Она проходила сквозь их галактику, рассекала неизмеримую бездну пустоты, другие галактики и шла... куда? Есть ли конец у бесконечности?..
Анмай опустил голову. Всякий раз, когда он видел Нить, его охватывало странное, тревожное влечение к этим безднам, — влечение почти столь же сильное, как влечение к Хьютай. В окружавших его безмолвных просторах было нечто, неизмеримо печальное, — мир, который прожил миллиарды лет и которому остались... в лучшем случае тысячи. Ему вдруг показалось, что он уже видел всё это... и когда-нибудь снова увидит, — очень нескоро... и очень далеко отсюда. Это было больше, чем надежда, но тяжелая печаль, охватившая его при виде Пустынного Моря, не проходила.
— Давай купаться! — Хьютай скинула сандалии, ногой попробовала воду. — Холодная!
Она решительно скинула всё остальное и бросилась в волны. Анмай, рассмеявшись, последовал за ней. Берег понижался медленно, и они пробежали не меньше вэйда, пока не оказались по пояс в море. Хьютай со смехом повалилась вперед и поплыла, шумно взбивая воду, но при этом, — очень быстро. Вэру, несмотря на все усилия, не смог догнать её, — она ловко подныривала, появляясь то сбоку, то за его спиной. Наконец, он начал вздрагивать от холода.
Подплыв к берегу, Анмай встал на дно и огляделся. Вода здесь была чуть выше пояса. Хьютай нигде видно не было, но, прислушавшись, он уловил отдаленный плеск.
Вдруг что-то мягко коснулось его бока, скользнуло по животу... Его рука, инстинктивно дернувшись, попала в мягкую слизь, жадно облепившую пальцы. Лишь тогда он заметил огромное, едва светящееся голубым пятно.
"Бакт!"
На дальнейшие раздумья не было времени. Слизь обхватила его вокруг талии и упорно поползла выше. Когда она поднялась до ребер, кожу начало жечь. Анмай освободился одним коротким рывком, вложив в него все силы, и тут же упал, окунувшись с головой в воду.
Поднимаясь, он опять попал босой ногой в слизь, перевернулся на живот и рванулся ещё раз. Освободившись окончательно, он чуть отплыл и выпрямился.
— Хьютай! На берег быстро! — закричал он, набрав побольше воздуха, и сам последовал своему совету.
Когда он выбрался на пляж, любимой там не было. Прежде, чем он обернулся, увесистый ком сырого песка метко ударил его в спину между лопатками. Анмай вскрикнул и отскочил. Вышедшая из воды Хьютай засмеялась.
— У тебя такой испуганный вид! Ой, ты светишься!
Анмай бросился в море, оттирая песком приставшую к коже слизь. Затем он вычистил её клочки, набившиеся меж пальцев ног. Жгучая боль медленно стихала под действием холодной воды.
— Это был бакт? Он обжег тебя?
Анмай молча кивнул.
— У тебя живот светился, — это выглядело очень странно.
Он выбрался на берег, дрожа от холода.
— С тобой уже бывало такое?
Анмай слабо улыбнулся.
— Однажды. Но тогда бакт обхватил меня целиком, я еле вырвался... а потом весь светился!
— Было очень больно?
— Ну, я валялся на песке и не мог двинуться, не мог издать ни звука, хотя мне очень этого хотелось! Бакты выделяют парализующий жертву яд, — пояснил он. — Я выбрался на берег прежде, чем он начал действовать, и лежал так долго, не зная, пройдет это, или нет. Я очень испугался... — он замолчал, чувствуя, как обожженную кожу стало пощипывать, потом холодить. Голова закружилась, собственное тело показалось ему очень легким. Хотелось лечь и не двигаться.
— Бежим туда! — он показал на далекие стены. — Заодно и согреемся!
Они помчались наперегонки, из-под их босых ног летел песок. Хьютай сразу вырвалась вперед и исчезла из виду, обогнув колонну. Вблизи та была огромна, — каждая из пяти казавшихся тонкими линиями борозд шире человеческого роста. За ней Вэру обогнал девушку. Он повернул к массивной каменной пирамиде, одним махом взлетел вверх по её уступам и сел у венчавшей её наклонной плиты. Хьютай тоже взлетела наверх и села рядом с ним. После пробежки все следы отравления исчезли, осталось лишь возбуждение. Но его Анмай мог отнести на счет тесно прижавшейся к боку любимой.
Отсюда, с высоты шести метров, равнина казалась ещё более печальной. Силуэты колонн черными тенями рассекали сияние туманности, вокруг громоздились странные сооружения. Слева возвышался огромный каменный куб, прошитый сквозными шахтами четырех размеров, — словно каждую его сторону разделили на девять квадратов и выбросили средний, а потом ещё трижды повторили процедуру с оставшимися квадратами. Каждый проем был втрое меньше предыдущего, — но даже в самые маленькие Анмай легко мог залезть. Отсюда, сбоку, куб выглядел жутковато, — тысячи черных глаз-окон, в глубине которых что-то просвечивало.
— Здесь страшно, — Хьютай положила руку ему на плечо, — но мне это нравится!
— А как же твое средство от всех огорчений? — спросил Вэру, чувствуя, что её рука отпустила его.
— Мне не хочется здесь этим заниматься, — Хьютай нахмурилась. — Здесь всё так... спокойно. — Её узкая крепкая ладонь легла на его руку. — Слушай, давай полазим здесь, — ведь за тем мы и приехали!
Анмай промолчал. Он не хотел подниматься, хотя его спину и подошвы леденил мертвый холод камня. Но Хьютай просто вскочила и спустилась вниз. Ему оставалось только последовать за ней.
— Куда же мы пойдем?
Она улыбнулась ему, невозмутимо поправляя волосы.
— Туда, где всего страшнее! — она решительно направилась в тень куба.
Скользнув в узкую дыру, Хьютай выпрямилась, и, ухватившись за верхний край шахты, подтянулась наверх, в более широкую, где свободно можно было ходить. Вэру последовал за ней. Они пошли в темную глубину куба, обходя маленькие шахты и перешагивая по краям большие. Ступать приходилось осторожно, — камень покрывало множество квадратных углублений всевозможных размеров.
— А можно подняться выше? — тихо спросила Хьютай, увидев засыпанный песком квадратный внутренний двор.
— Можно попробовать в маленькой шахте. Стены здесь неровные...
Хьютай мгновенно исчезла в одном из узких отверстий, оттуда донесся шорох кожи по камню. Анмай последовал за ней, судорожно хватаясь за кромки боковых шахт. Лезть вверх, цепляясь за углубления в стенах, было несложно, но Хьютай карабкалась, как одержимая. Она остановилась лишь добравшись до одного из огромных центральных проемов. Когда Вэру, подтянувшись, высунул в него голову, Хьютай помогла ему выбраться наверх. Её руки и ноги покрылись каменной пылью, — но, взобравшись на тридцатиметровую высоту не самым удобным способом, она даже не запыхалась.
Со всех сторон их окружала масса камня, пронизанная шахтами. Они были везде, — сверху, снизу, с боков, тысячи окон, в которых был только сумрак или призрачный свет зари...
Осмотревшись, они обошли все четыре больших проема, осторожно обходя зияющие шахты и бесстрашно перепрыгивая углы огромного центрального провала. Здесь не оказалось даже пыли, и покрывающий стены рисунок был виден отлично. Присмотревшись, Анмай обнаружил, что он повторяет узор шахт, — сеть углубленных квадратов, все уменьшавшихся, так, что самые маленькие уже нельзя было различить. Они сплошь покрывали камень. Он понял, что в идеале такая фигура будет иметь объем, и, в то же время, не будет иметь его; и подозвал Хьютай, — чтобы поделиться открытием.
— Это наглядное представление математического понятия. Другие фигуры подобны этой, хотя аналогия не всегда очевидна. Забавно, но раньше я не замечал этого!
— Но зачем это было сделано?
— Зачем? У меня есть одно объяснение. Недавно мы перехватили сообщение, — межзвездное послание. Мы не всё смогли понять в нем, но это было нечто вроде... предупреждения о чудовищном оружии или процессе, — не знаю. Там говорилось, что суть этого явления подобна кривой Пеано, не имеющей объема, но заполняющей собой любой объем. Это, — он взмахнул рукой, — её трехмерный аналог, безобъемная губка. Но это лишь математическое отражение, причем, не в нашей математике. Какова физическая суть угрозы — мы не знаем.
— Значит, весь этот берег... предупреждение? — Хьютай задумалась. Её лицо стало в этот миг хмурым и красивым.
— Не знаю. Может, это сообщение относится к Нити, — он показал на мерцающее в проемах лезвие света, — хотя вряд ли. Нити не могут иметь концов, — либо это кольца, либо... они бесконечной длины. Хотя у них нет толщины, по крайней мере, измеримой, но есть масса, и очень большая, — одна миля весит больше Уарка! Мы находимся между Нитью и Бездной, и только это нас спасает. Если бы не она, — наш мир был бы притянут и разрушен давным-давно. Лишь благодаря ей мы ещё живы. Но она уже уходит в сторону...
— Но что она такое?
— Трудно сказать. Все наши сведения о ней, — из посланий иных рас, а их мы понимаем лишь частично. Нить — скорее, топологический дефект в пространстве, чем вещество, сродни магнитным монополям, но только линия, а не точка. Они, — узлы всех существующих полей, сгустки квантов всех взаимодействий, — и лептокварков тоже! Они изменяют реальность, делая возможными невозможные вещи, — распад протона, например, но, к счастью, лишь в непосредственной близости. Если Нить задевает планету, луну, любую массу, происходит аннигиляция, взрыв, — мы их фиксируем. Сейчас мы видим величайшую силу Вселенной, — одну из них. А сколько есть такого, о чем мы не знаем, сидя в этой проклятой пыли? Мы используем знания других цивилизаций, но не можем быть уверены, что их смысл — тот, что мы думаем!
Хьютай не ответила, задумчиво глядя вверх. Её большие глаза стали неподвижными. Лишь когда он прикоснулся к её плечу, она вздрогнула, словно очнувшись.
— Мне показалось, что я стояла тут целую вечность. Так странно думать, что наши предки пришли оттуда — сюда. Миновав эти неизмеримые бездны. Неужели у них уже тогда был Эвергет?
Они уселись на краю внешнего проема, высоко над пустыней, свесив босые ноги в пустоту и глядя на спутанные лохмотья туманности. Анмай задумался.
— Возможно, но не обязательно. Эти постройки, — не шедевр науки, они из обычного бетона или сплавленного песка. Те, кто может менять законы природы, строили бы лучше!
— Так как же они сюда попали?
Анмай вновь слабо улыбнулся.
— Летать между звезд можно множеством способов... А мы находимся в центре галактики. Звезды здесь расположены очень тесно, до ближайшей всего тридцать миллиардов миль! Но они все слабые, большей частью, — красные карлики, и их не видно за пылью. Если взять телескоп, улавливающий ИК-лучи, — такие стоят у нас на стационарных спутниках, — то всё небо будет усыпано ими!
— И ты это видел?
— Много раз! Я даже видел наше бывшее Солнце!
— И я...
— Ещё насмотришься! На Хаосе испытывают мультипланар с лазерным проектором, — ты его увидишь, управление очень простое. Он переводит ИК-изображения в видимый свет, — и я видел то же, что и наши предки... Это поразительное зрелище! И мучительное, — так много миров, может быть, лучших... и недоступных для нас.
— Но как же можно попасть...
— Довольно просто. Здесь, вокруг, очень много водорода, — достаточно, чтобы корабль с прямоточным термоядерным двигателем мог лететь к любой звезде! Это много проще фотонной ракеты с аннигиляционным двигателем, а тем более...
— Но почему мы не строим таких? Ведь все плато Хаос питают термоядерные реакторы! А вы хотите перескочить через, минимум, две ступени технологической лестницы — такое редко получается!
— Потому что мы — те, кто хочет уметь всё! На термоядерной ракете можно достичь многих звезд, да, — но не выйти из туманности, где всё приближается к Бездне. Если мы хотим добраться хотя бы до окраин галактики, надо лететь быстрее света! Эту проблему пытались решить долго, потом забросили, и вот, наконец, чисто случайно...
Хьютай усмехнулась.
— Вы все прохвосты! Вы уже имеете способ спасти цивилизацию — и не делаете этого!
Вэру заглянул за край проема, его лицо стало хмурым.
— Мы хотели получить больше, чем просто спасение. Мы собирались... Но теперь уже слишком поздно! Мы должны закончить то, что начали здесь. Иного выбора нам не осталось. Впрочем, в ближайшие лет сто у нас всё равно не хватит ресурсов и знаний, чтобы построить даже самый простой звездолет.
Хьютай отвернулась.
— Сейчас нам ещё рано выбирать пути среди звезд. Но у нас уже есть космические корабли — и много! Ну, несколько, с ядерно-термическими двигателями. Ты настоял на их постройке, хотя на них некуда лететь.
— Вообще-то есть. Мы уже изучили... наших попутчиков. Это просто мертвые шары, Хьютай, но наши телескопы обнаружили миры, подобные Уарку. Даже на наших примитивных ракетах их можно достичь месяцев за шесть.
— Я бы хотела побывать на них!
— Через месяц полета ты получишь смертельную дозу радиации. Несмотря на лучшую доступную нам защиту.
— Жаль. Я полетела бы. Даже если не смогла бы вернуться. Вместе с тобой, конечно. Стать матерью-прародительницей для целого мира... я думаю, это достойная цель.
Они помолчали.
— Здесь, на ветру, холодно, — сказал Анмай через минуту. — Учти, спускаться гораздо труднее.
Хьютай усмехнулась, выбрала нужную шахту и исчезла в ней. Но, когда они выбрались на песок, она устало прислонилась к боку куба. Анмай сел рядом с ней.
— Тут так странно... — тихо сказала Хьютай. — Мне показалось, что я брожу здесь уже целую вечность!
— Надеюсь, тебе достаточно этого?
— Вовсе нет! Я ведь только начала! — она подняла его, потянув за руку. — Пошли!..
* * *
Странные сооружения вокруг были восхитительно таинственными. Они долго блуждали по ним, то входя под арки замкнутых стен, окружавших клочки песка, то взбирались на полузанесенные песком пирамиды. Хьютай неизменно выбирала самые темные и зловеще выглядевшие места. Они то ползли по узким шахтам полузанесенного песком дырчатого куба, то, взявшись за руки, шли по сужающимся, идущим вниз проходам среди свернутых спиралью стен. Те какими-то извернутыми изгибами переходили в гладкие дыры неведомой глубины, из которых невесомо поднимался влажный, пахнущий теплой плесенью воздух. Пустые арки вели в открытые дворики, лежавшие метра на два ниже поверхности пустыни. В основания ограждавших их стен углублялось множество квадратных нор, таких низких, что вползти в них можно было лишь на четвереньках...
Следуя за любимой, скрывшейся в совершенно темном узком проходе у основания дырчатого многогранника, Анмай вдруг подумал, что столь упорные поиски затаившегося зла могут привести прямо к нему. Когда он впервые, в четырнадцать лет, попал сюда, то делал то же самое, ошалев от безнаказанности, пока не...
Его размышления прервал удивленный вскрик, а затем, — удаляющийся шорох. Он инстинктивно бросился вперед. Его цепкая босая ступня вывернулась, тщетно пытаясь удержаться на гладком склоне. Анмай упал, заскользил, и, съехав на несколько метров, остановился, налетев на Хьютай.
Невольно обняв её, он осмотрелся. Они оказались на дне огромной цилиндрической шахты, открытой наверху, — там, высоко, едва светился круг неба. В её стенах зияло множество жерл наклонных шахт. Анмай обошел их по кругу — взобраться назад по гладким наклонным трубам было невозможно.
