(Дополнительные примечания смотрите в конце главы).
Текст главы
Если ты пойдешь туда, ты умрешь, и мы потеряем единственное средство, которое у нас есть, чтобы закрыть эти трещины. Я этого не допущу!
Первоначальное, страстное отрицание Калленом ее плана во время их последнего заседания военного совета снова и снова звучало в ее голове, пока она брела по сырым подземельям замка Редклифф. Ей пришлось признать, что он был прав, как бы это ни ранило ее гордость. Она была так уверена в себе, в своей способности победить Алексиуса. Теперь они могут навсегда затеряться во времени, и Тедас заплатит за ее ошибку.
Если она выберется из этого, если они с Дорианом смогут каким-то образом вернуться и остановить Алексиуса, она поклялась, что выслушает любую лекцию, которую Каллен соблаговолит прочитать ей. Если бы только она могла увидеть его — увидеть их всех — снова.
Дориан отразил заклинание, брошенное в них Алексиусом, как мог, но с такой мощной магией он мог сделать не так уж много. Первоначальное заклинание, по его словам, предназначалось для того, чтобы убедиться, что ее никогда не существовало — чтобы убедиться, что она никогда не появится там, чтобы помешать "Старшему" и его планам в Храме Священного Пепла. Дориан спас ей жизнь, но их все равно затянуло куда-то в другое время, скорее всего, в будущее. Насколько далеко в будущее, они сказать не могли. Их единственной надеждой было найти Алексиуса, если он вообще еще здесь... где бы "здесь" ни находилось, и заставить его отослать их обратно.
Когда они бродили по более глубоким уровням в поисках выхода, они наткнулись на Великую чародейку Фиону, запертую в камере. Из ее тела в одних местах вырывались светящиеся красные шипы, в других они были скрыты. Голос Эваны сорвался от ужаса, и она задала этот вопрос, в то время как ее подсознание шептало ужасающий ответ.
— Это что... красный лириум, растущий из твоего тела? Как?!
— Чем дольше ты находишься рядом с ним... в итоге... ты становишься такой, — слабо ответила Фиона. — А потом они добывают из твоего трупа еще.
Эвана отшатнулась от слов чародейки, ее охватила волна тошноты. Дориан, однако, казался менее взволнованным и продолжал расспрашивать Фиону.
— Вы можете назвать нам дату? Это очень важно.
— Харвестмер... 9:42 по-драконьи.
— Девять сорок две? Значит, мы пропустили целый год!
Вспышка гнева прогнала болезненное ощущение в животе. Она провела рукой по своим коротким непослушным волосам и разочарованно зарычала.
— Год! Мы должны выбраться отсюда — вернуться в прошлое и все исправить!
— да. Пожалуйста, остановите это, — задыхаясь, взмолилась Фиона. — Алексиус служит Старшему... более могущественному, чем Создатель. Никто не бросает ему вызов... и остается в живых.
Эвана поклялась, Фионе, делая шаг вперед, костяшки ее пальцев побелели от того, что она вцепилась в прутья клетки Фионы, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы все исправить. Чтобы убедиться, что этого никогда не случится с тобой. Ни с кем.
— Наша единственная надежда — найти амулет, с помощью которого Алексиус отправил нас сюда, — предложил Дориан. — Если он все еще существует, я могу использовать его, чтобы открыть разлом в том самом месте, откуда мы ушли... возможно.
Фиона кивнула.
— хорошо.
— Я сказал "возможно", — предостерег он. — Это также может превратить нас в кашу.
Фиона посмотрела на них с отчаянием.
— Вы должны попробовать. Некоторые из ваших компаньонов здесь. И ваш начальник разведки, Лелиана... она тоже здесь. Уходи сейчас же. Найди ее! Быстро... прежде чем Старший... узнает, что ты здесь.
Эвана неохотно оставила умирающую великую чародейку в своей камере, ее мысли теперь повторяли слова чародейки, а не Каллена. Эвана укрепила свою клятву Фионе, дав обещание и самой себе. Она найдет этого "Старшего", остановит его и все исправит. Чего бы это ни стоило, она сделает все, чтобы никому из ее новообретенных друзей никогда не пришлось проходить через это.
Или она умрет, пытаясь это сделать.
Она чуть не упала в обморок, когда они нашли Варрика и Кассандру запертыми в другом крыле подземелий. Оба были изрешечены красным лириумом, красные глаза недоверчиво сверкали, когда они смотрели на нее. Ее собственные глаза наполнились слезами, когда она распахнула двери их камер. Она смотрела на своих спутников — своих подруг, — пока они рассказывали ей о прошедшем году, и все мысли о том, что она чужачка, что на самом деле она не часть Инквизиции, улетучились. Варрик и Кассандра посмотрели на нее не как верующие на воскресшего Вестника, а как друзья на дорогого человека, которого давно считали умершим.
Однако их ослабленное состояние только укрепило ее решимость. На нее нахлынула буря эмоций — шок, всепоглощающая печаль, тошнота, ужас, — но внутри нее также разгоралась искра гнева. И прямо сейчас гнев помог ей гораздо лучше, чем любая из этих эмоций. Ее глаза сузились, когда они пробились на следующий уровень, ее посох посылал волну за волной огня и льда на тех, кто стоял между ней и тем, чтобы все исправить.
Огонь внутри разгорелся ярче. Решимость тяжелым грузом легла на ее плечи, и она наслаждалась этим грузом.
Они нашли Лелиану на несколько уровней выше, как и сказал великая чародейка. При виде изуродованного лица начальника ее шпионской сети пламя гнева внезапно превратилось в бушующий пожар.
И все же, медленная, тихая ярость Лелианы пробрала Эвану до глубины души. Расправившись со своим собственным мучителем после того, как появление Эваны напугало его, глава шпионской сети приготовилась к бою, не задавая лишних вопросов.
— Пойдем, — поманила она, — магистр, вероятно, в своих покоях.
На лице Дориана отразилось удивление.
— Тебе не интересно, как мы сюда попали?
— Нет, — последовал короткий ответ Лелианы.
Несмотря на ее ответ, Дориан продолжил.
— Алексиус отправил нас в будущее. Это — его победа — его "Старейшина" — этому не суждено было случиться
Лицо Лелианы оставалось бесстрастным.
— Если мы вернемся в настоящее и остановим Алексиуса, тебе никогда не придется проходить через это, — тихо добавила Эвана.
— И маги всегда удивляются, почему люди их боятся... — Изуродованное шрамами лицо Лелианы исказилось, пока она говорила, с каждым словом сочился яд. — Никто не должен обладать такой властью.
Дориан попробовал еще раз.
— Это опасно и непредсказуемо. До Прорыва мы ничего не делали...
— Хватит! — выплюнула Лелиана сквозь искалеченные губы. — Для тебя это все притворство, будущее, которого, как ты надеешься, никогда не будет! Но я страдала. Страдал весь мир. Это было по-настоящему!
Не сказав больше ни слова, Лелиана предоставила им самим решать, идти за ней или нет. Они молча последовали за ней, и все это время Эвана еще больше распаляла свой гнев мыслями о том, что Лелиане, должно быть, пришлось пережить за прошедший год. Она не знала начальника шпионской сети так хорошо, как ее товарищи, и даже не так хорошо, как Каллена или Джозефину, но Эвана не вынесла бы пыток. Алексиус заплатит за те ужасы, которые он причинил ее народу.
Эта мысль заставила ее на мгновение замереть, но она отбросила сомнения. Возможно, они не всегда будут такими, но прямо сейчас это были ее люди. Она защитит их, так как у нее не было своего клана. Надежда шептала ей об искуплении, и она отчаянно цеплялась за сладкие слова, несмотря на то, что в глубине души знала, что этого никогда не будет достаточно, чтобы избавиться от цепей вины, сковавших ее душу.
В конце концов, они пробились к покоям Алексиса, но древняя дверь была заперта. Дориан театрально фыркнул.
— Ну, у слуг же должен быть выход. Ему нужно поесть. Давайте осмотримся.
Сражаясь на верхнем уровне, они подобрали осколки красного лириума с тел агентов Венатори, которые, объединившись, открыли дверь. Однако Алексиус, с которым они столкнулись сейчас, мало походил на того, которого они оставили в прошлом. Только когда Лелиана перерезала горло Феликсу, который был едва ли человеком, несмотря на протест Эваны, Алексиус вступил с ними в бой. Его собственная ярость привела к изнурительной схватке, но пламя Эваны разгорелось ярче от гнева и отчаяния.
В конце концов, Алексис пал. Они убрали оружие и уставились на изуродованное тело некогда гордого магистра.
— Он хотел умереть, не так ли? — Пробормотал Дориан себе под нос. — Вся эта ложь, которую он сам себе наговорил... обоснования. Он давно потерял Феликса и даже не заметил этого. О, Алексий.
Эвана не испытывала подобных угрызений совести. Один взгляд в глаза собравшихся друзей изгнал из ее головы все мысли о жалости. Однако Дориан знал его раньше, и она могла понять его печаль по поводу такой напрасно прожитой жизни.
Дориан тяжело вздохнул и опустился на колени, чтобы осмотреть тело Алексиуса, в то время как Эвана молилась Творцам и Создательнице и всем, кто мог бы услышать и сжалиться над ними. Чудо из чудес...
— Вот! Это тот самый амулет, который он использовал раньше. Я думаю, это то же самое, что мы делали в Минратосе. Какое облегчение. Дайте мне час, чтобы разобраться с заклинанием, которое он использовал, и я смогу снова открыть разлом.
Лелиана подбежала к ним, в ее голосе слышалось отчаяние.
— Еще час! Это невозможно. Вы должны уйти сейчас же!
Внезапно воздух наполнился визгом дракона, и замок затрясся, осыпая все вокруг камнями.
— Старейший, — прошептала Лелиана, ее голос был полон отчаяния.
Кассандра и Варрик посмотрели друг на друга, и сердце Эваны упало. Она без сомнения знала, что они планируют пожертвовать собой ради нее, чтобы дать ей время.
— Я не могу позволить вам убить себя из-за меня! Должен быть другой способ!
— Посмотри на нас, — возразила Лелиана. — Мы уже мертвы. Единственный способ выжить — это если этот день никогда не наступит. Произнеси свое заклинание. У тебя столько же времени, сколько у меня стрел.
Она смотрела, как они уходят, и ее прежний гнев сменился тупой покорностью перед лицом потери друзей. Возможно, это было всего лишь видение будущего, но, как сказала Лелиана, для них это было реальностью. В этот момент она почувствовала, что это реально. Словно почувствовав нерешительность Эваны, Лелиана бросила на нее пронзительный взгляд через плечо, и Эвана медленно повернулась к Дориану. Они должны добиться успеха сейчас или умереть.
— Скажи мне, чем я могу помочь, — автоматически предложила она.
Ее собственный голос показался ей механическим. Дориан взглянул на нее и кивнул.
— Да, верно, ты маг.... хорошо, сначала произнеси успокаивающее заклинание, чтобы я мог унять дрожь в руках, не расходуя при этом свою ману. Затем поднимите барьер, чтобы никакие обломки не попали в наше заклинание. Я люблю быть правым, но в данном случае я бы предпочел не быть правым насчет "превратить нас в кашу".
Прежде чем он закончил говорить, она наложила на них обоих успокаивающие чары. Она мгновенно почувствовала, как напряжение в ее мышцах спало, но страх и отчаяние остались приглушенными версиями их прежнего "я". Пока Дориан работал над амулетом, Эвана воздвигла барьер над ними, а затем и над Лелианой. Это продлится недолго, но даст ей немного времени. Пришло время убедиться, что этому будущему никогда не суждено сбыться.
Дориан яростно работал, произнося различные заклинания и наблюдая за реакцией амулета. Они услышали, как за дверями ссорятся Кассандра и Варрик. Затем все стихло. Кто-то начал колотить в двери, и Лелиана приготовила свой лук. Дориан забормотал быстрее, и Эвана услышала, как начальник шпионской сети вполголоса произносит заклинание, когда дверь, наконец, распахнулась и в комнату ворвалась толпа демонов и солдат. Лелиана храбро сражалась, убив трех, четырех, шесть, девять демонов, прежде чем демон, наконец, обезоружил ее и поймал в свои объятия.
— Не двигайся, или мы все умрем!
Голос Дориана прорвался сквозь ее туман, и она поняла, что действительно шагнула вперед. Однако позади нее начало формироваться черное облако, очень похожее на то, которое засосало их в будущее. Взгляд Лелианы обратился к ним, когда демон потянул ее вниз, и Эвана поняла, чего хотел начальник шпионской сети — увидеть собственными глазами, что у них получилось. Крупная слеза скатилась по щеке Эваны, когда Дориан потянул ее к черным облакам своего разлома. Как раз перед тем, как это ужасное будущее исчезло из ее поля зрения, последний образ запечатлелся в памяти Эваны подобно клейму — маленький изгиб губ, покрытых шрамами, когда демоны широко вспарывали опустошенное тело Лелианы.
Так же внезапно, как и исчезли, они снова появились в настоящем. Эвана, преодолев свою дезориентацию, развернулась к магистру, одновременно призывая свою магию в огромное, гнетущее облако, окружавшее ее. Дориан слегка охнул, но Алексиус просто рухнул перед ней, признав свое поражение. Все еще настороже, Эвана настороженно смотрела на магистра, но даже после всего, что он сделал — всего, что она видела, — она не могла заставить себя покончить с ним. Ее гнев исчерпал себя в этом будущем. Теперь же она чувствовала только глубокую и неизменную усталость и нарастающее беспокойство.
— Все кончено, — прошептала она.
Она встретилась взглядом с Дорианом, и он кивнул, словно желая заверить ее, что у них действительно все получилось. Ее радость сменилась недоверием, она напряглась, ожидая, что это окажется уловкой, что их снова затянет в это место отчаяния. Однако в этот момент в зал вошел отряд солдат, и к ним устремились разъяренные мужчина и женщина.
— Или нет, — беспечно ответил Дориан. — Что может быть лучше времени для встречи с королем и королевой Ферелдена?
* * *
Они завербовали магов и были на пути домой. Это все, о чем она могла думать в данный момент.
Обняв изумленных Варрика и Кассандру и пообещав позже объяснить свое странное поведение, она начала переговоры с магами, которых король Алистер и королева Анора в срочном порядке выселили из Ферелдена. Она знала, что они в ее власти, и в глубине души хотела наказать Фиону за ее идиотское "партнерство" с Алексиусом. Но, будучи магом, она не могла заставить себя призвать их на службу. Они бы добровольно присоединились к Инквизиции, если бы вообще захотели присоединиться.
Фиона приняла их предложение и начала готовить магов к путешествию в Хейвен. Она отправит старших магов вперед, чтобы они помогли устранить Брешь, а остальные маги последуют за ней на следующей неделе.
Теперь у нее есть все необходимое, чтобы заделать Брешь. Затем она сможет вернуться домой.
У нее так сдавило грудь, что ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она смогла продолжить мысль. Большинству ее клана, вероятно, было все равно, вернется ли она когда-нибудь, но Инквизиция нуждалась в ней. Теперь, видя то, что она увидела, могла ли она действительно уйти? Могла ли она когда-нибудь быть уверена, что ужасное будущее, свидетелем которого она стала, никогда не наступит? Что ее друзья будут в безопасности от подобной участи? Она предполагала, что события будущего произошли, потому что она исчезла до того, как закрыла Брешь, но было ли это правдой? Кто был тот Старший, о котором говорила Фиона? Кассандра говорила об убийстве императрицы Орлея и армии демонов в том мрачном будущем. Были ли эти заговоры все еще в силе, или они были сведены на нет, когда они остановили Алексиуса?
