Мир Подземелья

— -Бомбардировщики будут здесь всего через пять минут!

— -Великолепно... Не открывайте пока по ним огня, я хочу, чтоб они уверились в собственной безнаказанности. Империи некуда торопиться.

Нас атаковали по всем правилам военного искусства. Защитный колпак подвергся ковровому бомбометанию, десятки тонн сброшенной взрывчатки сумели ослабить защитное поле, и когда оно чуть-чуть померкло, в него одна за другой стали вонзаться огненные стрелы укрытых где-то за горизонтом ракетных установок "Смерч". Грохотали реактивные снаряды, поддавала жару дивизионная артиллерия, гавкали малокалиберные пушки бээмпешек. Пехота демократического блока выстроилась идеальными шеренгами у самых траншей, их отделял от обстреливаемого города лишь один километр ничейной территории. Защитное заклинание расползалось по швам, гранд-капитан аналитиков уже дважды непонимающе оглядывался на своего начальника, невозмутимо наблюдавшего, как лопается перламутровый купол, как мечутся внизу люди, как готовятся к последнему сражению имперские солдаты, подобно муравьям усеивавшие окопы с нашей стороны... Указательный палец лорд-лейтенанта постукивал по столешнице, отбивая несложный ритм "трам-та-та-там, трам-та-та-там", а глаза невидяще уставились в одну точку... Цепи неприятеля пришли в движение.

— -Дислокация огневых точек определена? — -наконец полуутвердительно спросил он, и, не дожидаясь ответа, отдал долгожданный короткий приказ:

— -Огонь!

А дальше начался ад...

Колоссальных размеров огненные шары вспыхнули в сером небе, красным плазменным светом затмевая солнце. Они рванулись вперед, за считанные секунды набирая сверхзвуковую скорость, и ударили в землю у самого окоема, разбрызгиваясь фонтанами кипящей лавы, поджигая лес и испепеляя орудийные точки. Лазерные лучи, проникая сквозь силовое поле, резали на части самолеты, обломки крыльев, фюзеляжей посыпались на землю. Наступающие цепи нелюдей в напряжении остановились, я думал, что они предпочтут спастись бегством, но... Такого поворота не ожидал даже я. Общеизвестно, что идти в лобовую атаку на магов, пусть даже и с огнестрельным оружием, самоубийственно... Но они сделали именно это.

Максимальное увеличение давало идеально четкую картинку. Шеренги гномов, вервольфов и эльфов, секунду потоптавшись на месте, вновь устремились к городу. На обескровленных, бледных как смерть лицах больше не было радости, но губы сжимались в тонкую нить, руки твердо держали оружие, а глаза горели таким фанатичным пламенем, что душа малодушно пряталась в пятках. Они шли вперед, они шли на смерть. И насколько же сильна должна была быть их ненависть...

Вспомним старые свободы!

Дурных слов не говоря,

Все поднимутся народы

Против грозного царя.

И вампир, и волк-охотник,

Темный эльф и коблинай — —

Для людей лишь один злотник

Все вы стоите. Прощай!

Люди стали здесь бессмертны.

Волшебство подвластно им...

Заколдованные ветры

Нас ведут. Мы победим!

Берегись, людское племя!

Вышел Стикс из берегов.

Триста лет мы ждали время

Мир очистить от врагов.

Забивайтесь в свои норы — —

Вас никто уж не спасет.

И дворянские маноры

Суд народной воли ждет!

Что же ты дрожишь в испуге,

Некогда могучий маг?

Твои собственные слуги

Взбунтовались, и аншлаг!

Твоей силы больше нету,

Это будет честный бой.

Тихо каркнул ворон где-то...

Это о тебе. Постой!

Разбегайтеся, людишки!

Вам нас не остановить.

Вам настанет скоро крышка!

Мы сумеем гроб вам сбить!

Они пели. Пели в полный голос, пели, направлясь прямиком в пасть смерти. Никто не сделал ни шага назад, кольцо мятежников сжималось над городом своих бывших хозяев. Маркиз окаменел, не решаясь проглотить очередную виноградину, Таня замерла, вжавшись в спинку кресла, аналитическая группа обратилась в статуи...

— -Сожгите их! — -завизжал лорд-лейтенант. — -Немедленно сожгите! Я приказываю!

Но никто так и не пошевелился. Силовая волна выбила из кресла гранд-капитана, градоправитель склонился над компьютером, лично отдавая приказы в микрофон. От самых траншей, с нашей и с их стороны, поднялось две стены белого огня, но мятежники, зажатые смертью с двух сторон, продолжали петь, пока их слабые колдуны пытались справиться с порожденным лучшими человеческими магами пламенем, которое выжигало даже траву, оставляя только оплавленную, будто покрытую черным стеклом, землю...

В наших сердцах горит отвага!

Мир Подземелья — -только наш!

Мы обойдемся в нем без магов!

По ваши души — -наш палаш!

Горела трава, горела одежда, горел даже металл, нелюди бились в агонии, но от города накатывались все новые и новые волны огня. Взрывалась техника, обугленные трупы устилали землю, а моя душа покрывалась льдом. Это уже не война... это даже не бойня и не резня, это катастрофа! Никогда, никогда за все триста лет мы не применяли таких мощных заклинаний, никогда не уничтожали разом целые армии, всегда оставляя побежденным хоть какой-то шанс уцелеть. Что он наделал... Фактически это применение оружия массового поражения! Если до этого была хоть какая-то возможность решить дело миром, организовать нормальный парламент, где будут поровну представлены все расы... Теперь выхода нет. Как и дороги назад. После такого должны остаться либо люди, либо... А все по вине этой расчетливой хладнокровной сволочи!

— -Вы правы. Я ненавижу их.

Маркиз аккуратно вынул изо рта непроглоченную виноградину и брезгливо положил на край тарелки.

— -В их гибели есть и часть вашей вины. Вы спасли нас, но помогли убить их. Я надеюсь, вы понимаете, что иначе поступить не могли.

Я понимал это.

Последний огненный шар сжег аэродром.

Глава 9.

Время словно остановилось. Сколько мы просидели вот так — пять минут или пять дней, определить было невозможно. Будто впав в какое-то анабиозное состояние, мы смотрели на оплавленную землю, а в воздухе кружился черный снег... Внезапно поднявшийся ветер устроил сюрреалистическую, достойную полотен Босха и Дали картину: черная земля, присыпанная черным пеплом, медленно и красиво поднимающимся в воздух. Дьявольская поземка, забавляясь, перемешивала серовато-черный порошок, раздувая не успевшие остыть угольки, все, что осталось от армии повстанцев. Тот, кто шел, чтобы победить, тот, кто не верил в возможность поражения, тот, кто еще несколько минут назад торжественно горланил боевую песню, вдруг стал пеплом. Просто и обыденно. Практически мгновенно и на наших глазах.

Поднявшийся с пола гранд-капитан замер, вытянувшись во фрунт и вцепившись побелевшей ладонью в спинку кресла. Его невидящие глаза обшаривали поле боя, словно пытаясь выискать там хоть кого-то уцелевшего, раненого, недобитого... Но колдовской огонь не оставляет выживших. Обгорелые остовы бронемашин, траншеи, теперь навсегда вплавленные в сухую стекловидную корку и медленно засыпаемые пеплом... Не отрывая взгляда от окна, офицер на ощупь расстегнул воротник, прикрыв ладонью пульсирующую жилку на шее, затем молниеносно, один за другим, сорвал погоны. Золотые прямоугольники упали под ноги лорд-лейтенанту. Они развернулись лицом друг к другу... после секундной игры в гляделки гранд-капитан, отступив на шаг, сделал короткое, практически незаметное движение той рукой, что все еще с натугой массировала шею. Кто-то из его группы, вскакивая с кресла, успел прокричать что-то вроде "Нет!", а затянутое в зеленый полевой мундир тело уже оседало на пол.

К нему бросились, моментально выйдя из оцепенения, затормошили, попытались что-то сколдовать, отчего фигуру гранд-капитана на миг окутало серебристо-белое сияние, но, поняв тщетность каких-либо действий, отшатнулись. Встали над телом, недоуменно переглядываясь, потом все разом, как по команде, обернулись к градоначальнику.

— -Унести. Живо! — но на эту команду никто не отреагировал. Какой-то партес-капитан, выступив вперед, попытался что-то сказать, но не смог. Было видно, как он раскрывает рот, силясь произнести хоть слово, но...

— -Мне не нужны ваши слова. Кто-нибудь, позовите слуг, пусть вынесут тело. Вы слышали?

С таким же успехом лорд-лейтенант мог отдавать приказы безлунной ночью на кладбище.

— -Вы забыли присягу?! Выполнять! Ах, так...

Золотистая молния, вспоров форменный китель, отбросила к стене партес-капитана. Он попытался выбросить руки в защитном жесте, но запоздал всего на мгновение. Красная кровь на стекле... Оказывается, свет, проходя через нее, окрашивается в такой приятный розоватый цвет...

— -Позовите слуг. Не заставляйте меня снова повторять это.

Один из оставшихся, угрюмо взглянув на наместника, взял со стола колокольчик.

Мыслей не было... Чудовищная сцена уничтожения нелюдской армии, завершившаяся самоубийством начальника аналитической группы и убийством одного из его людей, вымела из моего мозга все надежды на скорое окончание войны. Я не знал, что творится на душе моих товарищей, но, глядя на их белые лица, сжатые в ниточку губы и остановившиеся глаза, чувствовал, что они ощущают примерно то же. Отказавшись от всякого сопровождения (которое в этой ситуации вызывало неизменные ассоциации с конвоем), мы пешком, благо было не так далеко, направлялись домой. Народные гулянья стихли сами собою, горожане, сбиваясь в кучки, обсуждали случившееся. Пока что мало кто знал, что произошло на самом деле, новости с окраин еще не успели добраться до центра, и народ на улицах смаковал победу, осторожно выясняя у возможных свидетелей, как оная произошла и кого следует в ней винить. Слухи расползались, подобно вредным насекомым, кто-то, живущий на верхнем этаже, видел какие-то кусочки боя (если ЭТО вообще возможно назвать боем) и теперь спешил поведать всем и каждому о страшных потерях у неприятеля. Но каковы они на самом деле, не подозревал еще никто.

В гробовом молчании мы дошли до квартиры Эдельгерда. Самого хозяина еще не должно быть дома, он пропадал на службе целыми днями, а потому озаботился настроить пропускную систему на параметры магического фона меня, маркиза и Татьяны. Пару секунд заклинание сканировало нашу ауру, потом прозвучала короткая мелодия, наподобие сигнала дверного звонка, и двери раскрылись.

Темная, утопающая в полумраке из-за опущенных штор квартира в этот момент показалась мне особенно чужой и необжитой. До нас в ней никто никогда не жил, просто здешние агенты контрразведки изредка использовали ее для негласных встреч. В ней поддерживался идеальный порядок, но на полках миллиметровым слоем лежала пыль, шкафы были пусты, и нигде, ни на рабочем столе, ни на полках книжных шкафов или зеркальных плоскостях серванта не было ни одной статуэтки или иной забавной безделушки, на стенах не висели картины, а обои имели унылый серовато-белый цвет, пустой и бездушный, как...

Как мы сами. Как Серый мир.

Как вся наша жизнь.

Так и не сказав друг другу ни слова, мы разбрелись по своим комнатам. Их было пять, одна служила гостиной, в другой временно проживал сам хозяин, любезно предоставивший нам остальные. Я бухнулся на кровать, не раздеваясь, а только сняв сапоги и отстегнув меч, и привалился спиной к стенке, бездумно крутя в руках кинжал. То вытягивая, то вновь убирая клинок в ножны, любуясь на свое отражение в широкой зеркальной полосе, я пытался решить тот самый извечный вопрос, что мучил многие поколения русских интеллигентов. Не обладая правом причислять себя к таковым, я хотел понять лишь одно: как случилось, что мы дошли до такой степени озверения? Почему расы, многие столетия жившие в мире, вдруг озлобились настолько, что готовы вести войну на взаимное уничтожение, не понимая, что в этом случае не останется никого. Ни победителей, ни побежденных. Потому что погасшее солнце уничтожит всех.

Почему? Да, нас, людей, не любят многие и очень многие, мы действительно забрали себе всю полноту власти, нещадно искореняя любые ростки демократии. Нас сейчас много, больше, чем тех же эльфов всех трех видов вместе взятых, хотя и несравнимо меньше, чем представителей всех Разумных Рас. Может быть, в этом причина? В любом парламенте люди будут просто-напросто задавлены числом. Но... пусть так. Все равно на открытую войну с магами может решиться только безумец. Никто, кроме Подданных, не может работать с энергией в промышленных масштабах, мы практически самостоятельно двигаем вперед науку и технику...

Но кто сказал, что остальным это нужно?

Ибо что принесли мы им?

Прогресс? Многие века они жили в состоянии стагнации, не развиваясь, но и не скатываясь до первобытного состояния. В тот самый день, когда началось Восстание, во дворцах эльфийских королей играла та же музыка, что и тысячу лет назад. И гости танцевали те же танцы. И прекрасные эльфийки улыбались так же многозначительно, вложив тонкие пальцы в ладони кавалеров. Но слуга-человек, несший поднос с пуншем, неожиданно выхватил из-под полы грубый колесцовый пистолет и выстрелом в упор прикончил эльфийского принца.

Так впервые за много лет погиб светлый.

Так началась первая война в Волшебной стране.

Может быть, эта — последняя?

Сколько их еще было...

В двадцатом веке на Земле не было ни одного года, чтобы где-нибудь не шла война. За триста лет в Мире Подземелья не было ни одного по-настоящему мирного десятилетия. Подобно распрямившейся пружине, люди, захватившие власть, полностью сорвались с цепи. В страшной спешке создавались боевые арканы, приводившие в ужас даже самых опытных на тот момент альвийских магов. Заклинания, позволяющие осушать болота, использовались для испарения воды во вражеских городах. Разумные умирали от жажды, когда за несколько часов мелели все реки и иссякали родники. Пронести воду на проклятую территорию становилось невозможно, она испарялась в один миг, как только несший ее пересекал незримую границу. На этот период и пришелся расцвет вампиризма, питаться кровью других разумных казалось единственным выходом в ситуации, когда выхода-то и нет.

Заклятия для быстрого разжигания огня послужили основой для создания файерболов. Взрывные, использовавшиеся ранее в исключительно мирных строительных целях, стали настоящим бичом для армий. Новоявленный Подданный теперь легко выходил один против целого отряда, за считанные минуты расправляясь с несколькими десятками гномов или эльфов. Подобная жестокость была немыслима ранее, "вечный народ", привыкший считать себя венцом творения и презирающий смертных людей, вдруг осознал, что не способен противостоять дикарям, получившим в руки атомное оружие. Потому что у них-то никаких предрассудков нет, как и особых причин беречь свою жизнь. Философия вроде "все там будем" неприемлема для эльфа. По крайней мере, для ТОГДАШНЕГО эльфа.

И они предпочли сдаться.

Потому что были не в состоянии класть свои бессмертные жизни с такой же легкостью, как это делали люди. Многие из них пошли на службу к новым хозяевам, загнав в глубину сердца остатки гордости. Многие, как, например, зеленые, изначально были в союзе с людьми, обладая сходной с нашей психологией. Они хотели воспользоваться моментом, чтобы навести "порядок" в Подземелье, избавившись от не в меру размножившихся темных. Под этим термином они понимали как своих черноволосых собратьев, так и представителей темных сил, вроде тех же, уже набивших оскомину, вампиров, стихийных вервольфов и прочих. Мы охотно пошли на такую сделку, и боевые отряды зеленых эльфов, усиленные боевыми магами людей, прошли по всему миру подобно бритве. Там, где они проходили, подчас не оставалось вообще ничего...