Наконец, страшная трапеза была окончена. Германцы бросили бездыханные тела женщин там же на полу и, слегка пошатываясь и улыбаясь от удовольствия, поплелись занимать свои места у трона. Дакиец поманил Люция пальцем, приказывая тому подойти ближе. Легионер ощутил, как больные ноги стали совершенно непослушными. Юноша снова рухнул на колени, со страхом пялясь в глаза чудовищу в лисьей шапке. Вульпио усмехнулся и произнес что-то на незнакомом языке. Тот час один из германцев вскочил на ноги, схватил легионера и подтащил его к ногам хозяина.

— Много ночей назад я любил путешествовать, — невозмутимо начал свой рассказ дакиец, — Я побывал в Риме, где и выучил ваш язык. С недавних пор, мне захотелось украсить свое жилище одним из имперских легионеров, для этого я и привел тебя сюда. Ты мой трофей. Но я вижу страх в твоих глазах. Не нужно бояться. Я не собираюсь вешать твою голову на стену среди остальных. Я придумал нечто более изысканное. Вы же любите изыски?

Вульпио схватил Люция за волосы и потянул к себе, обнажая острые, как иглы клыки. Легионер всхлипнул, чувствуя, как его шею пронзила резкая боль, а затем провалился во тьму. Боль отступила. На смену ей пришло чувство сладостного блаженства...

Люций разомкнул слипшиеся веки. Его взору предстал крытый соломой потолок, укрепленный массивными сосновыми бревнами. В голове стоял гул, словно тысячи голосов нашептывали ему на ухо слова, значение которых он понять не мог. Приподняв голову и оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что лежит на полу в том же доме, куда его притащили варвары с Вульпио во главе. Дакиец так же сидел на своем троне, мрачно наблюдая за веселым пиршеством, происходившим под крышей его дома. У его ног расположились германцы. Юноша попытался что-то сказать, но не смог. В горле ужасно пересохло.

— Как меня мучает жажда! — Пронеслось в голове легионера.

— С пробуждением, — мягко проговорил Вульпио. — Я ждал этого целых три ночи.

— Три ночи? — Шепотом выдавил из себя Люциан, пытаясь подняться на ноги. С удивлением, он отметил, что облачен в полный римский доспех, за исключением шлема. Оружие отсутствовало.

— Не удивляйся, римлянин. Процесс становления обычно длится в течение этого времени. Таков закон. Подойди.

Люций встал и приблизился к трону, ловя на себе внимательные взгляды германцев. Пересохшее горло заставило его закашляться. Зато ноги и лицо больше не болели.

— Скажи, — Вульпио сощурился. — Тебя мучает жажда?

Легионер, молча, кивнул в ответ.

— Ты хочешь ее утолить?

Еще один утвердительный кивок.

— Хорошо, — усмехнулся дакиец, подавая знак рукой своим германским слугам.

Нагой дикарь снова устремился в толпу пирующих и тот час приволок оттуда вусмерть пьяную женщину и поставил ее рядом с юношей. Нетрезвая дакийка весело захохотала, обнимая за шею римлянина.

— Пей, утоли свою жажду, — раздался голос Вульпио.

Люций смотрел на извивающуюся вокруг него женщину и не мог взять себя в руки. Он готов был поклясться, что слышит каждый удар ее сердца, видит, как пульсирует и струится кровь в ее жилах. Голова закружилась, на глаза медленно опускался белый, обволакивающий туман. Рот непроизвольно приоткрылся. Больше Люций не мог терпеть сжигающую его жажду. Сам не понимая, что делает, он откинул назад голову несчастной и вцепился зубами ей в горло.

Без труда, прокусив кожу, он ощутил, как теплая, свежая струя заполнила иссушенный рот, прошла по пищеводу, устремляясь вглубь организма, согревая его приятным теплом. Глаза закрылись, и юноша поддался прекрасному чувству, которого раньше никогда не знал.

— Пей, римлянин, наслаждайся, пока можешь, — откуда-то издалека доносился голос дакийца.

Утолив жажду, Люций осторожно положил тело незнакомки на пол. Наваждение разом схлынуло. Он посмотрел на лицо женщины и вскрикнул от ужаса. Кожа ее заметно побледнела, пухлые губы из вишнево-красных превратились в темно-синие. Вокруг прикрытых глаз появились черные круги. Римлянин пытался уловить звук ее сердцебиения, но не смог. Женщина была мертва. Легионер испуганно посмотрел на хозяина дома.

— Да, мальчик, теперь ты нечто другое, а не простой смертный, — бодро произнес Вульпио. — Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно изменилась твоя жизнь. Ты обрел истинное бессмертие. Знаешь почему? Потому что так пожелал я, твой новый хозяин. Ты станешь неплохим украшением моего дома.

В тот же миг, германцы подскочили к сидящему на полу парню и схватили его за руки. Дакиец медленно поднялся со своего трона. В руках он держал заостренный деревянный кол.

— Я обратил тебя для того, чтобы ты смог надолго сберечь свою человеческую форму, — ласково проговорил Вульпио. — Я хочу показать всем вокруг, что могу противостоять любому, кто осмелиться посягнуть на мои земли.

— Но, — испуганно затараторил Люций. — Рим не идет походом на земли Дакии. Зачем меня убивать?

— Не идет... Пока что. Но это произойдет когда-нибудь. Да и просто, мне хочется разнообразить свою долгую жизнь. И я не собираюсь тебя убивать. Ты стал бессмертным. Ты только уснешь.

Вульпио замахнулся и с силой вонзил кол легионеру в грудь, разрывая прочные кольца металлической кольчуги. Люций услышал треск собственных ребер. Дыхание перехватило, и он разом обмяк, чувствуя, как сознание покидает его.

А дальше были сны. Долгие, бесконечные видения. Юноша никак не мог осознать, то ли он действительно спал, то ли находился в полузабытьи. Он четко осознавал, что в ту ночь, германцы подняли его и распяли на стене позади трона, прибив его руки и ноги к деревянным балкам. Он слышал разговоры на незнакомых языках, шум бесконечных пиров и кровавых оргий. Он размышлял над своей судьбой, пытался понять кем или, скорее всего, чем на самом деле оказался безумный дакиец и его рабы-варвары.

Но однажды, все изменилось. Его бесконечные тягостные раздумья были нарушены непривычными слуху звуками. Ржание лошадей, лязг металла, крики мужчин и женщин, слова и фразы на родном языке. Он бы ни с чем не спутал этот шум, шум боя. Внезапно, Люций осознал. В деревне происходило сражение между дакийцами и римскими войсками. Также он понимал, что ненавистный кол в груди, по-прежнему, причиняющий сильную боль, мешает ему открыть глаза, очнуться от долгого сна. Он ждал.

— Смотрите! — Раздался удивленный крик на родном Люцию языке. — Да это один из наших!

— Точно, — ответил удивленный голос. — Да он же совсем сухой. Бедняга. Видно, его распяли здесь очень давно.

— Но как он здесь оказался? — Воскликнул кто-то еще. — Надо его снять. Помогите мне.

С кряхтеньем и ругательствами, легионеры опустили тело Люция и положили на пол.

— Надо вынуть из него эту деревянную штуку.

Немного повозившись, они вытащили кол из его тела. Юноша испытал чувство глубочайшего облегчения. Веки слегка дернулись.

— Хороший знак, — подсказал разум. — Неужели я все еще жив?

— Эй, Маний, брось беднягу пока, — кто-то снова заговорил неподалеку. — Там в лесу продолжается стычка с варварами.

— Иди, я вас догоню, — прозвучал ответ.

Люций медленно открыл глаза. Его взору открылось небритое уставшее лицо римского легионера. Воин вскрикнул, обнаружив, что пленный очнулся.

— Ты жив? — удивленно пробормотал легионер. — Эй, он жив! Мне нужна помощь!

Маний огляделся по сторонам и убедился, что рядом никого не осталось. Он снял шлем и, в недоумении, почесал затылок. Огромным усилием воли, Люций заставил себя открыть рот и прошептать: " Наклонись... Ближе". Легионер подчинился просьбе, решив, что несчастный хочет ему что-то сказать перед смертью. Внимание Люциана привлекла синяя, пульсирующая артерия на шее воина. Он не сводил с нее глаз. Ужасная жажда иссушила все тело и он, инстинктивно понимал, что только кровь вернет его к жизни.

— Что ты хочешь мне сказать? — Прошептал Маний, наклоняясь ниже.

Превозмогая боль и собрав воедино последние частицы давно утраченных сил, Люций приподнял голову и вцепился зубами легионеру в шею. Маний дернулся и тут же затих, покорно позволяя незнакомцу выпить свою кровь.

— Стриг, ламия, — кружилось в голове Люциана. Но эти слова не вызывали в нем ни страха, ни отвращения. Он просто пил кровь и наслаждался этим, чувствуя, как энергия возвращается в его пересохшее тело.

Он не останавливался, пока не осушил легионера до последней капли. Отбросив тело в сторону, Люций приподнялся на локтях и огляделся. В громадном доме Вульпио не оказалось ни одной живой души. Только множество лежащих на полу тел указывали на то, что здесь недавно прошел бой. Римлянин встал. Голова сильно кружилась, из раны в груди сочилась кровь, а ноги все еще плохо слушались. Покачиваясь на ходу, Люций побрел к выходу.

— Не стоит этого делать, — раздался тихий голос за спиной.

Люций резко обернулся и увидел раненого дакийца, лежащего на полу в углу дома. У его ног покоились несколько убитых легионеров.

— Если ты покажешься солнцу, то сгоришь, как солома, — проговорил Вульпио. — Лучше иди сюда и я спасу нас обоих.

Люций ухмыльнулся и заковылял назад, морщась от боли и зажимая ладонью кровоточащую рану, оставленную деревянным колом. По телу пробежала дрожь, и он щелкнул зубами, в предвкушении скорой мести.

— Ты зол на меня, мальчик. Я это чувствую. Ты не понимаешь, но я уже помог тебе. Я подарил вечную жизнь, — в голосе дакийца прозвучали нотки тревоги.

— Ты едва не убил меня, — прорычал Люций, поднимая, лежащий на деревянном полу, гладиус.

— Убил?! — Удивленно воскликнул Вульпио. — Я дал тебе новую жизнь! Прошло почти сто лет, как я привел тебя в свой дом, а ты все еще жив.

— Сто лет? — Хрипло рассмеялся Люциан. — Паршивый из тебя лжец, дикарь.

Римлянин подошел достаточно близко, чтобы разглядеть получше своего обидчика. Вульпио сидел на полу в луже крови, опершись спиной о каменную стену дома. Из его тела торчали несколько пилумов, пробив дакийцу живот и грудь в нескольких местах.

— Я не лжец, — злобно прошипел Вульпио. Я тот, кто дал тебе становление и превратил в охотника ночи. И я помогу тебе достичь мастерства. Без меня тебе не выжить. Взгляни на себя. Сейчас ты выглядишь, как ходячий мертвец. Думаешь, твои земляки примут тебя таким? Но ты станешь прежним. Я научу тебя.

Люций посмотрел на свои руки и ужаснулся. Тонкие, крючковатые пальцы оказались обтянуты сухой, мертвой кожей с фиолетовым отливом. Сердце словно разорвало от гнева. Легионер взмахнул мечом и вонзил его в грудь обидчику по самую рукоять. Вульпио застонал.

— Ты сделал меня таким, дакийская тварь и я убью тебя за это. Я разорву тебя на куски и выпью всю твою кровь.

Одной рукой римлянин схватил Вульпио за голову и откинул ее в бок, обнажив шею. Глядя в страшные, наполненные звериным бешенством глаза полумертвого легионера, Вульпио отрешенно осознал, что его долгая, богатая событиями ночная жизнь подошла к концу...

Монах критически оглядел результат своей работы. В целом, он оказался доволен. Настроение заметно улучшилось. Единственное, что омрачало все, так это всплывающие в голове события из далекого прошлого. Много веков прошло с тех пор, как он покинул ту, забытую всеми богами дакийскую деревушку. С тех пор ему не было покоя. Тот сумасшедший дакиец, назвавшийся Вульпио, оказался одним из знатных представителей своего клана. По иронии судьбы, после обращения, Люций, пусть и не добровольно, но все же стал членом того же клана, приняв в себя кровь своего мучителя, чудовища, отца. Но только клан не простил римскому вампиру убийства себе подобного. Люция долгие годы искали повсюду. А он, умело скрывался от преследователей.

И вот, спустя столько лет, он оказался в Кастилии. В землях, где могущественные представители рода бессмертных предпочитают не находиться, по причине близости угрозы от, так называемой, Реконкисты — отвоевания христианами иберийских земель у мусульман. Здесь же Люций и нашел раненого воина мавра по имени Муса, исцелил его, отрезал ему язык и сделал своим рабом. Спустя годы, они обосновались в Кастильском замке Фриас под видом монаха и его немого слуги.

— Альба, собери инструменты и прибери зал, — приказал монах. — Но сначала отнеси моего нового пациента в одну из камер.

Девушка робко подошла к столу, с ужасом разглядывая очередное творение хозяина. Никакими словами она бы не смогла описать то, что увидела своими глазами. Вместо пары бродячих актеров, на столе лежало ужасное существо. Женская, изуродованная оспой голова, покоилась на широком бугристом торсе, откуда росли четыре руки. Нижняя часть туловища, включая ноги, осталась мужской, неизменной. Переборов страх и отвращение, крестьянка ухватилась за правую ногу существа и потащила его в свободную клетку.

— Венера! — Восторженно произнес Люциан, становясь за пюпитр. — Вот ее новое имя. Альба, подойди ко мне.

Заперев клетку на замок, девушка поспешила назад и встала перед хозяином, почтительно склонив голову. Монах непринужденно потянул ее к себе и поцеловал в шею. Волна умиротворения и счастья накрыла крестьянку с головой. Она ощутила, будто парит все выше и выше к воротам Рая.

— А теперь, — Люций дернул Альбу за плечо, выводя из сладостного оцепенения. — Я хочу навсегда связать нас узами крови.

Как и прежде, он прокусил себе запястье и заставил девушку отведать его крови. Альба, в свою очередь, не сопротивлялась. С каждым новым глотком она чувствовала, как преображается ее тело, душа наполняется всепоглощающей любовью к хозяину и радостью от его присутствия рядом.

— Отныне ты моя рабыня по крови, девочка, — ласково прошептал на ухо Альбе монах. — Ты связана со мной навеки. Я буду кормить тебя своей кровью, тем самым передавая частицу своей мудрости и силы, а ты — будешь верно мне служить. А пока принимайся за работу.

Люций мягко отстранил от себя крестьянку и быстрым шагом направился к выходу.

— Запомни, ты связана со мной узами. Без моей крови ты не проживешь и пары недель, — монах скрылся во мраке коридора, хлопнув массивной дверью.

1. Рейн (нем. Rhein [ʀaɪ̯n], фр. Rhin [ʀɛ̃], нидерл. Rijn [rɛi̯n], в верховье Передний Рейн) — крупная река в Западной Европе, впадает в Северное море. Протекает по территории 6 государств: Швейцарии, Лихтенштейна, Австрии,Германии, Франции, Нидерландов.

2. Эвокат (лат. evocatus, мн. ч. evocati) — солдат Римской армии, отслуживший срок и вышедший в отставку, но вернувшийся на службу добровольно по приглашению (лат. evocatio) консула или другого командира

3. Херу́ски (лат. Cherusci) — древнегерманское племя.

4. Народный трибун (лат. tribunus plebis, plebei или plebi) — своего рода депутат в Римской республике.

5. Скутум (лат. scutum, a) — ростовой щит с центральной ручкой и умбоном.

6. Кого́рта (лат. cohors, букв. 'огороженное место') — одно из главных тактических подразделений римской армии, с конца II века до н. э