Зверь лютый Книга 39 Валькирия

По "ключу".

По слову, жесту. Что мы и имеем.

Ну, хорошо. Вот я построил непротиворечивую гипотезу. Из неё следует, что Кестут стал "верным псом" Криве-Кривайто. Можно предсказать будущее: Кестут по приказу "Папы язычников" уничтожит всех христиан, всех бэров, мечтающих о собственных аллодах, свой Кауп. Останутся экзотические товары. Их растащат вайделоты. Останутся какие-то узкие специалисты. Варщики клея из осетров, например. Какие-то строения. Терем в Каупе — там будет жить крив-наместник.

Всё вернётся в обычное болото "Священного царства".

— Не надо ничего менять! Нет ничего, что иноземцы знают лучше нас!

Консерватизм потомков здешних туземцев один из Радзивилов отмечал уже и в 18 в.

Чтобы открыть аборигенам "дорогу к счастью и просвещению" придётся звать тевтонцев. Или, на худой конец, ляхов.

Не хочется.

Всё это я максимально коротко и упрощённо излагаю радисту. Тот, отблёскивая "рублёвыми глазами" и старательно имитируя "проглоченный язык", отстукивает в эфир. Оттуда снова вопль:

— Ваня! Что делать-то?!

— Ждать. Заклятие с годами слабеет. Лет через-пять семь... станет нормальным. Может быть. Изолировать от вайделотов.

— Это как?

— Поймать, в поруб, на хлеб и воду.

— На семь лет?!

— Н-ну... может, раньше... А этих гипнологов... в смысле: жрецов, хорошо бы быстренько... иллюминировать. А то они повторят. С Кастусем. Или с другими.

* * *

Снять ПГВ... можно. Другим гипнотезёром, самогипнозом. А по сути — это уже Ваше Я. Как часто вы сознательно избавлялись от части своего Я?

Надеюсь, что Криве не ставил "установку по Довженко" — при снятии помереть можно.

Снять ПГВ самостоятельно можно молитвой. Если человек глубоко религиозный. Не про Кастуся. Да и молитвы там... вайделотские.

Возможный вариант:

— визуализируйте нежелательную установку. Представьте ее в виде картинки.

— медленно на выдохе повторяйте "снимаю установку, снимаю установку". Смотрите внимательно на образ, не предпринимайте сами каких-то действий. Дождитесь, что картинка оживет и начнет меняться. Это произойдет минут через 10-15.

Фигня. Извиняюсь.

Чтобы "снять нежелательную установку" нужно знать. Что это — "установка", и что она — "нежелательная".

"Причина выполнения постсомнамбулического внушения лежит вне поля контролируемой части сознания".

"Мало того что истинная причина не осознается, так еще сознание человека, его личность, придумывает рациональные, как бы "логические" объяснения причинам поступков которых он не осознает".

Сознание находит "рациональные причины". Чего ж тут "снимать"? И "снаружи" не втолковать: человек не верит окружающим.

Да, вера в Криве-Кривайто со временем "выветрится". Через годы. За это время Кестут совершит множество злодеяний. Заработает устойчивую репутацию "законченной перунинстической сволочи". "Пёс господен". В смысле: кровавый слуга Девяти богов. И куда ему потом, когда придёт осознание "внушенности"? В петлю, в омут, на меч?

Да и придёт ли такое осознание? Человеческая психика — очень гибкая субстанция. Может изощрённо изворачиваться — лишь бы не смотреть на себя прямо.

* * *

Ситуация безвыходная. Другого гипнолога, кроме шайки вайделотов, там нет. Других средств нет. Сам он не выкарабкается. Предлагается какой-то фантастический способ: поймай Кестута, который нынче в Ромово в окружении жреческой банды, сунь его в яму и держи лет несколько. А вокруг война. Бэры — сторонники лично Кестута, за него "пасть порвут". Неважно что он делает или провозглашает: он — вождь. Они же не понимают про "постгипнотичекое внушение".

Криве победил, Кастуся я потерял. Кауп... будет разрушен. Строительство нового порта — забыть. Надо спасать людей, вывозить их. На Двину? В Гданьск? Чем, сколько, когда?

Я уже переключился на обдумывание срочных действий, когда снова зашуршала лента в телеграфе:

— Я поеду в Ромов и вызволю оттуда Кастуся.

Ну да, конечно, "великая сила любви". Она кинется в самое кубло, поцелует "спящего царевича". Тот откроет глаза, скинет морок и скажет:

— Привет. Чёт я крепко вздремнул.

А все "тёмные силы" сразу осветлятся и отбелятся. Будут стоять вокруг и радостно аплодировать.

Я пытался отговорить её:

— Тебя там... тоже заклятие наложат. Или просто убьют.

— Не наложат. Я же женщина, не человек. А заклятия только для человеков. А убьют... А не всё ли равно?

И связь прервалась.

Тоже мне: "заклятия только для человеков". Дура! Раков гипнотизируют! И разных там омаров с селёдками!

— Княже, Кауп не отвечает.

— Пойдёт сигнал — сразу мне, цвет пурпурный.

Рождественская ночь близилась к рассвету. Меня поймали веселящиеся жители, пришлось отрабатывать положенные по статусу благожелательные морды, позы и слова. Не надо портить людям праздник.

"Как на Ванины именины

Испекли мы каравай...".

Бли-ин...

Уже поздним утром принесли телеграмму из Каупа. От тамошнего радиста. Что подобное — форс-мажор, я уже...

"елица фанг ускакали ромов".

Как и в Гданьске полугодом раньше, радисту придётся дать орден. За нарушение инструкции.

Да, девочка, мой прокол. Не учёл характер Елицы. "Чего хочет женщина?" — вот эта женщина хочет быть счастливой. Для этого — быть со своим мужчиной, и чтоб он её любил. И ей глубоко плевать на судьбы народов и государств, на тряпки или хоромы, на посмертное существование или общественное мнение. "С милым рай и в шалаше". Вот с этим, с её "милым".

Мужчины думают рационально. О деньгах, воинах, безопасности, о необходимой для этого власти. У Елицы другая система ценностей.

Или Кастусь со мной, или мне лучше умереть.

Или Кастусь со мной, или пусть он умрёт.

Мы умрём вместе. Ну не доставаться же ему какой-то из этих... девственниц-истопниц!

В "Священном царстве" есть жрицы, хранительницы огня в святилищах, аналог римских весталок.

Фанг и Елица прискакали в селение возле Ромова к злобному, замученному имитацией поноса, Камбиле.

Тот сразу принялся ругать внучка-предателя, воинов-баранов, советников-придурков... и был остановлен Елицей:

— Помолчи. Как мне попасть внутрь?

Такой оборот... какая-то наложница указывает князю сембов... Пока Камбила заглатывал воздух, Фанг предложил:

— Женщин туда не пускают. Но ты не слишком... фигуриста. Переоденешься.

— Да её сразу видно! Да её к Кестуту не пустят! Да её прирежут немедля! Это же священное место!

— Плевать. Ты видел когда-нибудь лысую женщину? И жрецы — нет. Где брадобрей?

Не уверен, что до такого додумался бы кто-то "с улицы". Но стрижка-брижка — обязательный элемент при приёме контингента. У меня. Заимствовано Кестутом в его фильтрационных лагерях. Она это много раз видела, видела и реакции людей. Применила опыт, полученный в "моих" делах.

Потребовалось около часа, чтобы привести Елицу в удовлетворившее её состояние в костюме вайделота в обширным плаще. Пара десятков человек во главе с Фангом, отправились к святилищу. Там были и люди Камбилы, но сам князь, пожелав "успешно вам разгребать ваше дерьмо", остался. Кажется, имитация поноса перестала быть имитацией.

У полуоткрытых ворот в высоченных, 16 м высотой, валах бурга, стояла храмовая стража. Подозрительно посмотрели на подошедшую толпу, но сильно злобствовать не стали:

— Куда прёшь? Нету местов! Ждите.

Вокруг стояли, поджидая возможности войти, и другие группы, мечтающие вкусить милости богов прямо от Священного Дуба. Однако свежеобритая голова Елицы, навевала мысли о недавно принятом сакральном обете. А горсть серебра, перекочевавшая из длани Фанга в длань начкара, оказалась достаточным пропуском на идущее внутри молебствование.

Спутники Елицы остались снаружи у ворот бурга. Она вошла внутрь.

Дальше у меня нет непосредственных свидетелей. Только реконструкция.

Напомню: площадка святилища не содержит культурного слоя. Здесь не живут и не строят.

Есть Дуб. Перед ним завесы из ткани на шестах, которые при важных молениях снимают, дабы присутствующие видели девять ликов богов. Слева и справа от Дуба возле вала — несколько небольших палаток: для ритуального инвентаря и отдыха жрецов между службами. В самом валу по кругу — ниши. Обычно в них жгут приносимый в жертву янтарь. Иногда — костры со знатными пленниками. Там же, у края вала "за спиной" Дуба несколько накрытых ям для хранения особо ценных предметов.

Зима. Выпавший день назад свежий снежок остался чистым, нетронутым, несколькими "полянками" между нишами в валу. Остальное — затоптанная смесь снега и грязи.

Перед занавесями, закрывающими дерево, стоят в линию старшие жрецы. За ними, шагах в пяти, младшие в три ряда, дальше плотная толпа верующих.

Елица, видя сплошную стену спин, двинулась по кругу, пытаясь найти Кестута, надеясь увидеть его среди жрецов.

Тут шеренга главных вайделотов, все в белом, развернулась к пастве лицом. В середине Помолойс в богато изукрашенной серебром белой накидке. А Кастуся не видно...

— Гуда! Бида! (Молимся! Богам!), — возопили вайделоты.

Для Елицы, как я уже говорил, староготский язык непонятен, на языческих молениях она не бывала. Поэтому когда вся толпа рухнула на колени, она так и осталась торчать столбом.

Один из кривов заметил её остолбенелость, махнул рукой помощникам. Те подскочили с колен, двинулись в её сторону. Она поняла, что её обман с переодеванием сейчас раскроется, её схватят, будут мучить. Кастуся она так и не спасёт от какой-нибудь девицы-истопницы. И тогда она хлопнула изо всех сил ладонью по животу. Рычаг взрывмашинки, закреплённой на поясе под одеждой, замкнул контакты, только что, по дороге в святилище заряжённый конденсатор выдал разряд, шесть электровзрывателей в зарядах с ТНТ сработали.

Не приставай. Может и не шесть. У нас на тот момент уровень годных взрывателей — от 1/2 до 2/3. Сработало достаточно. Остальное сдетонировало.

Шесть двухфунтовых зарядов, закреплённых в разгрузке под плащом. Каждый в холщовом мешочке с парой горстей металлической сечки, преимущественно гвоздей.

"Максимальный радиус разлёта убойных осколков при разрыве снаряда калибра до 152 мм включительно при установке взрывателя на осколочное действие для не укрытого и незащищенного личного состава составляет 200 м".

Совокупный вес взрывчатки примерно соответствует артснаряду 152 мм., внутренний диаметр бурга — радиусу разлёта убойных осколков.

От взрыва полуприкрытые створки ворот в святилище снесло. Вместе со стоявшей перед ними храмовой стражей.

Все попадали на землю. Парень-подрывник, привезённый Елицей из Каупа, час назад снаряжавший "живую бомбу", завалившийся рядом с Фангом, потрясённо уставился в проём ворот, из которого вынесло снежную пыль:

— Ё! Нуних...

Фанг потряс головой, поковырял в ухе.

— Не матерись. А то боженьки язык отху... Ну? Воины канавные. Дырки на брюхе протёрли? Встали, пошли.

Сперва его выученики, потом люди Камбилы, а после уже и прочие ожидавшие, не допущенные в этот раз к смерти, вошли внутрь.

Над круглой площадкой бурга стоял вой непогибших. Пожара не было — взрывная волна задула все открытые огни. В воздухе густо носилась снежная пыль, кусочки ткани. И постепенно оседала кровавая взвесь.

На глазах Фанга Священный Дуб вдруг заскрипел, перекосился на сторону и рухнул, разламываясь по средней линии ликов богов, прямо через распахнутый в крике ярости открытый рот Перуна.

От Елицы не нашли ничего. От остальных... куски мяса. Чем дальше, тем куски крупнее. От Помолойса, например, нашли правую руку с обломком характерного посоха-кривули и серебряными браслетами на запястье.

Фанг искал среди живых кого-то, кто укажет ему Кестута. Хоть кусками, хоть фаршем. Контуженные, раненные, истекающие кровью, изломанные ударом люди не понимали его вопросов.

Наконец, один из младших жрецов, вывший держась за уши, после пары тычков вдруг вышел из транса и ткнул пальцем:

— Там, под ветвями.

И снова завыл, читая молитвы, упрашивая богов взять его в прусский рай, где всегда тепло, много еды, пива и секса. Все в белых одеждах, поют, пляшут и прыгают как дети.

Оттащить упавшую крону дуба у Фанга не было сил. Тут, как стервятник на падаль, заявился Камбила.

Едва команда Фанга ушла к святилищу, Камбила превозмог свой понос, склероз, маразм, радикулит и велел дружине седлать лошадей. Так-то в святилище и вокруг все ходят пешком. Когда бабахнуло, Камбила осмелел и поскакал галопом к бургу.

И остановился: лошади внутрь не идут. Кровь. Вся площадка залита кровью и завалена чуть заснеженными кусками ещё тёплого, частью шевелящегося, человеческого мяса.

У лошадей — инстинкты. У людей — тоже. Здесь — хватательный. Камбила — один из немногих, кто знает, что внутри святилища под задней стенкой бурга — ямы, сокровищница Девяти Богов.

Конь — сильное животное. Но человеческое корыстолюбие сильнее.

Завели коней внутрь, зацепили крону, потащили... и в первой же яме нашли Кестута.

— Ура! Князь!

— Чего орёшь? Он же мёртвый. Гля, даже не шевелится.

Эту фразу Камбилы Фанг отнёс на счёт жадности князя Тувангсте. Посчитал попыткой захватить всё себе. Казну, славу, власть. Боевой волхв не простил этого никогда.

— Не шевелится. Но дышит. А ну парни, вынимаем.

Кестута вытащили, уложили на самодельные носилки. Он вдруг вскинулся:

— Где я?!

— В Ромове, возле Священного Дуба.

— Где?!

— Дуб? Вон, пень остался.

— К-как это?!

— Елица. Тебя освобождала. Вот, Священный Дуб... в щепу.

— А... где она?

— Там.

Фанг ткнул пальцем в голубое зимнее небо.

— Блаженны павшие за правду. Ибо войдут они в царство божье. Её правдой был ты. За тебя она и погибла. Теперь — там. Где у христиан рай.

Фанг сделал очень не очевидную для туземцев вещь: пренебрёг "богатствами земными". Пренебрёг сокровищами, атрибутами и пр.

Привязал князя к носилкам, носилки — к коням, как возят мёртвых русских князей, и "прилелеял" провалившегося в беспамятство Кестута в Кауп.

Только на третий день я получил отчёт о произошедшем.

Мда... Официальную позицию сам сформулировал:

"Праведная жена христианская, в заботе о добром муже своём, злобными язычниками мучимом, воззвала истово к силе господней. И дадено ей было по молитве сердечной ея. И поразил Господь наш Христос громом и молнией великое поганство и с идолами их".

Об чём во всех церквах русских провозглашено было и молитвы о вознесении души ея — отчитаны.

Звучит хорошо, но не конкретно: делать-то чего? Вывозить людей из Каупа? Демонтаж, прекращение работ, разрушение башен и "всплывающих зубов" в протоке?

Всё упёрлось в здоровье Кестута. Или он очухается, или...

Лекарь из моих, который там был, выразился дипломатично:

— На всё воля божья. Но вряд ли. Но не исключаю.