Бестия.

Плевать на то, что станет с замком. Плевать, что ворота видны всем и каждому. Главное, тикать, пока не хватились. А дополнительный переполох только на руку. Вон как столпились перед воротами очумевшие зеваки. А если еще и толпа демонов из них высыплет...

Настроение поднялось от этой картины прям до невиданных высот. Ай, да я! Хорош план. Не всякий бы до такого додумался! Да кто-нибудь менее наблюдательный и не вспомнил бы, что на самый верх башни был оттащен целый сундук фейерверков, подаренных нам с Гордоном на свадьбу. Их должны были использовать на второй праздничный день... если б я не сбежала.

Так и отсырел бы чудесный подарок, если б не я. Замечательный подарок! Благодаря ему я ушла. И как красиво ушла!

Теперь незаметно добраться до ворот, запастись в крайней лавке всем необходимым и вперед, к подвигам и свободной жизни!

Эх, жаль я с лошадьми не лажу. Насколько упростилось бы мое путешествие...

— ...И луна над моей головой...

И не скоро забрезжит рассвет...

Только воля, лишь воля со мной!

И не жаль, что тебя рядом нет...

Горланили мы широко известную в Халифате песню. Мы — это я, развалившаяся на ароматном сене, и нанятый мной извозчик. Телега натужно скрипела и подпрыгивала на дорожных кочках и колдобинах, но нам было все равно. Путь стелился сквозь ночь, прорезая ее тусклым светом фонарика, который покачивался в такт движению. Над головой сияли родные звезды, родная луна (одна), а песня лишь добавляла романтики и ощущения бесконечного уюта.

Зафар за дополнительную плату согласился ехать всю ночь, а я добросовестно отдыхала. Эх, привыкла ты, мать, к комфорту! Лень уж самой вожжи в руки взять.

Зато хорошо-то как!

Стоило только покинуть первый мир, как мой дар, словно по волшебству пропал. Никакие видения и сны не беспокоили меня более. Лафа, да и только! Я была влюблена в целый мир, готова была обниматься со всеми и каждым и петь песни.

Наконец, я избавилась от проклятых демонов. Теперь мне казалось, что все произошедшее было всего лишь сном, местами страшным, местами приятным... И очень длинным.

В первом же селении мы напали на след моего табора. Наверняка, сотаборники остановились в ближайшем городе. Интересно, как они выкручиваются без меня? Кто их теперь кормит? Улыбаясь, я уже предвкушала, как они обрадуются моему возвращению, как будут носить меня на руках и заглядывать в рот... И даже не представляла, что ждет меня на самом деле.

Вначале все шло, как надо. Цыгане удивились, обрадовались, но как-то скупо, без фанатизма. Меня это несколько напрягло, однако не смогло омрачить радость возвращения.

Затем меня напряг еще один аспект: сородичи выглядели не такими уж жалкими, как я предполагала. Наоборот, местами даже более упитанными, чем при мне. Правда, этому я тоже быстро нашла объяснение — сундук был пуст.

Я, как водится, поорала, помахала плетью и успокоилась. Что с них возьмешь? Транжиры! Главное, шатер мой цел. Выгнав оттуда оборзевшего барона, с комфортом расположилась на ночлег. Правда, от сна меня отвлекло появление Стешки — нелепой и неказистой девахи. Раскинув пышные юбки, она долго выспрашивала у меня какую-то дребедень. После того, как она поинтересовалась, как я отношусь к замужеству, мое терпение закончилось. Стешка убежала быстро, клятвенно заверяя, что это она так, о наболевшем спросила.

Это еще у кого наболело! Не желаю больше слышать слова типа "муж", "брак" и т.д. и т.п. С некоторых пор это не для меня.

С такими вот радужными мыслями я, наконец, провалилась в сон.

— Держи вот здесь. Да не здесь, а вот здесь. Вяжи крепче.

— Тише, без тебя обойдусь. Еще разбудишь.

— И рот не забудь...

— Зачем рот-то? Пусть орет, никому не жалко.

— Шшшш, дурак! У меня ребенок спит. Тебе, мож, и не жалко, а мне потом жена по голове настучит.

Тааак, это что такое происходит?

Я усиленно продиралась сквозь дебри сна, словно кто-то пинал и вопил во все горло: "Вставай! Вставай!". Но тело до такой степени расслабилось, что не торопилось подчиняться. До тех пор, пока на нос и рот не наложили какую-то тряпицу.

— Мммм! — замычала я, вытаращив глаза. Тряпица не только мешала говорить, но и дышать. Тело, наконец, задергалось в конвульсиях, решив, что меня хотят тихонько придушить.

— Ты че делаешь, дурень? — звонкий шлепок. — Задушишь ведь! А нам потом отчитываться.

Тут же нос освободили от ткани, и я усиленно замычала и заизвивалась всем телом. Это что ж творится-то? Меня! Посреди ночи! Из собственного шатра! Взяли и понесли. Спеленутая по рукам и ногам, я могла только издавать невнятные звуки. А борзые похитители теперь несли меня, не скрываясь, переговариваясь в полный голос. Да ладно бы обо мне, любимой, говорили! А то о хлебе насущном. О том, что штаны поистаскались и надо новые купить. Да еще о подарке любимой...

Великий Плут! Сделай так, чтобы они споткнулись! Хотя нет, падать больно будет.

Лучше пошли на них кару небесную! Гангрену, например, на все тело! Или еще какую страшную болезнь.

Я не успела до конца оформить все проклятья в адрес похитителей, как меня, кажется, донесли до места.

Тот, что тащил ноги, откинул какой-то полог, и мы очутились в шикарном шатре, освещенном сразу несколькими лампами. Тут же я узнала и похитителей. Гас и Тика! Вот гады!

Смущенно отводя глаза, они, наконец, сняли путы и чинно встали возле выхода. Я уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы устроить им нагоняй, но тут увидела истинного виновника произошедшего.

— Ты?! — вот зараза! Эээ, как его там? Придул? Поддул? Надул?

— Я, — чернявый парень довольно щурился, развалившись на расшитых золотой нитью подушках. Нифига они разжились? В то время, как мои сотаборники концы с концами едва сводят. А я-то наивно думала, что Великий Плут мне благоволит...

— За каким демоном ты все это устроил? — "Задул?" — тем временем шевелились колесики в моей голове.

— Ты имеешь честь говорить с новым бароном табора, который ты привыкла считать своим.

— Ага, приятно познакомиться: Повелительница демонов, — я нагло усмехнулась. Смешно. Он-то врет, а я — нет. Продул, что ли?

Но чернявый смотрел с таким самодовольством, что невольно закрадывались сомнения...

— Это что, шутка такая? — подбоченившись, я обернулась к своим похитителям.

— Понимаешь, Ада, — начал один.

— Тут такое дело, — подхватил второй. — Короче, нам пришлось объединиться с табором Абдула.

"А, Абдул!" — неведомо чему обрадовалась я.

— Вы что? Белены объелись?

— Нет, они просто приняли правильное решение, — самодовольно ухмыльнулся чернявый.

Прищурившись, я пристально уставилась на него. А что? Все может быть. Мой табор — сборище бездарей и придурков (простите, сородичи, но это так) — наверняка истратили мои сбережения за пару дней, устроив по нам с Вандой грандиозные поминки. Мальчишки, возможно, немного погоревали, но и их разум заглох под магическим действием сытной еды. Да, скорее всего, так все и было. Дальше что? Голод, естественно! А потом явился этот самый Абдул...

Я еще раз внимательно окинула взглядом поджарое тело. А хорош, зараза! Если б не демон...

Пришлось срочно трясти головой, дабы прогнать идиотские мысли. Какой такой демон? Нету его больше. Нету! Для меня, по крайней мере. От активной тряски прическа окончательно рассыпалась, укрыв меня водопадом ароматных волос.

У цыгана алчно сверкнули глаза, и гибким движением он встал с подушек.

— Я предложил защиту твоему табору. Они оказались достаточно умны, чтобы согласиться, — интересно, где он научился так гладко и красиво разговаривать? Даже у меня не всегда так получается.

— Ясно. А на кой было меня сюда притаскивать? — я зыркнула на двух молодчиков. Тика открыл, было, рот, чтобы ответить, но Абдул прошипел что-то сквозь зубы и обоих словно вымело из шатра.

— Я попросил, — Абдул медленно подошел ко мне вплотную и остановился, словно ожидая ответной реакции.

Не сдвинувшись с места, я просто насмешливо смотрела на него. Молодой, нахальный, самоуверенный... Но не чета демонам. Чего же ты хочешь, парень? Ах, да. В прошлый раз ты кричал, что взял бы меня за муж. Ухмыльнувшись, я спросила:

— Жениться хочешь?

На мгновение он опешил, а потом пухлые губы снова расплылись в самоуверенной улыбке.

— А что, если хочу?

— Но я уже..., — в последний момент я прикусила губу. Дура! Что ты скажешь? Что уже замужем? Что намертво повязана с демоном, который еще и бабником оказался? Во-первых, цыган вряд ли мне поверит. Ну, может, подумает, что свихнулась ваша покорная слуга малость. А во-вторых, я упущу прекрасную возможность отомстить Гордону.

От последней мысли аж мурашки побежали по моему весьма отъевшемуся за последнее время телу. А что? Чем я хуже Гордона? Хочу и развлекаюсь! К тому же брак наш заключен не по цыганским обычаям, значит, считай, я не замужем. Да и первая брачная ночь у нас не состоялась. Что мешает мне лишиться девственности в объятьях первого понравившегося парня? А Абдул мне, действительно, понравился еще там, у реки.

В принципе, можно и замуж (кто это еще недавно говорил, что замужество не для нее? Не я! Точно не я!). А можно и не замуж... Тааак, что там для соблазнения нужно? Игриво откинуть тяжелые волосы за спину, подбоченившись, выпятить грудь (мда, отъелась ты, мать, даже грудь нарисовалась) и оскалиться,.. эм,.. завлекающее.

— Я уже... в принципе... согласна, — ого! Еще и с придыханием говорить умею. В черных глазах Абдула появился похотливый блеск. Сильна ты, мать!

Чувствуя непередаваемый азарт, я протянула руку и коснулась пальцем безволосой груди цыгана, едва прикрытой белой рубахой.

Мда, а ногти-то грязные и неровно обгрызенные. Едва удержалась от желания стыдливо спрятать руки за спину. В конце концов, он сейчас не на руки пялится.

— ...На брачную ночь согласна, — тоненький пальчик стал выписывать узоры на рельефных мышцах. Парень внезапно тяжело задышал. Я вскинула на его лицо испуганный взгляд и отшатнулась. Не переусердствовать бы. А то в первый раз все-таки, а у него взгляд, как у зверюги, которую месяц не кормили.

Зверюга тут же меня поймала и притиснула к вздымающейся груди.

— Не играй со мной, бестия. Или ты такая смелая только до тех пор, пока дело не доходит до взрослых игр?

— Вот еще! — я те покажу, кто здесь хозяин!

Теперь уже я держала его за грудки и уверенно клонила вниз. Ну, не прыгать же мне!

Губы цыгана оказались мягкими, чувственными. Пахли табаком и вином, а еще — страстью. Только я вместо того, чтобы наслаждаться, невольно сравнивала его с демоном. И сравнение было явно не в пользу цыгана.

Ну, не зажег он меня! Не снес башню этот поцелуй.

Застонав от отчаяния, я проникла языком глубоко в горячий рот. Абдул обрадовался и удвоил усилия, сжав меня с таким яростным юношеским пылом, что дышать стало тяжело.

Перед глазами замелькали звездочки, но все попытки отстраниться проваливались с треском. Не выдержав пытки, я сильно дернула парня за кудри.

— Ай! Ты чего? — смотрит обиженно. Пожалела бы, если б сама не задыхалась.

— В горле пересохло, — не сказала — прохрипела. А этот... подумал, что это я от страсти.

Обрадовался. Плюхнулся на подушки и плеснул в высокий бокал вина из бутылки с изогнутым горлышком. Я упала рядом и блаженно прикрыла глаза, глотая противную кислятину. Когда-то это вино казалось мне самым лучшим. Эх, разбаловали меня демоны!

— Ну, так как на счет свадьбы, — я едва не выплюнула вино обратно в бокал и задумалась. Пыталась понять, что перевешивает: желание отомстить демону или не желание близости с кем-либо, кроме него. Не отомщу ли я самой себе в результате? Тут же вспомнилась рыжеволосая тварь, возлежащая на одних простынях с моим мужем. Стало нехорошо.

В конце концов! Я этого брака не хотела, и привязываться к демону тоже не хотела. Так почему я должна проводить ночи в тоскливом одиночестве? Нехотя перевела взгляд на цыгана. Тот застыл в тревожном ожидании. А этого научу целоваться так, как мне нравится. Или я буду не я!

Решительно поставила бокал на маленький столик, расплескав половину содержимого, и улыбнулась как можно более решительно.

— Я согласна, — пришлось уворачиваться от пылкого жениха. — Давай выпьем что ли?

Вот напьюсь и тогда...

На небе забрезжил рассвет, когда я на корячках выползала из шатра, хихикая и распевая похабные песни. Абдул, видно, решил пошутить и дернул меня за ногу. Пьянь несчастная, не рассчитал силу — я плюхнулась носом в жухлую траву.

— А! Ой! — села прямо на землю, отфыркиваясь от попавшей в нос пыли. — Балбес! Я щас опи... описаюсь!

Сзади раздался пьяный хохот, и Абдул тоже вывалился на свежий воздух. Воздух же внутри шатра мы изрядно попортили, всю ночь раскуривая кальян.

— Пить меньше надо!

Я только фыркнула и отправилась на поиски кустиков, что было очень трудно, учитывая, что на меня со всех сторон прыгали деревья, коряги и многочисленные шатры. В результате махнула рукой и села там, где стояла. Ничего нового никто не увидит, а мне не стыдно... пока.

Надо сказать, цыган держался гораздо лучше меня. Странно, но приставания с его стороны прекратились где-то после второй бутылки. Видно, парня не привлекали сильно пьяные девушки. И мы просто дурачились, разговаривали "за жизнь" и снова дурачились.

Оказалось, что он очень даже ничего. В общении, в смысле. Скучно мне точно не будет.

Потом стало вообще весело. Он курил кальян и пускал красивые кольца дыма. Мне стало завидно, и я пыталась сделать то же самое, поминутно кашляя и хрипя. Аккуратные колечки так и не получились, зато мозг вынесло окончательно.

Могу сказать одно: алкоголь сближает и помогает создавать семьи.

А потому вернувшись к шатру, я повисла на шее Абдула, чувствуя, что он мне сейчас вместо сестры, брата, матери... О чем я не преминула ему сообщить.

— Чтооо?! — цыган быстро начал трезветь. В глазах определенно зажглась решимость доказать, что он мне не родственник и, тем более, не женщина.

Бешенный поцелуй, от которого я вяло отпахивалась внезапно был очень грубо прерван пронзительным криком.

Стирс — хищник, наподобие леопарда.

Вран — что-то типа овцы.