— Нет, вообще-то так это не делается. Ты собираешь данные, потом планируешь, и работаешь. А это — то, что Скирата называл доработкой на месте. Когда проблема, на самом деле, дает решение другой проблемы. Это возможно. Все что нам надо, это увидеть — как. — Найнер не стал уточнять, что это было больше догадками, чем опытом. Но все же — он участвовал в двух миссиях, и обе они были одинаковыми. Они не знали — куда они шли, пока не становилось слишком поздно. Данные. Весь вопрос в том, чтобы иметь достоверные данные — Есть три вещи, которым никогда нельзя верить — прогнозам погоды, меню в кантине и данным разведки.

Скирата говорил, что солдаты вечно жалуются. Найнер не собирался жаловаться, но эта ситуация ему точно не нравилась. Это не было тем, для чего их создавали. Они должны были появиться здесь, чтобы самостоятельно собрать данные, идентифицировать цель, вызвать удар с воздуха, и, может быть, освободить заложников или выкрасть данные. Они могли бы заниматься ликвидациями.

Им не полагалось изображать артиллерию и пехоту в одном лице.

Если бы Республике не была нужна живой Утан, их бы здесь вообще не было. "Величественный" мог навестись на здание с орбиты, и к ужину все могли бы возвращаться по домам. Никому не пришлось бы подставлять задницы под выстрелы, или целыми днями таскать сорокапятикилограммовые ранцы по сельской местности.

— Я рада, что вы не просто смиряетесь с этим. — проговорила Этейн.

Фай пожал плечами.

— Если не понял шутки, то можно не смеяться.

— Я не смеялся. — сказал Атин.

И все же, им всем удалось посмеяться. В первый раз хоть кто-то — кроме Фая, разумеется, увидел что-то смешное в ситуации.

— Что мы обычно делаем? — внезапно спросил Дарман. — Как мы обычно штурмуем цель? Вскрываем ее.

Найнер подобрался.

— Мы окружаем цель, входим и нейтрализуем ее.

— Правильно, а если нам не пробиваться внутрь?

— Продолжай.

— Мы готовились к штурму и продвижению внутрь с боем. А что если нам пробиваться наружу? — Дарман ткнул пальцем в голограмму. — Мы можем пробраться в здание изнутри, через эту центральную комнату?

— План показывает только водосток. Трубы слишком узкие, чтобы туда пролез человек, и это явно работа не для Джинарт.

Гурланинка заметно передернулась.

— Я не напрашивалась, но если я могу что-то сделать…

— Вы уже сделали более чем достаточно. — Дарман так и эдак наклонял голову, изучая планы. — Хотя… главный сток, вот здесь, почти сотню сантиметров в диаметре. Лишь у самой стены он сходится до тридцати сантиметров. Есть какой-нибудь способ попасть в эту магистраль?

— Разве что на виду у дроидов подойти к стене и подкопаться под нее, как гданам.

Джинарт выпрямилась.

— Гданские норы.

— Они роют тоннели, верно?

— Повсюду. Из-за них даже случаются провалы.

— А там есть тоннели? Мы сможем их найти? Они будут достаточно широкими?

— Да, там есть тоннели, потому что раньше это было фермой, а гданы любят лакомиться мерли. Тоннели могут быть очень широкими. И я точно могу их найти для вас. Хотя часть пути вам, возможно, придется прокопать.

— Обычная саперная работа. — хмыкнул Дарман. — Хотя правильного снаряжения у нас нет, так что придется рыть вот этим. — Он снял с пояса остро отточенную складную саперную лопатку. — Устройство для окапывания. Еще им бреются. Как получится.

— А что такое между вами и гданами? — спросила Этейн. — Почему они боятся вас и вашего запаха?

— А, мы их едим. — отмахнулась Джинарт. — Но только, если они пытаются подобраться к нашему потомству.

— Значит так. — сказал Дарман. — Провожаете меня в центральный зал снизу, и я пробиваюсь из здания наружу.

— Возьмешь с собой Атина. — сказал Найнер. Он не хотел сказать "на случай если тебя убьют", он просто хотел, чтобы там был еще один человек разбирающийся в технике, способный устанавливать заряды и вышибать двери. — Фай и я держим под обстрелом фасад, и разбираемся со всеми дроидами, которых видим. Когда ты вытаскиваешь Утан, Этейн помогает нам ее перетащить в безопасное место, и затем ты взрываешь здание. А потом мы устраиваем забег к точке эвакуации.

— Голосую за. — сказал Атин. — Вас это устраивает, мэм?

Этейн неохотно кивнула.

— Если это план "С", то он выглядит таким же невозможным как планы "А" и "В". Она рассеянно коснулась руки Дармана, так, словно она задумалась о чем-то другом. — Но у меня нет лучших предложений.

— Хорошо. — отозвался Найнер. — Теперь — всем принять стимы. Готовимся выдвигаться с сумерками. У нас есть четыре часа на подготовку. Я извещу "Величественный".

— Что, если мы завалимся? — спросила Этейн.

— Пошлют другую команду.

— И потеряют еще больше людей? — Она помотала головой. — Если бы это зависело от меня, я была бы рада приказать "Величественному" стереть эту лабораторию в порошок, будет там Утан или нет.

— Вы думаете мы завалимся?

Этейн улыбнулась. В том, как она улыбалась было что-то, слегка пугающее.

— Нет. Не думаю. Вы с этим справитесь, поверьте мне.

Найнер держал дыхание под строгим контролем. Если он покажет хоть малейший признак неуверенности — все это заметят. Это было безумием. Но, как говорил Скирата, они проберутся туда, куда не проберется никто и сделают то, что никто не может сделать.

И пробиться из самого сердца бронированной, строго охраняемой лаборатории, созданной, чтобы быть неприступной для любой формы жизни — действительно было достойно этой похвальбы. Почему-то от этого он чувствовал радость.

"Вы с этим справитесь, поверьте мне."

Хотел бы он знать — были ли его мысли действительно его собственными. Если Этейн повлияла на его разум, чтобы сделать его более уверенным — его это устраивало.

Офицерам полагается воодушевлять. А сейчас его не слишком волновало то, как она это делает.

Глава 16

— Что я об этом думаю? Не знаю, честно. Меня о моем мнении никто раньше не спрашивал.

Корускант, ветеранский центр КФ. Клон-солдат КС-5093, в отставке; хронологический возраст: двадцать три года.

Биологический возраст: шестьдесят лет.

Осенний туман стелился над сельской местностью. Он был не настолько густым, чтобы служить прикрытием, но все же давал Дарману ощущение защищенности. Дарман держался позади Атина; Джинарт указывала дорогу.

Он ходячая фабрика бомб. С чего бы ему волноваться о том, что его заметят? Таран и его крепления лязгнули о его броню, и он их поправил, опасаясь демаскировки. Атин шагал впереди, держа "диси" в обеих руках и просунув палец в предохранительную скобу — маленькое, но важное проявление его беспокойства.

— Матово-черная броня. — пробурчал Дарман. — Это первое, что мы должны выбить когда вернемся. Я себя чувствую настоящим маяком.

— А это важно?

— Мне — важно.

— Дар, заметит ли нас враг — это одно. А что он с этим будет делать — это совершенно другое. — Впрочем, Атин все равно озирался по сторонам.

— Меня сбило с ног попаданием, и оно не пробило пластины.

Атин заметил верно. Броня могла быть заметной — но она работала. Дарману тоже довелось получить прямое попадание. Может быть, в будущем один вид этой брони будет распугивать врагов; подход, который Скирата называл "агрессивными связями с общественностью". Миф, как он говорил, выиграл не меньше боев чем реальная сила

Дарман был бы только рад небольшой помощи от департамента мифов.

Они были в четырехстах метрах от здания. Джинарт остановилась перед небольшим склоном и сунула голову в разрыв среди растений. Было слышно как она принюхивается.

— Мы входим здесь. — сказала она.

Это совсем не было похоже на нору.

— Откуда ты знаешь, что это здесь?

— Я могу чувствовать твердые поверхности, движение — все. Мне не нужно видеть. — Она принюхалась снова — вернее, Дарман предположил что она принюхивалась; ему пришло в голову, что она могла пользоваться эхолокацией. — Ты всю ночь собираешься торчать здесь и изображать мишень?

— Нет, мэм. — ответил Дарман и опустился на четвереньки.

* * *

Может, Джинарт видеть и не требовалось — но это требовалось ему. Он мог полагаться на визор и ночное видение, но чувствовал, что ему нужен настоящий, честный свет. Он включил тактический нашлемный фонарь…

И немедленно выключил его снова.

— Ох…

— Что такое? — спросил Атин.

— Ничего. — ответил Дарман. Не любить замкнутые пространства — это естественно, сказал он себе. С направленным вперед светом он видел, насколько же удушающе тесно то место, где он находится. Со включенным ПНВ у него просто было ограниченное поле зрения, он был в безопасности, внутри своей брони, изолированный от мира так, как ему было привычно, и более того — так, как ему действительно было нужно.

"Соберись."

Он слышал звуки беготни чуть впереди, но они удалялись от него. Его ранец задевал потолок тоннеля, время от времени роняя рыхлую землю и камешки. Тоннель, вырытый тысячами маленьких лап, был округлым в сечении, потому что гданам ровный пол явно был нужен куда меньше, чем высокому мужчине. Дарман чувствовал как его руки и колени упираются почти что в стенки из-за кривизны тоннеля, словно при прохождении трубы на скалолазании. Иногда он чувствовал, что теряет ориентацию и был вынужден закрывать глаза и резко трясти головой, чтобы вернуть себе чувство равновесия.

— Ты в порядке, Дар? — поинтересовался Атин. Дарман слышал затрудненное дыхание в шлеме, и думал что оно — его собственное, но это оказалось дыханием Атина.

— Чуть дезориентирован.

— Дай голове упасть и смотри на пол. Иначе давление на тыльную часть шеи приведет к головокружению.

— Ты тоже, а?

— Да, как ни странно. Что бы мы ни унаследовали от Джанго — любви к спелеологии среди этого явно не было.

Дарман позволил голове опуститься и сконцентрировался на перемещении одной руки за другой. Он переключился на динамик.

— Джинарт, а почему такие маленькие существа роют такие здоровые тоннели?

— А ты пробовал затащить целого мерли или вхека домой, на ужин? Гданы работают командой. Вот что позволяет им ловить добычу, которая во много раз больше них. Этот намек, думаю, поймут люди вроде вас.

— С другой стороны — осторожно заметил Атин, — вы могли сказать, что чистое количество берет верх над силой.

— Благодарю вас за позитивное мышление, Рядовой Атин. Советую вам выбрать самую вдохновляющую интерпретацию.

После этого они переговаривались мало. Продвигаясь вперед, и обливаясь потом от усилий, Дарман заметил специфический запах. И он становился все сильнее. Поначалу он был несильным, словно от гниющего мяса, но потом стал густым и сернистым. Это ему напомнило Геонозис. Поле боя ужасно смердит. Фильтрующая маска работает против химического и биологического оружия, но почти не задерживает запахи. А у разорванных тел и внутренностей вонь характерная — и жуткая.

Теперь он ее чувствовал. Он подавил приступ тошноты.

— Файрфек. — пробурчал Атин. — От этого меня вывернет обедом. Для начала.

— Мы близко к зданию. — объявила Джинарт.

— Насколько близко? — спросил Дарман.

— Этот запах — утечка из канализационной системы. Трубы местного производства, из неглазированной глины.

— Тут только она воняет? — поинтересовался Дарман

— Ну, думаю — еще и гданы. Или, скорее, их недавние жертвы — у гданов есть пещеры, куда они стаскивают останки. Да, запашок не очень — если ты к нему не привык. — Она неожиданно остановилась, и Дарман врезался ей в зад. Для своих размеров она оказалась неожиданно массивной. — И это хорошая новость, потому что это значит, что мы рядом с гораздо большим помещением.

Дарман почувствовал почти что облегчение — оттого, что пахло всего лишь гниющим мясом; хотя это и было невыносимо. Это не его мясо. Он пополз дальше, ободренный обещанием большего пространства впереди, а затем его перчатка вляпалась во что-то мягкое.

Ему не надо было интересоваться что это. Он посмотрел непроизвольно. Как это бывает с людьми, подверженными наплывам воспоминаний, он немедленно припомнил обучение, ползание по рву, полному нерфьих внутренностей, и Скирату, идущего рядом и орущего ему не останавливаться, потому что это — ничто, совершенно ничто по сравнению с тем, что тебе придется делать в реальности, сынок.

Они прозвали это "Тошниловкой". Они не ошиблись.

Усталость сделала тошноту невыносимой. Его едва не вывернуло, а это было совсем не то, что он хотел бы сделать в герметичном костюме. Он боролся, зажмурив глаза и с трудом втягивая воздух. Он закусил губу так сильно, как только мог, и почувствовал привкус крови.

— Я в порядке. — проговорил он. — Я в порядке.

Дыхание Атина было хриплым. Должно быть, он чувствовал то же самое. Физиологически они были идентичны.

— Теперь можете выпрямиться. — сказала Джинарт.

Дарман включил нашлемный фонарь, и обнаружил себя в зале, который был не просто побольше — он был достаточно велик, чтобы встать во весь рост. Все стенки зала были покрыты чем-то вроде маленьких террас, по спирали поднимавшихся от пола. От них отходило множество тоннелей, сантиметров по двадцать диаметром.

— Туда гданы уходят, если дождь затапливает логово. — пояснила Джинарт. — Они не глупы.

— Как-нибудь я их поблагодарю. — сказал Атин. — Мы далеко от канализации? Ты можешь ее найти?

Джинарт приложила лапу к стене, в которой не было маленьких спасательных тоннелей.

— Гданы знают, что за ней сплошная конструкция. — Она помолчала. — Да, вот здесь просачивается вода. Грунт, похоже, метр толщиной, может — чуть больше.

Дарман хотел было снять шлем, но решил что лучше этого не делать и ограничился тем, что сбросил с плеч ранец. Он вытащил саперную лопатку и изучающе потыкал ей в стену. По твердости та была похожа на мел.

— Хорошо; пять минут работаю я, потом пять — ты. — сказал он Атину.

— А я… — начала Джинарт, но Дарман остановил ее, подняв руку.

— Нет, мэм. Вам лучше вернуться к Найнеру. Теперь мы сами по себе, и если что-то пойдет не так — ему ваша помощь понадобится больше.

Джинарт помедлила секунду а потом, не оглядываясь, умчалась в тоннель. Дарман подумал — не стоило ли ему попрощаться… но "прощай" — было слишком мрачно. Сам он собирался выйти через парадный вход, вместе с Атином и Утан.

Он нацарапал острием лопатки круговую разметку и врубился в плотно спрессованный грунт. Ему показалось что времени прошло немного и он удивился, когда Атин хлопнул по плечу и занял его место. Начала вырисовываться солидного размера дыра.

— Может укрепить ее? — сказал Дарман, прикидывая — чем он может пожертвовать на крепи.