Аксель ковылял к дому, опираясь на пастуший посох. Третьи сутки пошли, как молодой омега Мак остался в доме один на один с альфой. Старик не на шутку тревожился за паренька. Он насторожился уже тогда, когда услышал фамилию альфы. Слишком знакома ему была эта фамилия.
На подходе старик услышал вполне характерные звуки, доносящиеся из распахнутого окна, и оцепенел. Неужели альфа применил свою силу и мальчик поддался? Светлейший, что же с ним теперь будет?.. Аксель подковылял к окну и осторожно заглянул в комнату. Увиденное потрясло его до глубины души. Понятно, что с больной ногой альфа мало что сможет сделать, но что Мак будет сидеть верхом на нём, прижимаясь к мускулистой груди альфы, страстно с ним целоваться, обвивая за шею, и пошло выгибаться, он не ожидал. Как это могло случиться?! Ведь Мак умный благоразумный мальчик... Не иначе этот подлый альфа ему голову заморочил, напел в уши, а он и поверил!!! Ведь в глубине души каждый омега надеется встретить достойного альфу или бету, с которым будет тепло и хорошо. Он, Аксель, и сам был таким, но обжёгся на всю оставшуюся жизнь, потеряв всё, а главное — единственного сына, которого буквально вырвали из его рук, едва Рэму исполнилось два года, а самого несчастного родителя выставили за порог без денег, документов и надежды на будущее.
Мак проверял, всё ли сложил в дошитый дорожный мешок — заменил обрывки проволоки на добротную суровую нить. Течка закончилась, очистка, как и следовало ожидать, не началась. Мак тихо улыбнулся и коснулся своего пока ещё плоского живота. У него будет ребёнок. Тот самый "волчонок" из его снов — в этом Мак почему-то был абсолютно уверен с того самого мига, как увидел малыша. О чём-то похожем папа ему рассказывал в детстве, только поверить в это было трудно. Папа говорил, что Мак и вырос точно таким же, каким являлся своему родителю во сне. Что это он сказал, что тот самый альфа по имени Густав и есть его отец... Тем более горьким было разочарование, которое смогли залечить первенец и заботливый Урчин Фрост. Да, сначала будет трудно, но они справятся. Льюис никогда не узнает, что такое нищета и голод... Да, Льюис. Его будут звать Льюис. Маку всегда нравилось это имя, и он бы хотел, чтобы папа назвал его именно так.
— Мак, нам пора. — В комнату, тяжело опираясь на новый костыль, заглянул Аарон.
— Да, сейчас. — Омега повесил мешок за спину и вышел во двор, где его ждали Аксель и Тони, чтобы попрощаться.
Старик-омега тяжело смотрел на хромающего альфу. Он видел, что Аарон Бейли невесел, но молчал. Невольно он пытался разглядеть в парне что-то от своего сына, фотографии которого порой видел в газетах. Да, Аарон выглядел типичным отпрыском этой проклятой семейки — особенно нос выдавал кровь проклятого Людовика — но что-то всё-таки было в нём странное, не поддающееся описанию. Которое почти сводило в ничто недоверие и страхи. Не только чистый приятный запах, который кое-как различал ослабевший омежий нюх. Вон Тони так и вьётся вокруг него...
— Дядя Аарон, а откуда у вас такой нос? — спросил Тони.
— Что, нравится? — улыбнулся альфа сквозь задумчивость.
— Большой.
— Зато он очень хорошо распознаёт запахи.
— А почему он горбатый?
— А горбинка — моя особая гордость. — Улыбка стала искренней, а тёмные глаза альфы блеснули. — Она мне досталась от папы.
Аксель тут же навострил уши. Правда? У Людовика никакой горбинки не было...
— Правда?
— Да, правда. Я потерял папу, когда мне было семнадцать, но я до сих пор очень сильно его люблю. И я очень горжусь, что, глядя на себя в зеркало, всегда могу его вспомнить...
— Мак, сынок, можно тебя на пару слов?
Мак, недоумевая подошёл к Акселю.
— Что случилось?
Старик сжал руку молодого сородича чуть повыше локтя и зашептал:
— Что ты наделал, Мак? Ты хоть понял, от кого ты ребёнка получил?
— Да, от своего командира...
— Он Бейли! Ты разве не знаешь, что это за семья?
— Знаю. Это семья потомственных военных.
— А ты знаешь, как они обращаются с омегами, рожающими им детей?
Мак замер.
— Вы... о чём?
— Бейли никогда не женятся на своих омегах. Они отбирают самых здоровых, заделывают им детей, потом держат взаперти, пока ребёнок слегка не подрастёт, после чего отбирают ребёнка, а самого омегу в лучшем случае выгоняют на все четыре стороны! Ты думаешь, почему они такие хорошие вояки? Их с детства растят бездушными винтиками для военной машины государства. И этой традиции уже больше двухсот лет. Если рождается альфа — хорошо, но если на свет появляется омега, то ребёнка могут продать на сторону или даже убить. Омеги-потомки им не нужны — лишняя обуза. Как обстоят дела сейчас, я не знаю, но в старые времена, во время Революции Омег, это было в порядке вещей. Я слышал, что старший наследник Бейли погиб на границе, младший пошёл вразнос, а потом и вовсе пропал без вести. Теперь у них есть только двое, от которых они ждут потомства, и твой командир — один из этих двоих. Как только Бейли поймут, что ты носишь их потомка, то можешь считать, что твоя жизнь загублена. Что ты на меня так смотришь? Твой альфа ничего тебе об этом не сказал? Почему, интересно?
Мак похолодел, инстинктивно прикрыв одной ладонью живот, а другой — метку на своей шее.
— Нет...
— Да, так и есть, сынок. Не верь ему ни на капелюшку и при первой же возможности беги, куда глаза глядят. Так ты и сам спасёшься и ребёночка убережёшь от участи худшей, чем смерть.
— Откуда вы это... знаете?
— Рэм Бейли... — Рука, сжимающая посох, затряслась. — Он... мой единственный сын. Нас разлучили, когда ему было два года. Меня просто вышвырнули без средств к существованию и надежды когда-нибудь увидеть его и снова обнять. Я до сих пор помню, как Людовик смотрел на меня, пока я носил Рэма, кормил своим молоком, ночей не досыпал, когда он болел...
— А как же Тони?..
— Он сирота, которого я нашёл шесть лет назад в трущобах и забрал с собой. Теперь он моя единственная отрада в старости. — По морщинистой щеке Акселя скатилась слеза. — Мак, умоляю тебя, не повторяй моей ошибки. Не верь семье Бейли. Они погубят и тебя и твоего сына.
Мак испуганно покосился на Аарона. Неужели это правда? Тогда почему Диего так хорошо отзывается о нём? И почему Френсис отдал за Аарона свою жизнь? И разве может двуличный альфа так божественно пахнуть?..
Омега решительно выпрямился.
— Не беспокойтесь, Аксель, Бейли никогда не получат ни меня ни Льюиса. Я этого не допущу.
До деревеньки со странным названием Тормозэн добрались без приключений. Аарон пытался ещё раз поговорить со своим омегой, но Мак как будто забыл те прекрасные часы, что они провели вместе. На привалах, возясь с готовкой, он молча делал своё дело либо отделывался скупыми краткими фразами. Спали они, правда, вместе, обнявшись, чтобы было теплее, и альфа ненадолго успокаивался. Украдкой он касался губами своей метки на шее Мака, бережно поглаживал живот, в котором уже вспыхнула искорка новой жизни. Неужели уже через восемь-девять лун он станет отцом? От этой мысли становилось удивительно легко и вспоминались счастливый папа Гай, держащий на коленях маленького Дэнвера, и Полли, гуляющий в саду с малышом Аароном. Омеги были счастливы, хотя с детьми поначалу было много хлопот. Аарон раз за разом представлял себе Мака с их ребёнком на руках — маленьким альфой, так похожим на своего необычного папу — и в этой мечте он был рядом, оберегал обоих, и с ними Диего, готовый в любой момент помочь, поддержать. Из Диего получится отличный заботливый дядюшка, ведь у него уже были свои дети...
Аарон с болью думал о том, что может потерять Мака и сына. Прожить под маской столько лет, пережить несколько утрат и лишиться самого желанного — это было уже слишком. Даже если Людовик прав, и он сам себя наказал, обретя любящее сердце, это было гораздо лучше, чем жить только ради собственного удовольствия. Аарон до сих пор помнил, как ему было хорошо, когда он видел удивление и улыбки случайных проституток, счастливую улыбающуюся мордашку Френсиса, как хитро и лукаво блестели его глаза, когда омега приносил ему утром кофе в постель, или когда Аарон успевал вскочить раньше и приготовить ему завтрак... Это были прекрасные моменты. Да, теряя близких, испытываешь боль, но ведь у всего есть обратная сторона.
В Тормозэне Мак с облегчением передал командира в руки местного фельдшера, честно и добросовестно пересказал, как всё было и что он делал. Умолчал только о том, что была течка, которую он переживал в объятиях альфы. Осмотр и простенький рентген показали, что переломы оказались несерьёзные — кости даже до конца не надломились — гематомы благополучно рассасывались, но медик похвалил омегу за правильные действия. К тому же общее состояние здоровья альфы всё ещё было под вопросом. Видимых тяжких последствий сотрясения мозга пока не было, но всё же требовался тщательный осмотр у врача соответствующей квалификации. На переговорном пункте Мак связался со штабом, указал координаты их местонахождения, коротко отчитался об операции и прервал связь.
На следующий день прибыл санитарный вертолёт, который забрал их обоих. Аарон с возмущением заявил медикам, что Мак будет с ним до самого госпиталя, и те отступились, чтобы не нервировать лишний раз пациента. Мак сидел рядом всю дорогу и молчал. Аарон тоже, осторожно поглаживая его ладонь, пока тот не опомнился и не отдёрнул руку.
Когда вертолёт приземлился на посадочной площадке военного госпиталя, Аарона и Мака тут же оттеснили в разные стороны. Альфа попытался встать и звал своего омегу, требовал, чтобы парня оставили с ним, но медики были неумолимы. Да и сам Мак не стал возражать. Он просто остался рядом с вертолётом и смотрел ему вслед. Тем самым спокойным взглядом, знакомым по тренировкам и рейдам. Молча отсалютовал и всё.
Вскоре в госпиталь примчались Людовик, Рэм и Глен. Они буквально осаждали главврача, требуя полного отчёта. Глен, навестив мрачного брата, рассказал, что после того, как связь с ротой была окончательно потеряна, только прямой приказ комиссара Дамьена воспрепятствовал отправке подкрепления. По недовольному тону брата и кое-каким деталям, проскочившим в рассказе Глена, Аарон начал подозревать, что их не просто так отправили в погоню за Робинсоном. Без поддержки, без надежды на то, чтобы успешно выполнить задание. Неужели его благонадёжность уже под вопросом, а эксперимент с Френсисом и Маком нарушал какие-то планы руководства? Ведь если вдруг выяснится, что от подозрительного, пусть и самого подготовленного подразделения таким образом просто избавлялись... Дэнвера, кстати, так и не нашли, и Аарон молча порадовался за младшенького. Хоть его они не достанут.
В госпитале Аарон провёл почти две луны и все эти недели беспокоился за Мака. Он знал, что после всего случившегося парня будет трясти внутренняя разведка, а альфа ещё не забыл, как это бывает. Но ведь Мак уже носит малыша! Не дай боги вся эта нервотрёпка повредит его сыну!
В конце концов альфа не выдержал и сбежал из госпиталя. Он уже чувствовал себя вполне здоровым, немного прихрамывал, но это были мелочи. На КПП его встретили с удивлением, но пропустили сразу. Первым делом Аарон поспешил домой, где уже на пороге на него налетел измученный тревогой денщик. Диего едва не разревелся от облегчения, но Аарон оборвал эту мокреть сразу:
— Где Мак?
— Вернулся буквально неделю назад, — сразу всё понял Диего и отлепился от друга. — Всё это время его допрашивали...
— Он цел?
— Да, вроде да, только похудел и побледнел...
— К тебе не заходил?
— Нет... Что случилось, Аарон?
— Мак носит моего ребёнка. — Альфа тяжело опустился на обувной ящик. — Мы провели его течку вместе.
— Так ведь это же хорошо! — обрадовался омега, садясь рядом. — Почему же Мак сразу ко мне не пришёл? Мы бы ждали тебя вместе...
— Мак не хочет иметь со мной никаких дел. Сказал, что собирается подать рапорт на увольнение и не встречаться со мной.
— Почему? — перестал улыбаться Диего. — Что случилось? Ты что-то сделал не так?
— Да всё так! — Аарон бессильно откинулся спиной к стене. — Он считает, что мы должны расстаться.
— Но ты же сказал ему, что любишь?
— Сказал.
— И что он?
— Похоже, не поверил. Всё твердил, что это из-за того, что мне по башке крепко перепало. Плюс я провалил задание, потерял всех своих бойцов, и это всё наложилось на течку... А ведь это не так!!!
— Так, я сейчас же найду его и поговорю... — начал было подниматься Диего, но Аарон его остановил.
— Нет, я должен это сделать сам. У тебя будет своё дело. Диего, мне предстоит совершить самое настоящее безумие, и тут важно всё сделать максимально идеально. Я уже всё обдумал. Слушай, что должен сделать ты.
Когда младший лейтенант Аарон Бейли ворвался в столовую, на грохот распахнувшейся двери обернулись все, кроме сидевшего в углу омеги. На возбуждённого альфу все смотрели как на привидение. Аарон стремительно пересёк обеденный зал и подсел за стол Фроста. Несколько бойцов, которые, как стервятники, кружили вокруг омеги-рядового, пытаясь понять, что в нём изменилось, тут же удрали.
— Мак, как ты?
Бледный, заметно осунувшийся омега медленно поднял голову. Вокруг его глаз залегли тени, волосы заметно отросли.
— Всё в порядке, сэр. Я здоров.
Аарон аж опешил.
— "Сэр"? Какого пса ты мне опять сэркаешь?
— Это нейтральная форма обращения к старшему офицеру, утверждённое уставом. — Голос омеги был сух и официален.
— Мак, перестань! Неужели ты всё забыл?
Фрост недоумённо и с некоторой опаской огляделся. На них смотрели все. Ближайшие соседи даже слегка отодвинулись — Бейли казался не вполне адекватным.
— Вы о чём, сэр?
— Об этом! — Альфа рванул его за ворот новой формы, и все увидели на шее омеги глубокую метку. — Это моя метка, Мак! Ты теперь мой!
Кто-то присвистнул, у кого-то с грохотом выпал из рук поднос. Денди, снова стоявший на раздаче, остолбенел, сжимая в руке поварёшку. Оно и понятно — подобного никто не ожидал.
Фрост и бровью не повёл.
— Это ничего не значит, сэр. Вы ничем мне не обязаны...
— Что значит "не обязан"?!! — продолжал рычать альфа, и бойцы, находящиеся ближе всех, невольно втянули головы в плечи — выплеск силы был удивительно мощным. Бейли редко так расходился вне учебных полигонов и стрельбищ. — Пёс тебя тебя задери, Мак, ты теперь носишь моего ребёнка!!! И ты собираешься просто так уйти???
Тишина стала гробовой. Омега с тем же каменным выражением лица оторвал пальцы альфы от своего воротника и встал. На его скулах заходили желваки.
— Сэр, вы не в себе. Вы пережили сотрясение мозга и не вполне понимаете, что говорите...
— Я всё прекрасно понимаю! — Аарон вскочил, упираясь в столешницу и пинком отшвыривая стул. Это было ещё более невероятным. Чтобы Бейли до такой степени терял самообладание??? — И я никуда теперь тебя не отпущу. Я не отпущу тебя, слышишь!!!
— Не стоит зря сотрясать воздух, сэр. — Голос Фроста подрагивал — ярость Бейли начала пробирать его основательно, но он крепился. — Я уже написал рапорт об отставке и вот-вот сдам его в канцелярию... — Омегу заметно трясло от давящей силы альфы, как и всех ближайших оперативников, чего тоже ещё никто не видел. Бейли явно был не в себе.
