А следующие истории уходили в область слухов.
Поговаривают, что на улицах города стали появляться одержимые демонами.
Есть парень, который родом не из Сикуры, он попал сюда с севера префектуры С, где был тюремным заключенным. Похоже, ему удалось сбежать от полиции во время перевозки, и он укрылся здесь. Совершенно обычная ситуация для этих мест. Его называли серийным убийцей, похожим на вампира, но самые лучшие страшилки, конечно же, повествуют о нашей школе. Например, о списанном с манги главе ученического совета. Или о демоне, у которого обе руки правые.
Но на самом деле в той истории было гораздо больше правды, чем вымысла.
Сбежавший одержимый — мужчина с очень старомодным именем Хиномори Сюсей.
Все подняли шум, что он и был первым одержимым, но на самом деле он был инфицирован уже давно, просто его болезнь внезапно стала манифестировать. Поскольку в новостях это не освещалось, никто об этом и не узнал.
Так же никто не помнит событий двухлетней давности — два года назад была статья о девочке, зараженной синдромом А.
Мальчик, над которым издевались в школе, убил своих родителей и хотел убить старшую сестру, но ей удалось спастись, спрыгнув с балкона третьего этажа.
Но на тот момент она уже заразилась синдромом А и была доставлена в больницу.
Похоже, что сама она не замечала своей одержимости. В машине скорой помощи ей делали анализ крови, чтобы спасти сломанную правую руку, и он оказался положительным на вирус.
Конечно, нехорошо так говорить, но: "Какая глупость! Если бы это была я, то я бы..." — сделала все намного лучше.
Вспоминая тот скучный репортаж, я думаю, что именно этот случай и открыл для меня новый жизненный путь.
Опробовать свои собственные силы.
Эта девочка разрушила крепко сдерживающие меня оковы, которые тлели уже долгое время.
Хотя, быть может, тогда я попросту заразилась.
СМИ говорили, что синдром А не передается от человека к человеку воздушно-капельным путем. Больше похоже, что он передается через какие-то электромагнитные импульсы.
С момента заражения через определенный промежуток времени начинаются приступы головной боли. "Бам-бам-бам", — эта пульсация в голове словно приказывает тебе: "Попробуй! Попробуй! Попробуй!"
Но я настолько нерешительный человек, что не сразу поняла, что именно мне нужно попробовать, — и время было упущено.
То, что я больна, я заметила намного позже — весной этого года. На медосмотре в прошлом году я еще сомневалась, но после нынешнего медосмотра я в этом полностью уверилась.
Внешне болезнь одержимости изменяет тело, именно поэтому на меня снизошло озарение. Мои ногти удлинились, но других изменений не было, однако позже, наверное, мой рот станет шире. Больше ничего другого я за собой не заметила.
Но ведь это лишь мой частный случай.
Способности организма резко возросли. Это естественно, но в моем случае они все же не выходили за рамки того максимума, на который было способно человеческое тело.
Не имеющая каких-либо необычных признаков, моя болезнь увеличивала функциональность организма и приобретала свои "особенности".
Лечение я не принимала, так как в этом не было необходимости. Ведь это был секрет, о котором никто не знал. Конечно, я понимала, что одержимость однажды разрушит меня, но на настоящий момент считала, что все складывается просто прекрасно. Думаю, мне нужно счастливо прожить этот день, как и все остальные, чтобы не создавать никому проблем.
?
Учебный день подходил к концу, и наступало время заката — мое самое любимое время.
Беги. Беги. Беги. Беги.
И сегодня я не могу перестать поторапливать себя.
Иногда я оглядываюсь назад.
У меня нет цели.
Сначала я ничего не понимала — ведь нет такого человека, который получает удовольствие от самого процесса бега. Спешка или пункт назначения, шанс или результат, какая-либо выгода или смысл. Ничего этого у меня нет, я человек, который просто бежит.
Можно сказать, что все это мне лишь помешало бы. Какой же я была дурой раньше, когда пыталась придумать причину своему бегству.
— А все ли со мной в порядке?
Такая разговорчивость совсем на меня не похожа. Что-то не так.
— Нормально ли это?
Похоже, меня все-таки волнует отсутствие цели.
— Ну и что, зато так веселее.
И с этим ничего не поделать.
Кажется, что мне лучше было бы родиться животным. Для животного бег — это смысл жизни, думаю, они не слишком озабочены остальным. Это так просто. Если бы я могла стать животным, меня бы не беспокоила бесцельность действий.
И сейчас я попробую вести себя как животное.
С крыши на крышу, с забора на забор...
Мои движения столь же отточены, как у пантеры или обезьяны.
Двухэтажные дома я перепрыгиваю за раз. Я несусь сквозь улицы, ставшие для меня джунглями. Это так бодрит.
Осень это пора уборки урожая.
Больше всего меня завораживают газонокосилки.
Спрыгивая с крыши семиэтажного здания, я перепрыгиваю одноэтажное и приземляюсь на шестиэтажное.
Изо всех сил пробегаю десять метров.
Подпрыгиваю на два метра, и в момент приземления мягко скольжу еще один метр. Длинные волосы мне немного мешают. Ощущая, как ко мне снова возвращается наивность... нет, скорее невинность и чистота, я наслаждаюсь вечерними пробежками. На этих улицах я словно неуловимый вор.
Конечно же, такого уровня мне недостаточно. Любой из нашей средней школы способен на подобное.
Ведь у первоклассного атлета есть решимость и способности спрыгнуть с десятиэтажного жилого дома без колебаний. Как-то так.
Создается впечатление, что в городе живут одни лишь акробаты. Я уверена, что каждый здесь имеет опыт выполнения таких выкрутасов.
С самого детства я слышала, как родители говорили детям подняться в квартиру через окно на втором этаже, так как они потеряли ключи. С течением времени совершать подобные трюки становилось все сложнее, дети росли. Поэтому приходилось оттачивать свои способности и становиться более изворотливыми.
И все же многие прекращали это занятие, и помехой тому была их решимость. Они боялись свалиться, они боялись испачкать чистую одежду... Видимо, именно из-за наличия разума мы и потеряли животные инстинкты. Люди всегда будут стремиться обезопасить себя, с этим ничего не поделать. Мне же удалось заметить сдерживающие цепи по счастливой случайности. Я четко вижу разницу между тем, что я действительно могу сделать и тем, что не могу.
Конечно, все это благодаря влиянию синдрома А, поэтому слегка нечестно.
Я спрыгиваю с крыши на землю, я никогда не смогла бы этого сделать, если бы не заразилась. Теперь мне нужно вести себя как обычно, чтобы никто не смог обнаружить моего секрета.
— Хотя брат все же заметил "засиживания допоздна".
Я встаю и иду домой. Оглядываясь по сторонам, бросаю взгляд на небо. Словно в состоянии опьянения, падаю на землю и делаю глубокий вдох.
Именно поэтому я люблю осень.
Только в это время луна так прекрасна.
?
— Я дома! О, брат тоже пришел. Выходной на работе?
Я присоединяюсь к брату в гостиной. Не ожидала, что он тоже будет присутствовать на семейном собрании.
— Да, выходной. А что у тебя? Уже почти семь. Была занята в школьном кружке?
— Нет-нет, я была в караоке. Мы прослышали, что сегодня там скидка для всех девушек, поэтому решили не упускать возможности и засели на три часа. Но твоему уху, на котором потоптался медведь, все равно?
На самом деле, если бы я начала петь, то у всех вокруг бы закровоточили уши.
— Хм... А карманные деньги у тебя еще остались?
— Есть немного. Можно попросить тебя об одной услуге?
Я смущенно перебирала подол своей юбки. Отец, ожидающий меня, наверняка будет обсуждать все ту же тему. Мне хотелось, чтобы на время собрания брат ушел из дома.
— Ясно. Значит, принести записи от Исимори-сан. А разве мы не нарушим правила?
— Да там простая ошибка! Слушай, фамилии Исимори и Исидзуэ начинаются одинаково. Это все тетка из жилищной ассоциации — она уже слишком старая.
— Понятно. Но насколько бы старой она ни была, путать фамилии — это не очень хорошо.
Озадаченный, мой брат ушел в прихожую. А я же, оставив портфель на лестнице, пошла в кабинет отца.
— Добро пожаловать домой, Томори. Я рад, что ты послушалась меня.
И, широко улыбаясь, отец предложил мне присесть. У кабинета была застекленная крыша, и я всегда любовалась через нее ночным небом. Я полностью игнорировала слова моего родителя. Мне только мешают звуки человеческого голоса. И почему слова человека словно загрязняют окружающую гармонию? Я никогда не обращала на это внимания, но ведь так оно и было.
— Так нельзя. Ты не думаешь, что стала слишком часто задерживаться допоздна? Мама очень за тебя переживает, да и я хотел бы обсудить с тобой этот вопрос.
Его лицо просто излучает добродушие. Прямо как в тот день.
В день, когда умер мой дедушка, у моего отца было такое же добродушно-успокаивающее выражение лица.
Когда мне было пять лет, дедушка стал бременем для нашей семьи.
В молодости дед курил и пил без конца, прожигал свою жизнь, а к старости не мог встать с постели из-за больных легких и сердца. Когда его настигал особо сильный приступ боли, он начинал стонать. Его голос был очень низким, поэтому стоны доносились до второго этажа, мы с братом их прекрасно слышали.
Во время летних каникул наша семья уехала погостить в родной город матери. И вот, когда я вернулась домой раньше остальных (почему так случилось, я даже не помню — быть может, я устала от деревни или просто хотела наконец-то посмотреть телевизор)... Когда я вернулась домой, я услышала голос и шорохи, доносившиеся из спальни дедушки, и увидела его самого. Лицо деда скорчилось и иссохло.
Пожилым людям особенно тяжело переносить летнюю жару. Я сразу же сказала об этом отцу, но так как нытье деда было обычным делом, он сказал не обращать внимания и оставить его одного.
Именно так и сказал: "У меня отпуск, поэтому я все время смотрю за дедушкой". И похлопал меня по плечу.
Отец сжал пальцы на моем плече — что же он хотел от меня?
Лицо матери не выражало никаких эмоций — словно они хотели, чтобы я игнорировала само существование дедушки.
Так и прошла та ночь.
А на утро в комнате деда мы нашли труп с тянущимися в никуда грязными и тощими руками. Если бы эта картина имела название, то она наверняка называлась бы "Спасите меня".
Лица родителей побледнели, они мигом вызвали скорую. Столько взволнованных и неискренних речей... Они уверяли меня, что его смерть была неизбежна, что мы ничего не могли сделать.
Да. Моя семья — убийцы.
И я тоже убийца.
Единственным невиновным и правильным человеком в этом доме был мой брат, и я ему завидовала.
— Томори, ты ничего от меня не скрываешь? Того, о чем я не знаю. Я никогда от тебя ничего не утаивал, поэтому и от тебя жду того же, — все с той же приторной вежливостью сказал отец.
Я смотрела на небо.
Отец считал меня своей соучастницей.
Третий день подряд, перед тем, как я уходила в школу, он повторял мне эти слова. Даже в выходные он вызывал меня, чтобы поговорить об этом.
Каждый день одно и то же.
— Я рад, что ты хорошо себя ведешь. Конечно, твоя мать сомневалась, но она не хотела держать тебя в неведении. Она так строго присматривает за тобой, потому что ты очень милая девушка.
Я смотрела на луну.
Мать считала меня своей соучастницей.
Самое печальное, что обсуждать эту тему было запрещено. Несчастный случай смерти дедушки — табу.
Я в самом деле...
— Понимаю. Тебе не в чем подозревать меня, отец. Не в чем упрекнуть. Потому что мы — одна семья.
Мне больно держать в себе эту тайну и закрывать глаза на смерть деда. Но я могу дать этому огласку.
Так называемый семейный совет — это бесконечные встречи с тайными переговорами, которым не видно конца.
Луна приводила меня в полный восторг. Она видела, какими мы становимся чудовищами.
Я знаю это с уроков истории. Тигр или же лисица — думаю, это хорошая аналогия.
Люди счастливы до тех пор, пока не знают, кем на самом деле являются.
?
И все же я считаю, что ситуация в последнее время только ухудшилась.
Если маленькому ребенку легко заткнуть рот конфетой, то взрослым уже сложнее сдерживать себя.
Похоже, отец это понял. Если бы мне было пять лет, меня просто оставили бы одну, я обо всем забыла бы. Но он повторял мне о том событии бесчисленное количество раз.
Отец добился того, что смерть деда навсегда въелась в мою память.
Наученная уму-разуму в младших классах, в средней школе я серьезно задумалась о прививаемой нам морали.
Само собой, отец начал все больше подозревать и опасаться за свою дочь, растущую порядочным человеком.
Я думаю, что это и правда беспокоило его.
Он сам втянул меня в эту чушь, сам раздул из этого проблему, сам сделал меня лишним человеком.
Сейчас давление на меня достигло своего предела, и меня раздражали даже самые безобидные вещи.
Поэтому я бегу.
Мой брат меня раздражает. Я думаю, что стоит немного его проучить.
Я правда так считаю.
?
Осень все больше утверждалась в своих правах, а я все глубже погружалась в себя. Мой брат занят подготовкой к экзаменам в университет. И в школе, и дома — смертная скука, поэтому я еще больше пристрастилась к своим вечерним прогулкам.
Беги тук. Беги тук. Беги тук. Беги тук.
По мере учащения пульса, я ускоряюсь. Иногда я останавливаюсь, чтобы оглядеться.
В моей жизни было много различных радостей, но бег — самая большая из них. Верно... и все же — когда время, проведенное в бегах, стало для меня самым счастливым?
"Томори — замечательный ребенок".
Я всегда была поводом для гордости.
Выйти на час раньше из-за моего нетерпения было ошибкой. По привычке я побежала вперед и, свернув за угол, столкнулась с ней.
Девочка ошеломленно смотрела на прыгавшую с крыши на крышу тень.
"Кто-то отец всегда за тобой приглядывает".
От осознания этого меня бросило в дрожь. Интересно почему? Я всегда знала, что однажды это произойдет. Ну и ладно.
В любом случае, наконец-то мой секрет был раскрыт. Все закончилось в один миг.
Я уже оттаскивала тело девочки в лес, чтобы спрятать его там.
Она упала от одного удара палкой по шейному отделу позвоночника. На оригинальность идей я не претендовала.
Остановившись, я задумалась о человечности своего поступка, но так как это был уже не первый раз, я не чувствовала за собой никакой вины.
Как бы это выразить... Я лишь ощутила неприятный холодок, когда обнаружила, что меня раскрыли.
"Мы ведь соучастники семья".
Такие неожиданности являются для меня своего рода развлечением. Ничто не может постоянно доставлять тебе удовольствие. То, что тебе было интересно еще вчера, завтра уже навряд ли заинтересует. Конечно, тебе было весело, но ты уже устал от этого. И если подумать, то все это уже не ново...
