Принцесса в Академии. Том 1

Мы могли свободно обращаться к любому из участников совещания, включая Его Величество, разумеется, не забывая о должной почтительности (король не перестаёт быть королем, даже если он полупрозрачный и сидит в стене). Воспоминания воспринимали это как должное. Когда кому-то из них задавали вопрос, человек на минутку отвлекался от совещания, чтобы ответить на него, а потом, как ни в чем не бывало, возвращался к обсуждению. Остальные этого даже не замечали. Некоторые из предложенных принцами вариантов советники потом выносили на рассмотрение, но все они были отвергнуты.

А, надо признать, фантазии и смелости студентам Принсфорда было не занимать. Так, среди идей промелькнули следующие: объявить, что во дворце завелась чудовищная плесень и, для верности, заразить его ею; инсценировать бунт троллей на границе и сказать, что король срочно отбыл для его подавления; отослать Настурцию бальные туфли с натирающим заклятием; смазать паркет бараньим жиром; незаметно подсыпать гостям бала морок, чтобы те уснули до начала состязания, или с похожей целью использовать желудочное зелье — тогда им будет точно не до танцев. Гарт предложил отрубить королеве голову.

— Вы забываете, что Терезий любит супругу, — мягко напомнила мадам Лилит.

Полуогр обдумывал это восемьдесят секунд из отведенных девяноста и ответил, что можно вместо этого посадить её в темницу и держать там до тех пор, пока она не одумается. Этот вариант советник даже вносить на рассмотрение не стал, видимо, справедливо посчитав, что может сам после этого стать короче на одну голову.

Слушая вполуха предложения принцев, я рассматривала зал для совещаний и поражалась цепкости памяти ректора. Комната, которую мадам видела 'мельком', была восстановлена перед нами в мельчайших деталях и фактически являла собой готовую модель для живописца. Вот король Терезий хмуро выслушивает очередного советника, а его ноги меж тем выписывают под столом танцевальные кренделя. Стоящий у дверей лакей, пока никто не видит, быстро сунул в рот тарталетку с паштетом, а на шлейфе королевы Камесинны зияет крошечная дырочка — Её Величество не заметила гвоздь в полу... Наверное, подмечать каждую мелочь — это качество истинного дипломата.

Детали только с виду неважны, но ведь и огромный пазл в нашей дворцовой галерее — тот, что папа собирал два с половиной года — состоит из крохотных кусочков.

Я вдруг поняла, что предложения принцев, с виду разные, по сути мало чем отличаются друг от друга. Стоило об этом подумать, как легкий ветерок шевельнул занавеску на окне, а вместе с ней — вуаль на лице Её Величества...

Моя рука взлетела сама собой.

— Да, Ливи? Желаете попробовать?

— Если можно, я хотела бы задать вопрос Её Величеству.

Королева Камесинна повернула голову, услышав своё имя. Я поднялась с места и подошла ближе.

— Ваше Величество, осмелюсь спросить, может ли ваше решение быть как-то связано с крошечным прыщиком на кончике носа?

Королева тут же прикрыла упомянутую часть лица ладошкой, поправила вуаль и бросила обеспокоенный взгляд через плечо. Но ни её супруг, ни советники не обращали на нашу беседу ни малейшего внимания.

— Вы тоже его заметили? — прошептала она и расстроено добавила: — На самом видном месте, не правда ли? Теперь вы понимаете, что я никак не могу показаться на балу в таком виде. Что скажут люди, увидев это уродство на лице прекрасной Камесинны? На следующий день только и разговоров будет, что о нём.

— Но он, позволю себе заметить, почти незаметен...

— Нет-нет, не пытайтесь меня в этом убедить! — воскликнула королева и закрыла лицо рукой. — Я в отчаянии!

— Вы могли бы обратиться за помощью, — предложила я. — Огуречная вода и капелька иллюзионного крема способны творить...

— Но это означало бы предстать перед кем-то такой и рассказать о проблеме, — перебила она. — А это совершенно исключено.

Я пожала плечами:

— Тогда почему бы вам не танцевать в вуали?

Королева растерялась.

— Но как я это объясню? Прежде никто так не делал...

— Скажите, что своей красотой не хотите отвлекать внимание зрителей от безупречных пируэтов супруга. Вами станут восхищаться ещё больше за подобную самоотверженность.

Лицо королевы прояснилось, но я видела, что она всё ещё колеблется, а отпущенное на попытку время стремительно утекало, поэтому я подбавила на палитру уговоров красок коварства:

— Не хотела говорить вам, Ваш Величество, но до меня дошли слухи, что супруга короля Настурция...впрочем, неважно, забудьте.

— Какие слухи? — встрепенулась красавица.

— Раз уж вы настаиваете. — Я доверительно наклонилась вперёд, и Камесинна отвела немного вуаль, подставив призрачное ушко. — Якобы королева...

— Эолания, — подсказала мадам Лилит.

— ...якобы королева Эолания похвалялась своими бальными туфельками и сказала (простите, Ваше Величество, но я лишь передаю услышанное), что ваши башмачки не идут ни в какое сравнение с её.

— Что?! — яростно вскричала Камесинна и ударила кулачком о ладонь. — Какая дерзость! Балетки я заказала ещё месяц назад у мастерицы, которая в своё время изготовила хрустальные туфельки для Сами-Знаете-Кого.

— Вы обязаны поставить Эоланию на место!

— Вне всякого сомнения! — Её Величество обернулась к супругу: — Любовь моя!

Король поднял голову.

— Стоя у алтаря, я обещала вам танец длиною в жизнь! А сегодня стала причиной огорчения. Простите ли вы свою сумасбродную Камесинну?

Она бросилась к нему, и Терезий, радостно вскочив со своего места, раскрыл объятия. Оба закружились по зале в танце под восхищенные овации советников (лакей в это время усердно лопал тарталетки, запихивая их обеими руками).

Изображение подернулось туманом, дверь снова захлопнулась, и через пару мгновений стена обрела прежнюю плотность. От воспоминаний не осталось и следа.

— Очень хорошо, Ливи, — сказала мадам Лилит, взмахом руки убирая песочные часы. — Думаю, из вас получился бы отличный советник.

— Благодарю, мадам.

Вслед за этим раздались громкие хлопки и, обернувшись, я увидела, что хлопает Марсий. Сам он ранее предлагал ту идею с троллями.

— Отлично, цветок! В прыщах ты разбираешься.

Мадам Лилит приподняла брови, и он нехотя опустил руки.

Я вернулась на своё место и записала задание на следующий раз. Вскоре прозвучали трубы. Мы с Озриэлем собрали вещи и направились к выходу. Возле мадам Лилит я ненадолго задержалась, попросив ифрита подождать в коридоре.

— Скажите, мадам, а как всё закончилось на самом деле?

— Вы о состязании?

— Да. Сумел ли Терезий перетанцевать Настурция и подтвердить своё право на титул?

— Нет, — сказала мадам Лилит. — Никто так и не смог переубедить Её Величество, и бал отменили под самым ничтожным предлогом, что было воспринято, как признание Терезием поражения. Титул перешёл к Настурцию.

— Но Терезий его потом оспорил?

— Не имею представления. — Мадам пожала плечами, и змейка на её шее подняла голову и внимательно посмотрела на меня узкими красными глазами. — С тех пор я не бывала в тех краях.

— А вы в то время гостили во дворце?

— Я работала на Настурция. Он пригласил меня специально для решения этого вопроса. Как только исход дела стал ясен, я уехала. — Мадам составила книги аккуратной стопочкой и постучала ею о стол, выравнивая. — Кто знает, как бы всё обернулось, окажись вы там. Дипломатия — гибкая наука. Марсий, не могли бы вы задержаться на минутку?

Его Высочество, направлявшийся к двери, раздраженно повел плечами, но послушался, а я вышла в коридор к поджидавшему меня Озриэлю.

— О чём вы говорили? — поинтересовался он.

— Ни о чём особенном... — ответила я, а сама задумалась, так ли случайна была засевшая в голове королевы Камесинны мысль, помешавшая ей танцевать на балу. Возможно, тут не обошлось без парочки вовремя обронённых фраз, после которых маленький прыщик превратился в её глазах в уродство? Что может быть проще, чем сыграть на тщеславии красавицы! В умелых руках крошечная слабость превращается в мощное оружие.

* * *

Мы спустились во двор и направились к центральному выходу.

Итоги сегодняшнего дня были неоднозначны: с одной стороны, я выяснила кое-что новое про кровеит, узнала про вечеринку, на которой смогу опробовать фисташки на принцах, и обзавелась мандрагорой, но, с другой, поняла, что подвижки в моём деле возможны либо с возвращением Робина, либо с прибытием орехов. А лекарь так до конца дня и не вернулся с совещания во дворце, и я опасалась, что Озриэль прав: оно может затянуться.

Я вспомнила про визит неизвестного в мою комнату и рассказала о нём ифриту, умолчав о пропаже кровеита.

— Значит, ничего не забрали? — удивился он.

— Нет. Возможно, я вспугнула воришку, и он просто не успел ничего взять.

Конечно, это было не так. Судя по всему, неизвестный успел обстоятельно изучить все мои вещи.

— Тогда тебе стоит обратиться к начальнику городской стражи и...

— Нет-нет, я не хочу поднимать шум. Они заявятся в лавку мадам, устроят обыск, а я ведь только устроилась на работу...

— Понимаю. Тогда вот что, — Озриэль порылся в рюкзаке и достал уже знакомый розовый флакончик.

— Базовая смесь?

— Ага.

— Предлагаешь оставить её на видном месте с запиской 'выпей меня'?

— Не совсем, подержи.

Он отдал мне рюкзак, и мы остановились недалеко от главных ворот, через которые поток студентов покидал территорию академии. Все занятия на сегодня закончились.

Озриэль отвинтил крышку пузырька и что-то шепнул. Жидкость забурлила, а потом резко успокоилась, сделавшись перламутрово-сиреневой. Ифрит понюхал и сморщился.

— Готово!

Пахла смесь просто ужасно — старыми носками и подгоревшей картошкой.

— Побрызгай этим в комнате, и, если кто-то посторонний снова в ней побывает, на нём останутся несмываемые пятна.

— Раньше на мне останется несмываемый запах. С ним нельзя что-то сделать?

Озриэль забрал флакон, снова с ним посекретничал, понюхал и с сомнением вернул мне:

— Сделал, что мог.

Теперь всё перебивал запах зубного порошка, из-под которого просачивались-таки околоносковые нотки.

— Спасибо.

Я убрала бутылочку в сумку, и мы вышли за ворота. Подступали сумерки, и вокруг начали зажигаться газовые фонари. На улице стало заметно тише: прохожие разговаривали приглушенными голосами, а если кто-то вдруг забывался настолько, что допускал смех или восклицания, на него тут же шикали со всех сторон.

Озриэль резко остановился.

— Ты что? — удивилась я.

— Не могу.

— Что именно не можешь?

Он молча шагнул к гоблину, торгующему шипучкой на углу, купил две виноградных и протянул одну мне.

— О, я их знаю! — обрадовалась я. — У нас в королевстве тоже такие продают. Ну, надо же, как приятно встретить их так далеко от...

Я замолчала, глядя на то, как ифрит, не переводя дыхания, осушает свою бутылку.

— Ты бы это, полегче. Они только с виду похожи на лимонад, и многие забывают про веселящие пузырьки...

Озриэль допил и вытер пенные усы:

— Ливи, я должен тебе кое-что сказать, не могу больше молчать.

— Ну, хорошо...

Он вскинул ладонь:

— Позволь мне закончить, пока не потерял мысль. Возможно, для тебя это станет неожиданностью...или не станет, потому что твоя подруга Эм...Эмилия могла догадаться и передать тебе...неважно, я всё равно скажу. Ты спросила сегодня, почему я разозлился, а я не разозлился. Это в продолжение нашего утреннего разговора, когда... — Тут он покачнулся, но сразу выпрямился.

— Тебе нехорошо?

— Всё в порядке. О чем я говорил?

— О том, что всё равно скажешь мне то, что может стать, а, может, и не стать для меня неожиданностью.

— Да, так вот, возвращаясь к теме, которую начал...точнее, собирался начать. Это касается тебя и меня, то есть нас. Но не таких нас, как было эти последние дни... — Озриэль ослабил шейный платок, из носа у него вылетели синие пузырьки. — Подземные Силы, лучше покажу!

Он шагнул ко мне, и свет от фонаря упал на бутылку, которую он всё ещё держал в руках. С яркой этикетки улыбалась я сама. На моей шипучке было то же изображение. Под ним следовал мелкий текст. Я разобрала лишь заголовок: 'Разыскивается' и ещё крупными буквами: 'Вознаграждение'.

Они напечатали мой портрет на газировке и разослали по всем королевствам! Я выхватила у Озриэля бутылку и вместе со своей отправила в урну.

— Что ты делаешь?

— Мне говорили, что виноградные самые вредные!

Я завертела головой. Дверь 'Наглой куропатки' открылась, оттуда вышел студент с факультета ученых мужей. Я подскочила к нему:

— Привет, ты случайно не в жилую башню?

— Ага, туда.

— Можешь захватить и его? — Я указала на Озриэля, отмахивающегося от пузырьков.

Студент вгляделся:

— Ирканийский, ты? Что это с ним?

— Перебрал шипучки. Так отведешь его?

— Без проблем.

— Постой. — Язык у Озриэля заплетался. Он шагнул ко мне и запнулся. — Я должен тебя проводить...

— Не сегодня.

Напиток лишил его возможности сопротивляться. Подождав, пока они скроются за углом, я вернулась к продавцу и скупила всю оставшуюся партию.

— Вы бы аккуратней, барышня, они только с виду похожи на лимонад, а на самом деле...

— Да-да, знаю, — перебила я, запихивая последнюю бутылку в сумку. — Это живущая по соседству бабуля попросила сходить в магазин.

Заметив его пристальный взгляд, я прикрыла лицо волосами и поспешила прочь. Этикетки я отклеила и выкинула, предварительно порвав на мелкие кусочки, а шипучку вылила в канал, заранее извинившись перед местными рыбками. Потом направилась в лавку, стараясь не переходить на бег, чтобы не привлекать внимание. Сердце учащенно билось. Мне казалось, что за мной гонятся. Я вдруг представила, как торговец рассказывает стражникам о подозрительной покупательнице: 'Вон та, с хитро бегающими глазками. Ещё и на соседскую бабулю грешила'.

Угроза разоблачения подбиралась всё ближе, обвивая кольцами, как змея — свою добычу. Статья в газете, Лига Солидарности Драконам, сам дракон, парящий над городом, теперь это. На мои поиски не жалели средств. Интересно, папа и Якул Кроверус объединили усилия, или разобиженный повелитель Горы Стенаний и Ужасов действует в одиночку? Перед глазами встала картина: папа и дракон за чашечкой кофе в кабинете.

— Ещё раз приношу свои извинения, господин Кроверус. Не знаю, что на неё нашло: прежде Оливия никогда не опаздывала к обеду. А пока мы ждем, не угодно ли принять ванну из крови девственниц? Слышал, это успокаивает нервы...

И как прикажете что-то планировать в такой ситуации? Ведь я в любой момент могу проснуться от требовательного стука в дверь, и пусть уж лучше на пороге окажется священник!

Вспомнив свой же совет Камесинне, я задумалась: может, попробовать изменить внешность? Купить крем, который слегка скорректирует длину носа, и вытягивающие чулки — они прибавят роста... Хотя все эти средства приобретаются на сером рынке и, пользуясь ими, нужно быть готовой к тому, что рискуешь проснуться с деревянной морковкой вместо носа и ногами сатира. Зато дракону, наверняка, расхочется есть девушку с мохнатыми ляшками, равно как и брать её в жены. Хм, над этим стоит подумать...