Нико кивнул.
— Скипетр Диоклетиана может дать нам отличное преимущество. Тебе понадобится моя помощь.
Джейсон постарался не выдать себя, но у него мурашки побежали по коже от мысли, что ему придется отправиться куда-то в компании Нико ди Анджело.
Перси рассказывал о нем кое-что не очень вдохновляющее. Его преданность не всегда была безупречной. С мертвыми он провел времени куда больше, чем с живыми. Однажды он уже заманил Перси в ловушку во дворце Аида. Может, его и заставили пойти на это ради помощи грекам в борьбе с титанами, но все же…
Пайпер сжала его ладонь.
— Эй, звучит интересно. Я с вами.
Джейсон едва сдержал вопль: «О боги, спасибо!»
Но Нико помотал головой.
— Нельзя, Пайпер. Мы должны пойти вдвоем, только я и Джейсон. Призрак Диоклетиана если и покажется, то только перед сыном Юпитера, но другие полубоги скорее всего… э-э, спугнут его. Я единственный, кто сможет поговорить с его духом. Даже у Хейзел не получится.
В глазах Нико появился блеск вызова. Он ждал, что предпримет Джейсон: будет ли протестовать или нет.
Послышался корабельный гудок. Фестус заскрипел и застрекотал в громкоговоритель.
— Приехали, — огласил Лео. — Пора сплитнуться.
Фрэнк застонал.
— Можно оставить Вальдеса в Хорватии?
Джейсон поднялся.
— Фрэнк, на тебе безопасность корабля. Лео, займись ремонтом. Остальные, помогайте им по мере своих сил. Нико и я… — он повернулся к сыну Аида. — Мы отправимся на поиски призрака.
XXXV. Джейсон
Джейсон впервые узрел ангела у тележки с мороженым.
«Арго-II» бросил якорь в заливе в компании шести или семи круизных лайнеров. Как обычно, никто из смертных не обратил на трирему ни малейшего внимания, но на всякий случай Джейсон и Нико воспользовались скифом одного из туристических кораблей, чтобы не выделяться из толпы при подходе к причалу.
На первый взгляд Сплит казался классным местом. Вдоль берега протянулся променад под сенью пальм. За ним сплошной вереницей шли разнообразные кафе, заполненные европейскими тинейджерами, говорящими на разных языках и наслаждающимися солнечным полуднем. Воздух пах жареным мясом и свежесрезанными цветами.
За главным бульваром раскинулся город, похожий на мешанину сразу всего со всем: здесь были и башни средневековых замков, и стены времен Римской империи, и невысокие домики из известняка под крышами из красной черепицы, и современные офисные здания. Вдалеке серо-зеленые холмы сливались с горной грядой, и этот пейзаж заставил сердце Джейсона нервно забиться. Он то и дело поглядывал на скальный эскарп, ожидая разглядеть в его тенях лицо Геи.
Они с Нико шли по променаду, когда Джейсон заметил крылатого парня, покупающего мороженое с тележки. Продавщица, явно скучая, подсчитывала сдачу. Туристы обходили огромные ангельские крылья, не удостаивая их и взгляда.
Джейсон пихнул Нико локтем в бок.
— Ты это видишь?
— Ага, — кивнул Нико. — Может, нам тоже стоит купить мороженого.
По пути к тележке Джейсон гадал, не был ли этот крылатый парень сыном Борея, Северного Ветра. На боку у ангела висел такого же типа бронзовый зазубренный меч, как тот, что был у Борея, а их с Джейсоном последняя встреча прошла не очень-то гладко.
Но этот парень скорее вводил в ступор, чем замораживал до ступора. На нем была красная майка на лямках, шорты-бермуды и сандалии хуараче. Крылья были красновато-коричневые, прямо как перья у бентамки или дымка на закате. Сам парень был очень загорелым, а черные волосы вились почти так же сильно, как у Лео.
— Он не вернувшийся дух, — пробормотал Нико, — и не создание Царства Мертвых.
— Нет, — согласился Джейсон. — Сомневаюсь, что они едят эскимо.
— Тогда кто он? — спросил Нико.
Когда между ними оставалось футов тридцать, крылатый парень посмотрел прямо на них. Он улыбнулся, помахал над плечом эскимо и растворился в воздухе.
Джейсон не мог его видеть, но ему хватало опыта в управлении ветром, чтобы отследить путь ангела — красно-золотистый вихрь пересек улицу и закружил вдоль бульвара, сдув по пути открытки у входа в магазин сувениров. Он явно направлялся в самый конец променада, где возвышалось огромное строение-крепость.
— Спорим, это и есть дворец? — сказал Джейсон. — Идем.
Даже по прошествии двух тысячелетий дворец Диоклетиана производил впечатление. Внешняя стена представляла собой сплошной массив розового мрамора с восходящими колоннами и арочными окнами, открытыми небу, но время почти не повредило эту махину в четверть мили в длину и семьдесят или восемьдесят футов в высоту, сейчас приютившую под своими сводами множество современных магазинчиков и домов. Джейсон представил, каким потрясающим должен был быть дворец сразу после постройки, с обходящими периметр имперскими стражниками и поблескивающими на парапетах золотыми римскими орлами.
Крылатый ангел — или кем он там был — зигзагом покружил в окнах, а затем исчез за углом. Джейсон осмотрел фасад дворца в поисках входа. Единственный подмеченный им находился в нескольких блоках в сторону, где вилась очередь туристов, выстроившихся за билетами. На это времени не было.
— Нужно найти его, — сказал Джейсон. — Держись.
— Но…
Джейсон схватил Нико и поднялся с ним в воздух.
Нико приглушенно пискнул в знак протеста, когда они перелетели через стену и опустились во внутренний двор, где шатались и делали снимки на память туристы.
Маленький мальчик при виде их приземления застыл. Затем его глаза на секунду расфокусировались, и он помотал головой, будто только что выпитый сок вызвал у него галлюцинации. Больше никто не обратил на них внимания.
По левую сторону дворика ряд колонн заканчивался серыми арками. По правую стояло белое мраморное здание с узкими высокими окнами.
— Перистиль, — сказал Нико. — Там был вход в личные апартаменты Диоклетиана, — он, нахмурившись, посмотрел на Джейсона. — И, пожалуйста, на будущее, я не люблю, когда ко мне прикасаются. Больше никогда не хватай меня так.
У Джейсона напряглись лопатки. Ему послышалась неявная угроза, что-то вроде: «Если ты не хочешь получить дырку в носу от стигийского клинка».
— Ладно, извини. Откуда ты знаешь, как называется это место?
Нико изучил атриум, его взгляд остановился на ступенях в дальнем углу, ведущих куда-то вниз.
— Я уже бывал здесь. — Его глаза были таким же темными, как и лезвие его меча. — С мамой и Бьянкой. Недельный тур из Венеции. Мне тогда было… не знаю, где-то шесть.
— То есть это было… в тридцатых годах прошлого века?
— В тридцать восьмом или где-то так, — рассеянно уточнил Нико. — Какая разница? Видишь где-нибудь крылатого парня?
— Нет… — Джейсон все еще был мысленно погружен в прошлое Нико.
Джейсон всегда старался наладить отношения со всеми членами своей команды. Ему, исходя из собственного горького опыта, пришлось прийти к одной простой истине: если кому-то предстоит прикрывать твою спину в битве, лучше заранее найти с этим человеком нечто общее и выстроить взаимное доверие. Но Нико был тем еще крепким орешком.
— Я просто… Не могу представить, как это, наверное, странно, оказаться вновь здесь, но уже в совсем другом времени.
— Да, ты не можешь, — Нико уставился на каменный пол и сделал глубокий вдох. — Слушай… Я не люблю говорить об этом. Если спросишь меня, то я думаю, Хейзел досталось много больше. Она помнит о своем детстве куда лучше. Ей пришлось вернуться из мира мертвых и приспосабливаться к современному миру. А я… Мы с Бьянкой просто застряли в отеле «Лотос». Время прошло так быстро, что — хоть это и странно — наш переход оказался куда проще.
— Перси рассказывал о том месте, — сказал Джейсон. — Семьдесят лет, которые показались одним месяцем?
Нико сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Что ж, уверен, Перси все тебе обо мне рассказал.
Его голос был переполнен горечью — настолько, что Джейсон был озадачен. Он знал, что Нико винил Перси в смерти своей сестры Бьянки, но они вроде уже преодолели это, во всяком случае, так утверждал Перси. Еще Пайпер как-то упомянула, будто бы Нико нравится Аннабет. Может, это тоже как-то повлияло.
И все же… Джейсон просто не мог понять, почему Нико постоянно отталкивает людей, почему провел так мало времени в обоих лагерях, почему предпочитает мертвых живым. И он определенно не понимал, почему Нико пообещал отвести «Арго-II» в Эпир, если он так сильно ненавидит Перси Джексона.
Глаза Нико скользнули по окнам над ними.
— Здесь повсюду мертвые римляне… Лары. Лемуры. Они наблюдают. И они злы.
— На нас? — рука Джейсона потянулась к мечу.
— На все, — Нико указал на маленькое каменное здание в западной части внутреннего дворика. — Там раньше был храм Юпитера. Христиане превратили его в баптистерий. Римским призракам это не нравится.
Джейсон посмотрел в темный дверной проем.
Он никогда не встречал Юпитера, но привык думать об отце как о живом человеке — мужчине, влюбившемся в его маму, и все. Конечно, он знал, что его папа бессмертен, но это всегда оставалось как бы немного за гранью понимания. До этого момента, пока он не увидел проем, куда тысячи лет назад входили римляне, чтобы поклониться его отцу. От этой мысли голова Джейсона едва не взорвалась.
— А там… — Нико указал на восток, на шестиугольное здание, окруженное беспорядочно выстроенными колоннами. — Там был мавзолей императора.
— Но его гробницы здесь нет, — добавил Джейсон.
— Уже несколько столетий, — кивнул Нико. — С распадом империи из этого здания сделали христианский кафедральный собор.
Джейсон сглотнул.
— А если призрак Диоклетиана все еще там…
— Счастливым его не назовешь.
Подул ветер, погнав по перистилю листья и обертки от еды. Краем глаза Джейсон уловил движение — красно-золотистое мельтешение.
— Туда, — указал он. — Крылатый парень. Как думаешь, куда ведет эта лестница?
Нико обнажил меч. Его улыбка нервировала еще больше, чем нахмуренные брови.
— Под землю, — ответил он. — Мое любимое направление.
* * *
Для Джейсона направление «под землю» не входило в число любимых.
После их приключений под Римом с Пайпер и Перси, в которые входило сражение с близнецами-гигантами в гипогее под Колизеем, большинство его кошмаров включали в себя подземелья, уходящий из-под ног пол и огромные колеса для хомяков.
Компания Нико уверенности не добавляла. Его стигийский меч, казалось, делал тени еще мрачнее, словно потусторонний металл высасывал из воздуха свет и тепло.
Они шли по просторному подвальному этажу между толстыми колоннами, поддерживающими сводчатый потолок. Блоки известняка были настолько старые, что стыки между ними исчезли, из-за чего это место напоминало естественную пещеру.
Никто из туристов спуститься сюда не решился. Они определенно оказались куда умнее полубогов.
Джейсон вынул из ножен гладиус. Они прошли под низким арочным проходом, их шаги гулко отдавались по каменному полу. В самом верху одной из боковых стен шел ряд закрытых железными прутьями окон, выходящих на улицу, но от этого подвал казался еще более клаустрофобным. Словно отрезанные тюремной решеткой, солнечные лучи косыми полосами ложились на припорошенный пылью пол.
Джейсон, миновав очередную полосу света, посмотрел налево, и с ним едва не случился сердечный приступ. Прямо на него уставился мраморный бюст Диоклетиана, его известковое лицо излучало крайнюю степень неодобрения.
Джейсон восстановил дыхание. Это место показалось весьма удачным для того, чтобы оставить Рейне записку с пояснением, каким путем они собираются направиться в Эпир. Вдалеке от толпы, но он был уверен, что Рейна сможет ее обнаружить. У нее отличные инстинкты охотника. Юноша сунул записку между бюстом и его подставкой и сделал шаг назад.
От взгляда мраморных глаз Диоклетиана ему стало не по себе. Джейсону вспомнилась говорящая статуя бога Терминуса в Новом Риме. Оставалось надеяться, что Диоклетиан не решит вдруг рявкнуть на него или не разразится какой-нибудь песней.
— Здравствуйте!
Джейсон даже не успел сообразить, что голос доносится совсем с другой стороны, а его рука с мечом уже отхватила императору голову. Бюст упал и разбился об пол.
— Не очень красиво, — заметил голос за его спиной.
Джейсон повернулся. Крылатый любитель мороженого стоял, привалившись к ближайшей колонне, и лениво подбрасывал рукой небольшой бронзовый обруч. У его ног находилась плетеная корзинка для пикника, полная фруктов.
— В смысле, — добавил крылатый, — что Диоклетиан тебе сделал?
Вокруг ног Джейсона засвистел ветер. Осколки мрамора собрались в маленький торнадо, взлетели на пьедестал и соединились в целый бюст с зажатой под ним запиской.
— Э-э… — Джейсон опустил меч. — Это была случайность. Ты напугал меня.
Крылатый парень хихикнул.
— Джейсон Грейс, Западный Ветер называют по-разному… теплым, мягким, дарующим жизнь и дьявольски прекрасным. Но меня еще никогда не называли пугающим. Столь примитивное поведение достойно разве что моего грубого брата с севера.
Нико подался назад.
— Западный Ветер? То есть ты…
— Фавоний! — сообразил Джейсон. — Олицетворение Западного Ветра!
Фавоний улыбнулся и поклонился, явно польщенный, что его узнали.
— Если хотите, можете звать меня моим римским именем, если же вы греки, то можно и Зефиром. Я на этот счет не заморачиваюсь.
Нико явно был удивлен услышанным.
— Почему твои греческая и римская ипостаси не борются друг с другом, как у остальных богов?
— О, ну да, у меня случаются головные боли, — пожал Фавоний плечами. — Иногда по утрам я просыпаюсь в греческом хитоне, хотя уверен, что заснул в пижаме «SPQR». Но по большей части я далек от этой войны. Я скромный бог, да вы, наверное, знаете, — свет софитов меня особо не касался. Поэтому вся эта борьба с самим собой несильно на меня влияет.
— Ясно… — Джейсон пока не понял, стоило ли убирать меч в ножны. — Так что ты тут делаешь?
— Много чего! — ответил Фавоний. — Во-первых, таскаю свою корзину фруктов. Я всегда ношу с собой корзину фруктов. Хотите персик?
— Нет, спасибо.
— Так, что еще… Чуть ранее я ел мороженое. Сейчас подбрасываю это кольцо для койтса…
Фавоний закрутил свой бронзовый обруч на указательном пальце.
Джейсон не знал, что такое «койтс», но постарался не отвлекаться.
— Я имел в виду, почему ты показался нам? Зачем привел в этот подвал?
— А! — закивал Фавоний. — Саркофаг Диоклетиана! Точно. Здесь было его последнее пристанище. Но христиане вывезли его из мавзолея. Затем какие-то варвары уничтожили гроб… В общем, я всего лишь хотел показать вам, — он с сожалением развел руками, — что того, что вы ищете, здесь нет. Мой хозяин это забрал.
— Твой хозяин? — В памяти Джейсона возник летающий дворец над Пайкс-Пик в Колорадо, где он посетил (и едва выжил) студию одного сумасшедшего любителя погоды, провозгласившего самого себя богом всех ветров. — Пожалуйста, скажи, что твоего хозяина зовут не Эол.
