Рейнджер только отмахнулся от него как от назойливой мухи:
— Да ладно тебе, Дункан — я все еще в долгу перед тобой. И лучшее, что я могу сделать для тебя — это присмотреть за твоей племянницей. В конце концов, — он пожал плечами, — Долг есть долг... До самого конца. Верно?
Эльф только раздраженно рукой манул, мол делай что хочешь, и ретировался на кухню.
"Так, дядя спекся. А что с паладином?"
Веселье испортила Шандра. Крестьянка перебралась поближе ко мне и, вклинившись в разговор, спросила:
— Мне неловко спрашивать тебя, но... что будет со мной? Я не могу вернуться на ферму — от нее осталось одно пепелище, — девушка вздохнула.
Я фыркнула, покосившись на трактирщика:
— Не знаю, возможно, Дункан приютит тебя...
— О, она будет в хороших руках, — хохотнул следопыт.
Эльф, услышав, что его зовут, выглянул из кухни:
— Знаешь, я был бы счастлив приютить эту замечательную девушку, но разве она не нужна тебе для того, чтобы попасть в убежище Амона Джерро? — трактирщик строго зыркнул на меня.
"Дядя шуток не понимает. Совсем".
Я убрала с глаз челку и рассмеялась:
— Мы понесем ее, если понадобиться, но не более того.
— Осторожнее, ты убьешь меня своим милосердием, — Шандра нахмурилась и зябко обхватила себя руками.
Рейнджер тем временем налил себе еще пива и, салютуя кружкой, проговорил:
— Ну, если она просто необходима всем, но ее никто не хочет, то я готов выпить за это, — и осушил кружку несколькими долгими глотками. Потом вытер с губ пену тыльной стороной ладони.
— Придержи язык, Бишоп.
"Паладин опомнился — представление продолжается".
— А ты слушай ушами, паладин. Наш лидер, — парень кивнул в мою сторону, — отдает приказы. Мы подчиняемся. Крестьянка тоже научится этому — в свое время, я думаю.
У меня складывалось странное впечатление, что следопыт не ругается в полную силу, а так, лениво отбрехивается. Как сытый зверь рычит просто от хорошего настроения, а вовсе не от злости.
Шандра упрямо и в тоже время раздраженно мотнула головой:
— Спасибо, конечно, что вы внезапно начали заботится о моем благополучии, но я могу сама постоять за себя.
"Да неужели?" Я хмыкнула.
Девушка покосилась на меня:
— И вообще, я заметила, что все неприятности начинают происходить, когда я остаюсь одна.
"Убиться веником, какая наблюдательность. А кто орал, что все ее неприятности из-за меня? Похоже, гитиянки крепко приложили ее головой о камешек".
Келгар тяжело, сказывалось выпитое, поднялся с лавки, оставив тифлинга наедине с игральными костями и пивом. Степенно огладил бороду и пробасил:
— Если она собирается остаться с нами, то ей многому придется научиться. Не можем же мы постоянно ее спасать.
Шандра вскинула подбородок, сверкнула светло-карими глазами:
— Спасать меня? Я и сама могу спасти себя!
Я фыркнула, краем глаза увидев как следопыт ехидно улыбается.
— Правда что ли?
Крестьянка замялась, потом резко кивнула, так что растрепанные белокурые волосы разметались по плечам:
— Иногда... когда вокруг не так много людей-ящеров. Или гитиянки.
Я подтянула колено к груди, опершись подошвой о край стола. Покачала другой ногой, чуть не опрокинув табуретку. В таверне висело неуютное молчание. Словно все ждали, что же скажет эта крестьянка.
Девушка нервно пригладила волосы и прикусила губу.
"Что, не нравится интерес к твоей персоне? Или нравится".
— Я немного умею драться... Колдовать правда, не умею совсем, — при этом признании Кара ехидно улыбнулась. "Помню-помню, у нас есть великая колдунья. Нда".
Шандра присела на лавку, устало подперла рукой голову. Вздохнула:
— Послушай... Ты спасла меня дважды — я это признаю. И если ты, — она замялась, оглянувшись на паладина и Келгара, словно ища поддержки, — если вы хотите научить меня отражать эти нападения — я согласна учиться. Только и тебе придется принять некоторые условия...
— Какие-такие условия? — а голос у меня такой... спокойно-ленивый. "Ты будешь ставить мне условия? Отлично. Только кто сказал, что я буду их выполнять?"
— Я не люблю, когда меня бросают. Как только ты скрываешься из виду, у меня начинаются неприятности. А мне это ужасно надоело. Так что... Я не хочу путаться у тебя под ногами, но я не хочу чтобы мы расставались. Я... я и так потеряла слишком много. Не бросай меня. Пожалуйста, — последние слова она почти пробормотала себе под нос.
"Начала за здравие, а кончила за упокой".
Я пожала плечами. Только нытья и цепляния за сапоги мне еще не хватало:
— Делай что хочешь, мне все равно.
— Ну... хорошо. Тогда я останусь с тобой, — облегченно выдохнула девушка.
Следопыт потянулся, насмешливо посмотрел на Касавира, фыркнул:
— Значит, крестьянка останется с нами? Отлично, — он отпил очередной глоток из кружки, — Нам нужен тот, кто заменит паладина. Или, по крайней мере, будет принимать на себя стрелы, как Гробнар.
* * *
Из воспоминаний Касавира:
К сожалению, следопыт остался с нами. Конечно, Дункан пытался, честно пытался сказать что-то о том, что долг оплачен, но совершенно безрезультатно. Насколько я успел понять, единственный человек, который был способен избавить нас от этой напасти — Харн — была совершенно непротив присутствия скользкого типа в нашей команде. И с этого момента все налаженное взаимодействие и взаимное уважение полетело к черту. Слаженная, спаянная совместными вылазками команда, стала на глазах превращаться в свору грызущихся из-за кости псов.
К оглавлению
8. "И будет он вершить суд скорый и неправый..." Обвинения
"Рыцарь — это меч верхом на коне.
Все прочее — обеты, помазание и поклонение прекрасным дамам
— всего лишь ленточки, которые повязывают на этот меч.
Может, эти ленточки делают меч красивее, но убивать они ему не мешают".
Дж. Мартин. "Буря мечей"
На радостях Дункан выкатил бочку темного пива, вытолкал взашей поздних посетителей и до утра запер таверну.
— Ну, наконец-то мы можем спокойно выпить за твое возвращение, племяшка, — пробормотал трактирщик, привычно вытирая руки передником и сноровисто разливая выпивку.
Странное у меня было ощущение от этой пирушки. Как будто в одну кучу свалили множество совсем разных вещей и каждый вытаскивает из этого вороха лоскутков и осколков то, что ему больше всего по душе.
Гробнар что-то тихо наигрывал на лютне и вполголоса пел. Дворф молча осушал кружку за кружкой. Нишка и Кара, милостиво освобожденная Дунканом от дальнейшей уборки, играли в кости за одним из дальних столов. Элани... Друидка как всегда сидела бедной родственницей на пиру и потихоньку кормила спрятавшегося под лавкой барсука. Компанию им составила и Шандра. Крестьянка сжимала к ладонях кружку, но не пила, вместо этого тревожно озираясь по сторонам.
"Опять поди гитиянки ждет. Их перебили всех, дура".
Следопыт, посмеиваясь, тянул пиво, сидя на своем любимом месте возле камина. Временами я ловила на себе его заинтересованный взгляд.
— Ну что, предводительница, отметим наше знакомство? — Бишоп пересел поближе, небрежно поставив на стол почти полный кувшин пива. На доски выплеснулась пенная влага.
Ехидная усмешка, запах пота, кожи и выпивки.
Я плеснула себе в кружку пива и молча пригубила, обдумывая ответ. Это предложение отметить знакомство... Начало чего-то нового...
— А давай, — я довольно прищурилась.
Но разговору не суждено было состояться. Дункан, заметив действия рейда, подхватил свою кружку и плюхнулся на лавку с другой стороны.
Он был уже изрядно навеселе.
— Эх, племяшка, как же хорошо, что ты живая вернулась, а я уж и по-о-очти надежду п-п-потерял, — он пьяно тянул слова.
Трактирщик попытался похлопать меня по плечу, но промазал. Это дядю совершенно не смутило, он отхлебнул еще и полез разглагольствовать о том, что приключения это конечно здорово, но с такими родственниками он поседеет и вообще рехнется раньше времени от переживаний.
— Дункан, я думаю твоя племянница обойдется без этой трогательной заботы, — следопыт лениво развалился на стуле, — в конце концов, она тебе ничего не должна.
— Заткнись, Бишоп, — огрызнулся трактирщик, — я по п-п-племяшке соскучился.
— Да у тебя уже и язык заплетается, — Бишоп ехидно хмыкнул.
Трактирщик в долгу не остался:
— А от тебя перегаром разит за версту. Иди уже, отдохни с дороги.
— Ду-у-ункан, ну кто бы говорил, — Бишоп шумно втянул воздух. Демонстративно принюхался и покачал головой.
Я отпила пива, чувствуя себя лишней в этом пустом споре:
— Ладно, раз вы так мило беседуете, я не буду вас тревожить, — поднявшись из-за стола, я пересела к барной стойке, облокотилась на нее и принялась наблюдать, вполголоса переговариваясь с подошедшей воровкой. Нишке наскучило постоянно выигрывать и она принялась расспрашивать меня о гитиянки, Зиэйри и демонах.
"Разговор" рейда и Дункана тем временем продолжался.
— ...Гребаный пьяница, — следопыт ощерился, полоснул по лицу трактирщика бритвенно-острым взглядом. Дункан тихо буркнул что-то вроде "лусканский выродок" и ушел на кухню.
Я повернулась боком к залу, преувеличенно внимательно слушала воровку. "Конечно, ругаться с трактирщиком намного приятнее. Вот и ругайся дальше".
Пиво следопыт допил в одиночку, мешая пенный напиток с алхимическим спиртом.
* * *
— А ты че не пьешь, а? — я не успела заметить, как Бишоп встал со своего места и сделал несколько плавно-текучих шагов в сторону паладина. Миг — и следопыт уже упирался ладонями в столешницу, буравил Касавира взглядом и ехидно ухмылялся.
— Или тебе вера запрещает, паладин? — последнее слово рейнджер выплюнул как ругательство.
Касавир демонстративно отхлебнул травяного чая и в свою очередь прищурился. Потом презрительно рассмеялся:
— Тебе бы проспаться, Бишоп, — и встал из-за стола. — И моя вера — не твоя печаль, — добавил он, уже не глядя на собеседника.
— Чертов святоша! Самый умный что ли? Повернись, когда с тобой разговаривают, — в голосе следопыта лязгнул металл.
Касавир обернулся, но только затем, чтобы получить ощутимый толчок в грудь. А дальше трудно было разобрать что произошло, просто по полу таверны, сшибая табуретки покатились двое сцепившихся, как мартовские коты, мужиков. Келгар с Дунканом тут же кинулись разнимать их, потому что мускулистый паладин, придавил жилистого Бишопа к полу и слегка придушил. Когда их все-таки растащили, я увидела в глазах и во всей позе паладина что-то похожее на раздражение. А напротив Касавира стоял помятый и взъерошенный больше обычного следопыт, рвано дышал и, зло прищурившись, обводил нас взглядом. За руки его держал Келгар и еще какой-то крепкий парень из Дункановых постояльцев. Бишоп раздраженно передернул плечами:
— Пусти уже, налетели — буркнул рейнджер, всем своим видом показывая, что паладин ему уже не интересен.
Дворф хмуро глянул на следопыта, но руку Бишопа выпустил. Тот принялся разминать запястья, костяшки пальцев и тихо материться себе под нос, все также искоса оглядывая зал таверны.
Нишка, на всякий случай отодвинулась подальше и молча поманила за собой колдунью.
— Шел бы ты проспаться, Бишоп — паладин развернулся в сторону комнат, посчитав разговор оконченным. Зря, как оказалось. Потому что следопыт, преодолев разделяющее их расстояние одним стремительным летящим прыжком, буквально сбил паладина с ног и, не теряя времени, несколько раз от души вдарил святому воину прямиком в челюсть. Пару ударов Касавир пропустил. Правда на этом все везение следопыта и закончилось. Просто потому, что более тяжелый и высокий паладин скрутил таки Бишопа. Опять разлетелась не сломанная в первый заход мебель и постояльцы Дункана рванули в стороны от дерущихся, чтоб не попасть случайно под раздачу.
"Вот черт, они что теперь каждый раз так драться будут?! Пришибу". Перспектива растаскивать их на каждом привале меня совсем не радовала.
Конечно, членовредительством Касавиру заниматься не позволили. Тот же Дункан, Келгар и еще несколько постояльцев "Утонувшей фляги". Драчунов растащили в разные стороны, причем на следопыте повисли трое, а на паладине — вообще никого. Просто Дункан успокаивающе положил ему руку на плечо.
Паладин дернул плечом и рука эльфа соскользнула.
— Бишоп, если ты еще раз... — и Касавир сделал шаг вперед. Один хищный шаг в сторону следопыта.
— Еще раз что? Ты опять испугаешься? — ощерился в ответ рейнджер и весь подобрался как зверь перед прыжком.
"Сейчас опять сцепятся".
— Прекратили. Оба, — я посмотрела сначала на Бишопа, потом на паладина.
Касавир ответил мне прямым, холодным, как зимнее небо взглядом, потом отвернулся и сел обратно за стол. Следопыт же ухмыльнулся и демонстративно налил себе еще пива.
Настроение было безнадежно испорчено.
* * *
Утром меня разбудил стук в дверь. Точнее, не стук — адский грохот, который отозвался звоном в моей несчастной голове. Что вчера было-то? А-а-а... мы с легкой руки следопыта отмечали спасение этой, как ее, Шандры. Ой-ё. Нет... точно не надо было запивать спирт пивом...
— Нету меня...идите в жопу...
Стук никуда не делся. Более того, к нему добавился настырный голос. Дункан.
— Серша, просыпайся! К тебе пришли, — вот зараза.
— Дункан, твою мать. Иди. В. Жопу, — слова отдались звоном в голове.
— Слушай, я сейчас просто дверь открою и все. Просыпайся. Этот засранец всех достал уже там...
Чееерт. Я с трудом сползла кровати. Голова большая и хрупкая как фарфоровая ваза. Одно неверное движение и она рассыплется на кусочки. Как она у меня на плечах-то держится? Подошла к тазу с водой, плеснула несколько пригоршней на лицо — лучше не стало. Тогда я окунула голову в таз. Отжала волосы, смахнула капли с кожи. Уфф. Вроде полегчало. Из зеркала на меня уставилось...ну лицом я это точно не назову. Хмуро-сонная, недовольная рожа в обрамлении влажных, висящих сосульками волос...Ой мама... Нет... ершить не буду...Никогда... Задушу...следопыта... за гениальную идею...
Натянула одежду. Что там за хрен хотел меня видеть?
Когда я спустилась вниз, желание задушить следопыта пропало. Потому что на меня глянуло практически мое отражение — такое же сонное, хмурое и недовольное. И с такой же мокрой, но русой башкой... Вдобавок еще и небритое...
Взамен мне захотелось придушить Касавира. Паладин, единственный трезвенник из нашей компании, не считая Элани и барсука, сидел как всегда чистый, выбритый, бодрый и завтракал. "Сука. Издевается. Ест". От одной мысли о еде меня замутило. "Убью". Правда, когда паладин обернулся, чтобы привычно пожелать мне доброго утра, я увидела свежий синяк. Здоровенный такой сизо-бордовый фингал, растекшийся по скуле и челюсти святого воина.
"Поделом. Ибо нехрен было драться. Ведь так, паладин?"
