Добро наказуемо

Раздумья мои длились недолго. Маги еще толкались в дверях, а я уже был рядом с Нейлом, зашипев угрожающим тоном некроманта:

— Или ты вернешь, что украл, или...

Нейл, как обычно, изобразил оскорбленную невинность:

— Чего украл? Колбасу? Так я ж ее того... съел давно...

— А ну, посторонись, колдун! — Фиорен грубо оттолкнул меня с дороги, но тут самый сообразительный из моих преследователей догадался заорать:

— Держи его!

— Это вор! Не дайте ему уйти! — подхватили остальные.

Я хотел было отделаться от Фиорена, как обычно избавлялся от Имверта, крепким ударом и продолжить допрос своего непутевого дружка, но слова клятвы снова всплыли в памяти, а руки будто налились свинцом. Наемники тем временем, не дожидаясь, когда приказ повторит начальник стражи, отпустили Нейла и бросились ко мне.

Потом все произошло очень быстро. Мысленно пообещав себе никого не убивать, я попытался, опередив Фиорена, выхватить у него из-за пояса кинжал. Руки не слушались, а коротышка оказался проворен — мы схватились за рукоять одновременно.

Оставленный без присмотра Нейл, почувствовав свободу, пустился наутек.

— Стой! — Кинжал был забыт. Несколько мгновений ушло на то, чтобы вывернуться от наседавших стражников и броситься следом.

— Посторонись! — донеслось сзади. Кричали явно не мне, а, видимо, преследователям. Зачем? Об этом я не думал. Надо было догнать воришку и вернуть госпоже украденное, остальное казалось не имеющими значения пустяками.

Огненный шар настиг меня в тот самый момент, когда я схватил Нейла за рукав. Опаленную кожу чувствительно окатило жаром, между лопаток, словно дубиной ударило, но, как ни странно, не убило, а всего лишь сшибло с ног.

'Только дурак мог повернуться к врагам спиной!' — обругал я себя, вскакивая и оборачиваясь. Стражники были совсем рядом, но при моей быстроте оставались неплохие шансы обезоружить их и сбежать.

Знакомый звук попавшего в воду факела заставил меня вздрогнуть — в двух шагах таяла голубая вспышка.

— Быстро же ты забыл клятву, Рик Паленый! — укоризненно промолвила появившаяся из нее госпожа.

— Но... я...

— Так что же ты бежишь? — голос завораживал. Куда делось мое хваленое нахальство, помогавшее отвечать колкостями на упреки отца или Роксанда?

От растерянности я даже не стал сопротивляться, позволив страже заломить руки за спину и скрутить ремнем, и тут же пожалел об этом — подоспевшие маги добавили к кожаным путам магические узы, после чего неотвязно преследовавшая меня дурнота стала просто невыносимой. Я закрыл глаза. Образ прекрасной Крусанны, все еще стоявший перед мысленным взором, казался одновременно желанным и отвратительным до тошноты.

— Обыщи их, Шептун!

Некромант прошипел:

— Слушаюсь, — и с видом портного, расправляющего складки на новой одежде, засуетился вокруг. Тошнота усилилась, голова кружилась. Хотелось лечь, поджать колени, покататься по полу, но это у меня не получилось бы при всем желании. Я чувствовал себя деревом, не способным пошевелить ни рукой, ни ногой.

Язык, как ни странно, не одеревенел, хоть голос звучал хрипло, как от простуды:

— Что хоть ищете?

— Заткнись! — рявкнул Гром.

В отличие от начальника стражи некромант был сама любезность.

— Думаю, тот, кто вас послал, хорошо описал тебе, что мы ищем. Но почему бы не повторить? У госпожи Крусанны похищен драгоценный камень, похожий на круглый желтый топаз размером с орех. Ты это хотел услышать? Так вот — вы с мальчишкой избежите многих неприятностей, если вернете его.

— Попробую вернуть, если, конечно, с меня снимут заклятие и развяжут руки — а то в таком виде я вряд ли смогу быть вам полезен.

Крусанна болезненно скривила губы:

— Ну хоть вреден не будешь — и то хорошо.

— У этого тоже нет, моя госпожа, — Шептун закончил исследовать тряпье Нейла и подошел к хозяйке. — При себе нет. Остается надеяться, что они не успели его никому передать, а спрятали в замке.

  — Да не видел я никакого камня! — простужено просипел мальчишка, которому, видимо, тоже оставили дар речи. — Рик, скажи им!

Ручаться за Нейла было бы последней глупостью, но и устраивать ему допрос при всех не хотелось. Впрочем, Крусанна избавила меня от этой необходимости.

— В темницу обоих, — приказала она. — Будет лучше, если их допросят твои люди, Фиорен. А мы пока что займемся пропажей.

— Слушаюсь! — оглушительно рявкнул Гром. Стражники подхватили нас под руки и поволокли в уже знакомое подземелье.

Нейл от ужаса мог только скулить. Из угла, куда швырнули его обездвиженное заклятием тело, то и дело доносилось плаксивое:

— Ну, дядечки стражники! Я ж правду говорю! Не брал я никакого камня. Меня ж на кухне поймали, а там жратва только, — глаза у него, по всей видимости, как обычно, были честные-пречестные, но взглянуть в них не получалось. Я мог лишь разглядывать семейку мокриц на низком влажном потолке надо мной и с ними же разговаривать.

— Мальчишку хоть на куски режьте, только мага не калечьте... — эхо от громоподобного голоса Фиорена заглушило звук шагов. Лицо начальника стражи нависло надо мной, заслонив потолок и мокриц, ощерилось волчьим оскалом и многообещающе добавило: — ...пока что. Хозяйка, не иначе, захочет взглянуть на него перед казнью, а она у нас дамочка впечатлительная.

Смешки и обмен мнениями по поводу чувствительности Крусанны утонули в истошных воплях Нейла:

— Не надо меня резать, дядечки! Я и так все расскажу! Все-все! Только скажите, что...

— Где цацка?  Ты ведь ее спрятал! Куда? Отвечай!

Нейл замялся, как будто что-то припоминая:

— Я... это... не помню уже... Меня по башке хорошо приложили... А вот! Там на кухне такой ларь стоит, в нем грибы сухие. Так я этот ваш камень среди этих грибов и схоронил...

—   Клык, Ловец, на кухню — проверить! — приказал Фиорен. Две пары сапог застучали, удаляясь. — Твое счастье, если найдут, гаденыш. Умрешь быстро, — усмехнулся начальник стражи.

Нейл громко сглотнул и закашлялся.

— Умру? Э, не, погоди, дядечка! За что умру-то? Я ж честно все рассказал!

— Потому и быстро. И считай, что тебе повезло!

Здесь он был прав — гнусному воришке действительно было лучше умереть и как можно быстрее. Желательно до того, как я обрету способность двигаться. Больше всего сейчас мне хотелось открутить ему голову.

— Эх, невезуха... — разочарованно вздохнул Нейл. — И чего тогда рассказывать, куда я его перепрятал?

— Перепрятал?

— Ну, да. Решил, что там кухарка может найти, и обратно в карман положил, а потом... Не, не скажу — очень мне надо умирать!

Фиорен выругался, рявкнул:

— Мышка! Свищ!

Стало очень шумно. Нейл вопил, будто его режут, начальник стражи орал: 'Нет, ты скажешь!' — кто-то, видимо, тот, кого звали Свищ шипел: 'Да заткни ты его', — только Мышка молча сопел и возился. Звуков ударов я не слышал, а повернуть голову и взглянуть, что же там твориться, не удавалось. Шея была, как деревянная.

— В подземелье оно. Там лестница, третья снизу ступенька выщерблена. Вот я его в щель и затолкал.

— Вот ведь зар-раза! — процедил Фиорен. — Свищ, верни Ловца... Или нет, сам сходи, проверь.

— Куда сходить?

— В Зомбятник, дубина!

— А чего я? — заикнулся было стражник, но Гром рявкнул так, что тот выскочил из камеры почти бегом.

— Не найдет, — послышался голос Нейл. — Я в том подземелье мага видел. Он-то меня не заметил, а вот камень забрал. Взял его и испарился.

— Что за маг?

— Ну, такой весь в черном.

— Дурак, они все в черном. Может, ты его голос слышал?

— Ага, слышал.

— И какой был голос?

— Ну, тако-о-ой... Как бы это сказать?

— Тихий? — подсказал Фиорен. — Как будто шепчет.

— Ага, точно! — подтвердил Нейл.

— Мышка! — рявкнул начальник стражи. — Пойди... Нет, лучше я сам. Пошли, запрешь дверь и будешь охранять камеру, — шаги удалились. Хлопнула дверь. Лязгнул замок.

— Рик, бежим, пока они не вернулись! — раздался заговорщицкий шепот Нейла.

— Где камень?

— Откуда мне знать? Они хотели, чтоб я им сказал, ну я и сказал. Теперь надо как-то расколдоваться и сматываться! Главное заклинание вспомнить. Энди говорил, его надо наоборот...

— Ты не понял, я не собираюсь бежать. Нужно вернуть этот камень, и я сделаю это, пусть даже ради этого придется резать тебя на куски.

— Да, не брал я его! Почему ты-то мне не веришь? — возмущенно завопил Нейл.

— Потому что я не Энди, чтоб читать мысли, а у тебя, что ни слово, то небылица. Пояс Силы у Гунарта ты тоже не брал?

— Да, какая разница, если у меня все равно его не было.

— Драгоценностей у тебя тоже не нашли, но это вовсе не значит, что ты не успел побывать в здешней сокровищнице.

— Не успел! Колбасу и ту отняли, — Нейл шмыгнул носом. — Сам посуди, как я мог в эту их сокровищницу попасть?

— Откуда мне знать ваши воровские штучки? На кухню же ты как-то попал.

— На кухню меня Энди переместил. Заклинанием. Он сказал, что меня, если и возьмут на службу, то только на кухню, и к тому же, там мало стражи. Только это он зря — стражники тут так и шастают.

Не знай я, как этот маленький пройдоха умеет врать, честно глядя в глаза, обязательно бы поверил. Почему местные маги с их способностями читать мысли не узнали правду? Или кому-то было выгодно свалить вину на нас с Нейлом, как когда-то лорд Готрид свалил ее на лорда Таллера?

Глава 18. Три вопроса

Новобранец королевской гвардии Крайт жарился на солнце. Он с неподвижностью пустых доспехов стоял у ворот Сторожевой башни Ближнего моста, то с вожделением взирая на темные воды Королевского озера, то с завистью на нас со Счастливчиком. Капли пота медленно стекали из-под серебряного шлема, чтобы высохнуть где-то на пути к шее. Вид у новоиспеченного стражника был унылый. Испекшийся вид.

— Ну, как служба? Радует? — ехидно спросил я, остановив коня в тени под аркой, куда Крайт спрятаться от палящих лучей пока что не решался — лорд Деймор запугал его до смерти, пообещав выгнать к демонам, если не увидит его шлема из окна Привратного покоя.

— Вообще-то, скучновато, — признался наемник.

— А я на охоту, — мне нравилось поддразнивать Крайта. Раньше, когда он служил младшим ловчим, мы охотились вместе. Только парень всегда мечтал, чтобы его приняли в королевскую гвардию. Ну и домечтался. Торчать ему теперь до заката на этом солнцепеке!

— Какая охота в такое пекло? — ужаснулся он. — Сидел бы в замке и носа не высовывал.

Увы,  именно это мне и положено было делать с утра до вечера — сидеть в замке, а точнее в чертогах Сведущих и забивать себе голову всяческой ерундой на скучнейших уроках. Да вот только я в свои четырнадцать лет считал, что гораздо интереснее носиться верхом по лесу, пусть даже в жару и без толку!

Крайт этого не понимал. Он был простолюдином, и никому даже в голову не приходило обучать его королевскому этикету, дипломатии или философии. У него были свои представления о времяпрепровождении в замке.

— Там прохладно, и выпивка всегда найдется... — мечтательно проговорил он, глядя на заботливо притороченную к седлу кем-то из слуг флягу с вином.

— Держи, — я отвязал ее и бросил бедолаге.

— Вот это по-королевски! — Крайт жадно припал к горлышку потрескавшимися губами. — Кто вообще придумал, что нельзя пить на посту? Так ведь и  от жажды сдохнуть недолго!

Признаться, меня никогда не интересовало, кто из моих великих предков ввел бесчеловечный запрет, чуть не стоивший жизни моему приятелю. Я вообще не был силен в истории, если речь не шла о войнах.

Крайт несколькими долгими глотками осушил флягу и покосился на привязанную к перилам моста пеньковую веревку.

— Бедняга Таллер, — сочувственно сказал он. — Это ж надо в такую жарищу повесить человека за ноги, да еще над водой!

Я направил коня к краю моста и, наклонившись в седле, заглянул через перил. Тело бывшего королевского казначея лорда Таллера висело совершенно неподвижно, лишь легкий ветерок слегка шевелил редкие волосы, некогда обрамлявшие блестящую лысину, а теперь торчащие дыбом, как от смертельного ужаса. По лицу лениво ползла муха, другая исследовала посиневшие пальцы ног.

Никакой симпатии, а, следовательно, и сочувствия к казначею я не испытывал. Как-то он переусердствовал, убеждая отца, что наследного принца, то есть меня, нужно ограничить в средствах, чтобы с юных лет приучать к бережливости, иначе он, то есть я, рано или поздно опустошит казну и разорит королевство. Как будто королевство обеднеет, если человек немного повеселится с друзьями! Досаднее всего было, что бережливый казначей сам оказался вором — украл из сокровищницы шкатулку с бесценными бриллиантами, которыми отец очень дорожил. Шкатулка нашлась в его комнате, но вот сами бриллианты бесследно исчезли. Сколько лорд Готрид ни допрашивал казначея и по-хорошему, и с пристрастием, тот так и не открыл, где их припрятал. Не удивительно, что, обозлившись, дядюшка приказал повесить подлеца вверх ногами.

— К вечеру вонять начнет — по мосту не проедешь. Веревку перерубить что ли? Пусть лучше рыбы кушают, чем мухи... — брезгливо поморщившись, я взялся за рукоять меча, но Крайт проворно накрыл веревку рукой.

— Погоди-погоди, Рик! Я же, вроде как, его караулю! Что я лорду Деймору скажу?

— Скажешь, принц Рикланд скормил останки лорда Таллера рыбам.

— Может, не стоит все-таки рыбам... У меня тут одна мысль появилась. Давай заставим этого ворюгу рассказать, где его тайник. Как думаешь, это потянет на  повышение?

— Он же мертв.

— Ну, да, но в этом-то вся суть! Это живые отпираются, а мертвецы всегда правду говорят. Вот скажи, зачем мертвецу богатство? Не к чему, понимаешь? Надо только найти кого-нибудь, кто сможет его спросить, ну, вроде Черного колдуна...

— Ты в своем уме? — Общаться с Черным колдуном я не имел ни малейшего желания. Этот злобный старик ни во что меня не ставил и однажды даже пообещал превратить в паука, если я еще раз суну нос в его дела. Хоть Энди и уверял, что превратить человека в паука старику не под силу, но чем не шутят боги Хаоса... Крайта я, само собой, в свои соображения не посвятил — еще, чего доброго, сочтет меня трусом. Ему я сказал: — Черный колдун отбыл с тайной миссией по поручению короля, забыл? — это была сущая правда. Незадолго до кражи отец посулил ему три деревушки в Вольноземье за недород в Эстариоле, куда старик и отправился. Именно по этой причине допрос проворовавшегося казначея вел не он, а сам лорд Готрид, в компании с палачом, разумеется.

— Я сказал  'вроде', — поправился Крайт. — Вполне подойдет кто-нибудь из Темных лордов или, на худой конец, твой дружок Энди. Он, помнится, хвастался, что научился оживлять покойников.

'А здорово было бы вернуть отцу бриллианты. Жирный Готрид не смог, а я сделаю! Может, тогда отец поймет, что его сын приносит королевству не только убытки, и перестанет меня ненавидеть...' — подумав так,  я забыл об охоте и повернул коня к замку.