создавали. Порталы, отделявшие залы, были выполнены из чистейшего золота, сплетенного тонкими кружевами в странные орнаменты, витражи поражали своим количеством, а на окнах весели портьеры из бархата, с золотыми и серебряными вышивками.

— Его Величество ждет всех в главной зале, — учтиво сказал один из слуг. О том, что этот эльф — слуга можно было догадаться, только когда он лично так представился. Ничего не выдавало в нем простого происхождения. — Мне приказать что-нибудь принести?

— Нет, нам нужно поговорить, — слова Алавира эхом разнеслись по дворцу. — Собери охрану во дворе, — добавил он уже тише, когда скидывал свой плащ на руки мужчине.

Тот только кивнул в ответ.

Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где расположился главный зал. Король уже сидел на троне и ждал своих детей. Алавир прошел к центру и поклонился правителю, также сделали и остальные. Легкий жест короля говорил о том, что церемония может быть окончена. Он встал с трона и подошел к своему сыну.

— Я рад, что ты вернулся, — сказал он так, словно за этими словами ничего не скрывалось, и в стенах Академии не было покушения.

— Я тоже рад, — вторил своему королю наследник.

— Ваше Величество, — сказал герцог, понимая, что радушное приветствие отца и сына подошло к концу, — я приехал, чтобы заключить мир между нашими землями. И как знак вашей милости хотел бы получить гарантии, которые были обещаны вашим сыном.

— Чего именно вы хотите? — спросил король.

— Мне нужно, чтобы вашим указом все посягательства на мои земли незамедлительно прекратились.

Эльф немного подумал, затем подошел к герцогу.

— Сейчас ночь. А ночью я ничего не решаю, поэтому дождитесь утра. Вам, как нашему гостю, выделят прекрасные покои. Если хотите, вы можете посмотреть дворец.

— Благодарю, Ваше Величество, — сказал Эдгар и вышел вслед за слугами.

— Теперь вы, — сказал правитель, глядя на Хелену и ее фамильяра. — Люди Ковена всегда почетные гости в Сидаре. В любое время дня и ночи. Для вас также будет выделено прекрасное место с видом на наш сад. Вы любите украшения?

— Да, — ничего не понимая ответила Хелена.

— Тогда утром к вам придет одна из фрейлин, она подберет для вас прекрасный наряд и лучшие украшения. Мне хотелось бы представить двору своих гостей.

Еще один слуга поклонился девушке и попросил следовать за ним. В большом зале остался только король со своими сыновьями.

Два эльфа смотрели на отца с нескрываемым недоверием и не двигались с места, они ждали, каждый чего-то своего. Правитель огляделся по сторонам, после чего сел на кресло около стены. Большой зал не был предназначен для приватных разговоров. В нем было слишком много места, и каждый из присутствовавших чувствовал себя здесь неуютно, в том числе и сам король. Правитель сложил руки и задумался.

— Вы все знаете, — это было скорее утверждение, чем вопрос и каждый знал, к чему оно относится.

— Да, — холодно ответил Алавир, ожидая продолжения и оправданий.

Но оправданий не последовало, не было и продолжения беседы. Правитель встал со своего места и подошел к двери, пройдя по огромному залу, громко стуча каблуками. Уже возле выхода он обернулся и посмотрел на своих детей, хотел что-то сказать, но, передумав, вышел.

— Что это значит? — удивился Дарлан.

— Он не считает, что неправ, — ответил Алавир, выходя вместе с братом из тронного зала. — Знаешь, а я ведь готов был его простить. Думал, что возвращаюсь домой, но вернулся во дворец короля.

Аудиенция была окончена.

Два эльфа шли в свои комнаты, минуя коридоры, знакомые им с детства. Слишком давно здесь было хорошо и уютно, теперь это место казалось им холодным, словно не хотело принимать выросших и уже чужих хозяев. Они прошли галерею и остановились возле старой библиотеки, в которой их обучали с самого детства. Здесь они сделали свои первые шаги, сказали первые слова и стали родными. Дарлан открыл дверь, и мягкий свет залил небольшой коридор. За столом библиотеки сидела женщина, читая книгу. Она была просто одета, но ее красота поразила бы любого.

— Доброй ночи, королева, — произнес Дарлан, входя внутрь, и пропуская перед собой брата. Женщина, не веря своим глазам, смотрела на детей, она откинула книгу в сторону, вскочила с кресла и побежала навстречу.

— Мальчики мои! — прошептала она, стараясь обнять сразу обоих и никого не обидеть, а на ее глазах заблестели слезы. — Почему мне никто не сказал? Как же вы...?

Она целовала, обнимала, осматривая, словно боясь увидеть что-то, опасаясь самого страшного. Провела рукой по лицу Алавира, одернув ее, где был шрам, но вновь дотронулась, мягко проведя по нему тонкими пальцами.

— Что случилось? — проговорила она озабочено.

— Ничего, глупость, — ответил Алавир, улыбаясь этой встрече.

— Его тяжело ранила девушка, — усмехнулся Дарлан.

Она сначала удивилась и испугалась, но уже через мгновение улыбалась, смотря на своего сына.

— Она эльфийка?

— Нет, — ответил Дарлан, поддерживая настроение своей мачехи. — Маг, но ты сама сможешь ее завтра увидеть.

— Мой брат шутит, — закатил глаза Алавир. — И я не понимаю, чем заслужил такое. Мама, прошу, девушку ты сможешь увидеть завтра. И да, она меня ранила, но по недоразумению. На этом все.

— Тогда почему она здесь? — тихо спросила королева, не переставая улыбаться и разглядывать своих детей.

Дарлан не был ее родным сыном, но никто не смог бы этого сказать, порой даже сам бастард забывал о своем происхождении, и сейчас ему меньше всего хотелось расстраивать эту любящую женщину.

— Она наш друг и решила посмотреть Сидар, — уверенно ответил он, стараясь успокоить эльфийку. Он опустил глаза и увидел, что легкое платье на самом деле не простой удобный наряд — оно скрывает уже довольно большой живот женщины.

— Ты ждешь ребенка? — спросил Дарлан с недоверием.

Она улыбнулась еще больше.

— Да, хотела вам написать, но ваш отец запретил.

Алавир взглянул на брата, немного отошел и снова посмотрел на свою мать.

— Так вот почему он хотел это сделать, — сказал он и быстрым шагом вышел, хлопнув за собой дверью.

— Алавир! — крикнула она вслед. — Дарлан, что случилось? Мальчик мой, прошу тебя. Скажи мне, что случилось. Я смогу помочь, я многое могу, ты же знаешь. Расскажи мне, что произошло.

Дарлан прошел вглубь библиотеки. Впервые он не понимал, что ему делать. Ответ Алавира он знал, но также знал, что теперь не будет как раньше и, возможно, только королева сможет примерить двоих воюющих правителей.

— Прошу тебя, присядь. Я не знаю, с чего следует начать и нужно ли вообще это делать, — эльфийка села за стол, ловя каждое слово сына. — Отец... Отец пытался убить Алавира, — быстро проговорил Дарлан, не желая растягивать объяснения.

— Нет, мальчик мой, этого просто не может быть. Это невозможно, — сказала она, пытаясь улыбаться.

— Послушай меня... — начал Дарлан садясь рядом с мачехой.

Он рассказал ей все, что произошло, все, что имело отношение к ее сыну и могло ему навредить. Многое он не стал пересказывать, некоторое моменты просто опустил. Также не сказал о смерти адептки и о том, как они избавились от тела. Но главное он рассказал, и главным было то, что король подослал в академию своего наемника, чтобы убить наследника. Женщина смотрела перед собой и слезы лились из ее глаз. Она аккуратно вытерла их, подошла к Дарлану и нежно поцеловала его.

— Спасибо тебе, что был все время рядом. Я придумаю что-нибудь, но уже не смогу залечить его сердце, — она вышла, утирая слезы, оставив Дарлана одного.

Он пробыл здесь недолго, вспомнил, как играл в библиотеке ребенком, как был наказан вместе со всеми строгим воспитателем, а Алавира испугались наказывать из-за титула и его постоянно плохого настроения, как он прятался и искал вместе с братом спрятанный клад. Столько времени прошло...

Утро встретило Хелену яркими нарядами, слугами и фрейлиной королевы. Фрейлиной оказалась белокурая эльфийка, которая бегала вокруг девушки, недовольно отзываясь о ее волосах, нарядах и манерах. Несмотря на то, что манеры она еще не успела увидеть, но уже была уверена, что Хелена ничего не знает и не умеет и только статус мага придавал вес в ее глазах.

— Золотой, — говорила она, разбирая наряды. — Нет, золотой тебе не подойдет. Серебряный, нет, не то. Вот попробуй надеть это прекрасное платье нежно-голубого цвета, единственное, что тебя сможет украсить. Так, теперь волосы, сейчас к тебе придут девушки и сделают прическу. И даже не вздумай ее трогать. Ходить нужно аккуратно. Теперь о твоих манерах и правилах этого дома. Перед королевской семьей кланяться, к королю не обращаться вообще, к королеве — в особом случае. Можешь поговорить с наследником, но называть ты его должна только Ваше Высочество и ненавязчиво.

— А как обращаться к Дарлану?

— Также. Он часть королевской семьи и сын короля от... — она помолчала, пытаясь найти нужное слово, — первого брака. Тот брак был незаконен, а его жена умерла при родах. Поэтому Его Высочество не считается полноправным наследником, но сможет вступить во власть при самых крайних обстоятельствах.

— Крайних обстоятельствах?

— Если кроме него не останется никого, ни в Сидаре, ни в Аринкоре. Что просто невозможно. Слушай дальше...

Она говорила долго и много, от чего Хелена начала уставать. А Филипп только посмеивался над своей хозяйкой и лениво ходил по комнате. К завтраку они спустились вовремя, даже раньше, чем следовало. За столом еще не было Дарлана и герцога. Она поприветствовала всех как учила фрейлина, чем только вызвала легкую ухмылку Алавира, но приветливую улыбку его матери. Завтрак с королевской семьей — был невероятной честью и мало кто мог этим похвастаться. Но сейчас, скорее, семья думала о безопасности, и именно поэтому девушку пригласили за стол.

— Так это и есть наша милая девушка, которая так ранила моего сына? — спросила королева, и улыбнулась Хелене, еще раз взглянув на своего супруга. Она, конечно, была бы против такого союза, но только сейчас, после слов Дарлана в библиотеке, она была рада всему, что может залечить сердце Адавира. Хелена только покраснела.

— Она защищалась, — уверенно ответил кот, отвергнув сразу все поклоны и реверансы.

Королева удивилась.

— Прошу тебя, не стоит, — сказал Алавир, пытаясь не смотреть на отца, но тот только взглянул на наглого кота, затем на Хелену и становился с каждой секундой все серьезней. Алавир хотел, чтобы отец ничего не говорил, но именно ради этого они сегодня собрались все вместе за столом, и король сразу дал о себе знать.

— Насколько я понимаю, она знает обо всем.

Королева замолчала и опустила глаза, а Алавир встал и отошел к окну, больше не желая есть.

— Хелена выйди! — громко сказал он, и девушка быстро встала с места.

— Останься, — резко произнес король, и она села назад.

— Отец...

— Я не давал тебе слова... Хелена, — продолжил он, смотря прямо на адептку, — я хочу, чтобы вы молчали о том, что случилось в Академии, и никто никогда не смог бы этого узнать.

— Ты собираешься ее убить? — прямо спросил Алавир, и Хелена застыла, крепко сжимая вилку.

— Какая глупость, — рассмеялся правитель.

— Почему же? Я думаю, ты привык.

— Прошу вас, — попыталась успокоить всех эльфийка, но у нее ничего не вышло.

— Зачем ты приехал?

— Я вернулся домой.

— Твой дом теперь Ковен и так будет, пока я не умру, а жить я собираюсь еще очень долго.

— Ты хочешь, чтобы я уехал?

— Да, и теперь чем раньше это случится, тем лучше для всех. Сейчас я не хочу опасаться за наши жизни.

— За свою!

— Ты хочешь отомстить. Я знаю тебя. Ты мой сын.

— Я не желаю тебе мстить. Что сделано, то сделано. Я ехал в Сидар не ради мести.

— Чего ты хочешь?!

— Чтобы ты молил о прощении! Чтобы ты понял, что я твой сын!

— Возвращайся в Ковен, — твердо сказал правитель. — А этой девушке, раз она тебе так дорога, я дам многое, — он снова посмотрел на Хелену. — Но если она начнет требовать...

— Прошу вас! — повысила тон королева.

В комнату вошел Дарлан, а за ним показался герцог. Он быстро всех поприветствовал, но остался стоять у порога.

— Герцог, я рад, что вы пришли, — произнес эльф, встав с места. — Пойдемте ко мне в кабинет, обсудим наши проблемы.

За столом повисла тишина.

— Итак, что у нас сегодня? — весело спросил Дарлан, разглядывая стол, а Алавир быстрым шагом направился к выходу, под вздох своей матери. — Пойди за ним, — сказал Дарлан королеве, и та незамедлительно вышла за своим сыном.

— Что с нами будет? — спросила Хелена.

Она больше не хотела ничего, в отличие от своего кота. Он самым наглым образом цеплял на коготь со стола все, что плохо лежало, и с рычанием сгрызал это все на полу.

— Ничего. Все образуется.

— Я не уверена.

— А чего ты ждала, Хелена? — спросил Дарлан, перестав есть. — Что он встретит отца и сразу простит его? Или что все поверят в твою честность и подумают, что мы привезли тебя сюда, потому что спасали от Ковена, а не чтобы ты молчала? Что тебе не станут платить, и ты не сможешь стать здесь одной из придворных? Так нет, мы обещали тебе защиту после того, что произошло, и тебя защитят. А может ты думала, что король будет извиняться? Так, а за что ему извиняться? И как это вообще можно представить. Надеюсь, ты не ждала от него слов: "прости меня мой сын за то, что я специально подослал к тебе наемника и очень сильно желал тебя убить. Это все не со зла, а ради нашего спасения".

— Конечно, нет. Но я и не ждала денег за свое молчание и титула, и этого разговора. Я даже не думала говорить...

— Это пока...

Хелена вздрогнула и закрыла глаза, чтобы успокоиться.

— Прости, я верю тебе, сам не знаю, что на меня нашло. Здесь все происходит именно так. Пойдем, я покажу тебе сад. И я должен сказать, что сегодня ты невероятно красива.

Дарлан отставил свою еду, посмотрел на кота, но тот категорически отказался покидать место с таким количеством мяса, и вывел девушку за дверь.

— Сегодня двор будет полон слухами, — прошептал он, улыбаясь. — Мне многое можно, но я из королевской семьи, поэтому за тем, с кем я появляюсь, следят особенно тщательно. Твое появление не оставят незамеченным и уже вечером тебя будет ненавидеть вся женская часть Сидара. Ты готова к этому.

— Нет, — ответила Хелена, отходя от Дарлана.

— Правильно, никто к этому не готов, но это все равно случится. Магор даже шепотом не произносят, хотя за Алавиром и наблюдают со страстным желанием, зато Визар стараются примерить на себя слишком многие. Я уже привык.

Они вышли в сад, где, казалось, собрался весь двор. Многие прогуливались парами, кто-то сидел на скамейке, кто-то общался и только краем глаза смотрел на остальных.

— Почему здесь так много...

— Знатных эльфов? — предупредил ее вопрос Дарлан. — Находиться в этом саду — честь. Тем более, рядом стоит множество зданий, где они решают свои вопросы. Да и мы здесь не живем, здесь мы только зимой и только по особым обстоятельствам.

Они гуляли вдвоем по огромному парку, который отделяли от дворца только небольшие ворота, поражающие своей красотой. Хелена удивлялась всему, что видела вокруг, но больше всего ее поражал сам Дарлан. Он смог точно понять, когда для них не будет места в его доме и спокойно дожидаться результатов. Такая выдержка была настоящим даром для любого стража и будущего шпиона, которым он, без сомнения, и должен стать.

Граница Земель Туремо и Адарийского герцогства

Лошади без устали несли всадников. Была ли тому причиной магия, или это специальная порода, никто точно не смог бы сказать. Все, кто видел надвигающихся стражей, спасались бегством, уводя свои семьи, словно от бури. Они летели вперед — огромная черная туча, которая закрывала собой всю дорогу. Теперь их боялись, боялись так, как никогда раньше и виной тому было полное безразличие ко всем, кто встанет на их пути. Окажись на дороге ребенок или женщина, они бы раздавили их, даже не пытаясь остановиться. Магистры неслись во всю прыть, только раз они сбили шаг лошадей, когда впереди показались обгоревшие телеги. Свою магию они узнали сразу, и, не теряя времени, двинулись дальше. Лишь несколько из них остановились, чтобы убедиться, что среди погибших нет кого-нибудь из академии.

За день они смогли проделать путь, на который всем требовалось три дня и уже вечером оказались около постоялого двора. Здесь им пришлось разделиться. Несколько стражей отправились узнавать об учениках Ковена, а остальные той же черной тучей двинулись в Сидар.

Хозяйка постоялого двора выбежала навстречу стражам, пытаясь задобрить магов. Но магистры были непреклонны и жестоки. Они спрашивали о людях и эльфах, девчонке с котом. Тогда женщина рассказала им все, что знала, подгоняемая страхом, и желая побыстрее отделаться от незваных гостей.

Магистры обследовали дом, но нашли только несколько человек.

— Кто это? — спросил один страж, подходя к хозяйке.

— Послы, ваше преосвященство, Адарии и Туремо. Герцог и эльфы.

— Тебя обманули, — крикнул он женщине, выходя из дома. — Это бароны, которые стали такими с помощью магии. Думаю, они давно безденежны и ты ничего не сможешь с них взять.

Хозяйка с ужасом посмотрела на служителя Ковена, и с криками побежала домой, а магистры запрыгнули на лошадей и направились дальше по следам беглецов. Они были похожи на собак, которые выслеживают по запаху свою добычу и теперь запах вел их в Сидар.

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

Шум из леса разносился в разные стороны, отголоском грома долетая до лагеря Ковена. Сначала все так и считали, но небо было чистым и ничего не предвещало грозы. Из-за суматохи, царившей этой ночью, никто не придал посторонним звукам значения, даже лорды не обращали ни на что внимания — не хватало рук, чтобы залечить все раны, которые смогли нанести молодым стражам разъяренные жители Ноэля. Из стражей этой ночью никто не погиб, а вот жителям Ноэля повезло меньше. Трупы большинства из них теперь лежали на дороге, а оставшиеся в живых прятались в своих домах. О том, что Ноэль мертв, говорило многое. Об этом кричали лужи, в которых вода стала красного цвета, дома, сожженные магией стражей, витавшие в воздухе запахи гари и крови и, самое главное, воины Ковена, разъяренные, почувствовавшие свою власть и теперь желающие только убивать.

Великий Лорд смотрел на все происходящее и не хотел верить своим глазам. Недавно это место жило полной жизнь, сейчас же... Стражи сменяли друг друга на границе каждые несколько часов, теперь они ходили по улицам, быстро подавляя любые волнения, разбивали группы людей, преследовали тех, кто пытался скрыться. Они олицетворяли собой весь ужас, который познал Ноэль, даже страшные смерти стали давно забытыми неприятностями, о которых уже потом напишет какой-нибудь романтик или летописец.

В лагерь, где царила суматоха, а лорды, стражи и солдаты разбирали свои вещи, разносили еду, лечили раны и отдыхали, лежа прямо на земле, вбежал Нича, он сразу забежал в главный шатер и обратился к лорду Тхеро, который держался, чтобы не упасть от усталости.

— Мессир, люди прячут тела своих родственников, мы не можем осмотреть трупы.

— У нас нет еще стражей, — сказал лорд, не отрываясь от карты и пытаясь найти способ укрепить границу и изменить ситуацию. — Обходитесь теми, кто есть. Пока нет новостей от человека Академии, мы ничего не станем делать.

— У меня есть новости о самом этом человеке, — быстро сказал Нича, подходя к столу. — Он спит.

— Что значит "спит"? — маг сурово взглянул на своего человека. — Где?

— Около леса. Вокруг него кольцо воздуха, а сам он лежит в странной позе. Но он точно спит, в этом нет никакого сомнения.

— Сволочь! — закричал Келарис, бросая свое занятие и выбегая из шатра. — Ты мне приехал служить, а не докладывать все этому старому неудачнику!

Лорд кричал в пустоту, но на его крики оборачивались все обитатели лагеря. Он быстро двигался мимо походных палаток, шатров, кострищ и валяющихся на земле воинов Ковена и солдат короны, ругая все на своем пути. За ним бежал Нича, пытаясь выяснить, что делать дальше.

— Мессир, — говорил он, едва успевая за лордом. — Мессир, что произошло? Я могу чем-то помочь? Что делать с телами? Вы так и не ответили!

— Бери, кого сможешь, попытайся осмотреть всех, — сказал лорд, не останавливаясь. — Потом я скажу, что делать.

Нича развернулся и побежал в лагерь. Позади было слышно, как он собирал свободных и уставших стражей, убивая их последнюю надежду отдохнуть. А Лорд уверенно шел вперед, прямо к священному лесу, к тому месту, где должен был работать шпион Эдуарда. Густая и высокая трава мешала двигаться быстро, но Келарис был зол и бесцеремонно срезал траву резкими и острыми потоками ветра. Впереди он увидел небольшой силуэт, движущийся в его сторону. Сначала казалось, что человек стоит на месте и его шатает в разные стороны, но, присмотревшись, сомнений не оставалось, прямо в его сторону бежал Виан, падая, шатаясь, неуверенно, но все же бежал. Они встретились на небольшой тропе далеко от лагеря. Великий Лорд схватил задыхающегося мага и со злостью, ударив по лицу, швырнул на землю.

— Ты, тварь! Ты здесь, чтобы помогать мне, а не бежать докладывать все, что узнал Эдуарду! Ты подчиняешься мне! — кричал лорд Тхеро, сдерживая себя, чтобы не ударить еще раз, расхаживая из стороны в сторону над лежащим на земле магом.

Виан вытер кровь с разбитой губы, но даже не попытался подняться.

— Келарис, неужели ты действительно думаешь, что я тебе служу? — засмеялся он, лежа на земле. — Ты предал нас тогда, предашь и сейчас. Я помогаю тебе и только. Требуй служения от своих стражей, а меня не смей трогать.

Лорд Тхеро посмотрел по сторонам, он сделал несколько шагов в одну сторону, затем в другую, после чего быстро подошел к Виану и подал ему руку, помогая подняться. Виан встал, но схватился за ногу, из которой торчал небольшой кусок обломанной ветки.

— Не успел залечить, решил не тратить время, а сделать все уже в лагере, — оправдывался он, поддерживая больную ногу.

— Садись на землю и начинай рассказывать, я сделаю что-нибудь с твоей ногой.

— Сделай так, чтобы она у меня была, — ответил с недоверием Виан, но не стал спорить с лордом.

— Так что тебе удалось выяснить? — спросил Тхеро, дотрагиваясь до ветки, торчавшей из ноги шпиона.

— Слышишь этот звук? — Виан обратил внимание Великого Лорда на раздающийся шум. — Так вот, это не просто гром где-то в отдалении. Это внутри великого леса что-то пытается сломать его стену.

— Этого не может быть.

— А чего ты ждал? К тому же, я уверен, что все эти смерти из-за великого леса, а твое желание подавить восстание, ни к чему не привело, ты только потерял время из-за своей самоуверенности. Убийцы здесь нет, ты зря закрыл границы, теперь всех жителей Ноэля нужно уводить и как можно скорее.

Лорд сильнее потянул за ветку и достал ее под стон Виана.

— Что сказал Эдуард?

— Оказалось, что лес сдерживали магией все эти годы и об этом никто не знал, кроме первых магов Ковена. Два заклинания из трех уже разрушены, осталось одно, — Виан зашипел, когда маг принялся залечивать его рану. — Чтобы узнать какое, Эдуард использовал грифа...

— Ему не разрешали.

— Выбора у него не было. Он узнал, что последняя защита находится в Сидаре, в главном зале дворца. Он уже направил туда всех магистров.

— Ему нельзя этого делать!

— От Академии ближе до Сидара, чем от Ковена, к тому же у вас нет свободных стражей. Мы бы потеряли время.

Рана затягивалась, и Великий Лорд встал с земли.

— Кто погиб? — спросил он.

— Рэйт, — ответил Виан, снова пытаясь подняться. — Ты не знал, но он вернулся несколько лет назад. Он погиб так, как всегда хотел.

— Он хотел погибнуть, пытаясь отбиться от злосчастной птицы, которая жрала его силы?

— Нет, он хотел погибнуть ради нашего мира и именно это случилось.

Келарис не был согласен со словами шпиона — Рэйт был и его другом. Когда-то они были вместе, хотели бороться плечом к плечу с любой опасностью, разбивать неприятеля. Да у них даже женщины были общие. Вот только все закончилось, как только Эдуард отказался от высокого поста в Ковене, разрушив жизни своих друзей. А ведь Келарис готов был пойти за ним, готов был служить ему и Виану. Но магистр ушел, Виан обозлился на магов, Рэйт пропал, оставив его одного. Лорд Тхеро тоже ушел бы, но он был следующий, кто мог добиться звания Великого Лорда, а отказываться от этого без всякой причины, когда друзья оставили его в неведении и бросили на произвол судьбы, было глупо. Это уже потом он снова встретит Рэйта на землях отшельников. Встретит как своего врага, которого приказано убить, но отпустит как друга. И ради чего? Чтобы его сожрала эта проклятая птица? Маг не желал верить, хотел спорить с Вианом, хотел высказать все Эдуарду. Но он только развернулся и быстрым шагом направился к лагерю.

— Что ты будешь делать? — прокричал вслед Виан.

— Бороться, — ответил лорд, даже не обернувшись. — А ты уезжай, думаю, именно так сказал тебе Эдуард.

— Я останусь, — крикнул Виан, но ответа не последовало. Нога продолжала болеть, и двигаться было невозможно, ничего не оставалось, как снова сесть на землю и ждать.

Союз Гиардов. Верхний Гиард

Кипо ходил по комнате не находя себе места. Уже полдень, а вестей от Лифорда все не приходило. Он ждал, надеялся и боялся, что полукровка решил отвергнуть его предложение. Но все мысли сводились к тому, что Лифорду больше некуда идти, и только в Гиардах он сможет найти для себя место. К тому же именно здесь этот адепт мог спокойно мстить за смерть своей подруги.

Раздался стук, который эхом прокатился по комнате и заставил Кипо замереть.

— Войдите.

— Вам письмо, — сказал вошедший катам.

Кипо видел его и раньше, когда учитель показывал ему свой дом. Тогда Грот был полон сил, а отсутствие примечательной внешности с лихвой окупалось незаурядным умом, трудолюбием и чистосердечием. Он одинаково хорошо относился ко всем и любил всех своих учеников, но особенно выделял Кипо, считая, что у него будет великое будущее. Так и получилось, только в отличие от Грота, Кипо знал, чего он хочет больше всего и где на самом деле место людей и эльфов с их постоянной грызней, шатким миром и угрозой для всех. Катам подошел к слуге и взял письмо. На нем не было написано от кого, но точно значилось, кому надо доставить.

— Как оно пришло?

— С птицей, учитель.

"Учитель" — это слово коробило слух. Учитель для него был один, и теперь он мертв, а он ученик, который до сих пор не знает, как ему лучше поступить.

— Спасибо, — произнес катам и закрыл дверь.

Он быстро развернул письмо и начал читать. Обещания жизни в Гиардах явно пошли Лифорду на пользу. Он подробно описывал все, что произошло в академии, стараясь не упустить никакой мелочи. Зеркало в библиотеке не смогло ничего найти, зато показало, все, что читала Навата, и делал магистр. Оказалось, что воспользоваться им в кабинете магистра невозможно, но и без того понятно, что у них произошло. Лифорд описал все, что смог узнать, все слухи и даже домыслы адептов, рассказал про грифа, про поспешный отъезд всех магов и присутствие в кабинете Эдуарда кого-то, кого он не смог увидеть и кто исчез, как только маг покинул помещение. Лифорд даже сумел выяснить, куда именно отправились магистры, но зачем, осталось для него загадкой, в отличие от Кипо.

— Так вот ты, оказывается, где, — произнес вслух катам, читая последние строчки письма. — Ну ничего, если тебя не откроют сейчас, то мы откроем потом.

Он быстро подошел к камину, который горел весь день, несмотря на довольно теплую погоду, и кинул в него письмо, запомнив перед этим каждую строчку. В комнату зашел еще один катам, отвлекая Кипо от своих мыслей, и сел на большое кресло около стола. Его одежда и манеры сильно отличались от остальных и больше походили на человеческие. Катамы не признавали оружие в обычной жизни и не любили воинов, Ковен и все, что могло нарушить стабильность, привнести хаос в размеренную жизнь и, что страшнее всего, сильно ударить по гиардским банкам. Этот же был воином, никогда не расставался со своим мечом и надежно спрятанной коллекцией ножей, он ходил быстро, готов был спорить, открыто высказывал свое мнение и много путешествовал, постоянно общаясь с представителями различных земель. В целом, он совершенно не походил на остальных, и о его принадлежности к катамам говорила только внешность, которая включала в себя возможность менять цвет глаз и абсолютно белые волосы при смуглой коже.

— Зачем ты явился? — зло спросил Кипо, желая быстрее выгнать незваного гостя.

— А ты, я смотрю, весь в своих грязных делишках, так?

— Тебя ничего из моих дел не касается. Уходи.

— Дело в том, — ответил гость, — что я не могу уйти. Ты готов навлечь на нас беду, а это всегда плохо, а что плохо, то не в наших правилах. И Грот это знал как никто другой.

— Не тебе говорить о правилах, порождение браха, ты сам их ежедневно нарушаешь.

Гость только засмеялся и налил себе вина.

— Мой дорогой Кипо, ты сам не знаешь, о чем говоришь.

— Я еще раз спрашиваю, зачем ты пришел?

— Отдай мне письмо, которое дал тебе Грот, это все, что мне нужно.

— Какое письмо? — удивился Кипо, совершенно забыв о том, что обещал своему учителю перед смертью. Он испуганно быстрыми движениями ощупал свои карманы и нашел в одном из них скомканный лист бумаги, который так и не успел отправить. — Как ты... зачем оно тебе?

— Я просто знаю, что с ним нужно сделать, — улыбнулся катам и, вырвав из рук у озадаченного Кипо бумагу, покинул это место.

Первая столица Сидар. Королевство Туремо.

Хелена и Дарлан ходили по аллеям парка каждый день, отвлекая от проблем в замке, от переменчивости настроения Алавира, злости короля, придворных сплетен и решения вопроса границ с герцогом. Сначала она чувствовала небольшую неловкость от того, что все вокруг на них смотрят, оценивают ее и что-то шепчут за спиной. Дарлан рассказывал ей о жизни здесь, о том, как устроено королевство и какое место предназначено ему. Он говорил много и отвлекал ее от собственных мыслей, которые уводили все дальше и дальше. Они шли вместе, словно пара и это не могло ускользнуть от острых глаз местных женщин.

Но очень скоро Хелена позабыла обо всех, когда они вышли к амфитеатру в саду. Звуки музыки и нежного женского пения слышались еще задолго до того, как они смогли увидеть это место. Они долго шли по длинной аллее, затем свернули на едва видную тропинку, прошли несколько неработающих и заросших фонтанов. В той части парка, где никого не было, создавалось впечатление, что они ходят по кругу, возможно, так оно и было, но вскоре они вышли к необыкновенному строению, которое показалось Хелене самым прекрасным амфитеатром во всем мире. Нельзя было сказать, что она видела хоть один, но все же представляла их себе когда-то, и как именно должен выглядеть амфитеатр, решила для себя еще давно. Но этот был в миллионы раз лучше ее воображения и за то, что она смогла увидеть, она была бесконечно благодарна Дарлану. А он был доволен своей компанией и возможностью снова вернуться домой, несмотря на все, что в этот момент происходило во дворце.

— Это просто невероятно, — восторженно произнесла Хелена.

— Знаю.

Женщина закончила петь, музыка стихла, а все присутствующие начали аплодировать.

— Ваше Высочество, — раздалось неожиданно за их спинами. Дарлан быстро повернулся. Там стояло несколько эльфов, среди которых одна девушка особенно выделялась своей красотой и богатым платьем. Она смотрела вызывающе, но в это же время ничего нельзя было сказать о ее чувствах. — Может, вы представите нам свою спутницу?

— Анабель, я рад встрече с вами, — произнес Дарлан и наклонился, чтобы поцеловать руку эльфийке. В этот момент Хелена впервые почувствовала неприязнь, но быстро одернула себя от странных мыслей и неожиданной ревности. Дарлан же приветствовал всех остальных. — Прошу познакомиться, наша гостья -Хелена Риар — воспитанница Академии.

— Маг?

— Подающая большие надежды, — сказал Дарлан, подводя адептку ближе.

Хелена скромно улыбнулась, вспоминая свою оплошность в лесу, когда не смогла вызвать даже маленький огонек, чтобы разрушить ледяную стену. Возможно, все присутствующие тогда не заметили этого, хотя, несомненно, бастард замечает все.

— Вы знаете, что произошло с Ноэлем? — спешно поинтересовалась эльфийка.

— До меня доходили слухи, что его закрыли.

— Да, но королевская семья должна знать, по какой причине. К тому же вы были в Академии, а она принадлежит Ковену.

— Моя дорогая, я не могу вам сказать, что происходит в Ноэле или Ковене. Они охраняют границу с лесом, а Ноэль находится прямо на этой границе, поэтому полностью во власти Ковена, несмотря на то, что и принадлежит нам.

— Может, тогда вы скажете, что происходит у вас во дворце, раз такие далекие земли вам неизвестны? — спросила девушка, даже не смотря в сторону Хелены.

— Не могу, но, как я понимаю, вы можете.

— Приехал кто-то из Академии, говорят, что много магистров...

— Когда это случилось? — взволнованно спросил Дарлан.

— Пару минут назад, ко мне прибежала служанка. Вы же сами знаете, насколько любопытны люди, — только теперь Хелена удостоилась ее взгляда и совершенна не была этому рада.

— Милая Анабель, но ведь это вы у меня спрашиваете, что там происходит, — спокойно ответил Дарлан, обняв адептку, чем вызвал недовольство эльфийки. — А теперь прошу нас извинить, нам необходимо вернуться.

— Конечно.

Они отошли от амфитеатра и как можно быстрее направились в замок. Дарлан вел Хелену самыми короткими путями, и иногда они были практически непроходимы, красивое платье цеплялось за ветки и не давало двигаться быстро, а туфли то и дело утопали в мягкой земле.

— Дарлан, постой, я не могу так быстро, — прокричала Хелена, когда они бежали по одной из тропинок. Она остановилась и постаралась отдышаться, эльф же с нетерпением ждал. — Что они со мной сделают?

Дарлан подошел ближе, присев, чтобы видеть ее лицо.

— Ты действительно все еще думаешь, что они приехали за тобой или из-за смерти твоей подруги? — Хелена непонимающе посмотрела на бастарда. — Я понимаю, ее смерть — это очень скорбное обстоятельство, но мы сделали все, чтобы им было кого винить. И никто, даже ее отец, не посмеет явиться в Туремо к королевской семье, обвиняя их гостей и, тем более, детей в убийстве. Я думал, что ты понимаешь это.

— Тогда зачем они здесь?

— Не знаю. Вернуть нас назад они не смогут, возможность уже была, и они ее упустили. Поэтому и настолько опасно, что они прибыли в Сидар.

Дарлан схватил девушку за руку, и они вместе побежали дальше, минуя длинные красивые аллеи, подстриженные кустарники, фонтаны, сбивая на своем пути эльфов и людей, которые гуляли или работали в парке. Красота уже не радовала Хелену. Она не прекращала думать о том, что сказал Дарлан, теперь чувствуя свою незначительность в этом мире, и не понимала, как могла попасть в такую историю. Такое же чувство было у нее в приюте, но тогда Филипп помог от него избавиться, заставив пойти в Академию. И вот теперь все вернулось на свои места.

Они вбежали на территорию дворца, когда слуги уже закрывали ворота. Такого раньше не было, да и не могло быть.

— Что произошло? — спросил Дарлан, подбежав к камергеру, который пытался успокоить какую-то даму.

— Они хотят закрыть дворец, — ответил тот. — Ваше Высочество, если нужно будет сражаться, то я готов.

— Думаю, до этого не дойдет.

Дарлан быстро побежал вверх по лестнице, совершенно забыв о Хелене. Она же старалась не отставать, чтобы не остаться одной. Практически вместе они забежали в кабинет короля, где теперь сидел только кот. Герцога нигде не было видно, видимо, проблемы эльфов его волновали меньше всего или он просто не желал показываться перед стражами Ковена, пусть те и были магистрами Академии.

— Почему ты здесь? Что произошло? — крикнул Дарлан фамильяру.

— Стражи засели в главном зале, — ответил кот и спрыгнул с кресла правителя, на котором так удобно разместился. — Охраняют.

— Что именно?

— Главный зал.

— От кого?

— Не знаю, но до приезда магистра. Это все, что удалось выяснить. Думаю, ты сможешь узнать у них все сам, где их найти, ты знаешь.

Дарлан вышел из кабинета и направился в главный зал дворца.

Тем временем король был в бешенстве, и расхаживал по библиотеке. За его движениями следила жена, а Алавир старался не встречаться с отцом взглядом, но ситуация не оставляла выбора. Вся охрана замка была возле главного зала, но никто не решался устроить кровопролитие внутри. К тому же охрана подоспела не вовремя, один или два воина эльфов не могли остановить стражей Ковена, а те, кто мог, сами ему подчинялись.

— Теперь Ковен устанавливает свои порядки не только в Ноэле, но и здесь, — произнес король так, словно готов лично разорвать всех стражей. — Купили всех. Мой собственный замок, мои владения, королевскую семью охраняет Ковен, какие-то маги, которые могут в любой момент сделать с нами все, что пожелают. Мы никогда ничего не забываем, пусть знают это!

— Ты винишь в этом меня? — спросил Алавир, чем вызвал недоуменный взгляд своего отца. — Если бы я умер, то была бы возможность убрать Ковен с наших границ, ведь так?

— Прекрати.

— Отчего же? Это был хороший план, только ты не учел, что я постараюсь выжить. А где же твой верный шпион, отец? Что на этот раз он готовит?

— Прекрати! Этого мы и опасались и да, чтобы этого не произошло, я готов был пожертвовать тобой, но ты знаешь мои чувства!

Королева встала со своего кресла и быстрым шагом отошла к книгам. Внезапно в библиотеку ворвался Себиан.

— Выше Величество, — сказал эльф прямо с порога. — Дарлан направился в главный зал!

— Что ему там надо?

— Я не знаю, возможно, он сам пытается выяснить, что произошло.

Король быстро вышел из библиотеки, а за ним Себиан и Алавир. Они прошли к главному залу, не замечая вопросов солдат, где уже собралась охрана, но она не могла прорваться из-за стоявших у входа магов. Придворных в замке не было — им приказал уйти сам король после разговора со стражами. И именно он пожелал, чтобы обо всем, что произойдет, никто не знал. Теперь здесь остались только самые верные солдаты Себиана, готовые выполнить любой приказ и молчать о нем до конца своей жизни.

— Где мой сын?!

— Он внутри, Ваше Высочество, — ответил один из стражей. — Вы можете сами зайти и убедиться, что с ним все в порядке.

Алавир, не дожидаясь решения отца, распахнул двери и вошел внутрь. Магистры ходили по залу, один из них разговаривал с Дарланом. Он отвлекся от разговора и поклонился Его Величеству и наследнику, подходя к ним.

— Мы же просили вас, — сказал магистр, — дождитесь господина Эдуарда Фамитье. Нам стало известно, что здесь опасно находиться. Прошу вас, не следует рисковать своей жизнью. Наш долг охранять мир и вас.

Король не стал спорить с магом, а сразу направился к выходу, сопровождаемый своим верным слугой Себианом. Он бросил гневный взгляд на шпиона, и также мельком посмотрел на сына. Никто не смог бы понять этого взгляда, да и был ли тот взгляд, или Алавиру просто показалось...

Но наследник больше не мог терпеть, каждая его частица кричала о несправедливости, о том, что отец не способен сам что-то сделать и во всех своих ошибках винит других. Он предал все, что отличало его народ от людей. И даже сейчас, он не радовался сыну, а винил в том, что он не умер. Это было последней каплей, и именно она окончательно разрушила его спокойствие, так хранимое и поддерживаемое весь путь. Он ехал в Сидар с одной целью, и он понял, этой целью не было услышать просьбу отца о прощении, этой целью была месть. Раньше он отрицал, но теперь сознался сам себе, что именно желание отомстить отцу заставляло его двигаться вперед и стараться выжить. Он принял свою ненависть к правителю, а рядом с этой ненавистью поселилась еще одна — к брату. Всю жизнь, всю его недолгую жизнь приходилось бороться за внимание, поощрения, заботу, пришлось пройти через муки одиночества. Он пытался сдержать себя, но теперь видел, что только его брат в этом доме долгожданный гость, он же — всего лишь возможность сохранить власть, которую так и не удалось спасти. Он брошен теми, кто должен был любить его, и никто не сможет его понять, нет никого, кто знает, что он чувствует. Хелена видела, как выражение лица Алавира изменилось, и от такой перемены становилось страшно.

Все произошло слишком быстро. Никто ничего не ожидал и не был готов к тому, что огромный столб воды, с невероятной силой возникнет из ниоткуда и кинет так и не дошедшего до выхода правителя к ногам наследника. Вокруг послышались крики, начали приближаться магические шары, почувствовался свист ветра, пол под ногами задрожал, но Алавир с легкостью мешал всему до него добраться, его силу теперь питала ненависть к своей семье и к себе, горечь и дикая обида, раздирающая душу, словно само это место поддерживало его. Послышался крик Хелены возле двери, который на секунду отвлек его, этого было достаточно, чтобы что-то острое зацепило спину и разорвало кожу в клочья. Но даже так он не остановился, занося острый стилет своего неудавшегося убийцы над головой. Отец лежал прямо у ног и не мог пошевелиться.

— Прости, — еле слышно произнес он.

— Прощаю, — ответил Алавир, видя перед собой лицо только правителя.

Стилет блеснул от яркого света свечи и с легкостью вонзился в грудь короля. Правитель упал на холодный пол прямо в центре зала, в тот самый момент, когда охрана дворца смогла прорваться внутрь, а магистры схватили наследника. Затуманенным взглядом от потери такого количества силы он видел, как кто-то держит Дарлана, как Хелена бежит к нему, как Себиан и маги пытаются спасти правителя.

Уже падая, он увидел, как тонкие струи крови растекались по рисунку пола. Они поднялись вверх и взлетели прямо к своду, на котором были изображены все битвы минувшего. Панно засияло ярким светом, и через мгновение вся комната стала необычайно белой. Никто не видел друг друга, были слышны только голоса, странные звуки битвы, повсюду мерещились воины в серебристых доспехах, рубящие всех, кто попадется на их пути, лица матерей, которые кричали над трупами своих детей и странная песня девушки, словно сама Альтама пела колыбельную. Она нежно дотронулась до лица кричащего Алавира. "Все будет хорошо, все будет хорошо, он не тронет тебя", — повторяла она словно в бреду, и ее голос был сильно похож на голос Хелены.

Запад земель Туремо. Поселение Ноэль

Лорды открыли границы и пытались выгнать людей из их убежищ. Многие были настолько запуганы, что вовсе не желали выходить. Спешки не было, но была паника. Если земли границы необходимо расчистить, то нужно сделать это до того, как что-нибудь выйдет из леса. А с запада раздался грохот, от которого задрожала земля. Когда Виан появился в лагере вместе с ним вбежал один из стражей, испуганный и не знающий к кому обратиться.

— Лорды, там люди, они все изувечены! Я не знаю, откуда они! Их много! Очень много!

— Поднимайся, глупец! — закричал лорд Тхеро, — это и есть тени, от которых вы всех охраняете.

Страж был в ужасе. Но честно пытался справиться со своим страхом.

— Что нам делать мессир? Они идут в Ноэль.

— Сами тени не страшны, — ответил вместо Великого Лорда лорд Кастол, передавая солдатам оружие, собирая карты и раздавая другие указания. — Только если соберутся вместе.

— Я бы опасался других, тех, кто был заперт в лесу, — сказал Виан, стоя у порога, чем привлек на себя внимание магов. Его одежда была порвана, а он сам был в пыли и хромал.

— Что с тобой еще произошло? — спросил Келарис, оглядывая шпиона Эдуарда.

— Я встретил всадника...

— Всадника? — удивился лорд Кастол.

— Да, всадника. Мне повезло, что он был один и не собирался меня убивать, насколько я понимаю, он только смотрел, что здесь происходит. Для других.

— Других? — снова спросил лорд Кастол.

— Лорд, вы будете повторять каждое мое слово или станете задавать вопросы? — ответил Виан, выказывая всю свою нелюбовь к Ковену.

— Он был сильнее тебя? — спросил лорд Тхеро, не обращая внимания на тон Виана.

— Не знаю, я даже не пытался его одолеть, я решил сбежать, — честно признался Виан, лорд Кастол одобрительно кивнул, а молодой страж недовольно сморщился, совершенно не понимая такого поведения. — В противном случае, я бы мог умереть и не смог бы вас предупредить, — заметил реакцию молодого мага шпион, — а это важнее, чем смерть одного воина, когда там их может быть сотни. Лорд Тхеро, мне нужно с вами поговорить.

— Говори, — невозмутимо ответил Келарис.

— Наедине.

Они вышли из шатра, несмотря на недовольные взгляды всех, кто находился внутри и готовился к сражению неизвестно с кем.

— Что ты хотел мне сказать? — спросил лорд, всем своим видом показывая, что у него нет времени. — Я рад, что ты остался со мной.

— Я не с тобой. Я защищаю мир, в котором живу. Когда я решу, что я должен уйти, я уйду. В отличие от твоих собак я способен не только на героические поступки. Но я позвал тебя не для того, чтобы слушать дифирамбы. Тот всадник, которого я видел, а в том, что это был настоящий всадник, а не какая-то мерзкая тень, я уверен, он обладал абсолютной магией.

Лорд Тхеро задумался.

— Ты уверен?

— Келарис, я не говорю о том, в чем не уверен. И поверь, я узнаю абсолютную магию сразу, из-за нее, из-за собрания всех этих стихий, мы и пострадали. И ты не исключение, несмотря на то, что смог стать Великим Лордом. Это точно абсолютная магия, такая же как у тебя, меня, Рэйта, Эдуарда и остальных наших. Только она...

— Что она?

— Не могу это объяснить, он только просматривал и изучал место, куда попал. Но я отчетливо видел и понимал... она не только абсолютна, она совмещена и прекрасна.

— Я не понимаю тебя.

— Я не знаю, как это объяснить. Он был не просто магом. Он и был всеми своими стихиями. Я сам видел, собственными глазами. Он не тратил силу, ему не нужно было поднимать ее в себе, она просто лилась, била сквозь него, а он только указывал ей направление.

— То, что ты сказал — невероятно и очень, очень плохо.

— Как есть, Келарис.

— Уезжай, мы будем сражаться.

— Я уеду, но только после того, как сам увижу их.

— Твое право.

— Келарис, — остановил его Виан. — Ты во многом был прав и я рад, что знал тебя.

— Прощаешься?

— Ты из тех, кого сложно напугать смертью, поэтому, прощай.

— Прощай, мой друг, — впервые искренне улыбнулся Великий Лорд.

Келарис уже направился к шатру, как рядом вдалеке послышались крики перепуганных жителей Ноэля. Стражи видели, как прямо на них движется целый легион. Их серебристые доспехи блестели от последних лучей уходящего солнца. В лагере послышались крики, все стражи были готовы сражаться, а за новичками пристально следили лорды. Началась суматоха. Солдаты схватились за оружие, маги ставили стены, которые только могли и как можно дальше, прямо на пути легиона. Но лошади несли всадников сквозь смертоносные ловушки, которые должны были их сжечь, раздавить, утопить, хотя бы лошадей, однако они не замедлились и уверенно приближались к намеченной цели.

Воины прорвали первую оборону слишком быстро, они возникли перед солдатами короны ровным строем, их кони, не замедляя шага, перепрыгивали через головы людей, а всадники резали, сжигали, кололи и навсегда уничтожали сотни верных подданных этих земель.

Следующим на их пути был лагерь со стражами Ковена. И только здесь они немного замедлились, словно отдавая должное такой же силе. Одна их часть ворвалась в лагерь. Этому месту не было видно конца, но и здесь всадники боролись, словно желали уничтожить всех.

Один из них быстро спрыгнул со своей лошади, которая была намного больше обычных, ее грива развивалась от поднявшегося ветра. Он забежал в шатер и вытащил от туда одного из лордов. Маг земли сопротивлялся, он делал ловушки, ветки рядом стоящих деревьев с дикой силой били всадника по спине, рукам, ногам, голове, но тот только отмахивался от них, держа одной рукой лорда за горло.

— Кто ваш правитель? — зарычал всадник.

— Лорд Тхеро, — испуганно закричал маг.

— Где он? — голос всадника отдавался дрожанием в каждой части тела лорда.

— Возле оруженосцев, я отведу! Я отведу!

— Не стоит себя утруждать, — грозно сказал всадник и, свернул лорду шею. — Стоооооояяяяяять!— зарычал он так, что весь Ноэль смог его услышать. Битва сразу же остановилась, всадники остановили нападение, в один миг сложив оружие. — Мне нужен Лорд Тхеро!

Келарис показался прямо перед всадником, весь в крови.

— Я лорд Тхеро!

— У меня есть для тебя неприятные новости, лорд! Вы все умрете!— сказал он и вонзил меч в тело мага.

Виан смотрел на Ноэль с холма, и поле битвы расстилалось под ним как на ладони. В голову лезли странные мысли, и думал он не о лордах или всадниках, и не о том, что будет делать дальше — это он знал и так. Он запоминал Ноэль, каждую его дорогу отражал в своей памяти, словно потом, когда это все закончится, он хотел написать его, запечатлеть, как единственный, кто сможет создать картину этой битвы, он назвал бы ее "дети Ноэля". А селение горело, кричало и утопало в крови. Виан видел, как многие пытались сбежать. Бежали люди, но и среди них он видел стражей, которые теперь были бессильны. К своему сожалению Виан знал, что Келарис будет там до самого конца, и будет похоронен на этой земле среди других таких же.

— Прощай, друг, — сказал Виан, и повернул свою лошадь на дорогу в сторону Аринкора.

Первая столица Сидар. Королевство Туремо

Наследник очнулся вместе с Хеленой и за ними уже начала подниматься охрана и магистры. Сколько прошло времени, никто не знал, но странное чувство опустошенности не давало покоя. Среди пустоты и тишины замка послышались глухие шаги. Кто-то быстро поднимался по лестнице, и вошел в главный зал. Один из стражей резко встал на ноги, пытаясь выдворить вошедшего, но пошатнулся и едва удержался на ногах, им оказался воин Туремо, верный Себиану эльф. Он быстро оценил обстановку, увидел, что правителя нигде нет, и направился прямо к наследнику. Ему нужно отдать должное, увидев картину из валяющихся на полу стражей, которые только приходят в себя, он и глазом не моргнул, словно именно этого и ожидал.

— Ваше Высочество...

— Величество, — ответил Алавир, с трудом поднимаясь даже на одно колено. Тела его отца действительно не было рядом, но он точно понимал, что все случившееся не могло быть сном.

Эльф еще раз оглянулся по сторонам, закрыл глаза, тяжело вздохнул, но послание не могло ждать.

— Мне жаль... Ваше Величество, — продолжил он, голос предательски не хотел слушаться. — Священный лес расступился, из леса вышло войско, Ковен сжег Ноэль.

— Что это значит?

Теперь на эльфа смотрели все, каждый из присутствующих в зале ловил его слова: стражи, охрана, эльфы, люди, бастард, фамильяр, Хелена, наследник.

— Началась война, — объявил он страшный приговор.