Боль милосердия

Раздевшись, я быстро приняла душ и одела чистое белье. Под ванной, на всякий случай, лежали предметы первостепенной обороны. Я не была гуру прелюбодеяний, ища секса со мной, Казанова мог рассчитывать только на разочарование. Взяв кастет, я вышла из коридора. Было тихо. На коврике у порога сидела выгулянная Чара с грязными лапами. Я погладила её по голове и прошла в зал. Включила свет. Пусто. Даже сэр Коковски исчез.

— Что за фигня...

Я устремилась на кухню, почувствовав необычный запах. На столе стояла кружка с горячим клюквенным чаем, доставшимся мне от арендодателей. Рядом семь кусочков баунти без обертки контуром обводили бумажный конверт. Я открыла его, скорее из интереса. Внутри лежали три купюры по тысячи и послание на клочке бумаги.

Ты слишком сильно акцентируешь внимание на сексе.

Пробираясь в темноте к тахте, я обнаружила частично накрытый одеялом кокос.

Глава 22

Неделя пролетела быстро. Воскресенье двадцать третьего августа началось с утреннего похода в супермаркет. Наконец-то у меня были деньги, которые можно было потратить на нечто большее, нежели просто мясо и крупа. В корзину полетел лимонад "Буратино", килограмм песочного печенья, колбаса и прочие вестники маленького праздника. Вернувшись домой с полными сумками, я выгуляла Чару и понеслась к "Динамиту". Последний день отдыха перед рабочей неделей! Вспотею, как следует! Однако мой энтузиазм поутих, когда я заприметила стоявший на парковке вишневый внедорожник.

— Кира!

Когда я сняла куртку, рядом со скамьёй возник вспотевший Радион. Я вытерла руки о карманы, не решаясь заговорить первой.

— Кира, твои вещи...

— Да? — вскинула брови.

— Вообщем, — выдохнул. — Дмитрий их забрал.

От удивления я даже рот открыла:

— Как?

— Взял и... — кивнул в сторону. — Отнёс к себе в субботу.

Мой ступор длился недолго. Мои вещи не были чем-то важным, за них не следовало бороться.

— Слушай, — начала я, — есть разговор...

— Да знаю я, — отмахнулся. — Неважно. Забыли. Просто отдай ключ.

Закрыв на половину свободный шкафчик, Радион натянуто мне улыбнулся. Его кто-то окликнул и он ушел. Он знал. Что он знал, черт возьми? Городской снова залез на отвисшую часть скалы, привлекая к себе всеобщее внимание. Увидев меня на матах снизу, он быстро слез.

— Привет, сердоболья, — подмигнул, поправляя прилипшую футболку, — Хорошо спала?

Втянув приятный запах мужика, я решила, что дам ему в борщ в другой раз. Он снова использовал свою нижнюю страховку.

— Переодевайся и приходи, — достал из кармана связку ключей.

— Который из них?

— Мелкий.

Шкафчик я нашла без труда. Смена одежды тоже не заняла у меня много времени. Все ушло на разглядывание чужих ключей. Три штуки, не считая маленького от шкафчика и один плоский, от домофона. Юрист жил в обычной квартире.

Пока я разминалась на матах, Дмитрий инструктировал. Он привёл нас к трассе для болдеринга. Этот вид скалолазания считался самым акробатическим. Задача человека состояла в том, чтобы пройти несколько коротких, но очень сложных трасс. Высота скалодрома для боулдеринга в "Динамите" не превышала четыре метра. Все нависающие под ужасающим углом. Здесь лазили без страховки, падая на специальные переносные маты.

— Готова?

Я уставилась на некое подобие камня-сферы гигантских размеров.

— Тут нет зацепок, — заметила.

— Это только кажется. Отличная имитация. На счету каждый выступ.

Дмитрий стартовал с позиции сидя снизу, фактически, у основания шара. Я наблюдала за его телодвижениями, в надежде хотя бы скопировать. Он пролез четверть пути и остановился. Наши глаза находились на одном уровне. Только я стояла на матах. Напряженные крепкие руки городского с расстояния десяти сантиметров от носа смотрелись просто офигительно. Как и спина. Он слегка загорел.

— Ну? — вывел меня из пучины наблюдений. — Смотрины закончены?

Я фыркнула.

— Если хочешь, могу подержать тебя за мягкие места, чтобы вселить уверенность, — хохотнул.

— Куда ты Леночку дел, Казанова? — уселась снизу.

— Бросил где-то во дворах.

— Серьезно что ли?

— Нет. Ещё в душе кинул.

Я вскарабкалась до позиции Дмитрия, должно быть, с десятой попытки.

— Ну и что теперь?

— Лезь дальше.

Легко сказать, когда сам уже спрыгнул.

— Расшибусь.

— Даже не мечтай, на кой я тут стою?

Под пристальным взглядом городского я пролезла ещё полметра.

— Не за что зацепиться.

— Тогда воспользуйся поверхностью. Вжимайся.

Да ну нафиг?

При попытке воспользоваться советом я сорвалась. Стоящий снизу Дмитрий даже не дал мне пролететь высоту моего роста. Оказывается, все это время он страховал мне спину.

— Не останавливайся.

Долезть до конца я смогла лишь на закате и это была попытка номер двадцать три. Пот струился с меня ручьями, все тело ныло. Собрав снаряжение, мы двинули к шкафу. На скамье неподалеку шнуровался Радион. Увидев его, я решила подойти.

— Даже не думай, — Дмитрий взял меня за локоть. — Я с ним уже поговорил.

— О чем? — удивилась.

Юрист открыл наш шкафчик и дал мне полотенце с одеждой:

— Поговорим потом.

Учитывая, что пот застилал мне глаза, это была рабочая идея. Я вернулась в раздевалку, в надежде, что парни дождутся меня и мы снова проводим Радиона до остановки, но заведующего кафедрой уже не было. Меня ждал Дмитрий, тыкающий в кнопки телефона.

— Женщина, тебе надо купить шапку для волос, — изречение явно носило недовольный характер, но было сказано с веселой ухмылкой.

Он снова подвёз меня до дома. За пять минут поездки его дорогой плоский телефон, лежащий рядом с GPS навигатором, засветился несколько раз.

— У тебя телефон звонит, — сказала.

— Ага. Скажи, прав ли я, предполагая, что тебе не нравятся рестораны?

Вопрос застал меня врасплох.

— Обмыть твою работу на новом месте, — пояснил.

Предложение оказалось неожиданным, но интересным. Я ещё не ходила в рестораны, да и не отмечала подобные даты с коллективом.

— Зарплату выдадут в конце месяца, — прикинула. — То есть в субботу или воскресенье уже можем сходить.

Юрист кивнул и посмотрел на часы:

— Вылезай.

Он снова зашел со мной в квартиру и увел Чару на прогулку, пока я копошилась в ванне. Удивительно, но раньше я не думала, что городскому, наверное, нравились животные. Если не все, то хотя бы собаки. Когда юрист пришел, я пригласила его на чай. Он снял с догши ошейник и положил на полку:

— Я бы очень хотел, но сегодня не могу.

— Конечно, — удивилась его интонации. — Без проблем. Завтра ведь на работу.

Городской внимательно оглядел меня, плечом опирающуюся на косяк двери:

— Я мог бы прийти на чай завтра. Когда ты кончаешь?

— В десять. Не вариант.

— Не вариант, — повторил, кивнув. — Я что-нибудь придумаю.

Интересно, что? Городской поправил кепку:

— "Каждый грамотный ребенок должен твердо знать с пеленок: если вас зовут купаться, в телевизоре сниматься, обещают дать конфет, отвечайте твердо нет". Поняла, сердоболья? Нет, даже если у человека отец инвалид и куча детей в салоне зовут маму.

После выдачи профессионального совета, юрист наградил меня шаловливой белозубой улыбкой и убежал. А я закрыла дверь и пошла пить чай с бутербродами под вечерний выпуск новостей.

В понедельник я снова была на работе.

Надо признать, работа продавца-консультанта была достаточно однообразна. Не считая возни с бумагами и получение товара, я сидела на одном месте. Первая неделя прошла в режиме — "болит спина", вторая — "болит всё". Регистраторша по-прежнему отгораживалась от меня гигантским монитором. Я радовала себя тем, что училась быстро и оригинально упаковывать товар. Клиенты попадались самые разные. Как-то раз, одна старушка даже сказала, что я "очень хорошая девушка" и что в следующий раз обязательно приведет своего Барсика, чтобы мы познакомились. Милая женщина!

В обеденный перерыв весь персонал вывалился на крыльцо. "ЗооВита" находилась в Кировском округе, на левом берегу Иртыша. Южная часть левобережья представляла собой преимущественно частный сектор и в народе носила название Старый Кировск. Остальная часть была выделена для коммерции и жилья. На северной окраине, например, располагался омский филиал пивоваренной компании, мясокомбинат и молочный завод "Манрос-М". При желании я даже могла дойти до них пешком, потратив двадцать минут. В противоположной стороне, несколькими улицами ниже, начинались спальные районы, на которых приходилось наибольшее количество многоквартирных домов в городе. Округ активно застраивался. По пути через мост, я ежедневно проезжала ярмарку "Торговый город","Ленту" и "Мегу".

Подталкиваемая сзади, я и группа сотрудников двинулись в ближайшую столовую, принадлежащую ОАО "Омский комбинат строительных конструкций". Когда приходило время есть, туда слетались работники из всех соседних офисов и предприятий. Компот — десять рублей, котлета — пятнадцать. Я не питалась там каждый день, но сегодня есть хотелось особенно. Понедельник. Остановившись у светофора, я набрала воздуха в легкие. Отсюда до промышленной зоны было ближе, чем от центра.

— Ну, проезжал бы! — крикнула одна из наших сотрудниц.

— Крадется как черепаха...

Надо признаться, когда перед нашим коллективом остановился внедорожник вишневого цвета, я не сразу провела нужную параллель. Сзади сигналили машины. Тонированное стекло медленно опустилось и я увидела Дмитрия в черной рубашке. Он протянул мне какой-то пакет. Я на автомате взяла подношение и внедорожник с визгом проехал дальше к мосту, пропустив за собой лишь две машины. Остальным пришлось затормозить на красном.

— Кто это? — спросила ординаторша, переходя дорогу.

— Никак мужик твой? — предположила хирург со второго этажа.

— Слушайте, такая тачка! Это бмв?

— Надо у Антончика спросить...

— А внутри видели? А на нем ещё костюм такой...

Женщины двинули вперед, я поплелась в конце. Зашибись. Я ожидала появление юриста в приемной эдак неделю назад, но он не приходил. Удивительно, потому что я действительно ждала его прихода и часто поглядывала на дверь.

Уже в столовой сотрудницы клиники быстро забыли про случившееся. Я засунула пакет в сумку и не вспоминала про него до самого вечера. Внутри лежала упакованная шапочка для душа и записка на офисном стикере "Намалюйся по самое не балуйся. Заеду в субботу в 17". До дня товарищеской попойки я прожила в обычном режиме моральной и физической подготовки. Зарплаты раздали в пятницу. На следующий день я первым делом оплатила все счета и закинула денег на телефон. На еду оставалось прилично. В пять часов я вышла на крыльцо с тремя тысячами в кармане. Дмитрий как раз парковал машину.

— Привет, — запрыгнула в салон.

— Привет, сердоболья, — улыбнулся. — Шустрая ты.

На юристе были офисные брюки и белая рубашка с одной расстегнутой верхней пуговицей. Вокруг витал запах кокоса и мужского одеколона. Городской выглядел свежо и жизнерадостно как никогда.

— Мы идем на концерт классической музыки? — растерялась. — Мне переодеться?

— Может, раздеться?

Я пропустила эту шутку мимо ушей.

— Кушать хочешь? — спросил.

— Специально не ела, — призналась.

— Хорошо. У меня обед получается только после трёх. У тебя с часа до двух. Неудобно, — он завернул на проспекте Маркса и мы заехали на одну из внутренних улиц старого центра. — И начинаешь ты в десять. Я в восемь.

Внедорожник припарковался у замысловатого стеклянного двухэтажного здания со светящейся вывеской "ТинТо". Подойдя ближе, я рассмотрела небольшое примечание "кофейня". Внутри зала, расположившегося вокруг кухонного помещения и стойки бара, преобладала полутьма. Дмитрий взял меня за руку и провёл к самому отдаленному столику. Я хотела сесть поближе к выходу, но он отодвинул мне стул у стены. Знакомство с кофейней, я начала с тщательного изучения цен. В ТинТо преобладала европейская кухня и цены были довольно демократичные. Трех тысяч хватило бы с головой.

— Кира, я пригласил, я плачу. Это такое правило.

— Правило? Что за правило? — подняла глаза.

— Городское.

Я очень удивилась:

— То есть, если приглашаю я, я плачу?

— Н-да, — нахмурился.

— Тогда выбирай сам, — пожала плечами.

Дмитрий тут же захлопнул меню и подозвал официанта. Блины с вишней, ассорти из свежих овощей, салат "Цезарь", мясо по-швейцарски и красное вино. Я не знала, что из себя представляет и половина, поэтому с интересом ожидала заказ. С нашего места открывался замечательный вид на небольшую площадь за ТЮЗом.

Первой пришла тарелка с шестью блинами.

— Это кому? — спросила. — Так много.

— Тут огромные порции.

Городской со знанием дела порезал блины и поставил тарелку посередине. Столик не был большим и мы без труда захватывали куски вилкой. Потом пришел салат. Увидев эту гигантскую миску, я подняла руки:

— Мы это не осилим.

— Ты главное начни.

Так и получилось, что пока городской глушил ассорти из овощей, я пробовала на вкус салат. Потом мы поменялись. В этом домашнем делении пищи было что-то импонирующее: я никогда не следила за тем, как и что ем, поэтому соблюдать особый этикет мне было не по силам. Когда в желудке больше не оставалось места, я откинулась на стул. В городского вмещалось так много! Он ел с аппетитом, ловко орудуя вилкой как ножом. А запивая, смотрел на меня. Когда за окном начало темнеть, на столе остались лишь три маленькие помидорки. Дмитрий проткнул одну вилкой и запустил в рот. Затем насадил другую и поднес к моим губам:

— Воистину приятно смотреть, когда женщина ест.

Я неохотно открыла рот. Юрист наблюдал за мной с умиротворенной улыбкой на лице, но последнюю помидорку прикончил сам. Почувствовав, что в животе освободилось место, я потянулась за вином. Дмитрий быстро его перехватил и наполнил мне бокал сам:

— Я обещал разговор, — сказал, когда унесли пустые тарелки. — Черт, нам надо было поговорить ещё тогда, но ты почему-то подумала, будто я хочу подняться на перепихон. Прошла неделя. Ты не шарахалась от меня в воскресенье. Мы оба успокоились и решим все как взрослые люди, так?

Дмитрий положил руки на стол. Приготовившись к серии злостных шуточек, я осталась озадаченной.

— Кира, год назад мы познакомились.

Такого не ожидала даже я.

— Слушай... — вытаращила глаза. — Слушай, ты прав! В конце августа я тебя подобрала!

— Да, — улыбнулся.

— Надо выпить!

Я разлила нам ещё вина.

— Представь себе! Целый год! Где я жила тогда, чем занималась и что теперь! — показала на пейзаж за окном. — От "оврага" до центра города!

— Я помню твой дом, — покрутил ножку бокала. — Ты мне сказала, что выезжают только конкурентоспособные.

— Вот именно! А я даже школу с тройками закончила! Вот ведь бывает!

Некоторое время я глушила вино, придаваясь воспоминаниям. На самом деле, я не верила, что выберусь из села так рано. Двигателем прогресса стал отъезд Катьки. Без неё жить в Любинском стало невыносимо: если раньше с приходом зимы мы боролись со стихией вместе, подшучивая и подкалывая друг друга, то год назад мне пришлось буквально тащить весь двор на себе. Клубы тоже приобрели иное значение — походы с Катькой и местной гопотой были как небо и земля. К тому же, я до сих пор жила на "овраге"...