Устинья, дочь боярская - 3. Венчание

Отчего?

Да кто ж его знает... дико тут. И лес на берегу не такой, в родной Фраконии он ухоженный, вылизанный егерями королевскими, каждое деревце наперечет, каждого зверя в морду знают, все дорожки-тропки истоптаны. А здесь стоят деревья грозные, ровно стража суровая, седые ветви склоняют, дотянуться до него пытаются, до горла его, и шелестят, шепчут что-то непонятное, страшное, завораживающее, и жуть накатывает.

И ровно наблюдает кто за ним...

Недобрая страна, Росса, нехорошая, неприветливая. Они сюда пришли свет и цивилизацию нести, только вот это в замке Ордена, рядом с магистром Родалем хорошо звучало. Мол, получится обязательно, только сделайте так и так-то, а вам уж помогут, и поддержат, героями станете, в летописи войдете... как бы не вперед ногами в них попасть, в те летописи. И вспоминается невольно, что не одно войско сюда приходило, кровью траву росскую поливало. Тут и оставалось навеки...

Давно бы позвать оруженосца, разбудить Руди, ан нет! Ждал магистр, и сам не знал, чего ожидает. Чего-то...

Руди, вот, дождался, Истерман из каюты вылез на палубу, потянулся от всей души. Потом магистра заметил, к нему направился.

— Благодарствую, что отоспаться дали. Устал я, считай, всю ночь бегал оттуда — сюда.

— Удачно бегал-то?

— Очень. Пауль Данаэльс нам лодки даст, и высадиться есть где. Три точки у нас, куда ударить надобно, порт, казармы стрелецкие и дворец царский. Считай, более врагов и не будет. Государыня вдовая за нас, сын ее, младший принц, тоже наш. Старшего убить, младшего на трон кликнуть, а уж он-то расскажет. Договорились мы, скажем людям, что заговор был, бояре царя Бориса убили, хотели и Федора убить, да тот спастись сумел, сбежал, надежа-царевич. Потому и охрана у него из иноземцев, не доверяет он теперь никому. Потому и казни проведем...

— Хммм... и то верно. Казармы стрелецкие — понимаю, к чему. А порт зачем?

— Потому как и там на кораблях матросы есть, команды...

— Разве то их дело, что во дворце происходит? Чернь свое место знать должна!

Руди руками развел.

— Это в цивилизованных и просвещенных странах, друг мой. Здесь, в дикой Россе, когда узнают люди, что во дворце неладно, все на помощь бросятся. Но от крестьян да купцов пользы мало будет, а вот моряки тут... не такие, как у нас. Тут и реки другие.

Магистр на Ладогу покосился, которая мимо сизые волны перекатывала, поморщился.

— Хорошо, Истерман. Давай подумаем, куда и сколько человек.

Руди ладонью в сторону каюты повел.

— Пойдем, магистр, у меня там и бумага есть, и перо, нарисовать можно будет. Хоть и будут у вас проводники, а все ж не бывали вы на Ладоге, не знаете, куда бить надобно.

Магистр де Тур головой кивнул.

Не бывали.

И хорошо, что о том Рудольфус подумал.

А Руди бесстыжие глазки в сторону отвел.

Порт... понятно, что моряки поддержать могут, в драку ввязаться, но... сейчас-то он о своем заботился, о важном.

У него в Россе и торговые интересы есть. Когда высадятся рыцари, да под шумок несколько кораблей подожгут, склады подпалят, он уж разъяснит, какие надобно... чтобы компания, с которой Руди связан, богатела, чтобы конкурент ее разорился. Хорошо ли это?

Очень хорошо и правильно.

Опять же, когда в порту, в городе пожар, кто там будет на царские палаты внимание обращать? Не горят, да и пусть их!

А в порту пожар — беда всеобщая, тут и в набат ударят, и на себя внимание отвлекут... так что не слишком-то Руди и соврал. Умный человек все для пользы своей приспособить сможет.