Спасти химеру

Я переступила через вздрагивающее тело, надеясь, что хозяйка не заметит меня. Не тут-то было! Отпустив полупустую бутылку, она схватилась за мою лодыжку и пьяным голосом протянула:

— Ах, ты-ы! Я думала, тя там кокнули. Садись, выпьем, — она предприняла попытку сесть. — Ох, праматерь драная, никогда я такой ужасти не видала. От убивцев зоговых побежала, а там из стенки черви лезут. Гадкие такие... Вроде тех, что вам давеча на стол свалился. Дом гниет, зараза.

— Лезли прямо из стенки?

Она кивнула:

— Так говорю ж. Я от них и побегла. Так выпьешь со мной?

— Наверное, в следующий раз...

— Да ла-адно тебе...

— Все равно бутылка уже пустая.

— Пустая?

Она подняла бутылку с ромом и стала заглядывать внутрь, щуря один глаз. К счастью, для подобных действий ей пришлось выпустить мою ногу. Я побежала вверх по ступенькам, не реагируя на предложение отдать мне последний глоток.

Однако, интересно, почему это в зале появились Посланники. Конечно, ей и привидеться могло. Обычная нечисть боится химер, так же, как и люди. А химеры уничтожают все живые существа, будь то человек, животное или нечисть. С чего бы Посланники полезли в дом, где уже много гераго и вот-вот появится химера?

Размышления пришлось отбросить, потому что я уже подошла к номеру. Колбы по-прежнему стояли под коробкой. В шести из них жидкость была бесцветной. Но в седьмой, помеченной синим ободком, она приобрела лиловый цвет. Замечательно! Значит, моя догадка была верна! Знать бы еще, чья кровь была в этой колбе.

Я стала удалять следы своего химического опыта. Слила все жидкости из колб в одну — при этом остатки задымились. Я выплеснула их в камин и прополоскала посуду водой. Эта привычная монотонная работа успокаивала. Убрав переносную лабораторию назад в ящики, я умылась тепловатой водой в ванне и обработала рану на животе спиртом, позаимствовав его из реагентов.

На тумбочке у кровати лежали остатки хлеба и сыра. Я съела их, стоя у окна и наблюдая за гераго. Почему меня всегда манил вид туманного города? В Гестерне я просто отвыкла от общества людей и теперь мертвенно-белое спокойствие, скрывающее химер, мне кажется более уютным, чем заполненные толпой улицы?

Сегодня я убила человека. Использовав для этого пригоршню гераго. И не чувствовала сожалений или угрызений совести. Стражники Зога посчитали это чем-то ужасным, отвратительным. А я не вижу разницы. Когда на тебя нападают, отбиваешься, чем придется. Но почему-то считается, что правильно и допустимо убить кинжалом, ядом или взорвать огнепылью, но убивать, используя созданий локхе, — нельзя, табу. Против этих тварей даже злейшие враги должны сплотиться. Потому что мы — люди, а они — нечисть.

Продолжать дальше эту цепочку невеселых мыслей я не хотела. Все случилось, как случилось. И нечего жалеть.

Я деловито вышла из номера, собираясь побыстрее разыскать Варда и доложить о результатах опыта.

В коридоре борделя было еще более шумно, чем обычно. Раньше посетители предпочитали пить, болтать и танцевать в зале, а комнаты наверху использовались для более интимных дел. Теперь же двери многих номеров были открыты нараспашку, и внутри шла отчаянная гульба. Банда Лэйса обмывала победу над Зогом.

Я сунулась поначалу к комнате Варда, но дверь была закрыта. Направилась к лестнице, надеясь, что хозяйка уже куда-нибудь ушла, но столкнулась с одной из девиц. Это была Данна — мертвенно бледная, темные волосы растрепались, на желтом платье ярко проступило пятно крови.

— Слава праотцам, это вы!

Она схватила меня за руку и потащила по коридору.

— Что случилось?

— Зог умирает. Пожалуйста, мне нужно отойти, побудьте с ним. Ему страшно.

Да, он наверняка не рассчитывал, что будет долго и мучительно умирать. Умирать побежденным среди пирующих врагов.

Я позволила Данне втолкнуть меня в маленькую каморку, где на кровати лежал Зог, весь в окровавленных бинтах. Через тонкие стены доносились веселые возгласы, но их заглушало дыхание умирающего. Грудь под тонкой простыней мерно вздымалась и опадала, отдавая воздуху протяжный хрип. Казалось, Зог сейчас вкладывал все свои силы в это отчаянное, тяжкое дыхание.

Данна благодарно кивнула мне и исчезла за дверью.

Половицы скрипели под ногами, когда я подошла к кровати. На единственной табуретке стояла масляная лампа, и я не стала ее трогать. Все равно я не собираюсь сидеть у постели Зога и батистовым платочком вытирать ему пот со лба! Не собираюсь сочувствовать бандиту, который получил то, к чему шел всю свою поганую жизнь!

Лицо Зога было перевязано крест-накрест, пропитанная кровью ткань закрывала глаза. Он не мог знать, что я здесь. Не мог знать, что хоть кто-то здесь.

Зог вытянул левую руку. Пальцы дрожали, рваный рукав открывал иссеченное царапинами предплечье.

— Ты... — прохрипел Зог, — ты здесь?

Я вложила свою руку в его.

— Да.

— Я ослеп?

— Нет, у тебя повязки на лице.

Он дышал. Молчал и дышал, набираясь сил для следующей фразы.

— Больно... — наконец, прошептал он. — Сука Лэйс, не дал прикончить меня.

Я не ответила.

— Ты ведь можешь сделать это для меня, а, шлюха? Пустить мне кровь? — он издал смешок, больше похожий на птичий клекот.

— Нет.

— Ага... Ладно. Хочешь, чтоб я помучился?

— Нет, но и убивать тебя я не стану.

— Да-а-а? — он протяжно застонал. — Больно... Я знал, что этим все закончится. Но как же больно, аххх...

— Мне жаль, что тебе больно.

— Да неужели? Я б придушил тебя, сучка, если б мог.

Его пальцы дернулись в моей руке, пытаясь сжаться, но даже для этого Зог был слишком слаб.

— Послушай, милая, — сказал он тем же тоном, каким проклинал меня. — Тут где-то куртка моя... посмотри в кармане, а? Там хоршик должен быть. Ты ведь дашь мне его, да?

А почему бы и нет?

Вещи Зога, перемазанные кровью, валялись в углу. Кожаная куртка, из тех, что надеваются под кольчугу, лежала на самом верху кучи тряпья. Я достала из кармана небольшой кожаный мешочек, вытряхнула на ладонь белый порошок. Судя по чистому, почти безукоризненному цвету, зелье было хорошего качества.

— Хорошо, Зог. Открой рот.

Он сдвинул повязку, часть которой скрывала его губы и хрипло засмеялся:

— Какая ирония... это я обычно говорил шлюхам такую фразу...

Стиснув зубы, я удержалась, чтобы не выругаться.

Разинутый рот Зога выглядел, как разверстая рана. Из губ и десен сочилась кровь, осколки зубов ранили плоть. Порошок нужно было бы втереть в слизистую, но на это у меня не хватило бы храбрости, и я просто высыпала его Зогу на язык. Впрочем, вполне возможно, что через ранки зелье быстрее попадет в кровь.

— Умм, хорошо, — прошептал Зог, размазывая порошок языком по деснам.

Я отступила назад. Этот человек был и отвратителен, и жалок. Но он умирал.

— Иди, сюда, шлюха, — Зог снова протянул руку. — Не хочу быть один.

— Я здесь.

— Давай, я хочу трогать тебя. Если б я не сдыхал, я б показал тебе еще пару трюков в постели.

Его дыхание стало более легким, говрил он с меньшим трудом — хоршик подействовал на удивление быстро.

Я снова взяла его за руку.

— Хочу все же сдохнуть среди людей, — сказал Зог. — Проклятые Посланники пусть ждут внизу...

— Какие Посланники? Создания локхе?

— Создания из самой глубокой задницы... всегда хотели меня убить, суки. Отомстить, — он засмеялся, — за то, что я их тысячами убивал, тысячами.

— Зачем же ты их убивал?

— Затем же, зачем ты прихлопываешь комаров, шлюха. Знаешь, от тебя приятно пахнет. Не так, как обычно от шлюх.

— Ты думаешь, Посланники пришли за тобой во время битвы?

— Кто их знает? Главное, что сволочь Лэйс меня оттуда вытащил. Надо же этот идиот Вард приманил химер, вот ненормальный-то... да еще использовал моего сынишку.

— Ты о карлике?

— Он сын твари и сам тварь! Надо было его прихлопнуть, пока младенцем был. Хотя нет, он мне много денег принес, — Зог неожиданно расхохотался, — и они теперь ему достанутся! По наследству! Вот удача-то для ублюдка!

Я хотела еще его расспросить, но тут скрипнула открывающася дверь, и вошла Данна с охапкой бинтов и флаконом спирта.

— Спасибо, — прошептала она мне.

Я осторожно высвободила руку из пальцев Зога, тот запротестовал, но успокоился, когда его коснулась Данна.

Хозяйки на лестнице уже не было. Зато на самой верхней ступеньке сидел очень мрачный Дарен. Рядом с ним стоял подсвечник с потушенной свечой. Из коридора на лестницу еще попадал кое-какой свет, но внизу было темно.

— Здравствуй, Дарен, — я присела рядом с ним.

— Привет. Вот дураки, а? — он махнул в сторону коридора. — Жгут свечи почем зря, а ведь неизвестно, на сколько их хватит.

— Ты не пострадал в схватке?

— Нет.

— Жалеешь, что не дали добить Зога?

Наверное, мой вопрос прозвучал жестоко. Но после разговора с умирающим, я не захотела промолчать.

— Нет. Я жалею сейчас, что хотел его добить.

Дарен замолчал. Я не произнесла ни слова, ожидая, что он продолжит. От вопросов он скорее бы снова замкнулся.

— Знаешь, что Лэйс хочет сделать с пленными? — наконец, спросил он.

— Нет.

— Он хочет послать их драться в туннели. Сейчас кто будет контролировать подземелья — тот во всем городе хозяином будет. Лэйс хочет использовать их, как пушечное мясо. Послать в самые опасные места.

— Если бы Зог победил сегодня...

— ...он бы просто вырезал нас всех. Я не говорю, что план Лэйса плох. Нет, он хорош и практичен. И даже справедлив. Просто... меня тошнит от всего этого. Он хочет, чтобы я пошел в отряде за пленными. Чтоб гнал их вперед, в драку. На смерть. А мне блевать хочется, как подумаю об этом.

— Значит, отъявленного бандита из тебя не выйдет.

Дарен невесело улыбнулся:

— Купца из меня тоже не вышло. К крестьянам возвращаться я сам не хочу, наработался с навозом на всю оставшуюся жизнь.

— Ты еще можешь стать торговцем. Правда, для этого надо подождать, пока химеры оставят город.

— То-то и оно, — Дарен вздохнул. — Просто уйти не выйдет, остается с Лэйсом работать. Делать эту мерзость. Там ведь и настоящие стражники были. Начальник приказал, они и напали. Приказы не обсуждаются...

— Зато подумай, если ты будешь командовать атакой, сможешь им хоть в чем-то помочь. Не бросать их безоглядно в схватку. Дать хотя бы шанс выжить. Сидеть-то тут, жалеть их и ничего не делать — это просто.

— Учить меня, вот это просто! — огрызнулся он, но через мгновение добавил: — Хотя да, ты права. Раз уж я ввязался в это дерьмо, должен хотя бы попытаться сделать что-то хорошее.

— Извини, что я так резко говорю. Я не хочу влиять на твой выбор. Все это мерзко и страшно.

— Ничего. Всегда так было... просто не с нами.

— Не знаешь, где Вард?

— Знаю. Он на кухне. Пытает Хорака.

Слюна во рту стала невыносимо горькой. Скривившись, я проглотила ее. Не плеваться же в помещении.

— Понятно, — я встала. — Мне нужно с ним поговорить.

— Пока.

Нащупывая ступени ногами, я осторожно спустилась вниз по темной лестнице. Пришла запоздалая мысль, что было бы умно захватить горящую свечку. Но возвращаться к Дарену мне не хотелось. У меня самой достаточно моральных проблем.

Спустившись, я пошла, ощупывая стены руками. Меня немного приободрило то, что из кухни хотя бы не доносилось стонов. Может, Вард пока просто беседует с Хораком? Наверное, он решил сломать его через контраст жестокости и милости. Когда пленника то кормят вкусной едой, то выворачивают суставы на дыбе, он сдается быстрее. Особенно, когда не знает, что будет впереди. Вероятно, поэтому Вард и вызвал генерала так скоро — когда тот не ожидал.

Меня все же подташнивало, когда я нащупала дверь и, толкнув ее, вошла внутрь.

О праотцы! Сколько же времени прошло? Час? Два? Неужели совсем недавно эта кухня казалась мне удивительно добропорядочной и неподходящей для борделя?

Впрочем, для увеселительного заведения она не подходила и сейчас. На столе сгрудились стаканы с ромом, в некоторых плавали окурки. В углу стены были расцвечены алыми брызгами, на полу натекла лужа мерзостного, черного с желтой пеной гноя. Он струился из раны на груди Хорака. Генерал сидел привязанный к стулу, его одежда и сорванные бинты валялись на полу. Царапины и синяки на его торсе, скорее всего, остались после схватки в зале. Рана на груди тоже, наверное, была оттуда. Только ее расширили и сбрызнули ядом. Кожа вокруг нее приобрела зеленоватый оттенок, из разверстых краев выступал густой пенящийся гной. Никто его не вытирал, и гной стекал по животу, по штанам и капал на пол.

Шлеп! Хлюп!

Черные капли срывались в лужу.

Над всем этим витал сладкий запах ганта. В комнате было дымно — и дым был таким же густым, как туман на улице.

— О, Зандра! — из дыма, как химера из тумана, выступил Вард. — Проходи!

— Что это? — я неопределенным жестом обвела вокруг, но командор понял.

— Желчь каракона, — объяснил он. — Отвратная вещь, стоит ей попасть на рану — тело начинает гнить на глазах.

Я прикрыла рот рукой, стараясь дышать поверхностно и быстро, чтобы не чувствовать запаха.

Хорак скрипуче рассмеялся:

— Видишь, Вард, даже ей отвратительны твои дела!

— Скажи ей то, что только что сказал мне.

Генерал, забывшись, пожал плечами и тут же вздрогнул от боли.

— Я говорил, что мне самому далеко не все методы Ордена нравятся. И что мне жаль, когда из-за необдуманных действий приходится страдать невинным людям.

— Ближе к делу!

Хорак посмотрел на меня исподлобья.

— Когда я узнал о твоей истории, Зандра, я удивился. Потому что обычно люди, выжившие в городах химер, доставлялись в резиденцию Ордена для работы с ними.

— Для пожизненного заключения.

— Ну, ты же не считаешь пленниками тех, кого держат в домах умалишенных? А выжившие среди химер тоже меняются... внутри.

— Выжившие в любых катастрофах меняются внутри.

— Не увиливай, Хорак, — вмешался Вард. — Скажи ей главное. Сейчас же!

— Хорошо. Хотя, если судить по тем слухам, что до меня дошли, ее черное сердце вряд ли вздрогнет. В общем, я доложил Ордену о тебе, Зандра. Они проверили информацию — действительно, в Гестерн была отправлена девушка с таким именем. Правда, не было документов о твоих замужествах, ну да с этим решили разобраться потом. А пока Магистр сказал, что они допросят твоих родственников, тетю и дядю. Глупо, ты ведь давно с ними не встречалась. Они наверняка не участвовали в твоих задумках. Но теперь, боюсь, их ждет тюрьма.

Глава 21

Тайный страх

Это странное чувство, когда твой мир, казавшийся таким прочным, вдруг начинает распадаться на части. Только теперь я поняла, как все было прекрасно миг тому назад. Да, я застряла в городе химер, но раз выжила в Гестерне, то и Карион не сломил бы меня. Тем более, что в карманах появились деньги, и даже найти друзей я здесь успела — пусть они несколько противоречивые личности, но все же друзья. Все было так замечательно.