Как пробурить небеса: Пособие для Чайников

— Камина. Чтобы ты не хотел сказать. Молчи, — яростно шепчу ему я.

После чего повторяю операцию с рукой и плечом на Йоко.

— Тебя это тоже касается. Как бы вам ни хотелось высказаться. Молчите. Или говорите только то, что я вам скажу.

Камина чуть ли не вращает глазами в орбитах от удивления.

— Но почему? Что вообще с этими ребятами такого? Зачем мне молчать? — Йоко активно присоединяется к нему.

— Я вам потом все объясню. Если мои предположения верны, то местные жители в глубокой... Короче, у них все очень плохо. И они спасаются, наверное, самым примитивным способом из возможных. Но этого нельзя говорить перед ними. Просто нельзя. Поэтому говорить буду я. Вы согласны?

Камина изображает зверскую рожу, но кивает. Нда, тяжко братцу, когда он не может показать всю безмерную силу своей крутости. Надеюсь, его хватит до того момента, пока я смогу объяснить, какого здесь происходит. Но пора вступать в игру. Надеюсь, я достаточно слушал Батюшку Никифора, который в миру был пиар-менеджером, а вместе с саном получил звание полковника внутренней разведки.

— Приветствую вас, Избранный народ. И имя мне Симон. Моих спутников зовут Камина и Йоко, — представил я остальных членов нашего Трио. — И отсель говорить с вами буду я.

Мда. Получается легче, чем я думал. А Росиу и остальные похоже прониклись.

— Как скажете, Господин Симон. — И мальчонка склоняется предо мной в поклоне. И чуть приподняв взгляд я натыкаюсь взглядом на то, чего категорически не хотел видеть. На людей, что коряво и неумело, но склоняются в поклоне предо мной.

Даже Гими и Дари. Дети, чей разум еще не должен был успеть пропитаться всем этим религиозным ядом, что заставляет остальную часть деревни трепетать перед нами. Даже они склоняются в поклоне, не поднимая взгляда.

И оттого на душе становится еще более мерзко. Что же ты сотворил, Старейшина? Что же ты сотворил...

И не сотворю ли я еще более страшных дел, если пойду по выбранному мной пути?

Придет мессия, всех поставит на колени!

Он не всесилен, только блеск в глазах....

Я инстинктивно сжимаю Ключ-Бур в кулаке, достав его из кармана. Мой талисман, моя Путеводная Звезда, он сияет в кулаке, и я не замечаю, как блики от этого света отражаются в моих глазах. Или же это мои горели в тот момент? Росиу расскажет мне об этом намного, намного позже...

Мы не просили, жили без его знамений

Сто поколений, сотни лет назад....

А люди все так же гнут спину перед фальшивым Мессией. Как гнули когда-то их отцы и деды. Как когда-то гнул я. Есть ли конец этому кругу бесконечной лжи?

* * *

Щекотливый момент с идолопоклонничеством закончился лишь спустя пару минут, когда сквозь толпу склонившихся пробился человек. Дальше последовал абсолютно канонный разговор про тройню, что родилась у Укома, после чего Росиу рассыпался в извинениях и отбыл, сославшись на совершенно неотложное дело, пообещав, что нас накормят и напоят. Я милостиво отпустил его и его соплеменников, сообщив, что мы встанем лагерем около озера.

Почти сразу же нам доставили небольшой кулек с едой и несколько бутылей с водой. У меня сжималось сердце от осознания того, что для этих людей мы сейчас будем пировать. Я быстро сбегал до своей кабины, откуда извлек тяжеленный ящик, который хранился в Лаганне специально для этого момента. Естественно, что я не мог затащить его на меха единомоментно, так что содержимое собиралось на протяжении всей остальной недели. Ящик пришлось аккуратно выкинуть в воду, чтобы содержимое не промокло. Нет, конечно самое необходимое я давно засунул в герметичные пакеты, но лучше подстраховаться. Тем более некоторые материалы там... весьма деликатные.

Подтащив ящик к берегу, я извлек из него пакет с углями и деревом, которое заботливо собирал в течении пары дней. Спустя десяток минут над костром взвилось веселое светло-оранжевое пламя. К этому времени наконец-то рассосалась та толпа, что наблюдала за нами.

— Симон. Что это было? Почему ты говорил с ними... так? — Стоило нам только остаться наедине, как Йоко накинулась на меня с вопросами. И Камина молчаливо ее поддерживал, все еще строя недовольную рожу.

Я расстелил на землю циновку и, усевшись на нее, устало откинулся назад, спиной опираясь на огромный булыжник, что. по-видимому, упал с потолка вместе с нами. После этого я начал говорить.

— Это достаточно сложно, но я попробую объяснить. Оглянитесь вокруг и скажите, что вы видите. — Я прикрыл глаза, пока Йоко и Камина усиленно вертели головами. Мысленно я пытался выстроить стройную теорию для объяснения из тех немногочисленных фактов, что были у моих товарищей.

— Это место выглядит как-то... пустынно? — высказала догадку Йоко, задумчиво прижав указательный палец к подбородку. Камина же кивнул, соглашаясь с ее словами. Братец никогда не умел хорошо анализировать ситуацию, в основном полагаясь на свою интуицию и чувство боя.

Так что в подобного рода ситуациях он был практически бесполезен.

— Отчасти ты права. Но лишь отчасти. Это место действительно слишком большое для такой маленькой деревни, как эта. Но не в этом проблема этих людей, Йоко. Скажи, когда ты попала в Дзиху, как освещалась наша деревня?

Йоко ненадолго задумалась.

— Я не особо рассматривала, но кажется у вас свет шел от каких-то штук в полу... — Тут она еще раз огляделась. — Факелы! У них здесь везде факелы! Ты про это хотел сказать? — воскликнула она, радуясь своей догадке.

— Замечание верное, но ты не сделала еще одного шага в рассуждении. Если для банального освещения они используют факелы, а это значит, что это требует ресурсов, которые здесь, под землей возобновлять не представляется возможным, то значит, что у них в деревне совершенно нет электричества. Отсутствие энергии ведет к тому, что не работают станции по переработке воды, не работают гидропонные фермы, а это значит...

— ...что люди голодают — перебила меня Йоко. Ее голос был мрачен.

— Нет, Йоко. Хуже. Люди умирают. Все это место медленно умирает. Здесь нет еды, освещения, энергии. Жизнь здесь — это даже не выживание. Это агония. Медленная и неотвратимая. Понимаешь?

Девушка кивнула, стыдливо опустив голову. Видимо понимала, что вся эта еда, что притащили нам жители Адаи была чуть ли не недельным рационом для полноценной семьи.

Установилась тишина. Только костер трещал перед нами, разгоняя полумрак.

— Почему ты так говорил с ними? — услышал я голос Камины. Спокойный и собранный, Камина смотрел мне прямо в глаза. И его взгляд был серьезен.

И вот на этом моменте меня прошиб холодный пот. Редко когда Камина бывает спокоен. Его эмоциональность — его щит, его маска. В те же редкие моменты, когда какая-либо ситуация или действие задевает его настолько серьезно чтобы "пробить" его, он становится спокоен. Убийственно спокоен. И это хуже всего. Всего дважды я видел Камину серьезным, и оба этих раза запомнились мне надолго.

Первый раз случился довольно давно. Еще в Дзихе. Тогда во время одной из проверок Гуррен-Дана я вычислил одного парня, который собирался усиленно стучать Старейшине на нас в обмен на усиленный паек. Мы бы разошлись достаточно мирно, если бы после того, как я во всеуслышание заявил о том, что он провалил "тест", этот самоубийца не начал кричать на Камину. Кричать ему про "маленького гаденыша, который вертит им как хочет", про то, что "рано или поздно он продаст их всех, ради теплого места на станции очистки" и что "у этого маленького ублюдка нет никакого права руководить". И даже это бы сошло ему с рук, если бы в припадке ярости он не схватил один из украденных буров и не попытался им пырнуть меня.

Я бы не успел среагировать, но рука парня напоролась на ладонь Камины, что сжалась в мертвенной хватке. А в следующее мгновение человек улетал обратно в толпу от молодецкого хука с левой. После этого Камина в спокойной и непринужденной манере высказал ему, что он сделает с такой крысой, как он, если тот не исчезнет через пару секунд. И поверьте, Камина был чертовски убедителен.

Второй раз я наблюдал при разговоре с Йоко, и сейчас я принимаю непосредственное участие в третьем. И это чертовски плохо.

Но сделанного не воротишь. Придется играть до конца.

— Камина, ты знал, что в Дзихе была библиотека? — Дождавшись отрицательного ответа от брата, продолжаю: — А она была. — Между прочим, чистая правда. Библиотека в Дзихе действительно была, небольшая, всего на несколько десятков томов, но была. — Помнишь, Лиирон спрашивал, где я научился читать? Так вот, я соврал. Вернее, я не сказал всей правды. До Катастрофы... языков было больше, чем один. Гораздо больше. Тот, на котором работает Лаганн и Компьютер Лиирона я действительно выучил, находясь в Лаганне. Но есть еще и другой язык. На нем написаны книги, что были в Дзихе. Я научился читать на нем. Не очень хорошо, но достаточно чтобы понимать суть. И одна из книг... она описывала нечто подобное. Это была история о человеке, который был назван Богом, потому что он спустился с небес. И он попал практически в такую же ситуацию, в которой находимся мы. За ним, как и за нами, шла охота. Он понимал, что не может долго оставаться в одном месте. Он понимал, что Богом не является, но он видел как страдают люди. И он решил притвориться Богом для того, чтобы воспользоваться властью, что дарует эта иллюзия. Он это выбрал.* И я считаю, что его выбор правильным. Поэтому... поэтому я хочу попробовать хотя бы притвориться Посланником Божьим. Ради этих людей. Ради того, чтобы хотя бы попробовать им помочь.

Я окончил свою отповедь и выжидательно уставился на Камину. Я очень надеюсь, что смог развеять его подозрения, потому как иначе дела могут принять совсем уж плохой оборот. Потерять его доверие... не то чтобы это было сильно страшно. Да, это неприятно. Да, это может привести к проблемам с управлением мехом, но к этому моменту в оригинале у Симона и Камины эти самые проблемы все еще не кончились. Нет, проблема была в другом. Я не хотел терять доверие этого человека.

Пусть и не с самого начала, но большую часть своей жизни я рос бок о бок с этим человеком. Я мог делать все что угодно, кричать на него, называть его и его планы идиотскими, обижаться и думать о нем все, что я только хотел, но одного я изменить в своей жизни не мог. Камина всегда был рядом, всегда поддерживал и верил в меня, не говоря ни слова. Я всегда знал, что в какой бы заднице ни оказался, его плечо всегда окажется рядом с моим.

Нет, Камина не бросит, в этом я уверен. Доверие — это не та мелочь, из-за которой он бросит своего. Он все так же встанет рядом и поможет. Но я не хочу терять этот блеск его глаз, что каждый раз появлялся в них в моменты моих успехов и неудач.

И потому я смотрел на Камину, внутри ощущая себя словно игрок в русскую рулетку, вот только в барабане всего два гнезда.

Все эти мысли, все мои страхи опасения проскочили в голове буквально за какую-то секунду, что потребовались Камине на то, чтобы осознать сказанное мною. После этого он расплылся в широченной улыбке.

— Так бы сразу и сказал, что хочешь помочь! Книжки какие-то он читает... да кому нужны эти книги, Симон. Главное, это следовать тому, что у тебя тут, — подлетев ко мне, он ткнул своим огромным, по сравнению с моими, пальцем прямиком в том место где находилось сердце, — а на все остальное — забей. Пока у тебя есть твой Бур, Симон — тебе и решать в какую идти. Ведь это ты Буришь этот тоннель! Скажешь, что я неправ?

К-Камина... Черт возьми. Я решительно не понимаю всех и каждого, кто может звать этого человека идиотом и никудышным оратором. Насколько бесконечно огромную интуицию надо иметь, чтобы уметь так выбирать слова, так брать за живое?

И насколько же много я потеряю, если позволю себе потерять его в бою?

— Ты прав, Камина. Ты чертовски прав. — Камина, ты даже не представляешь насколько ты прав.

Даже я сам не представляю, насколько он прав. Есть ли во Вселенной кто-то, кто вообще может это знать? Я сомневаюсь.

— Что это за звук? — внезапно спросила Йоко, отвлекая меня от очередного приступа самокопания в результате глубокого культурного шока, полученного от общения с Каминой. Сам же вышеозначенный субъект уже вернулся на свое место около костра поближе к Йоко, сверкая широченной улыбкой и прижимаясь к девушке. Впрочем, услышав Йоко, он и сам заозирался, пытаясь вычислить источник звука.

— О чем ты?

— Там. Там что-то шипит, — Йоко кивнула в сторону озера, где в коленопреклоненной позе с вытянутой рукой ладонью стоял Гуррен-Лаганн.

Я прислушался.

Треск костра. Шум течения подземной реки. Мерное дыхание Камины. Чуть более учащенное дыхание смущенной Йоко, которая обнаружила себя в объятиях Камины, практически неслышные голоса жителей Адаи, непонятное шипение...

Шипение? Да я узнаю его из тысячи!

— Это рация. Видимо, Лиирон пытается с нами связаться, — констатировал я. — Пойду отвечу.

...И заодно оставлю этих двоих наедине друг с другом. Думается мне, что им это необходимо.

Забравшись по руке меха в родную кабину, привычно завожу Лаганна, мысленно отсекая активацию всего остального меха. Не думаю, что сейчас пришло время демонстрировать истинную природу Ликов Божьих.

Активирую систему радио связи.

— Меня*шум*шно? Си*шум*..Ко, Камин*шум*, вы меня слыш*шум*..

Похоже, что из-за большой глубины сигналу не пробиться. Хмм... а если Система Суперспиральной Связи такая мощная, что бьет через полмира, то может и усилитель сигнала в ней найдется?

Попытался мысленно оформить команду на усиление сигнала. Где-то с третьей попытки я нащупал нечто вроде меню управления.

Если меня кто-то когда-нибудь попросит написать мануал по управлению Лаганном, начну я его наверное со слов: "Попытайтесь представить шестимерный куб в проекции на четырехмерное пространство. Когда ваш мозг выдаст ошибку при попытке совершить что-то подобное, вы получите примерное представление о том, как работает контекстное меню в мысленном управлении Лаганном".

Но, как ни странно, мои извращения над ССС помогли. Сигнал Лиирона стал четким и ясным.

— Меня кто-нибудь слышит? Симон? Йоко? Камина? Ответьте, пожалуйста! Или хотя бы дайте сигнал, что вы живы. Мы найдем способ вытащить вас оттуда! — Лиирон звучит очень взволнованно, все-таки волнуется о нас курилка, чтобы он ни говорил. Впрочем, нельзя сказать, что это чувство одностороннее. Йоко относится к нему как минимум как к старому другу, а временами то ли как к дяде, то ли как к любимому учителю. Черт ее разберешь. Про Камину и говорить не приходится, однажды попав в его круг "своих", выбраться оттуда очень сложно. А Лиирон именно что свой.

Что же до меня... Лиирон до боли напоминает мне моего приемного отца. Такой же въедливый, подозрительный, проницательный и верный в доску сукин сын. И это я делаю комплимент, если что.

Так что нужно успокоить нашего механика, а то он на шестеренки изойдется.

— Это Симон. Слышу тебя хорошо, Рон. Сначала были помехи со связью, но удалось отфильтровать сигнал.