Скиталец Хромой бог

— Вот это оружие! А вы говорите, ребенок. Маленький.

— Я еще кроха. Мне папка Роман не разрешает в другие галактики летать. Подрасти надо.

Так, лучше при охране не говорить о таких вещах.

— Я приглашаю вас, господа, в дом. Только господин Флай в дверь не поместится. — Перед Артемом появилась проблема.

— Не беда. Мы ему во дворе шатер установим. В той комнате, где мы будем, окно открыть надо. Он заглядывать сможет. — Павел привык к такому. В походе Флай всегда рядом с палаткой помещался.

Хозяин провел гостей внутрь дома.

— Располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома. Сам я редко здесь бываю. Чужие не ходят. Продукты Геннадий съездит, купит. Только чем кормить ребенка? — Артем указал на Флая.

Они не знали, что начинается новая эпоха в истории Земли.

Часть 26

Геннадий, один из людей Артема, привез продукты. Все, как указано в списке.

— Ребенку мясо надо. Он еще растет. Он и овощи ест, конечно. — Объяснял Роман какие продукты следует готовить для Флая.

— Я торт ем. Он полезный. — Мнение о пользе продуктов у взрослых и дракона в корне разошлись. Флай считал, что полезен торт, можно добавить шоколадных конфет. Не повредит и торт из мороженого.

— Торт можно только один за раз в день. Больше нельзя — Сказал доктор. — Живот будет болеть.

— Не заболит. Мне торт нужен. — Павел явно не смыслит в питании драконов.

— Слушай, что тебе говорит доктор, — ворчал Пономарев. — Я врач. Я больше знаю, что полезно, а что во вред идет.

Палыч решил, что он единственный специалист на многие тысячи световых лет, понимающий в здоровье драконов и их питании. Никто не вправе лечить драконов. Только он.

— Хорошо. Я птичек буду ловить. — Что ж можно найти себе веселое занятие.

— Нет. Птички костлявые. Их не следует ловить. Маленькие и костлявые. — Про самолеты Паша не думал.

Почему-то никто не обратил внимания, что Флай быстро согласился с этим мнением. Сразу и согласился. А желтые глазки горели хитрым светом. Флай учился лукавить у Флора.

— Я поехал, — сказал Артем. — А вы оставайтесь.

— А нас с доктором до города не добросите. — Попросил Роман. — Нам переодеться и в госпиталь.

— Давно мы там не были, — подхватил Палыч, — посмотреть что там и как.

— Поехали. Никаких проблем.

Артем захватил доктора и Романа. Они отправились в город. Он развез их по домам и уехал. Роман зашел в свою комнатку, в свои апартаменты в районе трех поганок. Он почувствовал, что все здесь родное и близкое. Он стосковался по этой комнате, по нехитрой мебели, по этой земной пыли. Особенно ему не хватало битой чашки, той без ручки. Такой же хромой, как он. С цветочками по бокам. Он налил себе кружку кофе, выпил ее, переоделся и пошел в госпиталь. Родной дом, родная улица. Как все это было замечательно. Он не подозревал раньше, насколько его сердце прикипело ко всему этому. Родной госпиталь. Надо же. Прошло немного времени, а он со всем этим сроднился. Вошел в здание госпиталя. Одна из медсестер остановила его в коридоре:

— Роман Алексеевич, наконец то. Мы вас ждем. Доктор уже пришел. Он у себя в кабинете. Ждет вас.

— Спасибо. Иду к нему. — Он чувствовал себя виноватым, задержался со всей этой лирикой, с любовью к своему бараку.

Роман, постукивая костылем об пол, направился в кабинет доктора.

— Пал Палыч, прости, задержался. Первым делом, нам надо заняться Вадиком. Нашим спец больным.

— Я тебя ждал. Что будем делать? Ты хотел приготовить лекарство. — Для них это было самым важным делом. Павел беспокоился, их так долго не было на работе. С трудом верил, что на Земле прошло два дня.

— Нам понадобится с тобой терка. Миска. — Роман собирался готовить целебное зелье. — Немного горячей воды. Согреем. И марля.

Одна из сестер принесла миску и терку с кухни. Они заперлись в кабинете главного хирурга. Не следует посвящать других в тайну рецепта. Не поймут, слишком простой. Роман стал натирать на терке змеиный корень. В горячую воду выдавил через марлю сок. Воду снова довел до кипения.

— Зелье, Палыч, готово. Разделим его на две части и можно идти к больному. — Он любовался делом рук своих. Чуть желтоватая жидкость с приятным запахом.

Накинув халаты, они отправились к Вадику.

— Мы, Роман, с Минздравом не согласовали. — Заметил по дороге Павел Павлович. — Они из нас такую микстуру сделают.

— Черт с ним, нам Минздрав не вылечить. Я бы эту контору распустил, одна с ними беда. Больного надо лечить. — Он нес в стакане целебную жидкость. К ним присоединилась дежурная медсестра. На склянку с лекарством смотрела без энтузиазма.

— Ты уверен? — Павел спрашивал сразу о Минздраве и пользе их снадобья.

— Полностью. — Ответил Рома по этим двум пунктам.

Они вошли в палату. Вадик лежал, тоскливо устремив взгляд в потолок. При виде вошедших оживился.

— Здравствуйте, доктор. — Мальчишка попытался улыбнуться.

— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? — Доктор сел на стул рядом с больным.

— Не важно. — Вадик по ночам видел страшные сны. Он лежит. Не может двигаться. Вокруг люди. Разговаривают тихо. Кладут ему на грудь цветы. Пламя свечей. Он просыпался от этих снов.

— Боль была? — Совсем измотался бедный. Лицо осунулось еще сильнее за эти дни.

— Почти нет. — А в глазах слезы.

— Это хорошо. Мы лекарство привезли.

Вадик не верил ни в какое лекарство. Он тихо ждал смерти, смирившись с неизбежным. Он ждал избавления от жизни. Но слова о лекарстве возрождали надежду. Само присутствие людей в белых халатах вселяло надежду.

— Выпей этот настой. Не торопись. — Один из принесенных стаканчиков Павел протянул Вадику. — Небольшими глотками. Очень горькое лекарство?

— Нет. Даже вкусное. И пахнет приятно. — Вадик глотал теплое питье, прикрыв глаза. Сил у него не оставалось.

— Это хорошее лекарство. Народный рецепт. Теперь сделаем обтирание. — Говорил Роман. Лекарство должно попасть внутрь организма, часть через кожу.

Роман взял марлю. Макнул ее в раствор. Обтирал виски. Лицо. Грудь.

— Спину оботрем. Полежи несколько минут. Раствор должен впитаться. Перевернем тебя на спину. Посмотрим. Мы посидим рядом. Ты прикрой глаза. Если уснешь, это хорошо. Так лекарство действует. Утром будет легче.

Вадик закрыл глаза. Все словно поплыло. Он уснул.

— Что Рома? — Павел не знал, как должно действовать их лекарство.

— К вечеру парень поднимется. До утра не надо ждать. Организм молодой. Силы вернуться быстро. Про утро я с запасом сказал. Теперь ждать. Обойдем другие палаты. — Для него и Павла начинались обычные рабочие дни.

Флай топтался во дворе дома. Чем заняться? Заглянул в окно к своим друзьям и сообщил:

— Пойду, полетаю.

— Хорошо. Не долго, смотри. — Разрешил Клен, считая себя в отсутствие доктора и Романа главным. Им с Флором придется приглядывать за этим беспокойным малышом. Лучше бы рядом сидел, на глазах.

Только Геннадий почувствовал облегчение. Дракон улетит, спокойнее будет на душе. Он боялся этого "ребенка". Парни были внешне вполне привычными, а дракон совсем иное.

Флай взлетел и помчался в небесном просторе. Кувыркался в облаках, перемещался из одного потока в другой. Он поднимался все выше. Не думал, куда направится. Ему хотелось увидеть железную птичку. Полетать рядом с ней. Как она летает, как машет крыльями.

Борт 1601 шел в штатном режиме. Высота 10200 метров. Скорость 850 километров в час. Обычный полет. Диспетчер с земли следит за полетом. Можно расслабиться и отдохнуть. Включить автопилот.

— Командир, смотри! — Это второй пилот. Командир увидел, что на них движется огромная птица. Машет крыльями. Идет в лоб. Уклониться от этой огромной летучей мыши не возможно. Щелкнув ужасными зубами, летучая мышь в последний момент увернулась, отлетела в сторону, заглянув в кабину пилотов.

Командир выругался.

— Что это было?! — Не первый раз они в воздухе, но видеть такого не приходилось.

— Кажется, пронесло. — Вздох облегчения. На земле потом как-нибудь объяснят свои слова. Диспетчер все фиксирует.

Но второй пилот был не прав. Змей Горыныч, а сейчас его можно было разглядеть, летел рядом. Смотрел желтыми глазками. Кивал головой.

— Это бред? Инопланетяне?

Флаю было интересно. Он заглядывал в кабину. Там сидели люди. В больших удобных креслах. Ручками машут. Это они приветствуют его. Они, несомненно, обрадовались, увидев его. Потом он заглядывал в маленькие овальные окна. Там тоже сидели люди. Много. И дети. Флай махал им рукой.

Первой за стеклом иллюминатора необычного спутника заметила маленькая девочка. Минуту, другую она разглядывала его. Потом закричала:

— Змей Горыныч! Мама, смотри за нами змей Горыныч летит!

Мать вздохнула, отложила в сторону книгу и посмотрела, куда показывала дочь.

— Дракон! — Воскликнула она громко в изумлении.

— Где?! — Пассажиры стали выглядывать в иллюминаторы.

Странное существо взмахнуло крылом, ушло вниз, оставив самолет.

На земле диспетчер не мог понять, что происходит в воздухе. О чем кричат пилоты.

— Что у вас случилось? Что привиделось?

— Не знаем. Что-то непонятное. Змей Горыныч.

— На такой высоте? — Переспросил диспетчер.

— Что-то большое, махало крыльями. Мы точно видели. Мы чуть не столкнулись.

— Ты в своем уме, командир. Это галлюцинации. Оптический обман.

Земля не смогла определить, что произошло в воздухе. Ни одного летящего объекта вблизи не обнаружили. Стюардессы пытались успокоить пассажиров.

Флай спустился пониже в поисках гнезда необычной птички. Гнездо он заметил. Птички побольше и поменьше. Птенцы. Хорошенькие птенчики, решил он. Те, что побольше, высиживают птенцов. Какая-то птица разбежалась и полетела. За едой для птенцов. Флай летел дальше. Заметил птицу, которая училась летать. Она была небольшой и летела медленно. Подлетел ближе. Он завис над самолетом и стал наблюдать. Вдруг птица упадет. Надо будет ее подхватить. Но тут от птенца отлетела человеческая фигурка. Не удержался в кресле. Выпал. Разобьется. Над фигуркой появилось что-то белое. Купол шатра. Пушистик. Он разобьется. Надо спасать. Флай бросился, что бы подхватить пушистого. А вон еще один. Десантники отрабатывали прыжки с парашютом. Учебные прыжки. Толян прыгал до этого четыре раза. Страха он не испытывал. Обычное волнение. Азарт. Парни прыгали один за другим. Толян прыгнул. Свободный полет. Толян дернул кольцо парашюта. Осечка. Толян дергал кольцо. Рванул кольцо запасного парашюта. Тот открылся но стропы перепутались. От излишней самоуверенности кольцо основного парашюта он дернул слабо. Или что-то сработало с замедлением. И стропы обоих парашютов запутались. Над головой факел белой ткани. Толя решил, все. Для него все закончено. В этот момент кто-то ухватил его. Сильные руки держали Толю. Парень поднял взгляд, что держит его в воздухе. Мощные лапы держали за ткань парашюта. Над ним птица Рух махала крыльями и несла по воздуху. Словно из сказки, Тысяча и одна ночь. Длинная вытянутая шея. Большая голова. Огромная птица несла его. Она опускалась на землю. Единственное, что было в мыслях Толяна, страх, смешавшийся с надеждой. Ноги его коснулись земли. Той земли, с которой он ждал совсем другой встречи. Птица была рядом. Она свернула крылья. Смотрела желтыми глазами. Сделала несколько шажков в его сторонну.

— Пушистик, — заявила птица, — у тебя крылышек нет летать. Летать надо учиться. Подрастешь, как я, будешь.

Флай слегка развернул крылья, вот так летают. Важно повертелся на месте. Давая пушистику полюбоваться на свою красу.

— Ты кто? — Толя сел на землю. Он глупо моргал глазами.

— Я Флай. Я дракон. А тебя как зовут? — Горделивый поворот головы, назидательный тон. — За такой полет тебе доктор клизму поставит.

Так за непослушание ему обещал Роман. Теперь этим наказанием грозил он.

— Анатолий. Толя. — Только и мог сказать десантник. — Толян.

— Толян, меня ненадолго отпустили. Папка ругать будет. Я полетел. И Клен будет ругать. Ты больше так не летай. Крылья вырастут, тогда. Пока.

Птица взмахнула крыльями и устремилась ввысь. Толян сидел на земле и не мог прийти в себя. Командиру он рассказал о происшествии. Случай не понятный. Просто не вероятный. Не верить солдату было нельзя. Парашют был неисправен. Да и все видели происходящее в небе. Они видели птицу Рух. Но что бы этот дракон разговаривал? Высокое начальство не поверит. Спишут из армии. Головы полетят. Объяснительные с ребят взяли. Велели молчать.

Павел Павлович с Романом пробыли в госпитале до позднего вечера. Забежала Маша. Ромка начал подшучивать над ней.

— Наша Маша, как твой сержант. Вскружила парню голову?

— Его перевели в терапию. — Смущенно сказала Мария. В госпитале ничего нельзя утаить. Все замечают и разносят слухи.

— И как он? — Ромке любопытно, как развивается эта история.

— Поправляется. У него сотрясение мозга. — Про сотрясение мозга она тактично подсказала Ирине Степановне, знакомому врачу.

— Надеюсь. Это не смертельно? — Тревога в голосе, напуганный взгляд. Роман потешается.

— Доктор сказал, скоро выпишет. — По голосу понятно, она этому не рада.

— Ты его навещаешь?

— Да.

— Ты ему пирожков испеки. Не ровен час, загнется на больничных харчах. До свадьбы не доживет.

— Напекла. Отнесла ему. — С Романом Алексеевичем можно обо всем поговорить.

— Ты лично отвечаешь передо мной за его здоровье. Сосед. Если помрет, век не прощу. Он наш участковый, я говорил. Без него у нас от хулиганов проходу не будет. А в нашем районе, где три барака, три поганки, по вечерам жуть творится.

Маша смущалась. Сержант ей очень нравился. И он к ней, как ей казалось, был не равнодушен.

Вечером доктор и Ромка поехали за город на машине Палыча. Их встретили радостно. Больше всех радовался Геннадий. Избавители прибыли. Флай важно ходил по двору. Всюду заглядывал. Совал свою любопытную мордашку. Он требовал, что бы ему все показывали и объясняли. Интересовался всем, совершенно беспорядочно. То ему покажи, где и что растет. То покажи телевизор. Дай телефон.

— Я это не видел. Покажи! Дай мне!!

Геннадий возражать не смел. Вдруг пламенем дохнет. Клен и Флор отдыхали, от непоседы отмахивались. Достала малышня. До этого они ознакомились со всеми чудесами. Телевизор, компьютер и телефон вызвали особое внимание. Геннадию с ними было полегче. Флай бросился к доктору и Роману.

— Папка вернулся. Дядя Палыч. — Радости ребенка не было предела.

— Мы вернулись, Флай. Как провел день? — Роман обнял сорванца.

— Я птичку поймал. — Папа пришел, он выслушает. Клен и Флор слушать не стали. Обидно.

— Какую? — Стоит на пару часов оставить, как этот парень напроказничает.

— Большую, железную птицу. Я ее догнал. — Флай развел своими маленькими ручками. Он пытался показать, как просто было догнать эту птицу.

— Зачем? — Это было все, что мог из себя выдавить Роман. Он с ужасом думал о последствиях такой встречи.

— Я с ней поздоровался. Я с ней рядом летел.

— Птичка не испугалась?