Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.1

— Всё хорошо, папа. Я не собираюсь осуждать ни тебя ни деда. Мы живём на изломе эпох, а эти времена всегда были тяжёлыми. Никогда не знаешь, что именно обернёт поражение в победу, а ошибку — в успех. Если бы дед не решился на эксперимент, то не было бы тебя — его наследника и преемника. Если бы ты не спас полковника Бейли и капитана Фроста, то не смог бы спастись сам и спасти меня, когда вас с отцом загнали в угол. И если бы ты не нашёл в себе силы расстаться со мной, то я бы не пришёл сюда с решимостью действовать и нужными сейчас знаниями и умениями. Да, это было тяжело и больно, но вся эта цепь дала нам шанс всё же победить и выполнить свою миссию — изменить жизнь к лучшему. И я обещаю, что сделаю для нашей победы всё, что смогу, а потом порадую тебя внуками. У нас будет большая семья, как и хотел дед Рейган, от кого бы они ни были. Я тебя не подведу.

— Салли... мальчик мой... ты прости меня... Я и дальше буду тебя пилить за этих двоих, сам понимаешь... но я всё же постараюсь сдержаться... — Риан невольно хихикнул. Салли удивлённо взглянул на него. — Примерно так же сказал оми, когда разрешил мне участвовать в боевых операциях, — пояснил Риан, вытирая слёзы. — Он поначалу ругался, а потом понял, что я иначе не могу... и чихвостил за каждый слабо обоснованный риск.

Салли тоже не смог сдержать смех.

— История повторяется...

— Именно.

Салли снова прильнул к родителю, чувствуя, как на душе всё больше легчает. Да, папа у него с заскоками, но всё-таки это папа. Который его любит. Он просто не может иначе. И отец его тоже любит вопреки этим заскокам. Значит, всё правильно.

— Папа...

— Что, любимый?

— Кажется... я уже люблю тебя.

— Такого ненормального?

— Да. Может, ты и ненормальный, но зато другого такого больше нет. Давай больше никогда не ссориться? Я не хочу огорчать тебя ещё больше. На тебе столько всего держится...

— Я постараюсь.

Скрипнула дверь, и Салли увидел отца и брата, на лицах которых читалось облегчение.

— Всё хорошо. Мы поговорили.

— Вот и отлично, — кивнул Гиллиан.

Джеймс занял своё место рядом с братом и приёмным родителем и крепко обнял их. Риан выдохнул с облегчением, когда рядом с ними опустился Гиллиан и присоединился.

— Вот теперь вся наша семья в сборе.

— Сюда.

Салли, волнуясь, шагал за родителем. После волнительного разговора Риан решил, что пора Салли увидеть самое величайшее сокровище подполья — собрание древностей, сохранённых Баалами и найденных Тобиасом Мариусом. Хранилище закончили оборудовать сравнительно недавно, тогда же туда перевезли самое ценное. Салли разглядывал широкие коридоры, гадая, что же он увидит. На все расспросы Риан только загадочно улыбался.

Перед широкой тяжёлой дверью был оборудован простой пост, на котором что-то внимательно читал альфа примерно тридцати — тридцати пяти лет. Рослый, крепкий, темноволосый и с неожиданно зелёно-голубыми глазами. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся.

— Риан!

— Привет, Гай! — улыбнулся в ответ комиссар. Альфа отложил книгу, поднялся со своего ящика, на котором сидел, и они сердечно обнялись. — Как жизнь молодая?

— А не рано ли ты в старики записался? — весело фыркнул Гай. Салли понял, что это тот самый Гай, о котором рассказывал папа. — Вон, до сих пор ни одного седого волоса, стройный, как тростинка, и носишься так, что хрен выловишь...

— Работа, — развёл руками вождь и идеолог.

Гай учуял ещё одного омегу и взглянул на Салли.

— Пришёл показать наше сокровище? — понимающе кивнул он.

— Да. Слова словами, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Открывай. Всё работает?

— Как часы, — подтвердил Гай и начал раскручивать тяжёлый сейфовый замок на двери. Салли только дивился тому, как здесь всё устроено. Сделали же... Вот дверь начала открываться, и Гай приглашающе мотнул головой. — Заходи, Салли. Смотри и восхищайся. Надеюсь, что когда-нибудь всё это смогут увидеть и другие люди большого мира.

Риан проскользнул внутрь первым, и в хранилище вспыхнул свет. Салли вошёл следом и оторопел, увидев колоссальную пещеру, уходящую вглубь и вниз. Пещера была заставлена стеллажами и шкафами, расставленными в несколько ярусов. Передвигаться вдоль рядов можно было по каменно-металлической лестнице, которая вилась и разбегалась множеством ручейков. Светлейший и первопредки, сколько же трудов было потрачено, чтобы выстроить это всё??? Потом перевезти экспонаты и книги, разложить...

— Этим мы занимались долгими зимами, — понимающе кивнул Риан, приобняв ошарашенного сына. — Зимой возможностей для активных действий не так много, как хотелось бы, вот мы и расходовали время с толком. Строили это хранилище, благоустраивали нашу базу, обучали наших соратников, готовя их к будущим миссиям и просто давая возможность решить свою судьбу, ясно видя перед собой все перспективы... Я старался продолжить то, что делал мой оми. Чтобы наши ряды и сейчас были так же сплочены, как и тогда... Идём.

Риан уверенно вёл сына по лестницам. Похоже, что он знал здесь каждый уголок и закоулок. Салли с трепетом и восхищением разглядывал ряды полок с книгами и свитками, среди которых были не только рукописные тома, но и печатные книги уже современного типа. Риан остановился перед одной полкой и достал книгу. Салли взял её в руки и прочёл название на обложке. "Вопросы к Верховному". Там же стояло и имя автора "Томас Палмерстон".

— Эта книга вышла сорок лет назад и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Написал её один из бывших студентов факультета журналистики, который, услышав где-то пару апокрифов, начал разбираться с откровенными нестыковками обоих учений. Результатом его изысканий стала вот эта книга, которую очень быстро запретили и практически весь тираж изъяли. Нам удалось достать несколько томов и спрятать.

— Все эти книги... — Салли благоговейно окинул взглядом ближайшие ряды.

— Не все. Большая часть современных книг — это копии, которые были сняты в нашей типографии. Ты слышал о последней обороне штаба повстанцев?

— Читал, что штабом стала редакция газеты "Стрела". Что штаб обороняли очень яростно.

— Да. Оми уже тогда понимал, что конец старого подполья близок, когда мы узнали об аресте Гейла. Гейл был крепким орешком, как и те, кто ушёл с ним, но и во внутренней разведке умели языки развязывать. Там не дураки сидят — история с Никки и Говардом лишний раз подтверждала это. И оми начал готовиться заранее. — Риан вернул книгу на место. — То, что мы могли скопировать, мы скопировали, и книги начали партиями перемещаться в заранее оборудованные схроны до лучших времён. Особенно бережно транспортировались древние манускрипты и статуи... Яростное сопротивление было нужно для того, чтобы власти поверили, что в штабе хранится самое ценное, ради чего наши готовы были даже умереть. Оборонять штаб остались добровольцы, одним из которых был Джаспер. Многие погибли, выжившие отправлены в лагеря... То, что контрразведка нашла в нашем штабе, было уничтожено, но наши сокровища всё же были спасены. Мы ещё могли всё возродить, ведь эти скоты не смогли уничтожить самое главное — знание, которое было нашей путеводной звездой, и люди, готовые идти до конца. Которые знали, ради чего рискуют. Со всем этим можно снова подняться и продолжить, что мы и сделали. После казни моего оми я собрал наших уцелевших бойцов и остатки комиссариата и велел всем залечь на дно, пока главный шум не поуляжется. После чего я дам сигнал, и мы продолжим.

— Но ведь был риск, что кто-то из бойцов струсит и выложит это всё контрразведке...

— Да, и мы с оми это понимали. И всё же мы должны были делать своё дело, не смотря ни на что. Мы не могли заставить своих людей идти на верную смерть — они должны были решиться на это сами. Только достаточно крепкий духом человек, твёрдо стоящий на ногах, способен пробиваться и идти вперёд, добиваясь самого невозможного. И мы учили и учим сейчас наших людей, чтобы они могли сделать свой сознательный выбор. Естественный отбор, как в дикой природе. Но даже если кто-то и отколется, чтобы жить обычной жизнью, полученные знания всё равно не пропадут — они так или иначе отразятся на его дальнейшей судьбе. Любое знание, даже ложное, имеет ценность только в том случае, если оно передаётся, а именно это мы и делаем. Даже если часть нашего знания попадёт в руки врага, среди них может найтись хотя бы один, который обязательно задумается. Как бы не было цинично и развращено общество, рано или поздно появятся люди, которые не захотят жить так дальше, и мы можем предложить им альтернативу. Глен Бейли как раз из таких. Он так долго крутился среди коррупционеров и интриганов, делая свою работу, что, увидев, как с грязью работы справляется Аарон, задумался, а потом изменился. Его муж Диего стал для него надёжной тихой гаванью, как и младший сын, и это даёт Глену силы идти дальше. Ты, наверно, не поверишь, но и среди простых людей таких становится всё больше и больше. Наша работа через сеть фонда "Милосердие" даёт свои плоды. На просветительские беседы приходит всё больше людей, часто целыми семьями, дети и подростки слушают нас очень внимательно, и это даёт нам надежду. Мы передаём им накопленные знания, разъясняем те нюансы, которые не раскрываются во время школьного обучения, отвечаем на вопросы, задаём вопросы... И именно эти люди должны стать основой для нашей партии, чтобы потом своими голосами на ближайших выборах объявить в полный голос: "Мы так больше жить не хотим!" Да даже если мы и проиграем первый заход, эти же люди самой своей жизнью продолжат нашу работу. Будут учиться, добросовестно работать, создавать семьи, рожать, растить и воспитывать детей. Наша идеология будет распространяться и изменять общество изнутри поколение за поколением. И мы придём к тому, что было на нашей земле до Великого Холода. Власти и закулисные игроки это тоже понимают, потому и пытаются с помощью школьной системы обучения и воспитания задавить это всё в зародыше. Банально промывают подрастающему поколению мозги, а родителей заставляют большую часть времени тратить не на воспитание детей, а на то, чтобы элементарно прокормить семьи, обеспечить им более-менее достойную жизнь. Это Система, на которую работает даже Церковь. Эту Систему выстраивали с того самого момента, как была свергнула монархия, а новые открытия науки начали опрокидывать старые устои. Закулисные игроки, видя, что могут потерять всё, на чём они живут, начали закручивать гайки. Наши предки — и Баалы и Спенсеры — всегда старались сохранить знания предков и хоть как-то передать их другим. Тобиас принял эту эстафету при поддержке Салли, а потом знамя подхватил мой оми. Сейчас наша победа близка, как никогда, и именно сейчас начнётся самое трудное... Идём.

Чем ниже они спускались, тем молчаливее становился Риан. Наконец на полках начали мелькать предметы старины, между стеллажами стояли статуи — и целые и повреждённые. Салли поражённо их разглядывал. Эти скульптуры не были похожи на то, что выставлялось в официальных музеях. Одиночные фигуры и групповые композиции... Потом Риан показал сыну собрание полотен, среди которых Салли уверенно опознал руку Лориена Райли. Реалистичность и гармоничность, особая атмосфера этих картин завораживали! Райли славился тем, что мог поймать именно тот момент, который полностью раскрывал сюжет и характер того, что изображал на своих полотнах. Никакой искусственности традиционной живописи — только правда жизни. А вот и фамильный портрет его кисти... Салли моментально узнал своих прадедов. Вероятно, Лориен нашёл свой сюжет на каком-то зимнем или ранневесеннем празднике... С неба сыпались хлопья снега, гирлянды огней мерцали вокруг, смутно вырисовываются вполне узнаваемые силуэты людей, но основное внимание живописца было сосредоточено на паре в центре полотна. Бета и омега. Тобиас и Салли. Они стояли, обнявшись... Райли изобразил их за миг до того, как их губы должны были слиться в поцелуе. О, Светлейший, как можно было так точно передать внутренний мир этих двоих?!! Райли действительно был гением. Каждая чёрточка давно почивших супругов, каждый жест говорили о том, что они безмерно любят друг друга. Салли даже не заметил, как на его глаза наворачиваются слёзы.

— Это... это же чудо... — прохрипел Двуликий. — Как можно так цинично давить его в людях ради каких-то мелочных идей?

— И всё-таки это делается. Не один век. Не одно поколение. И всё же ещё не поздно. И мы сделаем всё, чтобы остановить гибель нашего народа.

Салли заворожённо рассматривал вторую картину. Он сразу догадался, что это апокрифическая версия создания Адама. Полностью обнажённый омега, поднимающийся с земли, с лёгким страхом, потрясением и удивлением смотрел на припавшего к густой траве полузверя-получеловека. В полумраке дикого леса мелькали горящие глаза и тени, отпугнутые силой первого альфы. Омега был красив, и в нём Салли узнал своего прадеда, но в фигуре омеги не было ни следа порочности, которую часто приписывают омегам официальные художники — ни в позе, ни в выражении лица. Обе центральные фигуры окутывало мягкое золотистое сияние первого творения. Картина была прекрасна!.. И альфа и омега на ней потрясающе смотрелись вместе как... Истинная пара. Нечаянно Салли произнёс это вслух, и Риан улыбнулся.

— Прообразом для первопредка-альфы стал случайный натурщик, которого Лориен встретил в городе и кое-как уговорил на пару сеансов. Когда он задумывал это полотно, то изначальная композиция должна была быть более традиционной, но знакомство с Салли всё изменило. Лориен в корне переработал всё и решился изобразить именно апокрифический сюжет. Он соединил в этой картине Салли и случайного знакомого, не подозревая, что он был Истинным Салли. Выяснилось это спустя почти четыре года, когда они встретились, но этот альфа, которого окрестили Адамом, не успел ничего сделать — он умер на руках у Салли. Был смертельно ранен. Всё, что удалось о нём узнать — он был последним прямым потомком Баалов. При нём не было никаких документов, удостоверяющих личность, но было несколько книг и личный дневник, который был зашифрован. Тобиас сумел его расшифровать. В дневнике были указаны места, где потомки Баалов собирали и прятали последние крупицы наследия предков. Многие из тех древностей, что ты видишь, нашли и сохранили именно они. Тобиас потом передал свои записи моему отцу, а тот — мне.

— И... что было с Салли, когда его Истинный умер? — Салли вытер катящиеся по щекам слёзы.

— Он был убит горем. Воспитанный на рассказах Орри, он и не предполагал, что когда-нибудь эта встреча состоится — встретить своего Истинного безумно трудно. Он был счастлив в браке с Тобиасом, и появление Адама перевернуло в нём всё. Кое-как справившись с этим, Салли и попросил у Тобиаса ребёнка. Как и я после казни оми, он уже не мог откладывать исполнения своего долга дальше. И в ближайшую же течку был зачат мой оми.

— А как на Адама отреагировал Тобиас?

— Он тоже был потрясён. Даже разозлился, поскольку Салли его почти игнорировать начал. И всё же со временем это прошло. Если бы Адам выжил, то Тобиас согласился бы жить с ним в одной семье, да и Салли скорее согласился бы на двух мужей, чем расстаться с Тобиасом... — Риан запнулся, и Салли не на шутку заволновался. Да что он никак не договорит? — В Первом Завете говорилось, что Иво отдал себя и Адаму и Рослину, выносил и родил множество детей от них обоих... И перед Великим Холодом подобные союзы не были такой уж редкостью. Только после наступления Великого Холода такие союзы были упразднены, а потом это и вовсе было закреплено законом.