-Нет.
-Спасибо за честность, я тоже не хочу, но приходится. Приказываю выступить с ротой сержанта Слесарева. Задача ему поставлена. Вас и представителя обкома введут в курс по дороге.
-Есть, разрешите выполнять? — поспешил отделаться от дальнейших предложений я.
-Идите. Слесерева найдете через дежурного.
Поиск сержанта, который будет руководить операцией, занял немного времени. Он был возле грузовиков, где ставил задачу водителям.
-Доброго утра, сержант!
-Кому доброе, а кому, может быть и последнее... — буркнул он не оборачиваясь.
-Ну и настроение у вас...
-Извините, товарищ капитан. — наконец повернулся он. — Так и живем. Вы, наверное, член тройки будете?
-Наверное.... Куда едем-то? И что делать?
-Селение........ Татары. Есть информация о рабах.
-Ого!
-Сейчас дождемся из обкома товарища и поедем.
К приезду представителя обкома, сводная рота была в сборе. Основу её составляли выздоравливающие из госпиталей, было так же несколько солдат в форме НКВД и даже несколько ополченцев. Всего 120 человек, в основном с винтовками, но так же я заметил пару ППД и три пулемета. От руководства области прибыла женщина лет сорока, своим видом напоминавшая плакатных красных комиссаров времен Гражданской, в сопровождении двадцати кавалеристов на верблюдах. Такой состав сводного отряда был в диковинку даже мне.
Колонна из пяти ЗиСов и двадцати верховых добралась до нужного места к полудню. Поселение, насчитывавшее 20 мазанок с пристройками, окружили постами и кавалерийскими патрулями. Человек двадцать вошли внутрь кольца. Нас уже встречали трое старейшин.
-Что угодно красным командирам? — начал самый великовозрастный из них.
-У нас есть сведения о противзаконных действиях ваших жителей. — заговорила "комиссар". Однако старик полностью её проигнорировал.
-Чем наш скромный поселок привлек внимание красного командования?
-Мы прибыли для проверки... -продолжила было женщина, но на неё даже не взглянули.
-Значит так, дед!— взял разговор на себя я — всех людей выводи на окраину, а бойцы пока осмотрят дома. Если найдем что-нибудь интересное — пеняй на себя. Если признаешься сразу — последствия будут меньше. Если пострадают наши или какие еще бойцы Красной Армии — поселка не будет...Совсем.
-Зачем так говорить, командир? Все у нас хорошо. Может не надо людей на улицу? Холодно ведь.
-Выводи! А то я сам костерок разведу. — пресек пререкания сержант.
Люди вышли. Одеты они были довольно тепло. Голодными не выглядели. Мужчин было очень мало. Группа из десятка бойцов во главе с сержантом приступила к досмотру подворий. Искали тщательно,заглядывая в каждый уголок. Я стоял и курил в стороне от основного народа. Старейшина подошел ко мне и тихо проговорил.
-Командир, ну все у нас нормально. Тихо здесь. Никто никого не обижает. Давай разойдемся по-доброму? Я тебе девку отдам. От беженцев отбилась, мы и приютили. А сейчас думаю, не накликать бы беды. Всякое рассказать могут...
-Ну, дед, а почему ты думаешь, что я тебе поверю? Что еще интересного скажешь?
-Деньги есть... Много. До войны передовики мы были, премии получали, подмигнул он.
-Уже интересно. Теперь, что хочешь?
-Хватит искать, все равно ничего у нас нет...
-Ну, я пока думаю.. Про девку расскажи? Только не то что уже сказал, а правду, тогда есть шансы, что я замерзну минут через пять, заберу ваше пожертвование в фонд помощи фронту, только расписку мне писать не на чем, соберу бойцов и уеду...
-Ай, какой хороший командир.
-Какие дома надо не заметить? И что с девкой? С деньгами?
-Вот те три — показал он — Деньги сейчас принесу. Девка непорченная, жена спрашивала. У нас никто не трогал. Я сам присмотрел. Документы её нужны?
-Давай.
Дед сходил в один из не осмотренных еще домов и принес оттуда вещмешок. Заглянув в него я убедился, что там были действительно деньги. Так же он протянул мне аттестат об окончании семилетки — единственный документ девушки.
-Веди саму девку сюда. Хотя нет вон в тот проверенный дом. До тех на которые ты показал, я успею еще остановить солдат. — и мы потихоньку двинулись к указанному мной строению.
-Ой, командир, а подчиненные что скажут?
-Молчать будут, если в окопы не хотят. А если не будут, то под расстрел за трусость и клевету...
-Страшный ты человек, командир.
-Стараюсь. Слушай дед, советские скоро Крым оставят. Придут немцы. А мне надоело в холоде и сырости бегать. Видишь с нами бабу? Она шпионов-коммунистов много знает. Я бы её потерял по дороге... Есть кому отвезти, только срочно?
-Нету.
-Ну да ладно. Еще в других местах поспрашиваю...
Еще минут через пять старейшина вывел из толпы девушку, лицо которой было тщательно спрятано за шалью и проводил в дом с глиняным полом и маленькими окнами, где я уже ждал его. Многозначительно кивнув, он оставил нас наедине.
-Ну что, девочка-красавица, распутывай свой платочек. Не прячься, тут тепло. Знакомиться будем.
-Пожалуйста не надо! — прошептала она.
-Что не надо? Сколько тебе лет? Как зовут?.
-Оля, шестнадцать. Я вас очень прошу. не надо....
-Еще слово не в тему — ремня дам! Как здесь оказалась? Что здесь происходит на самом деле?
-Не надо ремня..— слезы покатились из глаз. — И это не надо пожалуйста....
-Значит так, если ты не ответишь сейчас быстро и четко на все вопросы.... то я что-нибудь нехорошее придумаю.
-Я отстала от поезда. В Джанкое. Я сама из Николаева. Работала на заводе. И училась. С войной поехали в эвакуацию через Севастопольский порт. На станции пока ходила за водой подбежали эти, зажали рот и уволокли куда-то. Связали, тряпьем сверху завалили и сюда привезли. По дороге руками везде трогали... Мне очень стыдно... — разревелась она.
-Ладно, с этим ясно. Дальше давай.
-Когда приехали, меня больше не трогали, но держали хуже собаки...
-Еще кто-нибудь тут есть?— не дал договорить я.
-Нет, сейчас уже нету. А раньше они откуда-то двух раненых матросов привозили. В сарае держали. Но я точно ничего не знаю...
-Понятно. Где их держали?
-Через четыре дома— ответила она, а я подумал, что это здание я как раз не должен был заметить.
-Хорошо, если вдруг вспомнишь что-то еще — сразу говори мне, ну или любому солдату, чтоб позвал меня. А теперь прекрати плакать, утри слезы, и иди к грузовикам с гордым видом. Бояться тебе уже некого. Садись в любой и жди.
Я вышел из дома и направился с тремя бойцами к указанному девушкой строению. Дед недоуменно посмотрел мне вслед. Войдя внутрь, мы стали осматривать помещение, но ничего не нашли. Озадаченный я стоял на крыльце, когда один из бойцов, осматривавший пристройки, доложил, что в арае тоже ничего нет, кроме пары крупных свиней. Мы уже покинули было дворик, как меня словно облило холодной водой. "Свинина! Татары — мусульмане. Зачем им свиньи? Разводят и продают? Тогда почему только две? Непорядок, надо срочно осмотреть загон..." размышлял я, а руки уже потянулись к кобуре с ТТ.
-Выгнать свиней, осмотреть их загон. Все необычное — на улицу! — скомандовал солдатам, а потом обратился к жителям. -Кто хозяин дома?
-Я, — отозвался довольно молодой татарин.
-Где матросы?
-Какие матросы? Здесь нет никого...
-Сейчас тебе будет весело, — проговорил я приставляя пистолет к его голове.
-Нет здесь матросов.
-Где они? — продолжал настаивать я.
-Не было никого.
-Ты уверен? — я переместил пистолет от его головы к промежности. — Или лучше повесить? Аллах не пустит в рай душу висельника, правда? Она же не через рот выйдет... Проклята будет, правда?
-Командир, тут кости! Обглоданные! Кажется, человеческие! Ну, нет у коров и свиней таких костей! — закричал солдат из сарая.
-Вот и все. Допрыгались, козлы. Сейчас будем веселиться. Сержант! Дели толпу! Мужской пол, старше десяти лет — отдельно, остальных отдельно. Баб и компанию построить и маршем на Феодосию, как и приказано, а козлов карать будем!
-Товарищ капитан, нельзя их здесь... Под суд попадем... — тихо проговорил Слесарев.
-Думаешь...— ответил я — А мы их убивать специально не будем. Просто не дойдут. Замерзнут по дороге... Они же неодетые выбежали, в одном исподнем...
-Понял, — улыбнулся сержант — Обидно, правда? Столько лесорубов пропадет?
-Обидно... — согласился я
В процессе дальнейшего обыска были найдены останки шестерых человек, в том числе одного ребенка. Несколько единиц оружия, документы двух матросов и железнодорожника. Хоронить погибших мы решили в Севастополе. Из второй колонны да Феодосии не дошел никто, а первую сдали коменданту сортировочного пункта.
Больше на операции я не выезжал, но каждый день участвовал в подведении итогов. И оформлении судебных решений, принятых "тройками", подобными той, в заседании которой я участвовал. Правда заседания, в столь очевидных случаях, происходили на ходу и представляли собой просто оформление документов. ... По окончанию операции начальник особого отдела лично повез в Наркомат папку с документами о результатах. В одном с ним самолете покинул Крым и я.
Начало операции
Обычный зимний день на Украине. Вернее, ещё даже не день — утро. Морозное зимнее утро. Мёрзнут в летних шинелях немцы-дозорные, усердно вглядываясь в серую муть. Но таких меньшинство: остальные занимаются кто чем, благо есть возможность. А что ж не заниматься? Да, нас мало, но большевиков-то ещё меньше. Раньше весны пакостей от них ждать не приходится. Ну, что ж, блажен, кто верует.
...За ревом тысячесильных моторов Пешек не слышно почти ничего вокруг, трехлопастные винты рубят воздух поднимающий с земли не успевший смерзнуться снег. Вот над полосой прошла пара Яков. Ракета упругим шариком с длинным дымным хвостом ушла вверх. Скрипнув тормозами, покатилась вперед головная Пешка. Полное радиомолчание. Приказ короток "умираем молча до момента атаки"...
Тяжело нагруженные машины неторопливо разбегаются и уходят в небо, выстраиваясь в круг, ожидая, пока поднимутся все. Двадцать семь машин, полк — это не шутка. Их цель — симпатичный немецкий аэродром, на свою беду перекрывающий один из основных маршрутов подхода ударных машин советских ВВС. Зря он так разместился, ой зря. Теперь ему придётся поработать мишенью для ударной группы фронта. И не только ему. Жаль, маловато самолётов и полноценный конвейер, какой они нам двадцать второго устроили, организовать не удастся, но это и не нужно — нет у них столько самолётов.
...Часовой мешком осел на землю. Снайпер мысленно усмехнулся — сделано чисто, товарищ Иванова может быть довольна учеником. Бесшумные тени стремительно скользят в предутреннем сумраке. Там, впереди — цель, 'объект атаки'. Какой? А вы, простите, с какой целью интересуетесь?
...Длинные стволы корпусных пушек медленно ползут вверх. Сила! Большие пушки производят впечатление даже тогда, когда молчат. Точно также сейчас задирают стволы к небесам и морские пушки из тяжёлых бригад Резерва главного командования, установленные на железнодорожных платформах, и дивизионные гаубицы. А у миномётов ствол пожизни почти вертикально. Сотня стволов на километр фронта. Много это или мало? Ну, это с какой стороны посмотреть...
...Напряжённая тишина над окопами. Там сейчас тесно, как в трамвае в час пик. Тысячи солдат: молодые и старые, свежепризванные и прошедшие ад летних боёв, словом, разные.
...Земля вздрогнула. В этот миг морозное утро седьмого января одна тысяча девятьсот сорок второго года перестало быть просто утром. Теперь оно либо начало 'победоносного наступления Красной Армии', либо 'неудачной Крымско-Одесской наступательной операции'. Тысячи снарядов, выброшенные в небо сгоревшим порохом, рухнули туда, где, ежась от холода и проклиная собственное невезение, сидел в окопе рядовой Ганс. Тебя сюда никто не звал, рядовой Ганс, но, так уж и быть, оставайся. Навечно.
Стальной шторм, бушующий над окопами, разламывает блиндажи, дробит мёрзлую землю в мелкую крошку, ломает тело и душу. Ещё бы, впервые солдаты третьего рейха оказались под ударом равного противника.
Впрочем, не всё так красиво, и до полного равенства ещё ой как далеко. РККА только училась быть 'непобедимой и легендарной'. Учились пехотинцы, учились лётчики, учились танкисты, учились артиллеристы. Не смотря на предпринятые усилия, полностью выполнить свою задачу не смогли ни артиллерия, ни авиация. И пехотинцы, пока ещё не приученные давить уцелевших пулемётчиков самостоятельно, часто несли тяжёлые потери. Будь это другая, оставленная реальность, год, скажем, сорок третий, и наступление бы захлебнулось. Но здесь мелкие и не очень огрехи не имели принципиального значения — измотанный вермахт остановить удар не мог. В течение суток оборона была прорвана и в эту дыру устремились конно-механизированые группы, и танковые корпуса. Остановить их, пока, было не кому.
Фалангер
"Докладная записка о мерах повышения эффективности работы радиоэлектронной промышленности СССР.
1. Ужесточить трудовую дисциплину на предприятиях. Ввести гибкую систему штрафов и поощрений за невыполнение или перевыполнение плана. Также пресекать постоянные "перекуры". Ввести 8 часовой рабочий день, 4 перерыва по 5 минут через каждые 2 часа, обеспечить обеденный перерыв в 1 час с питанием в заводской столовой горячей пищей..
2. Оборудовать рабочие места рабочих, обеспечить наличие хорошего освещения, вытяжки (и можно даже разрешить курить на рабочем месте без отрыва от производства), обеспечить качественными инструментами и измерительными приборами. Создать централизованную систему ремонта и поддержания инструмента в рабочем состоянии — как то своевременный ремонт паяльников, смена и правильная заточка жал, заточка кусачек, правка и заточка плоских и крестовых отвёрток, калибровка и регулярное обслуживание измерительных приборов.
3. Запустить в производство трубчатый припой с канифолью в канале трубки диаметром 3мм и паяльную пасту представляющую собой раствор канифоли в спирте. А также паяльную кислоту для лужения металлических деталей шасси в точках пайки. Это существенно повысит удобство пайки и производительность работы монтажников, ремонтников.
4. Обеспечить промывку аппаратуры после сборки, но до герметизации корпуса в спирте для удаления канифоли, а так-же промывку от остатков паяльной кислоты. При этом ввести жесткий контроль промывочного спирта, который в дальнейшем можно будет использовать для производства паяльной пасты или перерабатывать.
5. Аппаратуру, корпус которой не предполагается герметизировать — покрывать монтаж защитным водостойким лаком, чтобы исключить коррозию от сырости. Аппаратуру, корпус которой можно загерметизировать — перед герметизацией закачивать в корпус осушенный азот.
6. Повысить дисциплину разработки аппаратуры. Это включает в себя как переход на блочный принцип — что упростит и ускорит ремонт обычной заменой неисправного блока, так и учёт особенностей будущей эксплуатации аппаратуры при её конструировании.
7. Сконструировать и запустить в серию разъёмы для соединения кабелей, блоков аппаратуры и т.д. исключающие физический как "переполюсовку" из-за неправильного включения, так и установку в разъём ответной части "непарного". Это позволит даже низкоквалифицированному персоналу или в спешке не перепутать кабели при сборке аппаратуры.
