Четыре грани 3.1

А ему теперь целую неделю жить под одной крышей с Улиткой?!

Парень и психанул, не оставшись доедать свой паек на ужин. И отправился сразу домой, в надежде завалиться спать. Только вот комната молодоженов оказалась закрыта, а ключ он принципиально не брал.

К родителям заходить не хотелось, но другого выхода не было, потому что отсвечивать на улице, поджидая жену, оказалось еще хуже. Поужинавшие бойцы и степняки как раз начали возвращаться из столовой в свои казармы, и если уж не отпустить какое-нибудь замечание, то хотя бы не ухмыльнуться понимающе, видимо, было выше их сил.

Вот Мартин чуть ли не с порога и сорвал свое дурное настроение, послав Улиту в... лазарет. Дескать, все при деле будешь. А Халару помощь нужна...

Открыв дверь, девушка посторонилась, пропуская с неудовольствием окинувшего взглядом 'семейное гнездышко' мужа в дом.

Скинув верхнюю одежду у порога, он прошел к широкой кровати и плюхнулся на нее. Улита молча проследовала за Мартином. Вообще-то спать ей еще не хотелось. Девушка на удивление прекрасно отдохнула на обратном пути в Замок. Но и заняться вышивкой рядом с хранящим тягостное молчание парнем, было сейчас как-то неуютно. К тому же, для рукоделия освещения от одного масляного фонаря явно маловато. Но яркий свет нескольких наверняка будет его раздражать.

Впрочем, до этого даже и не дошло. Мартин немного посидел на постели, словно привыкая к мысли о том, что ему все-таки предстоит здесь жить и спать в одной кровати с безразличной ему женщиной, и принялся разоблачаться.

Улиту почему-то смутил этот процесс. Кляня себя за непристойные мысли, она попыталась отвлечься и занять себя чем-то еще, бестолково перемещаясь по небольшой комнатке. То поправила вышитую скатерть, сползшую со стола на одну сторону, то переставила свою корзиночку с рукоделием с места на место, то подровняла отодвинутые от стола стулья...

Мартин уже забросил свою рубаху на спинку кровати, и теперь скинул штаны, из которых что-то мелкое выпало из кармана. Коротко ругнувшись, парень полез под кровать за закатившимся предметом, вытащил его и, поднеся запачканные в пыли пальцы к лицу, выдал:

— Слушай, заканчивай мельтешить перед глазами. Если тебе не спится, отправляйся к Халару, помоги лекарю подежурить, ему тоже когда-то отдыхать надо.

— В смысле? — не поняла Улита. — Я-то при чем? Что я тебе, сиделка, что ли?

— Не сиделка, но с больным-то посидеть, надеюсь, сможешь, или ты и в этом отношении безрукая?

— Почему это безрукая? — обиделась Улита.

— Ну как же? — криво усмехнулся сын коменданта, с раздирающей тоской вспомнив не только о самих аппетитны формах смешливой Фелиски, но и о безукоризненной чистоте, наводимой помощницей кухарки в этой самой комнате. — Ты же ни готовить, ни убирать толком не умеешь. А горшки выносить, да отвар давать ума и умения много не надо...

— Да не пойду я никуда! — брезгливо передернула плечами девушка. — Кто я, по-твоему, прислуга?!

— Ну конечно же нет! — глумливо протянул Мартин, откидываясь на спину.

Парень то ли не понимая, то ли специально смущая ее, словно нарочно улегшись поверх одеяла, закинул мускулистые руки за голову, выставив на обозрение красивый обнаженный торс. Хорошо хоть казенные подштанники (на которые, впрочем, Улита старалась не пялиться), оказались из довольно простой, грубоватой ткани, тщательно укрывшей прочие анатомические отличия мужчины от женщины.

Вообще-то раньше она не замечала за собой такого пристрастия, да и вообще первое время после ночи с тем ублюдком, под которого подложил ее собственный отец, думала, что никогда не захочет близости с мужчиной. Но вот день ото дня невольно возвращаясь мыслями к своему практически фиктивному браку, волей-неволей думала о Мартине. И к своему глубокому сожалению, муж нравился ей по своим физическим параметрам. Что, впрочем, не скажешь о его дурном, эгоистичном характере.

Улита невольно покраснела, поспешно отведя глаза. А Мартин продолжил:

— Ты не служанка, Улита. Ты — всего лишь купеческая дочь. А знаешь, наша Тесса... госпожа Тесса, — быстро поправился он, — не побрезговала бы. А она, между прочим, не какая-то там купчиха, а жена лаэра! И не просто какого-то лаэра, а младшего сына нашего Правителя...

Улита недоверчиво покосилась на мужа, но тот насмешливо, с какой-то брезгливой жалостью глядел на нее, и, похоже, не лгал.

Нет, про то, что лаэр Аслан — сын Правителя Энейлиса, она давно знала, но вот чтобы его жена могла согласиться побыть сиделкой с какими-то больными... Хотя, госпожа ведь дочь военного. Вполне возможно, что за ранеными ей действительно приходилось ухаживать...

Порой Улита жалела о том, что Мартин перебрался в казарму, не оставив ей даже шанса попробовать как-то договориться о 'совместном' существовании под одной крышей, раз уж для всех они остались супругами. Но вот в данную минуту, глядя на его кривившиеся в усмешке губы, делавшие симпатичное, в общем-то, лицо отталкивающим, порадовалась, что они так мало времени проводят наедине. Потому что сейчас ей не хотелось оставаться с этим человеком не только в одной кровати, но и в одной комнате. Может быть, Мартин в чем-то и прав. Готовить она действительно практически не умела, потому что в доме ее родителей всегда была прислуга, в том числе и кухарка. А вот пыль под кроватью не успела прибрать, потому что просто ненавидела это занятие. И вместо того, чтобы ежедневно проводить влажную уборку небольшой комнаты, оттягивала это 'удовольствие' до последнего. Кстати, как раз сегодня она собиралась переломить себя, но лаэр предложил ей более интересное занятие. Вот оно-то оказалось ей по душе, заставив припомнить все то, чему успела научиться, помогая отцу разбираться в его торговых делах.

Девушке тошно было целыми днями сидеть в четырех стенах. Да даже если и не сидеть — все равно ее не принимают здесь. Даже и поговорить не с кем...

— А знаешь, — задумчиво произнесла Улита, склонив голову к плечу. — Я, пожалуй, пойду, попробую. Может быть, Всевидящие зачтут мне эту жертву...

— Ага, давай, — демонстративно зевнул сын Инвара, отворачиваясь. — Только свет погаси перед уходом.

Улита постояла еще немного, чувствуя, как радостное настроение от собственного сегодняшнего успеха сходит на нет. Затем быстро затушила масляную лампу на столе и, схватив верхнюю одежду, вышла вон из комнаты...

Поздно вечером, возвращаясь домой из казармы в которой поселились родичи, Аслан заглянул в лазарет. Настроение его было приподнятым, несмотря на беспокойство о том испытании, которое наутро предстоит его Котенку. Степняки были довольны возможностью постоять по часу в почетном карауле у шатра Рени. Руслан, целый день развлекавший Тессу и лишь недавно вернувшийся в казарму, больше не выглядел таким подавленным своим 'горем', как утром. А Айдар и Дерек (которого пришедший Аслан все-таки прогнал с улицы, убедив немного погреться, хотя тот и уверял, что вовсе не замерз в таком-то теплом обмундировании с господского плеча), устроившие душевную перепалку, здорово повеселили не только его, но и остальных варваров цветистыми оборотами речи. Причем оба умудрялись подначивать друг друга и, заодно, лаэра, так изысканно, не переходя грань дозволенного, что выглядела их перебранка и впрямь шедеврально. И, наверное, только Аслан понимал, насколько оба сдерживали себя, чтобы не преступить ту незримую черту, после которой вслед за произнесенной шуткой, имевшей несколько подтекстов, здоровые мужики обычно хватаются за оружие.

Странная идиллия между другом детства и этой сероглазой занозой, никак не хотевшей убираться прочь из его мыслей, одновременно радовала и ревниво настораживала, давая лаэру новую пищу для размышлений на досуге, он ли является камнем преткновения, или тут наклевываются какие-то отношения, о которых он даже не хотел думать. Может быть, зря пренебрег еще одним каршиффом для старшего из своих рабов?

Зайдя в помещение лазарета, хозяин Замка-крепости очень удивился, увидев сидящую рядом с койкой обмороженного парня грустную Улиту, погруженную в свои думы и даже не заметившую его появления. Бесшумно отступив от двери, Аслан отправился разыскивать лекаря, колдующего над приготовлением очередной порции мазей и отваров для своего пациента.

— Доброй ночи, Халар, — поприветствовал лаэр мужчину.

— Доброй, доброй... — пробормотал лекарь, не отвлекаясь от процесса. Он как раз смешивал последние ингредиенты, тщательно отмерив дозировку компонентов будущего лекарства.

— Смотрю, помощница у тебя появилась? Ну и как она? — поинтересовался Аслан.

— А что помощница? Молодец, девочка, — добродушно похвалил Халар. — Сама вот пришла, услуги свои предложила. Ничего, справляется. Мы уж и обиходили Давида... Ему, кстати, лучше стало. В себя пришел ненадолго, а теперь вот просто спит. Знаешь, я совсем не против, пусть она приходит почаще, если Мартин не возражает, конечно. Давиду-то еще долго выкарабкиваться придется. Так в одиночестве-то и свихнуться недолго. Думаю, этим-то между собой проще общий язык найти будет, все-таки одного поля ягодки...

— Ну не знаю, не знаю, — задумчиво протянул хозяин Замка. — По мне, так пусть хоть какая-то польза от нее будет, да и самой какое-никакое, а развлечение.

— Вот и я о том же. А то чего доброго, она и года не протянет с такой семейной жизнью-то. Смотрю, спесь-то с нее слетела, да как бы в петлю от тоски зеленой не полезла. Жалко молодых. Не дело это, конечно, было такую аферу с женитьбой затевать, но тут уж не знаю даже, кому теперь сочувствовать больше — Улите или Караскетам...

— Ну, знаешь, — не согласился Аслан. — Я хоть Марта и готов порой придушить собственноручно, но все-таки знаю, что от него ждать. Гонору пока еще много, а ума не достает. Но, надеюсь, с годами образуется. А вот что от этой девицы ожидать — ума не приложу. И что с ней дальше делать — тоже... — вздохнул лаэр. — Ладно, не буду тебя отвлекать. Тесса, небось, заждалась уже...

— Ну так и иди, — усмехнулся Халар. — Без тебя найдется, кому за порядками в крепости проследить...

Как Аслан и предполагал, Тесса, на целый день предоставленная заботам Русика (впрочем, это спорный вопрос, кто кого развлекал), ожидала его прихода.

К тому времени, как муж вернулся домой, хозяйка Замка уже успела отпарить свое законченное утром рукоделие. Сшив из плотной ткани внутренний чехол для подушки, она даже умудрилась туго набить его пухом. И к появлению лаэра на пороге комнаты как раз заканчивала накладывать последние стежки, на вышитом внешнем чехле.

— Ты еще не спишь? — не слишком удивился варвар.

— Как видишь, — улыбнулась девушка. — Ты пока раздевайся. Я как раз закончу и покажу, что получилось, — пообещала она.

Как-то само собой вышло, что Аслан видел это изделие ловких рук любимой лишь в самом начале, когда будущая вышивка была лишь наметкой.

Но теперь, усевшись на кровати с готовой подушкой для Дерека, Аслан уважительно разглядывал настоящий шедевр рукоделия.

— Очень красиво, Тесс, — похвалил он. — И как это у тебя получается? — задал лаэр риторический вопрос.

— Я старалась, да и вдохновение накатило, — пожала она плечами. — К тому же очень удачно удалось подобрать цвет ниток...

— Нет, Тесс. Даже если бы мне предоставили три дюжины мотков... — не согласился варвар, — я бы все равно не увидел полной картины. А листья получились словно живыми, — бережно погладил он умелую вышивку. — Если Дереку не понравится, я ее себе оставлю.

— Зачем? — изумилась Тесса. — У нас этих подушек...

— А мне нравится именно эта, — прижался он щекой к мягкой ткани.

— Радость моя, мне для тебя точно такую же вышить? Или, если хочешь, я тебя тоже научу, — фыркнула польщенная девушка, пытаясь самостоятельно расшнуровать платье на спине. — Вдруг в каком-нибудь походе, на привале захочется отвлечься от реалий? Прекрасно успокаивает нервы, между прочим.

— Спасибо, рыбка моя, — рассмеялся Аслан, с видимым сожалением выпуская из рук и аккуратно откладывая будущий подарок Меченому на стоявшее неподалеку кресло. — Иди сюда, помогу! — распахнул он объятия.

Безусловно, одобрение мужа было приятно, но Тесса никогда не принимала всерьез такой восторг, потому что считала умение вышивать чисто женской привилегией. Этим могла похвастаться почти любая девица благородного происхождения. Впрочем, умению вышивать крестиком и гладью, приготовить нехитрые блюда, вести домашнее хозяйство (в рамках допустимого для зависимых от своих мужей жен) и немного лечить хвори, чтобы бы быть полезной в брачном союзе — этому обязательно учили девочек Энейлиса. К тому же будущих спутниц аристократического сословия обучали необходимому этикету, музицированию и танцам.

Конечно же были исключения, когда родители не жалели для дочерей денег на наем учителей по риторике и прочим наукам. Но все-таки Тесса была бОльшим исключением даже из этих, не забывая благодарить отца за то, что позволил ей попробовать свои силы и в воинской науке. Да, она оказалась белой вороной в столичном обществе. Но где сейчас была столица Энейлиса и где она?

А рядом с таким мужчиной, как ее обожаемый супруг, вряд ли могла удержаться другая...

За редкое счастье прожить жизнь рядом с любимым мужчиной, разделяя все радости и печали своей второй половинки, она была готова неустанно благодарить не только Всевидящих, но и Великих Духов, которые так же благосклонно отнеслись к тому, что сын Степи взял в жены чужачку.

Впрочем, ей повезло вдвойне. Потому что есть в их с Асланом жизни еще и персональное ласковое, будто игривый котенок, Солнышко...

А вот насчет Дерека Тесса очень сомневалась в своем везении. Эта привязанность к старшему из рабов мужа была мучительной болью для них обоих. От которой, впрочем, не было сил отказаться. Но, может быть, со временем, не подпитываемое с обеих сторон, это чувство сможет угаснуть так, чтобы не разрушать их личности? Оставив лишь теплое дружеское участие и благодарность судьбе, что не решились на большее, не осквернили изменой и предательством отношения с остальными дорогими сердцу людьми...

Тесса очень надеялась именно на такой исход.

— Аслан, — обернулась она, когда муж помог справиться со шнуровкой. — Ты ведь сейчас был... там?

— На самом деле 'сейчас' я здесь, а до этого заходил к Халару... — улыбнулся варвар, стянув с жены платье и нежно обняв ее плечи. Правда одна рука парня тут же устремилась исследовать девичью грудь, а вторая переместилась на ее живот, замерев в нерешительности, будто прислушиваясь, стоит ли 'нырять' под нижнюю юбку. Девушка и не думала сопротивляться власти своего мужчины, желающего убедиться, что у его сокровища, с которым практически не оставался наедине с предыдущей ночи, все на положенных местах, однако не торопилась и отвлекаться от темы разговора.

— Ну перестань вредничать, — нетерпеливо нахмурилась Тесса. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу спросить!

— Рыбка моя, если ты о Рени, то я его не видел. Не положено нарушать его уединение в течение суток. Просто хотелось побыть неподалеку. Вряд ли он почувствовал мое присутствие...