По образу и подобию. Часть 1

Несмотря на вежливый поклон и пару приветственных фраз, было видно, что "колдуны из далекой Индии, везущие королю Ричарду важные известия" вызывают у графа Робера весьма малый интерес. Что ничуть не противоречило нравам раннего Средневековья. Жгучий интерес к мистике проснется в людях гораздо позже. Сейчас же колдун — это все еще не более, чем один из "специалистов", выполняющий, конечно же, весьма важные дела, но не слишком-то выделяющийся из толпы других специалистов — кузнецов, оружейников, архитекторов, конюхов...

Симпатичная горничная проводила "колдунов" в отведенную комнату — одну на двоих — и оставила отдыхать до вечера. Предварительно предупредив о приглашении на общий ужин, "как отзвонят с вечерни". Робкую попытку нашего олигарха выяснить "где у вас тут удобства?" тут же пресек его спутник, заставив нагнуться и поискать под кроватями. Большущие ночные горшки, прикрытые крышками, были на месте. Так что, свои три звезды сие обиталище честно заслужило.

Капитан, прихватив свой цвайхандер, пошел вниз — поискать укромное местечко, чтобы "порастрясти жирок". Господин же Гольдберг, изрядно утомленный путешествием, решил посвятить оставшееся до ужина время восстановлению сил. Так что, почистив от дорожной грязи костюм, он и заснул сладким сном ...

... Ужин начался для них с неожиданности, вполне укладывающейся в сакраментальное "не так сели". Нет, сначала все было нормально. Огромный каминный зал с закопченными сводами. Завешанные оружием и звериными головами стены. Длинный, через весь зал стол. Все, как в голливудском костюмированном боевике.

Посланцев далекой Индии проводили на отведенные места в самом конце стола. Как и положено простым "специалистам". В компанию к оруженосцам и прочим "менее знатным" лицам. Участники пиршества уже собрались, ждали лишь графа с супругой.

Образовавшаяся пауза длилась ровно столько, сколько необходимо, чтобы обозреть вывешенные вдоль стен охотничьи трофеи, обширную коллекцию колюще-режущих предметов и, конечно же, роскошные восточные гобелены. Кои свидетельствовали, что хозяин замка не совсем уж впустую посетил Святую землю. Наконец, раскрылись створки одной из выходящих в зал дверей. И на места "в президиуме", под приветственные крики гостей, прошествовали хозяин дома с супругой и немногочисленной свитой.

Оглядев орлиным взором пиршественный стол, граф Робер протянул руку. В которую виночерпием тут же был вставлен немалых размеров кубок. Возможно, господину Гольдбергу это показалось? Или нет, и во взгляде графа действительно промелькнула некая тень неудовольствия, когда его глаза скользнули по их маленькой компании?

Как бы то ни было, граф начал говорить речь. Поверь, уважаемый читатель, иначе выступление назвать было никак нельзя. Хозяин замка излагал, сколь он безмерно рад присутствию в этих стенах графини Маго, наследницы великого рода. Сколь высоко он ценит дружбу сэра Томаса, замечательного воина и посланца короля Ричарда. Который, в свою очередь, несомненно является самым рыцарственным из христианских государей...

Но более всего граф, оказывается, благодарит сегодня судьбу за то, что она привела под крышу его дома благородного рыцаря, сэра Серджио. Чье невероятное искусство владения мечом потрясло его, сэра Робера, до глубины души! Разумеется, столь искусный воин должен сидеть не иначе, как по левую руку от хозяина. Да и то — лишь потому, что место по правую руку уже давно и по праву принадлежит ее светлости.

Место слева от графа Робера тут же как-то незаметно освободилось, и господин депутат с невозмутимым видом прошествовал, куда положено. Хозяин, тем временем, пригубил кубок. Гости тоже приложились и восторженным ревом, а то и дружескими хлопками по депутатской спине, сопровождали его шествие к голове стола.

Подойдя к месту, владелец заводов-газет-параходов не стал усаживаться, а ровно таким же жестом, как пять минут назад граф Робер, протянул руку. Куда абсолютно тем же манером, что и у графа Робера, был тут же вставлен кубок. Судя по тому, как уверенно вел себя Капитан, этикет армейских пьянок за последние восемьсот лет не очень-то изменился. Так что, наш олигарх чувствовал себя полностью в своей тарелке.

В своей ответной речи он сообщил, что в первую же минуту пребывания понял: он в доме истинного воина. Об этом де свидетельствует и очень разумно устроенная система оборонительных сооружений, и пара кривых сабель, что висят в-о-о-о-н на том гобелене. Лично он, сэр Серджио, знает лишь одно место, где такие клинки водятся в большом количестве. Правда, чтобы убедить хозяев с ними расстаться, обычно приходится немного подраться... Но когда это останавливало настоящего мужчину?

В этом месте раскаты хохота и одобрительные выкрики из серии "не для дам" на некоторое время прервали поток капитанского красноречия. Впрочем, примерно через полминуты публика, повинуясь жесту капитанской руки, утихла, и оратор перешел к завершению. В котором извещал, как он тоже безмерно рад встрече со столь великим воином, и что он всю последующую жизнь будет с гордостью...

Дальше господин Гольдберг уже не слушал, начав потихоньку отрезать кусочки поаппетитнее от удачно разместившегося рядом поросенка. Удачно, разумеется, для господина Гольдберга. Поросенку-то было уже все равно.

Несколько утолив бушующий голод, историк-медиевист запил съеденное немалым количеством на удивление неплохого вина. Которое усердно подливал приставленный к нему виночерпий. Отличное вино, совсем не "кисляк", а с очень даже приятным, слегка медовым привкусом. А уж перекусив и выпив, он насел с расспросами на соседей. Историку-медиевисту хотелось подробностей.

Подробности, впрочем, были вполне ожидаемыми. Абсолютно в духе обычных приключений его грозного спутника. Уйдя на тренировочную площадку, Капитан облачился в свой космический скафандр, по недоразумению именуемый миланским доспехом, и начал отработку базовых фигур и связок. Капитанские экзерсисы с невиданным мечом, разумеется, не остались незамеченными. Начали подтягиваться зеваки. Среди них, как обычно, завязалась дискуссия. Правда, на этот раз несколько в ином направлении.

Если ратники замка Шато-Гайар размышляли о шансах двуручного меча против вооруженного мечом и щитом пехотинца, то воинская мысль замка Иври подошла к вопросу с точки зрения противостояния конному рыцарю. Вполне резонно полагая, что никаких шансов у Капитана против конного рыцаря нет. Какой меч ни длинный, а копье-то все равно длиннее!

Дойдя в своих изысканиях до этого места, местные военные теоретики тут же потребовали проверки своих выводов на практике. За что господин Гольдберг их немедленно зауважал. И в самом деле, часто ли встретишь подобную научную добросовестность у аналитиков из нашего времени?

Капитан, как выяснилось, тоже не возражал. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, спорщики тут же экипировали одного из рыцарей графа Робера, посадили его на-конь, вручили копье, прицепили меч на пояс, закинули щит на спину и, затаив дыхание, принялись следить за результатами полигонного эксперимента.

Результаты не заставили себя долго ждать. Правда, поначалу они были какие-то половинчатые. Рыцарь разгонялся, готовясь сшибить наглого верзилу тупым концом копья. Когда от копья до верзилы оставался один шаг, тот спокойно отшагивал в сторону, уходя с траектории. А для верности еще и четким батманом[43] уводил с нее само копье противника. И так несколько раз.

Всаднику уже начало было это надоедать, но Капитану, как оказалось, надоело раньше. На последнем прогоне он не ограничился уходом с траектории рыцарской оглобли, а в развороте еще и слегка кольнул рыцарского жеребца в бедро. Непривычное к такому обращению, благородное животное скакнуло задними ногами вверх, а затем, опустившись, взвилось на дыбы. Всадник, как выяснилось, тоже к такому обращению оказался непривычен. И ему пришлось продемонстрировать все свое искусство джигитовки, чтобы только удержаться в седле.

Сочтя подобную бестактность личным оскорблением, оппонент господина депутата обернул копье теперь уже острым концом и зашел на новый круг. Дабы, в конце-то концов, поразить наглого выскочку. Новый этап испытаний тактико-технических характеристик капитанского двуручника оказался и похож, и непохож на предыдущие.

Как восторженно поведал господину Гольдбергу уже хорошо подвыпивший сосед, сэр Серджио точно так же, как и раньше, "зашел копью во фланг". Но при этом нанес по древку сразу за наконечником такой молниеносный и такой мощный удар, что "наконечник с копья, как прямо ветром сдуло!"

После этого он еще раз кольнул ни в чем не виноватого жеребца в уже пострадавшее бедро. И, пока всадник выделывал вместе с конем акробатические этюды, Капитан решил более предметно познакомиться с элементами местной воинской экипировки. Подняв срубленный наконечник с земли, он его тщательно обследовал и, придя к выводу, что "железо-то дрянь" метнул обратно в землю. "Ну, вы понимаете, сэр, как мальчишки в ножики играют..."

Такое утонченное издевательство, похоже, окончательно вывело его соперника из себя. Он выхватил из ножен меч и, направив коня резким толчком на Капитана, попытался завершить эксперимент одним мощным ударом сверху.

Собственно, на этом боевые испытания и правда завершились. Но не совсем так, как рассчитывал всадник. Ибо Капитан вновь выполнил ставший уже до боли привычным батман. Однако не по летящему сверху клинку, а по держащему его запястью.

Финита. Эксперимент окончен, можно заполнять лабораторные журналы. С итоговой записью: "меч улетел в кусты".

Пока соседи наперебой излагали подробности капитанских подвигов, веселье за столом начало зашкаливать. Языки пламени яростно плясали в разверзнутом жерле камина. Виночерпии без устали заполняли непрерывно пустеющие кубки гостей. Последние же ели, пили, орали, хохотали, хвастались, бросали обгрызенные кости собакам, в общем — все по регламенту. Средневековый пир во всем своем натуральном великолепии!

Основательно захмелевший, господин Гольдберг все же ощутил, как сквозь разнокалиберный шум и гогот гостей начал пробиваться чей-то грозно рыкающий голос. Ага, это сэр Робер что-то объяснял сидящему рядом с ним Капитану. Оба приняли на грудь уже достаточно. Распаренные, захмелевшие, с расшнурованными на груди рубахами, грозно сощуренными глазами и перекатывающимися желваками, воистину два бога войны сидели сейчас во главе стола, о чем-то оживленно беседуя.

Героическим усилием воли доцент напрягся и, собрав в кулак ускользающие остатки трезвого рассудка, прислушался.

— ... Ричард велел всем иметь при себе десятидневный запас продовольствия и воды. — Сэр Робер залпом отпил половину кубка и продолжил. — Остальную провизию и все осадное оборудование везли на кораблях. Флот шел вдоль берега, прикрывая наш правый фланг.

Граф начал что-то расставлять на столе, очевидно показывая диспозицию войск.

— Король возглавлял авангард, герцог Юг Бургундский и французы шли арьергардом. Справа море, слева горы — и сарацины наблюдали за нами с каждой вершины, готовясь ударить.

— Погоди, — останавливал его Капитан, а где же был Филипп-Август?

— Х-а-а! — весело рычал его собеседник, этот Август сбежал еще в конце июля[44] и только его и видели!

— Да, — продолжал захмелевший граф, когда скалы подошли к самому берегу, движение застопорилось. И сарацины атаковали наши тылы! — Удар волосатого кулака заставил подскочить в беспорядке расставленные на столе блюда, кубки, объедки... — Так мы остались без обозов!

Целостная когда-то картина зала давно уже разбилась в голове окончательно захмелевшего господина Гольдберга на много-много маленьких картинок. И они все сильнее вращались. Оскаленный рот графа Робера, ревущее в камине пламя, широко раскрытая пасть какого-то благородного рыцаря, пытающегося запихнуть туда поросячью ногу целиком, дерущиеся из-за кости псы...

— ... а в центре колонны шла кавалерия. Ее левый фланг прикрывали лучники и арбалетчики. Ричард посадил их на телеги и велел прикрыться высокими щитам. Залпами — в каждом залпе по две тысячи стрел и болтов — они просто выкашивали атакующих сарацинов. А крайними на флангах шла наша пехота. Она принимала на себя основной удар сарацинских лучников. — Граф громогласно расхохотался. — Вот только нечестивые ублюдки ничего не могли сделать! На каждом из наших был толстый войлочный поддоспешник и добрая кольчуга! Я лично, — взревел сэр Робер, — видел пехотинца, утыканного десятком стрел! Как этот их дикобраз!!! И парень шел вместе со всеми, держа строй!

Пляшущие перед глазами картинки давно уже слились в какой-то неразличимый взглядом круговорот. И лишь рыкающий голос графа Робера не давал господину Гольдбергу окончательно погрузиться в забытье.

— ...А в центре армии стоял королевский "Дракон". Король Ричард велел забрать с одного судна запасную мачту, оковать железом и водрузить на большую телегу. Там, на самом верху развевалось королевское знамя с изображением дракона! И вся армия могла его видеть!

— ... прижали Саладина, и ему уже некуда было отступать. Король назначил командиров авангарда и арьергарда и выстроил войска пятью баталиями. По двенадцать эскадронов в каждой. В авангарде тамплиеры, за ними бретонцы и анжуйцы. Дальше — король Ги де Лузиньян с пуатевинцами...

Голос графа начал слабеть и отступать куда-то вдаль. Но еще какое-то время улавливался самым краешком сознания.

— ... в центр Салладин поставил старшего сына, ал-Афдала... Но командовал-то, конечно, ал-Асади, пришедший туда с сирийскими отрядами... Ему был придан Сарим ан-Наджми с отрядом из Дамаска. ... Правое крыло возглавлял ад-Адил, брат султана, с египетскими войсками, а левое крыло — Ала ад-Дин Хуррем-Шах с войском из ал-Джазиры ...

Все, не выдержав дальнейших подробностей, сознание историка-медиевиста померкло!

* * *

Пробуждение было ужасным. Начавшееся вчера круговращение в голове и не думало останавливаться. Мутило. Содержимое желудка настойчиво пыталось извергнуться наружу. Требовалось срочно добраться хотя бы до ночного горшка под кроватью.

Впрочем, далеко бежать не было ни малейшей необходимости. Оба горшка ожидали хозяев на расстоянии вытянутой руки. Что говорило о прямо-таки нечеловеческом милосердии, предусмотрительности и христианской доброте графа Робера. Ибо оба наших героя были прикованы. Цепями толщиной с руку. К стенам. А их новым приютом служила, надо полагать, графская темница.

Узкие щели под самым потолком пропускали некую толику утреннего света — достаточную, чтобы оглядеться в новом обиталище. Каменные стены. Внушительных размеров охапки соломы, служившие ложем. О, даже невысокие столики с кувшинами и остатками вчерашнего пиршества! Тюремное заключение наших героев было выполнено с некоторой, можно даже сказать, претензией на комфорт. Вплоть до того, что цепи не притягивали их к стенам вплотную, а — будучи метровой примерно длины — позволяли лежать на соломе и даже слегка передвигаться в пространстве между горшками и "сервировочными столиками".

О том, чтобы прикоснуться к еде, господин Гольдберг не мог даже и помыслить. Слишком уж ясно было — где она окажется минуты примерно через полторы-две после принятия внутрь. Оставалось лишь горестно негодовать на гнусное коварство мерзкого ублюдка графа д"Иври да наблюдать за господином Дроном, ничуть не потерявшим ни присутствия духа, ни аппетита.