Впрочем, деление вольных на "мирных" и на пиратов было всегда очень условным. "Мирные" вольные порой отворачивались от неблагодарной работы исследователей, первооткрывателей, мелких торговцев и соблазнялись легкой добычей в виде беззащитного транспорта. Да и вепраты могли на время оставить в покое звездолетчиков и отправиться исследовать малоизученный район Галактики. Поэтому посчитать Рисад безопасной планетой мог лишь самый отпетый оптимист. Безопасным он был лишь для тех, кого окружала вооруженная до зубов охрана. И сопровождал пяток зайотов, желательно в сопровождении клагера. Всем остальным на этой планете приходилось считаться с хорошей долей вероятности, что их могут в любой момент ограбить и убить.
Пожилой, но еще очень крепкий прегетянин, хозяин одного из притонов, по слухам, не боялся ничего. Во всяком случае, задираться с ним не решался никто. Откуда у него средства на безбедную жизнь на Рисаде также никто не интересовался — не принято это было. Про прегетянина ходили самые невероятные слухи, однако не трогали его не из-за слухов, а из-за внушительной доли, которую он отстегивал со своих доходов местным "баронам". Поэтому те тщательно следили, чтобы никто его не обижал.
Прегетянин этот появился на Рисаде всего лишь года три назад и уже успел встать на ноги. Пошли слухи, что он собирается приобрести еще одно заведение, что указывало на то, что дела у него продвигаются очень хорошо. Увеличившаяся охрана притона только подтверждала это. Неудивительно, что прегетянина начали считать важной птицей.
В тот запомнившийся многим жителям Рисада день все началось с того, что троица дожвелигнийцев зашла в заведение прегетянина и заказала по порции махва с горячей водой. Откушав веселящего блюда, они принялись требовать встречи с хозяином заведения. На что, разумеется, получили решительный отказ. Дожвелигнийцев отказ вывел из себя, но они сдержались и потребовали передать прегетянину короткое звуковое послание, длиной всего в пару секунд. Якобы это было очень важно и, услышав его, хозяин непременно захочет их увидеть лично.
Послание было передано. Прегетянин сначала обозлился, что его отвлекают из-за всякой ерунды, но, услышав послание, тут же переменился в лице. Скорее всего, это было какое-то слово, хорошо ему знакомое. Он тут же потребовал привести к нему этих дожвелигнийцев. Однако посетители, уже опьяневшие от махва, стали громко кричать, что раз их не пустили сразу, то пусть теперь хозяин к ним сам выходит. А если не выйдет, то они всем расскажут интересные факты из его биографии. Другие посетители отреагировали на выходку по-разному. Кто-то поторопился убраться вон, пока не начались неприятности. Но были и те, кто остался и принялся с интересом наблюдать за развитием событий. В стороне от всех сидели двумя группами еще пять человек. Они были в заведении уже давно и успели съесть немало махва. Эти пьяные тоже были дожвелигнийцами, но, похоже, им не было никакого дела до откровенно вызывающего поведения сопланетников.
Вольным была хорошо знакома линия поведения, продемонстрированная новоприбывшими, называемая "брать на испуг". Хозяину хамили на его собственной территории, и это требовало ответа. В противном случае он бы потерял лицо.
Прегетянин вышел сам. Разумеется, не один, а в сопровождении десяти головорезов. Трое из них тут же присоединилась к стоящим в дверях охранникам, ясно показывая, что теперь никто не сможет покинуть притон без особого дозволения. Сам хозяин спокойно подошел к дожвелигнийцам и, не спрашивая разрешения, сел за их стол. Охрана встала позади гостей, готовая к любым неожиданностям. Один из дожвелигнийцев, порядочно набравшийся, сидел, с трудом удерживая голову. Она все время норовила упасть на грудь, но дожвелигниец каждый раз старательно поднимал ее обратно. Двое других выглядели получше, хотя глаза у обоих были мутные, а на лицах играли глупые ухмылки.
Хозяин с презрением оглядел троицу — даже руки о таких было пачкать неохота. Решив отложить на время выколачивание дури из пьяных голов, прегетянин занялся более важными вопросами.
— Откуда вам известно про то место? — спросил прегетянин, глядя в упор на дожвелигнийцев.
— А тебе не приходило в голову, что у похищенных может быть много родственников? — ответил вопросом на вопрос один из тройки, самый трезвый на вид и сидевший посередине. Руки он держал на виду, перекатывая что-то небольшое между ладонями.
Прегетянин дернулся, как от удара током. Он внимательно вгляделся в лица собеседников, однако, сколько ни вглядывался, ничего знакомого не нашел.
— Вы кто? — спросил он, заметно напрягшись. Телохранители, уловив его состояние, насторожились и подняли оружие. Пара ручных резонаторов, четыре рассекателя и кистерез в упор смотрели в спины дожвелигнийцев. А те словно бы и не замечали ничего вокруг. Те двое, что сидели прямо, хищно усмехнулись. Внезапно третий открыл глаза и уставился на прегетянина. На его лице появилось такое же выражение, как у двух других.
— Мы — Неуны! — ответил тот дожвелигниец, что держал руки на виду.
Прегетянин, не очень хорошо разбиравшийся в фауне, тем не менее слышал про знаменитого дожвелигнийского хищника, называемого "неуном". Это животное, высотой не больше полуметра с четырьмя мощными лапами и гибким шершавым хвостом, — один из самых опасных хищников Дожвелигна. Оно умеет менять окраску кожи в зависимости от окружающей среды, благодаря чему заметить неуна, сидящего в засаде, почти невозможно. Как только жертва приближается на достаточное расстояние, неун совершает огромный прыжок, распрямляя подогнутые под тело лапы. Если ему удается, то он сбивает жертву с ног. Если нет — повисает на ней, вцепившись мощными челюстями и обвив ее хвостом, а передними лапами, вооруженными острыми когтями, просто разрывает ее на части.
Хозяин притона сначала решил, что у дожвелигнийцев начался пьяный бред, вот они и называют себя именем хищника. И тут он увидел, что в их глазах не осталось и следа опьянения. Холодные, насмешливые и абсолютно ясные взоры. Даже у того, который только что не мог удержать голову. Заметив удивление прегетянина, средний дожвелигниец развернул ладони в горизонтальное положение и медленно убрал ту, что была сверху. На оставшейся ладони лежала небольшая прокушенная капсула. Капсула нейтрализатора. Прегетянин тупо уставился на капсулу, еще не понимая, что это означает, но уже чувствуя, что в ней кроется какой-то серьезный подвох. Он уже открыл рот, чтобы спросить, что это все означает, как внезапно краем глаза уловил какое-то движение.
Со стороны двери предостерегающе крикнули охранники, но они опоздали. Телохранители, внимательно следившие за троицей, сидевшей перед хозяином, во время разговора совершенно не следили за залом. Поэтому они проспали тот момент, когда пятеро дожвелигнийцев, только что с трудом фокусировавшие пьяные глаза, вдруг одновременно вскочили и мощным прыжком преодолели расстояние, отделявшее их от стола, за которым развивались основные события. Приземлившись на пол, они очутились как раз за спинами семерых громил, чье оружие было направлено на троицу Неунов. Грохот, раздавшийся за спиной, отвлек телохранителей на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы тот Неун, что притворялся самым пьяным, резко поднял руку, направив ее в лицо хозяину. На тыльной стороне ладони Неуна грозно поблескивал кистерез.
Еще не понимая, что произошло, охранники у дверей бросились на помощь. Это было ошибкой: в то же мгновение, когда они оставили без присмотра дверь, та рухнула под мощным ударом, и внутрь ворвалось еще четверо дожвелигнийцев, направивших ручные резонаторы в спину охранникам, собиравшимся прийти на помощь телохранителям в центре зала.
Похоже, прегетянин крепко влип вместе со всей своей охраной. В лицо ему смотрел кистерез. Верные головорезы, стоявшие позади троих Неунов с оружием в руках, сами были под прицелом пятерых дожвелигнийцев, вытащивших оружие еще до прыжка, пока весь зал глазел на хозяина и его собеседников.
Охранники сообразили, что резких движений делать не стоит и поэтому замерли на месте. Но оружие не выпускали. Посетители притона, еще оставшиеся в зале, со страхом вжимались в сиденья, ежесекундно ожидая начала пальбы. Тот из Неунов, что разговаривал с хозяином, игнорируя нацеленные в его голову рассекатель и резонатор, приказал прегетянину:
— Пусть уберут оружие. Иначе мы их всех убьем. И тебя тоже.
Прегетянин хмуро посмотрел на кистерез, направленный ему в лицо, перевел взгляд на пятерку дожвелигнийцев, уперших оружие в спины телохранителей, потом повернулся в сторону охранников, застывших неподалеку от двери и находящихся под прицелом четверки, ворвавшейся снаружи.
Его противники просчитали все до мелочей. Пятеро заняли места напротив входа. Сели они за двумя столиками — за одним двое, за другим трое. Пришли, кстати, в разное время и даже не общались друг с другом, делая вид, что незнакомы. Тройка тех, что вызвала хозяина, села так, что за их спинами оказалась пятерка, прибывшая загодя. В результате, когда телохранители встали позади тройки, сидевшей перед хозяином, они закрыли собой пятерку дожвелигнийцев. Тем самым скрыв ее как от хозяина, так и от тех, кто стоял у двери. В итоге те получили возможность спокойно достать оружие и начать действовать. Ну а про момент, когда снаружи ворвалась четверка поддержки, даже говорить не приходится. Все действия были настолько хорошо просчитаны и синхронизированы, что у прегетянина не возникло никаких сомнений в том, что имеет дело с высококлассными профессионалами. Против которых в создавшейся ситуации у него не было никаких шансов.
— Уберите оружие! — приказал хозяин охранникам.
Те с сомнением посмотрели на дожвелигнийцев, но опустили оружие. Однако это не удовлетворило дожвелигнийца, разговаривавшего с прегетянином и, видимо, бывшего у Неунов за старшего. Он показал на пол и произнес:
— Я сказал убрать, а не опустить! Бросайте на пол!
В лицо прегетянину по-прежнему смотрел кистерез. Рука дожвелигнийца, на которой он был закреплен, даже не дрожала. Взгляд Неуна был спокоен и холоден. Хозяин притона осознал, что дожвелигниец убьет его по первому слову своего старшего товарища. Поэтому, когда раздалось недовольное ворчание охранников, не желавших расставаться с оружием, прегетянин разозлился и крикнул:
— Вам что сказано? Бросайте оружие, если жизнь дорога!
Это подействовало — резонаторы и рассекатели полетели на пол. Туда же последовал и кистерез, закрепленный до этого на ладони одного из охранников. Не удовлетворившись результатом, один из дожвелигнийцев достал обстовизор и быстро осмотрел им охранников. После чего тут же ткнул рукой в направлении одного из них. Тот, побледнев, не стал дожидаться продолжения и без излишних понуканий вытащил из рукава миниатюрный резонатор, рассчитанный на одиннадцать выстрелов. Резонатор был брошен в общую кучу.
После этого дожвелигнийцы согнали всех охранников в угол. Один из Неунов вытащил "глушитель" и накрыл их всех одним импульсом. Двенадцать тел с грохотом упали на пол. Убедившись, что громилы надежно выключились, Неуны, занялись хозяином и посетителями. Последних, понятное дело, такой оборот не обрадовал. Их тоже согнали в одну кучу, но вырубать не стали, просто оставив под прицелом двоих Неунов. Предварительно их тоже разоружили. Потом Неун, державший в руке селгенст, подошел сзади к прегетянину и аккуратно вытащил у того из одежды кистерез.
После чего главный дожвелигниец заявил хозяину заведения:
— Пойдешь с нами. Глупостей делать не советую.
— Но куда? — попытался потянуть время прегетянин.
Неун недовольно глянул на него, затем перевел взгляд на приемник мергенста, закрепленный под потолком, и оскалился.
— Думаешь, подмога, вызванная твоим помощником, который подсматривает за нами через мергенст, тебя спасет? Пусть идут! Давно у нас не было возможности показать Веер Смерти Неунов. А то обидно даже — до сих пор еще никого не убили.
Неун с явным сожалением кивнул в сторону оглушенных охранников.
Прегетянину не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Когда он встал, ему завели за спину руки, после чего сковали локти и запястья самозаворачивающимися наручниками. Эти наручники, изготовленные из сплава с молекулярной "памятью", разворачивались только тогда, когда к ним определенным образом прикасался их хозяин.
Прегетянин, провожаемый тычками в спину, направился к выходу. В зале остались лишь двое Неунов, присматривавших за напуганными посетителями, но как только их товарищи покинули помещение, они тоже быстро вышли.
Притон выходил на просторную улицу, редко заставленную зданиями, но полностью отгороженную высоким пластобетонным забором. Улица выглядела весьма запущенно — и забор, и дорога были обильно заляпаны грязью, кое-где на заборе виднелись старые потеки. Местами пластобетон дороги треснул, и через щели к небу рвались стебли местных растений. Унылый пейзаж разнообразили только дома самых невероятных расцветок и форм. Так уж на Рисаде было принято — чем более странно и вызывающе выглядит дом, тем больше уважения к его хозяину. Отдельные редкие фигуры уныло брели по улице, подозрительно косясь на высыпавших из притона дожвелигнийцев.
На улице к Неунам присоединилось еще двое, карауливших снаружи, так что их же стало четырнадцать. Окружив со всех сторон прегетянина, отряд дружно потопал по улице. Прохожие при виде такой внушительной толпы, даже не скрывающей оружия, только шарахались в стороны, полируя спинами грязный забор.
Разумеется, прошли Неуны недалеко. Внезапно прямо у них на пути завис транспортный гравер, и оттуда как горох посыпались вооруженные люди, перекрывая путь дожвелигнийцам. Экипировка у десантников была на высоте, каждый был в боевом комбинезоне, поэтому прыжок с трехметровой высоты здоровья не ухудшал. Секунда-другая — и плотная шеренга десантников полностью перекрыла улицу. Три десятка резонаторов, в том числе несколько тяжелых, угрожающе уставились в сторону Неунов.
Едва опустевший гравер отвалил в сторону, как с другой стороны улицы послышалось басовитое гудение, и в поле зрения появились три многоместные ткулансы. Их длинные хищные тела медленно затормозили в двухстах метрах от Неунов, раскрылись боковые двери, и оттуда появилось еще с полсотни человек. "Водомерки" остались на месте, угрожающе вращая башенками с тяжелыми резонаторами. Еще через секунду появилась пара граверов, высыпавших по десятку десантников за забор по обе стороны улицы. Теперь, даже если бы Неунам удалось преодолеть ограждение, их там тоже ожидал теплый прием. Окружение полное.
Неуны остановились и молча ждали продолжения, ощетинившись оружием во все стороны. Со стороны головной группы десантников отделился человек мощного телосложения и заорал во всю глотку:
— Освободите пленника, иначе не поздоровится! Это моя территория, и я не позволю всяким проходимцам устраивать тут беспредел. Оружие на землю!
Громила орал безо всякого звукосыла, хотя он у него наверняка имелся. Но голос его был настолько мощный, что слышно было по всей улице.
