По велению короля. 4-я книга Шпиона

"Двадцать-двадцать два года, — определил я на вскидку его возраст.

Его, более хрупкий, приятель тоже выбрал историческую тему. Одетый в белоснежную тогу, он увенчал голову лавровым венком и должен был походить на древнегреческого философа или поэта, судя по свитку в его руке.

На мои клоунские извинения молодые люди весело рассмеялись.

— У вас бойкий язык, сеньор. При этом, вы не итальянец, хотя особых изъянов в вашем языке нет. Да, Никколо? — плечистый молодой человек обратился к своему другу.

— Сеньор, похоже, какое-то время жил в Венеции. Я угадал? — спросил меня уже Никколо.

— Не угадали, сеньор. Я француз, а языку действительно меня учил ваш соотечественник — венецианец.

— Погодите! — неожиданно воскликнул Никколо. — По Милану прошел слух, что один француз, будучи на приеме, сумел рассмешить герцогский двор, при этом вволю поглумившись над любимым шутом правителя?

— О, как! — воскликнул я, затем приосанился, широко расставил ноги и подбоченился, уперев руки в бока, после чего важно сказал. — А слава-то впереди меня бежит. Позволяю. Можете уже начинать меня хвалить и славить.

Молодые люди снова рассмеялась.

— И кто вы будете, сеньор француз? — спросил меня Никколо.

Раз я оказался среди приглашенных гостей, где собралась элита дворянства, значит, я не простой человек, но здесь, как и во Франции, остро стоял вопрос сословий: дворянин и простолюдин. Сейчас мне предстояло узнать, как конкретно решается этот вопрос в Италии.

— Разрешите представиться: Клод Ватель. Владелец богатого поместья, состою при дворе французского короля. Сейчас его величеству понадобилась моя служба здесь, в Милане, — я говорил без лишней скромности, представляя себя в лучшем свете, после чего снял маску и коротко поклонился.

В Италии, как и во Франции, принимали и оценивали человека по внешнему виду, а моя одежда соответствовала последней моде Бургундского двора. Молодые люди смогли, по достоинству, оценить руку хорошего портного, качество дорогого материала, драгоценные камни в перстнях на моих пальцах и узорную, инкрустированную серебром, рукоять кинжала, после чего, в свою очередь, сняли маски. В их глазах я не увидел ни высокомерия, ни брезгливости, только лишь молодое любопытство.

— Разрешите представиться. Виконт Андреа да Висконти, — первым представился плечистый молодой человек.

"А он постарше, чем мне показалось. 23-24 года. Волевое лицо. Взгляд цепкий и внимательный. Вспомнил. Висконти. Здесь же была такая правящая династия".

— Виконт Никколо да Гуэрро. А это моя сестра Лоренца.

"Нежные, мягкие черты лица у девочки. Чуть подрастет, записной красавицей будет. У парня черты погрубее, но что они брат и сестра видно с первого взгляда. Правда, совсем еще молодые и зеленые".

— Сеньоры, сеньора, для меня честь познакомиться с представителями столь знаменитых дворянских родов.

— Клод, брось чинопочитание, — усмехнулся Андреа. — Мы на маскараде. Здесь нет графов и простых людей. Здесь только маски.

— Мой друг прав, любезный Клод. Маска закрывает лицо, позволяя убирать противоречия сословий и традиций, а значит, чувствовать себя свободным, — и Никколо надел маску. — Одевайте маску, любезный друг и попробуйте стать равным среди равных.

Он не говорил, а декламировал, а его фраза прозвучала словно призыв к действию. Я покосился на него и подумал, что он, похоже, отыгрывает роль своего маскарадного костюма, поэта и философа.

— Я рада познакомиться с вами. Если вы не против, Клод, то мне хотелось бы хоть немного узнать о вашей прекрасной стране, — раздался нежный голос девушки.

— Погоди, моя прекрасная Лоренца. Скажи-ка нам, мой друг, как тебя угораздило попасть в Италию. Ты знаешь язык нашей страны. Догадываюсь, что ты красиво пишешь и можешь искусно изложить чужие мысли на бумаге. Это твои обширные знания привели тебя к нам? — неожиданно поинтересовался Андреа.

— Я знаю латынь и итальянский язык. Могу считать и писать. При нужде могу взять в руки меч и защитить свою честь. Вот только не из-за своих достоинств я оказался в Милане, — я сделал паузу, как бы раздумывая стоит ли говорить дальше, хотя историю, которая должна привлечь внимание молодежи, я уже придумал. — Дело в том, что я вступился за честь девушки. Одному важному сеньору это сильно не понравилось и меня отправили сюда, в страну солнца, вина и красивых девушек. Если коротко, это вся моя история.

Я говорил честно, открыто и убежденно, поэтому мои слова дошли до их сердец, к тому же они частично соответствовали правде. Девушка бросила на меня восторженный взгляд.

— Вы защищали ее честь в поединке? — невольно вырвалось у Никколо.

— Я бросил вызов негодяю, но вместо этого пришел приказ отправить меня куда подальше. И вот я здесь, — я снова соврал, но им хотелось услышать от меня именно эти слова.

— А как же девушка?! — воскликнула Лоренца. — Что с ней?

— Ее тоже наказали. Сейчас она совершает паломничество в Рим.

— А что дальше?! — снова воскликнула девушка, всерьез захваченная моей любовно-романтической историей.

Я придал своему лицу печальное выражение и ответил неопределенно, но как бы с надеждой на будущее: — Бог милостив, поэтому в моей душе живет надежда.

— Все у вас будет хорошо, — девушка попыталась меня утешить.

— Конечно, милая Лоренца. А теперь давайте отбросим грустные мысли и будем веселиться! — и я надел маску.

Вслед за мной одели маски Андреа и девушка.

— Вам доводилось воевать? — снова задал неожиданный вопрос Андреа.

— Приходилось, — коротко ответил я.

— Мне как-то рассказали историю об осаде города Бове. Правда, что горожане и небольшой гарнизон, находясь в полной осаде, сумели отстоять город несмотря на непрерывные штурмы целой армии?

— Он большой враль, этот рассказчик. Я сам участвовал в защите города. Да, армия Карла Смелого подошла к городу...

В этот момент неожиданно прозвучали трубы. Они пропели три раза. Народ сразу оживился, послышались радостные восклицания, а затем шумная толпа рекой потекла ко входу во дворец. Если оба молодых человека обрадовались началу боев, то девушка, похоже, явно была не рада будущему представлению, так как побледнела и нахмурилась.

— Идемте быстрее! — нетерпеливо воскликнул Никколо.

Андреа бросил на юношу снисходительный взгляд взрослого мужчины, потом посмотрел на девушку: — Лоренца?

— Иду я, иду, — голос у нее был расстроенный.

Спрашивать, почему у девушки так быстро испортилось настроение, я не стал, да и догадаться было нетрудно. Ей не хотелось идти смотреть на кровь и смерть. Мне, честно говоря, тоже, хотя большинство приехавших на праздник дворян приехали ради того, чтобы пощекотать нервы, глядя, как люди на арене будут выпускать друг другу кишки. По пути к импровизированной арене Андреа вкратце рассказал мне о представлении, которое герцог устроил для своих гостей. По его словам, сегодня будут выступать четверо закоренелых преступников, одетых как гладиаторы древнего Рима. Все они были приговорены к смерти, но согласились выступить на арене, так как победитель в этих схватках получал жизнь и свободу. Сначала будут схватки пар, а затем, после короткого перерыва, в финальной схватке, сойдутся победители. Видя, что девушка явно не хочет идти, я прямо спросил ее: — Лоренца, тебя же никто не заставляет это смотреть. Давай вернемся в парк. Я составлю тебе компанию.

Довольный моим решением Андреа, хлопнул меня по плечу, и воскликнул: — Отлично! Мы потом вас найдем!

Молодые люди тут же устремились вперед, вместе с радостно-возбужденной толпой, а мы развернулись и пошли обратно, в парк.

— Ты действительно не хочешь смотреть это... представление? — спросила меня девушка, как только мы сели на скамью.

— Нет. Ничего нового я там не увижу. А ты почему ты приехала сюда, если тебе не по душе подобные... развлечения?

— Ты смешной, Клод. Какая девушка откажется от танцев?

— Действительно. Я как-то не подумал.

— Клод, расскажи мне про девушку, честь которой ты спас.

Я с трудом подавил улыбку. Красивая и непосредственная, полная розового романтизма, девочка.

"Честь может и не спас, а вот от нехорошей судьбы уберег".

В этот момент я вдруг неожиданно вспомнил лицо спящей Арлет. В последнюю ночь, перед моим отъездом, мы лежали в кровати. Мне не спалось, и я смотрел на нее, как в какой-то момент на ее лице вдруг появилась по-детски легкая и беззащитная улыбка. Ей снилось что-то хорошее. Вспомнив, я улыбнулся.

— Хорошо. Расскажу.

Время пролетело незаметно. Не успел я закончить с романтической историей, изложенный по всем канонам рыцарских романов, где не было только злого дракона, как на меня посыпался град самых разных и неожиданных вопросов. Мы слышали шум возбужденной толпы, но он был для нас только фоном. По крайней мере для Лоренцы, которой настолько показались интересны мои рассказы, что появление брата даже стало неожиданностью.

— Вот вы где! Идемте! Там уже начали ставить декорации, — поторопил он нас.

— Да-да! Идемте быстрее. Надо занять места поближе! — с неожиданным энтузиазмом воскликнула девушка, резко поднимаясь со скамьи.

Насчет спектакля, который должны были дать, приглашенные герцогом артисты, меня еще раньше просветила сама девушка.

— Это будет комедия по одной из новелл Бокаччо, — увидев мой вопросительный взгляд, воскликнула. — Декамерон!

— Вспомнил. Эротические рас... новеллы. В этой книге много фривольных сценок. Интересно, их тоже покажут на сцене? Как ты думаешь, Лоренца?

После моих слов девушка покраснела и опустила глаза.

"Девочка пришла посмотреть, пока еще, запретное для нее действо. Пока запретное".

После перерыва вновь прозвучали трубы, и возбужденно-радостная знать, подогретая пролитой кровью и вином, которое шустро разносили слуги, снова потекла в герцогский дворец. Мимо нас прошла компания. Мужчины, горячие итальянцы, еще не отошедшие от кровавого зрелища, сейчас ожесточенно спорили, перебивая друг друга, о какой-то из схваток гладиаторов.

Сидячих мест в импровизированном зале было немного, около двадцати. Для правителя Милана с женой, фаворитов и важных гостей, а остальные гости просто стояли. Жанр спектакля определялся просто — эротическая комедия. Одна из центральных сцен, где главный герой, хозяин дома, задирает юбку, думая, что это новая служанка, которой, на самом деле, притворилась его жена, и изображает бурную любовь, вызвала бурю восторга у зрителей. Молодые люди весело смеялись над незадачливыми похождениями хозяина дома, а Лоренца то и дело краснела от скабрезных шуточек и постельных сцен, но при этом смотрела во все глаза, не отрывая взгляда от сцены.

Спектакль закончился шумными восторгами, пусть и не такими громкими, как гладиаторские бои. Дальше последовало короткое выступление герцога, в котором он просил своих гостей веселиться и танцевать до упада, а затем он с женой торжественно удалился, под раболепные поклоны гостей. Не успела за герцогом закрыться дверь, как заиграла музыка и молодежь бросилась танцевать, а пожилые люди, тем временем, потянулись к выходу. Бойкие, игривые мелодии музыкантов сменялись более плавными и спокойными, где танцоры плавно и величаво вышагивали, ведя за руки своих подруг. Слуги все так же разносили легкие закуски и вино, что еще больше поднимало настроение. Разговоры, шутки, смех неслись со всех сторон. Мои молодые знакомые влились в этот ураган веселья, на какое-то время забыв обо мне. Первое время мне было любопытно смотреть на танцующих, но при этом не забывая осторожно оглядываться по сторонам. Меня уже стало несколько напрягать то, что со мной никто до сих не вышел на контакт.

"Неужели я ошибся в своих предположениях?".

Время шло, и я уже совсем решил уйти, как вдруг мое плечо задел проходящий мимо молодой человек. Стоило мне резко развернуться к нему, как в руку ткнулся бумажный комок, а ухо уловило негромко сказанные слова: — Таверна "Единорог".

В следующее мгновение гонец уже затерялся в толпе. Я только отметил, про себя, его плотную, широкоплечую фигуру и то, что на нем была маска совы. То, ради чего я пришел произошло и теперь меня здесь больше ничего не держало. Когда после быстрого танца мои молодые друзья вернулись чтобы отдохнуть, я сказал, что ухожу, они для вида огорчились, но возражать не стали, так как, похоже, были настроены танцевать всю ночь напролет. Дух свободы не распространялся дальше ограды герцогского дворца, поэтому приглашения в гости я ни от кого не получил. Выйдя из ворот, сразу понял, что уезжаю не один, так как у входа стояло несколько экипажей, в которые прямо сейчас усаживались гости. Риккардо подвел мне коня. Вскочив, я негромко сказал ему: — Будь настороже.

Судя по быстроте событий, моя дипломатическая миссия подошла к концу, а на смену ей пришло время плаща и кинжала.

Вернувшись на постоялый двор и оказавшись один в комнате, я развернул бумажный комок.

"Завтра. Первый час, — прочитал я, затем хмыкнул, и решил. — Как скажете, конспираторы. Значит, в "Единороге" и позавтракаю".

В это утро я встал на час раньше, поэтому мы, с Риккардо, оказались у таверны минут за сорок до назначенного времени. Какое-то время я потратил на наблюдение за входом в заведение. Не заметив ничего подозрительного, мы переступили порог таверны. Сделав заказ, принялись за еду. Мы закончили завтракать, когда пробили колокола ближайшей церкви, а еще через пару минут порог переступил молодой мужчина и уверенно направился к моему столу. Нетрудно было определить, что именно он был тем незнакомцем в маске совы.

— Идемте со мной, — негромко сказал он и сразу развернулся, направляясь ко входу.

Я встал, при этом бросил взгляд на Риккардо, который должен был отследить возможных шпионов. Минут десять, мы, с провожатым, петляли по улицам, тщательно проверяясь, нет ли за нами слежки, пока не подошли к дому. Дверь открылась на условленный тройной стук. Я вошел. Мужчину, который меня встретил, я видел во время приема, среди свиты герцога. За сорок. Лицо породистое, ухоженное. Несмотря на сложение атлета, было видно, что тот бросил следить за собой, так как фигура уже начала оплывать. Мы прошли в комнату. Хозяин дома уселся в кресло. Взгляд у него был внимательно-изучающий, причем мне показалось, что-то где-то в глубине светится искорка испуга.

"Откуда страх? Он что, знает обо мне больше... — но стоило мне увидеть в его пальцах половинку потертой монеты, как я понял, откуда этот тип обо мне знает. — Понятно. Оливье. Значит, этот тип устроил мне смотрины у герцога. Идиот. По-другому не скажешь".

— Граф Франческо да Градо, — представился незнакомец и только потом указал мне на кресло.

— Клод Ватель, ваше сиятельство, — я коротко поклонился, после чего сел.

— Я знаю, кто ты. Надеюсь, наш общий друг предупредил тебя, что ты должен мне повиноваться?

"О как! Начало многообещающее, — подумал я и решил, что этот тип мне не особенно нравится.

— Да, господин граф.

— Раз так, слушай.

К моему удивлению граф обошелся без пышных фраз и многословия, сравнительно коротко и вполне доходчиво пройдясь по внутренней политике города-государства. Люди, имена, факты. Как оказалось, двор герцога уже давно разделился на две партии, каждая из которых старалась перетянуть на себя одеяло влияния на герцога. Одну из них возглавлял сам граф. По его словам, он и его последователи грудью стоит за дружбу герцога с Людовиком, а вот их конкуренты во главе с графом Лудовико да Скалли, являются врагами французского короля. Если последние пару лет Франческо да Градо являлся неизменным фаворитом Сфорца, то в последнее время его влияние на герцога стало резко падать.