Сезон Колдовства

Загнав чудище в извилистую лощину, я оторвался от группы и рванул на противоположную сторону. Мне хотелось не просто привести его в ловушку, а самолично скрутить лапы. Доказать не столько себе, сколько всем окружающим, что перегрины чего-то да стоят.

Оставив оружие в лагере, я был вооружен лишь огромным охотничьим ножом. Как местные охотники, что способны кулаком свалить медведя с ног.

Я притаился и жаждал триумфа. А получил первый урок, который преподнес мне жестокий мир средневековья.

Тогда мне удалось выжить. Но гораздо важнее был вывод, который я вынес из этой безумной схватки. Оказывается, загнанный человек куда опаснее зверя, загнанного в угол. Страх, гнев и отчаянье — вот тот волшебный эликсир, что придал моему противнику сил. Боль, ужас и отчаянье — таким был залог моего успеха. Но тогда оборотень действовал по наитию, и в том было его слабое место. А у существа, которое вышло на тропу войны сейчас, таких мест просто не существовало. Оно нацелилось на убийство, а стало быть, наши шансы выжить были слишком малы. Настолько малы, что было глупо даже уповать на надежду в благостный исход.

Впрочем, и я за эти годы сильно изменился. И теперь мне предстояло доказать, в первую очередь самому себе, что жестокий мир воспитал из меня достойного рыцаря пыльных дорог.

Лезвием я начертил круг и разделил его на восемь равных половин. Затем воткнул в середину нож, но перед этим сделал одну маленькую уловку. Вокруг оружия появился еще один, совсем крохотный, круг из серебряной стружки. Самодельный компас вышел на загляденье: ровный, с правильным положением лезвия по отношению к сторонам света.

— Ну давай, голубчик, идти сюда, — процедил я сквозь зубы.

Тишина откликнулась прерывистым шуршанием. Попрятавшись в сточные канавы и отхожие ямы, жители здешних трущоб не спешили забираться поглубже в укрытие. Любопытство тянуло их наружу, как червей во время дождя.

— Он где-то рядом, — подсказала мне Кейтлин.

Я поблагодарил ее коротким кивком. В моей руке уже поблескивал кусок железного стекла. Именно с него я счистил стружку, и именно им я собирался расправиться с очередным исчадием мрака.

Компас оставался недвижим. Не сводя глаз с крыш, я приблизил ботинок к центру круга. Если лезвие отклонится в сторону — я это почувствую.

— Ну давай, давай...

Мои нервы рвались в клочья. Ожидание битвы, страшнее самой битвы. Раньше я бы поспорил с этим утверждением, но теперь мой разум уловил истинный смысл этих слов... Я понимал — осталось немного. Какая-то жалкая доля секунды, и зверь обязательно атакует.

* * *

В висках творится нечто невообразимое. Пульсирует так, что хоть волком вой. Но я стараюсь держать себя в руках, правда получается не очень. Руки предательски дрожат, и как бы ты ни старался что-то исправить, ничего не выходит. Наверное, все дело во мне. Хочется верить, что получится, но убедить себя в этом невероятно сложно.

Я закрываю глаза, беру паузу. Стараюсь успокоиться и вернуть контроль над телом. Слишком сильное волнение мне ни к чему.

Не знаю, сколько проходит времени — секунда или минута, но главное, получается немного исправить положение. Мандраж стихает, тело отзывается напряженной болью.

Удивительно, но за это время зверь так и не проявил себя. А ведь мог застать врасплох. Ну ничего, значит судьба благоволит мне!

Я вновь осматриваю крыши, заостряю внимание на каждой мелочи. Выступы, зазоры, дымоходы... Вроде ничего подозрительного. Стоп, а это что? Привычные очертания все также неподвижны, но я все-таки замечаю едва уловимое движение. Зверь жив, а значит, должен перемещаться. Только камни хранят вековой покой.

Я делаю вид, что отвожу взгляд, но на самом деле продолжаю следить за тем местом, где произошло шевеление. На город опускается сумрак, но я не замечаю его. Серые очертания становятся размытыми, и зверь осмеливается продвинуться чуть ближе. Замечательно — а то я уже заждался.

Он осторожен — прекрасный охотник. Такие навыки не передаются с глотком мрака, тут дело в другом. В прошлой жизни он наверняка был егерем или истреблял шатунов. Вот уже где точно необходима стальная выдержка.

Зверь медленно продвигается вперед. Он даже не скользит, а исчезает и появляется в новом месте будто на ленте слайдшоу. Вечерняя пелена медленно опускается на город. В такт ей движется и охотник. По телу вновь пробегает волна страха, но на этот раз я способен ее удержать.

Ну же, давай! Чего ты медлишь! — мысленно подгоняю я зверя. Мне хочется поскорее окунуться в водоворот схватки, пускай даже она продлится всего пару бесконечных секунд.

Зверь застывает от меня всего в десяти шагах. Но нападать первым не имеет никакого смысла. Какие бы усилия я не предпринял, он все равно окажется быстрее. Поэтому придется исполнять роль второго плана. Пускай сначала он покажет, на что способен, а уж дальше поглядим.

Боковым зрением я замечаю колдунью. Ее лицо, словно вымоченное в белом иле полотно. Напряжение сделало из нее статую, которая и рада бы изменить положение, да только ноги давно вросли в постамент. В чем дело? Неужели не верит в меня? Впрочем, ничего удивительного, я ведь и сам в себя не верю. Из всех козырей, есть лишь безумное желание выжить, чтобы наконец завершить свой последний рейд на этой поганой планете.

Вдох, выдох, снова вдох. Томительное ожидание затянулось. Я обрываю дыхание, крепче сжимаю в руке огрызок оружия. Для везения достаточно одного удачно выпада. Но успею ли я его совершить?.. Мои мысли разлетаются в щепки, потому что зверь больше не намерен ждать. Он атакует стремительно, не дав мне возможности опомниться. Хотя, разве я ожидал чего-то другого?

Каким-то чудом мне удается увернуться от его резкого прыжка. Кувырок. Оставшись в стороне, я успеваю встать на ноги. Итог неутешителен: у меня распорот бок, а зверь — целехонек. Сориентироваться нет времени. Опять прыжок, уход в сторону. Взмах когтистой лапы — брызги крови. Царапины не глубокие, но я ощущаю внезапный упадок сил. А мой противник, наоборот, упивается удачной охотной. Рука дрожит, но я удерживаю стекло. Возможно, я питаю напрасные надежды, и оно мне уже не поможет, но упрямство великая вещь.

Каждый новый прыжок дается мне все тяжелее. Я прекрасно понимаю, что долго не продержусь. Но изменить перевес не в состоянии. Экономить силы больше не имеет смысла. Либо пан, либо пропал. Я собираюсь, набираю в грудь побольше воздуха. Звучит мой боевой клич. На самом деле, обычный крик отчаянья. Но пусть его назовут вихрем далеких звезд! А дальше все происходит как во сне. Очередной выпад зверя оборачивается для него неудачей. Яркая белая лента разрывает тьму и опутывает лапу. Следом еще три спасительных ярких росчерка. Зверь обездвижен.

Я разжимаю дрожащую руку — мое оружие выпадает на землю. Обессиленно падаю, там, где стоял. Мой отрешенный взгляд скользит по безлюдной улице. К нам приближаются скоморохи. Они одеты в яркие одежды, на лицах маски с острыми ушами и изогнутыми носами. Образы уродских чудовищ. Но что ни говори, а за ужасными одеждами скрыты добрые сердца.

— Ты как? — Кейтлин приближается ко мне и кладет руку на плечо.

Никогда не думал, что получу такие эмоции от прикосновения колдуньи.

— Все нормально. — Я не говорю, а просто киваю. На большее у меня просто не хватает сил.

Скоморохи с легкостью расправляются с плененным зверем. Довольно цинично, словно мясники, разделывающие тушу. Кривой нож касается горла. Возможно мне просто кажется, но теперь чудовище больше напоминает человека. В его глазах мольба о помощи. Только твердая рука одного из скоморохов совершает короткое движение, несмотря на слезливые уговоры. Голова зверя беспомощно откидывается назад.

Теперь настает наш черед. Двое ряженых окружают Кейтлин, берут ее под руки. У меня нет сил сопротивляться. Третий склоняется надо мной и протягивает руку. Помогает встать. И спокойно произносит:

— Наша беседа не окончена, муренмук.

Я молча соглашаюсь, теряясь в догадках, зачем понадобился этим ловким парням.

Старые и новые боги

Я узнал ее сразу, хоть и за годы, проведенные на этой гадкой планете, она сильно изменилась. Старость уже опутала ее своей липкой паутиной морщин и неумолимо тянула к конечной точке. Зато блеск в глазах сохранился. Такой же как прежде — задорный и полный решимости.

— Привет, Агата, — мне так и не удалось скрыть улыбку. — Не ожидал увидеть тебя здесь...

— Вот как? А я считала, что ты одним из первых инициировал мое отречение.

Она был абсолютно права. Когда Агата, ведущий специалист историки, отказалась завершить свой последний рейд, я обратился в совет с предложение активировать 'саранчу' раньше того, как наступит время возврата. Тогда мне казалось, что это единственно верный способ остановить неукротимый нрав этой женщины. Меня единодушно поддержал практически весь Сферальный приорат. Лишь десять голосов были против, но это же капля в море.

Приговор привели в исполнение ровно на вторые земные сутки. Импульс был направлен на планету и получил положительный сигнал в ответ.

Агата должна была умереть еще тридцать лет назад. Но вот она стоит передо мной, жива и здорова. И откровенно радуется, что обвела всех вокруг пальца.

Рука коснулась шрама на затылке. Он практически зажил, но неприятное ощущение и ноющая боль еще напоминали о себе.

— Избавился от поводка? — спросила Агата.

— Ни я первый.

Она загадочно улыбнулась.

— Вот уж не думала, что в отношении себя самого ты не будешь столь

принципиален...

— Как видишь, иногда принципы не стоят и выеденного яйца. — Я устало

развел руками.

— Вижу, перегрин, вижу, — кивнула она. — Но в твоем случае все гораздо

хуже. Ладно Сфера и ее вечный контроль. Но как ты умудрился связаться с мраковымотродьем?..

Я покосился на Кейтлин. Та молчала, даже не собираясь вступать в наш спор.

— Знаешь, Агата, как мне кажется, все дело в неправильном мнение. Мы крупно просчитались, возведя здешних жителей в ранг святых.

— Вот как? — она изобразила на лице искреннее удивление.

— Только не отпирайся, будто ты об этом не знала?

— Я? Не знала? — она хитро прищурила глаз. — Да проснись ты, наконец,

перегрин. Я поняла это гораздо раньше всех вас. Но, к сожалению, прагматичный подход сферальных зануд сделал вас — кучку недальновидных приматов! Но я пыталась... Донести до вас истину, достучаться до засохших мозгов. Но увы, вы были слишком заняты, чтобы внимать голосу разума. Конечно, ведь так же проще. Приорат просто сделал меня крайней. И вопрос с занудной ученой, которая терроризирует всех и вся, решился сам собой. Ну что ж, вот и поделом всем вам! А я, знаешь ли, не в обиде. Отняв у меня Сферу, вы дали мне гораздо больше. Вы открыли для меня целый новый мир.

Я хмурился, но продолжил слушать:

— Старые боги! Великие вершители судеб! Совершенные существа,

сошедшие с небес! Глупцы, вот вы кто. — Агата понизила голос. Я ощущал, как обида, сделав виток, взорвала ее изнутри с новой силой. — Возможно ты пока этого еще не осознал, но вы проиграли битву за эту планету. Так что, смирись с новой реальностью и наслаждайся неминуемым концом нашего подвисшего среди звезд мира!

Мне оставалось только недовольно фыркнуть:

— Да плевать мне на Сферу! Эту планету! На все вокруг! Мне просто

нужно вернуть Неру! И больше ничего! Слышишь? Ни-че-го...

Бывшая ученая удовлетворенно кивнула.

— Именно это я и хотела услышать от тебя. Тогда предлагаю не мучать

друг друга. А просто забыть старые обиды. И свести наш разговор к банальному договору. Надеюсь, ты еще помнишь о кодексе чести и рыцарские клятвы первых перегринов?

— Ты, наверное, издеваешься!

— Ничуть. Я просто должна быть уверена, что твои серые клеточки все

еще шевелятся среди зловонной деградации. К тому же вы — старые боги, слишком лживы, чтобы решить довериться вашим пустым обещаниям.

— Я сейчас нахожусь на противоположной стороне баррикад, —

напомнил я.

На лице ученой возникла кривая ухмылка.

— Вот тут ты как раз ошибаешься, перегрин. Посмотри-ка на них, — она

указала на двух стоящих неподалеку скоморохов. — Лично они на одной стороне со мной. А это исчадие, — уткнула она свой палец в Кейтлин, — где-то посредине. И ты рядом с ней. Ничего не изменить — ты уже давно сделал свой выбор. И как бы ты ни изгалялся, каждый из нас останется на своих местах, со своей большой философией.

— А как же доверие?

— Никакого доверия, перегрин. Уж прости, но я могу решиться только

на Договор, — заявила Агата. — Или, как говорят на Сфере, взаимно выгодное партнерство. Ты помогаешь мне в одном деле, а я возвращаю тебе племянницу. А дальше каждый направляется куда пожелает!

Я ощутил, как по телу пробежал неприятный холодок.

— Ты что, знаешь где она сейчас?

— Я знаю достаточно, чтобы требовать за свою помощь столь высокую

цену, перегрин, — оборвала она разговор и направилась к выходу.

* * *

С пустынного холма открывался прекрасный вид на Галдящий город. По левую руку от меня — центральные торговые ворота, а на противоположной стороне — бугристые волны виноградников и крохотные поселения местных виноделов.

— Плодородные земли, неправда ли? — поинтересовалась Агата.

— Прости, не силен в премудростях земледелия, — огрызнулся я.

Мы покинули песочные стены засветло и провели несколько часов в пути. Но с какой целью ученая затащила меня на эту возвышенность, она так и не удосужилась объяснить. Отвечала односложно, но больше отмалчивалась. А когда мы наконец добрались до Кривого холма, решила устроить мне экзамен!

— Знаешь, в здешних местах зародилась самая первая династия

виноградарей, — неспешно заговорила историк. — Вон те крыши из выцветшей черепицы видишь?

— Значит вот зачем мы здесь: чтобы любоваться старыми постройками?

— слегка раздраженно поинтересовался я.

— Не торопи события, перегрин. Лучше приглядись к западной части

города. Не замечаешь ничего интересного?

Мне стоило послать ее вместе со всеми мраковыми догадками, но хватило ума вовремя остановиться, как только взгляд коснулся острых церковных шпилей. Ими было все буквально утыканы среди низкорослых домов мастерового квартала. Я насчитал не меньше двадцати часовых башен. Удивительно, почему не заметил их сразу? И тут догадка ошпарила меня не хуже кипятка. Толстые стены, закрытые лечебницы — вот где скрывались столпы веры.

— Ну, что скажешь? — Агата с интересом посмотрела в мою сторону.

Я пожал плечами:

— Новый церковный анклав? Святая земля, и все такое?

— Ты не так далек от истины. — Историк немного помолчала и, наконец,

сообщила то, что я давно хотел услышать: — Почувствуй ветер перемен, перегрин. Именно здесь он берет свое начало. Сезон штиля подошел-таки к концу.

— И что же нас ждет впереди?

— Ничего хорошего, пыльный странник. — Агата впервые назвала меня

уничижительным прозвищем, которое уже долгие годы использовали жители подданств. — Старые боги, что спускались с далеких звезд и несли людям знания, превратились в каменные статуи. Пришло время новых диктаторов.