The Revelation of All Things

https://archiveofourown.org/works/8127176/chapters/18631094

Откровение всего сущего

Элленемби

Резюме:

Преследуемая ошибками своего прошлого, Эвана Лавеллан чувствует (неохотно), что вынуждена остаться и помочь новой организации, получившей название "Инквизиция", ликвидировать Брешь. Но не более того. В конце концов, они заботятся о ее благополучии только из-за метки на ее руке.

К сожалению, каждая миссия, кажется, уводит ее все дальше от цели, а не приближает к ней. Но каждый спасенный беженец и предотвращенная катастрофа также приносят с собой частичку спокойствия, мимолетный вкус искупления прошлых обид. Окруженная новыми людьми — новыми друзьями — она открывает для себя более широкий мир, чем когда-либо представляла со своим кланом, мир, в котором у нее есть возможность улучшить жизнь как эльфов, так и магов.

Но самое странное, что ее влечет к неожиданному другу и доверенному лицу — бывшему военному советнику инквизиции, тамплиеру, который, как и она, слишком хорошо знаком с горьким вкусом сожаления... и хрупким проблеском надежды.

** Включены игровые сцены / диалоги, а также множество оригинальных промежуточных моментов, диалогов, развития персонажа и самоанализа. Очень удобный интерфейс для изменения мест проведения бесед и порядка событий. Викторина — моя собственная.

Записи:

Это будет длинный вымысел. Первая глава начинается с внутриигровой сцены и заканчивается оригинальной сценой. На данный момент в ней много изложения, но в будущих главах будет больше диалогов.

(Дополнительные примечания смотрите в конце работы).

Глава 1. В которой рождается герой поневоле

Текст главы

Сначала была боль. Сосредоточившись на ладони левой руки и распространяясь вверх по руке, приступы агонии, казалось, сопровождались шипящим, потрескивающим звуком.

Затем пронизывающий холод.

Затем звяканье цепей. Кандалы на ее запястьях.

Ужас пронзил Эвану Лавеллан, когда она открыла глаза и посмотрела на темные каменные стены подземелья... не помня, как она сюда попала. Ее дыхание участилось, пока она пыталась вспомнить...

Снова раздался треск, и она вскрикнула от ужаса, когда из ее ладони вырвался светящийся зеленый свет, а руку снова пронзила боль. В тот же миг дверь в подземелье распахнулась, и показались темноволосая воительница и женщина в серых или, возможно, фиолетовых доспехах с капюшоном на голове.

Волосы встали дыбом у нее на затылке, когда темноволосая воительница наклонилась к ней.

— Скажи мне, почему мы не должны убивать тебя сейчас. Конклав уничтожен. Все, кто присутствовал на нем, мертвы. Кроме тебя.

Она едва могла разобрать слова из-за своего ужаса и замешательства. Конклав уничтожен? Последнее, что она помнила, это как она входила в Храм Священного Пепла, чтобы понаблюдать, как участники Конклава спорят о том, как разрешить вражду между тамплиерами и магами. Затем она очнулась прикованной в подземелье.

Ее охватила паника. Что случилось?!

Она попыталась ответить. Она открыла рот, чтобы заговорить, но слова не шли с языка. Что она вообще могла сказать? Фрагменты воспоминаний пытались сложиться в единое целое, но она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме этих ужасных слов...

Все, кто присутствовал при этом, мертвы.

Прежде чем она смогла собраться с мыслями и составить предложение, воин дернула ее за руку и подняла ладонь, когда зеленый свет с треском вспыхнул снова. На этот раз боль была не такой сильной, но Эвана не смогла сдержать вздох.

— Объясни это!

— Я... я не могу!

— Что значит, ты не можешь?

Эвана услышала отчаяние в своем голосе, когда отвечала.

— Я не знаю, что это такое и как оно туда попало!

Внезапно женщина-воин схватила ее за плечи и яростно встряхнула.

— Ты лжешь!

Эвана почувствовала, как подступают слезы, когда паника сковала ее грудь, но она сдержала их. Она должна была сохранять спокойствие. Через несколько секунд вмешалась женщина в капюшоне.

— Она нужна нам, Кассандра.

Эвен смутно расслышал это имя, когда женщина в капюшоне подтолкнула воина обратно к двери. Наконец, до него начало доходить кое-что. Храм был заполнен сотнями людей... и теперь он был разрушен. О, Создатели.

— Я не могу в это поверить. Все эти люди... мертвы? — прошептала она скорее себе, чем тем, кто был рядом.

Женщина в капюшоне приблизилась к ней.

— Ты помнишь, что произошло? Как это началось?

В ее сознании промелькнули размытые образы.

— Я помню, как бежала...... За мной гнались какие-то твари. И затем... женщина?

— Женщина?

Голос женщины в капюшоне звучал удивленно, но она быстро снова скрыла выражение своего лица.

— Она потянулась ко мне, но потом... — Образы, казалось, исчезли, и Эвана зарычала от разочарования, граничащего с паникой. — Я-я не помню!

Кассандра проводила женщину в капюшоне до двери.

— Иди в передовой лагерь, Лелиана. Я отведу ее к разлому.

Эвана судорожно вздохнула. Кассандра-воительница и Лелиана-женщина в капюшоне собирались отвести ее куда-то. Хотя она все еще была пленницей, по крайней мере, ее не оставили гнить в подземелье. Когда Кассандра наклонилась к ней, Эвана опустила глаза и приготовилась к новому нападению, но женщина просто сняла кандалы с ее запястий. Ее вели в так называемую "расщелину". Она глубоко вздохнула и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце. Поддавшись панике, она никому не поможет. Ей нужно было знать правду.

— Что... что случилось? — осторожно спросила она у суровой на вид воительницы.

Кассандра помогла ей подняться с пола, где она стояла на коленях, и заговорила гораздо мягче и сдержаннее, чем раньше.

— Это... будет легче показать тебе.

Они поднялись по лестнице и вышли из большого каменного здания — Эвана предположила, что это еще одно из их религиозных сооружений. Она вышла на заснеженный горный пейзаж и застыла, подняв глаза вверх. Она могла только в ужасе смотреть на небо. Там, над горами, небо прорезала огромная дыра. Пока она смотрела на разрыв в небе, в голове у нее роились тысячи вопросов. Однако теперь ей было совершенно ясно одно — разрыв светился ярким, болезненно-зеленым светом... такого же зеленого, как потрескивающий свет, который время от времени исходил из ее руки.

Неудивительно, что они считают, что во всем виновата я!

— Мы называем это "Брешью". Это огромная трещина в мире демонов — Исчезновение, которая становится больше с каждым часом. Это не единственная такая трещина, просто самая крупная. Все они были вызваны взрывом на Конклаве.

— Взрыв может это сделать?

Кассандра отвела взгляд от неба. Ее холодные глаза встретились с глазами Эваны.

— Это произошло. Если мы не начнем действовать, Брешь может увеличиться, пока не поглотит весь мир.

Внезапно Брешь взорвалась светом... как и ладонь Эваны. Боль, пронзившая ее руку, была самой мучительной на сегодняшний день. Она вскрикнула и упала на колени. Создатели, как это произошло?! И почему я? Почему я не умерла вместе со всеми остальными?

Кассандра присела на корточки рядом с Эваной, ее голос звучал бесстрастно.

— С каждым разом, когда Брешь расширяется, твоя метка становится все шире... и это убивает тебя. Возможно, это ключ к тому, чтобы остановить это, но у нас не так много времени.

Как бы Эвана ни старалась, она не могла остановить слезы, которые выступили в уголках ее глаз. Она боролась с ними изо всех сил, но это — боль, ужас, смерть, Разрыв отношений — было слишком. Волны печали и боли захлестывали ее, но она сделала судорожный вдох и все равно собралась с духом. Что еще она могла сделать? Развалиться на части, когда мир вокруг нее был поглощен? Все в ней — все ее воспитание — восставало при одной мысли об этом.

— Я понимаю, — пробормотала она тихим, решительным тоном.

Кассандра посмотрела на нее, на ее лице был написан скептицизм.

— Тогда...?

— Я сделаю все, что смогу. Чего бы это ни стоило.

Если эта метка все равно убьет ее, она могла бы помочь, насколько это в ее силах, за оставшееся время. Ей буквально нечего было терять.

Кассандра помогла ей подняться и повела через маленький городок, окружавший каменное религиозное здание, к холмам за ним. Горожане сердито смотрели на нее, когда она проходила мимо. Кассандра объяснила, что им нужен козел отпущения — она — чтобы помочь им справиться с потерей их "наисвятейшего" религиозного лидера, Божественной Юстинии. Эвана вспомнила Божественную из Конклава. Святая женщина организовала переговоры, чтобы найти решение конфликтов между магами и тамплиерами, которые раздирали Тедас на части. Была. Теперь же что-то совершенно иное разрывало их мир на части.

Теперь все были мертвы.

— Фенедис, — выругалась она себе под нос. — Создатели, дайте мне сил.

Все, что произошло после, казалось размытым пятном. Она должна была проверить свою метку на небольшом "разрыве", прежде чем направиться к "Бреши". Время от времени импульс от расширяющейся Бреши останавливал ее на полпути, заставляя опускаться на колени, когда она в агонии прижимала руку к телу. Она никогда раньше не испытывала такой боли.

По пути на них напали демоны, и Кассандра неохотно позволила Эване забрать найденный ею посох. Не то чтобы он был ей действительно нужен, чтобы ее магия работала, но он помогал сосредоточить ее силу в более мощных заклинаниях.

На долю секунды она подумала о том, чтобы сбежать... но затем быстро отбросила эту мысль. Пока Разрыв оставался и продолжал расти, она была связана с этим беспорядком самой своей жизнью. И глубоко внутри она понимала, что не может просто бросить их на произвол судьбы. Чем больше она наблюдала, тем больше понимала, что эти люди сражались за весь Тедас, а не только за себя. Как она могла поступить иначе? Сражаться за Тедас означало сражаться за жизни своего эльфийского клана — своего народа. Она пристегнула посох к спине, и они продолжили путь к расщелине.

По пути она встретила еще двух разумных, гнома по имени Варрик Тетрас и такого же эльфа, как и она, по имени Солас. Он не был долийским эльфом — у него не было татуировок на лице, как у нее, — но, по крайней мере, он был из Народа. И, как и она, он тоже был магом. Она почувствовала себя лучше, узнав, что в группе был еще один эльфийский маг. Другой эльф показал ей, как заделать небольшую трещину под землей. Очевидно, ей нужно было только поднять руку, чтобы начать процесс. Это было больно, но не так сильно, как когда брешь расширялась.

Она также познакомилась с канцлером Родериком, человеком в некотором роде святым, но явно не таким важным, как Богослов. Он только пробудил в Эване чувство, которое ей еще предстояло испытать... гнев. Он был груб, напыщен и, казалось, был доволен тем, что ждал "надлежащих процедур", в то время как люди вокруг него умирали, пытаясь остановить поток демонов, хлынувших из расщелин вокруг них.

Кассандра отключила канцлера, и внезапно Эвана обнаружила, что все они смотрят на нее, обсуждая наилучший путь к Пролому. Они могли бы сотрудничать с солдатами, уже находящимися в долине, и использовать устойчивую лобовую атаку против демонов, хлынувших из гигантской Бреши. Или они могли бы выбрать более быструю, но, возможно, более опасную горную тропу и подойти к храму сбоку.

— Теперь ты спрашиваешь, что я думаю?

Солас пожал плечами.

— У тебя есть цель.

Кассандра кивнула.

— И ты та, кого мы должны сохранить в живых. Поскольку мы не можем договориться сами по себе...

Она глубоко вздохнула. Все это было нелепо — только что она была пленницей, а в следующую секунду принимала стратегические решения за разношерстную группу магов, воинов и разбойников. Передразнивая Соласа, она пожала плечами.

— Я предлагаю использовать горную тропу. Действуйте сообща. Мы все знаем, что поставлено на карту.

Поэтому они выбрали более быстрый путь через горы, сражаясь с демонами, спасая разведчиков, задержанных вражескими силами, и преодолевая новые трещины, когда натыкались на них. Наконец, они покинули верхние перевалы и спустились в Храм. Резня вокруг раздражала ее. К горлу подступила желчь, и она едва не почувствовала себя несчастной при виде обгоревших, искалеченных тел вокруг нее.

Нет! Двигайся дальше. Дышать. Ты должна двигаться дальше. И дышать. Доберись до Пролома.

После этого она смотрела прямо перед собой. Вскоре они добрались до гигантского разлома в центре Храма Священного Пепла. Разлом образовался в небе прямо над ними.

Кассандра подошла к ней.

— Это твой шанс покончить со всем этим. Ты готова?

— Я попробую, — нерешительно сказала она, глядя на гигантскую дыру, — но я не знаю, смогу ли я дотянуться до нее, не говоря уже о том, чтобы закрыть ее.

Солас покачал головой и указал на расщелину у подножия храма.

— Нет, эта трещина была первой, и это ключ к разгадке. Заделайте ее, и, возможно, мы заделаем и брешь тоже.

Пол храма был на несколько футов ниже. Он был выложен массивными красными кристаллами, которые, казалось, росли прямо из земли. Варрик назвал это вещество "красным" лириумом и предупредил всех, чтобы они к нему не прикасались. Хотя ее долийский клан был слишком отдаленным и бедным, чтобы иметь доступ к лириуму, она знала о нем. Обычная серебристо-голубая субстанция усиливала магические способности, но она никогда раньше не видела красную версию. Он напевал какую-то извращенную песенку, от которой у нее начинала болеть голова, если она подходила слишком близко, поэтому она старалась держаться как можно дальше. Когда она спрыгнула в кратер Храма, вокруг них раздался зловещий голос.

— Настал час нашей победы. Принесите жертву.

В голосе Кассандры появились неуверенные нотки.

— Что мы слышим?

— Догадываюсь? Тот, кто создал Брешь, — ответил Солас.

Затем из трещины донесся голос Божественной.

— Кто-нибудь, помогите мне!

Эвана вздрогнула и слегка отпрыгнула назад, услышав свой собственный голос:

— Что здесь происходит?

Кассандра высказала свои мысли вслух.

— Это был твой голос. Пресвятая Дева взывала к тебе. Но...

Прежде чем она смогла продолжить, трещина исказилась, и они увидели, как сцена оживает у них на глазах. Эвана увидела Божественную, связанную и выглядевшую испуганной, в то время как над ней нависало темное демоническое присутствие. Затем, словно во сне, она увидела, как приближается она сама.

— Что здесь происходит?!

Изображение Божества закричало на себя во сне.

— Беги, пока можешь! Предупреди их!

Зловещий голос снова эхом разнесся по храму, исходящий от демонического присутствия рядом с изображением Божества.

— У нас незваный гость. Убей ее. Сейчас же!

Кассандра подбежала к ней, в ее взгляде и голосе звучало обвинение.

— Ты была там! Кто напал? А Божественная... это она?.. Было ли это видение правдой? Что мы видим?

Эвана покачала головой, лихорадочно перебирая свои воспоминания в поисках чего-нибудь, чего угодно.

— Я не помню!

Кассандра только покачала головой и присоединилась к Соласу. Очевидно, им придется снова открыть неправильно закрытый разлом, чтобы затем снова запечатать его должным образом. За этим последовала самая напряженная схватка в жизни Эваны. Она уже была измотана убийством стольких демонов, а огромный демон Прайда, вырвавшийся из вновь открывшегося разлома, едва не поставил ее на колени. В конце концов, ее партнеры помогли победить демона, и она снова закрыла разлом. Мощный взрыв энергии пронзил храм, и Эвана больше ничего не помнила.

* * *

Дверь за ней закрылась с тихим щелчком, и Эвана осталась стоять снаружи своего домика, привыкая к холоду на лице. Все по-прежнему казалось таким нереальным, словно этого не происходило на самом деле.

— В любой момент я могу проснуться и обнаружить, что все это было лишь изощренным ночным кошмаром, — подумала она.

Дело не в том, что она не хотела помочь. Если бы это было правдой, что благодаря божественному вмешательству или случайному стечению обстоятельств метка на ее руке спасла бы всех в Тедасе от Пролома в небе, грозящего разорвать мир на части, она бы согласилась. Как она могла не быть такой? Но крошечная часть ее все еще надеялась, что это было не по-настоящему. Что образы, выжженные в ее мозгу, преследующие ее наяву и во сне, о трупах, застывших в ужасе вокруг Храма Священного пепла, были нереальными. Что она проснется где-нибудь под деревом, а Хранительница ее клана, Дешанна Истимаэториэль Лавеллан, будет смотреть на нее сверху вниз с тем слегка неодобрительным, но в то же время веселым взглядом, которым она часто одаривала Эвану. Она ущипнула себя за щеки, чтобы проверить.

Ничего. Все еще здесь.

Она тихо вздохнула и натянула толстые кожаные перчатки, которые кузнец Харритт подарил ей буквально вчера, а на голову надела искусно вязаную шапочку. Шапочка была подарком от одного из местных жителей, который случайно услышал, как она говорила, что терпеть не может холода. Там были и перчатки в тон, оба были связаны из мягчайшей шерсти и выкрашены в приятный темно-коричневый цвет. Она действительно не знала, как реагировать, когда женщина подарила их ей этим утром — меньше чем через неделю после того, как она очнулась от самого болезненного и ужасающего переживания в своей жизни. Поэтому она сразу же надела их и неловко поблагодарила женщину. Женщина казалась довольной, но Эвана все еще не знала ее имени.

Снег скрипел у нее под ногами, когда она вышла за ворота и посмотрела на заходящее солнце. По крайней мере, еще полчаса солнечного света, подумала она. Этого должно быть достаточно.

Она прошла мимо новобранцев, приводивших в порядок снаряжение после послеобеденных упражнений, и направилась в гору. Ей нужна была физическая нагрузка, чтобы избавиться от беспокойства. Всю неделю она провела взаперти на бесконечных совещаниях с тремя главными руководителями группы, пытавшимися навести порядок, и ее конечности болели от напряжения.

Группа отправилась в путь по приказу Божественной Юстинии, чтобы помочь найти решение вражды между магами и храмовниками, но теперь все трое сосредоточились исключительно на Бреши. Лидерами были сестра Лелиана, глава шпионской сети и левая рука Божественной, с которой она познакомилась в подземелье религиозного здания (которое, как она теперь знала, было "Часовней"); Джозефина Монтилье, посол и дипломат; и коммандер Каллен Резерфорд, бывший тамплиер и командующий вооруженными силами. Кассандра тоже была там, но, несмотря на ее непосредственное участие в создании группы в качестве Правой руки Божественной, она избегала брать на себя определенную роль в организации, вместо этого довольствуясь тем, что шла туда, где в ней нуждались. Когда Эвана проснулась, лидеры провели какой-то религиозный обряд и окрестили себя "инквизицией" — название и цель, по-видимому, были взяты из истории их церкви.

За то время, что она была с ними, часть которого она провела без сознания после того, как стабилизировала — хотя и не закрыла — Брешь, она выдержала уроки всего: от надлежащего этикета до заполнения заявок на зелья. Она была долийской эльфийкой, первой из Владетелей Дешанны, и поэтому привыкла быть вместилищем знаний, но это... все это было просто... таким чуждым. Все, кроме зелий, хотя ее народ обычно называл их просто чаями. К сожалению, у нее пока не было припасов для ее любимого успокаивающего чая. До тех пор она могла только бегать и карабкаться, чтобы унять сомнения и страхи, бушевавшие внутри нее, — или, во всяком случае, пытаться это сделать. Она решила остаться и помочь, но бремя уже давило на нее. Ей нужно было уйти, хотя бы на мгновение.

Выпавший снег был плотнее и завалил часть тропинки, затрудняя ее продвижение. Тем лучше! После десяти минут бега и борьбы со снегом она начала задыхаться. Она прислонилась к гладкой коре ближайшего дерева, чтобы перевести дыхание. Подняв голову, она увидела, что заходящее солнце создает резкий контраст с каждой стороны дерева. Теплое сияние приглашало ее погреться в лучах его великолепия, поэтому она подпрыгнула, ухватилась за нижнюю ветку и легко подтянулась. Как маг, она была не так сильна, как охотники и воины ее клана, но она проводила много времени в лесах, охотясь со своей матерью, и была сильнее, чем многие думали. А также более проворной. Она легко балансировала на тонкой ветке, но солнце по-прежнему было скрыто от нее деревьями. Она поднялась выше. Наконец, поднявшись футов на двадцать, она села на крепкую ветку и насладилась последними лучами солнца.

Никакие мягкие шерстяные перчатки не выдержали бы такого подъема, подумала она. Она с удовлетворением посмотрела на новые кожаные перчатки. Она познакомилась с кузнецом Харриттом в свой первый полноценный день в Хейвене, и они сразу же нашли общий язык, в основном из-за ее знаний и интереса к рукоделию. Однако она не просила у него перчатки. По словам Харритт, это был подарок, который помог ей почувствовать себя как дома "в месте, которое, вероятно, совсем не походило на это". Верхняя часть перчаток была покрыта тонкой кольчужной сеткой, которая была вплетена в кожу, создавая удивительно сложный узор из металла и кожа. Их все еще нужно было носить, но это придет со временем. Свежие царапины на ладонях были достаточным доказательством этого. Честно говоря, она не знала, сможет ли сама сделать лучше — Харритт был настоящим мастером своего дела. Возможно, когда-нибудь, в скором времени, он позволит ей создать что-то свое.

В клане Лавеллан она была первой в очереди на то, чтобы стать следующей Хранительницей своего клана, но она не всегда хотела этого титула. На самом деле, она все еще не была уверена, что хочет его. Подобно тому, как ее недавно назвали "Вестником Андрасте" в религии, о которой она ничего не знала, из-за магической метки, о получении которой она не помнила, какая-то часть ее не хотела быть Хранительницей своего клана.

С юных лет она была очарована кузнечным делом. Кузнечное дело обладало способностью превращать твердое, неподатливое железо в прекрасные реки раскаленной докрасна жидкости. Это никогда не переставало ее удивлять. Итак, она много лет училась у мастера клана Ваш'ана, даже после того, как у нее появилась магия, и поняла, что кузница — это всего лишь один маленький кусочек головоломки. Чтобы стать настоящим мастером, требовалась огромная самоотдача, и Эвана часами отрабатывала сложные узоры тиснения, резьбы по дереву и вышивки, а также технику работы с молотом в кузнице.

Однако, когда проявились ее магические способности, ее незаметно перевели в ученики к хранительнице Дешанне. Ей нравилось узнавать что-то новое, так что это не было большой жертвой. На самом деле, это было честью. Она знала это. И ей нравилось читать, учиться и проводить исследования, связанные с сохранением и восстановлением истории народа... ее народа.

И все же...

Когда она достигла совершеннолетия, то выбрала себе валласлина в честь эльфийского бога Джуна, Бога Ремесла. Хранительница Дешанна нанесла татуировку в виде четких линий, которые начинались на лбу, изгибались вокруг глаз и сужались к щекам, затем снова начинались от тонкой линии на нижней губе и разветвлялись вниз по шее. Ее короткие белые волосы теперь закрывали большую часть лба, но фиолетовые отметины — лишь на тон темнее ее сине-фиолетовых глаз — напоминали ей о том, с чего она начинала. Они научили ее получать простое удовольствие от создания чего-то крепкого и полезного своими руками. И хотя это было гораздо более ограниченным занятием, чем раньше, все свободное от своих обязанностей время она посвящала Вашану и помогала ему в его работе.

Звук шагов внизу вывел ее из задумчивости. Они доносились с противоположной стороны, и она могла точно определить момент, когда человек внизу наткнулся на ее следы на снегу. Когда последние лучи солнца упали ей на лицо, она прикрыла глаза ладонью и вгляделась в относительную темноту, чтобы разглядеть, кто находится под ней.

Ее глаза быстро привыкли к темноте, и она вздрогнула, когда обнаружила, что смотрит на коммандера Каллена сверху вниз. Они почти каждый день вели долгие и подробные профессиональные беседы на заседаниях военного совета, но ей еще не приходилось разговаривать с ним вне этого контекста. Было странно и пугающе оставаться наедине с храмовником, каким бы "бывшим" он ни был. Ее единственный опыт общения с храмовниками был ужасающим, и страх, который сейчас терзал ее, исходил из той части ее души, которую она давным-давно похоронила. Командир пока не сделал ничего, что могло бы ее встревожить, но они знали друг друга меньше недели.

— Вестник?

В его богатом баритоне слышалось удивление, но она не уловила никаких признаков раздражения или попытки запугать. На самом деле, этот голос звучал совершенно иначе — мягче, неувереннее, чем командирский тон, к которому она привыкла на заседаниях военного совета. Она немного расслабилась. Несмотря на внутреннее смятение, она сохраняла бодрый вид.

— Здравствуйте, коммандер! Как дела сегодня вечером?

— Я-я в порядке. Все... э-э... в порядке?

Его запинающиеся слова смутили ее. Слегка склонив голову набок, она посмотрела на него сверху вниз, пытаясь найти на его лице признаки неискренности. Она никогда не видела его неуверенным в себе, но, несмотря на странное поведение, на его лице не отражалось ничего, кроме беспокойства. Похоже, это была новая грань личности командующего инквизицией. Эвана издала тихий смешок. Разве люди не лазают по деревьям?

— Да, спасибо. Я прогуливалась и решила насладиться последними лучами солнца.

— На дереве?

Он недоверчиво уставился на нее. На этот раз она громко рассмеялась и восприняла это как ответ. Обычно люди не лазают по деревьям.

— Среди эльфов это не такая редкость, как среди людей. Мне просто нужно было немного времени, чтобы... — Зачем она начала это предложение? Она не могла придумать, как бы получше закончить его, поэтому просто вздохнула и произнесла самую расплывчатую правду, на какую была способна. — ...чтобы немного успокоиться.

— Ах. Я понимаю. Мы все немного ошеломлены недавними событиями.

Он замолчал, и через мгновение она снова повернулась лицом к солнцу. Его тон и понимающие слова удивили ее, как и тот факт, что он не сразу отошел от дерева. Он все еще смотрел на нее снизу вверх? Она продолжала смотреть на верхушки деревьев, но заговорила, чтобы смягчить то, что, по ее мнению, могло быть источником его беспокойства.

— Я скоро вернусь в Хейвен.

Она слышала, как он шаркает сапогами по снегу, и снова поразилась разнице. Человек, стоявший внизу, мало походил на командира, участвующего в военном совете, на командира, тренирующего свои войска за пределами Хейвена, на командира, отдающего приказы своим лейтенантам. Она почти задалась вопросом, действительно ли это был он. Он казался... застенчивым. Или, если не застенчивым, то, безусловно, неуклюжим. Она находила это немного милым.... что пугало ее даже больше, чем его способности храмовника уничтожать магию. Привлекательный темплар? Неужели взрыв вышиб все мозги из ее головы? Ей нужно было, чтобы он ушел, пока она сама не сказала что-нибудь неловкое.

— Я обещаю, что вернусь, — добавила она будничным тоном.

Шарканье мгновенно прекратилось.

— ой! Нет, я не имел в виду... это... Я не пытался намекнуть... — Он помолчал, а затем, наконец, вздохнул и продолжил: — Это просто... После наступления темноты здесь может быть опасно. Дикие животные и тому подобное. И, ну, я подумал, что тебе там может быть... холодно.

— Не холоднее, чем там, внизу.

Либо ответ удовлетворил его, либо ему тоже не терпелось отправиться в путь.

— Очень хорошо, Вестница. Наслаждайтесь солнцем.

— Спасибо, командир.

Она слышала, как он тащится в сторону Хейвена, но вскоре звук его шагов затерялся в мягком шелесте сосновых иголок, доносимом легким ветерком.

— хорошо. Это было интересно, — сказала она птице, которая только что уселась на кончик ее ветки.

Обычно ли командир совершал послеобеденные прогулки? Или он следил за ней? Это было бы естественным поступком для храмовника по отношению к магу. Казалось, он был искренне удивлен, увидев ее, но это могло быть просто удивлением от того, что он увидел ее на дереве. И его явный шок от ее обещания не убегать — ей не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что он действительно был очень взволнован.

— Я полагаю, это не имеет значения, не так ли, — продолжила она, обращаясь к птице. Она вопросительно посмотрела на нее, склонив голову набок. — Я пробуду здесь достаточно долго, чтобы помочь им заделать брешь в небе и спасти мир, как я и обещала. Потом я вернусь на север, к своему клану, и никогда больше не увижу этих людей.

Что-то в ее груди чуть-чуть сжалось, когда она произнесла эти слова, но она решила не думать о возможных причинах этого. Не то чтобы инквизиция была чем-то лучше, чем пребывание в ее клане. На самом деле, молодая организация, скорее всего, окажется гораздо опаснее, чем густые леса и пышные равнины Свободных земель. Когда она очнулась, ей сказали, что она может идти, но как она могла уйти, когда, казалось, она была единственной надеждой на исправление этого бардака? Они также указали, что она все равно будет мишенью из-за своей метки, и они не смогут защитить ее, если она вернется домой. Вернувшись до того, как брешь будет устранена, она будет ответственна за то, что ее клан станет мишенью для насилия... снова.

Как и в большинстве случаев в ее жизни, она этого не хотела, но, тем не менее, она этого добилась. И она постарается извлечь из этого максимум пользы. Когда все закончится, она уйдет от них. Конечно, она уйдет. Зачем ей оставаться?

Стеснение в груди не проходило, и голос глубоко в подсознании шептал ей:

— Потому что, несмотря на то, как все началось, ты уже чувствуешь себя здесь более свободной, более принятой, чем в своем собственном клане. — Она поспешно отбросила эту мысль и попыталась переключить свои мысли на другие вещи. Было бесполезно думать о том, чего никогда не может быть.

Солнце почти скрылось за горизонтом, когда она спустилась с дерева. На всякий случай — и чтобы как можно скорее добраться до своего теплого костра — она побежала обратно тем же путем, каким пришла, снова разминая замерзшие, окоченевшие конечности. Когда она приблизилась к замерзшему озеру за городскими воротами, то увидела фигуру Командира, направлявшегося к военным палаткам, разбитым вдоль стен Хейвена. Она остановилась на мгновение, думая о том, чтобы не приближаться, пока он не уйдет с дороги. Они должны были быть смертельными врагами — она, формально, маг-отступник, а он бывший храмовник, — вот почему она всегда старалась держаться от него подальше. Но ветер уже безжалостно бил ей в лицо, и пальцы на ногах начали неметь. Несмотря на ее заверения командиру, на дереве было холоднее.

— Да блядь — тихо воскликнула она себе под нос, снова набирая скорость.

Стараясь не приближаться к нему слишком близко, она подошла к нему сзади и увидела тот самый момент, когда командир услышал ее. Он быстро обернулся, сжимая пальцами рукоять меча, поэтому она помахала ему и, весело улыбнувшись, побежала к нему. На его лице отразилось замешательство. Наконец она добралась до его позиции и на полной скорости проскочила мимо него в ворота.

Не оглядываясь назад.

Глава 2. В которой Искательница ищет

Резюме:

Кассандра размышляет о своем новом Вестнике и получает некоторое представление из неожиданного источника.

Записи:

Вот вторая глава!

Я определился с форматом для просмотра от первого лица. Они будут состоять из трех глав. Первый — от лица Викторины, второй — от лица другого главного героя (Кассандры в этом наборе) и третий — от лица Каллена. Будет непросто пройти через всю историю таким образом, но что я могу сказать? Я обожаю наказания.

(Дополнительные примечания смотрите в конце главы.)

Текст главы

— Ты видел Вестницу? — Кассандра с глухим стуком опустилась на скамью Варрика и с надеждой посмотрела на него. За последние две недели Вестник, казалось, проникся к гному теплотой — по крайней мере, такой, какую она ни к кому не испытывала. — Я нигде не могу ее найти.

Прикрыв глаза от послеполуденного солнца, Кассандра пристально посмотрела на Варрика, пытаясь добиться более немедленного ответа. Как обычно, это не сработало. Он бесстрастно взглянул на нее, продолжая смазывать ложе своего любимого арбалета "Бьянки", что-то напевая себе под нос, словно размышляя об этом.

Она уже побывала в хижине Вестника, в церкви, у зельевара и в таверне, а также расспрашивала Соласа, Джозефину и Лелиану, но безрезультатно, хотя Лелиана загадочно заявила, что они скоро все узнают. Однако начальник шпионской сети не стала вдаваться в подробности, так что, как бы Кассандре ни было неприятно просить саркастичного гнома о чем-либо, Варрик, похоже, был ее последней надеждой.

— А вы пробовали "Харритса"? — наконец-то ответил он, подняв арбалет, чтобы оценить свою работу, а затем искоса взглянул на Искательницу Истины. — Кажется, она проводит там много времени, когда не ведет себя как Вестник.

Она покачала головой.

— Я пришла оттуда, помнишь? Ее там не было.

— Ты спрашивала Керли, когда была там?

Ее брови удивленно опустились.

— Зачем мне спрашивать командира?

Варрик удивленно поднял бровь.

— Потому что в это время дня он всегда тренируется с новобранцами и, возможно, видел, как наша прославленная Вестница выходила на прогулку или что-то в этом роде.

— Но я бы тоже ее увидела!

Варрик пожал плечами и продолжил чистить Бьянку.

— Поступай как знаешь, Искательница. Но я видел, что ты шла вон с той стороны, — он ткнул большим пальцем в сторону церкви, в противоположную от городских ворот сторону, — так что, может быть, ты что-то пропустила в своей спешке?

Кассандра встала и еще немного понаблюдала за ним, прежде чем разочарованно вздохнуть.

— Тьфу. От тебя никакой помощи!

Недовольный смешок Варрика последовал за ней, когда она повернулась, прошла через ворота Хейвена и еще раз взглянула на кузнеца. Харритт был занят, работая над новым мечом для Командира, но Вестника Андрасте нигде не было видно. Эльфийку с белоснежными волосами обычно можно было встретить рядом с Харриттом, когда у того не было неотложных дел по расследованию, но до этого момента она также была готова учиться, когда бы ее ни попросили, даже если она продолжала держаться на расстоянии и сдержанно со всеми ними. Кассандра полагала, что не может винить Вестницу за это. После того, как она заключила эльфийку в тюрьму и допросила о взрыве в Храме, она имела право быть с ними спокойной.

Но, несмотря на ее отстраненность, встречи за "военным столом" были плодотворными, Вестница задавала уместные вопросы и повторяла детали, чтобы убедиться, что она понимает темы обсуждения. С каждым днем Кассандра все больше восхищалась тем, как Вестница понимает все, о чем ее спрашивают. Но, учитывая первое разочаровывающее впечатление Кассандры о миниатюрном эльфийском маге, было нетрудно изменить первоначальное мнение Искательницы — мнение, которое теперь казалось несколько неоправданным.

— И это хорошо, — напомнила себе Кассандра. Возможно, эльфийка и не была тем воином, которого они хотели видеть, но она хорошо приспособилась к своей новой роли среди них. И Кассандра неохотно призналась себе, что маг, возможно, лучше подходит для работы с магической меткой.

И все же Кассандра волновалась. Она, конечно, никогда бы этого не показала, но она отказалась от всего — от своего положения Правой руки Божественного, от своего места среди искателей Истины Церкви — чтобы объявить об этом Расследовании. Если они потерпят неудачу... если этот неизвестная долийская эльфийка не справится с давлением, она обязательно получит титул Вестника Андрасте...

Церковь, религиозная организация, которой она посвятила свою жизнь, объявила ее и их инквизицию еретической группой. Кассандра рисковала всем, делая ставку на то, что они смогут действовать, в то время как Церковь не сможет — или не захочет — этого сделать. Загнанная в угол политической акробатикой и увязшая в процессах и процедурах церковь стала неэффективной — тенью себя прежней. Но она не могла бездействовать, когда нужно было сделать работу. Она не хотела ждать, пока они определятся с дальнейшим курсом. К тому времени будет уже слишком поздно. Инквизиция предложила решение, и это воодушевило Кассандру, когда она увидела интеллект и компетентность, проявленные их неоперившимся Глашатаем, хотя бы потому, что это успокоило ее собственные бушующие сомнения и страхи по поводу истинных последствий их действий.

Если Инквизиция не добьется успеха — или, по крайней мере, не станет намного могущественнее — за то время, которое потребовалось Церкви на реорганизацию, Кассандра не сомневалась, что Церковь сделает все, что в ее силах, чтобы сокрушить их организацию.

Нет. Я должна верить. Церковь сбилась с пути, но Создатель и Его Невеста направят мои шаги.

Кассандра сделала глубокий, очищающий вдох и снова сосредоточилась на своей задаче. Несмотря на всеобщее желание Вестницы помочь, сегодня за общим столом она была странно молчалива. Они обсуждали необходимость отправки команды в Залежную Топь, чтобы изучить сообщения о нескольких тамошних разломах. Каждый день до них доходили новые сообщения о разломах по всему королевству Ферелден, и последнее сообщение из Внутренних земель утроило количество разломов, подтвержденных разведчиками Лелианы.

Кассандру поразило само количество трещин и их удаленность от места первоначального взрыва. Какая мощная магия могла вызвать взрыв, пробоину в небе и при этом обладать достаточной остаточной силой, чтобы вызвать небольшие трещины в Завесе между их миром и миром демонов — трещины, которые находились за сотни миль отсюда? Мысль о такой силе в руках злобного существа вызвала дрожь ужаса, пробежавшую по ее спине, когда она проходила мимо кузни в поисках Вестницы.

На сегодняшней встрече они также обсуждали возвращение некой матери Жизель из лагерей беженцев в отдаленных районах страны. Она была там, помогая тем, кто оказался в эпицентре конфликта между магами и храмовниками, поэтому было необходимо положить конец конфликту там и убедить Мать с хорошими связями поехать с ними. Она была их лучшим шансом убедить Церковь одобрить Инквизицию и сотрудничать с ней, чтобы закрыть брешь. Их делу помогло бы то, что Церковь работала с ними, а не против них.

Однако Кассандра не стала бы задерживать дыхание из-за этого, учитывая то, что она знала об отвратительной политике церкви.

Упоминание о закрытии Бреши вызвало еще больше разговоров и вопросов, когда они собрались за большим военным столом в здании Хейвен Чантри, но Вестница по-прежнему хранила молчание. На протяжении всей трехчасовой встречи она только смотрела на большой стол, на котором были разложены гигантские карты королевств Ферелден и Орлэй. Трое советников начали размещать свои метки на картах, обозначая секретные, дипломатические или военные миссии, но все миссии сводились к получению помощи, которая им понадобится, чтобы закрыть брешь.

Маг Солас дал понять, что, по его мнению, метка на руке Вестницы могла бы закрыть дыру в небе, если бы обладала большей силой, а значит, и большим количеством магов. Командир считал, что им нужно меньше энергии, и предположил, что орден храмовников, возможно, сможет использовать свои магические способности, чтобы ослабить Брешь настолько, чтобы закрыть ее. Кассандра не была уверена, что и думать, но склонялась к храмовникам, хотя бы из-за своего естественного недоверия к магам как искатель Истины. Ее работа, возможно, и заключалась в искоренении злоупотреблений среди храмовников, но, в конце концов, ее способности и понимание магии были направлены на то, чтобы заставить замолчать эту магию.

Они спорили и препирались по меньшей мере полчаса. А Вестница все еще хранила молчание. Кассандре впервые пришло в голову, что, возможно, присутствие в окружении бывшего Искателя и бывшего храмовника может привести в замешательство их Вестника-мага. Она решила спросить других советников, что они думают по этому поводу.

Тем временем, однако, Герольду также нужно было ликвидировать мелкие разногласия по всему Тедасу. Если события двухнедельной давности были каким-то свидетельством, ей нужно было бы лично закрыть эти разногласия своей меткой. Встреча закончилась около полудня, и было принято решение послезавтра отправиться во Внутренние земли, чтобы ликвидировать разногласия и помочь прекратить продолжающиеся там битвы магов и храмовников. Это был последний раз, когда Кассандра видела ее.

Не обнаружив Вестницу, она фыркнула и повернулась в другую сторону, возвращаясь по своим следам мимо кузнеца. Она направилась к командиру, который руководил последними упражнениями новобранцев на этот день. Она могла бы последовать совету Варрика. Ничего страшного в этом нет.

Когда командир увидел, что Кассандра приближается и подзывает его, он подозвал своего заместителя, капитана Райлена, чтобы продолжить упражнения.

— Что я могу для вас сделать, Кассандра? — спросил он, подходя к ней.

— Добрый день, коммандер. Я ищу Вестницу, и Варрик посоветовал мне обратиться к вам на случай, если я не увижу, как она покидала Хейвен, когда была в Церкви.

Коммандер приподнял бровь и слегка улыбнулся.

— И зачем вам сейчас понадобился наша Вестница?

Кассандра была немного озадачена его сдержанностью и не пыталась этого скрыть.

— Какое это имеет значение? Мне нужно поговорить с ней о подготовке к путешествию. Многое еще предстоит сделать. Нам нужно начинать.

— У тебя завтра целый день на это. Возможно, ты не можешь найти ее, потому что она пока не хочет, чтобы ее нашли. Дай ей минутку покоя.

— Мир? — Недоверчиво переспросила Кассандра. — Сейчас не время для мира! Мы находимся в состоянии войны, и она — единственное, что стоит между нами и демонами из Забвения. Она единственная, кто способен закрыть трещины, разбросанные по всему Тедасу, — единственная, кто, возможно, сможет закрыть брешь, разрывающую наше небо на части. Если она не готова к этому...

— И что потом? — Командир пнул воображаемый камень на снегу и начал расхаживать по комнате, его обычная маска бесстрастия соскользнула. — Мы отправим ее обратно в ее тихий долийский клан хрен знает где и попытаемся найти кого-то другого, способного заделать трещины в Завесе?

Кассандра прищурилась, глядя на коммандера в шоке и удивлении. Они были по-настоящему знакомы всего несколько месяцев, но эта внезапная перемена в его поведении встревожила ее. Вспомнив их соглашение, заключенное, когда она привела его в Инквизицию, она осторожно оглядела его с головы до ног. Казалось, он не страдал от каких-либо негативных последствий своего решения, но она взяла на заметку более регулярно проверять его состояние. Она верила, что он сможет достичь своих целей, но знала, что ему может понадобиться помощь на этом пути — помощь, которую она охотно предоставит.

— Нет, — ответила она более ровным тоном, — Я бы не советовала этого делать. Я просто хочу убедиться, что она готова к предстоящей миссии. Многое лежит на ее плечах.

Командир глубоко вздохнул и перестал расхаживать по комнате.

— Именно это я и имел в виду. Искательница — Кассандра, она не такая, как ты. Она из небольшого клана эльфов. Любому человеку было бы тяжело осознать случившееся, но для нее, должно быть, вдвойне тяжело находиться в таком странном окружении, иметь дело со странными людьми, чьи привычки и обычаи так сильно отличаются от ее собственных. Прошло всего две недели с тех пор, как произошли события в Храме Священного Пепла, и часть этого времени она провела без сознания. Дайте ей время привыкнуть. Мы не можем позволить себе потерять ее — Он повернул голову, чтобы окинуть взглядом замерзший пейзаж. После паузы он снова посмотрел на Кассандру и продолжил более спокойным голосом. — Учитывая все обстоятельства, я думаю, что у нее все в порядке.

Кассандра снова попыталась сдержать легкое удивление по поводу того, что командир защищает их Вестницу. Когда он успел так глубоко проникнуть в мысли эльфийки? Чувство, что ей нужно понаблюдать за ним повнимательнее, усилилось.

Тем не менее, она должна была признать, что его доводы были здравыми. Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Полагаю, ты, возможно, прав. Переминаясь с ноги на ногу, они немного помолчали, прежде чем она продолжила: — Но, значит, ты знаешь, где она?

Командир лишь коротко улыбнулся ей и вернулся на свое место. Кассандра недовольно хмыкнула, прежде чем развернуться и направиться к Церкви. Если Вестнице нужно было побыть одной, так тому и быть, но Кассандра не стала бы сидеть сложа руки. Когда эльф решит появиться снова, Искательница будет готова.

Записи:

Итак, я думаю, мы почти закончили с большей частью изложения! В следующей главе будет немного больше о Каллене от первого лица, но не так много!

На заметку — это написано для подруги, которая ничего не знает о Dragon Age, так что простите за некоторые "ну да" описания прошлых событий. Она бы совсем запуталась, если бы я не объяснил ей кое-что из истории!

Как всегда, комментарии, похвала, согласие приветствуются!

Глава 3. В которой отрицание — его единственный выход

Резюме:

Маг и бывший храмовник заходят в бар...

Записи:

(Примечания приведены в конце главы.)

Текст главы

Каллен закончил упражнения вскоре после того, как Искательница вернулась в Церковь. Он не винил Кассандру за ее усердие в подготовке к предстоящему путешествию. Он также постоянно старался думать наперед, предугадывать нужды Инквизиции и обеспечивать их еще до того, как другие осознавали необходимость, вот почему он сейчас направился к своей палатке, чтобы написать приказ о подкреплении, которое должно присоединиться к разведчикам Лелианы во Внутренних землях, несмотря на то, что он предпочел бы быть в стороне. Вышел проветрить мозги быстрой, одинокой прогулкой.

Лучи послеполуденного солнца освещали полотняные стены оранжевым светом. Он приподнял полог и вздохнул с облегчением, обнаружив, что там никого нет. Он посмотрел на гладкие листы пергамента, ожидающие прикосновения его пера, но вместо этого его отвлеченные мысли вернулись к разговору с Кассандрой. Встревоженный, он начал расхаживать перед своим столом.

Не слишком ли много он понял в поведении "Вестника"? Создатель знает, что он никогда не был лучшим знатоком душевного состояния людей. Это заставило его усомниться в своих интерпретациях. И, в конечном счете, ему пришлось задаться вопросом, почему он просто не указал Кассандре на лес и не отправил ее на поиски Вестницы.

Возможно, это было потому, что он заметил, что Вестница, казалось, думал так же, как и он, просто в менее напряженном темпе. Ее слова часто отражали его собственные мысли.

Возможно, потому, что каждый день, несмотря на ее бесстрастное выражение лица, он видел в ее глазах отражение своих собственных сомнений и борьбы. Во время совещаний он слышал ее мягкий, успокаивающий голос, задающий те же вопросы, которые он задавал скаутам, готовя свои отчеты всего несколько часов назад.

Возможно, больше всего потому, что, как и он, она, казалось, нуждалась в одиночестве, чтобы осмыслить события дня. Ей нужно было "расслабиться", как она это называла, и, как он заключил, именно поэтому он уже трижды встречался с ней в лесах вокруг Хейвена. В первый раз она была на дереве, и он, как обычно, чувствовал себя ужасно неловко. Этот разговор, помимо того, что он был его первым разговором с ней за пределами военного кабинета, стал для него первым свидетельством того, что, возможно, она не была такой неприкасаемой и бесчувственной, какой казалась, обсуждая дела инквизиции. Он мало что знал об долийках, но встреча с ней в ту ночь открыла ему глаза, пусть и ненадолго, на женщину, которая явно переживала тот странный поворот, который приняла ее жизнь.

После этого он стал наблюдать за ней более внимательно, пытаясь уловить больше моментов борьбы за ее замкнутой внешностью. По мере того, как он наблюдал, он начал видеть эти моменты более отчетливо. Движение ее маленького остроконечного уха указывало на раздражение или тревогу. Слегка опущенные плечи, когда она чувствовала себя подавленной. Скрещенные на груди руки, словно защищаясь. Легкое изменение в ее тоне, когда она чего-то не понимала. Конечно, это было естественно. Независимо от того, исходила ли метка от их святой пророчицы Андрасте или она появилась на свет совершенно случайно, внезапность всего этого сбила бы с толку любого. За долю секунды ее мир полностью изменился. Он не мог себе представить.

Что ж... возможно, он смог бы. Мрачные образы всплыли в его сознании. Он содрогнулся и вернул свои мысли к Вестнице.

Во второй раз он увидел ее издалека, за замерзшим озером Хейвена, но она его не заметила — или, возможно, притворилась, что не заметила. Он заметил, что она всегда старалась держаться как можно дальше друг от друга, даже за военным столом. И, будучи магом, он не мог винить ее за недоверие. Он все еще боролся с мыслью о том, чтобы полностью доверять ей. Его обучение говорило ему, что она опасна и за ней следует следить, но инстинкты шептали ему о ее надежности. Иначе почему бы она все еще была здесь после того, как ей сказали, что она может идти? И Кассандра рассказала ему о воспоминаниях в храме, о том, что она пыталась помочь Божественному.

Однако больше всего его беспокоила странная, новая часть его существа, которая отчаянно хотела доверять ей, независимо от того, оказалось ли это хорошей идеей или нет.

Учитывая все это, его третья встреча с ней вчера привела его в замешательство. Было уже далеко за полдень, когда он чуть не столкнулся с ней на обратном пути в Хейвен. Только ее ловкость спасла ее. После долгих извинений, на которые она отмахнулась, она повернулась и пошла с ним обратно в Хейвен. На те несколько любезностей, которые он попытался произнести, она быстро ответила односложными ответами, и они шли в полном молчании почти десять минут.

Поначалу ему было неловко идти рядом с ней, не произнося ни слова, но через некоторое время он начал получать удовольствие от звука ее сапог, хрустящих по снегу рядом с его сапогами, от того, как яркий лунный свет превращал их тени в параллельные линии на тропинке перед ними, от того, как она прерывисто дышала. Мягкие дуновения превращались в большие облака, когда они пробирались по нетронутому снегу. Незадолго до того, как он добрался до Хейвена, она внезапно попрощалась с ним и исчезла среди деревьев, а затем снова появилась в виде тени на фоне стен Хейвена, когда он приблизился к своей палатке.

Итак, почему она вообще пошла со мной? Чувствовала ли она себя небезопасно в лесу после наступления темноты? Или она была слишком уставшей, чтобы найти оправдание, почему она не смогла пойти с ним после того, как чуть не столкнулась с ним?

И почему ответ, казалось бы, был так крайне важен для него? Этого не должно было быть. Какой бы ни была причина, она пошла с ним, и на этом все закончилось.

Он вздохнул и потер переносицу. Ноющая головная боль отдавалась где-то в глубине его сознания. Если он сосредотачивался на задаче, то мог притвориться, что забыл о ней, но во время этих тихих размышлений она выходила на первый план и путала его мысли. Он вспомнил, что решил совет за военным столом ранее сегодня, и жужжание утихло, когда его мозг быстро переключился на новую тему.

К большому его огорчению, совет решил уступить требованиям матери Жизель и лично отправить Герольда, чтобы привлечь Мать на свою сторону. Он держал свои чувства по поводу того, что отправлял Герольда на опасные задания при себе, в основном потому, что, если бы он заговорил, другие бы его переубедили. По правде говоря, он даже сам себя переубедил, если бы подумал об этом достаточно долго. Их Герольду нужны были возможности доказать свою состоятельность своими действиями. Он знал это. Но сейчас она была их единственной надеждой, и не было никакого смысла в том, что они намеренно подвергли ее опасности только для того, чтобы заручиться одобрением матери-прихожанки.

Однако, возможно, это было бы хорошим началом — для нее это было бы хорошим местом, чтобы углубиться в геральдику. Ей не нравился этот титул — она позаботилась о том, чтобы все его знали, — но теперь ничего не поделаешь. Люди наградили ее таким эпитетом, и кто они такие, чтобы спорить с людьми? Им нужна была надежда. Ее знак давал им эту надежду, даже когда демоны продолжали проникать в их мир из разломов по всему Тедасу. Кроме того, Кассандра, Варрик и отступник Солас, скорее всего, будут с ней.

Он вздохнул, когда, наконец, сдался и сел за работу. Его мысли блуждали кругами, ни к чему не приводя, поэтому он сосредоточился на том, чтобы убрать со своего стола множество бумаг от Джозефины и Лелианы, которые требовали его одобрения или подписи. Он упорно работал, пока в палатке не стало темнеть, останавливаясь только для того, чтобы зажечь свечу. Постепенно стопка "подлежащих завершению" превратилась в еще одну стопку "завершенных". Он взял стопку завершенных работ и направился раздавать свои работы. Солнце село почти час назад, но ему еще многое предстояло сделать. С трудом поднявшись по первой лестнице, он смирился с тем, что ему предстоит провести ночь за бумажной работой, хотя его желудок протестующе заурчал.

— Добрый вечер, Кудряш!

Каллен рассеянно помахал рукой в ответ на приветствие Варрика. Варрик был для него старой занозой в заднице еще со времен их пребывания в Киркволле, когда только начинался конфликт между магами и храмовниками. Но, в конце концов, они сражались на одной стороне. Каллен знал, что гном справится в трудную минуту, поэтому он оставался любезным, даже если Варрик иногда действовал ему на нервы из последних сил.

Он продолжил путь, наслаждаясь короткой прогулкой и разминая ноги, насколько это было возможно. Он остановился у палатки Лелианы, прямо напротив входа в здание церкви.

— Отчеты для тебя, Лелиана. Я была бы вам очень признательна, если бы вы могли сегодня вечером отослать это для Скаут Хардинг.

Лелиана, не поднимая глаз, кивнула на стопку справа от себя, ее сильный орлесианский акцент не давал и намека на ударение, которое подразумевалось в ее словах.

— Просто положите их вот сюда. Я отправлю их, как только смогу. У меня полно забот со всеми приготовлениями к миссии во Внутренние районы.

Каллен кивнул, запоздало сообразив, что она этого не увидит.

— Ах, да. Ну, вот эта, верхняя, — сказал он, указывая на набросанную карту, на которой были обозначены возможные горячие точки для действий магов и тамплиеров, а также возможные безопасные места для лагеря, — действительно самая важная. Если остальные не выйдут до завтра, так тому и быть.

— Очень хорошо.

Она кивнула, но продолжила писать. Он уже собирался отвернуться, но она продолжила более спокойным тоном:

— Я вижу, ты пропустил вечернюю прогулку с "Вестницей".

Каллен нахмурил брови, и его рука непроизвольно поднялась, чтобы потереть затылок, хотя он и решил притвориться, что ничего не понимает.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что Вестница уже вернулась со своей прогулки, так что повторения вчерашнего вечера не будет.

Конечно, теперь начальник шпионской службы подняла глаза, сверкая, как раз вовремя, чтобы увидеть, как краска заливает его горло и щеки. Он снова пригладил волосы на затылке. Начальник шпионской службы инквизиции слишком хорошо справлялась со своей работой. Не помогло и то, что она знала его давным-давно — с того периода в его жизни, который он хотел бы забыть. Они оба согласились не говорить об этом.

— Ничего не произошло. Мы просто случайно встретились и пошли обратно той же дорогой. Мы почти не разговаривали.

— О, я знаю. Я просто подумал, что вы должны знать, что мы всегда присматриваем за Вестницей, когда она покидает стены Хейвена. Это просто для обеспечения ее безопасности, но, ну, вы понимаете.

Он сделал. Это означало, что агенты Лелианы следили за всем, что говорила и делала "Вестница".

— А как же я? Он криво улыбнулся и негромко рассмеялся, чтобы убедиться, что она поняла шутку. — За мной никто не следит.

Глаза Лелианы продолжали озорно искриться.

— Ты уверена в этом, не так ли?

Он покачал головой и отмахнулся от нее. Не нужно ее подбадривать.

— Я не нуждаюсь в защите, как и Герольд, насколько я понимаю. Кассандра поручилась за свои магические способности. Очевидно, она неплохо держалась во время битвы, чтобы заделать Брешь. Так что, если только ты не думаешь, что ей грозит опасность скрыться от инквизиции, я не уверен, что есть веская причина следить за каждым ее шагом.

Пока он говорил, улыбка Лелианы постепенно угасла. Она бросила на него жесткий, проницательный взгляд, прежде чем заговорить снова.

— Ты хочешь сказать, что из всех людей только ты не согласен присматривать за, возможно, самой важной персоной в Тедасе на данный момент? И что у тебя нет возражений против того, чтобы маг-отступник бегал по нашему лагерю без присмотра? Должна признать, я удивлена.

Каллен нахмурился. Что он пытался сказать? Разве он только что не думал об обратном — что ее следует защищать любой ценой? Он все еще думал о ней как о маге, но когда он перестал думать о ней как об отступнице? Будучи тамплиером, он охотился и ловил магов-отступников. Однако за последние две недели он каким-то образом отделил ее от этого в своей голове. Он немного помолчал, сбитый с толку собственными противоречивыми мыслями, прежде чем попытался объяснить.

— Она... до сих пор она много сделала для нас и обещала остаться, чтобы помогать, сколько бы мы в ней ни нуждались. Я не говорю, что мы должны перестать наблюдать за ней. Вы правы в том, что она нуждается в защите. Это просто кажется... как-то неправильно, что она не подозревает об этом. Если мы собираемся постоянно наблюдать за ней, разве она не должна знать об этом? Разве вы не хотели бы знать? По крайней мере, этим мы обязаны ей.

Она слабо улыбнулась.

— Я почти уверена, что она уже знает, коммандер, хотя мы никогда прямо ей ничего не говорили.

Она помолчала, бросив на него еще один тяжелый взгляд, прежде чем взять ручку и снова склониться над своим отчетом.

— Я все же прослежу, если тебе от этого станет легче.

— спасибо.

— Не за что. О, и коммандер?

Уже собираясь уходить, Каллен остановился возле ее палатки. Он полуобернулся к ней, когда она бросила на него короткий взгляд.

— да? — спросил он, мысленно готовясь к тому, что она снова начнет его дразнить.

— Вы можете сообщить Джозефине о нашем разговоре? Наш дипломат-резидент захочет быть готовым к тому, что "Вестник" плохо воспримет эту новость. Но, как я уже сказала, я совершенно уверена, что она уже знает.

— Убедиться не помешает.

— Конечно, коммандер.

Каллен направился в церковь, чтобы передать свои бумаги Джозефине. Когда он передавал разговор, на лице антиванской женщины появилось серьезное выражение, ее темные глаза вспыхнули, когда она мысленно обдумывала последствия. Она откинулась на спинку стула и сцепила пальцы. Обычно Каллен не мог прочесть выражения ее лица, за исключением тех случаев, когда оно было явным — обычно это была разновидность крайнего недовольства, направленного на него через стол переговоров. Это было для него так же непостижимо, как и все остальные, но пока он ждал, в животе у него снова заурчало. На лице Джозефины промелькнуло неподдельное веселье, и Каллен постарался скрыть свое смущение. Наконец, она заговорила.

— Это продолжалось с самого начала?

Каллен пожал плечами.

— Полагаю, да, хотя я специально не спрашивал. Дело в том, что мы никогда прямо не говорили ей, что за ней будут следить.

— да. Я понимаю, что это может быть проблематично. Скажите Лелиане, чтобы она пока не разговаривала с Герольдом. Мне бы хотелось хорошенько все обдумать. Мы обсудим это утром. А теперь идите и поешьте что-нибудь, коммандер.

Он отвернулся, прежде чем она успела заметить, как покраснело его лицо. За последние пару месяцев обе женщины научились выводить его из себя, и он немного ненавидел себя за то, что всегда доставлял им удовольствие видеть его в полном замешательстве. Он знал, что по мере того, как они будут узнавать друг друга лучше, им будет все труднее поддразнивать его. Но сейчас он знал их недостаточно хорошо, чтобы предвидеть их поддразнивания, и поэтому покраснел, как новобранец.

Передав сообщение Джозефины Лелиане, Каллен последовал совету Джозефины и направился за угол в "Поющую деву", чтобы успокоить свой взбунтовавшийся желудок. Тепло зала и мелодичная песня барда встретили его, когда он вошел и стал проталкиваться сквозь дым и толпу людей к стойке.

— Флисса, осталось что-нибудь перекусить?

Владелец и барменша кивнули ему в знак приветствия.

— О, я только что сняла с огня сытное рагу из друффало. Уверена, оно еще вкусное, но уже остыло. Если у вас есть время подождать, я могу разогреть еще раз.

Каллен кивнул и пододвинул к бару табурет, чтобы подождать. Новобранцы, а также горожане заполнили видавшие виды столы и стулья, смеясь и выпивая вместе, несмотря на все, что произошло, или, возможно, благодаря этому. Он скорее услышал, чем увидел Варрика в углу у камина, автора бестселлеров и непревзойденного рассказчика, чьи волнообразные интонации и ритм были заметны даже среди всего этого шума, хотя Каллен не мог разобрать, какую историю он рассказывает из-за шума. Надеюсь, его самого это не касалось. Варрик был склонен преувеличивать роль Каллена в восстании в Киркволле и в борьбе Киркволла с рыцарем-командором храмовников Мередит.

Мередит. Его бывший рыцарь-командор. Та, которую он помог Чемпиону убить после того, как она сошла с ума от красного лириума. Пульсирующая боль в голове заставила его прийти в себя, и он чуть не пропустил тихий голос рядом с собой.

— Добрый вечер, Флисса. Боюсь, я пропустила ужин. Там что-нибудь осталось?

— А, Вестница! Я уже разогрела немного тушеного мяса для нашего командира, так что это не составит труда. Но это займет несколько минут.

— хорошо. Благодарю вас.

Герольд повернулась и одарила его легкой натянутой улыбкой и кивком, хотя выражение ее лица оставалось нейтральным. Она крепко обхватила себя руками, как будто намеренно старалась сжаться в комок, насколько это было возможно в переполненном людьми помещении. Она бросила быстрый взгляд на единственный оставшийся стул рядом с ним, но в конечном счете осталась стоять.

Сейчас самое подходящее время проявить доброжелательность.

Он одарил ее, как он надеялся, ободряющей улыбкой в ответ. Затем встал, достал из-за стойки две кружки и наполнил их водой из кувшина, который Флисса оставила на стойке. Когда он пододвинул к ней кружку, она, наконец, робко присела на краешек стула рядом с ним, обхватив кружку руками.

— Добрый вечер, Герольд. Надеюсь, у тебя была приятная прогулка сегодня вечером?

Ее натянутая улыбка немного смягчилась, когда она подняла руку к своим розовым, обветренным щекам и взглянула на него.

— Я так и сделала. Спасибо, коммандер. И я надеюсь, что у ваших новобранцев все хорошо? Кажется, с каждым разом, когда я прохожу мимо, их у тебя становится все больше и больше.

Он кивнул.

— Мы приняли несколько новобранцев из Хейвена и несколько пилигримов. Он сделал паузу и приподнял бровь, глядя на нее. — Однако, ни один из них не проявил себя так, как ты.

Ее щеки и уши порозовели еще ярче, когда она отвела взгляд, но легкая довольная улыбка, изогнувшая ее губы, подсказала ему, что он не сказал ничего лишнего. Она тихо откашлялась.

— Я просто надеюсь, что смогу помочь.

— Как и все мы... Достаточно того, что ты попытался. Каллен замолчал, не зная, продолжать или нет. Она снова повернулась к нему, ее сине-фиолетовые глаза встретились с его пристальным взглядом, в них по-прежнему была настороженность, но теперь к ней примешивалось робкое любопытство. Его сердце пропустило удар, и внезапно, неловко, слова сорвались с его губ. — Я сам был завербован в инквизицию в Киркволле. Я думаю, ваш клан тоже из Свободных земель? Она просто кивнула, и он продолжил. — Я был там рыцарем-капитаном во время восстания магов и своими глазами видел, какие разрушения оно вызвало. Кассандра искала решение. Когда она предложила мне должность, я покинул храмовников, чтобы присоединиться к их делу. Теперь, похоже, мы столкнулись с чем-то гораздо худшим.

Тихий вздох сорвался с ее губ, и ее глаза на мгновение расфокусировались, прежде чем снова сфокусироваться на нем.

— Конклав уничтожен, в небе огромная дыра — все выглядит не очень хорошо.

— Вот почему мы нужны, — подтвердил Каллен. — Церковь потеряла контроль как над тамплиерами, так и над магами. Теперь они спорят о новом Божестве, пока сохраняется Брешь. Инквизиция может действовать, когда Церковь не может. Наши подписчики были бы частью этого! Мы могли бы так много... — Каллен замолчал, покачал головой и резко выдохнул. Он криво улыбнулся ей, когда она вопросительно склонила голову набок. — Простите, вы пришли сюда на ужин, а не на лекцию.

Ее лицо расслабилось, улыбка стала более естественной.

— Может быть, и так, — ответила она, — но если у вас есть что-то наготове, я бы с удовольствием послушала.

Ее тон, в котором звучала приятная смесь осторожности, теплоты и поддразнивания, застал его врасплох. Он мог только смотреть на нее, удивленно подняв брови. Это была та сторона Вестницы, которую он раньше не замечал, хотя и предполагал, что начал с того, что поддразнил ее ранее. Ее взгляд дрогнул, и она слегка покраснела, когда он ответил не сразу. Он неловко, запоздало усмехнулся, и она снова подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Его лицо вспыхнуло от смущения, но он все равно слегка улыбнулся ей.

— Возможно, в другой раз.

Искренняя улыбка озарила ее лицо — это слегка напомнило ему то чувство, которое он испытывал, наблюдая восход солнца после особенно ужасного ночного кошмара. Конечно, он и раньше видел ее легкую натянутую улыбку, но это раскованное выражение было совершенно новым.

— Я... э-э... — Он прочистил горло, пытаясь привести в порядок свои мысли. Сосредоточься! Он заметил, что пялится на меня, поэтому отвел взгляд и уставился в свою чашку. — Впереди еще много работы.

Через мгновение он рискнул взглянуть в ее сторону. Усмешка превратилась в мягкую улыбку, и, к своему удивлению, он увидел, что она тоже робко взглянула на него, но снова отвернулась, когда их взгляды на мгновение встретились. Его сердце пропустило еще один удар.

Нет! Нет, нет, нет. Ему было знакомо это чувство. Его охватила паника, и он мысленно выругал себя. Он не позволит неуместному влечению к их Вестнице сорвать их миссию и его цель. От этого может зависеть безопасность всего мира.

Он старался не обращать внимания на внутренний голос, который твердил ему, что в Инквизиции полно красивых, способных женщин, но ни одна из них не заставляла его сердце замирать от одного взгляда, как это сделала она. Конечно, они заставляли его нервничать. Как и все женщины. Но сейчас все было по-другому — так или иначе, она была другой.

Дело не в этом! Она снова заговорила. Он попытался сосредоточиться.

— Я... э-э... хотел спросить...... вы сказали, что больше не состоите в ордене тамплиеров, но, должно быть, была причина, по которой вы присоединились к нему в первую очередь?

Он негромко рассмеялся и отвел от нее взгляд, сосредоточившись на стене, благодаря Создателя за то, что тот отвлек его.

— Я не могла придумать лучшего призвания, чем защищать тех, кто в этом нуждается. Раньше я умолял тамплиеров в нашей местной церкви научить меня. Сначала они просто подшучивали надо мной, но, должно быть, я подавал надежды. Или, по крайней мере, проявлял желание учиться. Рыцарь-капитан поговорил с моими родителями от моего имени. Они согласились отправить меня на обучение. Мне было тринадцать, когда я ушел из дома.

Он не смог сдержать нотки тоски, которая прозвучала в его голосе. Тогда он был таким юным. Таким невинным. Как и в военном кабинете, она, казалось, читала его мысли.

— Тринадцать? Это еще так рано.

Он посмотрел на нее и кивнул.

— Я был там не самым младшим. Некоторых детей посвящают в орден еще в младенчестве. Тем не менее, я стал полноправным членом ордена только в восемнадцать лет. Орден в первую очередь заботится о твоем обучении.

— Ты, должно быть, скучал по своей семье.

Ее голос слегка дрогнул, когда она заговорила, но больше она ничего не сказала. Он догадался, что она думает о своей собственной семье — своем клане.

— Конечно, но многие мои ровесники чувствовали то же самое. Мы научились заботиться друг о друге.

— Так что они стали твоей семьей.

— Да, во многих отношениях. Я чувствую, что каждый раз, когда вы собираете группу людей вместе, вы в какой-то степени принимаете на себя семейные роли. Кассандра для меня как сестра. Варрик — как надоедливый брат, которым вы в то же время неохотно восхищаетесь. И Лелиана, Жозефина и я тоже начинаем лучше узнавать друг друга. У нас впереди много работы. Когда тебя окружают люди, которым ты доверяешь, это легче переносить.

Она не ответила, и он воспользовался возможностью, чтобы изучить ее профиль, пока она, в свою очередь, смотрела в свою кружку. У него перехватило дыхание, когда она запустила пальцы в волосы и поиграла с короткими серебристыми завитками, обрамлявшими ее стройную шею. Большинство таких потрясающе красивых женщин, как она, полностью осознавали свою силу и никогда не упускали возможности воспользоваться ею. И все же сейчас она сидела, сгорбившись, у стойки бара, почти свернувшись калачиком, а половина мужчин и немало женщин в зале украдкой поглядывали на нее, и не только потому, что она была их Вестницей Андрасте. Она, казалось, ничего не замечала. Неужели она не знала? Как она могла не знать?

Ее голос, тихий, но ровный, прервал его совершенно неуместные мысли.

— Я ценю все, что вы, Джозефина, Кассандра и Лелиана, делаете для меня, помогаете мне понять, как все устроено, помогаете разобраться в тактических и дипломатических ситуациях. — Она подняла глаза от своей кружки и печально улыбнулась ему. — Я знаю, что я не идеал, я имею в виду, что для меня это огромная перемена, и вы все были такими терпеливыми. Это многое значит.

— Ты недооцениваешь себя, Герольд. Это было бы намного сложнее, если бы ты не был таким сообразительным. Я не помню, чтобы кому-то из нас приходилось повторять тебе что-то дважды. Ты гораздо лучше подходишь для этой задачи, чем ты думаешь.

Она издала тихий смешок с придыханием.

— Должно быть, это все из-за тренировок под руководством хранительницы Дешанны. Она определенно знает, как уместить многое в урок.

Несмотря на внутреннюю борьбу, Каллен ухватился за эту возможность расспросить ее побольше о себе.

— Ты... что это? Первая в своем клане? — Она кивнула, и он продолжил. — Чем занимается Первая, я имею в виду, помимо обучения магии?

Выражение удивления на ее лице смутило его, но она быстро пришла в себя.

— Ну, первое — это в основном то, на что это похоже — мы первые в очереди на пост лидера клана. Мы называем их Хранителями. Хранители всегда были магами, поэтому через несколько лет после того, как появилась моя магия, хранительница Дешанна взяла меня в ученики и постепенно научила всему, что знала о знаниях и магии нашего народа. Мне поручено защищать историю Эльфов... Во всяком случае, то, что мы о ней знаем. Мы многое потеряли, и из-за нашего ограниченного взаимодействия с другими расами и даже другими кланами нам стало намного труднее твердо придерживаться наших знаний. Я боюсь, что многое из того, что мы считаем истиной, является лишь нашей истиной, а не истиной на самом деле.

Каллен не смог скрыть недоверия в голосе.

— Ты хочешь сказать... Ты хочешь сказать, что не веришь в истинность знаний, которые тебе было поручено хранить? — Ей стало явно не по себе, и он немедленно пожалел о своем замечании. — мне жаль. Это было грубо с моей стороны. Я не имел в виду...

— О, нет! Я не обиделся, коммандер.

Словно в доказательство этого, она слегка улыбнулась ему, прежде чем выражение ее лица стало задумчивым. Он заметил, что все ее поведение по отношению к нему изменилось, когда он спросил ее о себе, о ее клане. Она казалась более расслабленной, более открытой. Он наклонился ближе, чтобы расслышать ее сквозь нарастающий шум в таверне — по крайней мере, так он говорил себе.

— Просто...... Я много раз задавал себе этот вопрос, и у меня до сих пор нет ответа. Но разве не так обстоит дело с большинством вещей? Истина утрачена историей и временем, но мы держимся за то, что можем, и интерпретируем это так, чтобы почувствовать, что у нас есть смысл... цель в жизни. Мы цепляемся за свою веру, несмотря на отсутствие доказательств в поддержку наших убеждений. Я не говорю, что Создателей Эльфов не существует, но я также не могу доказать, что они существуют — почти так же, как я не могу ни доказать, ни опровергнуть существование вашего Создателя и его пророка, Андрасте. Неужели Андрасте отправила меня в Забвение и дала мне эту метку? Неужели Создатели? Я не знаю, но бывают моменты...

Ее прервали две огромные, дымящиеся миски с тушеным мясом, которые как попало пододвинули к ним. Посетители на другом конце стойки уже окликали Флиссу, поэтому барменша только улыбнулась в знак извинения и поспешила обслужить других посетителей. От вида и запаха еды у Каллена снова заурчало в животе, но в таверне было слишком шумно, чтобы кто-нибудь мог это услышать. Он посмотрел на миску, а затем на Вестницу. Она уже встала с табурета, держа миску в одной руке, и сделала легкий приглашающий жест в сторону двери. Он быстро — с благодарностью — встал и последовал ее примеру. Как только они оказались на улице, она заговорила снова.

— мне жаль. Просто, на мой вкус, там стало слишком шумно и многолюдно. Я предпочитаю небольшие компании или даже уединение подобным местам.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Скорее всего, это было его воображение, но он чувствовал, что между ними возникло невысказанное понимание, которое делало тишину, воцарившуюся вокруг них, легкой и уютной, а не неловкой. Это привлекло его к ней еще больше, и маленькая искорка паники снова вспыхнула у него внутри.

Оставь ее и возвращайся к работе. Это было отвлекающим маневром. Он не преувеличивал, когда говорил ей, что еще многое предстоит сделать. Линии снабжения были перекрыты, но обеспечение безопасности торговых путей требовало постоянной бдительности. Затем появились новые рекруты. С каждым днем их становилось все больше, и он должен был следить за их подготовкой. Какими бы преданными своему делу они ни были, его солдаты были бесполезны для Инквизиции, если их убивали — если он убивал их по своей воле. Сообщения о демонах и потенциальных порождениях тьмы поступали каждый день...

Ему следует вернуться к работе. Ему действительно следует.

Они шли медленно, но довольно скоро подошли к двери ее хижины, которая находилась прямо за воротами Хейвена. Казалось, она колебалась, обхватив руками миску с дымящимся рагу. Ночной воздух окутал их ледяным коконом, и она переступила с ноги на ногу, слегка покачиваясь взад-вперед. Ее бледное лицо сияло в лунном свете, и он был очарован темными морщинками, которые пересекали ее лицо, особенно той, что делила пополам нижнюю губу и расходилась темными ветвями по бледной шее.

— Было... приятно поговорить с вами, коммандер. Я... приятно поговорить о доме, хотя бы ненадолго. Я знаю, что есть более важные вещи, о которых нужно подумать и поговорить, но, говоря о них, почему-то становится легче переносить остальное. Это напоминает мне, почему я все это делаю.

Он должен уйти. Он должен...

— Ты не закончила свою мысль там, в таверне. Я имею в виду... я имею в виду, что... Я был бы рад выслушать...

— О! — Она покачала головой. — Я уверена, что и так отняла у вас слишком много драгоценного времени. Но, как вы сказали ранее о своей лекции, — она мягко улыбнулась, — может быть, в другой раз?

Она повернулась и открыла дверь, но остановилась, прежде чем закрыть ее, и оглянулась на него. В ее голосе снова зазвучали теплые, дразнящие нотки, на этот раз более уверенные.

— Я жду хорошего ответа.

Он поклонился и, подняв голову, улыбнулся ей.

— Я живу, чтобы служить.

Он был вознагражден искренним смехом, который согрел его с головы до ног.

— Спокойной ночи, командир.

— Спокойной ночи, Вестница.

Он подождал, пока дверь закроется, а затем медленно побрел обратно в свою палатку, рассеянно поедая на ходу рагу. Он прикончил миску еще до того, как поднял полог своей палатки. Оставив его на углу стола, он в сотый раз выругал себя и сел составлять новое расписание тренировок для лейтенанта Розеллин.

Это было ничто. Это было ничто.

Через две минуты он раздраженно отбросил перо и потер переносицу. Каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, его отвлекали видения ее глаз, ее губной помады, этих губ — и очаровательной россыпи светлых веснушек на переносице.

Это определенно опасно.

Как, во имя Создателя, он мог так сильно увлечься ею всего за две недели? Две недели ежедневных многочасовых встреч, на которых мы рассматривали карты, объясняли стратегии и обсуждали возможные решения... с ней...

Он с трудом мог признаться даже самому себе, не говоря уже о ком-либо другом, что с самого начала не сводил с нее глаз. Что он терялся в ее глазах по крайней мере раз в жизни при каждой встрече и наблюдал за ней краем глаза каждый раз, когда она проходила мимо, направляясь к Харритту или на прогулку. Но в этот вечер у них состоялся настоящий разговор. До сих пор в военном зале она была красноречива и, соответственно, любопытна, но глубина мысли, которую он наблюдал, когда она говорила о своем народе и своих богах, пробудила в нем желание узнать о ней побольше. И она задавала ему вдумчивые вопросы о нем самом, как будто действительно интересовалась им и тем, что привело его в инквизицию. Если бы им удалось каким-то образом преодолеть пропасть между магами и тамплиерами, он подозревал, что за всей этой дистанцией и подозрительностью он обнаружил бы глубокий аналитический склад ума. Сегодняшний вечер казался ему прорывом в этом отношении, и это взволновало его больше, чем следовало бы.

Хотя он никогда не считал эльфов чем-то экзотическим, сегодня вечером он был потрясен, когда сидел так близко к ней, когда видел тонкие очертания ее удивительно темных ресниц, обрамляющих неземные глаза, в которых не было обычного страха и нерешительности, которые он ожидал увидеть, когда она смотрела на него, когда слушал ее успокаивающий голос, когда она говорила открыла ему свои мысли, чтобы увидеть, как ее татуировки повторяют плавный изгиб ее щеки... щеки, к которой так легко было бы протянуть руку и прикоснуться... полные, блестящие губы, о которых он мечтал...

— Создатель, сохрани меня! — прошипел он, выпрямляясь в кресле, его доспехи тихо звякнули от резкого движения.

Он не хотел произносить это вслух. Его собственный голос показался ему отчаянным. Замечательный.

Он проворчал что-то себе под нос, глядя на кипы бумаг, разбросанные по его столу. Он не мог себе этого позволить. Расследование должно было стать его первым — и единственным — приоритетом, а это... увлечение ничего не значило. Оно пройдет, как и все остальные. Он просто должен был переждать это время.

Собрав всю силу духа, на которую был способен, он взял перо и начал снова, заставляя себя сосредоточиться на бумагах, лежащих перед ним. В основном это сработало, и Каллен, наконец, задул свечу через несколько часов — и несколько стопок выполненных заказов — спустя. Он снял доспехи и улегся на импровизированную кровать за письменным столом, плотно завернувшись в шкуры и шерстяные одеяла.

Теперь мне просто нужно не дать своим мыслям блуждать....

Он заснул под тихие звуки ее смеха, звучавшие в его голове.

Записи:

И мы уходим! Хотя вы по-прежнему будете видеть кое-где пояснения (для друзей, которые не являются фанатами Dragon Age), история будет продолжена здесь. В следующей главе мы вернемся к рассказу Эваны от первого лица. Спасибо, что прочитали!

Глава 4. В которой годы сдерживаемых эмоций плюс невообразимый стресс равняются неизбежным вспышкам

Записи:

(Примечания приведены в конце главы.)

Текст главы

Она не могла избавиться от чувства, что ее предали. Тоненькая ниточка доверия, которую она связала с Командующим — с храмовником — всего лишь прошлой ночью, казалось, уже начала таять. Она посмотрела на него через стол, пытаясь сохранять спокойствие, но впервые за многие годы потерпела сокрушительную неудачу.

— Ты знал об этом?

Медово-золотые глаза командира, казалось, умоляли ее, но о чем, она не знала. Он покачал головой, когда Лелиана резко прервала его.

— Вчера вечером я рассказала об этом командиру, и он посоветовал нам убедиться, что вы знаете, что вас охраняют за стенами Хэйвена. Лелиана сделала паузу, прежде чем добавить чуть мягче. — Я прошу прощения, если это стало неожиданностью. Я должна была убедиться, что вы в курсе, а не строить предположения.

— Вы очень важны для Инквизиции и, на самом деле, для всего Тедаса, — мягко добавила Джозефина. — Это всего лишь мера предосторожности, но, боюсь, она необходима.

Эвана выдохнула, и ее охватило облегчение, которое она даже не могла себе представить. Что с ней было не так? Она ожидала этого с самого начала — и, честно говоря, поступила бы так же, если бы ситуация поменялась местами.

Тогда почему это меня так сильно беспокоит? Смирись с этим!

За ней наблюдали. За ней будут наблюдать и дальше. Каким-то образом осознание того, что командир не только не приставил к ней охрану, но даже не знал об этом, заставляло ее чувствовать, что все будет хорошо. Она не могла — не хотела — думать об этом.

Теперь ей стало стыдно за свою непрофессиональную выходку, и лицо ее вспыхнуло.

— Я полагаю, я могу понять, почему вы считаете это необходимым. Спасибо, что рассказали мне.

Она видела, как напряжение на лицах всех присутствующих спало, когда она говорила. После долгой паузы, во время которой никто не поднимал глаз от стола, она, наконец, выпалила:

— Итак, что дальше?

— На данный момент у нас больше ничего нет, Вестница, — сказала командир спокойным профессиональным тоном. — Я уверен, что вам, как и нам, нужно подготовиться к завтрашнему путешествию.

Она не могла даже взглянуть на него. Она выскочила за дверь и почти побежала через прихожую. Оказавшись на улице, Эвана направилась к лавке Адана, мастера зелий, но не смогла заставить себя зайти внутрь. Ее щеки все еще горели от смущения из-за своей несвойственной ей чрезмерной реакции. Ветер обдал ее лицо особенно холодным, и она неуверенно подняла руки, с удивлением обнаружив, что по ее разгоряченным щекам текут слезы.

Прошло пять лет с тех пор, как она плакала в последний раз.

Фенедис! Что со мной не так? Это совершенно нелепо.

Решив восстановить хоть какое-то подобие самообладания, она вытерла слезы и свернула за угол, в сторону магазина Адана. Прислонившись спиной к холодному дереву, она попыталась разобраться в своих чувствах. Вместо этого перед ее мысленным взором промелькнуло разочарование на лице Коммандера. Она знала, что разрушила все шансы на дружеские отношения с Коммандером.

И правильно делала, что избегала его до недавнего времени. Но за последние две недели она поняла, что он действительно не похож на других храмовников. И Варрик заверил ее, что навсегда покинул орден. Страсть, звучавшая в его голосе каждый день, когда они собирались за общим столом, выдавала его непреодолимое желание поступать правильно. Теоретически, если бы храмовники и маги могли больше походить на партнеров в своей работе — помогать друг другу, а не превращать друг друга в пленника, не имеющего права голоса в своей жизни или работе...

Но нет, хранительница Дешанна рассказала ей слишком много страшных историй об опасностях Кругов, чтобы она могла испытывать к ним что-то, кроме презрения, на практике. И она на собственном опыте убедилась в бессмысленных разрушениях, которые оставляли за собой менее привлекательные храмовники. Непрошеный образ крови, проливающейся из бывшего клана Лавеллан, впервые возник в ее сознании, и она прикрыла рот рукой, чтобы заглушить вздох. Ее тело задрожало, когда она снова попыталась взять под контроль свои реакции и эмоции, которых не испытывала годами. Она глубоко вздохнула и решительно выбросила эти образы из головы. Теперь у нее было гораздо больше поводов для беспокойства... судьба "Тедаса" находилась в ее руках, как у новичка. И ей еще предстояло проявить себя каким-либо значительным образом.

По крайней мере, теперь она могла понять, почему такие люди, как Коммандер и Кассандра, настаивали на привлечении храмовников, а не магов, даже если она была с этим не согласна. Теоретически, объединиться с Орденом, чтобы закрыть Брешь, может быть даже полезно — ослабить магию Бреши вместо того, чтобы усилить ее собственную магию, как это было бы необходимо для магов.

— Это не имеет значения, — твердо сказала она себе. Я вернусь домой, как только все это закончится. Она бы растворилась в лесах Вольных Пределов со своим кланом и никогда не возвращалась, никогда больше не общалась с людьми, если бы это было в ее силах. Удушающее стеснение разлилось по ее груди, и ей потребовалось больше усилий, чем в прошлый раз, чтобы полностью его игнорировать. Она положила руку на грудь, как будто хотела физически отогнать это чувство. Она не могла позволить себе привязаться к этой жизни или к окружающим ее людям, какими бы праведными ни были их дела.

Она давно научилась скрывать свое сердце и чувства от других. Эмоции были помехой, которая приводила только к смерти и разочарованию. Ей нужно было помнить об этом, особенно сейчас, когда ее эмоции были полны решимости предать ее.

Она еще раз глубоко вздохнула, отошла от стены и тут же заметила, что Солас пристально наблюдает за ней, стоя неподалеку. Она расправила плечи и, встретив его пристальный взгляд, направилась к нему.

— Избранница Андрасте, благословенная героиня, посланная спасти всех нас.

В его тоне послышались насмешливые нотки, и она заняла оборонительную позицию. Она остановилась перед ним и скрестила руки на груди, выставив бедра в сторону.

— Я не собираюсь быть героем. Все, чего я хочу, — это найти способ заделать этот разрыв. А затем отправиться домой.

— Прагматично. Но, в конечном счете, не имеет значения. Я путешествовал по древним руинам и полям сражений, чтобы увидеть сны исчезнувших цивилизаций. Я наблюдал, как воинства духов сражаются, чтобы воссоздать кровавое прошлое в древних войнах, как известных, так и забытых. В каждой великой войне есть свои герои. Мне просто интересно, каким ты будешь.

Она мысленно содрогнулась при мысли о себе как о герое войны, но не смогла сдержать любопытства к первой части его монолога.

— Что вы имеете в виду, говоря о руинах и полях сражений?

— У любого здания, достаточно прочного, чтобы противостоять суровости времени, есть история. Каждое поле битвы наполнено смертью. И то, и другое притягивает духов. Они давят на Завесу, ослабляя барьер между этим миром и Тенью — миром духов. Когда я вижу сны в таких местах, я погружаюсь глубоко в Тень. Я могу найти воспоминания, которых никогда не видело ни одно другое живое существо.

— Ты спишь посреди древних руин? Это не опасно?

Она очень старалась, но не смогла скрыть благоговения в своем голосе. На его губах появилась легкая улыбка.

— Я устанавливаю защиту. И если вы оставляете еду для гигантских пауков, они обычно довольствуются тем, что живут и дают жить другим.

Она невольно вздрогнула и постаралась не слишком заострять внимание на его упоминании о гигантских пауках.

— Я никогда не слышала, чтобы кто-то уходил так далеко в Тень. Это невероятно.

— Спасибо. По понятным причинам это не самая распространенная область изучения. Не такая яркая, как метание огня или молний. Трепет от того, что находишь остатки тысячелетней мечты? Я бы ни на что это не променял.

Она сама пришла в восторг от этой идеи, но постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Он сделал паузу, чтобы посмотреть на нее, как будто обдумывая что-то, и отвернулся, когда заговорил снова.

— Тогда я останусь. По крайней мере, до тех пор, пока не будет устранен разрыв.

Она нахмурилась в замешательстве.

— Это вызывало сомнения?

Он снова повернулся к ней.

— Я отступник, окруженный силами церкви в разгар восстания магов. Кассандра была любезна, но ты понимаешь мою осторожность.

Слишком хорошо.

— Ты пришел сюда, чтобы помочь, Солас. Я не позволю им использовать это против тебя.

— Как бы вы их остановили? Формально вы также считаетесь отступником, хотя церковь в основном игнорирует долийский язык.

— Однако я была вынуждена.

Она говорила с большей силой и убежденностью, чем чувствовала на самом деле, и внезапно выражение его лица заставило ее пожалеть, что она была так прямолинейна. Солас улыбнулся и наклонил голову в знак признательности.

— Спасибо. А пока будем надеяться, что у магов или храмовников хватит сил заделать Брешь.

Несмотря на неловкость момента, его разговор о Тени пробудил в ней любопытство, и она ничего не смогла с собой поделать. У нее никогда раньше не было возможности узнать об этом от такого очевидного эксперта.

— Что вам известно о Исчезновении? В частности, о Бреши?

— Проще говоря, это разрыв Завесы между этим миром и Тенью. Любая трещина в Завесе позволяет духам проникать в мир физически. Небольшие разрывы возникают естественным образом, когда магия ослабляет Завесу или когда духи собираются в районе, где погибло много людей. Но ваша метка позволяет вам осуществлять некоторый контроль над Брешью. Это означает, что она была создана намеренно.

Метка на ее руке была невидима — теперь, когда поблизости не было трещин, она бездействовала. Она рассеянно перевернула левую ладонь, чтобы рассмотреть ее, и живо вспомнила силу — и боль — которые пронзили эту метку, когда она закрыла трещины на небе.

Внезапно до нее дошло, что она забыла свои перчатки в командном пункте. Она опустила руки по швам, сжимая и разжимая их, чтобы отогнать онемение, охватившее пальцы. Солас, казалось, была кладезем информации о Тени, но ее руки отвалились бы, если бы она не согрела их в ближайшее время.

— Спасибо, Солас. Я должна вернуться к своим обязанностям, но... Я бы хотела поподробнее расспросить вас о вашем опыте работы в Тенью позже. Возможно, во время нашего путешествия во Внутренние земли мы сможем поговорить подробнее?

— Я был бы рад поделиться с тобой своими знаниями, леталлан.

Использование знакомого эльфийского термина вызвало у нее неловкость, но она предположила, что сама начала это, предложив сделать все возможное, чтобы защитить его от людей из Церкви. Она слабо улыбнулась ему и поспешила в свои покои. Была только середина утра, но Кассандра уже предоставила ей целую гору карт, отчетов о миссиях и других деталей для ознакомления.

Эвана вышла из своих покоев несколько часов спустя, хорошо информированная о своей миссии, упакованная и готовая отправиться в путь на рассвете. В дополнение к вербовке матери Жизель, ей было поручено связаться с неким мастером верховой езды Деннетом по поводу поставок лошадей для Инквизиции. Хотя она не была знакома с верховой ездой, она понимала необходимость этого. Чем быстрее она сможет передвигаться, тем быстрее сможет выполнить все, что от нее требуется, и вернуться домой.

С тех пор, как она в последний раз была в Харрите, прошло несколько дней, поэтому она натянула шерстяную шапочку и направилась к воротам. Она намеренно избегала смотреть направо, в сторону военных палаток. Как только Харритт увидел ее, на его лице расплылась широкая улыбка, за которой почти сразу же последовал легкий хмурый взгляд.

— О, Вестница, вот и ты! Хотя я сейчас занят новым мечом коммандера Каллена. Пытаюсь подобрать подходящую рукоять. Не могли бы вы попробовать его?

Клан Лавеллан, как и большинство кланов, предпочитал луки и кинжалы любому другому оружию, но мастер-ремесленник на последнем Арлатвене — собрании долийских кланов — устроил выставку и рассказал о своем ремесле, работая над эльфийским мечом. Он позволил ей держать его в руках, пока он говорил, так что она знала, каково это должно быть на ощупь... по крайней мере, какими должны быть ощущения от эльфийского клинка.

— Боюсь, я не так хорошо разбираюсь в мечах, но я рад сделать все, что в моих силах.

Она взяла клинок и осмотрела его со всех сторон. Как и все, что создавал Харритт, он был столь же прекрасен, сколь и смертоносен. Она взмахнула клинком, вспомнив, что мастер указывал ей делать раньше, пытаясь вспомнить его слова и ощущение, которое этот меч вызывал в ее руках, когда она выполняла движения. Несмотря на то, что вес был почти непосильным для нее, клинок Харритт легко рассек воздух, пока... как только он достиг вершины замаха, она что-то почувствовала. Она попробовала еще раз и снова почувствовала это.

— Может быть, немного сместить баланс? Я не знаю. Кажется, он странно раскачивается на верхней части качелей.

Глаза Харритта загорелись.

— да! Я тоже так подумал. Очень хорошо, Вестница.

Ее глаза слегка сузились, когда она возвращала ему клинок. Неужели она только что прошла проверку у главного мастера Хэйвена? Если так, то его широкая улыбка свидетельствовала о том, что она прошла. Возможно, она могла бы проверить свою теорию.

— Я могла бы изготовить рукоять для меча, чтобы улучшить балансировку... если хочешь.

Харритт поднял брови и снова посмотрел на стол для модификации оружия.

— Похоже, стол свободен, а день потрачен впустую. Лучше приступай к работе.

Ей показалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели это происходит на самом деле? Она подошла к столу и увидела справа инструменты для обработки кожи. Она благоговейно повертела в руках шило и инструменты для тиснения. Внезапно до нее дошла масштабность проекта, и сердце ее замерло, начав слегка колотиться. Она и раньше изготавливала множество рукоятей для луков и кинжалов, но никогда — для меча. И это был меч для Командира. Возможно, она была немного не в себе.

— Харритт?

— Да, Вестница?

— Ты должен пообещать, что немедленно выбросишь это, если оно окажется бесполезным. Я не хочу, чтобы Командир когда-либо оказался в невыгодном положении из-за меня.

Он фыркнул с широкой улыбкой на лице.

— Слишком поздно для этого, Вестница.

О, Создатели! Она обернулась, бросив на него полный ужаса взгляд.

— Обещай, что не будешь использовать его, если оно не будет абсолютно идеальным! — потребовала она, прежде чем взмолиться: — Пожалуйста.

Харритт громко рассмеялся, и его голос перекрыл стук молотка.

— Я обещаю тебе, Вестница. Меч будет настолько совершенен, насколько я смогу, надеюсь, с твоей помощью. — Он помолчал, затем отвернулся и добавил более тихим голосом, который она расслышала только благодаря своему превосходному эльфийскому слуху: — Его недостаток в том, что касается тебя, не имеет ничего общего с этим мечом.

Какой-то части ее было любопытно, что он имеет в виду, но большая часть ее знала, что ей действительно не следует спрашивать. Она скоро собиралась домой, хотя, судя по ее новому пониманию миссии в Глубинке, это произойдет не так скоро, как она надеялась. Устранение бреши, похоже, займет гораздо больше времени, чем она изначально рассчитывала.

Тяжесть снова стальным обручем обхватила ее грудь. Она тщательно измерила рукоять и принялась за работу, снова подавляя это ощущение. Ощущение мягкой, податливой кожи под пальцами успокаивало ее, пока она вырезала, плела и сшивала нити в знакомом танце, знакомом ей с детства. Запахи и звуки кузницы окружали ее, и она погрузилась в простую радость творчества.

Золотые лучи вечернего солнца упали на стол, прежде чем она почувствовала, что готова представить свою работу Харритту. Она с горечью подумала, что лучше бы ей снова терпеть боль от заделывания трещин, чем стоять здесь и смотреть, как мастер вертит ручку в руках, проверяя толщину и натягивая плетеные полоски, чтобы убедиться, что они надежно закреплены. Волна ностальгии захлестнула ее, когда она вспомнила подобные презентации для Вашана. Наконец, Харритт одобрительно кивнул, и она выдохнула, хотя и не осознавала, что задерживала дыхание.

— Я пришью его, а затем закончу переделку. Я бы подождал с вручением меча, пока ты не сможешь прийти, но... ну, кто знает, как долго вы все будете шататься по Окрестностям, и у меня нет веского повода откладывать это...

— О, нет, Харритт. Я бы не стал просить тебя об этом. Тебе даже не нужно упоминать, что я помогла, если ты не хочешь.

— Что?! Чепуха.

Глаза Харритта расширились, она была искренне расстроена и попыталась отступить. — Ну, я понимаю, что для него было бы лучше знать, что рукоять была сделана не мастером...

— Дыхание Создателя, Вестник, я не это имел в виду! Это прекрасная вещь. Я бы и в мыслях не имел ставить себе в заслугу создание такого шедевра. Вы хорошо поработали, и командир должен знать, кого за это благодарить.

Слегка смущенная, но в то же время преисполненная неописуемого счастья, Эвана отвела взгляд, чтобы мужчина не увидел навернувшихся на ее глаза слез.

Серьезно. Что со мной сегодня не так?

— Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше. Спасибо, Харритт — Она как можно небрежнее провела рукой по глазам и повернулась к нему. — У меня будет не так много времени, но я надеюсь, что смогу снова быть вам полезен, когда вернусь.

Грубоватый мастер положил мозолистую руку ей на плечо и заверил:

— Такому мастеру, как ты? Мы рады видеть тебя здесь в любое время, Вестница.

Направляясь к себе, она не могла не посмотреть в сторону военных палаток, выстроившихся вдоль левой стороны дороги, ведущей в Хейвен. Однако командира нигде не было видно. Возможно, он снова вышел прогуляться. На мгновение она подумала о том, чтобы найти его и извиниться за свою вспышку в командном пункте. Однако чувство неуверенности взяло верх, и она направилась обратно в свою хижину. Остаток вечера она провела, проверяя и перепроверяя, читая и перечитывая, а затем свернулась калачиком на кровати в углу комнаты. Ей все еще казалось странным спать в человеческой постели, но после своей первой холодной ночи, проведенной на полу, она решила, что непривычное тепло — это лучше, чем привычный холод.

Кассандра разбудила ее рано утром следующего дня, и четверо спутников вместе с армией солдат и припасами отправились в путь на рассвете. Каллен, Джозефина и Лелиана были там, чтобы проводить их, последние двое попрощались с ними и дали последние советы, когда они выходили за ворота. Командир, однако, хранил молчание до последнего момента, когда он взял ее за руку, быстро взглянул ей в глаза и торопливо пробормотал:

— Прощай, Вестница, — прежде чем повернуться и уйти. Она опустила глаза и увидела, что ее перчатки, которые она оставила в командном пункте, лежат у нее в руке.

Со всеми этими солдатами и припасами следующие несколько дней тянулись мучительно медленно. Пока они шли, она в основном молчала, слушая, как солдаты шутят и болтают, или как Кассандра и Варрик пытаются завести разговор, который неизбежно перерастает в перебранку. Она не раз тихонько посмеивалась над их выходками, подслушав несколько комментариев о Киркволле и пару громких разговоров о ноже, который Кассандра, очевидно, воткнула в книгу.

Однако, когда наступило затишье, Эвана воспользовалась возможностью расспросить Соласа подробнее о его опыте общения с Исчезновением, его знаниях об эльфах и его опыте в магии. Она с удовольствием слушала его рассказы о том, что он видел во время путешествия туда. Узнавать что-то новое для нее всегда было захватывающе, но многое из того, о чем он рассказывал, напрямую касалось истории Эльфов. Она вспомнила свои собственные осознанные сны о Забвении, но никогда не пыталась взаимодействовать с воспоминаниями или духами, находясь там. Она задавалась вопросом, мог бы он помочь ей научиться путешествовать в Тени во сне, как это делал он сам? Она была слишком напугана, чтобы спросить.

Ее рвение к учебе вызвало несколько проблем на этом пути. Первая произошла, когда Солас похвалил ее сосредоточенность во время боя, и она, польщенная, в шутку усомнилась в том, что он использовал слово "неукротимая" для ее описания. Как и в тот день у магазина Адана, настроение внезапно изменилось, когда он заявил, что еще не видел, чтобы над ней доминировали, и предположил, что это зрелище будет захватывающим. Она неловко рассмеялась и продолжила разговор, но после этого ограничилась обычными вопросами и попыталась избежать любого подобия поддразнивания.

Она отказывалась прислушиваться к голосу в своей голове, спрашивавшему, почему она не чувствовала ничего подобного из-за своих добродушных попыток поддразнить Коммандера — и его неловких, но милых попыток в ответ. На этот раз она так быстро избавилась от напряжения, что едва заметила, что оно вообще было.

Вторая заминка произошла в последний день путешествия. После довольно жаркого разговора они с Соласом быстро поняли, что им не следует говорить о магии крови. Они должны согласиться или не согласиться. Как он сказал, магия есть магия... но кому на самом деле можно доверить такую силу? И что будет с человеком, чья кровь была пролита при его приобретении? Даже если магия крови не требовала полной жертвы, маг, использующий этот вид магии, мог посеять бесконечный хаос. Нет, она была уверена, что они никогда не придут к согласию по этому вопросу.

Временами она замечала, что Варрик внимательно прислушивается к их разговорам. Он постепенно приближался к ним, по мере того как Солас поэтично рассказывал о своих приключениях. Каким бы забавным ни казался ей гном, она все же часто не доверяла его мотивам. В конце концов, он был писателем. К концу недели путешествия его поведение убедило ее, что он делает в уме заметки, чтобы записать их позже.

Они добрались до передового лагеря ближе к вечеру пятого дня путешествия. Когда солнце село за их спинами, скаут Хардинг вкратце рассказала ей о текущей ситуации, и они решили отправиться на поиски матери Жизель на следующее утро.

Теперь, к лучшему это или к худшему, мы все увидим, из чего я сделан.

Записи:

Я думаю, что жизнь позволит мне обновляться по крайней мере раз в неделю, надеюсь, два-три раза, если я буду чувствовать себя еще более антиобщественным, чем обычно. В ближайшие пару дней я должен написать еще одну главу с комментарием Варрика по поводу всего этого бардака.

Глава 5: В которую вмешивается назойливый гном.

Резюме:

Варрик узнает Вестницу поближе и в процессе узнает кое-что интересное. Кассандра прямолинейна и прекрасна (как всегда).

Записи:

(Примечания приведены в конце главы.)

Текст главы

В ту первую ночь в Отдаленных районах по лагерю разносился негромкий гул усталых голосов, но, казалось, никому еще не хотелось ложиться спать. Первая луна еще не показалась из-за горизонта, и острые кристаллы света пробивались сквозь толстое черное покрывало, нависшее над их головами. Любуясь ночным небом, Варрик также воспользовался возможностью незаметно понаблюдать за Вестницей, пока вокруг него то затихали, то возобновлялись разговоры.

В своих приключениях он встречал самых разных людей, от героев до злодеев и простых людей, просто оказавшихся не в том месте и не в то время, но никто из них не озадачивал его так, как она. Во время всего путешествия она ни разу не повернулась к ним спиной и ответила бы на вопрос, если бы его спросили, но, учитывая эмоциональную дистанцию между ней и остальными участниками группы... что ж, с таким же успехом они могли находиться на противоположных концах Тедаса. За исключением ее особых, обстоятельных бесед с Соласом о Тени и магии, она вообще почти не общалась с ними.

Теперь она сидела в свете костра, но достаточно далеко от остальных, чтобы чувствовать себя недоступной. Он испробовал большинство своих обычных трюков, но она только неловко смеялась или искоса смотрела на него с болезненным выражением на лице, когда он пытался поддразнить ее. Его саркастическая натура, черта, которая обычно покоряла даже самые черствые сердца, заставляла её лишь кивнуть и, возможно, рассмеяться, прежде чем она снова погружалась в молчание. Он сделал все, что мог, но безрезультатно. Отчаяние оставляло ему только один выход, каким бы неприятным он ни был.

Он придвинулся поближе к Кассандре и прошептал:

— Привет, Искательница.

Ее голос разнесся по лагерю, когда она ответила, не отрываясь от своего занятия.

— В чем дело, Варрик? Я пытаюсь отполировать свой щит.

Он заметил, как Вестница посмотрела в их сторону, и улыбка тронула ее губы. Стоило отметить, что эльф счел реакцию Кассандры на него забавной. Возможно, он мог бы этим воспользоваться. Но пока что......

— Шшшш! — прошипел он. — Я пытаюсь поговорить с вами спокойно о нашей Вестнице, которая стоит вон там. Наверное, было бы лучше, если бы весь Тедас нас не слышал.

Она, как обычно, нахмурилась еще сильнее, и на ее лице отразилась борьба, пока она боролась с тем, стоит ли потакать ему. Любопытство в конце концов взяло верх, и она понизила голос.

— Тьфу... — Прекрасно.

Варрик счел, что Кассандра издает звуки отвращения, что было очень красиво. Одним простым, гортанным звуком она могла выразить так много, не произнося при этом вообще ничего. Однажды он хотел описать все вариации тембра и тона, но отказался от них примерно на пятнадцати словах. Слова, даже его слова, не могли передать ее чувства.

Он тряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок, и перешел сразу к делу. В конце концов, Кассандра не слишком хорошо реагировала на тонкости.

— Ты заметил, что она кажется немного... не знаю... отстраненной?

Кассандра, нахмурившись, посмотрела на Вестницу, и Варрик легонько хлопнул ее по колену.

— нет! Не смотри на нее! Она поймет, что мы говорим о ней. Блядь, неужели вы никогда раньше не говорили о ком-то за его спиной?

— Нет, — сказала она, ее глаза опасно сузились, когда она потерла рукой колено. — Обычно я стараюсь избегать таких вещей. Я бы предпочла быть откровенной с человеком.

— Я знаю, что ты бы так и сделала, но с нашей Вестницей это не сработает. Нам нужно найти способ привлечь ее внимание. Заставить ее доверять нам.

Кассандра в замешательстве нахмурила брови.

— Она нам не доверяет? Ей было удобно сражаться бок о бок с нами, когда мы ликвидировали Брешь...

— Не доверие на поле боя, Искательница. Я думаю, она считает, что мы бы уже убили ее, если бы собирались. — нет, нет. Я говорю о доверии к нам как к людям, как к друзьям. Подумайте об этом так — что, если бы все было наоборот? Были бы вы счастливы и дружелюбны с людьми, которые держали вас в плену пару недель назад?

— Да, были.

Кассандра криво улыбнулась и приподняла бровь. Варрик фыркнул, наполовину раздраженно, наполовину забавляясь ее редким проявлением юмора.

— Я бы не назвал нас "приятелями", Искатель. Но, с другой стороны, благодаря твоей необычной тактике ведения допроса в Киркволле, я уже знал о тебе и твоих книжных способах нанесения ударов еще до того, как началась вся эта заваруха. Она только фыркнула в ответ, поэтому он продолжил. — Я просто хочу сказать, что если она собирается пройти через это и не сойти с ума, ей понадобятся друзья, люди, которым она может доверять, а мы — это все, что у нее сейчас есть. Она, должно быть, испытывает такой стресс... и находится вдали от своей семьи — своего клана... это не может не сказываться на здоровье. Единственный, с кем ей, кажется, вообще интересно разговаривать, — это Солас, и даже тогда они говорят только об эльфах, магии и духах.

— В этом есть смысл. Они оба эльфы... и маги.

— Да, но...

Он заметил тот самый момент, когда эта идея пришла ей в голову. На ее обычно суровом лице появилась ухмылка.

— Ты ревнуешь.

Варрик отшатнулся и что-то пробормотал, прежде чем взять себя в руки.

— Это смешно.

Но Кассандра ухватилась за эту идею и не собиралась отказываться от нее.

— Ты всегда был спутником, близким другом героя. Теперь ты нашел кого-то, кому не нравятся твои игры или, по крайней мере, кто на них не реагирует, и ты ревнуешь к любому, кто, кажется, ближе к ней, чем ты.

— Ты сумасшедшая, Искательница. Я не завидую таким, как Солас или Керли.

— Командир? — В замешательстве произнесла Кассандра. — Кто что-то говорил о нем?

Варрик застонал. Теперь ты сделал это. Теперь он не мог пойти на попятный — Искательница, в конце концов, выбьет это из него.

— Я видел, как они вместе обедали в таверне прямо перед тем, как мы покинули Хейвен — ну, в общем, в ожидании совместного ужина. И он заставил ее улыбнуться... настоящей улыбкой... на самом деле это была почти усмешка. Ни одной из тех тошнотворных штучек, которыми она угощает всех нас.

Теперь она откровенно смеялась над ним, хотя и тихо.

— Андрасте, храни нас! Ты действительно ревнуешь!

Он вздохнул.

— Ладно, хорошо. Может быть, я немного. Но это не меняет того факта, что нам нужно приложить усилия, чтобы показать ей, что она больше, чем просто прославленная религиозная фигура, больше, чем просто средство для достижения цели, иначе она может не дойти до конца. Можем ли мы, по крайней мере, согласиться с этим?

Смех Кассандры перешел в редкие смешки, и она кивнула.

— Да, хорошо, я понимаю твою точку зрения. Но мы можем сделать не так много. Она должна захотеть обратиться к нам. Мы не можем заставить ее.

— Не нужно ни к чему принуждать. Просто будьте открыты и старайтесь больше разговаривать с ней.

Мгновение Кассандра смотрела на него с непроницаемым выражением лица, а затем кивнула в ответ. Она издала последний смешок, прежде чем снова обратить внимание на свой щит.

Варрик вернулся к созерцанию неба и время от времени бросал взгляды на их неохотного Герольда. Будучи непревзойденным любителем вмешиваться в чужие дела, он был полон решимости разгадать эту головоломку. Ему просто нужно было больше времени, и это задание предоставило ему прекрасную возможность.

* * *

В течение следующих нескольких дней Варрик с растущим благоговением наблюдал за тем, как Вестница эффективно расправлялся как с магами-отступниками, так и с бродячими храмовниками, в то же время устраняя все препятствия, с которыми они сталкивались. С самого начала она требовала, чтобы они применили силу в качестве последнего средства, всегда призывая повстанцев сдаться и проявить милосердие. На его вкус, слишком немногие это сделали. Когда мятежники с обеих сторон атаковали их, она расправлялась как с магами, так и с храмовниками с холодной эффективностью, явно основанной на опыте. Только грустный взгляд, появившийся в ее глазах после того, как битва была выиграна, свидетельствовал об обратном.

А ведь раньше он думал, что она сложное создание.

После зачистки укрытий магов и храмовников большинство оставшихся повстанцев либо бежали из этого района, либо сдались. С благословения Кассандры, она предложила убежище как магам, так и темпларам, которые сдались, и некоторые из них немедленно отправились в Хейвен. Варрик усмехнулся про себя при мысли о том, что Керли будет иметь дело с немногочисленными магами, которые встанут у него на пути. С другой стороны, бывший тамплиер был уже не тем человеком, которого Варрик встретил в Керкуолле более десяти лет назад. Возможно, в конце концов, с Керли все будет в порядке.

В течение следующих нескольких дней Вестница работал так же эффективно, собирая целебные травы, добывая пищу на охоте и обеспечивая беженцев столь необходимыми припасами. Мать Жизель, впечатленная работой Вестницы, от всей души согласилась сопровождать их обратно в Хейвен, как только прибудет подкрепление инквизиции, чтобы защитить беженцев от дальнейшего вреда.

Затем Вестница обратила свой взор на фермы Редклиффа и Мастера верховой езды, которого их послали завербовать. Варрик сопровождал ее, пока она закрывала новые трещины, разгоняла бандитов, окруживших ферму мастера верховой езды Деннета, и разбиралась с одержимыми волками, угрожавшими домашнему скоту. Затем Деннет согласился предоставить лошадей для инквизиции, но не стал бы сопровождать их обратно, если бы не был уверен, что его ферма будет в безопасности. Итак, им нужно было построить сторожевые башни.

С разрешения Мастера верховой езды они разбили лагерь недалеко от ферм Редклиффа. Варрик и Кассандра разбили палатки, пока Солас и Вестница собирали хворост и разводили костер. Хотя здесь было не так холодно, как в Хейвене, обильная роса во внутренних районах постоянно оставляла тонкий слой инея на лугах вокруг них, поэтому они кружили вокруг ревущего костра как можно ближе, время от времени меняя позы, чтобы не мерзли спины.

По настоянию Кассандры "Вестница" начала писать отчеты каждый вечер, чтобы отправлять их в Хевен, как только они доберутся до лагеря инквизиции. Варрик усмехнулся про себя, когда Искатель торжественно объяснил необходимость выполнения этой черной работы, которую можно было бы выполнить быстрее, если бы они каждый вечер записывали события дня, а не ждали, пока действительно доберутся до контрольно-пропускного пункта. Обычно эти двое заканчивали отчеты за пятнадцать-двадцать минут, но их беседы у камина постепенно переросли в настоящие разговоры. Варрик с удовольствием наблюдал, как Искатель не только последовал его совету, но и извинился за то, что вначале не доверял Вестнице и заключила её в тюрьму.

Однако сегодня вечером Вестница отправил Кассандру прямиком в ее палатку отдыхать после особенно неприятной стычки с медведем. Примерно в восьмой раз, когда он наблюдал, как Вестница подносит перо к бумаге, а затем снова поднимает его, он увидел, что его ждет.

— Проблемы с докладом, вестница? — Начал он, и Варрик понял, что она не заметила его приближения. — прости. Я не хотел тебя напугать. Просто у тебя был такой вид, будто ты с трудом подбираешь слова. Поскольку "Искатель" вышел из строя, а я, как известно, немного увлекаюсь писательством, я подумал, что мог бы предложить вам некоторую помощь?

Она настороженно посмотрела на него, и Варрик мысленно отметил усталость в ее поведении. Наконец, на ее лице появилось выражение легкого поражения.

— О, эм, спасибо. Я просто... — она замолчала, неловко поерзав на стуле. — Я просто пытаюсь написать запрос командиру сторожевых башен. На самом деле, ничего особенного. Не стоит беспокоиться.

Замечательная попытка уйти, но сейчас у него была миссия завоевать расположение их "Вестницы". Он посмотрел через ее плечо на пустую страницу и приподнял бровь. Проблемы с письмом Керли, да? К счастью, в этот момент она не смотрела на него, иначе, скорее всего, немедленно отправила бы его восвояси, увидев насмешливый взгляд в его глазах.

— Вы, наверное, могли бы начать с "дорогого командира".

Она повернулась и бросила на него скептический взгляд.

— Дорогой? — Не слишком ли фамильярно звучит? Я имею в виду, для письма о сторожевых башнях

Он просто не мог удержаться, чтобы не поддразнить ее.

— Это не обязательно должно быть только о сторожевых башнях. Я заметил, что вы с Керли познакомились в таверне перед отъездом. Почему бы тебе не добавить что-нибудь о том, что ты надеешься поужинать с ним там, когда вернешься?

— Варрик! Командир и я не... мы не... я имею в виду... это было бы неуместно.

Дерьмо. Он снова это сделал. Ее лицо стало ярко-красным, и на нем появилось знакомое страдальческое выражение. Но ее взволнованный ответ сказал ему больше, чем она, вероятно, хотела. Он готов был поспорить на любую сумму денег, что эльфийка находила их командира привлекательным. Кое-что, за чем можно было бы присмотреть... и, возможно, сделать ставку или две, если найдутся желающие.

— Прости, Снежинка. Иногда мне трудно держать свои мысли при себе. Я знаю, что это тебя беспокоит, и я действительно стараюсь. Но...

Его обдуманный риск оправдался. Она посмотрела на него, румянец исчез с ее щек, сменившись смутным любопытством, смешанным с настороженностью, в ее глазах, когда она прервала его извинения.

— Снежинка?

— Я решил, что это твое новое прозвище. Я вижу, что ты не фанат всего этого "Вестника Андрасте". Кислое выражение твоего лица выдает тебя с головой. Поэтому я пытался придумать что-нибудь, что означало бы "красивый, но смертельно опасный". Ты часто пользуешься магией холода. И снег может быть смертельно опасным, если ты от него не защищен, но он также необычайно красив. Возьми это и, знаешь, свои волосы, иронию в том, как сильно ты ненавидишь холод, плюс то, как изящно ты выглядишь, и это должна была быть Снежинка.

Воцарилось недолгое молчание, пока она смотрела на него, широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот. Она моргнула, а когда, наконец, заговорила, ее голос звучал так же удивленно, как и выглядел.

— Это действительно так... Очень мило с твоей стороны. — Затем, подняв руку к своим коротким белым локонам, она застенчиво спросила: — Ты считаешь меня красивой... и... и смертельно опасной?

— Только для своих врагов, Снежинка. После того, как я воочию убедился в возможностях твоей магии, я хочу быть очень уверен, что я и близко не подхожу к этой категории.

Она слегка улыбнулась ему. Это было только начало. Затем его губы раскрылись и снова все испортили.

— И, конечно, я считаю тебя красивой... Как и все остальные. Даже Солас, вон тот, пялится на тебя, когда думает, что ты не смотришь.

Когда Варрик заговорил, ее щеки снова залил румянец, но при упоминании об отступнике ее лицо сразу же посерьезнело. Катастрофа была предотвращена. Ему нужно было лучше контролировать свой язык. Хотя для него это было совершенно незнакомой концепцией...

Она бросила быстрый взгляд на Соласа. Эльф сидел возле своей палатки, по-видимому, медитируя. Она понизила голос до шепота.

— Ты что-нибудь о нем знаешь?

— Посмеивается? — На самом деле ничего, кроме того, что он хорош в магии... И скучный.

— Хохотун?

— В его случае это скорее ироничное прозвище.

Она храбро попыталась сдержать улыбку, и Варрик почувствовал, как по его телу пробежал легкий трепет победы. Однако ее следующие слова заставили его задуматься.

— В последнее время у меня возникло ощущение, что он что-то скрывает. Но это всего лишь ощущение. Ничего конкретного.

— Что-то вроде внутреннего чутья? — Спросил Варрик. — Я понимаю это, и, если это поможет, моя интуиция говорит мне то же самое.

Она нахмурила брови.

— Что-то вроде внутреннего чутья, я полагаю. Мой клан называл это моим "особым" чутьем. Я просто знаю, когда люди говорят не всю правду. Соласу есть что скрывать — Она приподняла бровь, мельком взглянув на Варрика, а затем добавила: — И я могла бы сказать то же самое о тебе.

Варрик был по-настоящему удивлен.

— Я? Ты думаешь, я что-то скрываю?

Она раздраженно выдохнула.

— Я прослушала достаточно ваших с Кассандрой разговоров, чтобы понять, что что-то происходит, Варрик. Можешь считать это подарком, если хочешь, но я знаю, что права. Она бросила на Соласа еще один беглый взгляд, а затем снова посмотрела на Варрика. — Солас определенно что-то скрывает. Но и ты тоже, даже если это только от Кассандры.

Учитывая, что их самая долгая беседа до этого момента была легкой и довольно скучной беседой о таких вещах, как погода в Свободных землях или надоедливые кусачие насекомые во Внутренних землях, Варрик был ошеломлен таким напряженным поворотом разговора... и проницательностью Вестницы. Это было так, как если бы к и без того сложной головоломке добавился целый раздел, а ему еще предстояло сложить все кусочки, о которых он догадывался до сих пор. Каждый раз, когда он думал, что расставил все по местам, она делала или говорила что-то, что полностью меняло картину. Он впервые задумался, не зашел ли он слишком далеко в этом вопросе.

Теперь уже слишком поздно. Я уже в гуще событий. Он решил быть честным, но расплывчатым.

— ты права. Я кое-что скрываю от Кассандры, но я делаю это, чтобы защитить дорогого друга. Это хоть немного оправдывает меня в твоих глазах?

Она склонила голову набок, когда говорила.

— Если это касается только тебя и Искательницы, какое значение имеет мое мнение?

— Я же говорил тебе, Снежинка. Он сделал паузу и указал на богато украшенный посох, прислоненный к бревну рядом с ней. — Я пытаюсь быть уверенным, что в меня не попадет эта штука.

При этих словах она издала короткий смешок, и Варрик улыбнулся ей в ответ. Теперь мы к чему-то приближаемся. Затем она пристально посмотрела на него, прежде чем слегка кивнуть.

— хорошо. Я поверю тебе на слово... на данный момент. Честно говоря, я немного впечатлена тем, что ты устоял против тактики допроса Кассандры. Она более чем пугающая. — Они обменялись улыбками, но затем она добавила более твердым тоном: — Но я не люблю, когда мне лгут, и готова поспорить, что Кассандра тоже не любит... И, к твоему сведению, мне на самом деле не нужен посох, чтобы творить магию. Это просто помогает сконцентрировать энергию.

Она протянула руку, и ледяной кристалл внезапно завис у нее на ладони, а затем был охвачен пламенем и растаял в ее пальцах. Варрик прочистил горло и неуверенно рассмеялся. Может, она и не очень хороша в светских делах, но когда дело доходило до дела, он понимал, почему советники настаивали на ее участии. Она была проницательна, доходчива и, несомненно, четко выражала свою позицию в официальных вопросах. Он мог уважать это.

— Э-э... должным образом замечено. Может, нам стоит вернуться к твоему письму?

Она вздохнула и плавным почерком написала вверху страницы "Дорогой командир", а затем обратила на него умоляющий взгляд.

— И что теперь?

Это заняло почти час, но постепенно — после нескольких уничтоженных листов пергамента и нескольких взрывов застенчивого смеха — Варрик выудил из нее более длинное и непринужденное письмо, чем, как он думал, она написала бы сама. Она даже начала рисовать каракули на полях письма, когда они подошли к концу. Как раз то, что понравится Керли. Когда она вскользь упомянула о более личном вопросе, Варрик использовал все свое обаяние, чтобы заставить ее написать его. Все это время она сильно краснела и не давала ему прочесть, хотя он уловил суть, украдкой заглядывая ей через плечо, пока она сосредоточенно писала. Это было извинение, которое Керли наверняка счел бы ненужным... и милым.

Варрик был немного взволнован этой идеей. История любви эльфийского мага и бывшего храмовника была бы просто великолепна для книги о Вестнице Андрасте, Герое Тедаса. Варрик подумал, что, вероятно, ему следовало бы в какой-то момент сказать ей, что он планирует написать ее историю, но сейчас он просто хотел сохранить с ней хорошие отношения. Было бы лучше подождать, пока мы немного не укрепим нашу дружбу. Нет причин рисковать обморозиться от одного из ее ужасных ледяных заклинаний.

Что напомнило ему об этом. Она уже давно отправила свое письмо с посыльным из инквизиции, и теперь они вместе сидели на бревне в уютной тишине, вдыхая запахи земли и костра. Он поддел веточку носком ботинка, глядя на ее профиль, в то время как она невидящим взглядом смотрела в огонь.

— Мне интересно, Снежинка, — тихо начал он, — если ты так сильно ненавидишь холод, зачем тратишь столько времени на то, чтобы оттачивать свои навыки борьбы с холодом?

Варрик внутренне возликовал, когда она повернулась к нему лицом и, наконец, одарила его искренней улыбкой. Настоящий смех и настоящая улыбка за одну ночь? Он мысленно похлопал себя по спине. Однако ради нее он старательно сохранял нейтральное выражение лица, несмотря на то, насколько торжествующим чувствовал себя внутри. Он все еще был немного раздражен тем, что Керли первой сорвал с нее эту улыбку, но, несмотря ни на что, воспринял это как победу.

— Ну, я уверен, вы знаете, что сила для использования магии берется из Тени. Но поскольку мы манипулируем этой магией в физическом мире, крошечная часть силы заклинания на самом деле берется из окружения мага. Создание одного элемента, такого как лед, обычно вызывает остаточный эффект, противоположный тому, который производит заклинатель. Поэтому каждый раз, когда я накладываю заклинание замораживания, я на самом деле окутываю себя крошечным слоем тепла. Если я нахожусь в жарком климате, я обычно переключаюсь на огонь, если только не сражаюсь с чем-то, кто к нему невосприимчив. Хотите верьте, хотите нет, но у меня лучше получаются огненные заклинания, чем ледяные.

Варрик приподнял бровь.

— Я верю в это. Но я и раньше видел, как маги используют согревающие или охлаждающие заклинания против самих себя. Как это работает?

— Все зависит от того, куда направлено заклинание. Если вы накладываете заклинание на себя, противоположный эффект будет ощущаться сразу за пределами зоны действия заклинания.

— А как насчет электричества?

— Я стараюсь не использовать его так часто. Мои волосы становятся более гладкими, чем блин, на весь день.

Он от души рассмеялся, а она застенчиво улыбнулась и встала, явно довольная тем, что заставила его рассмеяться вслух.

— Спасибо за помощь с письмом, Варрик. Я иду спать. В ближайшие несколько дней нам все еще нужно найти Серого Стража и расспросить его об остальных пропавших Стражах, заделать все трещины, которые мы найдем, и поискать еще те странные осколки.

— Я сразу за тобой. Приятных снов, Снежинка.

Когда она шла к палатке, которую делила с Кассандрой, он усмехнулся ее неожиданной шутке. Она была загадкой, но, в конце концов, это могло оказаться не так уж и плохо.

Записи:

Некоторые из вас, возможно, заметили, что в "таймлайне" (при наборе персонала в Blackwall) есть небольшая проблема. По сути, это моя лень. У меня нет другого оправдания.