Кристиан Фэй: Угроза Теней

— Никто не мог попасть в архив мимо меня. Никто.

— Значит, кто-то попросту крадет папки у работников. Или работники сами их выносят,— заключил Фэй. Несколько сотен новых подозреваемых лентой пронеслись перед его мысленным взором, уже выстраиваясь в бесконечную очередь для проверки. Диа кивнула, перехватив его взгляд.

Снаружи громыхнула гроза, и стекла звякнули в рамах. Небо окрасилось золотом, мгновение спустя вновь погрузившись в серый сумрак. За раскатом грома Кристиан не заметил, как в комнате оказалось на одного человека больше.

— Ваш кофе,— пискнула пухлая розовощекая девушка в цветастом переднике, и в руки Волчка приземлилось блюдце с возвышавшейся на нем чашкой.— Еще что-нибудь?

Она обвела присутствовавших толстыми линзами очков и, когда остальные качнули головой, ухватила начищенный до зеркального блеска поднос и скользнула в коридор. Дверь тихо щелкнула, закрывшись.

— О, это та самая девушка, помнишь?— Фэй подтолкнул сидевшего рядом Лиса мыском туфли, и тот кивнул.— Не знал, что она работает в администрации.

— Какая еще девушка, Кристиан?— голос директора переполняло неодобрение.— Мне кажется, сейчас совсем не время...

— Та, которую вы отправляли с посланиями.

Глава Отдела умолк.

— Сообщениями о произошедших убийствах.

Жидкие брови директора медленно сошлись на переносице. Судя по длительности и напряженности его молчания, он все так же не понимал, о чем шла речь. Стул под секретарем Шорохом отчаянно заскрипел, когда тот извернулся, стараясь заглянуть Кристиану в лицо.

— Она приходила и ко мне,— Диа щелкнула пальцами.— Рыжая, в переднике в цветочек. Помню такую.

Директор переводил растерянный взгляд с одного подчиненного на другого.

— Я никого к вам не посылал,— наконец выдавил он.

Ноздри щекотал слабый аромат обжаренных кофейных зерен.

По спине Кристиана пробежал неприятный холодок. Внезапно перед ним возникла та самая упущенная деталь, которой так не хватало в сложенной ими головоломке.

Розали Вьюнок. Рыжая и румяная, словно сдобная пышка, она говорила писклявым голосом и очень смущалась, когда Лис подмигивал ей в коридоре. Ее работой было подавать чай и кофе, когда в кабинете директора собиралось слишком много народа, менять цветы в вазах и что-то еще, чего никто не помнил, да и не захотел бы помнить, настолько это казалось мелким и не заслуживающим внимания.

Никто никогда не замечал тихую серую Розали. Но она видела и слышала всех.

Волчок перевел взгляд с директора на Кристиана.

— Я возьму на себя лестницу,— выдохнул он и выскочил в коридор. Мгновение спустя следом бросились Фэй и Лис: охотник к архиву, попутно дергая ручки дверей и заглядывая в кабинеты, а Кристиан — к приемной. Позади неотрывно шуршала юбками Диа.

Запах зерен становился сильнее.

Кристиан вылетел за угол и остановился. Впереди раскинулся большой зал, полный людей, столов и вездесущих цветов. То было сердце Отдела, где решались самые разные насущные вопросы, от размеров заработной платы до штрафов за чрезмерный расход магии. Еще год тому назад Кристиан проводил в приемной часы, выдумывая всевозможные оправдания собственным диким поступкам.

Вот и сейчас десятки существ разного цвета кожи, пола и комплекции толпились у столов, где с пеной у рта доказывали свою правоту, потягивали чай у окон в ожидании своей очереди, теснились в проходах, исчезали и появлялись на лестнице с другой стороны зала. Воздух вибрировал от голосов, щелчков телеграфных аппаратов и негодования. Со стен на толпу взирали заключенные в рамы розовощекие старушки с не менее розовощекими детьми и котятами на руках — счастливые и довольные, словно в насмешку над истощенными ожиданием посетителями.

Кристиан окинул море движущихся затылков взглядом. Заметив в отдалении знакомую копну рыжих волос, он нырнул в самую гущу, не церемонясь и раздвигая оказавшихся на его пути в стороны. Вскрикнула похожая на жердь дама, отшатнулся круглый господин, ощетинившись тонкими усиками над пухлой губой. Натолкнувшись на соседа по очереди, он обрушил на пол стопку бумаг. Их крики собрали массу удивленных взглядов; хранители с любопытством крутили головами и возбужденно перешептывались.

Выругавшись сквозь зубы, Фэй отбросил застывшие на его пути телеса госпожи Фриштекс (которую он мог узнать с любого ракурса по яркой фуксии наряда) и застыл в каком-то полуметре от цели. Зубы нестерпимо чесались, скулы сводило. Должно быть, глаза уже полыхали, вовсю выдавая волчью натуру, но Кристиану уже было плевать.

Он пружиной бросился вперед, ударил с размаха, с налета, локтем по лицу. Затем еще раз, отчего Розали повалилась на пол. Фэй не мог, да и не хотел останавливаться. Его кулак опускался бы снова и снова, но живот прошил нестерпимый жар, от которого Кристиан взвыл.

Он отшатнулся, прижимая пальцы к намокшей ткани рубашки. Где-то в гуще толпы раздался первый истеричный крик. За спиной сделала глубокий вдох Диа, и в комнате едва ощутимо похолодало.

— Серебро прекрасно приводит в чувство, не правда ли? — Розали поднялась, ощупала начавший заплывать глаз и растянула раздавленные ударами губы в улыбке, обнажив скопившиеся между зубами алые прожилки. С ножа для бумаг в ее руке капала кровь.— Осторожнее, девушки не любят, когда их хватают так грубо.

— Бросай нож, все кончено.

Но Розали и не думала сдаваться. В тот миг она окончательно перестала походить на забитую канцелярскую мышь; склонила голову, изучая толпу взглядом лаково-черных глаз. Выставила окровавленный нож перед собой и попятилась, толкнувшись в погребенный под бумагами стол. Сидящий за ним счетовод оторопело таращился в спину убийце, приоткрыв рот.

— Вы что думаете, я одна? Уже поздно, слишком поздно. На смену мне придут десятки, сотни...

Ее голова раскололась, как сочный плод, разделенная на половинки железным прутом. Розали осела, заливая пространство вокруг себя кровью, сложилась у ног серого тщедушного мужчины в поношенном костюмчике. Из толпы донесся сдавленный крик, кого-то безудержно тошнило.

— Сучка это заслужила,— наконец сказал Волчок. Его пальцы разжались, и на мраморные плиты со звоном упала кочерга, разбрызгав алые капли.

Больше он не говорил ничего. Ни когда его трепали по плечу, стараясь сдвинуть с места, ни когда уводили, ухватив под руки с обеих сторон. Но взгляд Волчка пылал торжеством, и Кристиан втайне ему завидовал.

* * *

— В порядке?

Фэй оторвал взгляд от опустошенного бокала.

— Вполне.

Дверь скрипнула, и Лис проник в комнату целиком. По обыкновению плохо выбритый, в охотничьих штанах и сапогах, он протопал к дивану и повалился на него, закинув обувь на подушки.

— Вот и отлично. Директор поднял настоящую панику, и я уже думал, ты истек кровью.

Кристиан поднялся с насиженного места, неловко придерживая опоясывавшую торс повязку. Не то чтобы она спадала при малейшем движении, но глубокая и долго не заживающая рана была для него в новинку. Обычно тело исцелялось само в течение нескольких минут, однако коварное серебро замедлило процесс. Сожгло плоть, опустив возможности Фэя до человеческих.

— Всего лишь царапина. Не о чем волноваться.

Бок пронзила вспышка боли, и бутылка в руках Кристиана предательски затряслась, позвякивая горлышком о стенки бокала.

— Тебе налить?— как можно беззаботнее поинтересовался он. К счастью, Лис мотнул головой, и Фэй с облегчением вернулся в кресло.

— Я все думаю о последних словах Розали. Как она там сказала?..

— "Уже поздно, слишком поздно. На смену мне придут десятки, сотни",— процитировал Кристиан.

— Вот оно. Десятки и сотни? Десятки и сотни кого?

— Благодаря Волчку мы об этом уже не узнаем.

В комнате ненадолго воцарилась тишина. Фэй потягивал вино, разглядывая пальцы ног. Лис следил за игрой солнечных зайчиков на потолке. За окнами Отдела неожиданно распогодилось, и сквозь распахнутую форточку врывался заливистый щебет птиц.

— Боюсь, это еще не конец.

Кристиан кивнул, хотя лежащий на спине охотник вряд ли мог увидеть его ответ. Настроения болтать у Фэя не было, что случалось редко.

— Я давно хотел спросить про ту встречу с мороком. Каждому он предстает в своем облике. Олицетворяет страхи жертвы,— Лис сцепил длинные пальцы и закинул руки за голову.— Что увидел ты?

Кристиан молчал, крепко сжав губы. Поводил взглядом по светлым стенам, пересчитал количество папок в стопке на столике. Заговорил он лишь когда отчаявшийся услышать ответ напарник повернул дверную ручку и оказался одной ногой в коридоре.

— Знакомого. Я загрыз его лет семь назад, в Брюхвальде.

— Не ты, а Волк,— поправил его Лис. Он оперся локтем на косяк и склонил голову, изучая Фэя холодными, льдисто-голубыми глазами.

— Мы — единое целое. Все разговоры о раздвоении личности оборотней — лишь отговорки. То был я. И отец очень радовался.

— Но ты же не такой, как твой отец.

Охотник подмигнул, и на колени Кристиана мягко приземлилась цветастая тряпица, свернутая в комок. В нос тут же ударил знакомый запах, смешанный со сладковатым оттенком крови, отчего Фэй сморщился и поднял ком двумя пальцами.

— Передник Розали,— пояснил Лис.— Используй свои способности во благо. Может, мы что-нибудь отыщем с его помощью.

Фэй кивнул. Когда напарник вышел, скомканный передник полетел в другой конец комнаты, а Кристиан накрыл лицо ладонями. Раненый бок пульсировал, мысли метались в панике, отчего черепная коробка, казалось, вот-вот треснет на части. Он растопырил пальцы и в который раз уставился на стену, где темнела заключенная в раму вышивка. На поле под серыми тучами стоял черный волк; медовые точки его глаз буравили Фэя из-за листьев осоки.

Тьма. Тьма наступала, и для долгожданного успокоения было еще слишком рано.

* * *

Безумие. Мысль о нем первой пришла в голову Лиса, когда он повернул ключ в замке дома Розали Вьюнок.

По официальным бумагам помощница директора проживала на окраине Петрополиса, где река Тенистая отсекала городские и заводские постройки от сельских домишек и чахлых садов. Именно там, на пологом заснеженном берегу и громоздилась одноэтажная постройка, больше напоминавшая забытый сарай.

Внутри же царил хаос. Лишенные окон стены темнели бархатом, от которого несло дымом и приторными маслами. Обе комнаты походили на лабиринт одноликих шкафов — одни пустовали, в других грудились склянки с жидкой магией и тома пособий по черному колдовству. Запрещенные, понял Лис еще до того, как отправившийся с ним директор пролистал потемневшие от времени рукописные страницы. В углу дальней комнаты лежал матрас со сбитой в грязный ком простыней.

И документы. Всюду — на полу, полках, импровизированной кровати — лежали бумаги: досье клиентов Отдела, вырванные из папок, фотографии, записи, нацарапанные на серой дешевой бумаге. Пол под ними увивали меловые круги, которые наслаивались друг на друга, сливались и пересекались исходящими из центров лучами. При долгом и внимательном взгляде заключенные в них знаки начинали копошиться, подергивая нарисованными лапками.

Конечно, днем позже дом выглядел уже не так устрашающе. Прежде чем нога полиции Петрополиса в лице Докопайца ступила на порог, все связи Розали Вьюнок с Отделом Воздействия были собраны, вывезены, стерты с лица земли. Осталось лишь запущенное жилище любительницы черной магии.

— Следов этой дамы вы так и не обнаружили?— поинтересовался инспектор. Концом трости он осторожно подцепил ручку буфета и распахнул дверцу. В пыли на полке пробежал паук.

— Никак нет, сэр,— ответил старший констебль. Его долговязая фигура покачнулась под весом оккультных книг, колонна которых упиралась ему в подбородок. Осторожно переступив порог, он скрылся на уходящей вверх по огородам тропинке. Именно там остались полицейский экипаж и автомобиль отдела магических преступлений, уже доверху груженые уликами.

— А вы? — Докопайц обратился к Лису. Тот стоял в дверях без малейшего желания лишний раз заходить внутрь.

— Нет. Да и как бы нам это удалось? Мы же не полиция.

— Но вы же как-то отыскали этот...— инспектор обвел комнату брезгливым взглядом,— магический притон.

Лис пожал плечами и ковырнул облупившуюся краску.

— Случайность.

Он выпрямился, размял затекшую от долгого ожидания спину. Больше ему не хотелось видеть ни этот дом, ни щегольские усы инспектора.

— Прошу меня извинить, но дела не ждут.— Лис растянул привычную улыбку и уже собрался скрыться, как его нагнал вопрос. Весьма нежданный от приземленного инспектора.

— И давно вы работаете хранителем?

— Не понимаю, о чем вы. Я оказываю посильную благотворительную помощь. Чем еще может заниматься богатый наследник из Линдефокса?

Докопайц скрестил руки на груди. Его блестящие, похожие на черных жуков глаза уставились на Лиса немигающим взглядом.

— Но Кристиан говорил—

— У Кристиана глупые шутки, инспектор, и буйная фантазия. Парень с золотым сердцем, но слегка не от мира сего,— Лис постучал пальцем по виску.— Понимаете, да?

— Понимаю. Что вы мне врете и правду не скажете.

— Вот видите! Меня всегда поражала ваша проницательность!— Отсалютовав на прощание, Лис зашагал прочь от проклятого дома. Сапоги утопали в снегу, скользили по грязи, сокрытой белым покрывалом, грозя спустить охотника обратно вниз по склону. Расставив руки для равновесия, он выбрался к дороге и подмигнул смолившему у автомобиля констеблю.

— Не подкинешь до центра?

* * *

Несмотря на предусмотрительно снятую трубку, телефон все же зазвонил. Директор Отдела Воздействия затравленно уставился на аппарат, словно тот его мог укусить, затем нажал на рычаг и взял трубку.

— Добрый день,— произнес господин Меззанин на другом конце провода.

— И вам,— вяло ответил Монтегю в воронку микрофона.— И вам добрый день, господин Меззанин.

Он ухватил аппарат и развернул кресло к окну, опутав себя проводом. Затравленно уставился на холмистый пейзаж.

— Увы, мертва. Мы не успели ее допросить.

Несколько минут он слушал молча. Пальцы нащупали в обшивке подлокотника изъян и с азартом вцепились в него, раздирая дыру до неопрятных размеров.

— Н-нет... Нет, это не было запланировано. Волчикус несколько месяцев не является работником Отдела. Я вызвал его на допрос и... — Обшивка с треском разошлась на добрый дюйм.— Да, кочергой. Взял ее из моего камина. Да... Да, найденная жидкая магия из запасов Отдела. Но без маркировки, поэтому мы не смогли...

Вдали громыхнул гром, у горизонта сгустилось едва заметное грозовое пятно.

Пальцы директора распрямились и с болью выгнулись назад. Так, что суставы хрустнули.

— Да! Конечно!— выдохнул Монтегю, затравленно следя за взбесившимися руками.— Мы постараемся выяснить, кто еще мог выносить данные из Отдела. Но фантазия сумасшедших не имеет границ, вы же понимаете. Сообщники, друзья — они же могли быть всего лишь плодом ее воображения... Да. Да, конечно.

Капля пота стекла по его носу и повисла на кончике. Пальцы выгнулись еще раз, до непереносимой судороги, а затем расслабленно легли обратно на подлокотник. Директор попробовал пошевелить одним из них и скривился от боли.