— Готово, — обернулся на товарищей Чугаев, ковырявшийся в проделанной 'специзделием' на месте дверного замка дыре с неаккуратными оплавившимися краями. — Юра, признаю, ты был прав. С меня 'банка бодрящего и соленая рыбка, господин капрал'...

Про банку и рыбку он явно процитировал что-то, это Юра по интонации понял, но опознать цитату не сумел. Может, что-то сугубо ментовское, специфическое?* Хотя — вряд ли, в специфическом у них, обычно, всякие 'расширить и углУбить в целях дальнейшего недопущения'... В любом случае, похвала матерого милицейского 'прапора' была приятна. Как ни крути — он действительно молодец. Ведь сначала планировалось накладными зарядами дверные петли рвать, благо, у таких дверей они снаружи: так по мерам пожарной безопасности положено — чтоб, если что, пожарные или спасатели могли их 'болгаркой' срезать. А Юра скептически хмыкнул и сказал, что сам когда-то эти двери на все жмыховские 'явки' заказывал... И, в общем... Не то, чтобы украл... Скажем — сэкономил. Железо и вмурованные в стену штифты — надежные и прочные, а вот замки — так себе. Ну, при условии, что ты на них изнутри смотришь. Снаружи-то — только серьезного вида стальная пластина личины да довольно крупная замочная скважина. А сам замочек — так себе, большой, но простенький, без изысков. Вот и предложил кореец снова сэкономить, на этот раз на 'Ключах'. Петель-то — три штуки, а замок один. Чугаев поскреб свой гладко выбритый затылок и согласно рукой махнул, мол, давай попробуем. В крайнем случае — не так уж много теряем — один накладной заряд. Зато в случае удачи — вполне ощутимый прибыток.

'Ключей' Володя достал с запасом — полтора десятка. Уж чего начальству Центра спасения наплел — бог весть, думается, про необъятной толщины дужки амбарных замков на воротах оптовых складов. Тех самых, которые вот уже полторы недели находила и один за другим чистила их уже вполне спевшаяся и 'набившая руку' на десятке пушкинских и ивантеевских супермаркетов, команда. Тем возразить было нечего: самим за крупами и консервами кататься в дальнюю и весьма опасную даль, за пределы относительно обжитого и уже местами уютного периметра бывшего Учебного центра ГИБДД Москвы, почему-то категорически не хотелось. Раз Чугаев говорит, что нужно ему — значит нужно. Продукты ведь находит исправно, и колонны с ними по его наводке в Центр идут одна за другой. Ну, и пусть его! Что, в конце концов, такое этот самый 'Ключ'? Какая им от него угроза? Не пулемет же крупнокалиберный, не гранатомет... В общем, жмотничать не стали — выдали. Аккурат после того, как Пак вспомнил и, при поддержке товарищей, навестил совсем уж удачный складик. Не сильно большой, зато под завязку набитый разными, по теперешним временам, уж совсем деликатесами: фруктовыми коктейлями в банках, консервированными крабами да кальмарами и прочей экзотикой. Причем, не той, что в любом 'Перекрестке' или 'Ашане' стояла, а настоящей, которая и раньше была далеко не для всех и за весьма приличные деньги. Вроде настоящего испанского иберийского хамона или французским маринованных миног. Плюс — разные стеклянные емкости, объемом от 'ноль-пять' до литра из распотрошенных супермаркетов. Даже к Паку после этого богатого 'подгона' руководство Центра в лице Гапонова и Скороходько стало относиться подчеркнуто доброжелательно. Что, впрочем, прошедшего горнило бандитских войн начала девяностых корейца не обмануло ни на секунду. Он не просто затылком или спиной, он буквально всей натянутой от напряжения, будто барабан, шкурой своей ощущал нехорошие и холодные взгляды. Пока еще только взгляды. Но Пак был уверен — еще чуть-чуть и к взглядам в любое мгновение может добавиться прицельная 'галка' оптического прицела или яркая точка лазерного целеуказателя. А то и просто прирезать попытаются втихаря. Хотя — вряд ли, О том, что Юра, невзирая на комплекцию, мужик более чем спортивный, недоброжелатели его осведомлены отлично. И рисковать вряд ли станут. Пуля в затылок в нужный момент (причем, желательно, чтобы клиент в этот момент был подальше от базы) и — все, пишите письма мелким почерком. Если учесть, кто (или все таки 'что'? вот, блин, даже правила русского языка из-за восставших мертвецов в тартарары полетели) и в каких количествах по улицам сейчас бродит — и часа не пройдет, как опознавать будет просто нечего. До мослов обгрызут, да и сами мослы в разные стороны растащат. Но случится это не сегодня. И даже не завтра. Пока что Пак им нужен. А значит — есть время подготовиться. Чем он сейчас, собственно, и занима...

В окружающую реальность Юру вернул несильный, но обидно звонкий подзатыльник.

— Юра, ау!!! — Чугаев, будто врач-невропатолог, поводил, перед лицом корейца вытянутым вверх указательным пальцем, словно проверяя скорость его реакции. — Проснись и пой, блин! Ты что, сознание потерял? Раза три тебя позвал — ноль реакции. Вот, пришлось при помощи грубой физической силы воздействовать. Ты как, не в обиде?

Милиционер, будто извиняясь, развел руками, мол, так уж вышло, брат, сам виноват.

— Нормально все, — смущенно прокашлялся Пак. — Что-то я внезапно в себя ушел. Но уже вернулся.

— Скорее, вернули! — хохотнул Чугаев. — Это хорошо, что вернулся, давай, веди, показывай, что и где. Не весь же пол нам тут вскрывать.

Широким жестом старший прапорщик распахнул взломанную дверь.

— Весь и не нужно, — успокоил милиционера Юра. — Пошли, покажу, где ломать.

Глядя, как споро и красиво, буквально в одно движение два милицейских сержанта 'взяли в ломы' и подняли целый пласт ламината, Пак только криво усмехнулся. В голове, будто только что пережитая, возникла картинка двухнедельной давности: тяжело стучащее от напряжения и отдающееся острой болью сердце, заливающий глаза пот, скользящая в мокрых руках маленькая монтировка, прихваченная по дороге из его 'буханки'... И чувство горького разочарования, когда он увидел, во что превратилось оружие по вине безвестного идиота, напихавшего в автомат и пистолеты вместо нормального консервационного 'пушсала' какой-то неведомой дряни. Которая застыла, намертво залепив все внутренности оружия и отмякла только после нескольких часов купания в бензине. Неужто и тут будет то же самое? В принципе — не смертельно, оружие у группы есть, но — не хотелось бы. Несмотря на всю внешнюю благопристойность поведения начальства Центра спасения, Юра буквально каким-то 'верхним чутьем' чуял — грядут серьезные проблемы. И встречать и нужно подготовленными.

Щелкнул фиксатор складного ножа, чуть слышно треснул под остро отточенным лезвием полиэтилен.

— Ого! — складывая нож присвистнул севший на край открывшегося под полом квартиры тайника напарник сержанта Лешки сержант Данила, охотно откликавшийся на Даньку, — Нормально так...

— Что там, Дань? — подошел поближе кореец.

— А сам, типа, не в курсе? — удивленно изогнул бровь Данька.

— С чего бы? — по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил Пак. — Я все ж таки не последним человеком в 'бригаде' был, мне тяжелым физическим трудом заниматься 'по сроку службы' не положено было. На то 'быки' имелись. Я общее руководство осуществлял.

— Общее руководство — это круто! — хохотнул сзади Володя. — Стратегия, все дела... Ладно пошли глянем, что там...

Тяжелая и широкая ладонь Чугаева легонько подтолкнула Юру вперед.

— Ни хрена себе!

— Офигеть!

Их голоса прозвучали одновременно, а потом в комнате на несколько секунд повисла тишина. Все разглядывали лежащий внутри вспоротого целлофанового 'кокона' пулемет ПК. Первым 'очнулся' Чугаев.

— Красиво, я смотрю, вы жили, Юра, — хмыкнул он, присев на корточки и слегка сдвинув указательным пальцем неаккуратный клок черного целлофана. — Даже номер не вытравили... Твой Жмых что, вообще никого не боялся?

— Я фиг его знает, — растерянно развел руками бывший 'честный коммерсант' и еще более бывший бандит. — Если честно — даже не подозревал, что в 'бригаде' пулемет был... Может, личная жмыховская заначка? Ну, типа, на самый-самый крайний случай. Когда уже вообще отступать некуда. Он ведь когда-то реально крутой и лихой мужик был...

— Когда-то? — с явным интересов переспросил Володя. — А потом что?

— А потом 'протух', — скривил губы в презрительной ухмылке Пак и буквально в паре фраз пересказал в лицах свой последний телефонный разговор с 'видным меценатом и благотворителем'.

— Вот дебил! — в два голоса вынесли беспощадный вердикт оба сержанта разом.

— Это каким дерьмом голова должна быть набита, чтоб вот от этого, — Лешка кивнул в сторону вскрытого тайника, — в заграницы рвануть? Кто его, дурака, там ждал?

Данька закивал, соглашаясь с правотой товарища.

— Зомби его там ждали, — отмахнулся Пак. — Точно такие же, что и тут, разве что на лицо черные... Хотя, скорее — серые.

— С чего это? — спросил Данька.

— Фиг знает, — пожал плечами кореец, — Читал я, вроде, где-то, мол, европейцы и азиаты после смерти сначала бледнеют, а потом кожа синюшной становится, а вот негры — те, типа, сереют.

— И что, правда? — сержант явно вопросом заинтересовался.

— Да без малейшего понятия, Дань. Ты думаешь, я по жизни до фига дохлых негров видел? Так написано было, а там — кто его знает...

— Смотрю, интересные ты книги читал, — хмыкнул Чугаев. — Так, ладно, сильно задерживаться нам тоже не с руки. Незачем лишнее внимание привлекать. Даня, Леха, ветошь взяли?..

Увидев короткие кивки в ответ, он продолжил:

— Значит, приступайте к чистке. Приводите 'машиненгевер' в боевое состояние, а мы в Юрой остальное барахло из нычки достанем.

Сержанты вновь синхронно коротко кивнули и, подхватив сверток с пулеметом, отошли, чтобы не мешать, в сторону. Чугаев с Паком сели на пол на краю тайника и начали один за другим доставать из него покрытые пылью увесистые свертки.

— Кстати, Володь, а при чем тут 'бойся'?

— А, — смущенно наморщил переносицу старший прапорщик, — это я в армии еще от саперов нахватался. Они когда что-то потенциально опасное сделать собираются, обязательно это дело голосом обозначают. Предупреждают...

— А почему все-таки 'бойся'?

— Да как тебе сказать?.. — задумчиво протянул он в ответ. — Ну, не орать же 'Fire in the hole!', как американцы... Мало того, что для русского уха тарабарщина, так еще и слишком длинно. А предупреждающий окрик должен быть коротким, понятным и ёмким.

— А, это вроде как грузчики на том же Черкизоне: 'Дорожку!' кричат, когда через толпу телегу с товаром волокут? — припомнил Пак.

— Угу, — кивнул Чугаев, — именно. Громко, емко, произносится быстро и никаких дополнительных пояснений не требует... Так и тут. Иногда еще 'Паааберегись!' кричат, слыхал я такой вариант, но мне 'Бойся!' почему-то больше нравится. Солиднее выходит, без ненужной легкомысленности. 'Бойся!' — это серьезно. О, вот это я понимаю!

За разговором они достали и расставили рядом с собой все содержимое тайника, а теперь Володя, ширкнув ножом по обтягивающему пыльный и оплетенный паутиной сверток светло-коричневому скотчу, влез внутрь.

— Не знаю, что там лихости, но с головой у твоего, ныне, полагаю, уже покойного... хотя, может, и беспокойного... босса полный порядок был. Обстоятельного человека видно сразу.

— Это что за кракозябка такая? — Пак окинул взглядом извлеченную Чугаевым из свертка железяку.

— Сам ты, Юра, кракозябра. Узкоглазая и бестолковая. Сразу нестроевого видно, — лишь отмахнулся и горестно вздохнул прапорщик. — А это — машинка Ракова. Самое, при работе с пулеметом, наиценнейшее устройство. Она для снаряжения лент, понимаешь?

— Пока не очень, — пожал плечами кореец. — Нет, то что она для снаряжения — это понял. А восторгаться-то чем?

— А это я тебе потом объясню, — скорчил зловещую физиономию Володя. — А вернее, вживую продемонстрирую. Дам тебе четыре звена на двадцать пять патронов и попрошу вручную хотя бы ленту-'сотку' собрать. А потом дам проделать то же самое, но уже при помощи 'кракозябры'.

— Может, не стоит? Я и на слово тебе с удовольствием поверю...

— Нет, не пойдет. Лучше всего доходит на личном опыте — это всем известно. Вот мы тебе этот опыт и организуем. Но позже... У тебя что?

Пак приподнял над полом ближайший к нему сверток.

— Судя по форме и весу — 'цинк' с патронами.

— Ты вскрывай, давай, а не предположения строй.

— Хорошо, вскрываю, — покладисто согласился кореец.

Расползся под лезвием швейцарского 'Венгера', добытого Юрой в торговом павильончике разных туристических сувениров и подарков, что стоял в холле обчищенного ими примерно неделю назад супермаркета. Там много чего было: фонари, фляги, топорики складные лопаты, но явно опытный в подобных вопросах Чугаев лишь фыркнул презрительно, мол, барахло. А вот швейцарские 'складни' оценил, и красные 'Викториноксы' и серые 'Венгеры'. Их выгребли все, что были. Каждый себе выбрал, кому какой больше по душе пришелся, да и про запас набрали. Таких ножиков теперь еще не скоро из Швейцарии подвезут. Да и есть ли она теперь, Швейцария? Пока Юра со Светой отсиживались в его доме 'Полянке', телевизор практически не выключался, но ни на одном из каналов новостей о самой нейтральной стране мира Пак так и не увидел. Хотя, может просто пропустил за какими-нибудь делами? Да нет, вряд ли, кому в разверзшемся по всему миру аду была в тот момент интересна маленькая Швейцария?

В разрезе тускло блеснул в падающем на пол комнаты через большое окно солнечном свете матово-зеленый бок металлической коробки. Юра перевернул ее крышкой кверху. Ой, блин, а букв-то, а цифири всякой! Но аббревиатура ЛПС и цифры 7,62 видны вполне отчетливо. Не подвела интуиция.

— Все верно, патроны.

— Это хорошо, — радостно оскаблился Володя. — Но маловато, что такое неполные четыре с половиной сотни патронов для ПК с его-то скорострельностью? На пять-шесть минут плотного огневого контакта от силы...

— Вова, ты меня прости, конечно, но с кем это ты собрался так плотно 'огнеконтактировать'?

— Пак, ты б не умничал, а, — с деланной ленцой в голосе протянул Чугаев. — Заметь, это не мне начальство Центра мечтает голову откусить. Как раз моя светлость на вполне хорошем счету, похоже. Уже подкатывали пару раз с выгодными и заманчивыми предложениями. Очень сладкую жизнь обещали...

— Например? — Юре на самом деле было интересно, как же именно выглядит в представлении верхушки Центра спасения эта самая 'красивая жизнь'. По-хорошему, именно от этого и зависели его дальнейшие планы: то ли пытаться замириться и как-то устраиваться на месте, то ли рвать когти, причем, не исключено, что рвать с мясом и шумом-гамом, в смысле, с кровью и пальбой. Уж как получится.

— Ууу, — протянул милиционер, — такую картинку нарисовали — закачаешься. Этакий нео-феодализм с элементами всяко-разного заманчивого. Мол, есть люди, способные постоять за себя и за других. Они — белая кость, властители. А есть те, которые сами защититься не могут. Скотинка серая, бесправная. Вот и выходит, что первые, типа, бояре, а вторые — как есть холопы. И дело холопов — на бояр пахать и всячески создавать им комфорт и удобства. А бояре их будут за это защищать...